Dem Andenken von Paula Becker-Modersohn
Du blasses Kind, an jedem Abend soll
der Saenger dunkel stehn bei deinen Dingen
und soll dir Sagen, die im Blute klingen,
Ueber die Bruecke seiner Stimme bringen
und eine Harfe, seiner Haende voll.
Nicht aus der Zeit ist, was er dir erzaehlt,
gehoben ist es wie aus Wandgeweben;
solche Gestalten hat es nie gegeben, -
und Niegewesenes nennt er das Leben.
Und heute hat er diesen Sang erwaehlt:
Du blondes Kind von Fuersten und aus Frauen,
die einsam warteten im weissen Saal, -
fast alle waren bang, dich aufzubauen,
um aus den Bildern einst auf dich zu schauen:
auf deine Augen mit den ernsten Brauen,
auf deine Haende, hell und schmal.
Du hast von ihnen Perlen und Tuerkisen,
von diesen Frauen, die in Bildern stehn
als stuenden sie allein in Abendwiesen, -
du hast von ihnen Perlen und Tuerkisen
und Ringe mit verdunkelten Devisen
und Seiden, welche welke Duefte wehn.
Du traegst die Gemmen ihrer Guertelbaender
ans hohe Fenster in den Glanz der Stunden,
und in die Seide sanfter Brautgewaender
sind deine kleinen Buecher eingebunden,
und drinnen hast du, maechtig ueber Laender,
ganz gross geschrieben und mit reichen, runden
Buchstaben deinen Namen vorgefunden.
Und alles ist, als waer es schon geschehn.
Sie haben so, als ob du nicht mehr kaemst,
an alle Becher ihren Mund gesetzt,
zu allen Freuden ihr Gefuehl gehetzt
und keinem Leide leidlos zugesehn;
so dass du jetzt
stehst und dich schaemst.
... Du blasses Kind, dein Leben ist auch eines, -
der Saenger kommt dir sagen, dass du bist.
Und dass du mehr bist als ein Traum des Haines,
mehr als die Seligkeit des Sonnenscheines,
den mancher graue Tag vergisst.
Dein Leben ist so unaussprechlich Deines,
weil es von vielen ueberladen ist.
Empfindest du, wie die Vergangenheiten
leicht werden, wenn du eine Weile lebst,
wie sie dich sanft auf Wunder vorbereiten,
jedes Gefuehl mit Bildern dir begleiten, -
und nur ein Zeichen scheinen ganze Zeiten
fuer eine Geste, die du schoen erhebst. -
Das ist der Sinn von allem, was einst war,
dass es nicht bleibt mit seiner ganzen Schwere,
dass es zu unserm Wesen wiederkehre,
in uns verwoben, tief und wunderbar:
So waren diese Frauen elfenbeinern,
von vielen Rosen roetlich angeschienen,
so dunkelten die mueden Koenigsmienen,
so wurden fahle Fuerstenmunde steinern
und unbewegt von Waisen und von Weinern,
so klangen Knaben an wie Violinen
und starben fuer der Frauen schweres Haar;
so gingen Jungfraun der Madonna dienen,
denen die Welt verworren war.
So wurden Lauten laut und Mandolinen,
in die ein Unbekannter groesser griff, -
in warmen Samt verlief der Dolche Schliff, -
Schicksale bauten sich aus Glueck und Glauben,
Abschiede schluchzten auf in Abendlauben, -
und ueber hundert schwarzen Eisenhauben
schwankte die Feldschlacht wie ein Schiff.
So wurden Staedte langsam gross und fielen
in sich zurueck wie Wellen eines Meeres,
so draengte sich zu hochbelohnten Zielen
die rasche Vogelkraft des Eisenspeeres,
so schmueckten Kinder sich zu Gartenspielen, -
und so geschah Unwichtiges und Schweres,
nur, um fuer dieses taegliche Erleben
dir tausend grosse Gleichnisse zu geben,
an denen du gewaltig wachsen kannst.
Vergangenheiten sind dir eingepflanzt,
um sich aus dir, wie Gaerten, zu erheben.
Du blasses Kind, du machst den Saenger reich
mit deinem Schicksal, das sich singen laesst:
so spiegelt sich ein grosses Gartenfest
mit vielen Lichtern im erstaunten Teich.
Im dunklen Dichter wiederholt sich still
ein jedes Ding: ein Stern, ein Haus, ein Wald.
Und viele Dinge, die er feiern will,
umstehen deine ruehrende Gestalt.
Памяти Паулы Беккер-Модерзон.
Ребёнок бледный, каждый должен вечер
Певец являться да к твоим услугам
И саги, что в крови вызывают вечно
Чрез времени мост доносить до слуха,
Петь, когда арфа ляжет в его руки.
Не из времен пришёл его рассказ,
Возвышен, как житийная икона;
Хоть и неведомы фигуры оны
Их жизнь небытием звалась исконно.
О тех героях песня началась:
О, княжич белокурый, ты от жён,
Что ждали одиноко в белой зале,
И все тебя воспитывать боялись,
Тобой, будто с картины, восхищались:
Глаз синева, бровей изгибы властны
И руки, белой нежностью прекрасны.
От них у тебя жемчуг с бирюзой,
От женщин, что стоят как на полотнах,
Как будто на лугу вечернем, сонном, -
От них у тебя жемчуг с бирюзой
Кольцо с девизом - гравировкой тёмной
И чуть благоухающей каймой.
С их поясов ты перенёс каменья
На витражи, что время полирует,
И в платья свадебного шёлковые струи,
Ты обернешь зачатки сочинений:
В тех книгах ты писал, землевладелец юный,
Хоть неумело, но круглО и крупно,
Лишь имя своё, что найдётся в поколеньи.
И всё как будто раньше уже было.
Когда тебя на свете не бывало,
То все к губам стаканы подносили
И душами все к радости стремились,
Чтоб ни забот ни горя не видалось;
Теперь же ты стоишь тут и стыдишься.
О, бледное дитя, твоя жизнь как другие, -
Певец пришёл тебе поведать, что ты есть.
Жизнь твоя больше, чем мечты лесные
Чем зайчики от солнца золотые,
Что рассветляют дней постылых взвесь.
Ведь жизнь твоя настоль невыразима,
Затем, что многим ты наполнен здесь.
Ты чувствуешь, как время, что проходит
Светлее станет, чуть лишь проживи,
Как будто тебя к таинству готовит,
Чтоб чувства да картинами сплести, -
И время кажется лишь чем-то знака вроде
Для жеста, что красиво сделал ты. -
Вот смысл для всего, что было раньше,
Что не пребудет в тяжести своей,
Что будет оно вновь в юдоли нашей
В нас чудом связано, всё глубже и сильней:
Так жёны словно из слоновой кости
Светившиеся тысяч роз румянцем
И тёмен так лик короля усталый
Так княжьи губы каменели просто
Недвижимы сиротством горьких слёз,
И словно скрипки мальчики стенали
И шли на смерть за прядь прекрасной дамы;
Так девы Богоматери служили,
Когда мир в неустройстве пребывал.
Так громки стали звуки мандолины,
В чём большего добился неизвестный -
И в бархате текло кинжала лезвие, -
И судьбы строились из веры с счастьем,
И проводы навзрыд в осенних листьях -
И сотнями железных чёрных шлемов
Словно корабль качало поле битвы.
Так города росли и рассыпались,
Как будто волны некоего моря,
Так к недоступной цели устремлялась
Стремительная стая острых копий,
В садах играя, дети наряжались, -
То стало тяжко и неважно боле,
Лишь, ради ежедневных испытаний,
Тебе великих тысячи сказаний
Дадут, на них неистово расти.
Минувшее тебя укоренит,
Чтоб рос ты над собой, как сад бескрайний.
Ребёнок бледный, стал певец богаче Твоей судьбою, что опеть возможно:
Как отразится в заводи всполошенной
С огнями праздник в парке, не иначе.
В поэмах тёмных тихо повторится
И дом, и лес, и звезды - вещь любая.
И многое, что хочет отдалиться,
Растроганный твой облик окружает.