- Ну что, парнишки, вот и добили мы, эту Шубинку, наконец,- групповод, Мирон Шелепов, вытер ладошкой своей, с лица пот, вместе с прилипшей сенной трухой.
- Сейчас грузим Витьке, на грабли его, весь инструмент наш, и можете в деревню двигать. Лошадей распряжете дома, хомуты и седла, под крышку занести не забудьте. Обязательно кобыл своих сдайте конюху на конюховке. А утром, на новое место езжайте, в Ергату, на припол, что возле Ептушки. Не заблудитесь, я думаю. А мы машину ждать будем.
Копновозы на сеноуборке, хоть и самые мелкие в группе, и вроде бы, беззащитные, самые, но толк в своём деле, они знают туго. Недаром, кто по третьему, а кто и по четвертому лету, на кобыленках своих, все косогоры и лога в округе, прошерстили. Да и не на один раз, вдобавок. Название логов вам перечислить? Да легко! Хоть среди ночи парнишек разбуди, и спроси, к примеру, где у нас Кудюриха находится, или как лучше добраться до Тоурачка дальнего? Только ли через ближний Тоурачек, или можно и из Ергаты, через гору, туда рвануть?
Кыркыла с Кыркыленком, Фоминский с Кречетовым, Сухой с Черемуховым, Шубинка с Михайловым, Батунный с Лифантьевым, Сысоев со Степановым. Перечислять можно еще и еще. Это вам не правила переноса слов, или умножения, с делением, в школе. Там, ежели, и не знаешь, то дальше школьного коридора или кабинета директора не выгонят. А тут попробуй не знать!
Переезжают, к примеру, на другое место, сенокосные группы. Обычно, взрослых везут туда на бортовых автомашинах, а пацаны-копновозы и гребельщики, на конях своих, с волокушами и привязанных к ним, граблями и вилами, еще раньше них, держат путь туда. Ну как тут уехать в другую степь? Совсем никак нельзя.
С вершины перевала хорошо были видны выползающие из-за далеких, синих гор, черные, грозовые тучи. Хотя с утра, даже с обеда, ничто не предвещало надвигающегося дождя. Правда, было жарко. И парило сильно. Не продохнуть.
На перевал, копновозы, Федька и Мишка, из сенокосной группы Мирона Шелепова, поднялись, по сугубо, личным, делам. Чтобы нарвать здесь созревшие коробочки семян марьиного корня. Облюбовали эти цветы почему-то старые, полусгнившие пни. Вот и любят расти вокруг них. Сейчас цветков нет, но парнишкам цветки и не нужны совсем. Они же, не девчонки, вам, какие-то.
Семена марьиного корня, эти горошины темно-бордового цвета, можно использовать по-разному. Девчонки, те, к примеру, нанизывают их на нитки, и носят вместо бус. Форсят, значится. А у парнишек, это великолепные “патроны”, в стрельбе, из длинных, высохших, боржовых трубок. С большой дальностью полета и высокой “убойной” силой. Мало ли что может произойти вечером, в том же клубе. Может, придется “бой” опять вести, с верхнекрайскими.
Группы малочисленные, взрослых, шесть человек всего и трое мальчишек. Тот, что чуток постарше, всегда в гордом одиночестве, как-то обособленно, на граблях своих, кошенину в валки сгребает, а вот двое, поменьше, те, что сено к стогу подвозят, вот они и зовутся копновозами.
Ребятки, хоть и самые маленькие, но самые ухватистые. Обязанностей у них, хоть отбавляй – работать, не переработать. За кобылой своей следить, за ее жеребенком, тоже. Уметь запрягать и распрягать ее в волокушу. Когда требуется привезти из ручья воды для питья, опять же помощь копновоза требуется. Сунет тебе в руки групповод пустое ведро, давай, мол, понужай быстрее, не задерживайся там.
Ну, подъедешь ты к ручью, наберешь кружкой воды в ведро. Иначе никак не набрать. А ведь потом нужно еще и на кобылу залезть. А ведро как же? Вот и изгиляется парнишка. Или пень ищет поблизости, или еще чего, повыше, чтобы можно было поставить ведро, а потом, уж с седла, забрать его.
А дальше как? Одной ручонкой ведро не удержать, значит, только двумя руками, на весу, перед собой. А кобыла без поводьев, вот же стерва, умная, идет туда, куда вздумает. Совсем не туда, куда надобно. Чтобы воду всю не расплескать, парнишки листья крупные поверх воды в ведро кладут. Помогает, но не очень.
Бывало, для скорости, и чтобы коней напоить, в перерыв обеденный, групповод, обоих пацанов, за водой посылает. Тоже, не всегда, всё гладко происходит. Начало вроде многообещающее. Набрали полное ведро, нашли подходящего размера палку, просунули ее под душку ведра. Вперёд!
Красота! Две лошади рядом идут, одной рукой правим, другой, конец палки, держим. Или кобыла запнется, или на метр в сторону свернет. Как в результате, ведро с водой на землю летит, а в воздухе детские, совсем непечатные, вопли разносятся. Всё, по новой, надо.
Не только воды привезти, копновозам приходится. В ближайший березняк, чтобы срубить несколько молодых березок, для замены ими в волокушах, совершенно лысых, собратьев. А висы срубить, когда дело идет к завершению стога, свинкой называемого. Чтобы повесить их на стог, чтобы ненароком, порывы ветра не сдули верхушку.
Много. Очень много обязанностей, у самых юных членов, сенозаготовительной группы. Поэтому ребятишки совсем с молодых ногтей, многое умеют, многое знают, стараются быть рассудительными, как их взрослые товарищи и родители.
Вот и сейчас, глядя, на выворачивающиеся из-за гор тучи, парнишки недовольно ворчат. Конечно, промеж себя, чтобы взрослые ненароком не услыхали:
- Не послушал нас дядька Мирон, не поверил, что дождище сегодня польет. Смотри, какая ширина у свинки, что квашня твоя. Хрен успеем завершить ее до дождя.
Это они разговоры вели, подъезжая к верхним кучкам, к которым подходили женщины-накладчицы. Стога, обычно, ставят в самом низу косогора, поэтому там не видны надвигающиеся тучи, но известие о них, мётальщик, Мирон Ермолаевич, встретил, вполне предсказуемыми, словами:
- Давайте, парнишки, живей шевелись. Надо успеть завершить. Понужай, понужай, чего стоишь!
А как ускориться, то? Федька с Мишкой никак не могли, в толк свой ребячий, взять, почему некоторые группы, ставят сено только на ровных местах? А им всегда достаются такие косогоры, что кобыле, напрямую, на них залезть не в силах, приходится зигзагами ползти. Какая, тут, к черту, скорость.
Через час всё вокруг потемнело. Резкие порыва ветра принесли первые крупные капли дождя. Не успели свинку по уму завершить. Мирон, с женщиной-стогоправом, старались середку у свинки забить сеном, чтобы не дать дождю пролить ее до самой земли. Тогда уж точно, пропадет сено, сопреет и сгорит начисто.
И тут небо прорвало. Ливень, как из ведра. Да ладно бы ливень. Разразилась такая гроза, с такими оглушительными раскатами грома, что земля содрогалась под ногами. Женщины-накладчицы, бегом, с косогора, рванули к спасительной свинке. Только там, проделав норы в сене, можно было не промокнуть. Враз, и до нитки последней.
Парнишки, Федька и Мишка, оставшись одни на косогоре, сперва хотели спастись, под огромной, в два их обхвата, лиственницей. Но крупно пролетели наши ребятки. Не было, над огромным деревом, развесистой кроны, что защитила бы их от дождя. Только редкие, толстенные сучья наверху, а с них какой толк. Схватив под уздцы своих лошаденок, пацаны бегом припустили с крутого косогора, вниз к свинке.
Очередная ослепительная вспышка молнии и следом оглушительный треск, заставил мальчишек, в прямом смысле, брякнуться плашмя, на мокрую землю. А когда оглянулись, парнишки просто обалдели от увиденного. Многометровая лиственница, под которой они только что сидели, пытаясь спастись от дождя, была расщеплена, от верхушки, до самого комля.
Вместо толстого ствола, на ветру раскачивались лишь несколько огромных дранин, а многочисленные сучья, как будто сдуло их разом, кучей лежали внизу, под тем, что недавно деревом называлось. Юркнув в сенную нору, мальчишки, услышали в свой адрес, маты групповода, за своё отсутствие. Хотя он еще не видел, что осталось от листвяшки, под которой, они, только что, от дождя прятались.
А мужик, то, вроде как, с ума немножко сошел, подумалось мальчишкам. Он далеко под косогор, запулил ведро с остатками воды, за ведром, топор следом метнул.
- Чтобы ничего железного рядом не было. Железо молнии притягивают к себе. Кони тоже. Где кобылы ваши?
- С той стороны, у свинки стоят. Куда, мы их, денем то?
- Пусть стоят. Вроде, дождь кончается. Вот ведь как налетел то, так и прибить нас могла, ни за понюх табака, эта канцелярия небесная.
Из другой норы раздался женский голос. Это одна из накладчиц вдруг вспомнила:
- Батюшки, свет! Так сегодня же день Кирика и Улиты! Считается грозовым и страшным праздником. Самые, что ни на есть, громкие раскаты грома с молниями, по народным поверьям, именно в этот день происходят. Раньше даже в этот день людям в поля запрещалось выходить. Чтобы живыми остаться.
- Это, Федька, про нас, с тобой. Счас бы лежали там, под этой листвяшкой, - прошептал, на ухо другу, Мишка.
Промокшие, насквозь, копновозы, понемногу стали согреваться, когда последовала команда дядьки Мирона.
- Парнишки, вылазьте. Дождь кончился. Распрягайте коней. Путайте их тут же, вон и конюх уже едет. Седла и хомуты прячьте в норы. Скоро машина за нами придет. В деревне знают про наш ливень, видать, он и там тоже хорошо отметился.
А в деревне, у дома Мирона Ермолаевича, судачили, несколько мужиков и женщин. Оказывается, молния угодила, прямо в ряд хозяйственных построек нашего групповода. Даже сгорели, кой-какие, из них, крытые сеном и хламом всяким.
Самое смешное, что впритык к изгороди его, у речки, стояли несколько комбайнов и множество другой сельхозтехники. Все из железа сделаны. А молния выбрала мироновы курятники, где и железом не пахло даже. А мужик, то, помните, от себя, совсем недавно, ведро с топором отбрасывал, чтобы молния не притянулась к ним. А тут, нате, вам! Сколько железа за оградой, а она, бац! И в сараюхи его!
Вот вам и праздник грозовой. День Кирика и Улиты. Между прочим, в конце июля празднуется. Если, то, что сегодня произошло, можно, конечно, праздником назвать. Так что – с праздником вас, Федька и Мишка!