Я вышел на улицу, свет солнца ударил по глазам и заставил крепко зажмуриться. За деревянной дверью нашего домика открывался целый мир, который мне не терпелось рассмотреть. Я пытался немного, хотя бы на миллиметр, открыть глаза, но яркий свет не давал и шанса. Наверняка всё самое интересное успело начаться и закончиться, прежде чем глаза привыкли к солнцу.
С высоты крыльца я увидел большую поляну. Она простиралась сколько хватало взгляда, и лишь вдалеке упиралась в густую стену леса. Низину справа занимала гладь широкого озера. Вода в нём ярко-голубого цвета с белыми вкраплениями отражённых облаков. Левее виднелась роща с исполинскими раскидистыми берёзами. От ветра они величаво раскачивались и шелестели многочисленными ветками, словно приглашая отдохнуть на живописной опушке в тени своих листьев.
Я спустился с крыльца, прошёл по бугристой кирпичной дорожке, окружённой склонёнными шапками подсолнухов, открыл калитку и побежал. Тёплый сухой воздух ударял в грудь, словно пытаясь меня остановить, но, сдавшись, завихрялся за спиной лишь лёгким ветерком. Я оглянулся и увидел родителей. Мама методичными ударами тяпки избавляла огород от сорняков. Папа ремонтировал крышу. Он сидел на самой макушке, на коньке. Одна его нога свисала с одной стороны крыши, а другая с противоположной.
«Тук-тук», — раздавался стук молотка. Не сбавляя скорости, я помахал им, они помахали в ответ.
Я не выбирал, куда бежать. Просто наслаждался бегом, а выбор направления доверил ногам. Они вели меня в сторону рощи. В середине пути ко мне присоединился Друг и побежал рядом. Вдвоём веселее. Я вытянул руки в стороны. Ветер давил на них и пытался сдвинуть назад. Я сильно оттолкнулся от бугорка, и показалось, что вот-вот взлечу. Друг нашёл свой бугорок, оттолкнулся, но ему тоже не хватило совсем немного, чтобы взлететь.
Мы быстро добежали до рощи. Плюхнулись на землю и прижались спинами к огромной раскидистой берёзе. Ствол казался прохладным и совсем нежёстким. Издалека, с другой стороны поля раздавался равномерный стук папиного молотка. «Тук-Тук». Очень здорово было так сидеть.
— Ты слышал про Зверя? — спросил Друг и, не дождавшись ответа, продолжил, — где-то прямо в этой роще живёт Зверь.
— Что за Зверь? Страшный?
— Ещё бы! Это же Зверь! Клыки, усы, когти, жёлтые узкие зрачки и обязательно хвост. Длинный хвост, всегда вытянутый назад.
Я молчал и смотрел на яркое голубое небо. Словно картинки сменяли друг друга белоснежные облака. Каждое из них что-то напоминало. Вот птица, вот дом, вот цветок, вот облако очень похожее на Друга. Один в один! Вот, наверное, Зверь. Хвост, клыки, всё есть. Вот снова птица, снова дом, цветок.
— Я бы хотел схватить его за хвост, — продолжил Друг, не дождавшись, моего ответа, — Он будет убегать, вытянув его назад, а я догоню и схвачу!
В небе появилось скопление чёрных точек.
— Птицы! — закричал я.
Целая стая прилетела и расселась на дереве, а одна нагло устроилась прямо на земле. Мгновенно, будто внутри пружины, мы вскочили. Почти добежали до неё, как птица взмахнула крыльями и вмиг оказалась на высокой ветке. Она принялась возмущённо щебетать, глядя на нас. Тогда я схватил палку и замахнулся. Вся стая взлетела, пролетела небольшое расстояние и уселась, чтобы вы думали, на землю. Мы сперва опешили, а затем, как по команде с криками и улюлюканьем побежали к стае. Птицы разлетелись по ближайшим деревьям и загорланили так, что заглушили папин молоток. Друг тоже нашёл палку и принялся гонять птиц. Мы не давали им сидеть на одном месте ни минуты. Но вот вся стая, словно по команде, взлетела и скрылась за макушками деревьев. Оставалось только проводить их взглядом.
Я ощутил хлопок по плечу, обернулся и увидел улыбающуюся физиономию Друга.
— Ты водишь! — прокричал он и побежал.
В игре в салки важна скорость реакции, поэтому я изо всех сил рванул следом и быстро осалил его в ответ. Мы салили друг друга несчётное количество раз и смеялись, не переставая. Когда наскучило, отправились к колодцу. Располагался он ровно посередине между рощей и озером. Мы добежали до него в один миг.
Колодец притягивал взгляды. Он не походил ни на что другое и разительно выделялся серебристой зеркальной поверхностью на фоне окружающей зелени. Вся поляна отражалась в нём. Своим видом колодец словно говорил, что он главный не только здесь, но, может быть, и во всём мире. Крышка колодца блестела и отражала сменяющие друг друга облака. Вдвоём мы её сдвинули и зачарованно уставились внутрь. В глубине виднелось множество шестерёнок разных размеров. «Тук-Тук», — слышался папин молоток. Но стоило заглянуть в колодец, как молоток заглушался другими звуками. «Тик-Так», — звучал неведомый механизм.
Мы заворожено изучали устройство колодца. Одни шестерёнки были совсем маленькими, казалось невесомыми, другие поражали размерами и массивностью. Одна деталь не походила ни на что другое. Большое блестящее кольцо, а внутри пружинка спиральной формы. Она сжималась и разжималась, а вслед за ней кольцо вращалось то влево, то вправо. Невозможно было оторвать взгляд. Ближайшие к спиральке шестерёнки маленькие и вращались быстро. Подальше крупнее и двигались медленнее. Самые крупные, казалось, стояли на месте, но стоило посмотреть подольше и становилось видно, что они тоже вращаются.
Мы аккуратно закрыли крышку, чтобы никто не догадался, что мы её открывали. Какое-то движение отразилось в зеркальной поверхности. Когда обернулись, то увидели его. Клыки, усы, вытянутое, взлохмаченное туловище, хвост. Сомнений не было. Это Зверь. Ошеломлённые мы смотрели на него, а он на нас. Крупная капля слюны собралась в его зубастой пасти и упала на траву.
Первым опомнился Друг.
— Догоняй Зверя! — завопил он и бросился вперёд.
Какое-то мгновение Зверь смотрел на него, затем мощным толчком передних лап развернулся и бросился бежать. Каждый прыжок был, наверное, не меньше десяти наших шагов. Могучие мышцы играли под густой шерстью. Мы старались не отставать, бежали изо всех сил и даже чуть быстрее. Несколько раз казалось, что вот-вот схватим его за торчащий, словно палка хвост, но каждый раз не хватало нескольких сантиметров.
***
Я распахнул входную дверь и зажмурился от солнца. Глаза быстро привыкли к неяркому свету, я смог осмотреться. Передо мной расстилалась поляна, правее виднелась тёмно-синяя гладь озера, левее темнела роща. Я спустился с крыльца, открыл калитку и побежал. Остановился перевести дух. Увидел папу. Он ремонтировал крышу. «Тук-тук» — стучал его молоток, то замедляясь, то ускоряясь. Мама оперлась о тяпку и отдыхала. Я помахал им, они помахали в ответ.
Я побежал в сторону леса, вскоре ко мне присоединился Друг. Некоторое время мы бежали рядом, но бугристая земля мешала быстро бежать. Мы то и дело спотыкались. Ноги сами по себе двигались всё медленнее, пока не остановились.
— Пойдём к колодцу, — предложил Друг.
Я посмотрел в сторону рощи. Казалось, она так далеко. Я никак не мог вспомнить, зачем туда направлялся. Другое дело — колодец. Он ближе. Чем больше я о нём думал, тем больше хотелось пойти к нему, полюбоваться отражением облаков на зеркальной поверхности, послушать успокаивающее «Тик-Так».
Мы добрели до колодца. Он выделялся серебристым цветом на фоне травы. Но поверхность зеркальной не была. В колодце ничего не отражалось. Звуки механизма еле слышались. Мы уселись поблизости. Серое облако в форме цветка сменило облако-дом и замерло.
Стая тихо прилетела и расселась на ближайшем дереве. Одна из птиц сорвалась с ветки и упала на землю. Остальные не проявили к этому никакого интереса. Все птицы нахохлились и не шевелились.
— Смотри, Зверь! — произнёс Друг.
Зверь шёл, прижав хвост и прихрамывая, то на одну, то на другую лапу. Наконец, он добрёл до дерева и наткнулся на упавшую птицу. Мы испугались за неё и, затаив дыхание, наблюдали. Зверь шумно выдохнул, плюхнулся рядом с птицей и замер.
Со стороны дома приближалась человеческая фигура. Я только сейчас понял, что давно не слышу привычного «тук-тук» и догадался, что вижу папу. Шёл он медленно, опираясь на какую-то трость. Когда папа закинул её на плечо, то стало понятно, что это не трость, а длинная труба. На одном её конце торчали две ручки. Папа несколько раз споткнулся и снова стал опираться о трубу. Он несколько раз останавливался отдохнуть, менял руку и, наконец, дошёл до нас. Ни на что не обращая внимания, он направился к колодцу. Некоторое время папа переводил дух, затем нащупал сбоку колодца маленькую крышечку, которую я раньше не замечал. За ней обнаружилось отверстие. Папа вставил в него трубу и начал её поворачивать.
«Хрум», — раздался непривычный звук.
«Хрум», — Папа сделал полный поворот трубы, и на поверхности колодца появилось отражение поляны.
«Хрум», — Упавшая птица поднялась, встряхнула крыльями и взлетела на ветку.
«Хрум», — Зверь встал и, пошатываясь, побрёл в сторону рощи.
«Хрум-хрум-хрум», — Стая птиц взлетела и с задорным гомоном отправилась прочь, Зверь вытянул хвост и побежал, облака пришли в движение, сменяя одну картинку за другой.
«Хрум». Я почувствовал хлопок по плечу.
— Ты водишь, — воскликнул друг и побежал.
Я стал догонять его. Мы бежали так быстро, что чувствовали, как тёплый упругий воздух ударяется в грудь, руки, ноги и свистит в ушах.
Но что это? Я слышу не только свист ветра, но и другой звук. Что-то очень знакомое.
«Тук-Тук», — Это папа ремонтирует крышу.