Свет Славного Волка глава I (Елена Артемичева) / Проза.ру

            СВЕТ СЛАВНОГО ВОЛКА
            (с элементами мемуаров)

            Рудольф (с германского) «Славный волк»
            Елена (с греческого) «Свет»

            Глава I
            Валентиновна

   -Как твоё отчество?
   -Сергеевна – ответила девочка
   -А твоё?
   -Ивановна – ответила другая
   -А у меня Борисовна.
   - И у меня Борисовна.
   Дети веселились и были довольны ощущением групповой детской солидарности от того, что они являются носителями чего –то всем понятного и простого. То, что их объединяет. Что-то очень понятно -русское, наверное.
   - А у тебя как? Слышь, как у тебя отчество? Никита – барабулька? -    какой – то острый на язык    мальчик начал высмеивать меня, пытаясь приклеить к моей фамилии - Никитина, ещё какое –то для меня очень смешное, а потому обидное , прозвище. Я была сильно смущена этим громким детским обществом. Тогда оно показалось мне, отвратительно-противным. Сейчас, я назвала бы его … чертовским, пожалуй. В голове промелькнуло, как и у любого ребёнка: «Вот я расскажу об этом папе …».
   Дети не унимались . Ещё одна шустрая девочка, моя подружка по двору, еще и передразнила меня, изобразив мою рожицу    с немного выступающей нижней челюстью, ( из-за врождённого, патологического перекрёстного прикуса) и кажущейся из-за этого, большой нижней брылкой. Это, как у папы.
   После «Никита – барабулька», сказать что и отчество у меня не такое как у всех, не хотелось. Опять начнут обзывать, гримасничать. Я промолчала. Сердечко сжималось от горькой обиды.
   Вечером я , как обычно, возилась в своей комнате с пупсиками, усадив их в    перевёрнутую и превращенную в кукольный домик табуретку, с какой-то непонятной тревогой на загнанной ребёночьей душе.
   Это были советские семидесятые. Мы, папа, мама и я, недавно переехали    в новую квартиру. До сих пор помню как во время    переезда, я, уставший ребёнок, проснулась       на широкой кровати в одной    из комнат. Рядом лежал смеситель для    ванной. Семья обустраивалась на новом месте. Так и осталось    в памяти: я, широкая кровать и блестящий смеситель рядом.
   Вернёмся в тот вечер. Вечер после дворовых детских обзываний. Папа и мама , совсем молодые. Мама – худенькая –худенькая, утончённая, всегда натуральная блондинка, внешности … наверное, я назову её скандинавской, папа – всегда мой Папа - брюнет с явно выраженным итальянским типажом. Для меня, авторитетный, главный и умный. Сидят на диване перед телевизором.
      Я приволокла из своей коробки с игрушками яркий металлический чемоданчик с застёжкой, и, опять в своих детских фантазиях собиралась    в воображаемое путешествие. Тихонько, сама с собой.
      - Мам, как моё отчество?
      Мама сделала паузу, посмотрела на меня, такую маленькую, но задающую даже очень взрослый вопрос.
      - Рудольфовна, ты у нас, Елена Рудольфовна.
      Родители смотрели на меня, очень удивлённые, по какой причине я, вдруг об этом спрашиваю.
      - Я не буду Рудольфовной.
      Смотрят, улыбаются, недоумевают.
      - Ну, как тогда?
      - Я буду Валентиновной.
      А ведь отлично помню, что у меня не было никаких сомнений, что именно так можно сделать. Никаких сомнений. А самое главное, я относилась к этому, как к выходу из сложившейся безвыходной ситуации для меня. Глупенькая, маленькая девочка.
      В наши дни, буквально недавно, мои студенты , изучающие правовые дисциплины,    рассказали историю про матьчество, настоятельно утверждая, что оное имеет место быть. Пришлось сводить их на экскурсию в наше местное городское Управление ЗАГС, да развеять эти мысли, поскольку, ни по закону, ни из традиций,    такого нововведения о применении матьчества, нет. То есть по прежнему, в нашем государстве, имя гражданина, как этому велит статья 19 Гражданского Кодекса Российской Федерации, включает собственно имя, фамилию, а также отчество. Это основано на традициях.
         А тогда, в 1977 году я, своенравная малышка ( или как говорила мама - «папочка родимый», из-за похожести исключительно на папу), заявила об этом родителям.
      - Я буду Валентиновной, мне не нравится Рудольфовна. Я буду Валентиновной, потому что у меня мама - Валя. Ты - Валя, я – Валентиновна.
      Для самой себя, трёх или четырёхлетней, я нашла тогда выход из ситуации. В таком возрасте мать для ребёнка – это весь его мир, поэтому, вполне логично, что я об этом объявила.
      Согласитесь, нестандартное решение для    такого маленького ребенка.
         Папа молчал, улыбался, не произнеся ни слова. Что ж возьмёшь с такой малышни … наверное, думал он. А на счёт фамилии и дразнилок сказал однажды, с улыбкой на лице, что и его в школе обзывали также – «Никита - барабулька». Отец своим спокойствием, шутливостью показал мне, что и он тоже прошёл через это, и это не страшно, а забавно и весело, и на это не стоит обижаться. Моя обида на ребят прошла, растаяла сама собой.
         А отчество своё , со временем и взрослением я полюбила. За необычность, индивидуальность, благородство, запоминаемость и …постоянное напоминание об отце. Я - Елена Рудольфовна, где Елена - (с греческого) свет, лучезарная, а Рудольф- (с германского) славный волк. Поглядите как красиво - « свет славного волка» , вот что обозначает моё имя и отчество. Я -    свет славного волка, свет моего лучшего отца, дочь своих благороднейших родителей – хороших, добрых, порядочных и умнейших людей.

            Глава II

            Родион.

   Почему отца назвали редким германским именем, загадка...

(продолжение следует)