Утро выдалось самым морозным за последние несколько недель. Луна, разделенная ровно пополам, была отчетлива видна, казалось, что можно было рассмотреть щербины на ее поверхности. Деревья, покрытые изморозью, скоро перестали попадаться: они вышли к реке и пошли по твердому насту.
- Километров пять, говоришь? – подал голос тот, что замотался шарфом до самых глаз. От холода и дыхания начинали леденеть ресницы и он тот и дело вытирал глаза рукавицей.
- Может, чуть меньше… - второй, что шел на шаг впереди, напротив, расстегнул ворот. Шагал он грузно, но уверенно, было заметно, что здесь он ходил уже не один раз.
- Не простынешь? Мороз-то какой…
- Не простыну. Скоро полегче будет, всегда с утра холоднее.
Примерно через час, когда берег, с которого они сошли на замерзшую реку, скрылся из виду, был сделан привал. Проводник закурил трубку, заслонившись воротником от ветра. Второй размотал шарф и шумно выдохнул.
- Взмок весь…
- Долго стоять не будем. Как дойдем – отогреешься. Докурю только…
- Сколько идти еще?
- Половину прошли. Вон склон уже видно, смотри.
До склона шли снова без разговоров, по поверхности замерзшей реки ветер гнал поземку.
- Почти пришли уже… - остановившись, сказал проводник и указал рукой на строение на склоне. Из трубы поднимался дым.
- Печь топит, значит – дома… Замерз?
- Да терпимо.
Они прошли мимо проруби, от которой к дому на склоне вела тропа.
- Сюда вообще кто-то ходит, кроме тебя?
- Редко. А чего тут делать?
Дойдя до дома, а точнее – избы, обитой досками лишь с двух сторон, они постучали в дверь.
Ответа не последовало.
- Он глуховат… - пояснил проводник. – Пошли, что ли…
Внутри, где от кирпичной печи, грубо сложенной, тянуло тепло и дымом, хозяин избы сидел у окна на табурете и перетягивал бечевкой веник из березовых прутьев. У самого входа стояло ведро с водой, рядом с ним – эмалированная миска с окунями. Он поднял взгляд на вошедших, распрямился и отложил веник в сторону.
- Наловил маленько? – проводник кивнул в сторону миски с рыбой.
- Наловил, а как же… - хозяин оказался стариком роста выше среднего, седым, с виду – вполне приветливым. – Долго шли?
- Мы с того берега прямо к тебе. Часа два… Вот, знакомься – Илья.
Старик кивнул. Руку он не протянул, видно, это было здесь не принято. Илья тоже кивнул в ответ, снял шапку и вытер лоб.
- Идите вон ближе, грейтесь… - старик указал на второй табурет. Кроме кровати у стены и стола, где стоял чайник и несколько стаканов, больше никакой мебели здесь не было.
- Да тут постою. Разуваться не хочу.
- Да иди как есть… - старик посмотрел на проводника. Тот полез в карман за трубкой.
- Пойду, подымлю.
Он вышел. Илья прошел к печке и сел на табурет.
- Как к тебе обращаться-то?
- Варламов Григорий Павлович… - ответил старик, убирая веник в угол. – Можно: дядя Гриша.
- Мне, дядя Гриша, на склон нужно подняться. Там, рассказывают, есть на что посмотреть.
- Дело хорошее… - ответил дядя Гриша, убирая со стола стаканы и смахивая на пол хлебные крошки. – Как выйдешь – справа я тропинку протоптал, дальше, правда, снега по пояс почти… Сходи, посмотри, гора-то – ничейная…
- А ты как же?
- А я рыбой вон займусь… Как нагуляешься – приходи, ухи похлебаешь…
Илья поерзал на табурете. Старик, больше не глядя в его сторону, поставил на стол миску с окунями, достал доску и нож.
- Я не уху хлебать пришел… - сказал Илья, разглядывая нехитрое убранство избы. – И ты уж, понял, наверное…
- А? – переспросил старик. – Нож тупой, поточить надо бы…
- Я говорю…
- А я говорю: в моем возрасте за спасибо по снегу не шастают… - веско сказал дядя Гриша.
Илья полез в карман и достал бумажник.
- Не вопрос. Купишь себе валенки новые. И еще две избы такие же, даже лучше. Так прогуляемся на склон?
Старик отложил нож и рыбу в сторону, задумался, потом сказал:
- Свожу, конечно. Ты же не первый, кто приезжал…
- Вот от одного из них и услышал.
- Который в прошлом году был?
- Нет, другой. Высокий такой, в очках.
Дядя Гриша задумался. Потом кивнул и расплылся в улыбке:
- А! Декан что ли, или доцент…
- Он самый.
- И чего он, как?
Илья невозмутимо смотрел на старика.
- Так чего он? Я думал: еще раз приедет?
- Меня прислал вместо себя… - ответил Илья. «Что за нудная сволочь… - пронеслось у него в голове. – Ему деньги дают – а он несет околесицу какую-то.»
- Тебя, значит… - сказал наконец Григорий. – Ухи похлебаем – и пойдем.
- А без ухи – никак?
- Никак, - сказал старик, начиная скрести рыбью чешую. – Сходи, Ваньку-то позови. Долго он там дымит…
После обеда, выпив на дорогу по полстакана принесенного с собой Иваном самогона, Илья и Григорий вышли из натопленной избы, прошлись по тропинке по начала склона и надели на ноги самодельные снегоступы. Палки тоже были самодельные и представляли собой две ветки, заостренные с одной стороны. Склон не был слишком крутым, но поднимались они долго: старик в силу возраста, а Илья – с непривычки.
Несколько раз Илья бросал взгляд на небо и видел половину луны, которую заметил еще ранним утром. Теперь она была размытой, затянутой белым маревом, которое появилось на небе. Вокруг по всему склону росли деревья, встав рядом с одним из них они изредка отдыхали.
Когда наконец добрались до вершины, старик сказал:
- Сейчас еще по прямой с полкилометра. Постоим немножко.
- Постоим, - согласился Илья. – Ты деньги-то возьми. Или потом, когда вернемся?
- Успеется, - сказал дядя Гриша. – Ты лучше скажи: чего декан-то не приехал?
- Да не декан он никакой, - ответил Илья. – Ученый просто. Приболел, вот и не приехал. Я же говорю: я за него. Попросил своими глазами посмотреть.
- Приболел… Ну, пусть поправляется…
- Да надо бы… - неопределенно сказал Илья. – Пошли, что ли? Темнеет уже.
Даже с учетом того, что склон был засыпан метровым слоем снега, сразу бросалось в глаза углубление, радиусом метров в десять и глубиной не менее пяти метров. От него тянулся длинный след к краю склона, тоже вполне различимый. Старик и Илья постояли на краю ямы, Илья сделал несколько снимков.
- А потом, значит, со склона туда вот укатилась… - сказал Григорий, указав заостренной палкой в ту сторону, где обрывался след. – И вниз, со склона, получается, полетела. Деревьев повалило – тьму.
- Пошли-ка, поглядим.
Со склона, в уже наступивших сумерках, открывался вид на реку, укрытую снегом. К ней, с самой вершины склона, тянулся овраг, по обе стороны от которого лежали вывороченные с корнями и сломанные пополам деревья.
- Вот это да… - Илья снял с плеча «Смену» и сделал еще несколько снимков. – Ладно, в следующий раз с другой аппаратурой приедем…
- Декан твой тоже так говорил… - сказал дядя Гриша. Тут он заметил, что Илья словно насторожился, обернулся по сторонам, потом посмотрел наверх.
- Чего встревожился? Вниз-то спускаться будем? А оттуда вдоль берега уже по реке назад выйдем.
- Давай вниз, - сказал Илья. Он еще раз посмотрел наверх, там где светила луна.
И тут он понял, что вместо увиденной совсем недавно половины спутника, сверху на них светила луна полная. И кажется, даже большая по размеру.
- А, заметил? – сказал старик, начиная спускаться в овраг. – Я уж привык. Она всегда здесь такая в это время.
Спускаться вниз по оврагу было проще, чем подниматься вверх. Илья разглядывал переломанные деревья.
- Давно это случилось?
- Ой, давно уж… Летом. Склон еще горел потом, дым издалека видно было. Жара еще стояла – не продохнуть, река обмелела в том году.
- А смотреть никто не ходил тогда?
- Ходили, смотрели.
- Да что ты все тянешь? Чего увидели-то?
- Ну ты прямо как друг твой, который приезжал… Ничего не увидели. Упало что-то да и улетело потом. Думали – самолет, да тогда и самолетов таких не было.
- Да какой тут, к чертям, самолет…
- Вот и я думаю: какой самолет? Если бы самолет – тут и лежал бы. А потом вода как поднялась – все и затопило. Сейчас-то – кто туда полезет смотреть.
Отогреваясь в избушке, Илья вновь достал бумажник.
- Держи, дядя Гриша. Летом снова жди в гости.
Старик взял в руки пачку денег, хмыкнул.
- Миллионер, прямо. Летом, значит?
- Летом.
- Заночевать не хочешь?
- Нет, какое там. Завтра на поезд надо успеть. Из вашей глухомани пока выберешься… Сам понимаешь…
- Понимаю, чего непонятного. Ладно, другу своему выздоровления пожелай.
- Прощай, дед. Иван, пошли.
Возвратившись из поездки, Илья, отлично выспавшийся в поезде, встретил у вокзала однокурсника, Вову Сельченко.
- Как отпуск?
- Воздух, Вова, какой там воздух…
- Чем занимался-то?
- Да по окрестностям с мужиком местным прошелся. На рыбалку еще ездили к старику одному. Как уж его звали-то…
- Кого?
- Старика твоего?
- Тьфу ты… Сейчас… Из головы вылетело…
Вова усмехнулся:
- Хорошо вы посидели там, я смотрю…
- Да что ж такое-то… Ты, кстати, не в курсе, Трофимов в институт не вернулся?
- Нет, как из больницы отпустили – дома пока сидит, жена присматривает.
- Мы же с ним вместе тогда ехать в те места собирались… Чего-то он там то ли увидел, то ли рассказали ему…
- И чего у них там?
Илья пожал плечами.
- Да ничего вроде. Лес, река… Уху варили…
- Так как старика-то звали?
- Да вот хоть убей – не помню…
- Это тебе с ухи так память отшибло? – посмеялись и разошлись.
Фотоаппарат Илья убрал в шкаф. Пленку проявить он тоже забыл.
Иван вернулся в избу той же ночью, как только проводил Илью.
Старик ждал его внутри. Печь уже не топилась, несмотря на трескучий мороз. Впрочем, холода никто из них не боялся.
- Сколько еще ждать? – спросил Иван.
- Год. Это тело должно дотерпеть.
- Мы не для того столько ждали, чтобы я возвращался один.
- Если у меня ничего не получится – похорони это тело в реке.
Иван кивнул.
- Раствор подействует на него сразу?
- Через пару дней. Сначала небольшая амнезия, потом он просто начнет терять рассудок.
- А в эти дни за нами не вернутся?
- Луна не в той фазе. Просто будем ждать. Все-таки – сходи на склон, посмотри.
Иван вышел в дверь. Снаружи начал завывать ветер.
Старик сидел в полной темноте, зрачки его глаз чуть светились. Когда он закрыл их все вокруг погрузилось в сон: и изба, и склон, и река.
25 января 2022 г.