Мама с Таней и Володька ещё спали. Я взглянула на ходики – 5.30 утра. В самом деле: что меня подняло в такую рань? Наверное, вчерашняя встреча с Линой так меня взбудоражила. В моём воображении возникали картины, как мы пойдём на нашу любимую поляну, будем взбираться туда, цепляясь за оголённые корни сосен, ведь поляна находится на бугре над дорогой на микрорайон. А на поляне теперь полно ярких маленьких диких гвоздичек пурпурного цвета и, наверное, пойдут после дождя луговички- луговые опята. Большие чёрные муравьи будут копошиться - трудиться, убирая последствия дождя в своих муравейниках возле трухлявых пеньков. Одним словом, моё воображение не давало мне уснуть, а потом и подняло ни свет ни заря.
- Дочка, ты приляг поспи, может, ишшо, рано ведь? – бабаня уложила меня на диван к маме, а сама ушла на кухню с блинчиками возиться.
Я лежала и слушала ходики, мерно отсчитывающие время, вспоминала об обещании, данном самой себе в пятилетнем ещё возрасте, когда-нибудь поехать в главный город моей Родины – в Москву, поехать, чтоб стать писателем и писать какие-нибудь интересные книжки для детей и взрослых. А ещё для того, чтобы гулять по Красной площади вот так же легко и свободно, как делали это молодые и красивые люди на картине, висящей над кроватью бабушки.
Под свои мысли я уснула, а когда проснулась, бабушка уже принесла с кухни – «задней» стопку ароматных тонких блинчиков на большой круглой тарелке, все сразу проснулись от этого вкусного запаха. Рядом с блинчиками стояла трёхлитровая банка молока и бокалы. Братишка Володька продрал глаза и скатился с высокой кровати, где спал с Таней, обул сандалии у порога и ни слова не говоря отправился на двор, в деревенский туалет, как взрослый.
Мамы в комнате не было. Я забеспокоилась, не уехала ли она назад в Каменку, но бабушка сказала, что мама в кухне, помогает блинчики печь, поедет вечером.
- Но приедет-то ночью. Кто её встретит? Папка в командировке.
- Алёшка догадается, небось.
- Не знаю, он у нас на танцы уже ходит в клуб. Забудет.
- На танцы? – бабушка покачала головой. – Жених уже.
- Жених-жених, - подхватила, входя, мама. Она слышала наш разговор.
- Проснулись наконец? Давайте позавтракаем и поедем в город. Таня предложила на катере по Суре покататься, мороженого поесть.
- А мы с Линой хотели на поляну сходить, ягоду посмотреть, - проговорила я, удивившись такому повороту событий.
- Олюшка, ты тут целых две недели будешь. На поляну находитесь с Линой, а от прогулки по реке на катере не стоит, думаю, отказываться.
- Но я обещала.
- Так беги к Лине и скажи, что вечером на поляну сходите, - предложила Таня. – Наверняка они уже встали.
Ходить к кому-либо домой в гости на Подхозе для меня было испытанием. Я росла очень стеснительным ребёнком, поэтому на предложение Тани просто промолчала, но вышла из дома. Я постояла на крыльце, всматриваясь вдаль, на дом Лининой бабушки за высоким забором, там не было никакого движения. Одна Каштанка прогуливалась по двору.
Я решилась, наконец, и отправилась к дому бабушки Лины. Походила вдоль забора, в надежде, что меня увидят из окон, но, к сожалению, кругом была тишина. Я постояла ещё какое-то время около калитки, но так и не решилась её открыть и войти во двор. Во-первых, потому, что я никогда не была у них дома, а «незваный гость хуже татарина». Во-вторых, я просто не знала, как открыть калитку и не знала, куда идти - где вход в сам дом. Не знаю почему, но в детстве я всегда боялась оказаться в неловком положении от того, что чего-то не знаю, возможно, даже самое элементарное, а спросить стеснялась, поэтому выжидала момента, когда всё само собой как-то выяснится. Так и в этот раз. Мимо проходила баба Поля Горбунова.
- Здравствуйте, Баба Поля!
- Здравствуй, Оля! А ты чего здесь?
- С Линой поиграть хотела, но не дождусь её.
- Так за ними с утра мама пришла. Они на Микрорайон ушли. В следующий выходной теперь только придут.
Я поблагодарила бабу Полю и, грустная, пошла домой. «Жаль, что не все мечты сбываются, или, наверное, чтоб они сбылись, нужно больше времени»,- подумала я. Но ведь наступит следующий выходной, и Лина придёт к бабушке – надо только подождать.