Посвящается моему сыну Стасу и его жене Татьяне
Валерий
Наконец-то над Питером ветер разогнал дождевые тучи — засияло теплое летнее солнышко. Оно заглянуло в окошко Валерия Лугина и залило комнату ярким светом, но он его не заметил, так как, раскинувшись на кровати, спал крепким и глубоким сном. Для него настало прекрасное время: Валерий окончил восьмой класс, и настали летние каникулы. У него впереди — уйма времени, он сможет наиграться с ребятами досхочу и отоспаться на полную катушку.
Мать его, Марина Лугина, по воскресениям отключалась от аптечных дел и занималась домашними заботами. В это утро она поднялась в привычное для нее время. Виктор, услышав шаги жены, сразу встал. Ему надо было на работу. В их институт от строительных фирм поступили дополнительные заказы. Руководству института пришлось выкручиваться. Не хватало персонала. Время отпусков, а Лугин отказаться не мог.
— Доброе утро, Марина,— поздоровался Виктор, придя на кухню.
— С добрым утром, Витя, что в Питере без тебя стройка остановится? Такой денек, не мешало бы и проветриться.
— Что делать, против руководства не попрешь. Смирение.
— Завтрак готов.
— Марина, большое спасибо. Я побежал чертить.
На прощание Виктор расцеловал жену. И она, — на тридцать шестой году, — почувствовала, как у нее зарделись щеки. Подошла к зеркалу — в самом деле, на ее нежных щеках проступил румянец. Ей было приятно видеть себя в цветущем виде. Марина обратила внимание на два портрета в золоченых рамках, что висли на стене. Ей захотелось сравнить, как она изменилась за прошедшие годы. Господи, — с портрета смотрела двадцатилетняя девчонка, такая наивная, с удивленным взглядом больших голубых глаз. Худенькая, как будто такая же, но уже совсем другая, хотя нежность, обаяние еще сохранились. Вот Виктор с той поры заметно изменился. На этом снимке он совсем как школьник, хотя ему уже было двадцать три, в серых глазах какая-то задумчивость, темный чуб прикрывает лоб. Конечно, сейчас он совсем другой: открылись залысины, и взгляд стал насмешливым.
Солнышко поднялось уже высоко. Лугина глянула на часы. «Пора сыночка будить»,— подумала. Подошла к его кровати:
— Сынок, пора подниматься.
— Мам, куда такая спешка? Каникулы же...
— Валерик, ты нарушил режим. Больше такого я не допущу. Отныне все будешь делать во время: гулять, возвращаться домой, ужинать, ложиться спать и вставать.
— Мама, я пока не в армии. Моих товарищей никто не ограничивает во времени. Что за суровые правила? Осталось применить розги!
— Сынок, пока ты несовершеннолетний, командовать тобой буду я, а не улица. Она учит курить, материться, знакомит с алкоголем. Эта мера для твоего же блага. Здоровье, как говорится, береги смолоду.
Мать для первого углеводного завтрака предложила сыну на выбор: яблоко с чаем или бисквитное пирожное с кофе. Он выбрал второй вариант. Сам вид прекрасного бисквитного пирожного, что лежало на столе и стакан ароматного кофе вызывали повышенный аппетит.
—Мама, а где папа? Он обещал, что мы с ним поедем в Петергоф на сьемки фонтанов.
— У него планы поменялись. Его вызвали на работу.
— Как жаль, такой день выдался, ну прям золотой.
— Валерик, тебе предстоит не менее интересный путь — в самую Марковку, к дедушке. Он уже папу просил приехать.
— Хорошо, мама, я только приготовлю видеотехнику, буду там снимать.
— Сынок, если ехать, то сейчас, пока я дома. Помогу собрать тебе продукты и проводить тебя на автобус. Да, надо сообщить дедушке.
— Алло, Борис Назарович, это Марина. Виктор к вам приехать не может, он на работе. Собирается Валера. Приедет автобусом. Пожалуйста, постарайтесь встретить его на остановке. Когда он отправится, я вам позвоню.
— Марина, я тебя понял. Встречу внука.
Лугина с сыном и набитой продуктами сумкой подошла к остановке. Вскоре бесшумно подкатил зеленый автобус Петербург-Марковка. Мать поцеловала сына. Он с пассажирами вошел в салон. Дверь закрылась, и автобус покатился по своей дороге. Лугина еще долго махала рукой ему вслед. Ее сердце наполнилось тревогой и ожиданием. Как же — ее сынок первый раз в своей жизни отправился самостоятельно в путь.
Дорога. Она всегда манит человека, обещает ему что-то новое, неизведанное. Автобус, захваченный нескончаемым потоком автомобилей, двигался с черепашьей скоростью. Валерий сидел у окна. Перед его глазами медленно проплывали высотки. Знакомая городская картина. Он думал о своем дедушке, встречался с ним редко и знал его мало. Последний раз Валерий видел Бориса Назаровича в конце декабря прошлого года. Он гостил у них, ему отмечали как раз день рождения, 79лет. Дедушка показался внуку очень старым, не просто старым, а древним динозавром. Назарович выглядел довольно жалко, выше среднего роста, с круглой головы ниспадали до плеч белые пряди волос. Щеки, усы, подбородок, были покрыты такой же сединой. Дай ему в руки посох — и вот тебе вылитый старец. Он тогда пристально осмотрел комнату внука, и был немало удивлен: стены были увешаны фотоработами высокого качества. Его снимки: «Мосты на Неве», «Петергофские фонтаны», «Балтийские восходы» радовали глаз. Борис Лугин оценил работы внука по достоинству.
Вскоре автобус свернул с главной магистрали и помчался быстрее. Валерий помнил, что в тот вечер его мать долго беседовала с дедушкой. Занимаясь проблемой питания, особенно пожилых, ей видимо не хватало медицинских знаний, и она обращалась к нему, как к биологу. Валерий не понимал, почему дедушка, как отшельник, живет в том доме. У него же в Питере есть однушка, неужели продали?
Вдруг автобус остановился, и прозвучало сообщение:
Конечная остановка. «Марковка».
Встреча с дедушкой
Валерий, выйдя из автобуса, осмотрелся. Дедушки нигде не было. Правда, возле кабины водителя стоял какой-то пожилой мужчина с седой бородкой и усами, загорелый, в красной бейсболке и бежевых шортах. Он смотрел на него и улыбался.
— Что, Валерик, родного деда не признал?
— Господи, дедушка, я и правда тебя не узнал,— он кинулся к нему, и, улыбаясь, они застыли в объятиях.
— В этом ничего удивительного нет,— сказал Лугин,— это пример того, что жизнь постоянно меняется и мы вместе с ней. Как поживают папа с мамой?
— У них все в порядке, работают, как прежде.
— А у тебя как дела?
— Деда, у меня наступили кайфовые дни. Я одолел восьмой класс, а еще наступили летние каникулы.
— Валерик, поздравляю и желаю дальнейших успехов.
— Спасибо, Борис Назарович…
— Ну, ладно, пошли на мою фазенду. Давай сумку, я понесу. Ого, что вы в нее наложили?
— Как что? Разумеется, продукты. Мама вам еще денег дала.
— Да, у меня все тут есть и хлеб, и до хлеба.
— Значит, у вас здесь и магазин есть.
— Валерик, я здесь не один живу, село то наше — немаленькое.
Так слово за слово, не спеша, они вышли на улицу Некрасова, где стоял дом Лугина под номером семь. Остановились.
— Борис Назарович, мне можно поснимать?
— Да, Валерик, действуй, случай подходящий.
Валерий включил видеокамеру: дом как дом, не лучше и не хуже других. Освещенный летним солнцем, обнесенный забором из рабицы, он смотрел в сторону дороги тремя окнами, сине-белыми рамами, белыми кирпичными стенами, застекленной верандой, невысокой крышей под темно-красной черепицей, колодцем с воротом и компактной теплицей.
Лугин изложил краткую историю дома: «Мой отец, Назар Лугин, построил этот дом еще до войны из шпал б/у. Он работал машинистом паровоза, и шпалы ему достались бесплатно. В 1943-ем я в нем родился. Этот дом помог нам пережить блокаду. Он стал для нас родовым гнездом. Кстати, Валера, твой отец тоже в нем на свет появился. Спустя годы, мы с ним изменили внешний вид нашего дома, обложили его кирпичом и заменили крышу».
После короткого рассказа Лугин ушел в дом, а Валерий продолжил свои съемки. За домом раскинулся небольшой огород, который поразил его не меньше, чем дом. Такого он еще не видел. Он смотрелся, как огородный натюрморт. Все эти грядки: с молодыми изумрудными побегами лука, моркови, петрушки, картошки, помидорными кустиками, а также полоски черной смородины, малины, фруктовых деревьев — поражали тщательным уходом.
После обеда дед с внуком занялись ремонтом крыши на сарайчике. Сильным шквалистым ветром сорвало три листа шифера. А они около двух метров. Дедушке одному с такой работой не справиться. Вот вдвоем — другое дело. Борис Лугин по лестнице взобрался на крышу сарайчика, а Валерий зацепил веревкой с крючками за шифер. Дедушке потребовалось небольшое усилие, и она оказалась на крыше. Логину осталось прихватить ее длинными гвоздями, и всё. Там же, в сарайчике, Валерий заметил курицу, сидящей в круглой корзинке. Рядом стояли баночки с водой и пшеном, а возле корзинки лежал пучок зеленой травы.
— А курица чего тут сидит?— внук глянул на деда.
— Это Рябуха, она высиживает цыплят.
— Странно, мне надо бы ее заснять.
— Сейчас не стоит. Через пару дней у нее вылупятся цыплята и тогда ты сможешь поймать важный момент— появление из яиц маленьких живых существ.
— Это потрясающее зрелище. Мне придется задержаться.
— Что за вопрос? Сообщи матери, и живи, сколько захочешь.
— Дед, а как мы засечем это мгновение? Они могут ночью повыскакивать из своих домиков. Где их тогда искать?
—Валерик, не волнуйся, Рябуха — надежная наседка. Давно проверено, что на 21-ый день инкубации цыплята появляются на свет божий, как пить дать.
Валерий сразу взял мобильник и набрал номер.
— Алло, мама.
— Да, сынок, я тебя слушаю.
— Мама, я мог бы приехать сегодня, мы с дедушкой ремонт крыши закончили, но тут намечается такой день!... можно сказать, день рождения цыплят. Из-за предстоящей съемки я вынужден задержаться. О таком случае я даже и мечтать не смел. Сама судьба подкинула мне такую возможность. Я хочу непременно запечатлеть момент появления этих чудных маленьких существ. Дедушка находится в добром здравии и передает всем вам привет. Целую вас с папой! До встречи! Валерий.
Борис Лугин
Уже который день Валерий наблюдал за своим дедушкой, при случае включал и видеокамеру. Он выше среднего роста, вес его 75кг. Для своего возраста, разменяв восьмой десяток, он выглядит весьма прилично. Живя без вредных привычек и занимаясь физическими нагрузками, обходился без врачебной помощи. Вот с зубами не повезло: у него искусственные челюсти. К своему графику относится по-военному: встает и ложиться спать, обедает в одно и то же время, ходьба — три километра в день.
Для одинокого мужчины питание — это проблема. У Бориса Назаровича из-за этого голова не болит. Его невестка Марина, как медик, кулинар, диетолог, глубоко занимаясь питанием, на месяц вперед расписала ему меню с учетом калорийности продуктов, белков, жиров, углеводов, витаминов. А приготовить для себя — это пара пустяков. С помощью муки, яиц, масла, сахара, может приготовить запросто классный деликатес. Это благодаря его покойной жене, которая работала поваром и помогла ему освоить это непростое искусство.
Лето, какая благодать! Солнце ярко светит. Тепло, тишина. Лишь воробьи расшумелись в кронах тополей, ласточки режут воздух крылышками, готовят деток к дальнему перелёту, стайками пролетают голуби, скворцы, из недалекой рощи залетают даже сороки. Гудят шмели, носятся пчелы, осы, мухи, мошка, ползают жуки, муравьи… жизнь кипит.
На веранде, после обеда, в легких футболках и коротких шортах присели Борис Назарович и Валерий. За несколько дней внук заметил, что дед каждый день находил себе работу: то он на грядках, то в мастерской. Уловив момент, внук спрашивает:
— Назарович, вот Рябуха насиживает яйца, и она готова голодать ради будущих цыплят. Что ею движет?
— Валерий все просто: у животных заложена генетическая программа размножения на уровне инстинкта.
— Борис Назарович, спасибо за ответ. Вот я запечатлел на видеокамеру момент появления цыпленка на свет. Без помощи из вне он ожил. Само яйцо — это чудо. С виду простое, и как же оно гениально устроено. В нем — жизнь!
Марина Лугина сквозь сон слышала, как дождь барабанил по подоконнику. К утру распогодилось. Солнце выглянуло из-за высотки, осветив кухню ярким светом. Она сидела за столом и складывала в отдельные кульки: молодой картофель, огурцы, помидоры, зеленый лук, петрушку, которые вчера привез Валера. Лугина уже поставила кастрюлю с молодой картошкой на плиту, но включать не стала. Ибо знала, что Виктор с Валерой встанут не скоро. Вчера после ужина они занялись домашним кинотеатром, что-то у них не ладилось с проектором. Его уже давно надо было довести до ума, да руки не доходили. Валера вдруг загорелся, край надо видео показывать. Лугина глянула на часы и, видя, что ее мужчины не собираются вставать, решила будить.
— Эй, режиссёры, монтажеры, пора на завтрак,— произнесла она громким голосом.
— Маринка, еще бы часик, такой приятный сон прервала.
— Все, Витя, хорошего понемножку. Валера сам уже встал.
— Ему давно надо было подняться. У него премьера.
— Мы же вчера уже кое-что смотрели.
— Вчера это был только технастрой, а сегодня он предстанет перед строгой комиссией…
Наконец они втроем расселись за столом. Перед ними, на белых тарелочках, дымилась молодая картошка , заправленная маслом, с проваренными сардельками и большая миска с огуречно-помидорным салатом. Завтраком все остались довольны. Мужчины благодарили Марину. Не забыли про дедушку.
— Алло, Борис Назарович, от нас большое вам спасибо за зеленые подарки. Салат получился замечательным, а картошка — несравненная. Здоровья вам и хорошего настроения.
— Марина, спасибо за звонок, рад, что вам понравились мои подарки. Приезжайте чаще. Зеленка подымается на глазах…
Анюта
— Марина, оставь свои дела и пошли в салон, — сказал Виктор,— посмотришь последнюю часть, «Анюту». Твое мнение о предыдущих частях нам известно. Прямо скажу: оценка твоя невысокая. Мы с сыном учли твои замечания. Правда, не все, но мы старались.
Мать с сыном вошли в комнату и присели на диванчике, свой взор устремив на белый экран. Виктор включил аппарат. На экране, сверкая окнами, появился дом Бориса Лугина.
— Виктор, опять этот дом. Выключи! Вот так вы старались. Я же вам уже говорила, что немые фильмы не для меня.
— Марина, наберись терпения и посмотри хоть пять минут.
— Ладно, проехали,— недовольно произнесла Марина.
Опять на экране, сверкая окнами, появился дом Бориса Лугина. Из него вышел Валерий со своей видеотехникой. Остановился, прищурился на солнце и пошел в другую сторону дома.
— Витя, останови. Мы же с вами договорились, что надо использовать музыку. Тем более, она уже готовая.
— Маринка, смирение, айн момент, и все наладим.
Отец с сыном немного поколдовали с мобильником и звуки «Киевского вальса» наполнили студию. Подобрали тон и все.
Валерий уже вышел из дома под музыку и пошел в другую сторону дома. Он собирался домой, и ему нужны были цветы. Как раз за домом расцвели несколько кустов алых роз.
В это время, вдоль забора неслась на велике задорная девчонка. Заметив Валерия, заторопилась. Быстро, быстро вкатила велик во двор, оставила его, взяла сумку и помчалась к незнакомцу. Валерий по ее действиям понял, что она тут не первый раз. Она спешила к нему такая легкая, с решительным, открытым, веселым лицом, как солнышко яркая. Валерий только приготовил секатор, что бы срезать побег, а она тут как тут.
— Ты как тут нарисовался? Ты кто такой?— накинулась она, поражая его синевой своих глаз. — Я Анюта, тебя как звать?
— Зовут меня Валерий. Я внук дедушки,— смущенно ответил он, сраженный напором ее слов.
Заметив у него видеокамеру, Анюта сказала:
— Валерий, чего ты меня не снимаешь?
— Анюта, без разрешения это не делается.
— Какой ты странный. Ты с девушкой уже целовался?
— Ты знаешь, что поцелуй это сексуальный детонатор. Будешь целоваться, можешь загореться, и тебя разнесет на куски.
— Валерий, что ты несешь? Моя соседка, тетя Люся, каждый день этим занимается. И ничего, ходит целая.
— Откуда знаешь?
— Она сама об этом рассказывает. К ней постоянно ездит охранник, рыжий кабан. Она еще и гордиться этим.
— Анюта, тебе бы учиться надо, а не об этом думать.
— Я учиться не буду. Все что мне надо, я знаю. Готовить умею, картошку сажать могу, даже ребенка способна родить. Вот моя племянница училась в Питере. Выучилась — нагуляла сына.
— Анюта, со своей внешностью ты можешь выскочить замуж за успешного человека, и картошку сажать не придется. Ты мне напоминаешь Дуню, героиню из повести А. Пушкина. Случай помог ей выйти замуж за офицера и стать барыней. Возможно, тебе знакома повесть «Станционный смотритель».
— Нет, Валерий, я этим не занимаюсь.
— Анюта, тебе надо попасть в Париж, засветиться среди модельеров, рекламируя модные вещи.
— Ладно, Валерий, мечтать не вредно. Пошли, мне надо отдать дедушке продукты.
— Ты волонтерка, что ли?
— Да нет, он подарил мне велик, а ему помогаю.
Они шли медленно, тихо звучала музыка, радостные звуки долетали, как будто из далека, тревожа тонкие струны души. Им было хорошо. Их радовало теплое солнышко, они радовались друг другу, сказанному слову…
Они зашли в веранду, Анюта положила на стол: хлеб, масло, сардельки, творог…Как только вышли из дома, перед ними открылось чудное зрелище: впереди, улыбаясь, шел Борис Лугин, а за ним — Рябуха с целой ватагой желто-пушистых цыплят. Они, услышав знакомый им голос мамочки-наседки: «ко-ко-ко», стали дружно клевать в корытце пшенные зернышки. Удивительно! Еще несколько дней назад они находились в яйцах, а сейчас они уже могут ходить и кормиться. Чудо из чудес. Слава яйцу!
Борис Лугин, взяв два пушистых цыпленка, подал Валерию и Анюте сказал: «Станьте перед домом, я вас запечатлею».
— Валерий,— улыбнулась Анюта,— не забудь обо мне.
— Садись на велик,— сказал Валерий.
Перед домом, на небольшой площадке Анюта сделала несколько кругов на велике. Велик ее сверкал, сама выглядела великолепно, глаз не оторвать. Лицо ее излучало радость и нежность, торжество молодости и счастья.
Звуки вальса зазвучали громко:
Знову цвітуть каштани,
Хвиля дніпровська б’є.
Молодість мила, — ти щастя моє.
В студии затихли звуки вальса. Виктор выключил аппарат.
— Мать не жалей для сына комплементов.
— «Анюта» ему удалась. Наметился рост. Я рада.
— Меня радует настойчивость сына. Успехов тебе, дорогой.
— Папа и мама, благодарю за поддержку,— сказал Валерий, целуя родителей.