Северо-восток Словакии,1940 - 1941 годы.
После незабываемого похода жизнь наших героев, Янко и Ярошки изменилась. При малейшей возможности они сбегались, как стекаются две реки в одно море и тогда радости уже не было предела. Несмотря на то, что ребята знали друг о друге почти всё, находились темы для бесконечных разговоров. Молодые люди срастались душами, мыслями, чувствами. Но об интимной близость никто из них даже не вспоминал. Такой вопрос вообще не стоял. Им было достаточным посидеть в обнимку, прижимаясь друг к другу и их души уже летали от счастья. Тем не менее всем, родным и неродным они объявили, что пара и встречаются, как парень с девушкой. Мама Ярошки тихо радовалась за свою дочь." Какой же хороший парень полюбил мою девочку! - думала про себя женщина." А вот Эвка отреагировала на сообщение почти без эмоций, как и предполагал Янко. Она лишь сказала ему, чтобы предупредил, если надумает жениться.
- Ведь надо будет отметить такое событие как полагается, согласно вековым традициям. Для этого необходимо время, чтобы как следует подготовиться - рассуждая, спокойно говорила она сыну.
Лучший друг, Гонза и не сомневался что так случится между Янко и Ярошкой. Он давно догадывался о чувствах девушки. И, в то же время, не раз замечал особую нежность Янко к ней. Так что, воспринял такое сообщение лишь с радостью за обоих. Но всем троим по-прежнему было хорошо вместе. Влюблённые не ощущали помехи от присутствия Гонзы и с удовольствием, как и раннее проводили всё свободное время общей компанией.
Лето пролетело, как и не бывало. Янко снова собирался в дорогу. Учебный год в гимназии начинался с сентября. Расставание с любимой девушкой было неизбежным до самых рождественских праздников. Накануне влюблённые долго решали вопрос о переписке. Почта в отдалённые горные поселения приходила раз в неделю. Поэтому было ясно, что частых писем не будет. Договорились всё же писать каждый день, хотя бы короткое сообщение, чтобы чувствовать друг друга через строки. Но никто из них, даже в самом страшном сне, не мог тогда предположить, что видятся они последний раз в жизни.
Всё что происходило в политической жизни независимой Словакии в те времена, менялось со скоростью ветра. Движение событий в молодой республике напрямую зависело от действий на мировой арене "друга и покровителя" в лице нацистской Германии. Словацкая республика была связана по рукам и ногам этой политической “дружбой”. Всё что "советовалось" "дружественной" Германией уничижало жизнь простых людей, ставших заложниками этой так называемой "дружбы”. Приветствие политики нацизма и соблюдение всех требований ставленников Фюрера местными властями, приводило к разгулу антисемитизма в Словакии. Семьи евреев, цыган и чехов всё больше преследовались. У них отнимали всё нажитое - имущество, земли, магазины. Высылали из страны кого куда, иногда в концлагеря. Стали происходить страшные вещи. Людей цыганской национальности просто расстреливали тысячами. По результатам переписи населения 1940 года, каждой семье был присвоен национальный статус, согласно которому и определялись дальнейшие судьбы людей
Семейство Ярошки в переписном листе обозначалось как словацкое, так как отец по роду был коренным словаком. А вот мать хоть и родилась в Словакии, корни имела еврейские. Об этом мало кто знал из односельчан, вот и записали семью словацкой. Но родители девушки понимали, что правда может выйти наружу в любой момент и тогда им всем конец. Поэтому принимают жёсткое решение - выехать из Словакии навсегда. Заранее связавшись с родственниками, давно проживавшими в Америке, получают официальное приглашение в гости. Молча, скрывая от всех, открывают визы на выезд. По прибытию на место решили оформить постоянное место жительство, чтобы остаться жить в Америке навсегда.
Каким же горем такое сообщение стало для Ярошки! Родители знали о её любви к Янко, но обстоятельства жуткой действительности, не зависящие от них, диктовали свои условия. Поэтому они строго-настрого приказали дочери никому ничего не рассказывать и Янко, в том числе, тем более, в письмах. Бедная девочка не могла поделиться своей бедой даже с Гонзой. Единственное на что согласились родители - на разговор дочери с Эвкой. Они почему-то доверяли этой женщине. Может, потому что та всегда была не многословна и сдержана.
Время поджимало, документы готовы, сроки выезда установлены. Осталось только собрать вещи, но Ярошка до последнего продолжает писать короткие, ласковые письма Янко. Теперь это каждодневное занятие превратилось в горькое испытание для девушки. Ведь она не могла писать правду, о том как горит её душа острой болью от предстоящей вечной разлуки с ним. А сегодня страдалица в тайне от родителей, всё же, составила короткую записку для любимого, чтобы передать её Эвкой. Она писала:
«Любимый мой, родной Янко! Прости меня! Мы больше никогда с тобой не увидимся! Но я очень хочу, чтобы ты был счастлив! Я буду любить тебя всю свою жизнь! Но я очень хочу, чтобы ты любил и был любим! Прости меня родной! Навеки твоя Ярошка!"
Когда писались эти строки слёзы заливали глаза и капали на листочек. Душа девушки умирала, покидая её сущность. Спустя некоторое время, с трудом приведя себя в порядок, она вышла из дому, коротко сказав матери
- Я к пани Эвке.
С каменным лицом словно сомнамбула Ярошка медленно шла по тропке, ведущей к опушке леса. Усадьба Новаков находилась по пути. Подойдя к двери дома где родился и вырос её любимый, девушка застонала от боли внутри. Дыхание перехватил спазм горла, не давая вздохнуть. Силы покидали, ноги подкосились, прислонившись к стене она медленно сползла на пол. Физическое тело не выдерживало душевного горя.
- Девочка, что с тобой? - удивлённо заговорила, внезапно вышедшая на крыльцо Эвка. Она подскочила к осевшей, взяла за руки и стала поднимать на ноги.
- Тебе плохо? Ты вся белая как стена! — тревожно бормотала Эвка держа под руки девушку. Заведя её в дом усадила на диван. Тут же стала звать Пэтрушку, чтобы та принесла стакан воды.
- Извините, пани Эвка - тихо произнесла Ярошка, отхлебнув несколько глотков - мне надо с вами поговорить - продолжала она, еле-еле шевеля губами. Ей казалось, что все голоса звучат где-то далеко, далеко.
- Да ты в шоке, милая – остановила её Эвка, присматриваясь - конечно поговорим. Всё расскажешь, но прежде попьём чай с ромашкой и мятой - ответила она. И попросила Пэтрушку заварить такой чай. Сама не могла отойти от девушки, понимая что случилось что-то ужасное и не желательно оставлять её одну даже на миг. Они сидели молча. Эвка невольно погладила кудряшки гостьи, вспоминая сына. Заглядывая в опущенные глаза, заметила слёзы на ресницах.
- О! А вот и чай! Спасибо, Пэтрушка! — говорила обеспокоенная Эвка. Взяла Ярошку под локоть и перевела к столу. Там кормилица уже расставила приборы для чаепития и вазы с домашним печеньем. Попив горячего, нежданная гостья немного успокоилась, и уже смогла рассказать о своем горе. Но то, что она стала говорить, предварительно закрыв все двери, чтобы остаться наедине с Эвкой, повергло ту в неописуемый стопор. Женщина словно окаменела от новости, которая просто убьёт душу её сына. А Ярошка горячо, не сдерживая слёз, продолжала своё повествование. Затем стала просить:
- Пани Эвка, прошу вас, напишите Янко. Пусть он приедет. Я хочу проститься с ним. Мне родители запретили говорить кому-либо обо всём этом, не то, что писать. Он вас послушает. Как же я уеду, не простившись с ним? - девушка не замолкала в своей просьбе, причитая со слезами в голосе. Эвка же сидела молча как каменная. Словно онемев она уже совсем не слушала Ярошку. Её материнская душа, каким-то внутренним взглядом вдруг увидела момент прощания сына с любимой девушкой. Эта картина стояла перед взором женщины, развиваясь дальнейшими событиями. Эвка невольно потрусила головой, чтобы сбросить видение. Она уже не слышала всхлипов и нытья девочки, она уже знала, что скажет ей.
- Ярош, я писать Янко не стану. Не нужно вам это прощание. Оно уже ни к чему — тихо сказала Эвка. Ошарашенная девушка замолчала, застыв от неожиданности.
- Ка-а-ак! Почему вы так говорите?! - в изумлении очень тихо произнесла она.
- Я знаю, что ты любишь моего сына и он тебя очень любит. Но если любишь, то поймёшь о чём я сейчас скажу. Янко не сможет спокойно тебя отпустить. Ты это понимаешь? Если он узнает обо всём, он будет искать выход из ситуации. Это может навредить не только всей вашей семье, но и ему.
Далее Эвка уже ничего не говорила. Она замолчала и стала смотреть в окно с видом на лес. Кроны деревьев колыхались от сильного осеннего ветра, срывающего с них последние листья. Глаза женщины смотрели и видели не их, а что-то другое, далёкое, далёкое. Что-то может даже и не из этого Мира, не из этой жизни. В том упорном взгляде была молчаливая, непроходящая боль. Ярошка невольно взглянув на Эвку, увидела этот тяжкий взгляд в неизвестность. Она затихла, впитывая в себя мудрость и глубину женщины, родившей её любимого Янко. Они ещё долго так сидели молча. Каждая думала о своём. Но то, что это молчание содержательней любого разговора было ясно обоим. Лёгкий стук в дверь вывел их из стопора.
- Пани Эвка! Здесь Гонза пришёл. Он хотел с вами поговорить — немного с усилием через дверь говорила Пэтрушка.
- Я пойду уже, пани. Только вот записка для Янко. Прошу вас передайте ему, когда приедет на каникулы - тихо сказала Ярошка, опуская взгляд. Ей было стыдно перед этой строгой и сильной женщиной за своё нетерпение и эгоизм.
- Спасибо вам за всё. Я и вас тоже люблю. И никогда не забуду. Прощайте - продолжала девушка. Ей очень хотелось обнять мать своего любимого, но деликатность не позволяла этого сделать. А Эвка, понимая неловкий порыв девушки вперёд, сделала шаг навстречу и обняла её. Лёгкое прикосновение накрахмаленной блузки идеального наряда матери Янко к щеке девушки ещё раз подчеркнуло ей совершенство и силу этой женщины.
- Постарайся быть счастливой, Ярош - сказала Эвка грустно. И пошла открывать двери для Пэтрушки.
Янко получал короткие записочки от любимой, писал ответы, не мог дождаться каникул. Учёба шла своим чередом. Из спорта он ушёл совсем. Идеология национал-социализма всё настойчивее и настойчивее внедрялась во все сферы жизни людей и молодёжи, особенно в спорте. Для чувствительного парня это было неприемлемым. Разлука с любимой медленно, но верно двигалась к завершению. Правда маленькие сообщения от Ярошки за последний месяц, вдруг показались Янко, повторяющимися по смыслу. Что-то было в них не так как раньше. Наш герой не мог понять себя, но ощущение, что происходит что-то не то не покидало его. И душа просто рвалась домой. И вот наконец пришло время долгожданных каникул.Янко торопясь собирал вещи радуясь и предвкушая встречу с любимой. Но мог ли влюблённый парень предполагать, что спешит лишь к горю и боли.
Он бежал, не ощущая веса дорожных сумок. Воздух родных мест давал силу, энергию радости. Наконец-то крыльцо. Взлетев, Янко открыл дверь и закричал:
- Я приеха-а-ал! Кто дома? - сбросив с плеч рюкзак и поставив в угол свои вещи, он развернулся к двери на выход. Но тут из своей светлицы вышла Эвка.
- С приездом, сын - тихо и спокойно произнесла мать.
- Мам, я побегу к Ярошке. Потом тебе всё расскажу. Ладно? — притормаживая на ходу говорил только что прибывший, торопясь к выходу.
- Не ходи туда, Янко - снова тихо и спокойно сказала Эвка. Сын оторопел от таких слов. В полуобороте, держась за ручку двери, он внимательно посмотрел в сторону матери. Янко знал, что она никогда не вмешивалась в его дела. А тут такие слова! Они просто пригвоздили парня к месту. Он молча смотрел вопросительным взглядом, сглатывая ком непонимания.
- Там никого нет. Вся семья давно уехала. Навсегда! В Америку — тихо говорила Эвка, расставляя паузы между словами. Но для Янко эти слова звучали как гром, давя на ушные перепонки и на мозги. Дыхание перехватила удушливая волна, подкатившаяся из области сердца, что трепыхалось как птица в клетке. Парень не мог произнести ни слова, лишь еле-еле улавливал смысл, продолжающегося тихого, рассказа матери.
- Ярошка, приходила ко мне и объяснила причину такого внезапного отъезда всей семьи. Оказывается, её мать имеет далёкие еврейские корни в роду. Поэтому они оформили визы по приглашению от её сестры из Америки и, таясь от всех, уехали навсегда. Ярошке родители запретили кому бы то ни было говорить об этом всём, тем более писать. Поэтому, она не могла тебе сообщить. Но передала всё же вот это - Эвка, протянула короткую записку от Ярошки сыну. Янко смотрел на малюсенький свёрнутый листочек как на бомбу, которая вот-вот взорвётся. Немного отклонившись, схватил себя за голову. Он не смог ничего сказать, лишь пятясь к двери, выскочил наружу. Там начал усиленно вдыхать воздух, издавая непонятный рык. Соскочив со ступеней крыльца Янко побежал в сторону леса. Он летел по заснеженной тропинке ведущей к опушке. Скользил не ощущая крутоватого подъём вверх, не замечая ухабов и пригорков, как когда-то его мать, бежавшая навстречу к тому, кого уже никогда не вернуть. Рык раненого зверя вырывался из груди парня. Голова была в горячительном тумане, слепящем и режущем глаза. Ворвавшись в оголённую, зимнюю дубраву Янко кричал. Слёзы отчаяния жгли огнём. Он ничего не видел перед собой. Упав на колени, хватал руками вырывая горстями траву, присыпанную снегом вместе с землёй. Сколько так длилось он не знал. Только через время обессилив от себя самого, лёг на землю лицом вниз распластавшись на ней. Янко рыдал. Время шло, слёзы закончились. Он присел, облокотившись затылком на ствол векового дуба. Тихий стук голых ветвей вековых крон, ласкал слух, успокаивая израненное потерями сердце. Закрыв глаза, подставив лицо прохладному ветру, страдалец вдруг увидел перед собой отца:"Янко! Янко! Сын! - звал как будто бы отец - не грусти родной. Всё в жизни проходит. И это пройдёт. Люби Ярошку. Ведь любовь же с тобой, а значит и с ней!” Янко отрыл глаза. Слёзы высушил ветер. Дышать стало легче. Отец был с ним рядом. Он ласковыми словами остановил кровотечение из душевной раны сына. Янко ни о чём уже не думая, захотел просто домой. Медленно встал и пошёл лёгким шагом к усадьбе.
С этого дня молодой совсем парень стал суров и молчалив. Даже с Гонзой они встречались реже и всё больше молчали. Янко ненавидел происходящее вокруг. Вводимая по науськиванию Гитлера словакализация всех сфер жизни общества, приводила в неистовство чувства парня. Он уже не мечтал о дальнейшем образовании в этой стране. Все мысли теперь были направлены на поиск дороги к борьбе против существующего режима. Ему казалось, что народы Германии и некоторых стран Европы, в том числе и Словакии просто сошли с ума, восхваляя и одобряя политику и идеологию нацистской группировки под руководством Адольфа Гитлера. Идеологию ведущую к разрушению и подавлению всех институтов не только защиты прав и достоинств человека, но и его жизни. Жёсткие антисемитские действия по отношению к людям не словацкой национальности, удручали даже закоренелых обывателей. Янко для себя твёрдо решил, что станет меньше времени уделять учёбе, а будет искать политических единомышленников и начинать борьбу со злом под название "нацизм".
Прошли рождественские праздники. Наступил новый 1941 год. Год страшных испытаний для человечества, разгоралась Вторая Мировая Война.
Действия властной верхушки Словацкой Республики вступившей 1 сентября 1939 года в военный союз с нацистской Германией, поражали весь мыслящий Мир нарочитым цинизмом. Открытая поддержка нападения Германии на Светский Союз летом 1941 и объявление войны
в декабре этого же года Соединённым Штатам Америки и Польше маленькой Словакией, с нацистской гидрой за спиной, стало той спичкой, что распалила пламя страшного в своём неистовстве и не человечности действа под названием Вторая Мировая Война.
Янко, продолжая учёбу в гимназии, стал больше прислушиваться к разговорам о политике и учеников и учителей и просто встречающихся по случаю людей. За два месяца он познакомился со многими ребятами, осуждающими политику властей. Они начали встречаться в свободное от учёбы время и каждый раз в разных местах, чтобы не привлекать внимания. Обсуждали происходящее в Мире и их стране. Затем стали искать связь с местными подпольными организациями, ведущими борьбу с существующим режимом. Их ряды всё увеличивались. К концу учебного года участников стало достаточно много. Поэтому пришлось разделиться на небольшие группы, чтобы быть незамеченными в своей многочисленности. В группах выбирали руководителей, которые сойдясь решали организационные вопросы и сводили нужную информацию в общую копилку. Янко назначили руководителем одной из таких групп. Эта деятельность захватила его с головой. Он знал, что их дело правое и победа будет за ними. Постепенно движение сопротивления ребят стало принимать более организованный порядок, так как была установлена связь с политическими подпольными структурами, направляющими борьбу молодых людей на логический путь действий. Так наш герой стал настоящим антифашистом и всё больше и больше внедрялся в борьбу против усиления нацизма на его Родине.
Летом 1941 года, закончив учёбу в гимназии, Янко возвращался домой в деревню. Он уже не мыслил себя вне борьбы невидимого фронта против гитлеризма на Земле, как и многие граждане небольшой горной Словакии. И когда Гитлер, нарушив пакт о ненападении, без объявления войны 22 июня начал наступление на СССР, перейдя его границы, словацкие подпольщики, уже были во всеоружии и мыслями и планами действий против процветания Вермахта в их маленькой стране. Диверсии на оружейных складах нацистов, подрыв поездов с техникой, не взрывающиеся мины с записками "помогаем чем, можем”, всё это было теми каплями, превратившимися в необъятное море, что в конце концов затушили пожар жестокой, кровавой войны прошлого столетия.
Янко о дальнейшей учёбе на Родине больше не думал. Он уже организовывал отряд из ребят, не желающих идти в словацкую армию, подчиняющуюся Вермахту. Они с Гонзой, готовились в поход, на поиски подходящего места для базы партизанского отряда.
Продолжение в главе 12 - Невероятно, но факт...