Утром, 15 сентября 1956 года, в кабинет Первого секретаря Глубокоямского райкома партии торопливо вошла модно одетая стройная блондинка лет примерно сорока с красными заплаканными глазами и, не дожидаясь приглашения, с убитым видом опустилась на стул.
Первый секретарь Пётр Митрофанович Выпуклов, сухой, худой, угловатый, в двубортном тёмно-синем бостоновом пиджаке с ватными плечами, отложил бумаги в сторону, встал из-за стола, подошёл к женщине и участливо осведомился:
-Что-то случилось, Анна Николаевна?
(Первый секретарь знал эту женщину - она была женой одного из сотрудников аппарата райкома.)
-Случилось! – ответила Анна Николаевна, вынимая из ридикюля носовой платок.
Выпуклов помедлил немного, справедливо полагая, что посетительница начнёт рассказывать о случившемся. Но она молчала… Чтобы как-то разрядить обстановку, он налил в стакан воды из графина.
-Выпейте!
Она выпила воду залпом, со стуком поставила стакан на стол и после небольшой заминки так же залпом произнесла вполголоса:
-Саша перестал выполнять обязанности мужа…
Первый секретарь испытующе посмотрел на женщину, задумчиво почесал затылок и спросил первое, что пришло на ум:
-Он что, зарплату вам не отдаёт?
-Отдаёт.
-По хозяйству не помогает?
-Помогает.
-В кино с вами не ходит?
-Ходит.
-Детей не воспитывает?
-Воспитывает.
-Тогда в чём же дело? – искренне удивился Выпуклов.
Анна Николаевна грустно улыбнулась, вздохнула, на голубых глазах её выступили слёзы:
-Он перестал интересоваться мной как женщиной.
-Гм-м-м, - сочувственно протянул Первый секретарь и бросил быстрый взгляд на соблазнительное декольте и стройные ноги в чёрных чулках. – Успокойтесь, пожалуйста… Я с ним поговорю… Всё выясню. Сегодня же. Честное партийное слово.
Проводив женщину до дверей и ещё раз твёрдо пообещав ей разобраться в щекотливом вопросе, Выпуклов несколько минут ходил взад и вперёд по кабинету, обдумывая предстоящий разговор с мужем Анны Николаевны, а затем вызвал к себе Плюхина, заведующего отделом пропаганды и агитации.
Прибывший через непродолжительное время Плюхин, невысокий плотный, с большими залысинами и красным неравнодушным лицом идейного борца, был, безусловно, очень удивлён, когда Первый спросил у него с места в карьер, безо всяких прелюдий:
-У тебя, Саша, на личном фронте всё в ажуре?
Медно-красный завотделом пригладил ладонью несуществующие волосы на покатом лбу.
-В каком разрезе?
-В разрезе выполнения супружеского долга.
Плюхин вздрогнул, словно пронизанный электрической искрой.
-Откуда ты знаешь? – вырвалось у него.
-Партия всё знает, - многозначительно сказал Выпуклов, показывая пальцем вверх. – Жена у тебя симпатичная. А ты ей не оказываешь знаки внимания. Нехорошо. Скажу больше – недальновидно.
Плюхин страдальчески поморщился:
-С этим у меня большая проблема.
-С чем?
-Со знаками внимания.
Выпуклов сделал пригласительный жест:
-Излагай свою проблему. Завтра провентилируем её на бюро, обмозгуем, и коллегиально найдём решение.
Плюхин нервно дёрнул уголком рта:
-Боюсь, бюро не поможет... Я, Петя, импотент. Три месяца уже. Но это – сугубо между нами.
Признание завотделом произвело на Выпуклова глубокое впечатление.
Он сказал лаконично:
-Понимаю.
После чего опустился за стол, подпер кулаками голову и, нахмурив брови, застыл, уставившись на полное собрание сочинений Ленина в книжном шкафу, словно вождь мирового пролетариата мог помочь ему советом в деле борьбы с половым бессилием, неожиданно поразившим его подчинённого. Повисла тягостная пауза... Длилась бы она, наверное, до самого обеденного перерыва, если бы не телефонный звонок, внезапно прорезавший тишину кабинета. Выпуклов вздрогнул, снял и тут же повесил трубку. И в этот момент его осенило.
Поднявшись, Первый секретарь, словно на пленуме обкома, отчеканил жёстким металлическим тоном:
-А супружеский долг, тем не менее, придётся выполнять как положено. Невзирая, так сказать, на импотенцию. Здесь тебе, Саша, партия никаких поблажек не даст. Запомни: прежде всего, ты - коммунист…