12.5. Некоторые знаменитые дуэли и дуэлянты
В перечне русских писателей, в чьих произведениях дуэли оказываются в центре внимания есть имена Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Тургенева, Л. Толстого, Чехова, Куприна.
Причина проста как вся ПЖ: дворянские поединки были одним из краеугольных элементов культуры поведения и занимали важное место в жизни знати.
Дуэль в России уже к концу XVIII в. стала неотъемлемой частью русской дворянской культуры. В то же время дуэль на российской почве сильно отличалась от западноевропейского «дела чести».
Русской дуэли была свойственна грубая физическая сила, жестокость и кровавость (дуэль через платок, дуэль через шинель, «русская рулетка» и т.п.). Дуэль в России так и не вытеснила полностью традицию жестоких драк , о которых часто и с удивлением упоминают иностранцы в записках о России XVI и XVII вв. Вероятно даже, что русская дуэль до какой-то степени вобрала в себя эту «национальную традицию».
С ней безуспешно боролись власти вплоть до 1894 г, когда дуэль в России была легализована Приказом по Военному ведомству «О разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде».
Среди знаменитых дуэлянтов были: наставник Петра I генерал Патрик Гордон, президент двух академий Е.Р. Дашкова, декабристы М. Лунин, А. Бестужев, К. Рылеев, авантюристы Ф. Толстой (Американец) и граф Калиостро, поэты Н. Гумилев и М. Волошин, писатели И. Тургенев и Л. Толстой и многие другие деятели русской истории и культуры.
Список знаменитых дуэлянтов, написанный по-русски, нельзя не начать с Пушкина и Лермонтова.
У Пушкина дуэль с Дантесом была не первой. Вызовов на его счету значится целых двадцать девять штук; правда, в большинстве случаев противники помирились до барьера (а несколько дуэлей предотвратил генерал Инзов, перед поединком бравший Пушкина под арест). Однако случалось ему и выйти к барьеру — например, с полковником Старовым, с которым они сделали по два выстрела, все мимо, и с близким другом по лицею Кюхельбекером, обидевшимся на ехидные стихи Пушкина:
За ужином объелся я.
Да Яков запер дверь оплошно,
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно.
Кюхельбекер стрелял первым и промахнулся, Пушкин же воспользовался правом стреляющего вторым и отказался от выстрела. По всей видимости, Пушкин был уверен, что Кюхельбекеру ни в жизнь не попасть в него (Вильгельм Карлович был очень своеобразным человеком…), потому-то он мог себе позволить не торопиться.
Однако в случае с Дантесом он был твердо намерен убить противника. Поэтому Дантес, когда ему (уже во Франции) выговаривали за убийство Пушкина, очень удивлялся: а что мне, дескать, оставалось делать? Умирать? И в чем-то его можно понять… Другой вопрос, чьи действия послужили причиной поединка. Потому-то Тургенев в числе немногих совершенных им в жизни подлостей числил то, что как-то за границей при встрече подал руку Дантесу…
С Лермонтовым причина дуэли гораздо более туманна; нанес Мартынову «какое-то» оскорбление, никто толком даже не понимал какое, но — явно не первое. По воспоминаниям современников похоже, как будто Лермонтов хотел разыграть сцену из «Героя нашего времени», предназначив Мартынову роль Грушницкого. И наносил ему обиду за обидой, дабы тот наконец сыграл то, что ему определено.
Вот что говорит об этом секундант Лермонтова Васильчиков: «Что он сказал, мы не расслышали; знаю только, что, выходя из дома на улицу, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал ему очень тихим и ровным голосом по-французски: «Вы знаете, Лермонтов, что я очень часто терпел ваши шутки, но не люблю, чтобы их повторяли при дамах», — на что Лермонтов таким же спокойным тоном отвечал: «А если не любите, то потребуйте у меня удовлетворения».
На дуэли Мартынов действовал не как хладнокровный убийца. Лермонтов ждал своей очереди, Мартынов же выстрелил быстро, навскидку. Примерно как Онегин…
Менее известна другая «литературная» дуэль, которая могла стоить России одного из двух замечательных поэтов: Николая Гумилева или Максимилиана Волошина. К счастью, она обернулась не трагедией, а чем-то вроде водевиля. Волошин и Елизавета Дмитриева придумали «виртуальную поэтессу» по имени Черубина де Габриак. Эта «роковая испанка» писала стихи в журнал и заставила многих поэтов влюбиться в нее заочно. При этом, по всей видимости, изрядную часть стихов писала не Дмитриева, а сам Волошин. А вы говорите — интернет-знакомства, проблемы нового времени…
Одним словом, Гумилев влюбился в «испанку» до беспамятства, а когда розыгрыш был раскрыт, послал шутнику вызов, требуя удовлетворения за попранные чувства. Дуэль проходила на той самой Черной речке, где был убит Пушкин, — и можно представить, насколько Волошина не радовала перспектива стать новым Дантесом. По дороге он потерял калошу, и ее долгое время искали — словом, всеми силами старался предотвратить роковой исход. В итоге Гумилев промахнулся, Волошин стрелял в воздух… и за свое миролюбие получил от ехидного Саши Черного прозвище «Вакс Калошин».
Самой известной четверной дуэлью была оная из-за балерины Авдотьи Истоминой: противники Завадовский и Шереметев должны были стреляется первыми, а секунданты Грибоедов и Якубович – вторыми. В тот раз Якубович прострелил ладонь левой руки Грибоедову. Именно по этому ранению удалось потом опознать труп Грибоедова, убитого во время разгрома русского посольства в Тегеране.
Дуэли среди власть имущих вообще-то были далеко не редкостью. Так, на дуэли погибАлександр Гамильтон — первый секретарь казначейства США, основатель партии федералистов (ныне — республиканцы), один из самых значительных деятелей войны за независимость. А его убийцей был вице-президент страны Аарон Бэрр. Едва успели остановить дуэль Линкольна. А вот президент Эндрю Джексон дуэлировал целых тринадцать раз — правда, убил лишь одного из своих противников. Причем, как настоящий мужчина, сражался в основном не по политическим мотивам, а за честь своей жены.
Английский политик Уильям Питт-младший сражался на дуэли, пребывая (уже пятнадцать лет) в должности премьер-министра. Не сошлись во взглядах на патриотизм. Преемник Питта в кресле премьера, Каннинг, тоже не отличался пацифизмом; в 1809 году он ранил на дуэли военного министра Великобритании Каслри. На британской почве пытался сражаться на дуэли и будущийНаполеон III, причем противником его был незаконный сын Наполеона Шарль Леон… однако на этот раз полиция подоспела вовремя и отправила обоих родичей Бонапарта отдыхать в каталажку на Боу-стрит.
Из российских политиков на дуэлях замечены Столыпин и глава партии октябристов Гучков. Последний был изрядным бретером, вызывал и своих политических противников (Милюкова, Уварова), и менее заметных людей. Во Франции отметился премьер Шарль Флоке, ранивший в горло своего политического противника генерала Буланже.
рис. Francisco Domingo Marques
Но самая знаменитая французская политическая дуэль — уже упоминавшаяся «дуэль миньонов». Поскольку большинство знает ее по Дюма, а тот был, мягко говоря, не совсем точен, скажем о ней пару слов.
Дуэль миньонов стала своего рода «суррогатной войной» между двумя придворными партиями, но не Генриха III и Франсуа Анжуйского, как говорит Дюма, а Генриха III и Генриха Гиза. На стороне Генриха III сражались Келюс, Можирон и Ливаро д’Арк — королевские фавориты («миньон» означает «милый», и, по всей видимости, отнюдь не в христианском смысле); за Гиза выступали Бальзак д’Антраг, Шомбер (Шомберг) и Рибейрак. По одному ему ведомым причинам Дюма сделал Шомбера миньоном, а Ливаро «анжуйцем» (и отдал приближенных Гиза герцогу Анжуйскому)…
Формальным поводом стала личная ссора Келюса и Антрага, посещавших спальню одной и той же дамы. Оба они явились с секундантами, но когда Рибейрак произнес положенные слова примирения, секундант Келюса Можирон заявил, что пришел не мириться, а драться. «С кем же?» — поинтересовался Рибейрак. — «С вами, конечно!» — отвечал миньон.
У Дюма упоминается, что Келюс каким-то образом ухитрился, идя на дуэль, «потерять» кинжал. Как это возможно? Есть сведения, что бравый миньон изучал новую для Франции технику боя одной только шпагой — и если бы его противник тоже бросил кинжал, дабы оружие было равным, все могло бы пойти совершенно иначе. Но Антраг и не подумал этого делать… Возможно, секрет ему был известен?
Убиты были двое — Можирон и Шомбер, Рибейрак скончался на другой день, Келюс умер от ран через месяц. Один из миньонов, Ливаро, выжил после ран, но… утратил симпатии короля, потому что шрамы изрядно попортили ему красоту. И вскоре погиб на другой дуэли.
А вот еще один миньон, в бою не участвующий — д’Эпернон, — был вполне справедливо назван Дюма трусом и бахвалом. Он посылал вызов множество раз, но… каждый раз находились уважительные причины, и ни в одном поединке, насколько мы можем судить, он не участвовал. Умер в 88 лет без единого шрама на коже.
Увы, не чужды дуэлей были и мужи науки. Самая, пожалуй, трагическая история — гибель гениального математика Эвариста Галуа. Он погиб в двадцать лет, фактически успев стать основателем современной алгебры! О его последней дуэли нам почти ничего не известно — ни причина (то ли любовные дела, то ли политика — Галуа был ревностным республиканцем), ни даже имя его противника.
В студенческой юности немало подуэлировал и Карл Маркс. Однако когда его вызвал на поединок Бакунин, отказался дать ему удовлетворение.
Века уходят неотложно,
Дуэль исчезнет до конца.
И это к лучшему, возможно…
Но, боже мой, как будет сложно,
Ах, боже мой, как будет сложно
Призвать к ответу наглеца!
Во все времена дуэль была окутана покрывалом романтики; настоящие мужчины проливают кровь за честь… Хорошо на это счет пишет М. Зощенко: «В 13-м году я поступил в университет. В 14-м – поехал на Кавказ. Дрался в Кисловодске на дуэли с правоведом К. После чего почувствовал немедленно, что я человек необыкновенный, герой и авантюрист – поехал добровольцем на войну. Офицером был» И даже сейчас, когда этот обычай вроде бы отошел в прошлое, многие об этом громогласно сожалеют.
Между тем, будем честны, дуэль чаще всего утверждала не столько честь, сколько право сильного. Во все времена, даже «пистолетные», хватало опытных «профессионалов» дуэли, которые убивали своих противников десятками, предпочитая не слишком опытных.
Более того, многие делали это источником заработка: либо напрямую — получая деньги от чьего-нибудь врага за убийство, либо косвенно, как один из самых знаменитых русских бретеров, Федор Толстой-«Американец». Тот был шулером и своим дуэльным искусством ограждал себя от обвинений. В XVIII веке начали пытаться судить и казнить дуэлянтов, которые провоцировали на поединок заведомо слабейших противников, но это были единичные процессы, а бретеров было великое множество.
Пытаясь уйти от «права сильного», в дуэли увеличивали элемент случайности, так что она становилась все ближе к мифической «русской рулетке».
Конечно, далеко не каждый поединок кончался смертью или тяжелым ранением. Чаще всего противники либо мирились, либо промахивались, либо бой до первой крови оканчивался царапиной. Но общественное мнение давило на дуэлянтов, чтобы поединок стал «результативным»: над теми, чья дуэль не окончилась кровопролитием, потешались, и это оказывалось более действенным стимулом, чем страх перед законами.
Да и вправду ли дуэлянты защищали чью-то честь?
Если у Пушкина, к примеру, были некоторые основания идти на поединок с Дантесом, то намного чаще причины были совершенно бредовыми — как у того же Онегина. Или как на дуэли Пушкина и Кюхельбекера — на следующий день над ней смеялись оба участника, а если бы «Кюхля» вдруг не промахнулся? Сумел же он как-то попасть на Сенатской площади в великого князя Михаила …