http://proza.ru/2021/10/11/115
В больнице я иногда встречал бывших сокурсников, и, к моему счастью, они не знали, или забыли, что со мной случилось - похоже, неумение близко сходиться с людьми сыграло мне на руку: меня узнавали, но не помнили, и это было к стати. То есть можешь себе представить: я, своего рода отброс, бездомная собака, оказался:”Привет, старик, как ты? Как устроился? - и, не слушая ответ, - Да…. Времена тяжелые, вот и я тоже - никак.”
То есть я вдруг стал Как Все, понимаешь? То есть вот так просто! То есть я был абсолютное Вонючее Никто, а стал Просто Никто - то есть Никто Наоборот. То есть имея документы, в толпе других Никто, среди “привет, дружище”, используя смекалку и силы, которые я недавно тратил для добывания выпивки и жратвы, можно было попробовать получить тот же кусок хлеба, но значительно лучшего качества? Неужели я, не сдохнув на улице, спасую среди вот этих ”тоже никак”?
Нет, теперь не спасую. И Мария Сергеевна мне в этом поможет. Я так надеялся.
С нарастающей уверенностью, что не растеряюсь, выйдя из больницы, я рассказывал ей все, что со мной происходило. Она это активно поддерживала, расспрашивая обо всех, с кем я встретился. Кто узнал меня, а кого я? Кого помню из прошлых знакомых? С кем учился, кто бывал у меня дома, был ли я когда влюблён? Уточняла, знаю ли детей каких-то ее знакомых и очень радовалась, когда я не отрицал, что мог их знать.
Я рассказывал ей и о девушках, мимолётно появлявшихся в моей жизни, - иногда с грустью, иногда просто так, вспоминая всех подряд. Она интересовалась подробностями, а мне не хотелось говорить, что через мою квартиру прошло столько людей - случайных и не очень - что их невозможно было всех помнить. Тем более, что с девушками, как я уже говорил, не складывалось, и признаваться в этом постороннему человеку было неловка. Однако складывалось - не складывалось, но с учетом того, что творилось в моей квартире, просыпался я ,зачастую, не один, и не всегда это были одиночные эпизоды - некоторые постоялицы задерживались, но рано или поздно исчезали, а я не пытался выяснить почему: это казалось естественным.
Однажды Мария Сергеевна ненароком обмолвилась что знала девушку, пациентку больницы, Киру Одинцову, она училась у нас на архитектурном, и имя Кира мне так понравилось на слух, что я тут же решил, что Киру я точно должен был знать.
Ты же не забывай, что к этому моменту я уже из ”Пошёл вон, падаль!” трансформировался в ”Постой, кажется я тебя знаю”. А у того, кого «кажется знают” обязательно в подружках должна найтись Кира. Да, да, ты просто послушай: Ки-ра. Ни Наташа, ни Ира, ни Вера, ни даже Алена, а именно Кира. Ну конечно она была, эта самая Кира Одинцова, ну конечно я ее знал, ну как я мог ее не знать, эту музыку звуков, Киру Одинцову?
И если принять как факт, что в моей жизни она каким-то образом было, то мне, естественно, захотелось узнать подробности и последние новости о своей старой приятельницы. Их оказалось не много: она долго болела, была приезжей, ее воспитывали старенькие бабушка и дедушка, после их смерти помогать стало некому, она бросила учёбу, перебивалась случайными заработками, и когда нечем было платить за квартиру ночевала в чужих, по-видимому и в моей, приводимая туда общими друзьями (ну как у меня могло не быть общих знакомых с Кирой?). Ну конечно я ее знал, как же я мог забыть, теперь-то я ни на секунду в этом не сомневался. Более того - нас наверняка связывало нечто большее, чем просто совместные студенческие пирушки.
”И где она сейчас? Здорово было бы ее опять увидеть? ”
Хочу признаться, что между моментом, когда я впервые услышал имя Киры и вопросом о возможности ее увидеть, прошло несколько дней, может неделя - не больше, но за это время я уверился, что знал ее, набросал вероятный сценарий наших прошлых отношений, сто раз проговорил возможные разговоры и в завершении нарисовал ее портрет, стыдливо спрятав среди своих немногочисленных пожитков. И да, у меня к тому времени появилось своё собственное барахло, чем я несусветно гордился.
Ах да, портрет… Портрет был собирательным образом всех моих дневных и ночных фантазий, так что Кира была не то, что бы не хороша, но не реальна точно. Ну да ладно, цель была достигнута: у меня среди всего прочего появился портрет подружки. Я стал таким важным, что даже манеру разговора изменил, и пару раз специально поворачивал случайную беседу так, чтобы иметь возможность вставить: ” Не могу планировать, мне обязательно надо повидать старую знакомую”. Настоящее ’Кино и немцы’ - представляю, как потешно это все выглядело со стороны, если бы кому-то пришло в голову обратить на меня внимание.
В общем: ”Здорово было бы ее опять увидеть,”- произносилось небрежно, но далось не легко - я панически боялся разочароваться в Кире Одинцовой и разочаровать ее.
- Ты не можешь ее увидеть, я же сказала, что Знала ее - ее больше нет.
- Что значит нет? Она уехала?
- Нет, умерла.
- То есть как умерла, зачем Вы это говорите? Она же у нас училась, как же она могла умереть? Бабушка умерла, это понятно, но как Кира, моя ровесница, могла умереть?
- Она была даже моложе тебя, но так тоже случается, особенно с теми, у кого больное сердце.
Давай я не буду объяснять , как я это принял. Не потому, что мне было или есть больно, нет. Я ведь там, внутри, понимал, что я ее не знаю, может и знал, но не долго. Так что горевать о ней я не мог, но мне было горько отказываться от иллюзии какой то нормальности, ведь я уже поверил в придуманные чувства к Живому человеку. А теперь оказалось, что даже этого у меня быть не должно?
И ко мне вернулись одиночество и сомнения. И знаешь, я вспомнил почему пил. И пришли мысли, что все вернётся назад, ведь выйдя из больницы, мне даже некому будет сказать: ”Привет”.
И стало очень страшно.
http://proza.ru/2023/12/14/301