Пьеса
НЕ БЫВАЕТ СЛУЧАЙНОСТЕЙ В МИРЕ
Персонажи пьесы
условно может играть один актёр
1)Егор Свиридов - инвалид-колясочник, музыкант
2)Семён Семёныч - монархист
условно может играть один актёр
3)Руслан – ветеран войны, инвалид, предприниматель
4)Матвей – любовник Элеоноры
условно может играть одна актриса
1)Элеонора – подруга Егора Свиридова
2) Даша - коллега Егора
3) Лена – соседка Егора
условно может играть одна актриса
1)Барышня - видение
2)Цыганка – гадалка, уличный философ
3) Наташа - помощница Руслана
Служба доставки – голос за кулисой
Психолог Ева Захаревич – голос
Сцена первая
НОЧЬ. КВАРТИРА ЕГОРА СВИРИДОВА.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
ДЕКОРАЦИЯ – БУТАФОРСКИЙ ПРОЁМ ОКНА У КРАЯ СЦЕНЫ. СТЕНА КВАРТИРЫ С ОКНОМ. ПО КРАЯМ СТЕНЫ СВИСАЮТ ШТОРЫ. НА СЦЕНЕ, ПО ЦЕНТРУ, СЕРВИРОВАННЫЙ СТОЛ НА ДВЕ ПЕРСОНЫ (ДВА ФУЖЕРА, БУТЫЛКА ВИНА, КАНДЕЛЯБР С НАПОЛОВИНУ ВЫГОРЕВШИМИ СВЕЧАМИ, ПОСУДА), ДВА ДИВАНА ПО КРАЯМ СЦЕНЫ, В УГЛУ СЦЕНЫ СТОИТ ЗАКРЫТЫЙ ФУТЛЯР С ВИОЛОНЧЕЛЬЮ (СТОИТ ТАК, ЧТОБ ЗРИТЕЛИ ОБРАТИЛИ НА НЕГО ВНИМАНИЕ). ЗА ОКНОМ КВАРТИРЫ СЛЫШАТСЯ ЗВУКИ ДОЖДЯ И ГРОМА.
На сцене появляется Егор, мужчина в инвалидном кресле. Подкатывает к столу, смотрит на наручные часы, затем с выражением сожаления на лице, пальцами гасит свечи и, не проронив ни звука, разворачивается и движется в обратном направлении. Егор останавливается возле футляра с виолончелью, прикасается к нему пальцами (возможно в этом месте могут звучать приглушённые овации, как эхо былого триумфа музыканта), вновь бросает взгляд на наручные часы, сокрушённо качает головой и затем смотрит в сторону окна. Облокачивает руку о подлокотник кресла и устало, пальцами кисти руки, обхватывает лоб. Приглушается свет. Струи дождя за окном и гром звучат сильнее. Вспышка света (молния за окном). Проявляется музыка - минорный бархатистый голос виолончели и отдалённый, едва слышимый, скрипичный хор. Вспышка света (молния за окном). И в ранее звучавшую музыку вплетаются звуки акустической гитары – фламенко. Как сон, как воображение, в тёмной части сцены подсвечивается танцующая пара - две восхитительные фигуры, мужская и женская, сплетались в танце и вновь отталкивали друг друга, как две птицы кружась самозабвенно, забывая о партнёре и затем страсть, всякий раз, как магнит, их бросала в объятия друг друга. Вновь грохочет гром и вместе с молнией за окном вспыхивает потолочный свет квартиры высвечивая женщину в строгом офисном костюме.
ЭЛЕОНОРА: Егор, ты чего сидишь в темноте?
Молодая женщина, не дожидаясь ответа, проследовала за кулису (во вторую комнату) и оттуда слышится её задорный голос.
ЭЛЕОНОРА: Ты не представляешь, что творится сейчас в городе. Это не весенний дождик крапает - это ливень, водопад. Будто небо решило не только отмыть наш город от зимней пыли, но и утопить его жителей. Потоки воды по склонам мчатся как бурные реки. Ливнёвка не справляется с этим потоком и нижние районы города уже тонут, даже не в лужах, а в озёрах. Ты меня слушаешь, Егор? Что ты молчишь?
Егор, сидит, по-прежнему не отвечая и не реагируя. Раздается грохот из-за кулис (из комнаты) – там что-то упало. Появляется, припадая на ушибленную ногу, Элеонора, но уже не в строгом офисном костюме, а в домашнем халатике. Присаживается на диван, снимает тапок и, морщась от боли, трогает разминая ушибленные пальцы.
ЭЛЕОНОРА: - Ох… больно… чувствую - хромать мне и хромать теперь… опять эта гладильная доска упала… надо её выбросить!
ЕГОР: Элеонора! Не надо ничего выбрасывать.
ЭЛЕОНОРА: Не надо?! Да я ей не пользуюсь! Ты тоже. Посмотри на…
Элеонора резко себя обрывает и смотрит в противоположную от Егора сторону.
ЭЛЕОНОРА: Съезжать из этого клоповника, непременно съезжать… так жить просто невозможно.
ЕГОР: Ты не договорила. Посмотри на… на что нужно посмотреть? Или может быть на кого?
Егор отъезжает от окна и скрывается за кулисами (в комнате), из которой только-что вышла его подруга. Элеонора смотрит молча ему в след и переводит взгляд на стол. Она встаёт с дивана и прихрамывая подходит к столу. Рассматривает сервированный стол, со вздохом выдвигает стул, садится и поставив локти на столешницу, обхватывает горестно голову руками.
ЭЛЕОНОРА: О, боже! Ну как я могла забыть?! Сейчас начнётся… Хоть бери да из дома беги.
ЕГОР: Не надо никуда бежать. Ты только что домой прибежала. Позволь спросить: где в этот раз ты запропала?
В комнату вновь вернулся Егор. Элеонора, оторвав голову от рук, недоумённо смотрит на Егора.
ЭЛЕОНОРА: На работе, Егор. На работе. Я же тебе заранее говорила, что в банке будет проверка из головного офиса. Проверка! Запропала… словечко для меня нашёл… запропала… запропастилась! Что ещё придумаешь?
Егор, подъезжает ближе и останавливается возле подруги.
ЕГОР: И ваша проверка ознаменовалась фуршетом? От тебя пахнет не только духами…
ЭЛЕОНОРА: Ничего удивительного – мы были уставшими и голодными. И потому решили заехать перекусить. И, да! – мы выпили немного вина. И скажу сразу, проверка – дело не одного дня, а потому не стоит ссориться с проверяющими… Мне там ещё работать.
ЕГОР: И как далеко может идти это твоё «не ссорится с проверяющими»? Завтра домой вообще не ждать?
Элеонора, встав из-за стола, отходит в сторону, к шкафу, возле которого стоит виолончель.
ЭЛЕОНОРА: Ждать. Знаешь, мне уже надоели эти сцены ревности. Я работаю и зарабатываю деньги… за двоих. Мне не платят пенсию по инвалидности и потому надо пахать. Па-ха-ааа-ть, Егор! Займись уже чем-нибудь.
Элеонора останавливает свой взгляд на футляре.
ЭЛЕОНОРА: Пыль сотри хотя бы с футляра инструмента.
ЕГОР: Нападение как лучший способ защиты? Бьёшь под дых? А не благодаря ли тебе я стал таким вот…
Егор разводит в стороны руки, демонстрируя свою действительность, - инвалидом?!
ЭЛЕОНОРА:О… ты меня теперь упрекаешь? - Супруга передёргивает плечами и тут же, как бы отмахиваясь от наваждения и упрёка, и машет кистью руки, отводя от себя невидимую преграду. - Жизнь непредсказуема: только начинаешь дышать полной грудью, а тебе уже перекрывают кислород…
ЕГОР: Руками собственной жены…
ЭЛЕОНОРА: Ну, да… я виновата! Но жизнь — это поединок и нужно уметь держать удары судьбы.
ЕГОР: Легко быть генералом и сидя в бункере отправлять солдат держать удары этой… кем-то назначенной судьбы.
Егор разворачивается и отъезжает от стола к окну, на секунду останавливается возле футляра с виолончелью, вновь проводит по нему пальцами и рассматривает следы пыли на них и на футляре. Вздыхает. Передумав двигаться к окну, разворачивается и направляется в сторону кулис (во вторую комнату). Элеонора останавливает его вопросом.
ЭЛЕОНОРА: Уже уходишь? Так быстро? Может отпустим наших демонов погулять и отпразднуем годовщину нашей встречи? Несмотря на поздний час, я не против перекусить… тем-более так аппетитно пахнет. Божественный аромат. Что, сам готовил? Или заказал?
Элеонора замерла выжидательно глядя на Егора, сидящего к ней спиной. Он в пол-оборота поворачивается к супруге, молча смотрит ей в лицо, выдерживает паузу, и развернувшись возвращается. Егор подъезжает к столу и приподнимает крышку на блюде.
ЕГОР: Больше трёх часов стоит на столе… Не знаю, как там с божественным ароматом, Элеонора, вероятно, улетучился, а вот греть надо точно.
ЭЛЕОНОРА: Это дело поправимо! Микроволновка вмиг всё вернёт в первозданное состояние. Давай я сама всё сделаю.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Стол накрыт, супруги напротив друг друга. Пауза. Элеонора перекладывает столовые приборы около себя. Неловкое молчание прерывает Элеонора.
ЭЛЕОНОРА: Егор, мы говорили в прошлый раз что ты позвонишь психологу… ты не звонил ей? Визитку не потерял? Позвони. Она многим помогла.
Егор разводит руками.
ЕГОР: Нет, Элеонора, не потерял. Позвоню… завтра.
Элеонора вновь перекладывает столовые приборы около себя.
ЭЛЕОНОРА: Егор, ты же помнишь, как мы с тобой познакомились?
ЕГОР: «О как это было давно. И тоже море и тоже вино…». Спрашиваешь?! Конечно, Элеонора, помню. Я сидел в кафе, смотрел на кромку моря… зашла ты….
ЭЛЕОНОРА: Да-да! Это так… а что ты писал тогда на салфетке помнишь? Ты помнишь те стихи?
ЕГОР: Я же их сразу подарил… они тебе понравились очень… не помню… что-то про забытую любовь и море.
ЭЛЕОНОРА: Да! Я их сохранила или они сами сохранились. (Элеонора улыбается) Они у меня в книге на работе лежали всё это время. На днях случайно обнаружила. С удовольствием перечитала, вспомнила, всплакнула…. Хочешь принесу их? Сейчас!
Элеонора выходит из-за стола и скрывается за кулисами (вторая комната), через минуту выходит, неся в руках бумажную салфетку. Останавливается возле стола, кончиками пальцев одной руки опираясь о его поверхность, а в другой держит перед собой листок мятой салфетки.
ЭЛЕОНОРА: Вот, послушай, - На гребешке волны.
«Ночь. Сиртаки звонко льётся,
Как терпко-красное вино.
Один мотив с другим сольётся,
Но им в веселье – всё равно!
Луна сверкает за окном,
Тропу выгуливая в море.
Я жду – забудутся все сном
Иль разойдутся в ссоре.
И ляжет на селенье тишина,
И шелестя деревья - вправе
Шептать соцветья сна
С луной, в белесой раме.
Я буду спать, а волны,
Накатывая вновь и вновь,
Забытым голосом валторны,
Вернут во сне твою любовь.
В ночи сиртаки звонко льётся
И кубки до краёв полны.
Забытая любовь уж не вернётся –
Уйдёт, на гребешке волны.
Элеонора восторженно читает строки стихотворения, а Егор, едва вникая в смысл, смотрит на неё и упивался её восторгом и азартом.
ЭЛЕОНОРА: Сон на гребешке волны… красиво сказано! Егор, ау! Ты меня слушаешь?
Элеонора усаживается за стол.
ЕГОР: Прости! Конечно слушаю. Засмотрелся на тебя и мысленно вернулся в Грецию, в ту кафешку….
ЭЛЕОНОРА: Егор, ты вообще странный – приехал с гастрольным туром… и сидишь в третьесортной забегаловке, пишешь на салфетках стихи! В то время как другие скачут по музеям и магазинам – скупая сувениры, подарки и шмотки.
Егор наполняет фужеры красным вином.
ЭЛЕОНОРА: За Грецию нас познакомившую!
ЕГОР: За Грецию и нас.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Егор выезжает на сцену в инвалидном кресле. Останавливается, потягиваясь. Подъезжает к столу, из графина наливает воды в бокал. Пьёт.
ЕГОР: Уф! И жить хорошо и жизнь хороша, но… недосып – это плохо. Ладно, перебьюсь. Так-с… начнём утро с исполнения обещаний и позвоню психологу Еве Захаревич.
Егор достаёт из кармана сотовый телефон, набирает номер. Идут гудки вызова. На вызов отвечает женский голос.
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Доброе утро! Я вас слушаю…говорите!
ЕГОР: Ева Захаревич? Добрый день.
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Всё верно – это я. С кем я говорю? Представьтесь.
ЕГОР: Мне ваш номер дала Элеонора… нам бы по общаться. Есть проблемы.
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: А кто вы? Представьтесь, пожалуйста.
ЕГОР: Ах, да, простите. Егор Свиридов.
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Очень приятно, Егор. Рада что вы решились на звонок. Да… мне о вашей ситуации рассказывала Элеонора. Егор, вам будет удобно подъехать ко мне через час?
ЕГОР: С этим проблема – машину после аварии продали. Да и на коляске я не везде могу… А мы не могли бы по телефону поговорить? Время оплачу через Лену. Мне было бы удобно ограничить общение лишь телефонным разговором… пока, по крайней мере.
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Да-да… простите, мою забывчивость. Можем и по телефону. Хотя, конечно, телефонный диалог мне даст меньше информации о вас, чем если бы я видела вас перед собой. Ваши глаза, ваши видимые реакции во время беседы дали бы мне больше информации при нашей встрече. Давайте сделаем так – я вам перезвоню через несколько минут, и мы поговорим. Хорошо?
ЕГОР: Да, конечно, как скажите.
Егор убирает сотовый телефон в карман и смотрит в зал.
ЕГОР: Как много нас. И вроде бы мы все разные, но так похожи во многом. Кто мы – ноты или оркестранты? Разрозненные музыканты, собираемые в один организм, оркестр, дирижёром? Затем этот организм вновь распадается на индивидуальности, противоречивые и несовместимые…. Вот здесь и сейчас – мы как один организм? Наверное, как один. Чувствующий, переживающий. Но что потом? Связи, созданные дирижёром, остаются? Интересно… «Богу все мы едины, но мы не едины. Не разнится лёд, но разнятся льдины».
Раздалась трель звонка сотового телефона. Егор достаёт его из кармана. Отвечает на звонок.
ЕГОР: Да, Ева. Можем говорить?
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Конечно. Егор у нас есть время на разговор до прихода моего клиента. И так начнём… Вам удобней, когда я говорю наводящие вопросы или вы, начнёте, а я отвечу?
ЕГОР: Пожалуй, начну сам… Правда ещё не решил, что важнее для меня… Хотя… вот, скажите Ева, вы верите в цепь случайностей или же за ними всегда есть скрыта некая сила. Провидение, судьба ли…. У меня вдруг, неожиданно, начал рушиться привычный, почти устоявшийся мир, в котором я жил всё последнее время… не тот, что был до аварии, а после неё. Срединный. Надеюсь, что срединный, а не постоянный и уже неизменный. В последние дни он стал рушиться и появились новые знакомства, но не просто знакомства, а как некие указатели дальнейшего пути… словом и делом наводящие на выбор дальнейшего маршрута. Ну и, конечно, влияющие на переосмысление. Странно всё это! Прошлый мир рухнул, срединный рушится, а рождения нового не видно. Как бы… не видится свет в конце тоннеля…
ПСИХОЛОГ ЕВА ЗАХАРЕВИЧ: Егор, позволю себе перебить вас, так как ваша ситуация имеет одну классическую для всех, кто ищет определений для своей изменяющейся жизни, ошибку. Вы делите мир на «до» и «после». А это в корне не верно! Не бывает таких границ. Ни рождение, ни смерть не имеют таких границ тоже. Всё видоизменяется, не прерывая движения. Все ваши «до» и «после» лишь показатель противоречивых стагнаций, как симптомы заболевания, а не показатель разрушения. Застой жизни. Я понимаю: вы мне скажите сейчас: это не я делю, это жизнь делит. Но это не верно. Как «до», так и «после» имеет отношение к одному и тому же человеку. Оценочное суждение человека вырванного из зоны комфорта! Вы ведь не изменились как человек и личность. Физическая проблема изменила качество привычной жизни и всего-то, не изменив вас. Или вы сами коррелируете свою личность? Тогда - зачем? Зачем ориентируясь на оценочное субъективное суждение другого человека, говорить себе «я стал другим, я стал хуже»? Вы просто – другой, чем тот человек или иной. Мы все в чём-то отличаемся, но не впадать же из-за этого в истерику? Понимаете, меня? Представьте себя в другой ситуации: Вы переехали из одного региона в другой, или – из одной страны в другую. Вы тот же человек. Совершенно, определённо тот же. Но. В иной, изменившейся среде. Ноги, руки, голова – целы. Но вы упорно будите делить свой мир на «до» и «после», если у вас в новой среде что-то не сложилось. И не будите делить, если переезд был удачным, и вы ничего не потеряли, а лишь сменили место жительства. Понимаете, меня, Егор? Это страх перемен заставляет вас искать оправдания своей инертности, своей несобранности… и не желанию осмысливать, приспосабливаться и учиться. Мир, наша жизнь, и так полны условностей. Зачем же их множить? Конечно, говорить проще чем подняться над суетой своей жизни, но для этого и существуют практики, позволяющие изменять своё сознание для переосмысления привычного.
Вы, условно говоря, всем сообщаете: «Я стал плохим – у меня проблемы с ногами, жизнь поступила со мной плохо. Пожалейте меня». Вас пожалеют одни и посмеются другие. Вы открываетесь людям, которым раньше бы не открылись, сохраняя свою защиту. Вы же не пускаете в свой дом всех подряд?! Так почему вы решили, что можно поступать сейчас, после аварии, так со своей душой и жизнью. Конечно же, к вам будут относиться иначе, так как вы сами задаёте этот тон. Вероятно, это защитный механизм, доставшийся нам от животного мира – признал свою слабость в существующей иерархии и тебя уже не трогают, не обижают, без причин. Но мы же люди! И нас развитое общество гарантирующее равенство прав и возможностей. Не рефлексируйте, Егор. Избавляйтесь от наследства животного мира. Идите по миру с гордо поднятой головой. Вам сама жизнь подсказывает что вы достойны этого! Но вам, как мазохисту, хочется себя помучить и унизить? На вас же никто не нападает, так зачем же демонстрировать слабость, откатывая себя в низ социальной и общественной лестнице жизни?! Видели, как собаки падают на спину, демонстрируя свое непротивление и свою покорность, перед сильным животным? Вы ведёте себя, вероятно, близко к этому. Мы же живём в мире интеллекта и духа, а не только физической плоти. У нас есть инструмент разум, созидающий наше равенство в обществе. А с разумом у вас полный порядок. Вы же не в клинике для душевно больных. Представьте, у вашей машины отлетят задние колёса, вы их замените на другие и поедите дальше, будто и не было этого события. А если бы ваша машина мыслила, как вы? «Ой, знаете, у меня случилась авария. Я стала плохой. И, вероятно, уже не такая быстрая. Понимаете, я стала хуже, чем вы». Мнительность! Помните рассказ – «Человек в футляре»? Это же пример искажённого миро восприятия. Поймите, Егор, мир для вас не изменился, вы для мира, как личность не изменились. Лишь возможности тела стали иными, резко изменившимися. Как если бы вы уснули молодым, а проснулись стариком. Вот они ваши «до» и «после». Но обычно изменения идут плавно и почти незаметно. Жизнь играет с нами в прятки. Но для игры нужны, как минимум, двое. Не поддавайтесь, не играйте в поддавки. Сознание, рефлекторно нас обманывает… это примитив былого развития. «Перейти Рубикон» - всего лишь условность. Земля, ведь, круглая. Нет возврата? Но возврата и не может быть. Всё летит вперёд. У всякого момента есть преимущество – опыт. Нет смысла сетовать на неизбежность – старость, например. Надо искать плюсы в изменившейся реальности и подстраиваться, приспосабливаться. Возможно в этом и есть урок жизни. Мы должны стремиться к гармонии, к равновесию и ничто не должно нас сбивать с этого пути! Нежелание меняться вместе со средой, убивает целые виды животных! Как-то проводили эксперимент: на остров привезли двух слонов – молодого и взрослого. Молодой освоился быстрее и выжил в изменившихся условиях, взрослый погиб. Но отчего он погиб? От своего нежелания приспосабливаться и учиться. Вы видели долгожителей? Все они сохраняют навыки обучения. Они учатся до последнего дня. Приспосабливаясь к постоянно изменяющимся условиям жизни. Приспосабливайтесь, Егор, приспосабливайтесь! Не будьте консерватором. Мир изменчив. Кто не успел, тот опоздал. Вы, Егор, живёте в условиях перемен, изменения вашей жизни. Найдите плюсы. Они есть. Обязательно есть. И запомните главное: жизнь это – школа и каждый день должен быть положен в копилку опыта. Егор, ко мне уже пришли. Надеюсь вы подумаете о услышанном и потом позвоните мне. Звоните. Обязательно звоните. Всего доброго!»
ЕГОР: Всего доброго, Ева.
Егор демонстрирует растерянность и тревожность. Поправляет воротник, будто ему тяжело дышать. Смотрит в зал.
ЕГОР: Да… Здесь вы как хирург скальпелем, режущий по живому без сомнений и сожалений. Конечно, Ева, вы правы. Но признать правоту и усвоить – не одно и тоже. Мне надо разобраться с обилием образов, выплеснутых на меня. Сомневаться в своих силах – плохо. Но сомнение разве не первый признак осмысления? Болезненный период, но необходимый. Да. Меняем оценку своего момента жизни – это лишь фаза приспособления к изменившимся условиям жизни. По крайней мере я это стал понимать, а значит разговор уже не бесполезен. Остальное ещё осмыслю. Торопиться вроде бы некуда. Пойду подумаю, вздремну, пусть истина придёт в мою голову во сне, как к Менделееву его периодическая таблица.
Егор уезжает за кулисы.
Сцена вторая
РЕСТОРАН.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
ДЕКОРАЦИЯ – ТА ЖЕ, ЧТО И В ПЕРВОЙ СЦЕНЕ, НО СТЕНА ЗАДЁРНУТА ШТОРАМИ. НА СЦЕНЕ ТРИ СТОЛА, СТУЛЬЯ. ЗА ЦЕНТРАЛЬНЫМ СТОЛОМ СИДЯТ ДВОЕ – ЭЛЕОНОРА И МАТВЕЙ. УБРАН БУТАФОРСКИЙ ПРОЁМ ОКНА.
ЭЛЕОНОРА: Я больше так не могу! Не могу. Понимаешь, не могу. Я устала! На меня там давит даже атмосфера квартиры. Но больше всего – он… со своим унынием и апатией. О, эти творческие натуры! Чуть что – депрессия. Чуть что – хандрят. Тепличные растения…
Элеонора, чуть наклоняет тело вперед, опирается кистями рук о кромку стола и вглядывается в глаза сидящего напротив неё Матвея.
ЭЛЕОНОРА: Больше так не могу. Это выше моих женских сил. После аварии мы стали совсем чужими. Домой прихожу как на свидание с покойником. Он себя губит и меня… заодно. Омут… чёрная бездна…. Понимаешь, Матвей?
Она берёт в руку бокал и отпив немного, опирается локтем о стол, подносит бокал с вином к своим глазам и рассматривает через него собеседника.
ЭЛЕОНОРА: Мы в этой жизни все лишь попутчики. Согласись, со мной. Все! До тех пор, пока есть общность интересов, устремлений и, конечно, совместного проведения времени… а он…
МАТВЕЙ: Элеонора, милая, хватит уже о нём. Я тебе много раз предлагал переехать ко мне. В моём платяном шкафу больше твоих вещей, чем у тебя дома, но ты по-прежнему каждый вечер возвращаешься к нему. Похоже, что ты никуда не держишь путь, а просто плаваешь от одного берега к другому. Мы попутчики? Нет, я берег на твоей переправе. И мне это надоело тоже….
ЭЛЕОНОРА: Ха! Пугаешь? (Элеонора опускает свой бокал на стол) И ты, Брут?!
МАТВЕЙ: Неуместное сравнение. Пора уже тебе определиться с выбором и отправиться в свой… совместный со мной путь, а не блудить меж берегами…
ЭЛЕОНОРА: Мне послышалось? Матвей, ты сказал: «блудить»?
МАТВЕЙ: Ну, оговорился, прости – «блуждать». Блуждать, бродить – искать брод…
ЭЛЕОНОРА: Блудить! Ты говори, но не заговаривайся. Хм-м… блудить… а ты тут не причём?
МАТВЕЙ: Послушай, Элеонора, мне не нравится твой тон и тема разговора. К тому же, если использовать слово, сорвавшееся с языка – «блудить», то оно ко мне точно не применимо – я не женат. А та авария и на мне сказывается. Ты не забыла о наших рухнувших планах? После аварии рухнувших. Нет? Ну и прекрасно!
ЭЛЕОНОРА: Ещё бы она не сказывалась на тебе! Ведь это ты поссорился со мной в тот вечер. Это ты меня разозлил так что…
Элеонора замолчала на мгновение, будто обдумывая или припоминая и продолжает говорить.
ЭЛЕОНОРА: да… я не справилась с управлением и перевернула машину на повороте. Если бы Егор пристегнулся, то был бы цел. Я же цела! Но виноват ты, а не я. Не было бы никакой аварии если бы ты не повёл себя как свинья.
МАТВЕЙ: Я тебя не понимаю: ты хочешь отдохнуть и расслабиться после трудового дня или поссориться, выплёскивая всё своё негодование на меня?!
ЭЛЕОНОРА: Отдохнуть. Забыть о невзгодах. Провести вечер с любимым человеком… Отдохнуть – душой и телом.
Произнося эти слова, Элеонора улыбается и игриво смотрит на Матвея.
ЭЛЕОНОРА: Ладно, Матвей, хватит бурчать – вспомним что мир прекрасен, когда в нём есть любовь. В нашем мире есть любовь, Матвей? Есть?
МАТВЕЙ: Да, милая, в нашем мире есть любовь… И она нас связывает, вот только не пойму – страстью и влечением или же желанием помучить себя.
ЭЛЕОНОРА: Всё, всё! Не ворчи. Я сама виновата, что завела этот разговор.
МАТВЕЙ: Надо же! В кои веки ты повинилась.
В ресторане зазвучала музыка и приятный томный голос вокалистки заполнил пространство.
ЭЛЕОНОРА: О! Смотри, опять охотница пришла. Как всегда, излишне броско одета. Плывёт меж столиками, не торопясь… чтоб все успели заметить её. Занимает столик у окна.
Матвей, чуть повернув голову смотрит на вошедшую (условно вошедшую).
МАТВЕЙ: «…И медленно пройдя меж пьяными, всегда без спутников, одна, дыша духами и туманами, она садится у окна…».
ЭЛЕОНОРА: Да. Только здесь пьяные не кричат: «Ин вино веритас»…
МАТВЕЙ: Милая, это же не кабак начала двадцатого века…
ЭЛЕОНОРА: Ты хочешь сказать Блок бродил по кабакам? Как-то не вяжется с его образом. Он же не был беден.
МАТВЕЙ: Но и не был богат. Да и назови мне хоть одного богатого поэта? Я таких не припомню.
ЭЛЕОНОРА: Ты – богат. Вот предо мной сидит пример успешного и богатого поэта.
МАТВЕЙ: Я богат, если это можно называть богатством, своим бизнесом. Я иду по земле в грязных резиновых сапогах, в телогрейке и шапке ушанке. Пряча за всем этим кусочек своей светлой души, куда проникают лучики солнца и играют гранями моего бриллианта, сверкают ими.
ЭЛЕОНОРА: Бриллиантовый ты наш! Скромный поэт-бизнесмен. А может… и стихи твои лишь продукт бизнеса? Ты же сам говорил: «Всё должно приносить прибыль. Если прибыли нет, то это баловство».
МАТВЕЙ: Может быть…
Матвей прислушивается к зазвучавшей мелодии.
МАТВЕЙ: Узнаешь?
ЭЛЕОНОРА: Нет. Но… красивый блюз! Потанцуем?
Пара встала из-за стола и направилась к оркестровой площадке.
ЭЛЕОНОРА: Говоришь, моих вещей у тебя дома больше чем в моём шкафу осталось?
Элеонора кладёт руки на плечи Матвея и слегка приобняв за шею, наклоняет его голову к себе.
ЭЛЕОНОРА: Тогда мне и переезжать не надо – я уже переехала! Верно?
МАТВЕЙ: Наконец-то решилась! А это уже некий элемент определённости в моей жизни…
ЭЛЕОНОРА: Я – элемент твоей жизни?
МАТВЕЙ: Не придирайся, пожалуйста, к словам. Егору позвонишь сама или мне поговорить?
ЭЛЕОНОРА: Не надо – сама. Я справлюсь. Позже скажу… не сегодня – не хочу омрачать вечер тяжёлым и бессмысленным разговором, выслушиванием упрёков.
МАТВЕЙ: А он без тебя не сопьётся? Ты говорила, он начал выпивать.
ЭЛЕОНОРА: Такие, как он, не спиваются. Он алкоголь употребляет очень редко – початая бутылка любимого бренди может год питься. Он же трудоголик от музыки! Работа – это и есть его жизнь. И в ней нет места больше никому. Спиваются бесцельно живущие, он же – целеустремлённый. Так что – я за него спокойна. Он с детства приучен к терпению. Ты же и сам знаешь, что такое музыка. Музыкальная школа, репетиторы, слёзы обид и отчаянья, мозоли на пальцах и так далее. Закалён в боях с невзгодами. Да и… говорят, случайностей не бывает. Так что… та авария, в какой-то мере, спасла его жизнь от профессионального краха. Он стал терять глубину своей музыки, чувственность… излишне погрузившись в гастроли и купание в славе гения. А за это наказывают… гениев. Он теперь как Птица Феникс – возрождается из пепла. А я – всего лишь сошла с его пути – при мне он стал терять свою музыкальную особенность…
МАТВЕЙ: Вероятно, ты права, дорогая. Да и что это за жизнь?! Служение Храму Музыки, а не жизнь. Он женат был на музыке, а не на тебе.
ЭЛЕОНОРА: Он не был на мне женат. Ты разве забыл?
МАТВЕЙ: Я сказал - образно. У него не было времени на тебя и женитьбу. Мы с тобой больше подходим друг другу – мы живём в реальном мире, бизнес и есть наша жизнь.
ЭЛЕОНОРА: Когда приедем к тебе – откроешь дверь квартиры, возьмёшь меня на руки и внесёшь через порог….
МАТВЕЙ: Без церемоний никак?
Матвей смеётся и обняв за талию, крепко прижимает к себе партнёршу по танцу. Целует её в губы.
МАТВЕЙ: Ладно, моя принцесса. Пусть так и будет.
ЭЛЕОНОРА: Ну, и хорошо.
Элеонора кладёт голову на грудь Матвея и прикрывает глаза мечтательно улыбаясь. Пара танцует.
Сцена третья
УТРО. КВАРТИРА ЕГОРА СВИРИДОВА. ДЕКОРАЦИЯ – ТА ЖЕ, ЧТО И В ПЕРВОЙ СЦЕНЕ.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Егор в спортивном костюме спит на диване. Возле дивана стоит инвалидная коляска. Звучит дверной звонок.
Егор просыпается и смотрит на наручные часы.
ЕГОР: Ого! Что это меня так разморило? Засиделся вчера. Ждал, ждал, а она так и не пришла домой. Что и следовало ожидать. Рано или поздно, но это должно было случиться. Оно слишком хороша чтоб жить с таким как я.
Егор садится на диване и перебирается в инвалидное кресло. Звонок в дверь повторяется. Егор разглаживает рукой мятые складки ткани костюма и едет открывать дверь. На полпути останавливается, поправляет волосы на голове. Подъезжает к краю сцены и говорит в зал.
ЕГОР: Когда ждёшь - никто не приходит, не ждёшь - придут с утра. Давно в мою дверь не звонят по утрам. Вместе с концертами и славой, улетели, как мотыльки, и мои былые друзья. От звезды к звезде, от цветка к цветку – карусель жизни.
Звонок в дверь повторяется. Егор подъезжает к кулисе.
ЕГОР: Кто там?
ГОЛОС ЗА КУЛИСОЙ: Служба доставки.
ЕГОР: Я ничего не заказывал.
ГОЛОС ЗА КУЛИСОЙ Заказчиком значится Элеонора Свиридова, в заказе этот адрес доставки. Вам письмо.
Егор скрывается за кулисой и вновь выезжает на сцену. Держит в руке конверт письма.
ЕГОР: Любопытно. Элеонора мне пишет письма, вместо того чтоб просто позвонить. Любопытно.
Егор развернул конверт и принялся читать письмо Элеоноры. Письмо читает голос Элеоноры.
«Дорогой мой, милый Егор. Поверь, мне очень трудно писать тебе, трудно подбирать слова, так чтоб они были приняты и поняты тобой. Сейчас ты винишь весь мир и, конечно, меня в первую очередь. Но это просто жизнь. В Индии на людей нападают тигры и слоны – и там горько оплакивают безвременно ушедших в мир иной. В океане акулы, скаты и морские змеи угрожают жизням людей. Огромное количество аборигенов джунглей гибнет в пастях крокодилов, аллигаторов или анаконд. В пустынях и степях люди страдают от укусов ядовитых змей и пауков. Это просто жизнь, которую надо принимать, так как мы не властны над её течением. Я как-то видела ужасный фильм про нравы африканцев, где отец семейства выволакивает, именно выволакивает, а не выводит, ребёнка и бросив его на землю, начинает душить стопой ноги поставленной на горло малышу. А тот в ужасе и не понимании – за что и почему так к нему относятся его самые близкие люди на этом свете. Это жизнь, Егор. И она редко бывает справедливой и такой как мы хотели бы. Её просто надо принять такой, если нет сил и возможности изменить. Надо принять и жить дальше, оставаясь собой, не деформируясь от невзгод, не прогибаясь от горя. Не позволять случайности или року растоптать тебя. Говорят, «Бог не даёт нам испытаний, которые мы не смогли бы выдержать и преодолеть».
Я верю: ты справишься! Я знаю: твой интеллект и твоя харизма помогут тебе в этом. Ты умный и талантливый человек. Ты сможешь! Ты недолжен меня осуждать – я лишь слабая обычная женщина, единственное достоинство которой – красота и обаяние. И то и другое с возрастом уходят. А я не готова похоронить себя заживо в этой квартире, я не готова сходить с ума вместе с тобой от твоих депрессий и твоего отчаяния. Без меня ты будешь сильнее. Я не тот человек, не та женщина что нужна тебе по жизни. Ты слишком хорош для меня. Я живу в циничном мире – мой мир цифры, цены, прибыль, доход, прогнозы рынка. В моей жизни нет места страданию из-за того, что некая музыкальная фраза была недостаточно выразительной и яркой, или что строфа теряет что-то при редактировании – или смысл или ритм и размер. Я не имею права на ошибку! Мои ошибки стоят дорого. Это моя профессия - делать безошибочные экономические прогнозы. И мой прогноз: наш брак – банкрот. И я, пока молода, должна найти себе другого спутника жизни. Постоянство, верность, стабильность – лишь иллюзии нашего воображения и наших ожиданий. В мире всё течёт и изменяется. Стагнация – смерть. Ночь и день, солнце и луна, жара и холод, рождение и смерть и так до бесконечности. Всякий, кто родился – умрёт. Умрёт в своё время, но – умрёт. Это и течение, изменчивость жизни, это и её развитие. Наша свобода воли и выбора – жить ничтожеством или стремиться к вершинам достижений и постижений. Как это делают, может быть, альпинисты – упорно карабкаясь на Эверест, ежегодно они терпят потери в своих рядах, но это никого из них не останавливает. Каждая смерть – личная драма и только. Тебе повезло – ты, так же красив, умён и талантлив, как и до аварии. А ноги не самое главное, тем-более в твоей профессии. В противном случае надо считать, что в автомобиле главное – колёса, а не водитель. А потому – если что-то нельзя поставить в автомобиль шедшее по проекту, то можно подправить, приспособить нечто иное – гусеницы вместо колёс, например, или ещё что (не инженер – не знаю). Ты был музыкантом и остался им. Тебе надо взять себя в руки, перестать себя жалеть. Всё что было раньше и что произошло – уже в прошлом. Живи настоящим. Иначе миражи прошлого уничтожат тебя раньше, чем ты это осознаешь.
Вероятно, у меня нет материнского инстинкта чтоб денно и нощно опекать тебя, но, думаю тебе это и не нужно. Ты просто должен идти дальше. Идти один, без меня. Ты же знаешь: мы все лишь попутчики по жизни. Мы вместе до тех пор, пока по пути, пока цели совпадают. Не все пары, а точнее – далеко немногие, становятся единым целым, сублимируя сознание и дух. Ты найдёшь ту, с кем будет у тебя единство и души, и тела. Ты будешь счастлив!
Наша влюблённость была ошибкой навеянной романтизмом древних мест – Адриатическое море, Афон, Гомер…. Всё это вскружило голову, опьянило наше сознание. Но рутина жизни не терпит праздности! За всё приходится платить. Праздник, мой дорогой Егор, закончился! Наше сознание отрезвело, пришло в норму и сейчас мы видим реальность – мир и себя в нём без прикрас, как есть на самом деле! Лучше отрезветь в молодости, чем в старости оказаться у разбитого корыта и моря не реализованных надежд и желаний. Согласись, со мной. Я знаю ты со мной согласишься, с моей правотой. Пусть позже, когда отболит, но согласишься.
Ты же считаешь меня предательницей, изменницей? Может ты и прав. Но не сейчас я предала тебя и нас, не после аварии, а задолго до неё. Да и авария та была лишь следствием ссоры с любовником. Ты ничего не видел, кроме музыки. Ты не замечал даже меня! А мне нужно было внимание! Мне оно жизненно необходимо. И мне его дали. Так всегда в жизни – если не ты, то кто-то другой это сделает за тебя. Тебе в этом винить некого, кроме себя, разумеется. Ты как священник женатый на церкви, а семья уходит на задворки служения. Ты служишь музыке, ты радуешься Музам, а не мне. А я не Муза, я телесное создание и меня надо любить в этом мире, а не в мире грёз! Я много прошу? Просила… Не думаю. Просто мы разные, из разных миров и лишь случай, как в шутку, свёл нас вместе…».
Егор отрывается от чтения письма, судорожно глотает воздух. Ему не хватает воздуха. Он задыхается. Тянет ворот рубашки.
ЕГОР: Вот так гром среди ясного неба! Я – слепец! Я был слеп и ничего не видел, а здесь, рядом, у меня под носом, оказывается кипела жизнь страстей. О, наивный, как ты слеп! Я должен смириться со случившим и принять неизбежное. Принять как расплату за свою слепоту и жизнь в миражах тщеславия.
Егор делает глубокий вдох и продолжает чтение. Вновь звучит голос Элеоноры.
«…Или я попросту не твоя муза… хотя это всё едино! Да и поздно разбирать случившее. Надо делать правильные выводы. Жизнь, как школа, задаёт нам задания и, если не выучил или не справился – пожалуйте, не второй год или в страну невыученных уроков. Но в нашем случае всё просто – ты не мой попутчик. Наш реальный путь был коротким – путешествие по Греции, но мы насильно проследовали и дальше вместе. И вот расплата…. Кто-то из нас должен был заплатить за эту ошибку и это своеволие. Возможно жребий пал на тебя из-за твоей же настойчивости в дальнейшем нашем совместном пути?
Прости меня, за правду, что таила от тебя столько времени и вот теперь вытряхнула на тебя всё, как ворох старых и ненужных вещей. Да, я предательница! Но и ты меня предал – ты мне изменил со своими музами. И пусть они иллюзия, но измена от этого не перестаёт быть изменой. Ментальная измена даже хуже физической – физическая временна, а ментальная – постоянна. Я не пытаюсь себя оправдать и защитить, я лишь пытаюсь сказать, что в эту игру играют двое. И виновны двое! Ты давно уже забыл, что бросило нас в объятия друг друга. Ты забыл запах весны, гроз, пробуждающих к жизни. Ты не помнишь, как манит к себе море и ночная луна. Тебе было всегда не до меня – необходимо готовится к концертам и гастрольным турам. Ты у нас – солист. А я лишь приложение. Тебе всегда нужно быть в форме, тебя нельзя беспокоить и расстраивать в ответственные моменты твоей жизни. А где же моя жизнь? Ты как космонавт в скафандре, вращаешься в космосе, выполняешь свои, непонятные большинству задачи, а жизнь сама по себе, где-то внизу, под ногами вращается в виде целой планеты. Твоя самоотверженность может быть принята только тобой. Твоим поклонникам, вчерашним, нет дела ни до неё, ни до тебя. Ты не ценишь жизнь данную тебе, ты играешь в неё, балуя себя иллюзиями, теща своё самолюбие и тщеславие. Тебе приятно самообманываться! И жизнь и окружающие не могут тебе в этом отказать. Но придёт время, когда ты не сможешь играть так виртуозно, как играешь сейчас, и тогда все отвернуться от тебя – магия твоих иллюзий рассыплется тленом. Забудут тебя, как будто и не было никогда. Разве ты не знаешь таких трагических примеров? Тебе повезло что жизнь дала тебе урок пока ты молод. Благодари её за это, а не кляни. И я – лишь фигура в этой игре, а не игрок. Считай, что авария и наше расставание — это первый урок жизни, потерявшей терпение. Это первое предупреждение жизни тебе. Это первый залп орудий по твоим иллюзиям и они, как вороны, уже каркая разлетаются по сторонам. Но если ты будешь невнимательным и плохим учеником – они вернутся. И тогда, может быть, жизнь применит более тяжёлую артиллерию. Тебе повезло – ты жив! Дыши! Живи! Радуйся, наслаждайся каждым мигом, дарованным тебе! Может быть дубля два уже не будет? Люби Егор и будь любимым! Твоя вчерашняя любовь – Элеонора. Целую, обнимаю и сопереживаю тебе».
Егор, дочитывает письмо и комкает его, плотно сжав кулак. Сидит глядя в зал.
ЕГОР: Надо ответить. Без страстей и соплей. Достойно.
Егор подъезжает к столу, берёт ручку и, разгладив рукой письмо Элеоноры, на обратной стороне пишет ответ. Читает в слух.
ЕГОР: Элеонора, признателен тебе что ты нашла в себе силы и сообщила мне правду так долго терзавшую твоё девичье сердечко. Верю: это было нелегко. Но очень надеюсь - тебе стало теперь легче. Ты призналась и выговорилась. Говоришь: «нам не по пути…». Я принимаю твой вердикт и желаю тебе счастья в твоей новой жизни, без лжи, надеюсь, и иллюзий. Отвечу тебе тем же, с чего началось наше знакомство – стихотворением. И может быть, оно уже не так красиво, как то, оставшееся в прошлом, но оно правдиво и искренне. Ты любишь правду, а ложь, как и не искренность тебя томит и угнетает. Я буду правдив и искренен, и… вежлив. Да, ты права: Всё в жизни течёт, ничто не стоит на месте и ничто, и никто не вечен. В жизни так и происходит, просто в силу растянутости во времени, мы не сразу замечаем изменения – рождаешься яркой радостной сливкой, а к концу жизни становишься ворчливым урюком. Пока ты – сливка, радуйся солнцу и весне, радуйся жизни.
Слепец.
Гоня перед собой дожди и грозы,
Весна вступила в серый мир.
Я жил в страницах прозы,
А ты – эпических сатир!
Ты снова празднуешь весну,
Ты снова думаешь о лете,
А я – в сомнениях, в плену…
Слепец! С мечтой о свете.
Я помню шум морской волны,
Луны печальную дорожку,
И помню, как чувствами полны,
Ворвались в пастухов сторожку…
Ты не права! Я помню розы,
Весной раскаты помню гроз
И, как в преддверии угрозы,
Шипы, от этих красных роз!
Ты не права! Адриатический порыв
Ошибкой не был в жизни нашей,
Но нити этой золотой обрыв
Не сделает ни чище и ни краше!
Я помню! И ни мгновенья не забыл,
Как я встречал тебя, любил…
Прощай! Твои права на счастье
Не мне оспаривать в ненастье.
Егор, дописав письмо, молча его перечитывает и убирает в конверт. Смотрит в зал.
ЕГОР: Лю-ю-юди-и-и! Вы есть ли в этой суетливой, безумной реке жизни, в этих тёмных квадратах окон квартир и офисов? Где вы, непоражённые вирусом скачек и погонь? Неужели только я, насильно вырванный из этой гонки, понимаю весь бред этих устремлений и желаний? В этой гонке… нет – погоне! В погоне за иллюзиями и миражами, в погоне за призрачным счастьем, мы не видим ни себя, ни своих близких. Мы больше не дорожим теплом рукопожатий, теплом искренних слов, молчаливым не отягощающим присутствием…. Нам не до этого, не до романтических пустяков: жизнь диктует свои правила – кредиты, долги, планы, желания….
Егор резко дергает ворот футболки и она, не выдержав, рвётся. Но он этого не замечает, а лишь стонет как раненый зверь.
ЕГОР: За что? За что мне это, боже? Зачем мне эта мука невольного изгоя и разумного безумца? Зачем? Я же рождён для сцены, а не для суфлёрской будки! Я хочу жить, а не наблюдать как живут другие….
Егор резко сдаёт коляской назад и разворачиваясь задевает футляр виолончели. Внутри футляра что-то гулко простонало и стукнуло.
ЕГОР: Струна лопнула… вероятно…. Какая напасть! Всё ломается, рвётся и рушится!
Егор выезжает за кулисы и возвращается с салфеткой. Протирает футляр от пыли. Берёт его к себе на колени и везёт к столу. Открывает и достаёт инструмент. Вздыхает. Сокрушённо качает головой.
ЕГОР: Надо вернуть тебе голос, моя милая. Надо его вернуть.
Егор выезжает за кулисы. Из кулис слышится его голос.
ЕГОР: Ну были же запасные струны! Привозил же! Были! Куда она вас запихала как ненужный хлам?! Нашёл! Вот он мой серенький пиджачок в елочку из мосторга где висит. Вот где вас побросала злая хозяйка.
Егор возвращается на сцену. Подъезжает к столу и заменяет порванную струну у виолончели.
ЕГОР: Надо тебя, милая, настроить. И… давай немного поговорим.
Егор настраивает инструмент. Пробует звучание – раздаётся бархатистый резонирующий голос, радостным эхом промчавшийся по квартире. Егор прислушался к звуку и тишине, оставшейся после него и вновь провёл по струнам, пробуя голос виолончели. Звучит полная грусти и печали мелодия. Адажио Алесандро Марчело. Закончив играть, смахивает с глаз набежавшие слёзы, убирает виолончель в футляр и возвращает его на место.
ЕГОР: Спасибо тебе, родная, спасибо. Порадовала! Мы ещё поживём, поборемся… мы ещё попоём с тобою.
С левой стороны сцены из-за кулисы выходит девушка в наряде барышни конца девятнадцатого века, проходит мимо Егора и скрывается на противоположной стороне.
ЕГОР: Не понял… А это что такое? Вы кто? Эй, девушка! Вы что тут делаете?
Егор устремляется в след за барышней и скрывается за кулисой. Возвращается. Удивлённо разводит руками.
ЕГОР: Ничего не понимаю! Двери закрыты… видимо, померещилось с расстройства.
Егор скрывается за кулисой (во второй комнате).
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Егор сидит в инвалидном кресле у стола, на столе стоит бутылка и бокал с налитым напитком (коньяк, виски, бренди), берёт конверт, извлекает письмо, читает. Передёргивает плечами и вновь убирает в конверт. Конверт небрежно бросает на стол. Поднимает бокал, подносит к губам. Звучит дверной звонок. Егор ставит бокал на стол и с удивлением смотрит на наручные часы. Изображает радость, приглаживает волосы на голове.
ЕГОР: Ты так быстро решила вернуться ко мне? Совесть не позволила или родство душ вернуло в альма-матер?
Егор движется к кулисе и скрывается за ней. Возвращается с девушкой - соседкой Леной.
ЛЕНА: Добрый вечер Егор. Мне поручили вас проведать, помочь, если требуется помощь… Могу приготовить покушать. Знаю, поздно, но раньше не могла прийти. Что это у вас на столе?
Елена подходит к столу и берёт бутылку, разглядывает её.
ЕГОР: Леночка, Элеонора зря беспокоится - я взрослый и самостоятельный человек… несмотря на мою проблему. Лучше-ка составьте мне компанию на этот вечер. Поговорю с живым человеком, с вами, смотришь и на душе станет светлей.
ЛЕНА: Светлей не станет. Уже ночь за окном.
ЕГОР: Балагурите, Лена? Радует ваш позитивный настрой. Возьмите, пожалуйста, второй бокал…
Лена идёт к кулисе за вторым бокалом. И тут же возвращается с ним. Садится за стол.
ЕГОР: Завтра с утра хочу вырваться на улицу, наружу, из этого опостылевшего мне склепа. Надо выйти к людям… а то уже призраки по дому ходят, как миражи воспалённого сознания.
ЛЕНА: Осторожней на улице. Не обожгитесь – там теперь солнечно днями. А разве для жителя склепа день подходящее время для прогулки?
ЕГОР: Ха-ха!Смешно! Мумия в инвалидном кресле по улицам города.
Егор наливает в бокал Лене и добавляет себе до полноты. Лена с удивлением наблюдает за действиями Егора.
ЕГОР: Лена, перейдём на «ты». Так удобней, коль у нас условно дружеская встреча… Спаси меня, Леночка, от унылого одинокого вечера. Поговорим за жизнь?
ЛЕНА: Вы что поставили себе задачу – напиться? Что так много наливаете?
ЕГОР: Мы же договорись – общаемся на «ты»…
ЛЕНА: Да, Егор, договорились, но Вы, господин музыкант, начали приговаривать бутылочку виски и это меня смущает… «составьте компанию», «поговорим за жизнь», наверное, «послушаем красивую музыку» … как там ещё? ... а вот – «спасите от унылого одиночества». А в действительности вам собутыльник всего лишь нужен.
Егор берёт пульт со стола и включает музыку.
ЕГОР: Нет, нет – ты скрашиваешь моё одиночество, мой унылый вечер! Уже скрашиваешь. Я бы сейчас, будь у меня нормальные ноги… я мог бы…
ЛЕНА: «Моё», «мой», «я» - боже, как Вы зациклены на себе любимом! Похоже, что Вы упиваетесь своими страданиями и при этом ждёте понимания. Сами-то понимаете кого? Или только себя слушаете, себя слышите? Егор, хватит так пить или я уйду домой. Я не обещалась нянчиться с пьяным, самовлюблённым нытиком. И музыка ваша, тоску нагоняет.
ЕГОР: Вот как - я уже и нытиком стал?! А музыку можем и поменять. Какая муха тебя укусила?
ЛЕНА: У меня аллергия на пьяниц. Не обессудьте. Раздражают.
Егор переключает на пульте и звучит более мажорная мелодия. Из-за кулис (из второй комнаты) выходит барышня, проходя через сцену останавливается возле Егора, тот ошарашенно смотрит на неё замерев, сокрушённо качает головой и идёт дальше, скрываясь в кулисе противоположной стороны.
ЕГОР: Вот, опять! Ты видела барышню? Мимо прошла.
ЛЕНА: Егор, вы бредите. Здесь кроме нас с вами нет никого. Вам нужно прекращать с крепкими напитками….
ЕГОР: Скажи ещё, что у меня белая горячка! Я впервые в этом году открыл бутылку… повод есть… появился. Элеонора позаботилась. Я – слепец! Живу в миражах. Вот и призраки по квартире начали ходить. Но в одном ты права – алкоголь не помощник в таких делах.
ЛЕНА: Вот… уже лучше. А теперь, для большего понимания и доверия, уберём со стола эту огненную воду. Заменим на чай, кофе или… какао. Хотите горячий шоколад? Если у вас нет, то я принесу из дома.
ЕГОР: Буду! Горячий шоколад… но сначала дойду до дна (!) этого сосуда и познаю мудрость бытия, скрытую в нём… Начатое надо доводить до логического конца... в данном случае – дна сосуда.
ЛЕНА: Ну, уж нет… так дело не пойдёт! Вы уже на дне! Раз пьёте в одиночестве. Просто вы этого ещё не поняли.
Лена забирает у подвыпившего музыканта бутылку виски и ставит её на противоположный край стола.
ЛЕНА: Я пойду на кухню – сделаю нам горячий шоколад. Вы со мной или здесь будите ждать? В своём привычном одиночестве?
ЕГОР: Здесь… останусь в привычном одиночестве…
Лена уходит за кулисы. Егор остаётся один, выпивает содержимое своего бокала, объезжает стол и берёт бутылку. Возвращается к бокалу и вновь наливает себе. Появляется Лена с двумя бокалами горячего шоколада.
ЛЕНА: Всё готово! Ну уж нет… так дело не пойдёт.
Лена ставит оба бокала с горячим шоколадом на стол и пытается забрать бутылку.
ЕГОР: Не-е-дам! Мо-о-ё!
ЛЕНА: Похоже, что Элеонора правильно сделала что ушла от Вас. Я бы тоже от Вас ушла.
ЕГОР: Ну… и уходи.
ЛЕНА: Ах, вот оно как? Похоже, что Вы не до дна дошли, а на дно упали и впитались в донные осадки! Прощайте, Егор.
Лена выходит за кулисы и слышится звук закрываемой двери. Егор с надеждой смотрит ей в след. Пауза.
ЕГОР: Ушла! Ну и ладно. Подумаешь, цаца!
Егор откупоривает бутылку виски с остатками напитка, но поднеся к лицу горлышком и побултыхав её в руке, морщит нос. Закупоривает вновь и ставит на стол. Смотрит с сожалением на два бокала какао, оставленных Леной.
ЕГОР: Эх, Лена, Лена! Горячий шоколад… Ты сама, горяча как южанка. Кто ж из вас горячей – ты или какао? Да… мне этого не узнать – моя песенка спета. Раз меня обычные девчонки уже бросают.
Егор подъезжает к окну на краю сцены и смотрит через него в зал (на ночной город).
ЕГОР: Ночь опустилась за окнами и окна как звёзды во тьме…. От этих огней в душе должно становиться празднично, как от гирлянды новогодней, но не сегодня и не мне. Всем хорошо, но не мне. Всем хорошо…но без меня. Ну и ладно. Тьфу на вас… с Останкинской башни. Смотрите свои мыльные шоу. Я в вас не нуждаюсь. Это вы вспомните ещё обо мне и зарыдаете. Хотя… свято место пусто не бывает. Всем фиолетово до одинокой жизни музыканта. Ещё вчера боготворимого вами, между прочим. Да-а-а… все одинаковы в счастье своём и все разны в горе… я вам не тут… или не здесь? А пофиг! Врагу не сдаётся наш грозный Варяг….
Егор вплотную подъезжает к окну, осторожно цепляется одной рукой за край оконной рамы, второй опирается о подлокотник коляски и резко подтянув тело к окну, повисает на подоконнике грудью. Второй рукой перехватился за фрамугу оконного проёма и зафиксировал тело двумя руками. Свесив голову с оконного карниза, смотрит вниз (в ночную улицу города) в зал.
ЕГОР: Высоко я живу… высоко сижу, далеко гляжу… хорошо то как! И воздух чистый.
Егор вертит головой по сторонам, рассматривая зал (засыпающую улицу города).
ЕГОР: Весело вам, да? А мне не весело! Меня, как ненужную вещь бросили. Меня бросили… В утиль! Я – утиль. Утиль! Я как собака на улице – лежу, свернувшись калачиком, с надеждой вглядываюсь в лица, в глаза ваши… Но там - пустота и равнодушие. Каждый из совестливых, кто идёт мимо, отворачивает своё лицо, вроде как не видя голодного и замерзающего пса. Каждый думает: пусть кто-то другой тебе поможет, а мне некогда и не моё это дело. А ты лежишь и замерзаешь и нет уже сил чтоб даже хвостом повилять, лишь поднимаешь голову и смотришь в проходящих мимо тебя. Надежда ещё жива в этом теле. А им хорошо в счастье своём. Им хорошо. А моего завтра может уже и не будет – умру и от холода, и от голода, и от вашего равнодушия…. Все! Все вы равнодушные и самовлюблённые индюки. Циники. И вас таких много.
Приподняв голову Егор смотрит в небо, затем опять вниз и посторонам.
ЕГОР: Ночь опустилась на землю. Любимый город спит. Тишина! «И звезда с звездою говорит…». даже звёзды говорят друг с другом! Даже звёзды! Они говорят с друг другом, а мы, сапиенсы? «Я б хотел забыться и уснуть… чтоб в груди дремали жизни силы…». А зачем? Зачем засыпать с дремлющими в груди силами? Чтоб проснуться вновь? Там же, где уснул, но в лучшее время? Где оно лучшее время? В наших надеждах… оно в наших надеждах. О, ужас! Я завтра… уже сегодня, проснусь в пустой, холодной постели, в пустой квартире… меня и самого будто уже нет ни для кого. А вам?! Вам – тепло и уютно. Вы – попутчики друг другу… пока колесо фортуны не переедет и кого-нибудь из вас. Общество. У нас нет общности, у нас есть – попутчики. Барыги извратили весь мир, барыги извратили мораль и развратили народ. Ибо они – власть данная богом безропотной массе! Что я несу? Боже… как всё нелепо в мире моём. Колесо фортуны, колесо сансары… какие там ещё колёса есть? Как белка в колесе… скорее уж, как жадный и тупой хомячок или осёл – показали ему морковку на верёвочке и поцокал он за ней, а она как была перед его мордой, так там и осталась! Маркетологи жизни знают наши секреты…. Вечное дежавю… дежавю - тоже колесо. Не хочу жить в колесе. Не хочу просыпаться и думать: «Вот ещё один день, как близнец всем предыдущим…». Надо выбираться из этого колеса. Хоть в морг с номерком на пальце, но выбраться… Выход должен быть… любой… как свет в конце тоннеля. Я ненавижу себя. Я сам себе противен – жалкий и пустой музыкантишка. Лучше бы я стал математиком… да! математикам публика не нужна – они одержимы. Я устал… устал так жить… это не жизнь… пристрелите меня! Эй, кто-нибудь, пристрелите меня чтоб не мучился!
Кричит в зал (в ночь) Егор. И уже шепотом, обессилев говорит.
ЕГОР: Ну кто-нибудь… пристрелите меня…избавьте меня от… меня. Хоть бы кто услышал. НЛО или зелёные человечки…
Егор усмехается и смотрит в потолок (в небо).
ЕГОР: О! Звезда упала. Как насмешка надо мной…весь этот мир смеётся надо мной. Внизу – бездна, верху – вечность и я, нелепый калека, меж ними. Но… даже звёзды падают. Да! Звёзды падают. Сегодня звездопад… нет, я не звезда, но я упаду…
Егор хмыкает насмешливо.
ЕГОР: Я упаду туда, вниз… как этот астероид или метеорит… и пусть кто-нибудь, ну, кто-нибудь… загадает желание. И я, когда стану звездой, там… (Егор смотрит в небо) я его выполню. Клянусь. Если стану звездой…
Егор подтягивает тело через окно к залу. Егор пыхтит – задыхается.
ЕГОР: Вот… ещё немного… ещё чуть… ха! Получилось! Ещё чуть… ещё последний аккорд, последняя нота в этой заключительной фазе пьески. Соло! Соло в ночи…. Что это?
Егор начинает отмахиваться от воображаемой птицы.
ЕГОР: Что это?! Тебя кто звал? Кыш отсюда! Что уставился? (смотрит в зал) Нагадишь ещё на моё бездыханное тело. Мало вам памятников в городе… Кыш! Кыш я тебе сказал. Чокнутая птица. Голуби все спят по ночам… а ты как я - ненормален.
Егор продолжает отмахиваться от призрачной птицы и падает на сцену возле коляски.
ЕГОР: Гад… Гадкая птица… даже птицы против меня… гадкий голубь… чокнутый, не спящий по ночам голубь. Прилетел на моё окно… окон ему мало вокруг… Памятников ему мало! Куплю помповое ружьё… перестреляю! (он хлопает рукой по полу) всех…
Слёзы боли и обиды застилают глаза Егора. Приняв решение о покупке ружья, Егор успокоился. Егор лежит на полу и скользит взглядом по потолку. Через сцену проходит барышня и грозит лежащему на полу сцены Егору, пальчиком. Меркнет свет.
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
ГОРОДСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ ВОЛГИ. УЛИЦА.
ДЕКОРАЦИЯ – (ВОЗМОЖНО - ПУСТАЯ СЦЕНА) ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧУГУННОГО ОГРАЖДЕНИЯ НАБЕРЕЖНОЙ, РЕКА, НЕБО. В КАЧЕСТВЕ ЗВУКОВОГО ФОНА СЛЫШНА РАЗНОГОЛОСИТСЯ ЛЮДЕЙ И ОТДАЛЁННАЯ МУЗЫКА.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
На сцене прилавок с игрушками, флажками, надувными шарами и прочим. Около прилавка стоит аппарат для изготовления сахарной ваты. Возле прилавка парень крепкого сложения в тельняшке и берете десантника, парень без ног. Он в инвалидном кресле. Рядом с парнем девушка-помощница. Раскладывают товар на прилавке. Девушка уходит, и парень за прилавком остаётся один. На сцену выезжает Егор Свиридов.
ЕГОР: Уф, наконец-то я вырвался из своего склепа. Засиделся я там, как джин в лампе Алладина.
Егор осматривается по сторонам. Обращает внимание парня за прилавком в инвалидном кресле. С противоположной стороны от Егора на сцену выходит цыганка. Замечает Егора, идёт в его сторону. Егор смотрит на цыганку.
ЕГОР: А вот и первый блок-пост.
ЦЫГАНКА: Здравствуй, соколик! Куда спешишь так? Позолоти ручку Миреле, и она тебе всю правду расскажет о твоём прошлом, настоящем и будущем. Ты же хочешь приоткрыть завесу над завтрашним днём? Остановись, соколик, остановись. Я тебе поведаю о дне сегодняшнем. Твоё счастье уже рядом. Вижу, за поворотом тебя ждёт любовь твоя. Ждёт дожидается, слезами горючими умывается. Не хочешь позолотить, так посеребри ручку мне! (Посмеивается цыганка Мирела) Вижу, ты умён и не беден. Не жадничай, Сокол Ясный, не жадничай и тебе воздастся. Дайка мне свою руку… посмотрим…
Цыганка берёт руку Егора за пальцы кисти и переворачивает её ладонью к верху.
ЦЫГАНКА: Сам ты определяешь судьбу свою, сам. Не всем дан такой выбор. Особенный ты.
ЕГОР: Не смеши меня гадалка-цыганка. Посмотри на этого подранка-соколика. Ты видишь я в инвалидном кресле сижу? Я сам по-твоему выбрал судьбу и путь свой? Да, нет, дорогуша, судьба так определила. Пойдёшь налево – голову потеряешь, пойдёшь направо – коня потеряешь. Из двух зол выбор меньшего – это и есть «сам ты определяешь свою судьбу»?
Егор раздражённо выдёргивает свою руку у предсказательницы судьбы.
ЦЫГАНКА: Нет, соколик, ты ещё как слепой котёнок тыкаешься везде. Но вижу… за поворотом твоя судьба уже ждёт тебя. Счастливая судьба! Приходи позолотить ручку цыганке Миреле, когда убедишься, что я тебе не солгала.
ЕГОР: Приходи, приходи… Ты хотела сказать приезжай, прикатывайся…
Егор отъезжает от цыганки. Вслед ему раздаётся задорный смех Мирелы.
ЦЫГАНКА: Верно я всё сказала. Не сомневайся. Ты придёшь. Счастье само в руки не падает, надо что-то сделать для этого.
ЕГОР: Например, позолотить ручку тебе надо? Чтоб счастье не прошло мимо меня? Все проходят мимо… и счастье тоже пройдёт. Наверное, иногда нужно посидеть на обочине жизни, чтоб увидеть её суету. Пугает теперь меня и эта суета, и люди вокруг… сторонятся, избегают меня теперь все… будто на моём лбу слово нехорошее написано. Покачусь обратно… домой. Зря я сюда прикатился.
ЦЫГАНКА: Колоть меня моей жизнью необязательно, Сокол Ясный, незачем. Цыганка Мирела зла не желает и не делает, чужого не берёт и много не просит ни от жизни, ни от людей. Курочка по зёрнышку клюёт и сыта весь день. Мы дети ветра и свободны как ветер. Посмотри сам на своих собратьев, детей этой цивилизации – им всего мало. Хотят больше и лучше, чем у других. Мне иногда кажется – поставь зеркало перед такими, и они сами с собой будут состязаться в жадности и распутности. Скажи мне в чём причина слабости твоей – почему сбегаешь, не дойдя до поставленной цели? Негоже останавливаться на полпути. Тебе ли не знать об этом, Сокол Ясный?
ЕГОР: Тебе не всё равно, цыганка Аза?
ЦЫГАНКА: Мирела. Мне не всё равно. От того что одни цветы - ромашки, а другие - тюльпаны, они не перестают быть цветами. Мы не хуже вас и не лучше. Мы просто другие. В основном другие… но болезни мира и наши души заражают тоже.
ЕГОР: Ладно, прости! Я был груб.
ЦЫГАНКА: Ты слишком любишь себя и не любишь других. Так нельзя. Люди вокруг тебя это чувствуют. Мы все из одной глины слеплены и во всех нас один и тот же дух Творца. Ты много носишь в себе тёмного… обиды тебя терзают. Сделай как я делаю по утрам выходя в мир, к людям. Посмотри на небо, посмотри в эту высь, в эту даль, в этот простор и выдохни из себя всё что тебя тяготит и затемняет твою душу. Выдохни в небо, пусть ветер унесёт всё и развеет. Вдохни чистоту небес и свежесть ветра гоняющего облака над твоей головой. Сделай так несколько раз и тебе будет легче. Если солнце спрячется за тучу, кто будет хотеть греться в его лучах? Научись любить, не требуя ничего взамен и мир воцарится в душе твоей. И не пропусти свою любовь – она где-то здесь уже гуляет. Поверь мне. Действуй, Сокол Ясный, а Миреле надо зёрнышки клевать. Будулай, не будь таким хмурым, позолоти ручку Миреле, облегчи своё хмурое сердце добрым и щедрым поступком.
Цыганка, увидев кого-то уходит за кулисы. Егор, осматривается и подъезжает к инвалиду в тельняшке что-то перекладывающему на прилавке. Наблюдает за ним. Тот замечает Егора и поворачивается к нему. Пауза.
ЕГОР: Насмотревшись на окружающих детей, хотел приобрести сладкую вату, но теперь не уверен – хочу ли и надо ли….
ПРОДАВЕЦ (РУСЛАН): Вы так всегда сомневаетесь в принятых решениях? (Усмехается продавец) Да, и староваты Вы для баловства с сахаром, а то… если хотите, могу продать надувной шарик или вон ту свистелку-дуделку.
ЕГОР: А Вы продавец или хозяин торговой точки?
ПРОДАВЕЦ (РУСЛАН): А вы из налоговой или просто праздно катающийся и задающий странные вопросы? Минутку… (Продавец подъезжает к автомату для изготовления ваты и что-либо там делает)
ПРОДАВЕЦ (РУСЛАН): Ну, что и Вам ваты? (Продавец вновь обращает своё внимание на Егора) Будем знакомы – Руслан. А вы чем по жизни заняты?
ЕГОР: Я – Егор. Пожалуй, нет – не надо ваты. Передумалось. Если позволите, я побуду рядом понаблюдаю как человек оказавшийся в более худшей ситуации чем я, фонтанирует энергией и жизнелюбием. Чем занят? Ничем. Раньше был виолончелистом… теперь… боязнь публики появилась. Депрессирую, рефлексирую, небо копчу.
ПРОДАВЕЦ (РУСЛАН): Понаблюдайте Егор. Но если бы я наматывал сопли на кулак, как вы, судя по всему… кому было бы от этого хорошо? А так у меня прибавка к моей мизерной пенсии и пусть маленький, но свой бизнес, гарантирующий стабильность и, хотя бы видимость достатка. Есть семья - дети, любимая. Так что – всё как у людей… меня окружающих. Да и в худшей или лучшей – это относительность суждений. Всё переменчиво в жизни, дружище, никогда нельзя сказать наверняка что завтра будет лучше, чем вчера.
Егор в это время смотрит по сторонам и будто увидел кого-то. (на мгновенье из-за кулис появляется женская фигура и исчезает вновь.
ЕГОР: Руслан… я сейчас вернусь! Мне кажется жену увидел.
Егор уезжает со сцены.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
К Руслану (продавец-инвалид в тельняшке) вновь присоединяется ранее уходившая помощница.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Да… ты только посмотри, Руслан! Посмотри вокруг, посмотри какие деньки стоят! Все рвутся прогуляться по набережной, все рвутся к воде и природе, хотят отдышаться после зимней городской пыли. С детьми гуляют. Ты это видишь, коммерсант? Это – весна! Люди засиделись по квартирам и кабинетам. Лови момент, называется. Ух, ты ж! Монархист идёт к нам, смотри.
Из кулис выходит мужчина средних лет, Семён Семёныч, и чуть прихрамывая направляется к ним.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Привет, православные! Как торговля? Дело движется?
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Так вашими молитвами, Семён Семёныч, и процветаем.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Всё верно! Молюсь, свечки за вас ставлю….
РУСЛАН: В какое место? Свечки-то...
Руслан посмеивается, здороваясь с подошедшим.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Ха-ха! Посмотрите на него! Нашёл над чем шутить. Руслан, это болезнь у тебя. Добрее к людям надо быть, а не жалить их как овод.
РУСЛАН: Добрее? Как ты? В багажник запихивая депутата? Хм… добрый ты наш.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Вспомнил… это в прошлом. Я уже не тот… Покаялся.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Эт точно. Уже не тот. Время, как ветер, обдуло.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Не отвлекайся, товарищ Наташа, а то вата не получится. Я сейчас воцерковился – хожу в церковь, в крёстных ходах участвую, добрые дела свершаю… А, кто старое помянет, тому - глаз вон. Помните?
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Звучит как угроза, господин Монархист.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Не… мы православные - мирные люди… не то что коммунисты. Ничего отбирать не советуем и расстреливать никого не хотим…
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): И вправду! В 1905 году это не расстрел был монархистами народа, а так – пугалки. Репетиция революции.
Семён Семёныч отмахивается от слов Наташи.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Вот, оса!
И обращается доверительно к Руслану.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Мы сейчас вот, памятник хотим поставить… Ивану Грозному, собирателю русского царства. Может вместо Ленина на площади у кремля поставим, как тебе идея, Руслан?
РУСЛАН: Товарищ Наташа, сейчас достанет наган или маузер и застрелит тебя как врага пролетариата. А мне потом в церкви свечки за тебя ставить и оплакивать безвременно ушедшего друга? Нет, уж – дудки! И вообще – не шути так при ней. Она испытывает стресс от такого святотатства.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): А что школу уже переименовали в Александра Невского?
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Не переживайте, товарищ Наташа, переименуем. Вода камень точит…
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Пока вы, Семён Семёныч, будите камень точить, наша Волга совсем обмелеет. Смотрите – она всё суше и суше.
РУСЛАН: А вот оно в чём дело! Вот кто виновен в обмелении реки нашей, народного достояния, понимаешь! Монархист! Вот оно как!
Радуется Руслан развитию новой темы для шуток.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Тьфу! Ну, началось! Ёрничать не над кем? Пойду я от вас – злые вы!
Семён Семёныч жмёт руку Руслану и проходя мимо Наташи, останавливается возле неё, говорит ей.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: Монархисты и коммунисты – две стороны одной медали, между прочим. Нам вместе, рука об руку надо строить наше государство.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Рука об руку? С тобой? В России многожёнство запрещено, ты не в курсе?
Наташа улыбается.
СЕМЁН СЕМЁНЫЧ: С вами невозможно говорить на нормальном русском языке! Вы как шпиЁны Запада – всё извращаете и переворачиваете с ног на голову. Тьфу! Предам вас анафеме.
Махнул рукой обиженный монархист и пошёл дальше, уходит за кулисы.
РУСЛАН: Кстати, Наташа, ты по-прежнему волотёришь? Вы там как… самостоятельно или…
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): В смысле – самостоятельно? А, нет. Мы не Тимур и его команда! Епархиальная социальная служба. Дело богоугодное в нашем нынешнем циничном мире. Пока некоторые решают где им бабки настричь для отдыха в парижах и антальях, мы работаем вместо них под эгидой церкви. А то все как глисты в теле государства. Уже не у кормушки, а в ней лежат.
РУСЛАН: Не всё так плохо, Наташа. К тому же, «человеческий фактор» старый монстр нашей цивилизации.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): «К тому же, к тому же…». Оправдание всегда найдётся. А чтоб не было этого врага под безликим наименованием «человеческий фактор» надо профилактику чаще делать. Коммунисты с этим, вашим фактором, боролись, а эти… только по кабинетам их пересаживают… вместо нар в местах не очень отдалённых.
РУСЛАН: Вот уж не думал, что судьба познакомит меня с революционерами.
ПОМОЩНИЦА (НАТАША): А кто здесь революционер? Я? Нет не революционер, а бабушкам помогаем, да.
РУСЛАН: Бурный социалист с религиозным уклоном – взрывоопасный коктейль! Не зря же тебя называют – товарищ Наташа.
Из кулис появляется Егор Свиридов и подъезжает к Руслану с Наташей.
РУСЛАН: Ну, что Егор, догнал или привиделось?
ЕГОР: Вероятно привиделось, Руслан.
РУСЛАН: Егор, мы не можем всё и всех контролировать. Тем-более зачастую мы не можем влиять и на свою судьбу. Просто живи и радуйся, что, жив. Кто-то на моём месте навсегда остался там, где столкнула судьба с миной. В твоём случае также, наверняка, могло быть хуже. Отпусти жену, знаешь же – «насильно мил не будешь» и найди ту, которая будет тебя любить таким какой ты есть сегодня и будешь, может быть, завтра. «Вчера» уже прошло, Егор. Посмотри на горизонт. Солнце приближается к кромке деревьев и скоро закончится и это «сегодня». Радуйся, что ты жив, радуйся, что ты видишь и слышишь этот мир – ведь кому-то уже не досталось такой возможности. Всё познаётся лишь в сравнении. Поверь мне. Я был в таком аду, что тебе не приснится и в самом страшном сне. Но я здесь. Живу и радуюсь. И благодарю свою судьбу и всевышнего за этот шанс. Хотя первое время… было очень нелегко и, каюсь, пил беспробудно. И если бы не друзья и любовь, вера в меня, то возможно я бы упустил данный мне шанс и гнил бы уже на кладбище. Тебя судьба сегодня привела к нам. И это не случайно. Да, Наташка? –ПОМОЩНИЦА (НАТАША): Да, Руслан. Привет, Егор.
Наташа помахала приветливо ручкой Егору и уходит со сцены. Руслан заглядывает в прилавок и извлекает термос.
РУСЛАН: Чай на травах, очень полезно для лиц с сидящей работой, то есть для нас с тобой. Налить кровь разогнать по жилам? (Руслан усмехается, глядя на гостя. Егор отрицательно качает головой.) У меня-то по малому кругу, а у тебя, слава богу, по большому. Кровь не должна застаиваться. Сам же знаешь, что бывает со стоячей водой. Она портится и превращается в болото, где потом живут лягушки и змеи. Русалок там уже точно нет… если только ты не против встреч с кикиморами. Но с ними встречаться не советую! (Руслан смеётся над своей шуткой) Вот ты говоришь: несчастен…
ЕГОР: Я этого тебе не говорил, Руслан.
РУСЛАН: Разве? Счастливые люди, прошу заметить, гуляют по улицам города, набережным… сельским переулкам… а не сидят дома спрятавшись от всех в четырёх стенах. Надеюсь ты зеркала дома не завесил, иногда хоть смотришь на себя? И так: ты несчастен. Но кто виновен в том, что ощущаешь себя таким? Кто, скажи, кто? Не знаешь…
ЕГОР: Знаю! Общество, конечно! Общество… меня отторгающее, смотрящее на меня или с жалостью, или с презрением.
РУСЛАН: Не-е-ет, ты не прав… Ты не прав, Егор. Земля, как планета, мать нам и для неё мы все равны. Она не делает различий меж нами. Солнце, наш бог Ра, всех одинаково согревает и питает лучами своими. То есть, мы с тобой для них равны. Общество… а общество это же мы с тобой, а разве мы можем отвергать самих себя? Нет. Наберись смелости и твоё общество примет тебя, так как здесь всё дело в самооценке. Вот ты говоришь, музыкант. Руки есть? Пальцы есть? Память на месте? Тебя же не контузило… Играть можешь? Так в чём же дело?
ЕГОР: Да, как ты не поймёшь, Руслан! Дело в людях. В обычных людях. Кто пойдёт на мой концерт, если я в инвалидном кресле? Им... (Егор взмахивает рукой, обозначая пространство зала) им неприятно меня видеть таким.
РУСЛАН: Ха! Егор, однако. А ты спрашивал их об этом? Посмотри вокруг внимательно – на тебя кто-то косится, хмурится, сторонится. Они даже не замечают тебя. Ты таким вот – лохматым, небритым и, главное, сникшим, им не интересен. Понимаешь? Не интересен! А слушатели твоих выступлений идут не на тебя поглазеть. Они идут тебя слушать. Вот, представь, что ты – поэт. И тебя парализовало и говорить ты тоже не можешь. Представил? Вот! Истинная трагедия. А у тебя пустячок! Всевышний просто сбил с тебя спесь и сделал ближе к земле. (Руслан громко хохочет). Помнишь сказку про Геракла и Антея? Вот… нельзя отрываться от земли, а от народа – тем более. Не народ, не общество, а общество это мы с тобой – не забыл? – перевернули твою машину и загнали тебя прятаться на… какой там у тебя этаж?
ЕГОР: Седьмой….
РУСЛАН: Вот… не мы значит! До сих пор мы вообще о тебе ничего не знали. А классической музыки мне и здесь хватает. Её всякий раз крутят на набережной – то Чайковский, то Штраус, то… Полонез Огинского, то… ещё что-нибудь. И кстати, ты бы взял свою скрипку Страдивари… и нам что-нибудь сыграл здесь – и публику потешишь, и сам к публике поближе станешь, ну и… делу торговли послужишь. Глядишь продажи подскочат. И всем хорошо и всё хорошо. Как ты смотришь на такое предложение?
ЕГОР: Вот так сразу?
РУСЛАН: А что, тебе снаряжение альпиниста готовить надо или парашют проверять? Скажи себе: «Или сейчас или никогда»! И вперёд – в бой!
На сцену выходит барышня и скрывается с противоположной стороны. Егор смотрит на неё, сопровождая поворотом головы, пока она не скроется за кулисами.
РУСЛАН: Что опять кого-то увидел?
ЕГОР: Да. Видение девушки. Я сейчас вернусь. «Или сейчас или никогда»!
Егор едет за барышней и скрывается за кулисами.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
На сцене – Егор Свиридов с виолончелью, Руслан, Наташа и Лена. Суетятся решая, как расположить Егора. Слышен отдалённый ропот людской толпы.
ЕГОР: Я сяду спиной к прилавку. Так я буду чувствовать себя лучше. Я на это надеюсь…
Егор нервничает, несколько раз меняет своё расположение по отношению к прилавку друзей. Делает вид что настраивает виолончель.
ЕГОР: (обращаясь к друзьям) Как буду играть? Кое-как исполнить что-либо и породить слухи, что Егор Свиридов умер как музыкант?! Играть в такой ситуации – безумие! Безумное безумие сама идея игры на набережной. Надо было дома вначале попробовать. Концерт в родных стенах для круга близких и знакомых, а уж затем – публичное выступление. Здесь же сейчас начнётся: «Бедненький, в инвалидном кресле, посмотрите на него… сжался весь, скукожился…», «Верно, обнищавший спивающийся музыкантишка…», «Новичок… или играть толком не умеет или от страха забыл всё…», «Пенсии что ли не хватает?», «Притащился сюда и сидит теперь млеет… смотрите на него…». Меня это добьёт.
ЛЕНА: Не дрейфь, сосед, мы с тобой!
НАТАША: Сдаться легко. Выиграть и победить – сложнее. Сдашься сейчас – и дальше будешь пасовать перед трудностями. Новая жизнь всегда начинается с революции иначе прошлое не изгнать, ибо оно пустило корни лени. Так что принимая неизбежное - борись. Для тебя сейчас нет никого здесь, кроме нас, твоих друзей. Я правильно говорю, Руслан? Руслан… я сейчас вернусь.
Наташа уходит за кулисы.
РУСЛАН: Как старый солдат подтверждаю: умри или победи!Заставь жизнь уважать себя. Не показывай ей слабость или же она, как животное, почувствовав слабину, растерзает тебя. Пусть твоя скрипка поёт уже. Соберись!
ЕГОР: Виолончель, Руслан. Виолончель. Это безумие. Безумие!
Егор хватается обоими руками за голову.
РУСЛАН: Посмотри, Егор, на закатное небо у горизонта. Солнце уже спряталось за деревьями, и лишь светлая полоса неба сопротивляется наступлению ночи. Вспыхнули фонари набережной, распахивая просторы огнями. Опускающиеся сумерки тебе помогут. Почувствуй умиротворение затихающего дня.
Егор смотрит в зал, прижимает к себе виолончель не решаясь коснуться струн смычком. На сцене появляется барышня и останавливается напротив Егора. Егор зачарованно смотрит на неё. Она ему улыбается, и он начинает играть… Егор смотрит на барышню, барышня на него. В конце музыкальной пьесы он опускает голову, и барышня покидает сцену. Егор опускает смычок и поднимает голову, ищет барышню поворачивая голову по сторонам. На сцене появляется Наташа.
НАТАША: Егор, вы в ударе сегодня. Растрогали публику музыкой своей. Посмотрите (Наташа делает жест в сторону зрительного зала) на зрителей – у них на глазах сверкают слёзы восторга. Сегодня нам нужно было приторговывать салфетками и носовыми платками. Я даже слышала аплодисменты. А вы их не слышали?
ЕГОР:Друзья мои, вы видели девушку… барышню… куда она пошла? Ну кто-нибудь её видел? (Егор обращается к залу)
ЛЕНА: Нет, Егор, не видели… Призрак девушки как у тебя дома? У вас, мой друг, навязчивые состояния.
ЕГОР: Всё! Всё! Хватит. Мне надо её найти… Боже! Ну, почему на свете так мало людей с добрым и чистым сердцем, и так много… обезьян, кидающихся экскрементами (бананами)? (Егор останавливает Лену жестом.) Почему так?! Почему? Кто-нибудь из вас знает (Егор обращается к залу)?
Лена обиженно пожимает плечами и уходит со сцены. Егор едет к краю сцены, затем к кулисе и скрывается за ней. И сразу женский возглас (Даша): Ай! Даша появляется на сцене из-за кулис прыгая на одной ноге. За ней на сцену выкатывается Егор.
ДАША: Вы мне по ноге проехали. Вы что не смотрите куда едите?
ЕГОР: Девушка, простите великодушно. Я вас не приметил… Постойте, я вас где-то уже видел.
Егор подъезжает ближе к девушке и внимательно смотрит в лицо, а та – на него.
ДАША: Егор Свиридов?! Как… вы здесь?!
ЕГОР: А почему бы мне не быть здесь? Так мы знакомы с вами? Не вспоминается что-то.
ДАША: Вероятно, нет, не знакомы. Вы кроме своей Элеоноры вокруг никого в упор не видите. Вы здесь один или с нею?
Егор разводит руками в стороны, демонстрируя непонимание.
ДАША: Даша я. Даша Казанцева. Флейта. Мы вместе с вами выступали много раз. Много раз, а вы не помните и одного. Печально.
ЕГОР: Вот оно что… коллега. Флейта. Простите меня, Даша.
К ним подъезжает Руслан.
РУСЛАН: Вот так всегда по жизни – гоняешься за одной девушкой, а находишь другую. Егор, мы покидаем вас – дела не ждут. Скрипку Страдивари привезём к тебе домой. Гуляй, Наслаждайся вечером. Барышня, оставляю вам нашего музыканта, под вашу опёку. Если вы не против.
ДАША: Я буду только рада. Лишь бы Егор не был против.
Руслан пожимает руку Егору и вместе с Наташей, взяв виолончель, покидает сцену.
ДАША: Так что… почему вы в этот замечательный вечер без своей возлюбленной Элеоноры?
ЕГОР: Элеонора сменила транспортное средство, пересев к другому попутчику.
Даша не понимая делает вопрошающий жест.
ЕГОР: Попросту – ушла от меня к другому, вероятно, более перспективному. К парню с обычными ногами, а не с такими круглыми как у меня.
ДАША: Хм… а от меня жених сбежал… сегодня сбежал… прислал записку с извинениями и всё. А мы готовились к свадьбе. Не хватило ему смелости сказать мне всё в лицо, глядя в глаза. Так что вот… возможно, случайностей не бывает. Вас бросила Элеонора, меня – мой жених…
На сцене появляется цыганка и проходит мимо беседующей пары.
ЦЫГАНКА: Случайностей не бывает. Сокол Ясный, встретил свою любовь. Цыганка Мирела никогда не обманывает. Не забудь прийти ручку позолотить Миреле.
Цыганка Мирела со смехом скрывается за кулисой.
ДАША: О чём это она?
ЕГОР: О предсказанном. Нагадала мне сегодня, что любовь моя уже ждёт за неким поворотом… (Егор смеётся) И любовь моя слезами своими умывается.
ДАША: Забавно. На меня вы наехали поворачивая. А ещё мгновения назад я плакала от обиды. Случайностей не бывает, Егор? Может быть, она вам обо мне нагадала? (Даша смеётся).
ЕГОР: Вы верите в предсказания, Даша?
ДАША: Верю, Егор! Пойдёмте гулять? Идёмте!
На сцене вновь появляется цыганка и смотрит вслед Егору и Даше, пока они не скроются за кулисой.
ЦЫГАНКА: Мирела знает, что говорит. Ты скоро, Сокол Ясный, сам найдешь меня. А мне сейчас надо зернышко за зёрнышком собирать.
ФИНАЛ.
Не бывает случайностей в мире –
Этот мир застрахован от бед.
Даже если - ты один и в квартире
Не включаешь одиночества свет.
Даже ночь не баюкает слёзы,
Даже ветер не скроет тоски,
И в душе не стихают морозы
Убивая надежды ростки.
Не бывает случайностей в мире –
Этот мир застрахован от бед.
Ты один и с тобою в квартире
Звёздное небо - одиночества след.
Даже утро лучами играя
Не пробудит в тебе соловья,
А за окнами птичья стая
Ликует в преддверии дня.
Не бывает случайностей в мире –
Этот мир застрахован от бед.
Посмотри на небо - и шире -
Здесь повсюду восторженный свет.