В этот раз личное оружие я сдал перед тем, как зайти к министру в кабинет. Начал я с того, что доложил подполковнику о подготовке своих батальонов к учениям, а потом предложил провести совещание с командирами Корпуса резервистов.
Брукс на это отреагировал с показным спокойствием. Он прекрасно знал, что я осведомлён о его последнем приказе. Кроме того, он догадывался о том, что я знаю, о том, что он знает.
– Дело в том, майор, что я на учения привлекаю не только командиров, и не всех командиров. В учениях будет принимать участие отдельный батальон резерва. Потом он будет привлечён к борьбе с бандами «мангустов», которые, как вам, наверное, уже известно, недавно активизировались.
– Компаньеро подполковник, решение было принято президентом. Поэтому мне не понятно формирование отдельных батальонов без согласования с главнокомандующим.
– Майор, в отсутствие президента я вправе принимать подобные решения, вам об этом прекрасно известно. И я не допущу, чтобы какие-то бандиты, с которыми уже не справляется ни народная полиция, ни партийная милиция, дестабилизировали обстановку!
Альберто Брукс сверлил меня своим одиноким чёрным глазом, другой у него почти закрылся, видимо, от волнения:
– Насколько я знаю, вы тоже «мангустам» не симпатизируете и являетесь сторонником радикальных методов. Лейтенант Креспо освобождён, благодаря вашему ходатайству, тем более, он теперь ваш ближайший помощник.
Я понял, что моя позиция стала весьма уязвимой. Риверо был прав. Но плясать под дудку Брукса я не собирался.
– Тем не менее, я настаиваю на проведении совещания с командирами резервистов. Цель наших учений – убедиться, что наши регулярные батальоны и Корпус резервистов – это единая Народно-революционная армия, которая в состоянии справиться с внешней угрозой, а не только с двумя сотнями бандитов.
Нет надобности говорить, что вышел я от подполковника отнюдь не в лучшем настроении. Видимо, общего языка нам уже не найти.