Гуляя по Парижу, каких только уличных артистов ни увидишь. Сначала мы еще останавливались у каждого, а потом привыкли. Отмечали: да, неплохо играет, и мимо проходили. Эти же просто заворожили. Мы услышали их за две улицы, забыли сразу куда направлялись и, как дети за дудочкой, пошли на звуки джаза.
Около музыкантов стояла женщина. Старушкой назвать ее язык не поворачивался — просто очень пожилая француженка. Несмотря на возраст, она напоминала Эдит Пиаф в молодости на старых фотографиях. Она склонилась над футляром от кларнета, и мы подумали, что эта женщина — одна из благодарных зрительниц, и просто подошла, чтобы кинуть денежку понравившимся исполнителям. Но тут она выпрямилась и встала рядышком с артистами.
Музыканты заиграли. Женщина стояла неподвижно какое-то время, а потом вдруг начала танцевать. Это был очень сдержанный танец, но от этой сдержанности движения женщины парадоксальным образом казались еще больше наполненными энергией и музыкой. Было такое ощущение, что танцует она только для себя. Ну или для того симпатичного бородача с контрабасом. Она танцевала даже лицом, с полуприкрытыми глазами напевая про себя мелодию, только губы шевелились. Сколько лет ей было сейчас? Двадцать? В своем танце она была молода и любима. И этот оливкового цвета беретик с дурацким вязаным цветочком сбоку! В жизни бы такой не надела! Потому что я — не француженка, я не могла бы носить его с таким шиком.
Как хорошо, что я о ней ничего не знаю! Я могу нафантазировать себе все, что пожелаю. Например, то, что она в своих мечтах танцует на площади Тертр на Монмартре. И что друг ее — художник, а туфли с потертыми сейчас носами блестят и натирают ногу. Плохой по качеству и смыслу фильм про все оттенки серого еще не снят как будто, и я, не боясь ненужных ассоциаций, просто напишу, что серый цвет ее костюма безумно элегантен.
Так бы я и пошла дальше, ничего не узнав о ней, но муж сказал, что жить не сможет, если не поинтересуется, сколько лет этой женщине. И мы вернулись к группе музыкантов. Никто из них не говорил по-английски, кроме бородатого господина с контрабасом. Как удивился он, услышав вопрос о возрасте подруги! «Вы знаете, я никогда об этом не задумывался, но точно знаю, что последние лет тридцать ей — шестьдесят. Значит, девяносто точно есть».
Браво! Люблю Париж и джаз в Париже!
"Фотокарточки в словах"