Глава 23.
Почти три часа понадобилось капитану Каримову, чтобы утрясти все необходимые, бюрократические и административные барьеры, которыми, как и все государственные структуры, страдало и УФСИН. Пока получили лодки, моторы, горючие и другой необходимый для такого путешествия инвентарь и продукты. И вот, наконец-то погрузившись в две десантные надувные лодки ЛСН-8ТТ, его группа в составе восьми человек, рыча 40-сильными японскими моторами, устремилась через реку Широкая на ее правый берег. Еще на берегу обсуждая план действия, было решено, что одна лодка, командиром которой был назначен лейтенант Беспалов, переправившись на правый берег и поднявшись вверх по течению, войдя в устье речки Бурной и по ней должен подниматься в поисках заимки пока это будет возможно. По непроверенным данным река судоходна для маломерного флота на расстояние 100 километров от ее устья. Вторая лодка, командовать которой станет сам капитан Каримов, с той же самой целью будет подниматься по речке Лосихе, как более крупной, а значит и более перспективной для строительства опорной базы лесника и его жилья.
Измотанный, не выспавшийся капитан, устроившись почти в самом носу лодки, наконец-то сомкнул глаза, в надежде хоть часок вздремнуть под монотонный гул мощного мотора. Однако память вновь и вновь возвращала его туда, в те счастливые времена, когда он, живя в областном центре, вначале полгода проходил подготовку в тренировочной роте разведшколы и измотанный физ. подготовкой вечером радостный бежал домой в съемную комнату к своей Тамаре. Какие это были дни, а какие вечера и ночи? – капитан украдкой вытер глаза.
Потом служба. Где только за эти пять лет, в течении которых он проходил службу в спецназе ГРУ, ему не приходилось бывать? На все вопросы Тамары он только улыбался. – Какая разница, я же приехал. Я дома. Ну нельзя мне ничего рассказывать. Просто нельзя.
Но однажды, вернувшись с командировки и как всегда, едва дождавшись разрешения отбыть из расположения части, поспешив домой, дома Тамару не застал. С недоумением взирал он на пустую квартиру, где все свидетельствовало о том, что хозяйки дома нет уже не один день. Рустам бросился к соседке, с которой Тамара была в дружеских отношениях.
- Тетя Оля, где Тамара? – В предчувствии какого-то, внезапно свалившегося на него горя и стараясь гнать от себя эти мысли, спросил он соседку.
- Так ты че, не знаешь? – Всплеснула та руками. – Как так-то? Сейчас у любого пацаненка, телефон в кармане. Что, нельзя было позвонить?
- Тетя Оля, – Орал он ей. – нельзя мне телефон, не положено на нашей работе телефон в кармане таскать. Скажите, что с Тамарой?
- Так в больнице она. Вот как ты уехал, дня через три ей плохо стало, ее скорая и увезла.
- Так это что, она уже месяц в больнице лежит?
- Ну да. Я как-то, по первости ходила туда, но меня не пустили.
Еле добившись у соседки адрес больницы, Рустам бросился туда. На самом входе в огромное стеклянное здание висела пугающая вывеска «Онко-центр». На подгибающихся, ослабевших вдруг ногах, Рустам добрел через огромный сверкающий холл до стойки регистратуры.
Через пару минут к нему на лифте спустился лечащий врач Тамары.
- Что ж вы, молодой человек, о жене-то забыли? – Укоризненно проскрипел, лысый толстячок с багряным румянцем на щеках. – Ей сейчас как никогда поддержка родных необходима.
Через полчаса беседы с доктором стало понятно, у Тамары глиобластома, то есть опухоль головного мозга. Причина возникновения этого заболевания до сих пор еще слабо изучена медициной, так же как и лечение, зато летальный исход почти сто процентов. Единственная надежда; это операция за границей, а именно в США, где у доктора, как раз, были хорошие связи и он мог бы похлопотать, чтобы Тамаре сделали экстренную операцию, так как, по его мнению, время уже шло буквально даже не на месяцы, а на недели. Кроме того, что его хлопоты были не бесплатны, сама операция стоила такие громадные деньги, какие Рустаму было бы не собрать никогда. Но он сразу с отчаянной надеждой ухватился за эту единственную возможность, как утопающий хватается за соломинку.
Впервые встреча с Тамарой в больничной палате получилась тягостной и не радостной. Растерянный Рустам, комкая в руках форменный берет, старался не глядеть в глаза печально улыбающейся Тамары, глупо рассказывая зачем-то, что у него скоро отпуск, и они вместе с ней поедут в родное село. Тамара соглашалась, слабо поддакивая ему, было видно, что ей тяжело, что коварный, невидимый недуг уже окончательно сломил ее волю, хоть она и старалась не показывать виду, но было и так ясно, она таяла на глазах.
Рустам смутно помнил, как он бегал по знакомым, выпрашивая деньги, как обежал все банки в городе. Такую сумму собрать было невозможно, а самое главное, время, оно было безвозвратно упущено. Тогда еще Рустам не знал, что все это бесполезно, чудес не бывает, и никто уже не в состоянии ни за какие деньги спасти его Тамару. Что операция в США, это обычный мошеннический трюк с единственной целью, выманить у него деньги. Но даже если бы и знал? Что бы изменилось? Он бы все равно искал эти проклятые деньги. И он их нашел. Может случайно, а может и не случайно, но когда он в очередной уже раз, записавшись на прием к командиру дивизии ничего, не соображающий и опустошенный сидел в его приемной, к нему подошел лощеный подполковник. Он выразил свое глубокое соболезнование с навалившимся на капитана горем и внезапно предложил требуемую сумму, причем немедленно, сегодня же. Взамен предложил работу. Якобы ему предлагают высокопоставленную должность, в далекой сибирской глубинке и ему хотелось бы, чтобы его сопровождал преданный ему человек, земляк, в качестве офицера по особым поручениям.
Рустаму тогда было абсолютно все равно, в качестве кого его нанимают на работу, хоть дрессировщиком тигров, главное, что ему давали деньги, столько, сколько было необходимо и прямо сейчас, и он тут же согласился. Оформить перевод из министерства обороны, как оказалось в ФСИН, вызвался сам подполковник.
Деньги Каримов доктору передал вовремя. Где-то что-то подписывал, как в бреду что-то выслушивал, кивал головой, но мысленно он был все время рядом со своей Тамарой.
Само собой о том, чтобы сопровождать ее до госпиталя в США, не было и речи. Не положено было ему по роду своей службы по заграницам ездить самостоятельно, нельзя и все. Он, как офицер, все это понимал, сам же и документы различные о соблюдении государственной тайны и о различных запретах подписывал. Поэтому попрощался он с Тамарой все там же, в больничной палате областного онкологического центра, долго держал ее руку в своих грубых обветренных ладонях и смотрел на ее улыбающееся во сне лицо. Ей только что сделали укол какого-то успокаивающего, сильнодействующего препарата и она спала. Больше Рустам свою Тамару в живых уже никогда не увидит, он больше вообще никогда ее не увидит. После ее смерти, якобы, в США она была кремирована, так как доставка урны с ее прахом стоила дешевле транспортировки груза «двести». Не глядя в глаза, пухленький краснощекий доктор сунул ему в руки небольшой сверток, выразил глубокое соболезнование и, сославшись на крайнюю загруженность, убежал лечить других пациентов.
Через месяц Рустам Каримов вылетел в Белоярск для прохождения службы уже как старший инспектор оперативного отдела областного УФСИН, но на самом деле он выполнял поручения заместителя начальника этого управления, уже полковника, Мусаева Ахмеда Рашидовича.
Должность, которую он занимался в Федеральной Службе Исполнения Наказаний, ему, боевому офицеру, категорически не нравилось. Рустам был далеко уже не мальчишка и пройдя хорошую школу подготовки в разведшколе, многое давно понял и осознал. Если бы не его долг лично перед Мусаевым, он давно бы уже, наплевав на эту службу, вернулся бы в свою родную роту.
- Командир, впереди лодка. – Выкрикнул рулевой.