Ко всем моим заботам добавлялось беспокойство за Мариту и её семью. Было у меня какое-то нехорошее предчувствие. В тот день я решил снова навестить семейство Мора.
Профессор был крайне раздражён. Кроме недовольства политикой президента, сказывалось ещё и то, что Эктор был вынужден безвылазно сидеть дома: университет был закрыт, парламент не работал, гулять по улицам было небезопасно. Судя по всему, домашние уже не реагировали на его пламенные речи, поэтому всё своё возмущение Мора адресовал мне.
– Кирилл, может, ты понимаешь, что происходит? Тогда потрудись объяснить мне, что значит вся эта чехарда! Это что, гражданская война? За восемь лет в стране два переворота, революция или как её там… Военный путч, потом выборы, одни, вторые… Теперь вот у нас чрезвычайное положение! Кругом военные, бандиты… Их уже невозможно отличить друг от друга! А может, они уже и не отличаются?
Мне абсолютно не хотелось вступать в какие-то споры с Эктором. Я больше хотел говорить с его дочерью. Поэтому я пытался перевести наш разговор на другую тему:
– Ситуация, конечно, неприятная, но понятная, если вдуматься. После проведённых американцами учений, все исходят из того, что существует вероятность вторжения. Поэтому армия готовится. А антиправительственные силы, исходя из того же, раскачивают ситуацию… Вы бы Мариту попросили пока посидеть дома. На улице действительно опасно!
– Ни черта не слушает! Никого, ни меня, ни мать… Все её друзья болтаются по улицам. Все в каком-то возбуждении. Как будто их ожидает шоу!
А как прикажете американцам поступать? В Штатах уже изжога от приграничных революционных бурлений. Сандинисты в Никарагуа, левые партизаны в Сальвадоре. Теперь вот у нас…И везде кубинцы, везде кубинцы! Теперь вот мы опять заложники того, что ещё выдумает команданте Фидель Алехандро Кастро Рус, сидя на своём секретном райском острове Кайо-Пьедро. Я всегда говорил, надо прекратить с ним всякие отношения. Этот аэродром нужен Фиделю, чтобы нависать над южным материком. Уже несколько стран обратились к президенту США, чтобы он надавил на президента Риверо с тем, чтобы тот прекратил всякие отношения с Кубой. Они тоже не хотят усиления позиций Фиделя!
«Ого! – подумал я, – это уже интересно. Этого в газетах не было. Профессор выдаёт информацию из своих источников».
Я слушал Эктора ещё полчаса, но он больше ничего интересного не сказал. О том, что заместитель министра обороны США демонстрировал сенату снимки нашего аэродрома, сделанные самолётом-шпионом, с комментариями о строящейся «кубинской военной базе», я уже и так знал. Я сделал вид, что скоро уезжаю и затеял разговор с Маритой. Мы с ней вышли в сад. Профессор остался на террасе.