Скриптонит – Навсегда лето.
Сено и сочная клубника.
Так для Лу всегда пахли бабушкины руки. Петухи ещё не успевали пропеть, а она уже была на ногах и чем-то гремела на кухне с низеньким потолком.
А потом до Лу, которая лежала в постели, доносились восхитительные запахи. Чаще всего бабушка жарила оладьи или делала драники, за которые Лу могла и душу продать.
Потом бабушка приходила в спальню, открывала окна и впускала в комнату солнечный свет. Он ослеплял, и приходилось крепко зажмуриваться до разноцветных пятен перед глазами.
А потом бабушка садилась на кровать. Лу чувствовала, как скрипят пружинки под ней, и эту мелодию она могла бы вспомнить даже через несколько лет.
Бабушка убирала одеяло с её носа, и Лу снова чувствовала запах сена, клубники и вкусной еды, ради которой можно было и вылезти из тёплой постели.
Бабушка всегда заплетала Лу косу и отправляла умываться. Вода в доме была только холодная, поэтому остатки сна как рукой снимало.
Позавтракав, Лу целовала бабушку в мягкую морщинистую щеку и бежала к железной дороге.
Там, в небольшом пролеске на длинном деревянном турникете были подвешены на веревках две жердочки, которые заменяли местной детворе качели. Одна из них висела чуть выше, была выкрашена в ярко-жёлтый цвет, и её Лу любила больше другой.
Она подтягивалась на носочках и запрыгивала на неё, отталкивалась ногами от земли и начинала раскачиваться.
Верёвка натягивалась, жердочка под ней едва слышно поскрипывала, когда Лу взлетала вверх, и эти звуки были её самыми любимыми.
Когда Лу раскачивалась особенно сильно, ей казалось, что она может коснуться рукой свисающих сосновых веток.
Сквозь них пробивалось утреннее солнце, крошечными лучиками расчерчивающее лицо Лу, отражающееся в её глазах и застывающее маленькими веснушками.
Потом прибегала Анна.
Она была подругой Лу и жила напротив, в доме с яркой красной черепицей. Она садилась на красную качелю чуть пониже той, на которой уже качалась Лу и тоже взлетала до небес.
Они любили соревноваться, чья качеля сможет раскачаться выше. И всегда почему-то побеждала Лу (потом она узнала, что это из-за того, что её качеля была выше).
Иногда они просто сидели, свесив загорелые босые ноги и лениво отталкиваясь от земли.
Хотелось просто молчать, жевать во рту сорванные травинки и поглядывать на облака, бледно-жёлтые от солнца.
Изредка мимо проносился поезд. Тогда девочки с весёлыми криками залезали с ногами на качели и махали пробегающим мимо окошкам. Наибольшим счастьем было, когда поезд громко и длинно свистел им в ответ.
Казалось, что этот поезд увезёт их в другой мир.
Анна рассказывала, что её дедушка говорил об этом мире. Там большие зеркальные дома, а тёти ходят в красивых платьях и цокающих каблуках.
Лу тихо вздыхала и очень долго смотрела вслед уезжающему поезду.
Позже дома она нашла старые туфли, которые носила мама бабушки, надела их и очень долго кривлялась перед зеркалом.
Ей казалось, что она готова отправиться в тот мир на быстром синем поезде. Она воображала, как гуляет в этих туфлях мимо зеркальных домов, крыши которых тянутся выше облаков, за руку её ведёт дядя в сером костюме (она подсмотрела это в бабушкином фильме, который та всегда смотрит по субботним вечерам), и Лу только и делает, что счастливо смеётся.
А потом пришла бабушка, снова спрятала туфли и сказала, что Лу ещё маленькая для них.
Когда Лу спросила, скоро ли она сможет их надеть и уехать на поезде, бабушка рассмеялась и ответила, что на поездах ездят только взрослые.
Лу не понимала, когда же она станет взрослой и как она сможет это понять, но с тех пор, глядя на проносящийся поезд, ей уже не хотелось кричать и махать.
Вместо этого она хотела быстрее стать этой загадочной "взрослой".
Анна говорила, что в том мире можно каждый день есть мороженое, а ещё многие люди становятся космонавтами.
Лу знала, кто такие космонавты. Об этом ей рассказывал папа.
После этого, девочки начали мечтать о том, чтобы стать взрослыми. Лето сменялось осенью, год летел за годом. Девочки взрослели, и вместе с ними менялись их взгляды на жизнь. Анна всё больше болтала о "городе", о красивых платьях, что скоро будут её, о том, что она уже "взрослая".
О космонавтах и поездах они уже больше не говорили.
А придя однажды в конце лета к пролеску у железной дороги, Лу увидела пустую красную качелю.
В тот день она каталась одна.
Позже узнала от бабушки, что Анну увезли на поезде в другой мир, который бабушка назвала "городом". Опустел дом с яркой красной крышей, а вместе с ним и одна из качелей.
Лу грустила и немного завидовала подружке. Её никто не собирался никуда увозить.
И постепенно Лу перестала ходить к качелям.
Изменились увлечения и друзья, стёрлись из памяти игрушки и старые поношенные туфли; как будто и не было тёплого лета с пробивающимся через сосновые ветки утренним солнцем и поскрипывающей жёлтой качелью.
Забылся запах сена и клубники.
А получая из рук директора школы аттестат и бархатную коробочку с золотой медалью, Лу услышала, как мама прошептала, что "дочка совсем взрослая".
Потом родители забрали Лу в город. Бабушка стояла у турника с качелями и плакала.
Лу не поняла тогда из-за чего. Ведь она уезжает учиться. На том самом синем поезде. В тот самый другой мир.
И она стала "взрослой".
Сегодня Лу ехала в скором поезде домой. Выдались большие выходные, и все ребята, успешно сдав зачёты, уже сидели на чемоданах, предвкушая домашнее тепло и вкусную мамину еду.
Лу сидела в наушниках, листая в руках толстый глянцевый журнал. Она не предупредила никого, что приедет.
Просто вдруг после зачёта так захотелось увидеть маму, поговорить с папой, обнять сестру и погладить кота.
Поэтому она и сорвалась с места. На плече только рюкзак. Лёгкая весенняя ветровка, билет на поезд и шальная улыбка были её единственными спутниками.
В её отсеке кроме неё никого не было. Девушка сбросила кроссовки, вытянула ноги и посмотрела в окно.
Мимо пронёсся сосновый пролесок.
И турникет с двумя качелями.
Блекло-жёлтой и красной.
И словно много лет назад снова ранее утро, тёплое солнце и запах бабушкиных рук.
Снова скрип пружин, вкусные драники, взлетающие качели и детские мечты.
И две девчушки, машущие руками окнам. Как во сне, Лу медленно подняла руку и шевельнула пальцами в ответ смазанным детским фигуркам на взлетающих до небес качелях.
...скорый поезд въехал в лес, окрашенный сумерками в багровые тона. Исчез пролесок, исчезли качели.
По вагону плыл запах сена и сочной клубники.