- Дмитрий Сергеевич, к вам Зернова из «Деловой Тюмени». Вы ей назначали на семнадцать.
- Люда, пусть заходит, и сделай нам кофейку, пожалуйста.
В кабинет вошла высокая брюнетка лет сорока. Деловой костюм, высокие каблуки, огромные очки в дорогой оправе. Посетительница явно не собиралась сдаваться возрасту без боя. Дима невольно привстал из своего эргономичного кресла со встроенным массажем. Дама подошла к столу и протянула хозяину руку. Её крепкое, почти мужское рукопожатие он запомнил ещё с предыдущего посещения. После взаимных приветствий дама присела в одно из двух кресел, стоявших с противоположной от хозяйской стороны массивного стола. Совещания Дима проводил в комнате переговоров, большого скопления людей в личном кабинете не любил. Гостья открыла было рот, но тут Людочка принесла кофе, и возникла заминка. Когда мисс Тюмень 2016 покинула кабинет, Дима начал первым.
- Маргарита м-мм…
- Просто Маргарита.
Он окинул посетительницу внимательным взглядом.
- Извините за нескромный вопрос. Вы замужем?
Журналистка чуть не уронила чашку, но быстро нашлась.
- Хотите сделать мне предложение?
О том, что богатенький буратино Горин холост, судачила половина Тюмени.
- Раздумываю.
- Я соглашусь в любом случае, - дама вежливо рассмеялась.
- Действительно, какое моё дело, - улыбнулся и Дима.
Молодец, тётка. С находчивостью порядок.
- Дмитрий Сергеевич, - чашка вернулась на стол – в нашу прошлую встречу вы отказались дать интервью для нашей рубрики «История успеха», но пообещали «сваять», как вы выразились, самостоятельный рассказ-мемуары на эту тему.
- Слово держу. Дима нажал на кнопку на клавиатуре своего компьютера, огромный принтер в углу тихо заурчал и начал выплёвывать в контейнер один лист за другим. Через пару минут Дима собрал листы и протянул посетительнице.
- Просто Маргарита, мне вас оставить?
- Нет, если можно, поприсутствуйте, Дмитрий Сергеевич. Вдруг понадобятся правки, а без автора их вносить некорректно.
- Хорошо, отвечу пока на письма.
Дима вернулся в кресло и приник к монитору. Гостья поправила очки и приступила к чтению.
«Добрый вечер, любители спорта и «Звёздных войн», с вами, как всегда, я - Дмитрий Губерниев. Мы ведём наш репортаж из сердца пустыни Невада с открытия олимпиады для людей, считающих себя инопланетянами. Вот, из-за дюны, под звуки гимна, в исполнении Жанны Агузаровой, показались спортивные делегации: лунная, марсианская, венерическая, европейская и титаническая. Мэтт Деймон припал к огромной чаше, чтобы зажечь олимпийский огонь, прошедший эстафету по всем закоулкам солнечной системы».
- Нас ожидает фэнтези или сатирический памфлет? Журналистка удивлённо вскинула глаза на автора.
Дима рассмеялся.
- Нет, это просто сон, который приснился в ночь, перевернувшую мою жизнь.
- Неожиданно, - дама продолжила чтение.
«Разбудил бездомного, заросшего окладистой бородой, по имени Дима Горин глухой шлепок в непосредственной близости от скамейки, на которой он и просматривал свой увлекательный сон. В трёх шагах от нашего героя, а дальше ничего и не было видно, на боку лежала небольшая спортивная сумка, которой два часа назад здесь и не пахло. Дима взглянул вверх; над ним высилась громада пятизвёздочного отеля «Ирод». Сумка явно прилетела из одного из тёмных окон самой шикарной в Эйлате гостиницы. А вдруг, там бомба? Плевать, надоела эта бездомная жизнь. Он решительно рванул застёжку. Сумка была забита пачками стошекелевых купюр. На земле обетованной чудесам удивляться не принято, но это был явный перебор. Дело просто воняло керосином, пора смываться. Дима схватил сумку, в три прыжка преодолел проезжую часть и на пятой точке скатился под мост через протоку, ведущую в лагуну. Отсюда можно было наблюдать за местом падения манны небесной, оставаясь абсолютно невидимым. И хорошо, что поспешил. Уже через минуту возле скамейки нарисовались две тени с фонариками и принялись прочёсывать местность. Полчаса они планомерно, квадрат за квадратом, обходили территорию, но стоило первому лучу солнца забрезжить над горами, фонари исчезли. Дима, как мог упрятал сумку между фермами моста, вплавь переправился через протоку и развязной пьяной походкой побрёл в лагерь бездомных на иорданской границе».
Маргарита невольно оторвалась от текста, взглянула на сидящего напротив лощёного миллионера, покачала головой и вернулась к тексту.
«Стараясь не разбудить соседей, Дима нырнул в свою коробку из-под холодильника и стал размышлять, как быть дальше. Это занятие так его утомило, что он незаметно для себя задремал.
Пока наш герой спит, появилось время объяснить, как преуспевающий владелец торговой точки на тюменском вещевом рынке, оказался так далеко от Сибири, да ещё в столь плачевном состоянии. Подъём случился в начале девяностых, когда зарплату выдавали продукцией предприятия. На удачу, по окончании института народного хозяйства, Дима очутился по распределению на Ялуторовском консервном заводе, который производил сгущённое молоко. Реализовать дефицитный продукт питания за живые деньги было гораздо проще, чем плюшевых медвежат или вафельные полотенца. Хватало и на съём квартиры и на безбедное существование. Впрочем, счастье было недолгим, отдел сбыта сократили вдвое, и Дима оказался на улице. Сначала заливал скорбь в одиночку, затем, завалился к соседу Петюне. Тот радостно встретил скорее водку, чем Диму, достал из кладовки банку солёных огурцов, и процесс пошёл. После второго стакана Дима закинул удочку.
- Петь, Зинка твоя уже год челночит. Как дело, выгодное?
- Стыдно мне, Димон, понимаешь, - вещал слегка захмелевший сосед – я – здоровый мужик, капитан пожарной службы, не могу прокормить семью. На службу хожу, а зарплату уже полгода не платили, сволочи. Да ладно, мы, у нас дочь в девятом классе. Ей в школу ходить было не в чем. Зинкины платья ушивали. Теперь всё пучком; и одежда в шкафу есть и еда в холодильнике. Вот только иждивенцем себя на бабьей шее ощущаю, а сделать ничего не могу. Наливай.
Через пару дней вернулась из Стамбула Зина, полная брюнетка с хитрыми глазами. Дима подкараулил её у подъезда и заискивающим голосом попросился в «бригаду».
- А стартовый капитал-то имеется, сосед? – усмехнулась Зинка.
- Сколько нужно?
- Не меньше косаря бакинских, лучше больше.
- Тысяча триста, пойдёт?
- Ладно, поговорю с девками, если они не против, возьмём в артель.
В девичью артель входили ещё две бывшие труженицы закрывшегося склада мебели Дарья и Света. Были они все примерно одного возраста, слегка за сорок, одинаково плотного телосложения и одинаково замужние. Предложение принять в коллектив богатенького молодого симпатичного дамы встретили с неподдельным энтузиазмом, и уже через неделю бригада в расширенном составе снова убыла в славный город на берегах Босфора.
Пробуждение было не из приятных, кто-то настойчиво тянул его за ногу. А когда Дима взбрыкнул, больно пнул его в грудь. Глаза открылись и увидели здорового полицейского.
- Вставай и отойди в сторону.
Остальные бездомные уже стояли всклокоченной кучкой возле одинокого куста, наблюдая, как миштара(полиция) уничтожает их картонные постройки. Компания была разношёрстной и интернациональной: русские, румыны, поляки, марокканцы, но южное солнце и запойный образ жизни стёрли все различия между ними. Теперь это были просто неопрятно одетые нечёсаные женщины и бородатые мужчины с дублёной кожей тёмно-коричневого цвета.
- Что случилось-то, чего копы лютуют? – удивлённо поинтересовался он у Вени по кличке Таможня. Веня гордился тем, что больше всех может выпить без вреда здоровью и в курсе всех событий на променаде.
- Ночью сенатора из России обчистили в «Ироде». Сейф в номере вскрыли.
- Много взяли?
- Миллион шекелей, как с куста. Эх, мне бы хоть часть, - Веня закатил бесцветные глаза и погладил жидкую бородёнку – Прикинь, когда терпилу спросили, зачем ему столько кэша, он брякнул, что приехал на десять дней и ему надо на что-то жить. Но, я так про себя маракую, что он на плавучее казино собирался, которое в нейтральных водах стоит.
Только теперь Дима вспомнил ночное приключение и вздрогнул от ужаса.
- Изловили злодеев? – спросил он как можно более безразличным тоном.
- Поймать-то поймали, вот только денег при них не нашли. Говорят, будто из окна в номере выбросили, а на газоне не нашли. Вот нас и шмонают, версию отрабатывают.
Профильной терминологией Веня владел в совершенстве: на Руси он служил таможенником, а в жизни всякого российского таможенника наступает такой день, когда его хватают за мохнатую лапу и надо принять решение, либо сдать организованную преступную группу, либо взять все грехи команды на себя. Первый вариант предусматривает меньший срок, но второй немалую премию от сослуживцев в поддержку безутешной семьи пострадавшего товарища. Веня подумал и, не дожидаясь ареста, выбрал третий вариант: прыгнул в самолёт и улетел на родину предков. Он даже успел, до того, как спился окончательно, оформить израильское гражданство прямо в министерстве абсорбции, выслать приглашение жене и дочери и получить отказ от семьи. После этого уже ничто не мешало ему плотно сесть на стакан, ибо никакими трудовыми навыками, кроме как ставить печать на накладные, он не владел и овладевать не собирался.
Проверив документы и каждого из бомжей и прихватив все запасы картона, полиция убыла восвояси.
- Вот оно торжество демократии, никто не может запретить бичевать желающему бичевать человеку, - проводил их твердокаменный патриот Израиля, оказавшийся здесь исключительно благодаря фиктивному браку, чистокровный украинец Петро и воздел указательный перст к небу.
Диме очень хотелось сбегать проверить на месте ли сумка, но ему удалось сдержать глупый порыв.
Конфискация картона была для обитателей лагеря тяжёлым ударом. Надо было топать пешком через весь город в торговый центр «BIG», чтобы ухватить в магазине электроники свежие коробки. Впрочем, уже через два дня быт был налажен и жизнь бездомная пошла своим чередом. Правда, нервы у Димы теперь находились в постоянном напряжении, спасала только водка. Лишь через три месяца, когда шумиха по поводу ограбления окончательно стихла, он решился на рискованный шаг и барух ашем(слава Богу) деньги лежали там, где и были оставлены. Дима закинул сумку в свой рюкзак и направился на автовокзал. Больше ему здесь делать было нечего.
В Турции всё происходило очень быстро. Несколько станций из аэропорта на метро. В маленькой гостинице на тихой улочке сняли двухместный номер. Оставили там баул с баулами и налегке направились на работу.
- По сторонам не пялься, глаза разбегутся – напутствовала Зинка на входе на рынок - Держись рядом. Мы всё сами купим, давай деньги. Твоя задача таскать и упаковывать.
Дима не без трепета сдал все свои накопления и решительно шагнул в новую жизнь. Гранд базар казался бесконечным, ряды шевелились и шумели, но дамы явно знали, куда шли. В лавке их ждали. Навстречу выскочил сам хозяин, тощий пожилой турок, приобнял Зинку, как старую знакомую и с кавказским акцентом заговорщицки зашептал ей в ухо, так громко, что слышно было даже в Ереване.
- Дорогая, для тебя кофточки, расшитые жемчугом по специальной цене к женскому дню.
- Откуда ты знаешь, Али, когда у меня женские дни? - в тон ему отвечала бойкая Зинка – Слово дня – белая блузка с намёком на прозрачность.
Али что-то сказал молодой продавщице на турецком, та скрылась за ширмой, отделявшей торговый зал от склада, а вскоре появилась с ворохом белых блуз. Дарья и Света принялись отбирать подходящие, по их мнению, модели. Зинка проследовала к стойкам и стала просматривать висевшие на плечиках платья. Али крутился вокруг неё.
- Дорогая, когда ты уже согласишься выйти за меня замуж. Ты будешь второй, но любимой женой, я тебе гарантирую.
- Али, посмотри на себя, - ответствовала покупательница, не отвлекаясь от своего основного занятия – уже через неделю тебя вынесут вперёд ногами прямо из моей постели. Из чувства гуманизма я на это пойти не могу.
Время от времени она откидывала понравившееся платье в сторону, и продавщица немедленно выносила и укладывала в стопку упаковку таких же платьев. Росли стопки и у Дарьи со Светой. Дима сидел на мягком табурете у входа, как добрый зритель в девятом ряду, и удивлялся. Количество купленного товара всё увеличивалось, а о ценах не было сказано ни слова. Часа через три из заднего помещения поплыли аппетитные запахи, и Али торжественно произнёс:
- Дорогие гости, прошу попить чаю.
Лавку закрыли, все присутствующие прошли за ширму. В углу склада уже был накрыт стол. К чаю прилагались шашлыки, люля-кебаб, различные салаты, лепёшки, пахлава и прочие восточные сладости.
- Сколько мы задолжали, Али? – начала Зина, не отрываясь от тщательного пережевывания пищи.
- Четыре тысячи восемьсот двадцать долларов с учётом персональной скидки, - с готовностью отозвался турок, не заглядывая ни в какие записи – Двадцать, конечно, прощу.
- Прости ещё пятьсот и считай, что договорились.
Хозяин и глазом не моргнул.
- Разорить меня хочешь, дорогая. Сто, из моей большой неразделённой любви к тебе.
Зинка прыснула.
- Для большой любви, милый Али, цифра явно маловата. Четыре четыреста и ни центом больше.
- Будь по - твоему, дорогая. Четыре пятьсот, себе в убыток.
Судя по тому, что никакой реакции на эти слова от Зины не последовали, соглашение было подписано. По окончании трапезы она расстегнула поясную сумку и отсчитала согласованную сумму. Все начали вытаскивать пакеты на улицу и укладывать на телегу. Возле входа на базар уже стоял грузовик, в который и перекочёвывали партии товара. Зина села в кабину, остальных загрузил в свой Фиат Али и кавалькада проследовала к гостинице. Постепенно пакеты перекочевали в номер.
- Теперь надо связывать товар в большие тюки, платить будем за каждое место, - пояснила бригадирша специально для Димы, остальные давно были в курсе действий.
Потратив четыре часа времени и восемь рулонов скотча, концессионеры обессиленно повалились на кровати. Всё остальное пространство в номере было занято огромными тюками. Поскольку кроватей было только две, Диме пришлось разделить ложе с Зинкой. И тут выяснилось, что на него возложена ещё одна обязанность – ублажать своих компаньонок. Стоило раскрасневшейся соседке скрыться в душе, как освободившееся место заняла Света, потом дошла очередь и до Дарьи. Угомонились только к рассвету.
Когда Дима проснулся, в комнате не было никого и ничего. Первая мысль: кинули подруги. Он вскочил, озираясь по сторонам, и увидел записку на тумбочке.
«Димочка, мы уехали в аэропорт, сдавать груз. К вечеру вернёмся. Кушай, набирайся сил. Твой гарем».
Вот дают бабы. Попёрли неподъёмные тюки, как они вообще их подняли, а его даже беспокоить не стали. Дима стал искать аналогию и быстро нашёл: львиный прайд. Самки охотятся, самец только для утех. Смешно.
С крайнего юга страны Дима плавно переместился на север, в Хайфу. Привёл себя в божеский вид, завязал пить, снял маленькую квартирку. Много денег не тратил, внимания к себе не привлекал. Можно бы начинать новую жизнь, но для этого надо было придумать, как легализовать нажитые нечестным путём средства. Израиль – не Россия, здесь, чтобы пустить деньги в оборот, нужно показать их происхождение. Дима часами сидел на берегу моря, тупо глядя на проходящие корабли. Мозг кипел, решения не было.
Помощь, как ни странно, пришла из зомбоящика: криптовалюта - вот инструмент, созданный именно для таких, как он! Осталось плёвое дело – найти майнера, готового её продать, но у этих ребят ничего на лбу не написано и специальной униформы тоже нет. Но теперь у Димы была ясная цель и неистребимая уверенность в успехе. Долго он слонялся по барам, где тусуется молодёжь, прежде чем краем уха зацепил разговор на интересующую его тему. Спор между двумя молодыми парнями шёл на иврите, но Дима уже достаточно поднаторел в местном диалекте, чтобы уловить суть. Ребята взяли в аренду помещение с оборудованием, но дорогая аренда и коммунальные платежи съедают все деньги, которые они успевают заработать. Один предлагал взять кредит и выкупить оборудование, второй доказывал, что это прямой путь к разорению. Дима прихватил свой коктейль и подсел за столик к бойцам невидимого криптофронта. Те с удивлением посмотрели на пожилого, на их взгляд, мужика, не понимая, что ему от них может быть надо.
- Добрый день, господа. Меня зовут Дмитрий. Предисловий мой словарный запас не допускает, поэтому сразу к делу. Я хочу вложить некоторые средства в крипто бизнес и ищу профессионалов способных мне помочь.
Бритый под ноль парень с огромным породистым носом отозвался по-русски.
- Я – Боря, а это мой друг Натан, - он махнул в сторону кудрявого толстяка с глазами навыкате - Если тебе проще на русском, говори, я переведу.
- Прекрасно. Итак, я предлагаю выкупить ваше оборудование и переместить его туда, где не надо платить за электроэнергию. Все расходы за мой счёт, вы работаете за хороший процент.
Лысый быстро транслировал его слова Натану.
- И где же такое волшебное место? – вскричали оба компаньона на разных языках.
- В Сибири, парни, в Сибири.
Повисла длительная пауза. Затем Борис спросил.
- А каковы наши шансы вернуться оттуда живыми?
Дима рассмеялся.
- В России не принято убивать куриц, несущих золотые яйца.
Борис перевёл Димины слова и задумчиво погрыз большой палец правой руки.
- За хороший процент, это сколько?
- По десять на брата.
- Не разговор, - он даже не стал переводить.
- Ваша цена? – Дима специально спросил на иврите, чтобы избежать совещаний.
- Две трети тебе, треть нам, - медленно произнёс Натан и пристально воззрился в собеседника.
- Ваша четверть и по рукам, - руководитель концессии был сегодня невероятно щедр. Сделку обмыли свежей порцией коктейля.
Вернулись дамы из аэропорта уже под вечер, измученные, но довольные. Сгребли Диму в охапку и утащили в «уютный такой рыбный ресторанчик» с видом на Босфор. Огромные, как многоэтажки, корабли медленно рвали гладь залива, отправляя одну волну в Европу, а вторую в Азию. Они светились так, что дополнительной иллюминации практически не требовалось. Зачарованные зрелищем члены бригады капиталистического труда, восхищённо молчали, периодически чокаясь рюмками с аракой. Тосты были кратки: «За нас, красивых!», «За удачу!». Алкоголь не веселил. Все закурили.
- Что же нам сюда до конца дней своих гонять, бабоньки, - вдруг запричитала Светка – Неужто дома работы больше никогда не будет. Как семью прокормить, детей научить? Чему? Зачем?
- Ну, вот, опять затянула Сольвейг свою песню, - огрызнулась Зинка, не зря всё-таки она бандерша – устаканится всё, и будем мы ещё предприятиями руководить, как обещал дедушка Ленин.
- Он обещал государством, - лениво поправил её Дима.
- Государством будешь управлять ты, а мы предприятиями, - сказала, как отрезала – давайте по последней и баиньки.
Впрочем, как выяснилось в номере, команда эта никакого отношения ко сну не имела, а только к переходу из вертикального положения в горизонтальное. Алкоголь и лирическое настроение подняли либидо соскучившихся по мужской ласке женщин на очередную высоту. Так, что вторая ночь прошла совершенно в духе первой.
Проснулись около полудня и засобирались на рейс. Зинка и Светка подхватили сумки с подарками детям и мужьям, у Дарьи детей не было, а мужу-«бездельнику» она принципиально ничего покупать не стала. Они с Димой летели налегке.
С учётом разницы во времени, в Рощино приземлились уже за полночь. На выходе их встречала делегация мужей на Иж-Комби в сопровождении грузовой Газели. Часа четыре ушло на получение баулов и погрузку, поэтому поехали прямиком на рынок. До восьми утра проспали в машинах, потом растащили тюки по разным ларькам на реализацию, и только после всего этого дамы отбыли на заслуженный отдых в родной Ялуторовск, а Дима пешком побрёл к жившим неподалеку от рынка родителям, завтракать.
До своей съёмной квартиры в Ялуторовске он добрался только дня через два. А еще через неделю его посетила Зинка.
- Привет, сосед, - протянула тысячу восемьсот баксов – тут уже за вычетом стоимости билетов. Вылетаем через четыре дня. Не проспи, - улыбнулась - Да ладно, отсыпайся, я разбужу вовремя.
Месяца три всё работало, как часы, как вдруг произошло непредвиденное – Дарья забеременела.
Производственное совещание с видом на залив Золотой Рог было крайне эмоциональным.
- Ну, что, сэкономила на презервативах? – гремела Зинка.
- Ты же знаешь, что меня врачи признали бесплодной, - Дарья пустила слезу.
- Ты с мужем -то, спишь? – вмешалась Светка.
- Как пошла задержка, стала спать.
- Хоть на это ума хватило.
- Девочки, да ведь это счастье какое. Я Димочке руки целовать готова.
- Вот уж Димочкины руки тут вообще не причём, - не преминула съязвить Зинка.
Дарья зарыдала в голос, но Дима неожиданно перехватил инициативу.
- Значит, подруги боевые, пришло время полностью менять концепцию бизнеса. Арендуем на рынке собственную палатку и берём реализацию товара на себя. Даша – заведующая, Светина дочь – продавец, мужья и сыновья - грузчики. Мы продолжаем закуп в усечённом составе, но в увеличенных объёмах.
После длительной паузы Зинка фыркнула.
- Ты откуда такой умный взялся?
- Я закончил экономический факультет, к тому же у меня бабушка еврейка, - парировал Дима.
- Но на это потребуется куча денег.
- Возьмём в долг. На рынке у нас стабильная репутация, никто не откажет.
- Под бешеные проценты.
- Смотрите, лавочники накручивают на нашу цену по сто процентов и больше. Теперь мы будем это делать сами. Обороты вырастут, кредиты закроем.
- Твои слова, да богу в уши. Бесплодная, слышала, что решил совет стаи. Вопросы есть?
- А, как я буду с Димочкой…, - Дарья скромно потупилась.
Все улыбнулись, напряжения за столом, как не бывало.
- В женскую консультацию, типа, будешь часто ходить, нимфоманка, - беззлобно отшутилась Зинка.
Процесс пошёл, как любил говаривать единственный президент СССР М.С.Горбачёв. Обороты нарастали, кредиты выплачивались, Турция почти дымилась, обеспечивая своим тряпьём нашу огромную страну. Дарья родила дочку Ксюшу, но уже через три месяца перевесила заботы о ней на мужа и вернулась на торговый пост. К сожалению, нет ничего вечного в нашей вселенной. Белая полоса обязана смениться чёрной, причём, обратный вариант природа почему-то не предусмотрела.
Всё рухнуло в один день – 18 августа 1998 года. В последствие ситуацию назвали дефолтом, хотя в русском матерном имеются гораздо более точные определения. Рубль подешевел втрое, вчетверо, впятеро. Чтобы закрыть валютные кредиты пришлось продать не только весь товар, но и свежеприобретённые машины, квартиры вместе с мебелью, выгрести запасы и заначки. Тётки пошли в уборщицы, Дима, традиционно для русской интеллигенции тупо забухал. Без отрыва от столь важного процесса, он собрал необходимые документы и по бесплатному билету, щедро предоставленному государством Израиль, отбыл на родину предков по материнской линии.
Прямо в аэропорту вновь прибывшему выдали местный паспорт и такое количество шекелей, что ему резко захотелось домой. Поскольку местом желаемого проживания Дима указал Хайфу, его доставили до отделения министерства абсорбции по месту жительства. Миловидная брюнетка встретила его солнечной улыбкой, записала на пятимесячные курсы иврита, на приём в министерство внутренних дел для получения загранпаспорта и скороговоркой выдала особо ценные указания.
- Сейчас снимите квартиру, объявления на всех столбах развешены, договор завтра мне принесёте, оформим компенсацию для алим хадашим.
- Не понял, - сознался Дима.
Девушка рассмеялась
- Для новых репатриантов. Государство полгода будет оплачивать съём, а если за это время не устроитесь на работу, то ещё полгода. Откроете счет в банке, тоже принесёте договор, чтобы у нас были реквизиты, куда отправлять компенсацию и вторую половину подъёмных. Вам в Бен Гурионе выдали наличные?
- Где?
Снова смех.
- В аэропорту.
- Да, получил. Это ещё не всё?
- Нет. Вторую половину будут перечислять частями в течение полугода на ваш счёт.
- А как я без иврита всё это сделаю?
- Не пугайтесь, вам везде найдут русскоговорящего сотрудника.
«Не страна, а царство халявы какое-то. Тепло, светло, деньги дают, потом догоняют и ещё дают. Мне здесь уже нравится», - подумал Дима и отправился снимать квартиру. Действительно, предложение, в отличие от России сильно превышало спрос. Уже через два часа он стал арендатором квартиры с одной спальней с видом на Средиземное море, правда, когда он перевел уплаченные деньги в рубли, настроение несколько ухудшилось. Но, если их всё равно компенсируют, стоит ли переживать.
За пять месяцев обучения Дима не только не продвинулся в знании языка, но и отчётливо осознал, что без этого знания работу головой ему не найти, только руками. Он выбрал компромиссное решение и устроился охранником на кирпичный завод. Столь высоко интеллектуальное занятие вернуло его в объятия ликёро - водочной промышленности, и оказалось, что местные производители совершенно не уронили флаг русского спиртоварения. Не прошло и года, как Диму выгнали с работы за систематическое пьянство, а когда пособия совсем закончились, он присоединился к кочующему племени бомжей, которые лето проводили на севере страны в Нагарии, а зиму, наоборот, на юге в Эйлате.
Дима настойчиво звонил в дверь отчего дома в Тюмени, но никто не открывал. Израильтяне за спиной переступали с ноги на ногу в такт музыке из наушников. Тут распахнулась дверь напротив, выглянула соседка, баба Маня.
- Чего трезвоним, молодые люди? Видите, нет никого.
Тут она признала обернувшегося в её сторону Горина.
- Ой, Димочка, неужели ты?!
- Я, баба Маня, я. Вот, вернулся, а родителей нет.
- Похудел то как. А родители твои живут на даче в Покровском, квартиру сдают, на одну пенсию-то нынче ноги протянуть можно. Мне, вон, тоже дочка с сыном помогают.
Диме первый раз стало стыдно за своё полное исчезновение из жизни родителей. Ни звонков, ни писем. Слава Богу, живы. Он обнял соседку, поблагодарил за информацию и обернулся к сопровождающим его лицам.
- Парни, путешествие продолжается.
Покровское, большое село километрах в пятидесяти севернее Тюмени знаменитое тем, что здесь, в своё время, родился небезызвестный проходимец Г. Распутин, встретило их небольшим дождём и ветром. Дима вошёл в незапертую калитку и сразу увидел отца. Тот, стоя на коленях, перебортовывал колесо у садовой тачки. Обернулся на звук и замер. Ветер играл нечёсаными седыми патлами, по морщинистому лицу покатилась слеза.
- Люся, - хрипло выдохнул он – Димка приехал!
Дима бросился к отцу, поднял его рывком и заключил в объятия. На крыльцо выскочила встревоженная мать, запричитала, всплеснула пухлыми руками и бросилась к сыну.
- Простите меня, родные, простите, - как заклинание повторял Дима.
Зарубежные гости молча стояли у забора, понимая, что они здесь лишние.
Закипела грандиозная, по меркам села, стройка. До начала холодов, на месте материнской теплицы, нужно было воткнуть ангар, напичкать его оборудованием, подключить к сетям и расширить дом, чтобы все в нём смогли комфортно разместиться. Мать только охала и причитала, глядя, как под колёсами строительной техники гибнет её почти созревший урожай, но Дима был непреклонен.
- Мамулечка, я закуплю тебе столько картошки и помидор, сколько потребуется, чтобы год кормить всю нашу кодлу.
Как-то раз на строительном рынке в Тюмени, как обухом по голове ударило: у него же в Ялуторовске растёт дочь! Дима бросил дела и помчался к Зинке. Время её не пощадило. Он увидел толстую морщинистую женщину с копной совершенно седых волос. При виде гостя, она зажмурилась, потом снова открыла глаза, видение не исчезло.
- Горин, это ты?
Обнялись. Зинка повела его на кухню. Бедненько, но чисто. Накрыла на стол, Дима достал бутылку коньяка. Выпили за встречу.
- Ну, как ты там на чужбине?
- У меня всё нормально. Расскажи про Ксюху.
Зинка снова наполнила рюмки, выпила не чокаясь.
- Дарья после твоего отъезда сама не своя стала, как будто выключилось в ней что-то. Любила она тебя стервеца. Простудилась зимой и ушла тихо. Степан стал и отцом, и матерью, мы со Светкой помогали, чем могли. Вырастил девку в лучшем виде, уже в институте учится. По твоим стопам пошла, на экономический. Очень тебя прошу, Дима, не лезь к ним со своим отцовством, следи издали, уж очень у них семья дружная, не разрушай.
Дима задумчиво вертел свою рюмку, потом опустошил.
- Не буду, конечно. Ты-то сама как?
- А что я, пенсионерка, с внуками вожусь, на огороде копаюсь. Прошла жизнь. Слава Богу, есть, что вспомнить, - она игриво улыбнулась.
- Не рано себя списала? Грядут большие перемены.
- Опять проект века? Теперь уж без нас. Новое поколение повзрослело, их и привлекай. У них и энергия, и задор, и желание жить лучше, а мы со Светкой тебе в пояс поклонимся.
В середине ноября крипто ферма была торжественно запущена в эксплуатацию. Работали по ночам, чтобы не спалить сельские трансформаторы. Днём отсыпались. Сибирские морозы исправно охлаждали электронику совершенно бесплатно. Мама не вылезала с кухни, прокормить четырёх мужиков – тяжёлая задача. Натан видел снег в первый раз и с удовольствием взял на себя расчистку придомовой территории. Дима и его новая полноприводная Шкода «Йети» отвечали за снабжение. В конце марта снег начал таять, и израильтяне засобирались домой. К тому времени и они, и Дима стали обладателями… некоторого количества биткоинов, эфиров и прочей валюты, не фиксируемой человеческими чувствами и налоговыми органами. А летом биткоин подорожал в восемь раз".
Журналистка повертела последний лист и посмотрела на автора.
- А-а, дальше?
Дима оторвался от компьютера.
- А дальше всё известно. Я выкупил почти разорившийся тобольский рыбзавод, потом такие же в Приобье и Салехарде. Теперь я контролирую практически весь промышленный вылов рыбы в бассейне Оби. Заводами руководят дети моих подружек. Чувствуют доверие и стараются изо всех сил. Ферму я продал пару лет назад вместе с родительским участком, построил им новый. Вот, вроде, и всё.
- Занимательная история, и написана хорошо. Жаль, нельзя опубликовать.
- В чём проблема?
- А чему она учит? Сидеть и ждать, пока тебе на голову не упадёт мешок с деньгами? Да и с морально-этической точки зрения… Думаю, нашему герою следовало вернуть находку.
Дима заливисто рассмеялся.
- Что-то не припомню, чтобы пророк Моисей вернул манну небесную прежнему владельцу. Я только повторил его опыт.
- Интересное сравнение. Моисей, кажется, раздал пищу своему народу.
- Я тоже. Просто народ у меня небольшой. Давайте прекратим бессмысленное препирательство. Что сделано, то сделано. Пострадавший не так давно был посажен за мошенничество в особо крупных размерах. Так что, совесть моя чиста, как белый лист.
Посетительница замялась.
- Интересно у вас, прямо, уходить не хочется.
- Так оставайтесь, - усмехнулся Горин – Хотите стать моим пресс-секретарём?
- Неожиданное предложение. Надо подумать.
- Ну, тогда, для начала, расскажите о себе.