Они сидели на передних креслах уже не нового автомобиля и смотрели прямо сквозь запотевшее лобовое стекло на старый советский панельный дом. Этот дом в начинавшихся вечерних сумерках выглядел усталым и потертым, швы между панелями не раз ремонтировались и поэтому представляли из себя абстрактную аляповатую клетку тетрадного листа. Балконы казалось застыли во времени, впитав советскую эпоху и сохраняя в себе предметы быта и спортивный инвентарь, некогда исправно служивший своим владельцам. Издали угадывались силуэты деревянных лыж, коньков подвешенных на стене на гвоздик, шоссейных велосипедов с изогнутыми рукоятками, больших часов и кончено телевизоров с лучевой трубкой.
Неспешно в окнах люди начали включать свет, по удивительному совпадению теплых оттенков, затягивающий внимание и переносящий из суетливого века криптовалют и искусственного интеллекта в мир где все так просто и знакомо, уютный рай потерянного детства с забытыми запахами, вкусами и людьми.
Саша начал перемещать взгляд от одного загорающегося огонька на стене дома к другому. Кто все эти люди, живущие здесь вот уже полвека? Даже если они были на момент постройки здания детьми, стало быть теперь им уже всем за пятьдесят лет. Он перевел взгляд на Аню и продолжил, это взрослые мужчины и женщины начинавшие свою жизнь с молочных каш и плюшевых мишек в детском саду, росшие на фильмах Белый Бим Чёрное ухо и Бронзовая птица, вступившие в октябрята и уж точно в пионеры, евшие по праздникам сервелат и рижские шпроты, получившие среднее специальное образование, отслужившие в армии и дождавшиеся своих молодых людей оттуда, начавшие большую жизнь полную перспектив, возможностей и идеалов...
Загудевшие моторы серо-пепельного самолета пролетающего прямо над машиной прервали размышления о жильцах панельного дома. Звук опережал самолет на несколько секунд и давал время устремить свой взор в небо, Саша и Аня смотрели ввысь держа друг друга за руки и еще не знали, что любовь живет три года.