Рекламная кампания, которую Крох развернул в мирах первого и второго уровня, обещала ему, что будущий Аукцион разума преподнесет сюрпризы.
Его «вишенкой на торте» теперь бредил каждый житель темных миров Триады.
Все три ее царства, получив допуск по высшей форме к «торгам», мечтали ею обладать.
Читатель наш, видимо, подумал, что девушка с Земли, должна была продана с «молотка».
И что, ее дальнейшая судьба, как минимум, – быть в рабстве Хранителей Триады, либо – пополнить армию девиц услуг эскорта других знатных граждан.
Отнюдь, аукционы по продаже разумных существ уже почти сто миллионов лет в темных королевствах были под запретом.
Торги на межгалактической бирже велись под большим секретом.
Их предметом были лишь услуги.
Вода, продовольствие, полезные ископаемые, растения, животные, даже сама энергия ядра атома – все это легко синтезировалось в мирах Триады.
Их продавать не было нужды, всего было в достатке.
Даже здоровье не было смысла продавать – в межгалактическом банке данных были копии сущности граждан.
Причем, все новое, что получало от своих органов чувств живущее разумное существо, безостановочно обновлялось в этом банке.
И, с точки зрения простых (извините) землян, граждане Триады были бессмертными существами.
Убить (уничтожить) их было просто невозможно.
Разве что, для этого было нужно разрушить всемирную межгалактическую сеть, первородный эфир.
А это было не под силу даже Альфе и Омеге.
Последние сто двадцать межгалактических лет, кроме услуг, на бирже можно было приобрести и время.
Но это было лишь в крайне редких случаях.
И лишь тогда, когда Вечная королева Триады решит «отстраниться от дел».
Так назывался в этих царствах ее добровольный уход с поста Матери Судного дня.
Лишь она одна решала, кому из полуразумных тварей в мирах третьего и четвертого уровня предстояло вознестись, достигнув просветления.
И вот настал такой момент, когда Мать Анхилотия устала «жить».
Жить для нее – значит работать и править.
Править, работая и не смыкая глаз.
За сто девятнадцать тысяч лет она на треть обновила популяцию высших существ.
Анхилотия, обладая Жезлом силы, устала принимать решения.
Кому из жителей низших миров «умереть», пополнив бесконечность пикселей в ее вселенском полотне, теперь должен решать другой Верховный жрец.
Во всех трех царствах не нашлось достойного существа даже поднять Жезл (трезубец) силы, не говоря уж о ее короне.
***
«Как смел ты, нарушивший Темный Кодекс, побеспокоить нас?» – метало молнии по Залу судеб ужасное (с точки зрения землян) существо.
Ее три головы, Ум, Честь и Совесть, изрыгали пламя.
Мать Темного суда, в ярости, покинула зал заседаний дворца.
Сопровождающие Мать Анхилотию фаворитки и статс-дамы едва успевали прикрывать себя капюшонами.
Даже они, вобравшие в себя верх внеземных технологий, дымились и трещали: Темный огонь способен был испепелить-расплавить даже атом.
Анхилотия, решив сделать перерыв в праведных делах Темного царства, чтоб успокоить свои три сердца, решила погулять в окрестностях своего дворца.
У Фонтана вечности, где посетителей встречала череда странных кресел-стульев, она остановила бег своего змееподобного тела.
Ее четвертая голова, Интуиция, без особого труда расшифровала сигналы чешуек ее тела.
Они говорили ей, что предстоящий саммит сулит ей выгоду.
Хотя, саммитом, как подсказала ей голова Ум, предстоящую встречу назвать было можно лишь с большой натяжкой.
Честь требовала не слушать аргументы низшего существа, которое она сто тысяч лет назад сослала в Межвременье.
Но Совесть, заглянув в темные глаза Ума и Чести, позволила ей слегка приоткрыть небольшие щелки органов слуха.
Фасеточные глазкИ на чешуйках ее тела могли различать не только звук, длину волн видимого света, других электромагнитных излучений, но и вкус самого времени.
Крох тотчас же понял, что появился, наконец, смысл себя обнаружить.
Товар, прихваченный им с собой, сумел возбудить интерес не просто высшего существа Темного мира.
Анхилотия все же решила дать ему шанс еще раз послужить вечности эфира.
Накидка судного дня на нем, которая была способна стирать даже пиксели в полотне вечного пространства, с едва слышным шелестом свернулась.
Крох, озираясь, надел световые очки, способные различать темный мир.
Интуиция на хвосте Матери внимательно на него смотрела, часто мигая третьим глазом.
«Нижайше прошу, ваше Времейшество, в знак поклонения, принять скромный подарок для миров второго уровня! Запас его «пси-энергии» поражает!» – упал на пол даритель и стал юлой крутиться вокруг приподнятого над ним хвоста с головой.
Ведь искры темного огня продолжали изрыгать другие три.
Еще пару секунд они сыпались, стирая временные интервалы: предметы, на которые они попадали, на глазах, начинали стариться и тут же исчезали.
Бесследно. На месте них зияла пустота.
Искры перестали падать: интерес и участие к Светлане победили вспыльчивость и ярость.
«Пора попробовать назвать и цену подношения!» – решил Крох.
Глаза Ума, Чести и Совести широко открылись, заглянув в саму душу полубессмертного подарка-существа.
Крох знал, что это верх расположения к предмету интереса (собеседнику) Темного суда.
Уже почти миллион межгалактических лет Председателю высшего света присущ был лишь прищур его бессмертных глаз.
«Ваше Времейшество, не соблаговолит ли Ваша Темнота компенсировать затраты нищего Кроха временем его будущей жизни?» – опять стал кататься и кружиться в пыли безобразный гном.
«Чего ты хочешь, незваный, но уже желанный гость, мы знаем! Два миллиона тарро зачислены на твой жизни счет!» – почти хором проговорили все четыре головы.
«Тебе, же, продолжатель рода человека, предстоит выбор!» – взмахнула темной парой крыльев Анхилотия, обращаясь к Светлане.
Двумя другими, серо-голубыми, она слегка пошевелила, послав на девушку фонтан темно-серой энергии.
Почти полная нагота девушки пропала.
Все ее тело обрело белоснежное оперение, а за ее плечами обрела чудеснейший размах пара белоснежных лебединых крыльев.
«Я готова выбирать, высокочтимая Мать темного царства!» – склонила голову и, мило улыбаясь, молвила Светлана.
«Как же! Выбирать? Да, выбирать будем мы, деточка!» – услышала девушка громоподобный голос существа, похожего на темного кентавра.
«В кокон ее! В кокон! Отбой симуляции!» – последнее, что услышала девушка, едва различив себя внутри какого-то странного кокона, наполняемого какой-то липкой влажной массой.
Примечание: Продолжение следует