Когда-нибудь это должно было произойти.
В дождливый вторник мы встретились на улице Леселидзе, а Мзия сказала:
- Я всё-таки пришла.
Мы не поцеловались при встрече, как это делали обычно, и Мзия не рассказывала, как прошёл у неё день: думая о том, что нам предстоит, мы стали немножко другими.
- Ты не голодна? - спросил я.
- Нет, но что-то в горле пересохло.
Я купил «пепси-колу», взял у продавщицы два пластиковых бокала, и мы сели за маленький белый столик в дальнем углу магазина.
- Ты не слишком налегке одет? Сегодня холодно.
- Эта куртка очень тёплая.
- Зуб вчера болел?
- Немного, но было терпимо.
- Когда пойдём к врачу?
- Наверно, завтра.
Мы спустились на Мейдан. Гастроном уже закрывался.
- Я сегодня взяла зарплату. - Мзия потянулась к сумке. - Хочешь, куплю тебе сигарет?
- Спасибо, у меня есть.
На улице Гришашвили мы свернули направо.
От каменных сводов номера шёл густой пар. Баня закрывалась, и подача холодной воды была прекращена.
Я сунул банщику трёшку; он запер нас и предупредил, что «только на час».
Мзия устало присела на стул в предбаннике:
- Что он обо мне подумает?
- Это всё равно, - успокоил её я. - Ты его больше никогда не увидишь.
Я разделся и, войдя в номер, увеличил напор воды. Пол быстро согрелся: даже странно было думать, что там, наверху, дождь, слякоть и ветер.
Мзия прильнула ко мне: она дрожала и никак не могла согреться
- Не бойся, - сказал я, - всё будет хорошо.
- Пойдём к крану, - вздохнула она. - Там теплее.
Вскоре нас окутал густой туман: из-за пара даже в двух шагах почти ничего не было видно.
Мы поцеловались: тело Мзии было горячим и влажным.
- Подожди, - сказала она. - Постелим полотенце.
Я вышел в предбанник, и следом за мной ворвалась струя горячего пара. Порывшись в её сумке, я нащупал большое пушистое полотенце белого цвета.
Когда я вернулся, Мзия стояла на коленях, закрыв глаза и закинув назад голову.
- Иди ко мне.
Было слышно, как дождь стучит по куполу бани.
- Я не знала, что у тебя здесь шрам.
- А я не знал, что ты такая красивая.
- Правда? Ты не обманываешь меня?
- Нет.
Дождь усиливался.
Мзия плакала.
Я держал её ладонь в своей и думал: сколько же времени прошло?
- Ты не жалеешь, что так вышло?
- Нет.
- И не думаешь обо мне плохо?
- Нет, Мзия.
- Я люблю тебя, но ненавижу эту баню.