Результат встречи Сброгофф - Возняцки

               
     Так и не решившись эксгумировать продажного этикой подонка Бабченку и в очередной раз убедившись в верноподданническом холуйстве поганой крысы, благополучно издохшей на днях, я понял, что казавшийся нескончаемым урок зоологии для мисс Кэрри Фишер сам собой закончился, ведь не осталось никого, кто пользовал бы мой родной русский язык в натужных высерах современного информационного мира, саморождающего белошумный чох и грай, думаю, эти уродцы, что и постят всякую х...ню, истинно схожи с бандар - логами Маленького Пилигрима. Возвышаются, гордятся, верещат, заглушая уже пробивающийся сквозь приматические черепушки чахлый росток неандертальского разума, засирая окружающий ландшафт отходами жизнедеятельности, просто у бабуинов он складывается из огрызков, скорлупы орехов и прочей дребедени растительного происхождения, а переходное звено Дарвина, чуть позже наименованное Святым Альфредом унтерменшами, ныне известное как восточные славяне с жидовней и цыганами, гадит словами, то выбитыми в граните вирта, то выписанными каллиграфически на старорежимных заборах и стенах гадом Бэнкси, зачем - то пачкающим стены, принимая, видимо, торец привоксального сортира баушки Доста за еще не оштукатуренный потолок базилики Юлиуса Дуос, укупленной амерами по кирпичику, чтобы потом возвести креативно на равнине в Омахе, Коннектикут, Аляска, сэр !
     - Перья и пух, джентельмены, - выкрикивал Мозес, толкая тележку зеленщика по узеньким улочкам Бристоля, - такса пять фунтов, натуральные перья и пух, вегетариански содранные с живых кур отупевшей вконец Кадаверии, коей лучше было умереть, нежели клонировать свое же собственное творчество, выродившееся в один и тот же образ адресата этой глумливой над никчемушным рисовальщиком сказочки.
    - Эк торкнуло Мозеса - то, - заметил Чорный Пес, глубокомысленно ковыряя острием ножа в зубах на пороге трактира, - на говно ведь исходит египтянин.
    - Ничо, - рыгнул бужениной Сильвер, качаясь на деревянной ноге в глубине заведения, - Кристина Риччи рисовала переоцененную Барбару Стрейзанд, пока не встретила полинезийского адвоката и профессора журналистики.
    - Мусорам они ее продали, - подал несмелый голос Джим Гоккинз, вытирая с загаженного стола трактира плевки и чешую астраханской воблы мокрой вонючей тряпкой, - вроде.
    - Глохни, - не оборачиваясь приказал Сильвер, набивая трубку. - Давай лучше про Бабченку.
    Послушно заглохший Джим показал жестами и остановившийся у трактира Мозес взъярился, приняв на свой счет пренебрежительный жест мальца.
    - Ах ты, гнида, - страшно захрипел Мозес, роясь в тележке, - не уважаешь великих.
    Он нащупал в тележке куклу вуду, мастерски слепленную пациентами детского садика для младенцев - олигофренов незабвенного Риобравы, и метнул ее в пригнувшегося Джима.
     - На, сука !
     В великолепном затяжном прыжке, достойном еще не замысленного как вид человеческой деятельности куотербека, Гоккинз воспарил над полом трактира, успев подумать, что впервые за эти годы веселых игр разума на пол ложить совершенно нечего, раз уж скудоумица Годохма двинула кони, перестав интересовать коалу даже краями, схватил куклу за тут же и оторвавшуюся руку и впервые ( странно даже ) узрел во всей красе потолок трактира, сплошь затянутый многолетней паутиной. В середине потолка на железнодорожных костылях была прибита чья - то изрядно подгнившая мумия, чья серенькая кепчонка удерживалась волшебством куска скотча, наискосок прилепленного к сверкающему белой костью черепу.
     - Ё...й в рот ! - изумился Гоккинз, опадая на пол живописной кучкой лохмотьев. - Теперь я понял, чего именно не хватает !
     - Открытие, - процедил Сильвер, возвращаясь за стол. - Ему не хватает животного рыла Шараповой, или фотки сортира Возняцки, или мемуаров Ренуара в жанре нуар о том, как хорошо было в сорок втором под Бобруйском, где, помнится, Кузя УО ужрался самогоном на бруньках и чурках, или прочей х...ни.
    - Аминь, - заключил Мозес, бросая тележку посреди улочки. Он подхватил полы камзола обеими руками и побежал в гавань, предполагаю, узнавать об очередном рейсе  " Эспаньолы " в славный град Киев, где живет оказавшаяся самой умной русская поэт и просто красавица, осознавшая как факт собственное неумение предстать виртуально в уровень своих же строчек, достойных памяти Сильвии Кристель. За что и люблю с уважением и - навсегда.