Гл.11
Матвей и Татьяна ещё толком не знали, будут ли они оставаться в найденной избушке на всю зиму, но всё склонялось к тому, что всё-таки они здесь перезимуют. На носу холода и морозы, куда соваться в опасное путешествие, если нет никакого представления: в каком направлении они движутся и сколько им ещё предстоит идти.
Но однажды Таня решила перестелить кровати, девушка с них всё сняла: матрасы, тонкие покрывала, которые служили вместо простыней, а также тёплые одеяла. Постельное бельё было чистым, видимо, за ним следили, меняли вовремя и стирали. Одно не очень удобно, это маленькие подушки, как в больнице, поэтому на каждой кровати их было по две, а значит, можно положить одну на другую, чтобы было повыше.
Наволочки белые, тоже стиранные, похоже, что здесь всё заменили, но почему-то этим не воспользовались. А Таня, когда стянула на пол матрас, увидела там тетрадный листок, сложенный вдвое. Девушка развернула его и тут же закричала от восторга:
- Матвей, теперь мы будем знать где находимся. Смотри, у меня есть карта местности!
Карта являлась ручной работой, наверное, кто-то для себя её составлял. Если бы для других, то она бы лежала на самом видном месте.
Матвей в это время таскал воду из речки. Молодые люди сразу набирали её много: во все вёдра, в выварку и корыто, чтобы не ходить за нею по сто раз на день. Да и местность им незнакома, мало ли какие тут звери обитают, ведь водоём рядом и кто туда приходит утолять жажду, пока им ничего неведомо. Купались в корыте. Нагревали воду в ведре, а потом разбавляли холодной. И рады были, что есть возможность помыться.
Парень сначала не понял о чём речь и какая тут ещё карта, но когда взял её в руки, то ему сразу стало всё ясно. От избушки до самого ближнего селения - двести семьдесят километров. Матвей и Таня, обнявшись плакали. Если раньше впереди была лишь одна неизвестность, то теперь-то они точно в курсе, что селение людей находится от них в разнице почти триста километров. Но это разве расстояние, в сравнении с тем, сколько они уже прошли. И самое главное, парень и девушка часто переживали, ведь они и понятия не имели, в каком направлении движутся, а есть ли вообще города и сёла на том маршруте, где пролегает их нелёгкий путь. Но теперь-то всё ясно и понятно, а узнав подробности, Матвей и Таня решили следовать к населённым пунктам, зачем сидеть в лесу до самой весны, если есть возможность выйти к народу и попросить их о помощи.
Конечно, уже холодновато даже днём, но они нашли тулуп в дровнике и тёплую рубашку. Матвей собирался Тане отдать тулуп, а сам наденет на себя несколько рубашек и ещё куртку от спортивного костюма. Ничего, дойдут, сейчас их будет согревать надежда, то, что они скоро окажутся в компании себе подобных, а не с рысями и волками по соседству.
Деревня, куда они намечали отправиться, называлась Панино. А перед этим им предстоит миновать "дуб", надо думать большой, потому что он отмечен на карте. И это здорово, ведь по приметам и идти будет намного легче и спокойнее. Далее, какая-то "река." Молодые люди очень сильно надеялись, что она не будет широкой, потому что весьма проблематично её пересекать, вернее, переплывать. За рекой - "шалаш." А вот это загадка. Что ещё за пристанище такое, шалаш? Видимо, крепкий очень и вместительный, чтобы путники в нём могли передохнуть и согреться. Дальше - "молодая сосновая роща." Да, так и написано от руки. По всей вероятности, старый лес вырубили и на его место высадили молодняк. Правильно, по-хозяйски. А потом ничего не написано, просто стоят точки. Где сосновая роща, там деревья нарисованы, а тут точки. Может, это кусты? Вот после этих кустов и начинается село Панино. У парня и девушки дух захватывало, даже говорить не могли, какая радость! Ну наконец-то!
Матвей и Таня вслух обсуждали, что они возьмут с собой в дорогу, они были счастливы, у них теперь есть спички, нож, топор, свечи. А ведь с самого начала - у них почти ничего и не было.
Поход назначили на утро, с вечера было много разговоров, мечтаний и куча разного позитива. Уснули мёртвым сном, а чуть свет проснулись в полном разочаровании: всю ночь шёл дождь, об этом можно было догадаться по огромным лужам вокруг дома. Дождь не прекращался и теперь, Матвей и Таня наблюдали за ним из окошка. Совсем разбитые горем, они не понимали, что им делать дальше? Пускаться в дорогу нельзя - это однозначно. Одежда в считанные минуты промокнет, а на улице зябко, ещё и сильный ветер. Таня и Матвей с большой неохотой смирились с тем, что надо подождать до завтра. Обидно, они же настроились.
Но и завтра, и последующие две недели - дожди почти не прекращались. Если морось переставала сыпаться с неба, то всего на какой-то часик, затем снова лило, как из ведра, или шёл мелкий и частый дождик, что было почти одно и то же.
Река вышла из берегов и соединилась с лужами у домика, теперь создавалось впечатление, вроде избушка находится посреди какого-то огромного водоёма. Вокруг тишина, всё живое попряталось. Изредка на дерево сядет какая-то птица, так и то на секунду, как усидишь, когда холодно и мокро.
- Ты как будто рад, что мы в лесу остаёмся, смотрю, не отчаиваешься... - как-то съязвила Таня.
- Ну давай, и я начну реветь во всё горло, тебе полегчает? Тань, я что, должен выпрыгнуть из штанов, изображая страдальца?
И Таня вдруг рассмеялась.
- Ты посмотри на свои рваные штаны. Было бы из чего выпрыгивать.
Матвей радовался такому диалогу, всё ж получше, чем Таня ругается и без конца проливает слёзы. Поэтому парень решил заранее всё сказать своей подруге, что им, как не крути, а всё-таки предстояло переживать долгую зиму в этом ненавистном лесу. Есть вероятность, что кто-то заглянет сюда зимой, ведь не зря же в избушку привозились кое-какие заготовки, но это была очень маленькая надежда, они уже привыкли, что им, в основном, постоянно не везёт, всё происходит помимо их согласия. Только задумали идти в деревню и вот он дождь, хотя стояли нормальные деньки, даже солнышко постоянно светило. А теперь небо заволокло серыми и чёрными тучами, это говорило о том, что непогода ещё долго продержится. И капли в воде пузырились, это тоже к непрерывным осадкам.
- Тань, если мы... - Матвей вздохнул и прокашлялся. Нелегко начинать, а вдруг Таня устроит истерику, ведь у Матвея тоже нервы не железные. Хоть бы ей не нагрубить, ещё не хватало им поругаться без видимой причины. Наоборот надо друг друга держаться, если в данный момент у них одно на двоих общее несчастье.
- Говори, Матвей. Я примерно догадываюсь, что ты хочешь мне преподнести.
- Ну и ладненько, значит, мне легче будет изъясняться. В общем, Тань, нам надо что-то заготавливать в зиму. Кроме перловки у нас ничего нет из съестных припасов.
- На кабана пойдём с топором?
- Тань, я ценю твой юмор, но сейчас речь не об этом. Я заметил тут настоящие заросли лещины. Пока орехи не осыпались, а то смешаются со слякотью... И грибов везде полно, вылезли после дождика.
- Да может ещё распогодится... - Таня не отходила от окна. Матвей подкладывал дрова в печку, в комнате было тепло и уютно. В кастрюле сварена перловая каша, утром пили чай из разнотравья, с мёдом.
- Я бы тоже этого хотел, но что-то не верится, будто всё за день наладится. Тут лужам высыхать неделю, с условием, если солнце будет палить, как бешеное. Но надо помнить, что всё-таки осень на дворе, а не жаркое лето. Да и дрова тоже нужны.
- Они же мокрые.
- Ну и что, пойдут даже такие. А чего ждать, когда морозы их к земле прикуют, что после не отдерёшь друг от друга? А всё мокрое можно возле печки высушить.
- Матвей, ну как выходить на улицу, если льёт беспрерывно?
- Вчера пару часов дождя не было. И ночью не стучал по окнам. Но ночь отпадает, а вот в такие просветы надо действовать. Тань, за нас это никто не сделает.
И закипела работа. Хватались сразу за всё: собирали грибы, расстилали по полу газеты, обнаруженные в дровнике, видимо, для растопки, и сыпали на них тонким слоем найденный урожай для сушки. Лещины тоже мешок нарвали, Таня возмущалась, зачем так много? Матвей говорил, будто в их условиях много не бывает. И дрова таскали в сарайчик, благо он вместительный. С объёмных поленьев водопадом рассыпались дождевые капли, но они всё равно их носили и носили.
- Вот обидно будет, если распогодится и нам придётся уйти, так и не воспользовавшись тем, на что потрачено столько силы.
- Не жалей, Тань. Кому-то наше усердие с лихвой пригодится. Вот как нам, кем-то оставленные спички, свечи, перловка и всё остальное.
Молодым людям ещё повезло, что в туалет не надо выходить на улицу. В дровнике находилось такое место, отделённое широкими досками. А иначе... тут даже днём иногда опасно выйти на порог, а если приспичит в тёмное время суток? Таня ночью и носа никуда не покажет, да и с вёдрами всё время таскаться не очень удобно, без конца потом их в речке приводить в порядок.
Сначала трудились в те часы, когда дождь прекращался, а затем вошли в азарт, работали даже под ливнем. Одежду было где посушить, над печкой, вот и пользовались тем, что после зайдут в натопленную хату. Матвей сам собирался искать валежник, сухие деревья, поваленные буреломом, а потом переправлять их в сараюшку, но Таня не согласилась на такой подвиг любимого человека, она во всём старалась ему помочь. Вскоре в дровнике с трудом можно было протиснуться, они до самого верха заполнили его дровами. Матвей любовался на их общий труд, вот теперь точно зимушку можно не бояться, а наоборот встречать её смело.
Таня оказалась права. Однажды выглянуло солнце, в последующие дни снова и снова. Заметно потеплело, даже Матвей поверил, что они задержатся здесь от силы на сутки и снова начнут собираться в очередное путешествие. На встречу с людьми и навстречу своей выстраданной мечты.
*****
Любовь Сергеевна Симонова, мама Тани, воспитывала дочь сама. С мужем они развелись, когда Таня только-только научилась ходить. Девочка медленно подбиралась к отцу и ручонками обхватывала его ногу, чтобы не упасть, при этом звонко смеялась, радуясь своей первой победе. Но мужчина никогда не разделял радость собственного ребёнка, он уехал в другой город и больше они его никогда не видели.
На алименты Любовь Сергеевна не подавала, она работала заведующей в кафе и на жизнь им с дочерью вполне хватало, потому что почти все продукты им доставались бесплатно. А это большая экономия, ведь ощутимую долю с полученной зарплаты все люди тратят на свой желудок.
Любовь Сергеевна растила дочь, если можно так выразиться, в спартанских условиях. Имеется в виду то, что девочка свою мать почти не видела. Любовь Сергеевна уходила в столовую, а Таня ещё спала, когда возвращалась, то дочурка снова уже досматривала десятые сны. А иначе никак нельзя, профессия очень выгодная, менять её на другую - не было никакого смысла.
Таня на мать не обижалась, всё понимала, у них к друг другу родилось доверие и взаимное уважение: у дочери, что мать её любит и старается только ради неё. У Любовь Сергеевны - что дочь не подведёт её и не принесёт в подоле, пользуясь свободой и вседозволенностью. Любовь Сергеевна иногда говорила:
- Танюш, только не опозорь меня. Прошу тебя, доченька. Если твой отец не убил меня своим уходом, то ты точно добьёшь, если прогуляешься.
- Не беспокойся, мамочка, у меня всё под контролем. Я недавно встретила парня, его зовут Матвей. Он хороший, мама, и у нас с ним всё серьёзно.
Таня не успела представить маме своего кавалера, собиралась это сделать после поездки на базу отдыха, но... не случилось. Матвей тоже говорил своим родным о Тане, но те тоже с девушкой так и не познакомились.
Горе объединило родителей. Отец Матвея - таксист, а мама - домохозяйка. После операции у женщины до сих пор были немалые проблемы со здоровьем, а тут ещё и единственный сын пропал куда-то.
Любовь Сергеевна приходила в гости к Тихоновым, они тоже к ней забегали. Все разговоры велись только о детях, они каждый день мечтали о том, что когда-нибудь обязательно с ними повстречаются. Потому очень часто навещали ближайшую церквушку и усердно молились за здоровье своих кровинок - чтобы все напасти и неудачи обошли их стороной.
Как-то Любовь Сергеевна позвонила Тихоновым, трубку сняла Ольга Петровна.
- Олечка, это Люба. У меня хорошие новости.
- Что-то о наших детках? - обрадовалась Ольга Петровна.
- Можно сказать и так. Мне посоветовали аж трёх гадалок, говорят, что они правду предсказывают на будущее. Ну как, навестим?
Когда пропадают дети, самое дорогое, что есть у родителей, то взрослые цепляются даже за соломинку, ни то, чтобы отказаться и не пойти к гадалкам.
Обе женщины, со слезами на глазах, рассуждали так:
- Если уж суждено им погибнуть, не дай Господи, то как потом земле их придать? Где их после найдёшь в том огромном лесу?
Все три гадалки, глядя на фотографии молодых людей, сказали, что те пока ещё живы. Любовь Сергеевна и Ольга Петровна поинтересовались, мол, а они выберутся из этой страшной ситуации, мы увидимся со своими детками или уже не суждено?
Гадалки отвечали неопределённо. Одна заявила, будто впереди сплошной туман и ничего невозможно там разглядеть заранее. Две другие утверждали почти одно и тоже, мол, если человеческий разум и физическая сила победят самого духа лесного, то дарование жизни будет ему вознаграждением за это.
- Ну и что тут можно понять? - сокрушалась Ольга Петровна, когда они возвращались обратно.
- Да ну их, этих гадалок. Они как будто с другой планеты. Попробуй пойми, что они говорят.
- Но человечность у них присутствует, жадность к наживе ещё ни одну не одолела.
- Ты права. Денег с нас не взяли. Сразу видно, сами матери.