Герои всегда знают, что нужно делать, ровно до того момента, как у них не потребуют объяснений.
Слава те Господи, фотоплёнку с испуганными пленниками удалось передать мадам Генриетте для отправки в Россию. Пусть министры в кабинетах с золотыми канделябрами сами решают, что с ней делать. Расследование удалось блестяще завершить, и Порфирий надеялся в ближайшее время отплыть в граниты Санкт-Петербурга. А пока по настоянию резидента Третьего Отдела принял участие в очередном безумие мадмуазель Карни. По правде сказать, её неуёмная тяга к приключениям начинала его захватывать. Будучи сам человеком авантюрным, можно сказать, что и опасно авантюрным, иначе не пошёл в криминалистику, воодушевлённый детективами Эмиля Габорио, он и сам подумывал изобрести нечто этакое для развлечения.
Но его опередил Гельфанд. Всё-таки немец обладал особыми извилинами, выходящие своим загибом далеко за рамки привычной топографии. А как иначе, коль решил продать генерал-губернатору оккупированной территории образец сверхсекретного оружия, конечно фантастического, но выполненного с истинно немецким тщанием. Вся штука заключалась в том, чтобы заставить англичан поверить в подлинность изобретения, а для этого ему доставили из Германии действующий образец.
Англичане, англичане… кстати, никуда они не смогли убежать, как и предупреждала Карни. Переловили всех до единого и отправили вновь молотить золото в Башню Реликвий. Вызванный на следующий день во дворец сыщик заметно волновался. Вдруг кто-нибудь его опознает, те же самые узники? Конечно, он бесконечно верил в своё изобретение, делатель мистического тумана, и оно ничуть не подвело, но всё же… Азиатская страна, можно ожидать всего чего угодно. Взять этого необычного павлина, с мягкой грацией преследовавшего его буквально повсюду. И ведь ничего не боится вредная птица! Даже выстрелов, не говоря уже о камнях с мостовой. Однажды для острастки пальнул в яркое пятно из револьвера, и что вы думаете, птица только укоризненно наклонила голову, будто и в самом деле чего-нибудь понимала. Впрочем, Порфирий отнёс свои наблюдения на обычную для профессионального сыщика подозрительность.
Встреча состоялась в сапфировом кабинете обычным манером, то есть Порфирий опять стоял навытяжку перед шестиугольным мраморным постаментом, наверху которого восседал в позе индийского мага Тибо Мин.
– Рассказывайте, – без церемоний приступил король, чем сразу вызвал у российского сыщика лёгкую шизофрению. Он решительным образом не знал, что именно хочет услышать повелитель Бирмы. Не мог же он и в самом деле предъявить фотографии англичан, пленённых в Башне Реликвий? С другой стороны, молодой человек ещё не имел достаточного опыта в придворных аллюрах, от которых часто зависит жизнь туземных царедворцев. К подобным вершинам он не стремился и привыкать не желал.
– Так не о чем. Тружусь во славу Императора и Вашей милости. Пропали бесследно, единственное, что удалось выяснить: душегубства в этом деле на имеется на данный момент. Есть одно предположение, но ещё в сфере догадок, рабочей версии, так сказать.
– Пусть так. Хотелось бы знать в общих чертах.
– Опиум – беда всех коммерсантов, – лихо выдал Порфирий и сдвинул брови, удивлённый неожиданным прыжком своей фантазии.
– Интересно. Подождите, я догадаюсь сам. Так вы полагаете, что обкурились?
– Точно так. Попалась негодная партия, решили испытать на себе, и вот, пожалуйте, результат. Валяются где-нибудь в притоне с тяжёлым отравлением, – уже без запинки отбил сыщик, переводя дыхание.
– Не может быть. Начальник полиции лично инспектирует контрабанду. Но, знаете, мысль интересная.
– Рабочая версия, не более того. Есть ещё, но я не готов представить. Так, ерунда неприличная.
– Предположим... Но всё же. Все сто человек и обкурились? Подумайте сами, звучит неправдоподобно.
– Вполне могут быть и смешенные причины, я не исключаю подобного разворота событий.
– А вы молодец, – неожиданно похвалил Тибо Мин (в этом месте призвал взглядом слушателей оценить его демократичность).
– Лихо перевернули ситуацию. Теперь не король виноват, а порочные коммерсанты Ост-Индийской компании. Только где их сыскать? – он изучающе посмотрел на Порфирия: – Или есть соображения?
– В том-то и дело, что мгла египетская. Боюсь, без вашей поддержки нет никакой возможности в кротчайшие сроки обследовать все тёмные закоулки огромной столицы.
– Так значит, говорите, обкурились? Занятно… Ту-ту-ту, ту-ту. Я подумаю, что можно сделать.
«А что я скажу своему народу насчёт высохшего масла? Ведь пострадали семьи. Узнают, что иностранцы живы, начнут требовать родных, а они и в самом деле заложены кирпичом. Вопрос?» – подумал король, отпуская излишне сообразительного русского.
Довольный, что аудиенция прошла без гвоздя и заусенца, Порфирий понёсся на моноцикле в гостиницу, где его дожидались Гельфанд с Карни. Широкое колесо, бесшумно вращающееся на графитовых роликах, не мешало смотреть на дорогу, благодаря овальному экрану телескопа. Ситуация с исчезновением коммерсантов после посещения мастерских представлялась более чем понятной: король тщательно скрывал производство золотых украшений, поэтому использовал иностранцев. А когда Ост-Индийская компания подняла шум, решил повернуть ситуацию в свою пользу, но не рассчитал степень влияния англичан на мировую прессу.
Приятные чувства от собственной ловкости согревали Порфирию душу. А что, действительно, лихо он придумал с наркозависимыми продавцами. Теперь у короля появился отличный козырь в политической игре против Британии. Предъявляет репортёрам обкурившихся в дым коммерсантов и дело в папке, да ещё с бантиком. Общественный резонанс никто не отменял. Если грамотно подать в газеты.
«Эх, не умеют в России этого делать: врать с чувством собственного достоинства, нам честность подавай! А туземный король и подавно растеряется, куда ему до европейских высот, здесь особой закалки культура нужна».
Британия и вовсе могла отказаться от соотечественников ради выгоды. Зачем лишать себя такого прекрасного повода, тем более что маховик по дискредитации запущен. Чего только стоят заголовки газет: «Кровожадный тиран!» «Убийца младенцев!» «Европа не потерпит зверства Тибо Мина!» Да-с, здесь требуется аргумент потяжелей обкурившихся наркоманов.
Отбрасывающий в стороны ослепительные пятна, алюминиевый дирижабль поднялся в небо, раздвигая веретенообразным корпусом редкие облака над столицей Бирманского государства. В оккупированный Рангун компания отправилась, благодаря хлопотам Гельфанда, лично знакомого с графом Цепеллином. Ему стоило большого труда уговорить пилота согласится на внеплановый полёт к океану. Только звонок из Берлина, подкреплённый солидным вознаграждением, заставил изменить маршрут испытаний технического чуда. Открытая всем ветрам ажурная гондола с трудом уместила троицу пассажиров, расположившихся на баках с газолином за неимением другого места. Период муссонных дождей только закончился и в пространстве утвердилась влажная экваториальная атмосфера, располагающая к неспешной беседе под мягкий шелест огромных винтов, с немецким задором будирующих воздушные массы Индокитая. Внизу извивалась серебристой чешуёй, словно гигантская анаконда, Иравади, пронизывающая Бирманское королевство от Гималайских гор до Бенгальского залива. Изредка попадались невероятно высокие секвойи, гордо несущие пышные кроны над тиковым лесом. О мангровых зарослях можно и не говорить, настолько невзрачными, можно сказать, что и кустарниками они представлялись сверху воздушным путешественникам.
На одном из великанов раскачивался павлин,фантастическим образом взлетевший на неподвластную его крыльям высоту. Порфирий зажмурил глаза, чтобы сбросит наваждение, а когда открыл, секвойя была еже далеко и цветное пятно показалось странной аномалией, предложенной мозгом для разнообразия монотонного пейзажа.
– Вот, и зачем всё это нужно англичанам, когда есть великая Германия? – пропуская сквозь пальцы зелёные просторы, заявил неожиданно Гельфанд, одной фразой переменивший благодушное настроение спутников.
– Странная логика, а почему забыли Папуа-Новую Гвинею? Ихний вождь может обидится на дискриминацию, – быстро воткнул полемическую пику Порфирий, движимый желанием поскорее забыть о пернатом шпионе.
– Там Миклухо-Маклай обосновался, не хитрите со мной. России всегда всего мало.
– Согласен, великий Миклухо-Маклай яркое тому доказательство, – хмыкнул сыщик.
– Вы спорите?
– Против знаменитого этнографа? Шутите!
– Вас русских не поймёшь. Вечно со своим вывертом. Вроде согласились, а думаете по-своему.
– А вы не ищите чужих смыслов. Проще будет. Берите как есть.
– Вы так считаете?
– Обязательно! Например, остров принадлежит Британии
– Ризя, я что-то не понимаю. А зачем этим англичанам ваше уродливое изобретение. Я даже не понимаю, как оно может передвигаться. На мой взгляд, оно представляет опасность прежде всего своим создателям.
– Всё для вашего удовольствия. Есть вероятность, что эти болваны раскроют подлог. Тогда нам грозит расстрел из пушек, как диверсантов.
– Похвально. Вот, учитесь, Порфирий, немецкому политесу, и свои делишки обтяпать и даме угодить, экономно и практично одновременно.
– Его нельзя упрекать в скупости после давешнего представления.
– Звёздные дыры, а что его воздушная буффонада потеряла? Отговорился демонстрацией карнавала. Мол в Германии так принято. Его контора уже и заказ взяла на участие в новогоднем представлении. Я ожидала хоть малюсенькой стычки, и где всё? Так, конфетти разноцветное, и никаких шоколадок.
– Неправда, я туземцев застрелил.
– Это не считается. Они даже не успели испугаться. А в тюрьме и вовсе безобразно себя повели. Это что за нюни: «Что фотографировать!» Кстати, пригодились мои труды? – она напомнила про фотосессию.
– Отправил в лучшем виде.
– И что дальше? Результат есть от мальчишника?
– Раскрытое дело для сыщика лучшая награда.
– Только без пошлостей. Где угодно, но не в моём присутствии.
– Пожалейте Порфирия. Разве можно требовать от чиновника тонкой организации. У него в каждом окне сковородки чугунные висят.
– Это правда? А для чего, позвольте узнать? – поинтересовалась Карни.
– А чтобы не видеть подобных шутников.
– То-то, смотрю, вся голова в шишках. Часто выглядываете? – весело подмигнул Гельфанд.
– Послушайте, мне надоели ваши препирательства. То у вас сковородки, то шишки. Я начинаю забывать, что я женщина.
– Мы перед вами страстное балеро танцуем. Это ли не доказательство?
– Да? И всё же, не могли бы поизящней взять партитуру. Испания – это слишком грубо.
– Тогда приготовьтесь. Начнём терзать вас. Тем более что очень хочется, а вы держите интригу.
– Я?! Помилуйте, вы несправедливы.
– А как же нет, когда да! К примеру, не ответили, откуда знаете про английский. Какая такая энциклопедия?
– Всё, легавый взял след. Ищейка за работай, – ввернул Гельфанд.
– Послушайте, ваши реплики иногда переходят рамки приличий.
– И что с того? Вы мой должник, могу себе позволить, – немец раскрыл из без того выпуклые глаза, желая разозлить русского.
– Туше, – остановила разогретых мужчин Карни. – Милый Порфирий, я же вам сказала, что взяла из Российской Энциклопедии. Там всё про вас написано, что непонятного?
Неожиданное признание, произнесённое уверенным тоном, заставило мужчин переглянуться. Гельфанд с уважением посмотрел на своего противника. Он не ожил, что имеет дело со знаменитостью, во всяком случае в досье на Порфирия Кошко ничего такого не было, что казалось невероятным.
– Так-таки и в энциклопедии?
– Ну да, женат на русской графине, разведён, двое детей от разных браков. Один из них негр. – Карни рассмеялась.
– Негр? Да с чего бы? – растерялся Порфирий.
– Генетика, дорогой друг, великая сила науки. Женился на белой, а дедушка Ганнибал. И всё, получите чумазого арапа. Вы неподражаемы, фройляйн. Восхищён тонкой игрой ума.
– Если Ганнибал, то я согласен, – неуклюже ответил русский сыщик.
– Тогда у вас восхитительные корни, это надо же какая великолепная родня! – не унимался немецкий коммерсант.
– Мадмуазель Карни, это обещанная месть? – решил переключить вектор Порфирий.
– Что вы, хотела спасти от нападок Ризи, он сегодня в ударе. Но ваше непослушание у меня в дневнике.
– Тогда продолжайте, Гельфанд и взаправду разошёлся. Это у него вчерашний пыл выходит. Скажите, дорогой, вы действительно намеревались разжалобить гвардейца?
– Но ведь всё удалось. Я знал, что вы на подходе, оставалось тянуть время. Вот я и стал предлагать деньги.
– Извините? Вы ему ещё и деньги пытались всучить? Просто наверху плохая слышимость, но главное мы успели разглядеть.
– Знаете, это жестоко! Ризя, между прочим, всё устроил, а вы обвиняете его в малодушии. Человек просто растерялся.
– Вот оно – величие души. Учитесь, Порфирий. Женщина намного благороднее вас. Не ищет себе преференций в минутной слабости.
– Всё замечательно, но только мне пришлось волочить на себе ваш обморок.
– Это у меня наследственное, внезапная падучая. Ничего не могу с собой поделать. При виде опасности впадаю в ступор. Знаю, что нехорошо, но моя воля бессильна перед жестокой природой.
– Шутите, от страха зашлись, а мне драться пришлось.
– Зато вы оказались крепким малым. Отлично вынесли раненого товарища с поля боя.
– Хорошо-с, вернёмся к энциклопедии.
– Ого, вы цепкий, глядишь, и в самом деле попадёте в историю.
– А вас, господин Парвус, ждёт карьера демона революции, – пообещала Карни.
– Парвус?
– Псевдоним, возьмёте позже.
– А что, очень даже ничего, во всяком случае лучше Ризи.
– Не нравиться?
– Что Вы, у меня кровь начинает рычать от страсти, когда слышу. Вы настолько мягкое глиссе вкладываете в букву «эр». Р-ризи, Восторг!
– Так вы медиум?
– Послушайте, Порфирий, разве можно задавать даме столько вопросов? Это утомляет.
– Здесь, господин Гельфанд прав. Это как падучая, ничего не могу с собой поделать. Болезненно любознателен, особенно до всего, что касается азартных дамочек. Сейчас влекомый вашей прихотью болтаюсь в воздухе, против счастливого сна в объятиях Морфея на пути в Санкт-Петербург.
– Так всё серьёзно? Или есть другая причина? Например, Ризя уже просится в гости. Слегка неожиданно, учитывая шапочное знакомство, но в чём ему не откажешь, так это в истинно арийском упорстве.
– Он не совсем немец.
– И что? Не отказывайте человеку в родине.
Ай, ай, ай! Чуть не проговорился господин сыщик, что знаком с личным делом агента кайзеровского Генштаба. Можно сказать, и проговорился, одно дело догадки и совсем другое – точное знание. Разве можно сказать, что Гельфанд похож на ашкенази. Разве серые глаза навыкате указывали на потомка детей Израиля. Нет, конечно.
– Вы обо мне говорите, господин Порфирий, – заметил Гельфанд.
– Прошу не обижаться, не имел желания задеть. В России к вашему народу относятся с предубеждением. Лично я ничего такого не думаю.
– Ага, я заметил. Ловко вы это ввернули насчёт национальности. Откуда вам всё известно, хотелось бы знать.
– Так он же сыщик, наверняка физиогномию Лафатера читал или теорию Ломброзо.
– Устаревшие модели, не вижу практического применения. А фамилия еврейская: слон в переводе с идиша, чего уж проще-то.
– То-то я всё думаю, что это вы столько места занимаете, – поморщилась Карни, отодвигая тучное седалище коммерсанта на край импровизированного сидения. Под ними булькал газолин, забираемый насосом к мощным авиационным моторам, толкающими дирижабль трёхлопастными винтами навстречу солёным просторам залива Мартабана.
– Зато надёжный, разве не так?
– Здесь не поспоришь. Сегодня вы отличник. Порфирий проиграл дуэль.
– Помилуйте, да в чём же?
– Национальный вопрос вас погубил, а так ничего, зачёт.
В морской бинокль Янгон показался не очень большим. Город бесцеремонно воткнул аккуратные квадраты в колониальном стиле между реками Янгон и Баго. Город – это чарующее слово. Его вполне можно принять за ненасытное животное, мечтающее захватить противоположные берега на реках, растопырить воздушные мосты, бросить стремительную паутину автобанов, зарыть неутомимые щупальца метрополитена – в общем, превратить двухэтажные здания с горсткой людей в огромный многомиллионный мегаполис, пожирающий неспокойные пространства дельты Иравади.
– А где ваше ужасное изобретение?
– Подождите, всему своё время, – успокоил Гельфанд. – Это оружие сокрушительной силы, оно не терпит суеты.
– Отрабатываете представление? Одного не понимаю, как это вы загодя организовали столь внушительный спектакль? Ох, вы не простой коммерсант, а торговец смертью, вот вы кто! – внезапно сделал заявление Порфирий.
– Вас что-то не устраивает? – резко ответил Гельфанд, недовольный подобным обвинением.
– Германии по Версальскому миру запрещено производить оружие.
– А я его и не произвожу, я им торгую. Как вы не можете этого понять. Мечтой о свободе торгую!
– Англичан совсем не жалко, редкостная порода проходимцев. Но зачем вам это?
– Это точно. Мы раньше на этот остров только преступников ссылали, – опять бросила загадочную справку Карни.
– Милая Карни, а кто это «мы» такие?
– В энциклопедии написано, больше мне нечего добавить. Я вам не профессор. И так пришлось потратить целых два часа перед отправкой в вашу дыру.
– Мандалай? – в один голос переспросили мужчины.
– Землю, какой, к звёздам, Мандалай. Здесь везде одно и то же.
– А что за отправка? – осторожно задал вопрос Порфирий, почувствовавший, что настал момент истины.
– Обычная, послушайте, не приставайте с глупыми вопросами. Меня предупреждали о проверках. Не дождётесь. Я не хочу лишиться абонемента. Так-то. А сейчас давайте вашего генерала. Не разу не видела вблизи живого британца. У меня дома только кот, но не бритый, даже не кастрированный. А здесь настоящий бандит. Вы молодцы, что привезли меня сюда.
– Только его так не назовите случайно. Он считает, что несёт «бремя белого человека».
– Ну с этим как раз таки всё понятно. «Бремя» что тут скажешь… Здесь любой вспотеет.
Не смотря на предварительные договорённости, эмиссаров враждебного лагеря решили выдержать в приёмной. Карни довольно быстро надоело ждать, и она начала ходить вдоль окна. Адъютант с оловянными зрачками холодным тоном попросил не маячить и занять стул для посетителей, на что немедленно получил пощёчину. На крик из коридора вбежали офицеры и редкие посетители. Карни, недолго думая, обвиняла бедолагу в домогательствах и обещала устроить сладкую жизнь грубияну. Между прочим, упомянула родство с герцогом Мальборо, толпа сразу прониклась участием к эффектной даме в безукоризненном английском костюме от элитного дома «Ворт».
– В чём дело? – потребовал объяснений генерал-губернатор, вышедший на шум. Высокий мужчина с лошадиным лицом, украшенным пышными рыжими бакенбардами.
– Вот вы то мне и нужны, – немедленно вцепилась в него энергичная миссис. – Дело крайней важности. Затронуты интересы Британии. У меня срочное сообщение, а ваш адъютант флиртовать начал. Видите ли, ему нравиться, как я сижу. Болван!
Порфирий с Гельфандом дружно кивнули. Некоторые офицеры, слышавшие о влиятельном герцоге Мальборо, на всякий случай качнули головами.
Чтобы замять ненужный скандал, генерал нетерпеливо махнул в распахнутые двери кабинета:
– Идёмте, вы уже сделали себе рекламу. Продолжать нет нужды. – и раздражённо добавил в адрес адъютанта:
– А с вами, голубчик, у меня будет особый разговор.
Заняв своё место за массивным столом, растопырившим львиные лапы из кипариса под портретом королевы Виктории, генерал громко потребовал объяснений:
– В чём дело. Я слушаю.
Довольная произведённым скандалом, Карни указала на Гельфанда:
– Вот он всё в деталях расскажет.
Перемещаясь по кабинету словно театральный конферансье, немец тут же завладел вниманием генерал-губернатора. В особенно патетических местах останавливался и махал руками, изображая то ли индийского факира, то ли заклинателя змей.
– Тут такое дело. Вы конечно в курсе, а как не в курсе, когда я самолично связывался с вашим адъютантом. Я гер Гельфанд, если вам доложили, конечно. Это Порфирий, русский сыщик, но сейчас он не имеет ровным счётом никакого значения. Просто так для компании взяли, для достоверности, так сказать. А дело в следующем. Король Бирмы, ну вы знаете этого кровожадного тирана, его почитай сейчас вся Европа знает. Ну так вот, он сначала обратился во Францию, Франция, она известное дело, она не стала в шашки играть против королевы Виктории. Всё-таки европейская страна. Опять же Версальский мир. А он к чему-нибудь да обязывает.
– Подождите! Вы хоть на секунду можете остановить свой водопад. Говорите, по существу. Ведь это нельзя слушать на трезвую голову.
– Так я о том и говорю, что нет никакой возможности терпеть такое. Ведь что он сделал? Вы знаете, что он сделал?
– Ни малейшего представления!
– Ага, тогда слушайте. Господин Тибо Мин, по-другому и не назовёшь этого дикаря. Изволил заказать на заводах «Daimler-Motoren-Gesellschft» сверхсекретное оружие невероятной мощности.
– Шутите, и как он собирается доставить свою мощь в отрезанную от портов страну?
– Подойдите, пожалуйста, к окну. Вот, полюбуйтесь. Новейшее изделие графа Цепеллина. Дирижабль называется.
На требовательный электрический звонок из приёмной заскочил, красно-синий, как британский флаг, адъютант.
– Это второе упущение. Имейте ввиду. Почему не доложили? – генерал указал на огромную серебристую штуковину, болтающуюся в небе над портом Янгона. Из-за яркого солнца истинные размеры воздушного аппарата высчитать не представлялось возможным. Да и с чем сравнивать – с облаками?
– Не могу знать. Только что появилась, – молодой человек потерял прежний лоск холёного солдафона, и теперь пыхтел так, словно внутри его организма работал паровой котёл высокого давления.
– Продолжайте, – генерал недовольно махнул рукой болтливому коммерсанту.
– Вот и я о чём. Полнейшая катастрофа, но это ещё не всё, смею уверить. Вот, – Гельфанд развернул на столе чертёж железнодорожного вагона в заклёпках, ощетинившейся пушками и пулемётами. – Порфирий, держите, попросил спутника, протягивая второй свиток. – Для наглядности повесил цветной плакат, на котором эта самая машина с лёгкостью преодолевала оборонительные сооружения, гоня перед собой английскую пехоту. Солдаты и офицеры в панике бросали винтовки и пулемёты перед грозным механическим монстром.
– Ерунда какая-то! Профанация! – проревел генерал. – Кто вам всё это нарисовал?
– Так реклама с завода. Я, как вы наверняка знаете, торгую оружием, ну если доложил адъютант опять же. Это мой хлеб. Удалось вывести морем один экземпляр. Экспериментальный, но талантливым английским инженерам достаточно одного взгляда, чтобы оценить военный потенциал изобретения. Ведь так?
– И как эта штука называется?
– Штурмпанцерваген А7V.
– Немцы в своём репертуаре. Как они воюют, не понимаю! Пока произнесут команду, все уже по домам отправятся. Вояки, и названия у них такие же.
– Ну так как?
– Что как?!
– Торговаться будем или я зря потратил ваше время? – Гельфанд с участием посмотрел в глаза генералу.
– Вы понимаете, что у меня уже всё готово для вторжения? Только-только начали подсыхать дороги после ливней! А тут ваши «Штурмцвагены», чёрт бы их побрал!
– Штурмпанцерваген A7V, – поправил коммерсант.
– Тьфу ты, да уже неважно. И много у него этих машин?
– Не считал, врать не буду. Но золота король отправил достаточно в Германию.
– Вот на этом? – генерал показал на сверкающую в небе прямоугольными пластинами шпульку.
– Грузоподъёмность у дирижабля двести тон, скорость 135 километров. Одна машина весит тридцать. Считайте сами, сколько уже доставили. Подготовлен мощный бронированный кулак, и он вас ждёт. Уникальное оружие, смею уверить. Вы ведь знаете немецкое качество. Это вам не бронепоезд, железная дорога без нужды, любая грязь и дожди нипочём. Просеки в джунглях ломает играючи. Вас ждёт разгром.
– И всё это покажете? Мне нельзя ошибиться.
– Конечно, какой вопрос. Машина уже здесь, нужно только приготовить для испытаний, и утром вы во всём лично удостоверитесь.
< Глава 18 http://proza.ru/2022/01/22/1113
> Финал 20 http://proza.ru/2022/02/02/1391