Миниатюра
В хуторе Заярный живет семейство Губановых. Люди, как люди. У хуторян нет никакого повода отделять их из своей среды. В советское время Губановы, как и все, работали в колхозе. Они не были передовиками производства. Но и в недобросовестных работниках не числились. Как только в стране изменился политический строй, их колхоз был ликвидирован. И тут оказалось, что у новых владельцев колхозного хозяйства нет желания держать у себя на работе местных мужиков и баб. Всех бывших колхозников, независимо от степени их профессионализма и добросовестности уволили. Вместо них набрали работников на стороне. Каждое утро из села отправлялись машины. Куда они ездили, никто не знал. Но через час – полтора они возвращались с людьми, которые теперь работали в поле и на фермах.
Для заярновцев это были непонятные и странные люди. Они чурались местных жителей. Когда кто-нибудь из хуторян пытался с ними заговорить, они смотрели на него растерянно и недружелюбно. Такое у местных жителей вызывало удивление. Подобная дикость у сельского населения никогда не проявлялось. А тут приезжие работники на бывших колхозных полях и фермах казались хуторянам из времен превращения обезьяны в человека.
В селе и хуторе Заярном долго гадали, почему от них новые работники убегают, как от холеры. Наиболее здравомыслящие говорили, что так новым работникам на бывших их землях приказали их хозяева. Большинство сошлись на этом варианте.
Губановы в этих диспутах не принимали участия. У них была своя головная боль. У них был молодой парень Алешка. Год назад он отслужил в армии. Когда демобилизовался, понял, что найти работу стало неимоверно трудно. Новым хозяевам он был не нужен как коренной житель хутора. Все соседи Губановых уже не один год по большей части занимались своими огородами да личным хозяйством во дворе. Но в нынешних обстоятельствах с живностью во дворе не здорово развернешься. Подукрасть, как раньше было в колхозе, теперь не получалось. Новые хозяева искоренили всякое хищение.
Но Алешке Губанову повезло. Его взяли в строительную бригаду, которая подрядилась возвести фермеру в соседнем районе склад для зерна. Бригада была дружной. Все хорошие плотники и вполне порядочные люди. К демобилизованному парню они относились вполне благожелательно. Хотя на хуторе Заярном Алешка воспринимался как человек с некоторыми отклонениями. В школе он числился самым плохим учеником. Учителя часто ставили ему в журнале тройку не потому, что Алексей Губанов изложил что-то внятное и правильное по теме. А потому, что этого незнайку надо переводить в следующий класс. Иначе преподавателя ожидали неприятности. Алексей учился в такое время, когда второгодников не жаловали.
Так что когда Леха Губанов домучился до выпускного класса и ему вручили соответствующий документ, хуторские острословы зубоскалили почти все лето. Будто учителя на радостях оттого, что от Алешки Губанова, наконец, избавились, праздновали целую неделю с обильной выпивкой.
Именно из-за плохой учебы о парне губановской семьи стали говорить, что он недоразвитый. Некоторые при этом выразительно крутили у виска пальцем. Но как бы ни сомневались хуторяне в умственных способностях Алешки Губанова, приемная комиссия военкомата никаких отклонений у парня не обнаружила. И он отслужил свой срок на Крайнем Севере.
Но на хуторе по-прежнему считали, что парень с некоторым недогоном. Местные девушки, если Алешка проявлял к ним повышенное внимание, старались всеми способами от чрезмерного Алешкиного ухаживания избавиться. Все Губановы вдалбливали парню после демобилизации, что ему надо жениться. Алешка только разводил руками: «Пробую, мол. Но никак не получается».
Но, наконец, произошло невероятное. Приехал Алешка со своей стройки и торжественно объяснил родителям, что в ближайшее воскресенье надо ехать в соседнее село Липовку, где строительная бригада возводила амбар фермеру, и там засватать девушку. Родителям надо было только соблюсти обычай. Алешка уже обо всем договорился.
Все были потрясены. На лицах засветилась радость. Родной брат Алешки Максим подошел к нему и обнял:
– Ну, братан! Мы все рады за тебя. Ты нам скажи, кто твоя избранница?
Алешка тоже сиял радостью. Он с гордостью произнес:
– За меня выходит замуж Маня Синицына!
Радость со всех лиц, как ветром сдуло.
Максим потерянно выдавил из себя:
– Леха, ты не оговорился?
Возможный жених нисколько не утратил своей гордой торжественности:
– Нисколько. А чем тебе не нравится Маня?
– Ты что, серьезно это спрашиваешь?
– Вполне серьезно. Ты меня своим вопросом обижаешь.
Отец Никита Ефимович решил приглушить в самом начале назревающий скандал между братьями:
– Ты, Алеша, прежде чем затевать это дело, с нами бы посоветовался. Ныне свадьба больших денег стоит. А мы с Максимкой, ты об этом знаешь, собрались вместо наших старых-старых «Жигулей» купить что-нибудь из зарубежных машин поприличнее.
– Да знаю я о вашем намерении. – Алешка словно весь пропитался недоброжелательностью. – С деньгами я уже все решил. Моя бригада сложится на все мои свадебные расходы. И условия определили самый райские. Сказали, пока у нас работаешь, будешь постепенно возвращать свой долг. А если по каким-то причинам от нас придется уйти – на том твой долг и закончится.
Никита Ефимович смущенно потер ладонями свои щеки:
– Ты, уж, сынок, на меня не обижайся. Если с деньгами все улажено – это хорошо. Но меня смущает одна закавыка. Ты знаешь, что эта Маня до тебя трижды выходила замуж. И люди говорят, что все трое ее мужиков разошлись с ней по одной причине. Она вела распутный образ жизни.
– Папа! Я знаю об этом. Но мы с Маней уже не один месяц встречаемся. Она ко мне так тянется! Так ко мне привязалась, что минуты без меня прожить не может. А в тех своих мужьях она сильно ошиблась. Говорит, что сама себе простить не может те свои промахи.
Максим весь передернулся:
– Да она же тебе лапшу на уши вешает. А ты распустил свои сопли! Ты думаешь, она своим мужьям, что были до тебя, не говорила нечто подобное?
Алешка весь напрягся:
– Вот что, дорогие мои родственники. Ставлю вас в известность, что мое решение жениться на Мане Синицыной окончательно, и отмене не подлежит. Если мое решение вам не подходит, мы с Маней будем жить на съемной квартире.
И тут Никита Ефимович встал со своего стула, подошел к сыну Алешке, положил ему свои руки на плечи. Он всем своим нутром почувствовал, что сын натянут, как струна. И все-таки просяще и жалобно сказал:
– Но она же весьма сутулая.
В комнате повисла звенящая в душах людей тишина. У всех пропало желание обсуждать эту тему.
Утром Алешка уехал в свою бригаду. В семье все молчали и ко вчерашнему разговору не возвращались. Только сестры Алешки Анна и Анфиса с утра рванули из дома.
Среди недели Алешка в неурочное время приехал домой и потерянно сказал родителям, что Маня Синицына почему-то ему резко отказала. Как неудачливый жених ее ни уговаривал, она от него отказалась, как отрезала. И больше Алешку к себе и близко не подпускала.
И лишь через несколько недель в хуторе стал распространяться слушок, что тогдашним утром сестры Алешки Анна и Анфиса во всех подробностях рассказали своим подругам о скандале в их семье. Во все эти подробности была тут же посвящена Маня Синицына. Она пришла в великую ярость. И заявила, что согласилась выйти замуж за Алешку Губанова только в силу своего безвыходного положения. После трех ее неудачных браков, желающих для совместной жизни с беспутной женщиной не было. А поскольку эти Губановы так о ней отзываются, она больше их Алешку и на порог к себе не пустит.
Хуторяне долго обсуждали скандал в семье Губановых. Потом сплетни на эту тему поутихли. Только хуторяне с той поры Маню Синицыну стали звать не иначе как «Весьма сутулая».