Под новый 42 год сотрудникам одного ленинградского института выдали шоколадки, для детей. Молодая женщина, которой недавно исполнилось 22 года, получила такую шоколадку и пошла домой с твёрдым намерением отдать её своей дочери, которой было 2 года. Где-то посередине дороги женщина присела в сугроб, отдохнуть. Транспорт не ходил. По плохо расчищенному городу люди добирались пешком от дома до работы и обратно. Прошло несколько минут, и женщина поняла, что уже не встанет из сугроба. А как же её маленькая дочка? Как же мама? Они ждут её. И вот так замёрзнуть, без сил, чтобы завтра или позже забрали и отвезли на Пискарёвское? Если бы хоть маленький кусочек хлеба! Но есть же шоколадка. Но она для дочери. Но если не встать сейчас, то уже никакой дочери не будет, ничего не будет.
Молодая женщина съела шоколадку, набралась сил и дошла до дома. Она, её дочь и её мама пережили блокаду.
Потом будут трудные и радостные годы, разные заботы. Появится внук, который вырастет и будет заботиться о ней до самой её смерти в глубокой старости. И однажды, незадолго до смерти, она расскажет ему эту историю, и скажет, что до сих пор не может простить себе ту шоколадку. Ведь она была для её дочери. Для моей мамы.