Блок-post
Маленькая драма
в 3-х картинах
Я устал и, отдыхая,
В балаган вас приглашаю…
«Марионетки» А. Макаревич
Никогда не разговаривайте с неизвестными
«Мастер и Маргарита» М. Булгаков
Посвящается Андрею Борисовичу Полторацкому
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Молодая женщина (в гражданском и в фельдъегерской форме )
Майор (молодой человек - очень загорелый с бритой наголо головой - гражданском и в форме)
Трое штабных военных среднего возраста (в гражданском и в камуфляже)
Офицер-особист (в гражданском и в фельдъегерской форме)
Офицер спецназа (в гражданском и в форме)
Автор (в рыбацком плаще, в гражданском, в униформе бармена)
________________________________________
Первая картина
Городская набережная. На заднем плане широкая терраса; на ней высокий постамент памятника. Видно, что постамент не нов, но на нём новая мемориальная доска, отличающаяся от постамента цветом. Надпись на доске ещё не выгравирована. Постамент пуст. В самом низу – у рампы – под высоким парапетом набережной - скамья; к ней с двух сторон спускаются лестницы. Скамья стоит рядом с причальной тумбой на берегу реки . Солнце ещё не взошло….
Почти в полном мраке, Автор, в качестве Пролога, в рыбацком брезентовом плаще причаливает к берегу, привязывает свою лодку к тумбе, вынимает из нее удочку и узелок и садится на скамью.
Автор
Еще и солнце не взошло,
А я – на берегу.
Светило - умное оно,
А я так – не могу.
И в темноте нашёл я путь
И к вам приплыл сюда,
Чтоб дуростью своей чуть-чуть
Смутить вас, господа.
Вот постамент, вакантен он,
Чиста пока доска
Никто ещё не водружён
Народом на века.
И здесь сейчас гуляет всяк,
Кто хочет отдохнуть.
(Для демократов и собак
Заказан только путь).
Здесь – перекрёсток всех дорог…
А это вот - скамья.
И Автор нынче как Пролог
Присядет здесь, друзья.
…Передо мной течёт река,
Вода её темна…
Но что не видно нам пока,
День высветит до дна.
Не удить рыбку мой удел,
Покамест город спит.
Мой долг - что б зритель захотел
Взглянуть на этот вид.
Автор садится верхом на рампу и закидывает удочку в оркестр.
Ночь борется с утром. Над берегом чуть видны в сумерках трое неизвестных среднего возраста. Первый прислонился к серому камню постамента. Другой сидит на скамье. Третий сидит на ступенях лестницы. Это военные, но они в штатском
Первый
Вот и день забелел.
Второй
Тяжко, когда просыпается день.
Третий
Отчаянью не предавайтесь.
Первый
Я не предаюсь. Я просто больше ни во что не верю. Но я боюсь за других.
Второй и Третий (вместе)
За нас не бойся.
Первый
За вас я не боюсь. Город страшит меня. Люди сошли с ума. Они строят свое счастье на какой-то сумасшедшей мечте. Они ждут чего-то от кораблей, которые придут сегодня.
Второй (хватаясь за голову)
Господи, какие корабли! Сумасшествие какое-то! Если они верят в это, значит уж больше не во что верить! – Безумное время!
Первый
Смешно говорить: безумное время. Если дать себе волю – всякий сойдет с ума. Найдем в себе силу дожить этот день до конца…. Чтобы потом – умереть.
Второй
Какое счастье – умереть!..
Третий
Он говорит о счастье!.. Пойдем в ночь… жечь и разрушать.
Первый
Пусть говорит. Это ничего. Его отчаянье также безмерно.
Молчат.
Второй
А что?.. Ни дома ни семьи. Не страшно.
Первый
Чего бояться тому, кому ничего не жаль?
Второй
Утренних сумерек. Смертной тоски.
Третий
Жечь. Жечь. Калёным железом….
Второй
Страшно. Жалко.
Третий
Умирай сейчас, если жалко.
Молчат. Медленно светает.
Второй
Скажи мне, ведь и ты когда-то верил во что-то хорошее?
Первый
…Я искал благополучия. И я любил уют, где пахнет духами, где женщина ставит на стол хлеб и цветы.
Второй
Ты любил детей?
Первый
Оставим это.
Второй
Скажи мне последнее: веришь ли ты, что иного выхода нет?
Первый
Не верю.
Второй
Спасибо. И я не верю.
Молчат.
Первый молча смотрит на пустой постамент.
Второй
И ты боишься чего-то. Мы сильны только своей волей. Но и мы растаем в этом бродячем утреннем свете. Люди нам не простят.
Первый
Неважно. Настанет час – и все пойдут вслед за нами.
Второй
У них – семьи, дома.
Первый
Всё шатко.
Второй
В них нет места огню.
Первый
Все равно – все сгорит. Тяжелое и легкое, сухое и сырое. От сырого больше дыму.
Второй (кивая на постамент)
И он сгорит?
Первый
В нем нечему гореть. Все окаменело.
Второй
Так он останется цел!
Третий
Развеем прах по ветру. Пусть река унесёт его в море.
Второй
И никто не вспомнит о нем?
Первый
Вспомнит тот, кто любит.
Молчат. День разгорается.
Второй
Ты всё-таки боишься….
Первый
Не смейтесь. Я не боюсь ни здравости, ни воли, ни труда, ни грубой мужской силы. Я боюсь безумной фантазии, нелепости – того, что звали когда-то высокой мечтой.
Второй
Мир давно перешагнул через них. Мир забыл о пророках и поэтах.
Первый
Так было. Но в смертный час всем вспоминается прекрасное, что было забыто.
Второй
Разве это возможно?.. Разве это остановит разрушение?
Первый
Да.
Второй
Старые мечты не возрождаются.
Первый
Но к безумствам все готовы вернуться. Они способны лелеять свое безумие, когда утрачены все надежды и все идеалы.
Второй
Ты бредишь. Ты сошел с ума.
Первый
Пусть так. Без меня вы бессильны.
Второй
Что же нам делать?
Первый
Переждать этот день. Сегодня ночью всё решится.
Второй
Еще целый день! Пустой и светлый!.. Скорей бы умереть!..
Первый
Клянусь вам: мы все умрем этой ночью!
Третий (как эхо)
Умрем.
Совсем рассвело. Город просыпается – все слышнее музыка утренних шумов. Издали, со стороны реки, ветер доносит стук топоров.
Второй
Слышишь? Они еще не потеряли надежды. Топоры стучат.
Первый
Стучат и строят. Будут строить до последней минуты.
Второй
Они украшают пристань. Воздвигают какие-то сооружения для встречи кораблей.
Первый
Пусть надеются.
Голос Третьего
Корабли не придут. Их уничтожит буря. Горячий ветер разносит смерть.
Они расходятся.
На площади перед дворцом начинается гулянье. Невдалеке от скамьи останавливаются Майор (очень загорелый, наголо выбритый) и Молодая женщина. Оба в штатском. Женщина с букетом белых цветов в руках.
Молодая женщина
Свежеет!.. Свежеет!.. Волны доносят
Как мерно идут корабли!
Майор
Я слышу, как ропщут далекие волны,
Ветер нагнал облака.
Молодая женщина
Луч маяка указует на устье реки -
Прибрежные мели не страшны.
Майор
Черною молнией мечется там буревестник
Гребнем волны нависает над пристанью рок….
Молодая женщина
Верю, что путь озарит золотая ракета
Путь претворяя весёлым моим кораблям!
Майор
Только тревожные внятны мне ныне напевы,
Ветер и тучи, и волны несут неизбежную ночь.
Молодая женщина
Не будем о страшном….
Запомним, что любим….
Плывите, плывите, плывите, цветы.
Она бросает розы в воду. Майор грустным взором следит за легкими движениями женщины. Уходят.
Наверху встречаются два молодых человека в гражданском, но с явной военной выправкой (Спецназовец и Особист)
Первый
Скажи, отчего, в самом деле, так ждут этих кораблей?
Второй
Да не все ли равно?
Первый
Это понятно, но…. Все так возбуждены, только и говорят, что о кораблях. И, знаешь…. Порой, сам начинаешь верить.
Второй
Влияния толпы отрицать нельзя. Это заразительно.
Первый
Чем нелепей, тем заразительней.
Второй
Пора бы рассеять все эти толки энергичными мерами правительства….
Проходят.
Вторая картина
Обыкновенная караульная комната с тремя стенами и дверью. На входе настенная «вешалка» с висящими на ней солдатскими шинелями, «караульными» тулупами, под которыми стоят черные валенки с галошами. На той же стене расположена занавешенная зелёною шторкой «Схема охраны объекта» (видно не зашторенное название) и деревянная оружейная пирамида с «калашниковыми». Кроме того, на стенах висят сумки с противогазами, какие-то документы в рамках, плакаты с разобранными «калашниковым» и «пистолетом Макарова». На месте, где должно быть расположено окно на боковой стене висит большая «видеопанель». Напротив неё диссонансом окружающей аскетичной обстановке расположен огромный кожаный диван. На нём со сосредоточенным видом сидят военные средних лет в новеньких солдатских «камуфляжах» с пристёгнутыми полевыми погонами на плечах. Воинские звания различить невозможно. На ногах начищенные «берцы». Несколько поодаль, ближе всех к «видеопанели» на старом «венском» стуле сидит молодой Майор в подвёрнутой на выбритой голове на манер «тюбетейки» или «кипы», чёрной «балаклаве» - мечтательный, рассеянный, очень загорелый – настолько , что брови и ресницы выгорели. На коленях у него серебристый чемоданчик-«кейс». На экране идёт очередное политическое «ток-шоу». «Говорящие головы» на повышенных тонах ведут спор, но разобрать что-либо невозможно из-за «накала страстей» в студии. Из общего «хора» лишь изредка выделяются голоса Жириновского и ведущего Соловьёва.
Некоторое время все молчат слушая.
Первый военный
Нет, ты слышишь?..
Второй военный
…Слышу.
Третий военный (качая головой)
Чтой-то будет.
Майор (с надеждой и раздражением одновременно
Неужели закончится этот бардак?!
Первый военный (обращаясь ко Второму)
Ты тоже этого ждешь?
Второй военный (кивая)
Да, жду.
Третий военный
Уж скоро: в «ящике» определённо подают нам знак.
Майор
Наверное… Скорей бы. Сквозь улицы сонные
Протянулась длинная цепь траншей,
И, пара за парой, идут дозорные,
В составе ночных городских патрулей.
Мы ждём. Ведь за последней их парою
Вступать и нам в назначенный этот наряд.
Время прошло бренчать гитарою.
Время всем становиться в строй и в ряд.
Исчерню полосами лицо загорелое….
Опущу «балаклаву», одену каску
Ты слышишь, Родина, как сердце смелое
Устало слушать извечную сказку!..
Из-за занавеса сбоку вылезает обеспокоенный Автор.
Автор. Что он плетёт?.. Уважаемые зрители! Спешу уверить, что этот актер жестоко насмеялся над моими авторскими правами. Действие происходит зимой на передовой. Откуда же он взял городские улицы и ночные патрули на них?.. Я писал мою драму не для балагана… Уверяю вас…
Внезапно застыдившись своего неожиданного появления, прячется обратно за занавес.
Майор
(Он не обратил внимания на автора. Сидит и мечтательно вздыхает)
Родина!..
Первый военный
Ты слушаешь?
Второй военный
Да.
На экране крупным планом появляется Псаки
Третий военный
На экране дева из заморской страны.
Первый военный
Алебастр — черты!
Второй военный
И в очах — пустота!
Третий военный
О, какой чистоты и какой белизны!
Первый военный
Подойдет — в ожиданьи замрут голоса.
Второй военный
Да. Молчанье наступит.
Третий военный
Пред смехом?
Первый военный
Ну, да.
Второй военный
И бледна, как снега.
Третий военный
И, понятно, рыжа.
Первый военный
Кто ж она?
Второй наклоняется и что-то шепчет на ухо первому.
Второй военный
Ты не выдашь меня?
Первый военный
(в притворном ужасе)
Никогда!
Автор опять испуганно высовывается, но быстро исчезает, как будто его оттянул кто-то за фалды.
Майор
(по-прежнему, мечтательно)
Приди…. Приди!
Первый военный
Тише!.. Слышишь шаги?..
Второй военный
…Слышу шелест и вздохи.
Третий военный
Кто идет?..
Первый военный
Кто пустил?!..
Второй военный
Кто за дверью?
Третий военный
Погоди!.. Погоди….
Открывается дверь и в дверном проёме показывается фигура Спецназовца в полной боевой экипировке: бронежилет, «сфера», очки, «балаклава», автомат на груди стволом вниз.
Спецназовец
Фельдъегерь… с пакетом!
Спецназовец скрывается и на его месте появляется молодая женщина с простым и тихим лицом матовой белизны. Она в темно синей фельдъегерской форме. Равнодушен взор спокойных глаз. За плечами, из-под синей пилотки лежит заплетенная коса. Женщина стоит неподвижно. Восторженный Майор, глядя на женщину, опускается на колени, ставит кейс на стул и медленно открывает крышку-монитор. Заметно, что слезы восторга душат его. Военные в ужасе откинулись на спинку дивана. У одного беспомощно болтается нога. Другой производит странные движения рукой. Третий выкатил глаза. Через некоторое время очнувшись, громко шепчут:
— Прибыла!
— Пустота в глазах ее!
— Бледна, как мрамор!
— За плечами её коса….
— Это — смерть….
Майор услыхал. Медленно поднявшись, он подходит к женщине. Говорит голосом звонким и радостным, как первый удар колокола.
Господа! Вы ошибаетесь! Это только начало.
Общий ужас и оцепенение. Первый военный подходит к Майору.
Первый военный.
Вы с ума сошли, майор. Весь вечер мы ждали событий. Мы дождались. Пришёл приказ. Это конец.
Майор (звонким, детским голосом).
Я не верю в это. Это только начало. Начало Возрождения.
Первый военный.
Товарищи офицеры!.. Похоже, майор сошел с ума. Он недавно с нами. И потому не готов к тому, к чему мы готовились всю жизнь. Он оказался не готов к этому часу. Простим его. (Обращается к Майору) Тебе нельзя оставаться здесь, братец. Ты можешь помешать нам в исполнении нашего последнего долга.
Майор (по бледному лицу бродит растерянная улыбка).
Я ухожу. Возможно, вы правы, и я сошёл с ума. А может, это вы сошли с ума…. Неужели закончится этот бардак?!..
Женщина (вручив маленький кожаный портфель Первому военному следует к выходу за Майором).
Погоди я с тобой!
Майор остановился, растерян.
Появляется Особист в военной форме без знаков различия.
Офицер-особист
(подходит к женщине)
Я успел… я догнал, подруга!
В серых сумерках зимнего дня
Помогла мне попутная вьюга,
Ледяною крупою звеня!
Он передаёт Майору ещё один портфель . Тот с портфелем в руках застывает. Особист уводит женщину за руку. Она улыбается ему. Общий упадок настроения. Все безжизненно повисли на диване. Вдруг Майор бросает вручённый ему портфель Первому военному ( тот машинально ловит и в руках у него теперь два портфеля) и убегает. Занавес сдвигается. В ту же минуту на подмостки перед занавесом выскакивает взъерошенный и взволнованный Автор.
Автор. Уважаемые зрители! Я глубоко извиняюсь перед вами, но снимаю с себя всякую ответственность! Надо мной издеваются! Я писал реальнейшую военную драму, сущность которой считаю долгом изложить перед вами в немногих словах: речь идет о фронтовой любви в условиях передовой! Ей препятствуют противник и известные сопутствующие войне трудности; но преграды наконец падают, и с победой любящие навеки соединяются законным браком! Здесь же актёры без моего ведома разыгрывают какую-то старую легенду! Я не признаю никаких легенд, никаких мифов и прочих пошлостей! Тем более — аллегорической игры словами: неприлично называть косой смерти женскую косу!. Господа….
Высунувшаяся из-за занавеса рука хватает автора за шиворот. Он с криком исчезает за кулисой.
Третья картина
Пивной подвальчик на набережной, оформленный в «морском стиле»: Якоря, цепи, рыбачьи сети, муляжи чучел рыб, морских звёзд и т.п. На двух стенах подрагивают бело-матовым светом витражи. На обоих изображены совершенно одинаковые корабли с огромными флагами. Они взрезают носами голубые воды. За дверью, которая часто раскрывается, впуская посетителей, и за большими окнами под идущим голубым вечерним снегом у причальных тумб стоят точно такие же корабли, но с убранными парусами и поникшими под снегом флагами. Бармен за стойкой – это Автор. За его спиной треугольник из шести вделанных в стену пивных бочонков с врезанными в них краниками. Он неумело протирает пивные бокалы.
За одним из столиков трое мужчин среднего возраста в штатском
Третий
И танцевала она, скажу я тебе…. Просто взял бы ее….
Второй (пьяно хохочет):
Эка, эка, Васинька-то наш, размечтался…. И что она тебе?.. Что?.. А?..
Пьяно хохочут.
Третий
А ты не смейся. Так бы вот взял её, и унес бы… И плясала бы она передо мной….
Первый
Мичтатель.
Третий (совсем осоловел):
Эх!.. В академии не учась…. скажу я вам, вы нежных чувств не понимаете. А впрочем, еще бы пивка…
Первый
Каждому свое. Каждому свое…
Спецназовец (в штатском) войдя в бар и быстро присев за столик к Особисту
Костя, друг, она у дверей дожидается!..
Особист (в штатском)
Ладно. Пошляется еще. Давай выпьем.
Первый (громко бормочет):
И всем людям — свое занятие… И каждому — свое беспокойство.
Входит Майор (в штатском). Садится на стойку напротив бармена.
Майор (Автору)
Компанию составишь?..
Автор (мнется)
…Я на службе.
Майор
Тогда слушай…. Бродить по улицам, ловить отрывки незнакомых слов. Потом — прийти вот сюда – в пивную и излить душу совершенно постороннему человеку…. Как это по-русски!..
Автор неопределённо пожимает плечами, затем срывается с места и бежит на зов посетителя. затем возвращается к Майору.
Майор (пьет):
У меня было много женщин….. Сотни глаз, больших и глубоких, синих, темных, светлых. Узких, как глаза рыси…. Открытых широко, младенчески…. Любить их. Желать их. Не может быть человека, который не любит. И ты их должен любить.
Автор вновь неопределённо пожимает плечами
Майор
И среди этого калейдоскопа глаз, среди этого… вихря ресниц, возникает внезапно…. Как бы расцветает над голубым снегом — одно лицо: единственно прекрасный лик… незнакомки…. Как там у поэта?.. Под густою, темной вуалью… Вот качаются перья на шляпе… Вот узкая рука, стянутая перчаткой…. шелестящее платье… Вот медленно проходит она… проходит она…
Жадно пьет.
Первый бормочет)
И всё проходит…. И это пройдёт…. И каждому дню довольно своей заботы
Третий (заплетающимся языком)
…Танцевала она, как… как…. А вы, черти и мизинца её не стоите!.. А впрочем, выпьем.
Первый
Мичтатель. Оттого и пьешь. И все мы — мичтатели. .
Третий
…И никто ее так не полюбит, как я…. И сюда, блин, скажу я вам, вашим носам лучше не соваться!.. Хоть очень я вас люблю, братцы… и уважаю…. Кто из одной бутылки не пивал, тот и службы не знал.
Все хохочут.
Спецназовец (Особисту)
Однако ж будет. Что ей столько на морозе дожидаться? Замерзнет совсем. Пойдем, брат Костя.
Особист
Брось. Если бабам потакать, так от мужика ничего не останется — только ему в рожу плюнуть…. Шлюха она!.. Вот и пусть пошляется, а мы еще посидим.
Третий (совсем пьяный)
…Она кружит меня…. И я кружусь с нею… Под голубым… под вечерним снегом… Танцует… Танцует…. (Делает пьяные жесты, как будто что-то ловит.) Вот, не поймал… опять не поймал… но и вам, черти, не поймать, если уж мне не поймать….
Медленно, медленно начинают кружиться стены пивной. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно. Корабли на обоях, кажется, плывут близко, а все не могут доплыть. Все вертится… Корабли на обоях плывут, вспенивая голубые воды….
Первый (бормочет)
И всему свой черед… И всем пора идти домой…
Особист (очень громко)…
Здравствуйте, грит, я – незнакомка. Я, грит, покажу вам электрический свет наяву!.. А шлюха она, ну и пусть шляется!.. А мы выпьем!
Третий
Снег танцует. И мы танцуем…. И я плачу. И мы все плачем.
Майор
Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит она. Небо открылось….
Весь бар как будто нырнул куда-то. Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо — зимнее, синее, холодное. Снег идёт. Он запорошил уже и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. Так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов….
Майор (Автору)
Вот послушай…. (Достаёт мобильник. Что-то ищет, нажимая кнопки)Вот!.. (читает)
Уже сбегали с плит снега,
Блестели, обнажаясь крыши,
Когда в соборе, в темной нише,
Ее блеснули жемчуга.
И от иконы в нежных розах
Медлительно сошла Она…
Подсвеченные электрическим светом витражи начинают мигать, а затем с тихим звоном осыпаются стеклянными осколками. В окне видно, как по небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг в дверном проёме возникает Молодая женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз. Она застывает на входе. Снег одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет….
Конец