В рассказе Демидова описан и другой начальник – Король, у кого девять из десяти заключенных за два рабочих сезона отправлялись в Шайтанов распадок на кладбище. «Дает Король!.. Пока из последнего доходяги последней тачки грунта не выбьет, с прииска не отпустит… Ничего не скажешь – мужик хозяйственный», - говорили лагерные прихлебалы.
Заключенные, умудрившиеся не попасть на Шайтанку, переправляются в рассказе конвойным этапом в другой лагерь как «отработанный пар».
Переправляются! - легко сказано. Ведь речь о Тембинской трассе с уже помянутым перевалом «Остерегись», страшнее его нет во всей Колыме. Постоянные снежные заносы. Никогда(!) не утихающая пурга. Высоченная сопка с узенькой, вроде карниза, петляющей дорогой, а под ней – темные бездны. Автор пишет: «Ветер, как плетью, хлестал нас снегом, сметая его со склонов и скал сопки, штопором вкручивал этот снег в неплотности «щита», который образовали наши спины, когда все мы, как перочинные ножики, сложились вдвое на щелястом полу дряхлого кузова».
Грузовик то и дело зарывается в сугробы, шофер-заключенный всякий раз выпрыгивает и лопатой выгребает глыбы из-под колес. Под мат конвоиров и щелканье затворов грузовик движется до очередного заноса. Наконец, шофер ухитряется вывести машину на нижние петли каменного серпантина. И всё это над пропастью, только не во ржи пресловутой, а на долбаной колымской дороге.
Глядя на этапников, уже доставленных на место, лагерные блатари из нарядчиков ли, дежурных весело потешаются: «Ну и фитили! Вот уж фитили… Шмутье-то на фитилях в утиль только… Утиль в утиле присылает...»
Юмор в этом рассказе скорее грустный, чем смешной. Здесь любят развлекаться игрой «в кегли», то есть умелым ударом плеча толкать крайнего в ряду доходягу, от чего валится наземь весь строй, а после орать: вот, мол, удар! врезал по одному, а рухнули десять. Сытому, тепло одетому старосте нравится издеваться над плохо соображающими дистрофиками, мучить их канителью приемки с этапа – путаницей цифр, букв уголовного кодекса, его статей, пунктов, сроков.
В свой рассказ Демидов вложил много смыслов, часто они спрятаны глубоко и нуждаются в расшифровке. Впоследствии Демидов рассредоточит эти смыслы под другими заголовками, где они будут освоены на самостоятельном материале. А в «Начальнике», кроме того, что движет рассказом: композиции, сюжетного действия, образов, преобладает авторская интонация, к которой приложима неизбывная мудрость библейского пророка Иеремии: «Горьким смехом моим посмеюся». В отдельных частях повествования интонация больше, сильнее слов. Но это тема для подробного разговора не на одну - две страницы, как и тема – роскошно написанных пейзажей жуткого перевала «Остерегись». Вырванные из контекста, цитаты теряют часть зловещей красоты, оставляя «неизъяснимы наслажденья» «бездны мрачной на краю» читателям всего текста. Приходят на память не только строки Пушкина, но и пейзажи А.А.Борисова (ученика Архипа Куинджи) с его умением писать гибельную красоту.