Сны художника рассказ (Владимир Калинченко) / Проза.ру

            …Жил – был в одном городке, который не отыщешь на карте, такой он маленький, один художник. Ему снились сны – каждую ночь. И такие, после которых весь день хотелось смеяться и делать приятное другим, и такие, от которых он ночью или утром просыпался с колотящимся сердцем и долго не мог придти в себя. Но часто сны, виденные им, не запоминались, и силился он вспомнить наутро, но – тщетно! Как жаль ему было незапомненных снов, -- он просто не думал, сто среди них вполне могли оказаться и неприятные, и даже страшные.
            Однажды он, проснувшийся (было раннее утро), лежал в постели, и,не желая вставать, силился вспомнить какой-то удивительный (от него, незапомненного, осталось ощущение) сон. «Мне снилось… это было связано с космосом… межпланетное путешествие… коробка вместо космического корабля… и нас трое… мы поднимаемся всё выше и выше… А на небе мерцает красная звезда», -- так он в_с_п_о_м_и_н_а_л. Но это ли снилось или нечто похожее на это, а может быть – вовсе другое, -- он точно сказать не мог.
            Художник встал с постели – умылся, позавтракал, и стал подметать квартиру. А в мозгу стучало: «Сны… сны… сны… Что же снилось… это или другое… как вспомнить…»
            И вдруг… Странная мысль, явившаяся ему, заставила его забыть о том, чем он только что занимался, и обо всём остальном тоже. «А если сделать такой аппарат… наподобие телевизора… и по такому вот чудо – телевизору смотреть все свои сны?» «Зачем?» -- спросил его внутренний голос. «Жизнь станет более интересной», -- ответил он своему внутреннему голосу. «Тебе не интересно жить? – не унимался внутренний голос. – Ты хороший художник. Ты можешь взять кисть и краски и изобразить ощущения, оставшиеся от того или иного сна. Разве это не интересно?» «Интересно, конечно. Но я хочу в_и_д_е_т_ь в_о_о_ч_и_ю сны, которые не запомнил. Хочу!» -- яростно спорил художник со своим внутренним голосом. «Не пожалеть бы тебе об этом», -- сказал внутренний голос и умолк. Больше он художника не беспокоил.
            А художник со следующего утра приступил к работе. Почему он решил, что у него э_т_о получится? Когда-то, когда он был ещё юношей (в 20 – 22 года) он встречался с девушкой, которая умела колдовать. Она и научила его тем премудростям, которыми владела сама.
            Художник возился со своим стареньким телевизором (передачи он смотрел по новому, недавно купленному, цветному), превращая его в нужный ему аппарат: соединял проводки, откручивал в одном и закручивал в другом месте гайки, делал разные другие операции – занимался этим не меньше недели. Всё это время он не брал в руки кисть – не до того ему было: «Потом, потом», -- думал. Наконец работа была закончена, оставалось только дождаться ночи.
            В полночь художник лёг в постель (аппарат стоял рядом, на стуле), взял наушники, которые присоединялись к аппарату проводками, надел их на уши, и заснул. Что ему снилось этой ночью – он не запомнил, ну, ни одного сна, будто спал вовсе без снов. Проснулся, посмотрел на часы – 6 часов утра, рано, ещё бы поспать, повернулся на другой бок с одним желаньем – заснуть, и вдруг… вспомнил! У него же есть чудесный аппарат! А не приснилось ли это? – как он делал аппарат. Нет, не приснилось. Вот они, наушники. Он нащупал их, и радостно засмеялся. Встал с постели, нажал нужную клавишу на аппарате, и стал ждать. Экран загорелся, и художник увидел… девушку. Лёгкая, воздушная, она как будто летела над землёй, летела к нему – человеку, чьё лицо было похоже на лицо художника, героя нашего рассказа, -- он ждал её посередине луга, на котором росли и садовые, и полевые цветы. Девушка что-то говорила, но слов не было слышно – «Это я не предусмотрел», -- мелькнуло у него в голове. Затем они, взявшись за руки, пошли прямо по цветам и растворились вдали.
            «Этот сон – закончен?» -- едва успел подумать художник, как увидел другую картину. – Мрачный дом, и он заходит в этот дом, он? – человек, похожий на него, и видит там постель, убранную цветами, и он, глядя на экран, понимает, что здесь – Смерть собственной персоной, хоть и покойного не видно (наверное, он под цветами). О как художник, герой этой истории, боялся смерти, как мучительно он размышлял о ней! Когда он видел страшный автобус (катафалк) и толпу рядом с ним, он всегда переходил на другую сторону улицы. Теперь же он смотрит на себя (на себя ли? – но это и не важно), и видит, что в дверь этого мрачного дома вносят два гроба, и, как он ни жмётся к стенке, один гроб всё-таки коснулся его. Художник задрожал, его лоб покрылся потом – так ему было страшно. Он мгновенно выключил телевизор, и, с колотящимся сердцем сел на диван – придти в себя. «Не пожалеть бы тебе об этом», -- вспомнил художник те слова, которые прозвучали в его душе, когда он только задумал свой чудесный аппарат.
            Художник взял в руку кисть, обмакнул её в голубую краску и стал рисовать. Что именно он будет рисовать – он и сам не знал (но всё-таки хотелось голубого – цвет надежды на лучшее). И не очень удивился, когда на холсте появилась та самая девушка из сна: длинные волосы, стройная фигурка, в руках букет из садовых и полевых цветов – так ему запомнилось. Любимой девушки у художника не было, но он давно – много лет уже мечтал о взаимной любви, и эта, приснившаяся, девушки была, быть может, символом пока не сбывшейся, любви. О другом сне, испугавшем его, он попытался забыть, хоть и не так-то просто это было сделать. Но время близилось к полуночи – ещё одной, и художник подумал – «А нужно ли снова?..» Но решился ещё раз попробовать. Надел наушники, покрутил рычажок на волшебном телевизоре, и вскоре погрузился в глубокий сон. Ему в эту ночь опять снились какие-то сны, но он о_п_я_т_ь не запомнил их, лишь смутное ощущение осталось, -- словно его заставляли кого-то убить, потом его словно везли куда-то, и чем всё закончилось – неизвестно. Наутро он был обеспокоен, но всё-таки включил волшебный телевизор. Два человека вели одного – связанного, которого на помосте ждал палач. Палач лицом и статью был похож на героя нашей истории. Художник вздрогнул – ему… сейчас… предстоит… казнить человека? И он, не в силах смотреть на это, отвернулся. Через несколько минут любопытство взяло верх над омерзением, и он снова стал смотреть. Человек с его лицом всходил на помост, где ждал его палач с лицом лучшего друга художника. «Да что же это такое?» -- застонал художник и выключил телевизор. Но вскоре любопытство снова дало о себе знать, и художник опять включил свою чудесную машинку. На этот раз он увидел нечто… тоже неожиданное, но – в другом роде. Человек с лицом художника стоял на вышке, собираясь прыгнуть в воду. Художник с детства боялся высоты, и сейчас он слегка вздрогнул, но то, что произошло чуть позже, наполнило его сердце восторгом: бесстрашный прыгун прыгнул в воду, и, не долетев до воды, взмыл ввысь, -- о как красив был этот полёт, в небе как раз загорелись звёзды, и прыгун дотронулся до одной из них. «Как на моей недавней картине», -- вскричал художник, и возбуждённо заходил по комнате. Действительно, недавно он написал летящего по небу человека. Было ли это подражание Марку Шагалу, слились ли воедино в душе художника впечатления от «Блистающего мира» Александра Грина и «Ариэля» Александра Беляева – бог весть. Думаю, что в_л_и_я_н_и_й – и литературных, и художественных не может избежать ни один художник, даже самый великий. Но теперь он знал, к_а_к надо написать летящего человека, чтобы получилось по-настоящему оригинально, ч_т_о_б_ы н_е п_о_в_т_о_р_и_т_ь н_и_к_о_г_о.
            Радостно было художнику, ведь, во-первых, страх преодолённый, пусть и во сне, много значит для любой души, и, во-вторых, -- этот сон подарил ему даже не тему для картины, а новое развитие старого как мир сюжета.
            Художник хотел уже было выключить телевизор, но, взглянув на экран, понял, что это ещё не всё. Человек с лицом художника переходил через дорогу. Машин не было, и бояться вроде бы нечего. Но страх, парализующий волю страх (он и наяву преследовал художника – страх перед машинами, перед смертью, когда он, идущий куда-либо, вдруг останавливался как вкопанный и хватался за сердце, и лишь через несколько секунд, видя, что ничего страшного не произошло, шёл дальше), так вот, парализующий душу страх был, по-видимому, атмосферой этого сна. Человек на экране, будто побеждённый страхом, упал посередине дороги. Машин по-прежнему не было, но художник с ужасом отвернулся.
            И недавний восторг был побеждён неприятными – страшными снами – и последним, и тем, с гробами, и тем, где были палач – жертва, эти сны воскресли в памяти и художнику стало физически нехорошо – сдавило горло. «Но ты же художник, -- сказал ему внутренний голос. – Зачем тебе эта машинка, которая делает явственным – зримым не только хорошее, но и то неприятное, что живёт в твоей душе, и в чём ты порою не отдаёшь себе отчёта? Напиши свои сно – ощущения, преврати их в прекрасные образы – но только ощущения, возникающие у тебя в самых лучших, самых светлых снах! А изобретение твоё подари кому-нибудь или ещё лучше – уничтожь! Зачем портить настроение (и шире – жизнь) людям!»
            Встав с постели на следующее утро, художник первым делом вынес из дому и опустил в мусорный бак своё изобретение. Разделавшись с этим, он вернулся домой, взял в руку кисть, и на холсте появились три дерева, над ними было зелёное, как листья весной, небо. И райская птица сидела на одном из деревьев, птица настолько живая, что, казалось, она вот – вот запоёт, и неземные звуки польются с холста. Сно – ощущение, которое художник написал по горячим следам. И ничего страшного, заставляющего душу страдать и бояться! Теперь ещё более часто, чем раньше наш художник будет писать картины и делать рисунки, и в них воскреснут его удивительные сны. И будут выставки художника – сно – видца, сно – творца, и будет восхищающаяся публика, и для всех так и останется тайной, что сны питают душу художника, его творчество. А неприятное во сне… если и случится иногда, то вскоре забудется, поскольку и долговечнее, и выше запечатлённое. А писать он станет только возвышенное, приятное, радующее глаз и душу – почему? – «Людям нужна радость! – ответил бы на этот вопрос сам художник, герой нашей истории, -- тяжёлого и неприятного и так слишком много в этом мире», и все его страхи и другие комплексы (например, неуверенность в себе) уйдут в небытиё, и радость станет привычным состоянием души прекрасного живописца, поэта кисти и карандаша, мастера на все времена…

            4 – 6/VI – 2009 г.; доработано в январе 2022 г.