... На том и порешили. Фигуру из воска слепили, посадили. А сам Батый отдохнул, а потом заскучал. Теперь служит экспертом по проверке восточных мудростей. Вот, на Востоке говорят, что если долго сидеть на берегу реки, то можно дождаться, когда по ней проплывет труп твоего врага. Батый уже сколько лет проверяет. То на одной речке посидит, то на другой. Речек много. А врагов, почитай, и нет уже.
- А почему табличек две? И стопка других запыленная рядом, - спросила Ольга.
- А это, - махнул рукой старичок Прохор, - ученые до конца не разобрались. Когда Батыя выкопали и оживили, закралось сомнение, что именно Батыя. Могли с Чингиз ханом перепутать, или с кем еще. Мнения разошлись, пока спорят – таблички штампуют. Две повесили, а остальные решили пока сложить. Их иногда во время важных церемоний перебирают, подходящую к случаю вниз сносят, у лесенки ставят. Мол, наверху тот-то и тот-то. Все верят, наверх никто не лезет, многим фигура не позволяет – узко там. Потому и лифт не делают. А то сделаешь лифт, поднимется кто-нибудь ответственный, посмотрит в глаза Батыя, и прекратит дискуссию, а с нею и финансирование. Ученые – они свой интерес блюдут. Вот хоть на нашего кота посмотрите – все вареники сгреб!
- Интересно-то как! – потрясенный Джон почесал затылок. – Наши, африканские, наверное, в той стопочке тоже есть. У нас ведь относительно недавно, в историческом масштабе, конечно, вегетарианские времена настали. Не в том смысле, что мясо не едим. Едим! Еще как едим. Но бывало, что и недовольных, неугодных, и простых соперников на кухню отправляли. И не посуду мыть.
- Фу! Какая гадость! – воскликнула Василиса, - нельзя Алешеньке такое слушать!
- Я потому иносказательно и выражаюсь, без анатомических подробностей, - начал оправдываться Джон. – Но что было, то было. Мы ведь так солидарность и дружбу между народами укрепляем. А сатрапы они везде сатрапы, кто саблей машет, кто зубочисткой в зубах ковыряет.
- Каждый тиран беснуется от осознания того, что в плане длительности существования он проигрывает народу, - глубокомысленно изрек кот Василий, пристально оглядывая стол. – Не сочтите меня за кровожадного тирана, но мне вдруг понадобилась зубочистка. Косточка в зубах застряла.
- Глубоко копаешь, - съязвил старичок Прохор. – Ты лучше вспомни, что твои предки с мышами вытворяли!
- Так то - предки! Так то - мыши! – невозмутимо парировал Василий. – Но не будем прерывать докладчика, послушаем продолжение, послушаем про центральную экспозицию. Очень мне интересна современная интерпретация.
- Повел нас таракан дальше, - продолжила Ольга. – Интерьер становился все интересней, богаче. Коридор шире, появилась обстановка - мягкие кресла, диваны. Ванна пустая стояла – с желтой уточкой на дне. Такое впечатление, что когда-то это было популярное место.
Но, наконец, дошли. И вот такого аттракциона я никогда нигде не видела.
Представьте: коридор внезапно расширяется, потолок взлетает ввысь, и образуется как бы зал. И в центре у дальней стены - роскошный резной трон – золотой, а спинка и сиденье красные. Резьба богатая, и пыли нет. Прямо как в музее древностей. Под ним, правда, какой-то полуботиночек на боку валяется – я заметила, когда мы потом мимо шли по мостику для экскурсий. Странно, что один. Ну да ладно, кто-то забыл, наверное. Но перед троном - пропасть. Та сторона, на которой трон – высокая, а та, на которую мы пришли – низкая. Трон как бы парит над всем пространством. Дизайнер молодец, пропорции – классические, акустика – великолепная. Дмитрий чихнул, так все зазвенело.
Над пропастью качаются – вы не поверите - золотые унитазы на веревках или цепях. На некоторых полуистлевшие скелеты в лохмотьях. Отчего они качаются – непонятно, может, от сквозняка, может, механизм их какой-нибудь качает. Веревки и цепи спускаются с такой высоты, в которой - мрак, так что все может быть. Унитазы иногда стукаются друг о друга, начинают закручиваться. Смотреть можно бесконечно – никогда не угадаешь, какой где окажется в следующую минуту.
Таракан нам объяснил, что это все – древняя эстафета. Нужно было с разбега запрыгнуть на ближайший унитаз, раскачаться, перепрыгнуть на другой. И так все выше, выше, приближаясь и приближаясь к трону. Ну а побеждает тот, кто сумеет перескочить на трон.
- Невероятно, - воскликнул Джон, - это же какой обезьяной надо быть, чтобы победить в таком соревновании! Я понял, что они хаотично двигаются, и управлять ими совершенно невозможно?
- Да-да, вообще не управляемые, - согласился комментатор, отчего-то тяжело дыша.
Старичок Прохор посмотрел на него внимательно, предложил:
- Нужно повторить – для лучшего пищеварения.
Стопочки сбежались к нему, потом, наполненные, разбежались по гостям. Повторили.
- А вот у меня в сундуках бумажка хранится, в ней написано, что некоторые пытались, - старичок Прохор хихикнул, - управлять. Особенно, если горохового супа поесть, так оно сначала вроде как получается.
- Гороховый суп – пища простонародная, - веско высказался кот Василий, - и я бы тут обратил внимание на многими игнорируемый факт, что для лучшего восприятия некоторых спортивных мероприятий иногда необходимо зажать нос.
- Мы так и сделали, - рассмеялась Ольга. – Какой вы, однако, провидец!
- Я – ученый, зря сметану не ем, - ответил польщенный Василий.
- А пропасть глубокая? - спросил Иван. – Может в ней реактор поместиться?
Отдохнувший комментатор, снова водя головой, как перископом, по столу, ответил.
- Реактора там точно нет. У меня в очки анализатор радиоактивности встроен, он бы пискнул. Хотя глубина – вероятно, невероятная. Я монетку бросил – так и ушли, не дождавшись, когда о дно звякнет.
Иван пожал плечами:
- И зачем тогда она - пропасть? Заделать бы – и дело с концом.
- А казна! – хитро прищурился старичок Прохор, и уверенно повторил:
- Ясное дело, в пропасти – казна. Глубоко – не достать, темно – не сосчитать. Одним словом – ко;пи!
- Вот оно, - особенное назначение, про которое Вий говорил! Правда, Ванечка, - Василиса восторженно хлопнула в ладоши. – Это же открытие!
Ольга и комментатор переглянулись.
- Не болтай чепухи, дочка, - мягко пожурила Василису Марья Моревна. – Какое же это открытие. Туда Финист-Ясный-Сокол, когда молодым был, на спор с уткой, в которой яйцо, в котором игла с кощеевой смертью… - Марья Моревна вздрогнула и поправилась, - что же я такое говорю! С кощеевым здоровьюшком, конечно же… пробовал спуститься. Говорит, в штопор вошел, насилу вывернулся. Сила тяжести там от центра Земли неимоверная. А утка там так и осталась. Притянула ее казна-то, взлететь не смогла. Крылышки махонькие.
- Зато наш уважаемый Кощей постоянно находится в добром здравии. Хотя сказку про Ивана-царевича пришлось из репертуара вычеркнуть. Что ее рассказывать? Утки нет. Яйца нет. Иглы нет. Здоровье есть. Зачем людям головы морочить? Начнут еще экранизировать, детские спектакли ставить, на себя роли примерять. К казне подбираться. Нет, по сути, утка совершила правильный поступок, героический, - Василий гордо вскинул голову. – Полет в неизвестность для утки, но полная ясность для всего человечества . Предлагаю повторить!..
Начало и продолжение