В лучах заходящего солнца я увидел родной берег. Позвал на палубу Деда и кивком показал ему. Мы обнялись за плечи, я держался за борт, по нашим лицам тихо текли слёзы.
Красно-оранжевое солнце светило в подветренную сторону паруса, приближающийся берег блестел золотом уходящего дня. И там, на берегу, были люди, много людей…
С нашего берега всегда виден горизонт с островами и редкие в этих водах корабли. Мальчишки, перекупавшись, грелись на солнышке и, наверное, увидели наш корабль и уже оповестили весь городок. Так бывало и в моём детстве.
Встреча была не то что тёплой, а разрывающей изнутри горячим огнём и слезами, которые невозможно было скрыть. Лица друзей: Дионис, Гектор, Марк, поседевший секретарь собрания, ставший юношей Лука, незнакомые и малознакомые лица… Горячие объятия… У кромки лёгкого прибоя я увидел Аталию, она кивнула с улыбкой и растворилась в вечерней дымке… Оливия прикоснулась ко мне взглядом, долетела её мысль: «Потом увидимся».
Нас с Дедом тискали со всех сторон. Подумалось, что Деду уже достаточно объятий.
И тут меня обняла Ани, дочь Диониса, которой было уже не девять-десять лет, а пятнадцать-шестнадцать. Обняла с той же непосредственностью и со слезами, как и шесть лет назад. Обняла так, что успела обжечь и взглядом, и – буду называть всё своими именами – телом.
Обжечь меня, молодого мужчину, молодым красивым телом, да ещё после ссылки, не составляло труда. Но к этому примешалось и уже знакомое сладко-щемящее, немного тревожное ощущение в груди… «Ну уж нет!» – почти крикнул я себе. Но оказалось, что «да»…
На праздничной трапезе в честь нашего возвращения Ани без всяких сомнений села рядом со мной. Ту трапезу я помню плохо, был переполнен калейдоскопом эмоций и обрывками мыслей. Помню, что Ани ухаживала за мной, чтобы я был сыт и всё попробовал.
Дальше события развивались стремительно. Она продолжала садиться рядом со мной и на следующих общих трапезах. Делала она это так же непосредственно, как и в девять лет. Ещё она прибегала к нам с Дедом, чтобы помочь по хозяйству. И ведь мы с Иоанном были не против.
Мы дружили с Ани, не дружить с ней было невозможно. Проблема заключалась в том, что я был наполненным силой двадцатисемилетним мужчиной, которому по меркам того времени уже давно пора было иметь семью. Поэтому надо было либо навёрстывать упущенное, либо становиться настоящим праведником и уходить быстрее с Вестью на восток. Мне хотелось и того, и другого. «Того» хотелось не меньше, чем «другого», особенно когда я видел Ани. А видел я её даже слишком часто.
Она была красивой девушкой, очень красивой, я мог легко и быстро утонуть в её зеленоватых миндалевидных глазах, не имея желания сопротивляться.
Но я всё же набрался мужества и сказал ей:
– Ани, ты уже взрослая девушка, красивая, не надо садиться на трапезах рядом со мной.
– А где можно садиться рядом с тобой, Евсей? – спросила она.
Я задумался.
– Не знаю… Наверное, нигде, – сказал я как-то неуверенно.
– А почему? – задала она неожиданный вопрос.
– Потому что ты начинаешь привыкать ко мне, – замялся я.
– А что в этом плохого? Я к тебе давно привыкла. Ждала твоего возвращения с острова…
– Как что? Подожди, Ани. Когда ты ко мне привыкаешь, а я могу уйти надолго… на много лет по поручению Деда… – я подбирал слова, но они не подбирались. Разговор повернул неожиданной тропой, которая мне была ещё не знакома – о таком варианте Иоанн меня не предупреждал.
– Ну и что, Евсей?! Я опять буду ждать тебя, пусть много лет. Женщина всегда ждёт своего мужчину. Кто-то ждёт день, а кто-то много лет. Я знала, чувствовала, что ты там любил красивую девушку. Я ждала тебя, знала, что ты вернёшься…
– Ани, Ани… подожди… – я понимал, что мои слова неубедительны для неё, она чувствовала меня, а значит, знала несравнимо глубже, чем я её. – А если мужчина не вернётся? – спросил я.
– Так бывает, однажды кто-то не возвращается… или уходит… Воля Господа.
Когда Ани говорила мне это, в её глазах была дымка из слёз, а на красивых, удивительного рисунка губах – лёгкая улыбка. От неё исходил аромат, который растворял мои мысли. Меня била мелкая дрожь, я надеялся, что она этого не видит.
«Вот тебе и ученик Христов, – замедленно крутилась в голове мысль. – Вот тебе и победитель бесов!»
Я не знал, что говорить дальше…
– А когда ты уйдёшь на восток? – спросила она, прервав моё самосозерцание.
– Как Дед скажет. Может, через год.
– Представляешь, Евсей, у нас есть год счастливой жизни! И потом будет счастливая жизнь, когда буду тебя ждать и однажды дождусь… Как хорошо, когда кто-то тебя всегда ждёт!
В этот момент в моей голове спуталось всё, что до этого ещё не спуталось.
– Мне надо поговорить с Дедом, – произнёс я медленно.
– Хорошо, – сказала она и поцеловала меня в щёку.
Это уже не добавило мне оцепенения – наверное, было некуда.
Иоанн внимательно слушал мой сбивчивый монолог и улыбался.
– Что ж, грек любимый, это твоя женщина. Она будет ждать тебя, даже если ты не вернёшься, и ничего с этим не поделаешь, и ничего ей не объяснишь. Да и ни к чему такие объяснения, только хуже всем будет, – Дед говорил, немного раскачиваясь и мечтательно глядя в окно. – Помню, как девятилетняя Ани светилась рядом с тобой. Была мысль тогда – а вдруг? Не уйти тебе от неё… И ведь не ушёл. Ты глянь на себя. Эка тебя накрыло! Какой из тебя сейчас вестник?
Давай-ка, родной, не будем противиться судьбе. Тут мы с тобой бессильны, такое на Небесах решается. Посему благословляю вас. Тогда уж не откладывайте счастливое время. А с Вестью пока недалеко от дома походишь, чтоб к жене скорее возвращаться.
Иоанн улыбался. Я упал перед ним на колени, слёзы без шума и предупреждения хлынули из моих глаз. Запомнил эти мгновения навсегда. Перед моими глазами, не успев стать чёткими, мелькали лица, дома, пейзажи, дорога, свет звёздного неба, незнакомые храмы… Лица Ани, Иоанна, Оливии, друзей, Учителя, каким представлял Его себе из рассказов Деда, появлялись передо мной в этом туманном калейдоскопе мгновений.
Иоанн гладил меня по голове и тихо плакал вместе со мной. Он плакал без звука, лишь иногда ладонью вытирал слёзы и шмыгал носом…
Дед. Мой любимый Дед. Он сложил мой мир. Он любил меня, а я любил его. Он слепил меня из меня же самого при моём огромном желании. Научил видеть смысл происходящего. Я знал его мысли, а он знал мои. Всё, что помнил, знал мой любимый Дед, отец, наставник о Рабби, я впитал чувствами и головой.
Он учил меня любить людей. Его жизнь – пример, как любить тех, кто хочет обидеть тебя, кто гонит тебя, может лишить жизни. Благодаря Иоанну я понял, что никого невозможно лишить жизни со стороны, такое может сделать только сам человек своей нелюбовью к близким и далёким. Дед показывал, порой не говоря, как строить в себе Царствие Божие. Научил видеть, чувствовать Дух Слова в сказанном и написанном, знать Учителя, чувствовать Его, хотя я и не застал Его в теле. Познакомил меня с живым миром Рабби, Его улыбкой, которую я мог даже представить и улыбнуться в ответ…