Она пришла поздним вечером, когда в комнате горел тёплым светом ночник, и Василий, сидя у кроватки своей маленькой дочки Дашутки, сказал последние слова из очередной сказки.
- И жили они долго и счастливо, - сказал он.
И хотел, как всегда, поцеловать Дашутку в лобик. И сказать ей что-нибудь ласковое и нежное, чтобы сны ей снились добрые, светлые.
Но тут пришла вдруг она.
И Василий. мельком глянув в тёмное окно, невольно прошептал:
- Вот и зима, - невольно прошептал Василий, глянув в тёмное окно.
И уже засыпавшая Дашутка распахнула глаза.
- Где?! - живо спросила она, распахнув, вспыхнувшие счастьем глаза.
- Там, - ответил Василий. - За окном.
И Дашутка бодро спрыгнула с кроватки, босиком подбежала к окну.
- Правда! - радостно вскрикнула она. - Здравствуй, зима! - И немного полюбовалась картинкой за своим окном: голый сад, тихий снег. - Папочка, теперь, значит, всё? - потом с надеждой спросила она.
Василий подошёл к дочурке, погладил её по головке.
- Что всё? - спросил и он.
- Забыл?
- Забыл, - признался Василий.
- Я так и знала!
- Что ты знала?
- Что ты забудешь.
Дашутка запрокинула головку, встретилась с добрым взглядом отца.
- Про нашу Таню, - добавила она. - Совсем забыл?
- А! - вспомнил Василий.
- Да!.. Значит, всё? - спросила Дашутка. - Теперь поговорим?
- Не знаю. Поздно уже, - засомневался Василий.
- Папочка, но ты же обещал! Вот придёт зима, - говорил ты, - мы закончим с тобой все дела по хозяйству, и тогда всё решим с нашей Таней!
Дашутка с самой прошлой весны мечтала, чтобы эта Таня стала её матерью или закадычной подружкой. А эта Таня была далёкой и недосягаемой модной молоденькой певицей, часто выступавшей со своими красивыми песнями по телевидению. Дашутка её полюбила всей своей маленькой, истосковавшейся по женской ласке душой.
- А может, мы выберем кого-нибудь из наших, деревенских? - бывало, предлагал Василий дочери. - Например, Нюру Загваздину или Лену Бузыкину.
- Но они же не умеют петь так, как наша Таня, и не такие красивые! - не соглашалась с ним маленькая дочка Дашутка.
- Зато они умеют делать всё по хозяйству, - уговаривал её Василий. - Стирать, варить, закручивать банки со всякими соленьями, корову доить.
- Это мы с тобой умеем делать всё и без них! - отмахивалась маленькая Дашутка. - Когда мы поедем за нашей Таней?
- Ну… Вот придёт зима, - бывало, отговаривался Василий, отрываясь от огородных работ, - мы закончим с тобой все дела по хозяйству, и тогда всё решим.
Просто так говорил. Думал, что к зиме девчушка всё забудет. А она вот…
- Папочка, но ты же обещал! - повторила она, запрокинув головку. - Вот придёт зима, - говорил, - мы закончим с тобой все дела по хозяйству, и тогда всё решим с нашей Таней!
И теперь Василий не знал, что ей сказать. И ещё раз погладил дочку по головке.
А за тёмным окном летел белый снег.
- Может, утром, давай, поговорим, - предложил он.
- Но я же, папочка, так просто до утра жить не смогу!
- Спать, Дашутка, пора, - напомнил ей Василий. - Хочешь, ещё одну сказку тебе расскажу?
- Нет! - замотала головкой Дашутка. - Давай, теперь поговорим!
- О чём? - притворился непомнящим Василий.
- Ну, про нашу же Таню! Как поедем туда, как найдём, как обнимем её и как заберём к нам!
А за тёмным окном всё летел белый снег.
- Хорошо, - подумав немного, согласился Василий. - Ты ложись в кроватку, а я выйду на снег, покурю и загляну к нашей Бусе. Хорошо?
- Хорошо! - согласилась Дашутка.
И Василий вышел на крыльцо, и закурил там. И подумал, что до завтра, наверное, небо забросает снегом весь двор, и нужно будет его, до того, как Дашутка проснётся, хорошенько расчистить.
Покурив, спустился с крыльца, и зашёл в хлев.
- Ну, как ты тут? - спросил у стельной коровы Буси.
Та, не переставая жевать, блеснула в темноте влагой больших глаз, и негромко вздохнула.
- Ну, ну, - сказал он. - Скоро-скоро. Не бойся, я чуть позже ещё загляну. Давай, утром обрадуем Дашутку новорожденным красивым телёнком…
А успокоенная обещанием любимого отца Дашутка, налюбовавшись в мыслях образом красавицы Тани, и не дождавшись Василия, крепко уснула в кроватке.
И горел там, в натопленной комнате сельского дома, мягким светом ночник, а за тёмным окном падал снег…