Вот лежал я, однажды, в травматологии. Работал в одной командировке и там заболел… Не скажу, что сам виноват, мол плохо технику безопасности соблюдал, просто ситуация во время работы сложилась крайне опасная, скажем прямо – Аварийная.
Вот и пришлось вспомнить (сам удивлялся потом – откуда оно взялось?) как кричат: Ур-р-р-ааааа! Свою бригаду на подвиг агитируя. Бежал первым, потому - немного и покалечило. Упал. Ходить сам не могу, да и ползти плохо получалось. Ноги, руками подтягивал. Всё боялся, что-нибудь очень нужное мне из мяса, на ногах болтающиеся, не удержится на ногах, оторвётся пока ползу. Потеряется... Больно, сука, было до слёз.
Потом конечно парни подбежали, укололи. Спящего вынесли. Вот меня и ещё нескольких таких же горе-работничков, за два приёма и вывезли на Родину. Для выздоравливания. Винить некого. Сам работу выбирал. Нужно было идти работать грузчиком, в вино-водочный магазин! Там, если с умом пить – и травм поменьше и каждый день праздник! Шучу, конечно.
Но не про то история. Молодой ишшо тогда был. Наивный. Всё терплю. Практически не кричу. Стыдно. Мне всегда казалось, что другим парням больнее чем мне. А как оказалось потом, они тоже, глядя на меня, вползающего с пола на кровать самостоятельно - пытались хоть немного потише стонать!
Лежу. К наркотикам потихоньку привыкаю. С ними конечно полегче... Месяц лежу. Отменили наркотики! Не я такой один - в этот период, все начинают их выпрашивать, уснуть не могут. Пропала уверенность, что ежели станет хуже - придут и уколят... За собой стал замечать слезливость, жалобные мысли, что всем на меня и мои страдания, теперь наплевать. Несколько раз заходился в истерике, требуя уколоть, прекратить мои боли в ногах. Прибегали медсёстры, лечащий врач. Он то и давал распоряжение: "Черт с ним - уколите, но это точно - в последний раз!" После укола, становилось легче, вроде боль оставалась, но можно было забыться, уснуть. Наличие постоянной боли, приводит к такой усталости тела!Слабости духа и капризности.
Спустя несколько месяцев, уже будучи на выздоровлении, узнал, что таким, как я ( снятым с наркотического довольствия), при активном требовании - вводят обыкновенные витамины...! Жалостливо говоря, что опять эти наркотики! Дурят народ - и правильно делают! Не девочка - мужик, должен уметь терпеть.
Так вот, тогда я второй месяц ещё лежал. Стал самостоятельно, принципиально сам - в туалет ходить. На костылях.
А медсёстры, все как на подбор. Одна красивей и фигуристей другой. А может их специально, для нас, таких подбирали?! Вызывая тем самым, желание жить! А может быть из-за отсутствия выбора, планка красивости упала.
Кровати в палате, какие-то детские (меня, к этому моменту воспоминаний, в общую палату уже перевели), нас человек 8 одновременно страдало. Так вот, кровати низенькие, травматология ведь, это что бы взбираться – слазить, самостоятельно, было удобней. Да и падать не так высоко… Как подходит время уколы получать, все мученики оживают, причёсываются. Самые везучие, уже с усами были. Стоны в палате прекращаются.
Уколы, в основном, делали девочки студентки из Медицинских Вузов. Что-то, вроде практики у них. Почти каждый день, новые девочки. Все молоденькие. Хотят быть красивыми и нравиться. Кому, в травматологии?! В коротеньких накрахмаленных халатиках… Как только начинает девочка кому - либо укол делать, повторюсь – кровати очень низко к полу устроены, изобразительно нагибаясь, прогибаясь - в палате тишина. Все внимательно смотрят. Никто не дышит. Что бы не отвлекаться на дыхание! Сделала укол, выпрямилась девочка - в палате общий выдох! Это надо снимать для кино.
Все ждут очереди следующего больного на лечение. Уколов там не жалели. Мне например, первые две недели, через каждые шесть часов, по шесть уколов делали. Боялись, что кости загниют. Процедура постановки уколов и капельниц - самые светлые минуты в суточном проживании покалеченных мужиков! Я вот сейчас думаю: ну не может быть, что бы лечащие врачи- мужики и женщины взрослые, не знали, почему больные, с удовольствием ждут болючих процедур. Это, что бы раненные не отказывались, мотивировали!!! Требуя от студенток красивости и опрятности, при выполнении уколов...
А я ведь, вида этих наклоняющихся девчонок, очень стеснялся. До резкого поднятия температуры! Конечно, мне тоже очень хотелось смотреть на процесс постановки уколов неотрывно, как соседский прапорщик смотрел. Но, как подумаю, а вдруг девочка обернётся и увидит, что я на неё, так зазывно нагнувшуюся, нагло и внимательно смотрю... Так ведь стыдно будет!
У меня, от таких мыслей, даже пот на лбу выступал. Всё обдумывал, как бы не обижая девочек, как сестрёнкам младшим, замечание по этому поводу сделать. Но, мне мужики в палате, пообещали морду набить, если они радости этой лишаться! Жизнь, она даже в травматологии есть.
А ведь буквально ещё ночью (самое хреновое и жуткое время суток...), палата не спит, вновь доставленные стонут, орут, зубами скрипят. Выздоравливающие - стараются не охать. Мне кажется, в палате травматологии, даже стены пропитаны стонами и мычанием с матом. Под светлой краской - они чёрные!
А как парни и мужики плачут? Это нужно самому видеть. Что бы запомнить на всю жизнь.
Страдальцы, дни в госпитале отсчитывают после утреннего обхода Глав.врача, в сопровождении зав отделением, лечащих врачей и будущих врачей, ординатуры. После их ухода - налетают лечащие врачи, медсёстры. И вот тут, начинается!
В основном, личный состав палаты, всё больше не ходячие. Потому - перевязывают, поправляют - вставляют дренажные резинки, чистят от нагноения заживающие раны, аппараты Елизарова поправляют, груза на тросики растяжения добавляют. Всё быстро, организованно. Желающих лечиться много, время лишнего нет! Всё делают на месте постоянного дислоцирования личного состава. На кроватях! В палате. Очень познавательно и памятно! Всё, делается без щенячей жалости. Резко и больно. Потому что - быстро. Что бы крики и вой закончились пораньше. Они, ни кому удовольствия не доставляли.
На Госпитальном сленге - " Плановых туристов", увозят на экскурсию. На каталках. Уже голых, под холодной простынкой. Зимой, на дорогу, добавочно накрывают солдатским одеялом... То ли от холода, то ли от страха - все лежащие на каталках, дрожат крупной дрожью! Везут в операционную, на нашем же этаже. Оставшихся, накормят завтраком, подходит время обеда - начинают возвращаться, подъезжая, "Туристы".
Они ещё спят. Через час - полтора, начинают очухиваться. Кто не просыпается сам - бесцеремонно будят медсёстры. Иногда, похлопывая по щекам. Основательно! С трудом приподняв веки, вновь подремонтированный личный состав, начинает тихонько вертеть башкой, осматриваться. Разбираться: Кто? Где? Почему? Обязательно начинают проверять, ощупывать себя: не отрезали, по ошибке, чего лишнего?!! Столько побасёнок, по этому поводу, в палатах ходило! Ходячие, приподняв ошалелому голову - помогают напиться. Во рту сухо, как в пустыне. Язык дерёт рот изнутри. Всё отрепетировано неоднократно. Передаётся от одной смены выздоравливающих - другой...
После всех процедур, врачи и медсёстры ушли - " старшина", это так по свойски, сами парни, звание и должность одному из более транспортабельных и ходячих калек присваивали - окно приоткрывал. По одному, все перекуривали.
Врачи конечно знали и запрещали курить в палате. Но сами - никогда, после всех процедур, часик не заглядывали! В основном, они все мужики, потому и прекрасно понимали степень мучений и желание перекурить это дело!
Лежал с нами, один парень. Ему верхушку черепа снесли. Где раньше затылок был - просто выбрито кругом, прикрыто чистой влажной тряпочкой. Под ней, мозг виден. Бинтом та тряпочка, под подбородком, в два круга от сползания привязана. Ждут полного отмирания кости черепа по границе оторванности. Периодически, откусывая на процедурах отмирающие кости черепа, кусачками. По кругу раны.
Более не лечат. А у него еще перерублены топором ключицы и кости на обоих руках, чуть ниже плеч. Тоже не лечат. Просто содержат в чистоте, гасят воспаление. Ждут, чем дело кончится с головой...
Цинично, но не хотят делать зря, серьёзные операции на руках... А он живой, обыкновенный парень. Лежит брёвнышком, улыбается! Натерпелся бедолага издевательств, пока у плохих парней добычей был. Изредка интересуется у лечащего врача, а можно ли ему немного спирта дать? Пытается юморить, мол он сирота, а им положено в больницах спирт выдавать! А уж, как ему выпить хочется.
Лечащий врач сразу ему сказал: «Забудь, у тебя мозги и так в башке не умещаются, норовят наружу вылезти!» Забегая вперёд, скажу: стал он выздоравливать, сделали несколько операций на ключицах, руках. Закрыли мозг временной крышечкой, забинтовали наглухо головёнку. На Первое мая, уж очень просил - ему доброхоты, налили водочки в стакан. Выпил. Стал орать, плакать, пытался сорвать швы, гипс. Набежал младший медперсонал. Одни держали, другие привязывали к кровати простынями. Всё отрепетировано у них... Такая работа. Утром, его увезли в психушку. Что дальше с ним стало - не знаю. Он так просил врачей его не увозить Мы плакали, когда его упаковывали, грузили…
Вот на фиг я это вспомнил, написал? Только расстроился.
О чем это я? А, я ведь хотел про медсестёр написать! Так вот - очень уж мне там понравилась одна медсестричка. Такая черноглазая. Смугленькая. Шустрая, на одном месте не стоит! Успевает одновременно и градусник сунуть под мышку и по щеке погладить...
Таблетки из своей ладошки в рот высыпать, запить дать, проверить все ли съел?! Укол, без стеснения и неудобственной паузы, воткнуть. Совсем по-родственному, помогая трусы приспустить...
Не все парни и мужики в том состоянии, что здесь оказались, готовы были это сделать по первому требованию. Не от стыда, а от бессилия, немощи физической.
Кстати, она девочка видать опытная была, как и все взрослые женщины в Хирургии, да и в Травматологии – в белых брюках ходила. У мужиков, эта предусмотрительность только уважение к ней добавляла!
Промежду прочим, на бегу, про надобности утки спросит. Нет ли желания? По прибытии в этот госпиталь, мне застрелиться хотелось от своей беспомощности стыдной. Так хотелось пожилых женщин, а лучше бабушек в этой должности!
Но, по мере привыкания к своему нынешнему состоянию, как только стал самостоятельно ковылять в коридорный туалет, такие глупые мысли покинули стриженную голову. А однажды, уж не знаю с чего это она так, но Тоня (её звали Тонечка, Тоня, Антонина) пришла такая вся накрашенная, весёлая и громко вздохнула на всю палату: " Ну, хоть бы кто, замуж позвал! "
Я решил жениться на ней. Выздороветь, увезти её к бабушке и жениться. Пусть сидит дома и ждёт меня из всяких поездок. Пусть мне одеяло поправляет. Мне - одному. А станет скучно без работы - пусть делает мне уколы! Я ей об этом так и сказал. Потихоньку. Попросив присесть на кровать. Все не слышали или не слушали. Один гад прапорщик, только лыбился. Но молчал.
Погладила она меня по моей "форматированной», согласно Устава, голове. Пригладила волосы на затылке и спросила: "А тебе это нужно, чтобы я к тебе, всю жизнь, как к сыну, как к младшему братику относилась? Я ведь в травматологии давно работаю. У меня ведь такая работа: вас всех жалеть и любить, быть вам мамой …»
Вот такая оказалась умная и честная девочка. Да она оказывается и замужем уже была к тому времени. Переживал, конечно, ну да меня вскорости, на рейсовом самолёте, долечиваться в другие места вывезли.
Не поверите, самые хорошие воспоминания о том времени - это Тоня и подаренная одним, тоже командированным, опытным в таких делах парнем – узенькая металлическая линейка. Кто в теме, тот меня сразу поймёт, от чего радость такая от этого подарка!
Чесать ноги под гипсом! Через полмесяца нахождения в гипсе, только об этой возможности и мечтаешь.
Со временем, конечно и я женился, не поверите - на медсестре! Совершенно случайно, оказалась медиком! Видно, судьба думала, что мне ещё не раз - своя медсестра дома потребуется. Хрен ей, этой судьбе!
Я, к тому времени, уже по командировкам не летал, Мир не спасал. Забрался туда, где похолодней и Зима настоящая! Так по снегу, по морозам скучал, на той беспокойной работе!