Сказка.
Однажды жонка по прозвищу Торокона… а прозвали так её из-за говори. Уж очень сильно при разговоре не говорила, а тороконила, съедая окончания слов. Не слушала жонок, своё торопилась протороконить, побыстрей да поскорей высказать. Иногда с полудёнок тороконила, а жонки слушали. Не смели перебивать, так как знали, что Торокона из-за этого в ярость большую входила.
Так вот: Торокона с раннего ранья, - как говорится черти в кулачки ещё не били, а петухи раннюю зорю не прокукарекали, - закрутилась, завертелась. Да не в поле-огороде, не в девичьем хороводе, а в обредне хозяйской. Печь русскую растопила, чугуны с водой туда поставила. Тесто, на пироги и шаньги, в квашне на печи стояло, своего часа поджидало. Бегала и летала между печью и двором, полон скота был он. Не столько работа её спешная да срочная была, как себя подгоняла, оттого и торопилась. Пойло скоту начала налажать, впопыхах и второпях в темноте утренней перепутала вёдра с водой. Скоту вместо воды заварочной-сенной, налила в вёдра бражки едрёной да хмельной. К празднику деревенскому готовилась, гостей поджидала. Во двор вёдра понесла, по колодам разлила: и корове, овцам, козам и курам. Пойла всем должно хватить, чтобы во двор лишний раз не ходить. Пошла из двора со спокойной душой. Скотина пойла хлебного попьёт, потом ляжет, отдохнет. Бойко в избу зашла, ждали там её другие дела.
Прогорали дрова в печи, пора шаньги да пироги пекчи. Пока печь жара набирала, Торокона за квашню взялась. А там тесто охало да стонало, знать силу набирало. Стала буйное тесто унимать, на столе мять да хвостать. На пироги да шаньги скалом катать да раскатывать и успокаивать. В нужное обличьё пристраивать,приделывать да прихорашивать. Тяпать-притяпывать - в строй на противни да сковородки. Дело спорилось, да и хозяйка, хоть не торопилась, но подторапливалась. День-то только начинается, а днём работы прибавляется. Не заметила как печь протопилась, прогрелась и прожарилась.
Под в печи помелом сосновым выпахала, шаньги да пироги на лопату и в печь, пекись. Сама на минутку, у русской печи, на голбец прилегла полежать, подремать. Решила вполглаза отдохнуть, один закрыт, а другой неплотно прикрыт. Да не долго спала и лежала, сна никакого не увидала.
Вдруг послышался стукоток и брякоток, да не разобрала где он, так как начала видеть сон. Стало не до сна, стук не унимается, а сильнее стучать начинается. Не сразу Торокона поняла со сна, что за стук и брякоток поспать не даёт. Отошла от сна, и поняла она , что не в воротное кольцо у мостовых ворот, стучат и бренчат, не в передней избе жонки пляшут, топают да поют- ей поспать не дают. Глаза протрала, ухом повела, послушала и поняла, где шум стоит, куда надо сходить. Пошла в скотный двор, разобраться в чём сыр да бор.
Двери во дворе открыла, распахнула, рот для ругани открыть хотела. Да увидала, что там деется и творится, то рту нет времени закрыться. Во дворе- то ли дым столбом или пар кругом - ничего не видать, и не скоро хозяйке понять,что там деется твориться, чему стоит подивиться .
Петух первый клюнул хозяйкиного пойла, от крепкой бражки пошла кругом голова.
Бражка вроде не порато крепка, да и петушиная башка не велика, мало надо хмельного
пойла. В трезвости петух характером ярой, во хмелю-то совсем вередился башкой. Сперва в курятнике навёл порядок среди кур - глупых дур. Куры только бражки глоток клюнули и на насест сели, во хмелю дремали да млели. Характером спокойные, в драку не полезли. Петух остатки допил, на двор, на простор поспешил. Взлетел на кормушку кукарекает во всё горло и песенку поёт:
«Кукареку, ух, ух, ух, я петух .Куры меня слушают, бояться.
В ряд на насест садятся. Ух, ух - я хозяин, я петух.
Кукареку, кукареку…»
День тут, в хмельном угаре, кукарекал бы сидел, да корова с кормушки горлопана скинула. Корова тоже бражки выпила, да не стакан, не полтора, а побольше ведра. Только башка у её очень велика, так не взял хмель пока.
Петух хоть и мал, но зато удал и хмель храбрости дал. Он взлетел и на коровью голову сел, стал её клевать. Корова башкой мотает, но петух не улетает, между рог стоит и голову долбит. Разбежалась она и стряхнула петуха. Тот упал да на овец попал, которые лежали в углу, и спросонья не смогли понять, что к чему, так как причастились к хмельному пойлу. Молоденькие овечки да барашки не стали драться, а начали копытцами топать и плясать, других приглашать. Козлушки махонькие тоже бражки глотнули, с ними в пляску пошли. Баран да козёл начали драться да бодаться, силою меряться. Кто кого с места сгонит да собьёт и кто упадёт.
Двор-то хозяйский крепко стоит, не шатается,не на года - на века ставлён.Тем временем корова в углу с петухом разобралась, за козла и барана взялась. Корова сильна и здорова, но у козла и барана много упрямого норова. Все в ранах, но продолжают драться, никто не хочет сдаваться. До того дрались и бодались, что рога обломались.Вот сколь едрёна бражка, а выпита всего лишь чашка, но хмель разум мутит, драться велит.
В коровью башку бражка наконец дошла, и в ярость она на козла и барана пришла, что разнять не смогла. Наклонила рога вниз и со всего размаху бросилась в середину дерущихся животных, разбросала по сторонам, вышибла дверь двора.
Торокона не ожидала такого манёвра от коровы и с дверями отлетела в сторону, на кучу сенныхобъедей. Куча смягчила посадку,нижняя часть тела не пострадала, но попало по голове упавшими дверями, стали на лбу шишки с картошку. Козла и барана, после коровьих атак, оглушило, но не до беспамятства. Драку прекратили, организовали погоню за рогатой вражиной. Командующим поставили хулигана петуха, между рогов козла, который тоже в неравной битве пострадал.
Бойко помчалась погоня, но потеряли врага, не видать ворога. Только среди высоких
хлебов мелькнул белый кончик коровьего хвоста, который увидал петух с козлиного
поста. Петух козла пребольно клюнул, козёл от злости плюнул и в погоню бегом.
Из двора, кто ползком, кто пробегом-бегом, иные впрыпрыжку, полупьяной, непроспавшийся скот вышел на улицу. Начали буянить да хулиганить, с похмелья беситься, прыгать и резвиться. В народе не зря говорят, что хмель у попа в голове мелет, рясу на голову и плясать, а что про скота говорить? У их не большая башка.
Торокона тем временем потихоньку начала приходить в себя, так как сразу не смогла понять, что с ней произошло. Да не до себя стало ей, когда услышала на улице шум и гам.
Поняла, что-то со скотиной случилось, хотела узнать в чём дело, да как узнаешь, если дверью приваленная лежит. Хорошо - краем двери придавило, а не полностью. Вылезла с трудом, из двора выглянула, а там что деется да творится, такое безобразие никуда не годится. Огород сломан, все грядки стоптаны, всё раскидано, что попалось под копыта скоту, - и никого нет из виновников. Расстроилась, да не из за беспорядка в огороде, а то что нет скота во дворе.
Вместо праздничного застолья, пришлось Тороконе сердцем пострадать о скотине
беспутной да пьяной. Пришлось по полям попрыгать, по лугам побегать, а по лесным чащобам поползать в поисках скота. Скотина от бражки одурела и малость охмелела.
Не скоро смогла всех собрать и во двор загнать. Когда всех собрала да домой загнала, уж вечер наступил. А дома ещё беда: пироги и шаньги от долгого сиденья и горячего томленья в печи, превратились в угольки. В хозяйстве беспорядок, если в голове непорядок.
От злости хотела ругаться и кинуться драться. Кого винить во своих бедах, если сама очень уж торопливая и сварливая. Начала потихоньку хозяйством заниматься,во дворе и в избе прибираться.
Назавтра гостей принимала, им всё поведала- рассказала. Гости приехали со всех волостей, увезли вороха новостей. И я краем уха про жонку Торокону услыхал, вам рассказал.
Каждому решать: в какой работе поторопиться, а где по-тихому обрядиться.
*****
Фотография из Интернета.