Галера шла до острова два или три дня. Иоанн много молился, преклонив колени. Ну и я тоже. Поразительно, как долго Иоанн мог сидеть на пятках. Я не видел, чтобы у него болели колени или вообще что-то болело. В больших переходах с Вестью между селениями он не выглядел уставшим более, чем его молодые спутники. Никогда не слышал от него жалоб на недомогание.
И сейчас на корабле его не укачивало, хотя мне, молодому парню, пришлось познакомиться с неприятными признаками морской болезни. Дед был, как ныне говорят, двужильным. При этом внешне совсем не был похож на богатыря…
Вспоминая трогательное прощание на берегу, я прокручивал в голове беспокоивший меня вопрос: никто из наших друзей, никто из пассажиров и команды корабля, равно как и никто из мальчишек-зевак не замечал присутствия Хозяек – Оливии и Аталии. Никто, кроме нас с Иоанном. Как-то странно это.
– Получается, так.
– Если их никто не видит, то тогда их или нет, или с нами не всё в порядке, – продолжил я размышлять. – Как ты думаешь?
– Кто ж знает, может, и не в порядке, – спокойно ответил Дед. Потом добавил: – Если у остальных – в порядке, значит, у нас – не в порядке.
– Дед, а ты с детства такое видишь? Не помню, спрашивал ли я тебя об этом.
– С детства ли я не в порядке? Точно не спрашивал, – улыбнулся Иоанн. – Не видел я в детстве такого, сынок… Видеть всякое стал с тех пор, как с Учителем на гору Фавор попал. Позвал Он тогда нас с Иаковом и Петром за собой. Он помолиться туда пошёл. Он любил молиться один, а тут нас позвал. Хотя молился Он тогда в сторонке. Ты эту историю знаешь – и я рассказывал, и в первом евангелии написано. Пётр тогда ещё захотел там палатку поставить и жить остаться – эка его впечатлило!
Потом я рассказал Учителю, что после случая на Фаворе стал видеть больше, чем ранее. И ладно бы только ангелов, так всё подряд. А Он ответил: «Так ведь чуда хотели, вот и получите. Сами напросились». «А как этих ангелов зовут?» – спросил я Его о тех двух светящихся существах. «А что, там ангелы были?» – переспросил Он с улыбкой. Я Ему: «Не знаю, кто они». «Так и я не знаю», – ответил Рабби…
А пошутить Учитель умел так, что кто-то сразу смеялся, а до кого-то лишь через годы доходило. Переспрашивать мы стеснялись, да и не умели. Хотя надо было…
Ты, наверное, хочешь спросить, существуют ли они, Хозяева, на самом деле? Думаю, существуют – мы же вдвоём видим одно и то же. Да ведь и на беса у меня глаз намётан, его ещё яснее Хозяев вижу. А что это значит? Когда бес в человеке, плохо человеку живётся. А если бесу жару задать, человек счастливее становится. Факт? Факт! Значит, бесы существуют.
– Дед, есть ещё факт. Оливия указала мне место, где лежит клад, и он там был на самом деле. Благодаря этому ты жив, мы живы и плывём в пожизненную ссылку. Значит, Оливия существует!
– Это довод, – сказал Иоанн. – Значит, Оливия точно существует в нашей жизни. А раз силы Земли с нами, значит, идём верно. И бесы нас боятся, это тоже говорит о правильности нашей дороги… Мир огромный вокруг. И мы, как слепые котята или полуслепые, много чего не видим из того, что есть, чаще видим то, чего нету. И понятно не всё… А будет ли всё понятно? Поэтому и верить надо.
– Дед, сон я видел накануне. Маму видел. Давно она мне не снилась… Я приостановился на взгорке, место незнакомое. И знаю, что надо идти дальше, куда-то дальше вверх. Но для чего идти куда-то вверх и что там будет, не знаю. И где это «куда»? Внутри растерянность – как идти куда-то, не зная, для чего? Что делать? Очень захотелось домой, где всё понятно. Оборачиваюсь – внизу в долине вижу маму и дом. Мама садила дерево в подготовленную ямку. У меня защемило всё внутри, хотелось рвануть к ней. Она увидела меня, помахала мне руками, приветствуя… Потом махнула мне одной рукой: мол, иди дальше, вверх. И голос её донёсся: «Евсей, сынок! Не возвращайся, иди не останавливаясь, в дороге поймёшь зачем и куда…».
Мы помолчали. У Иоанна увлажнились глаза, он заговорил первым:
– Покаяться хочу, сынок. Когда наместник спросил меня, что за люди напали на римских солдат и освободили Прохора, я ответил неправду. Сказал, не видел их, а значит, не знаю. Но ведь видел я тебя. Не мог по-другому ответить. Да будет во благо неправда моя! Прости меня, Отец!
…В тот день, когда мы должны были подойти к острову, разразился грозовой шторм. Посейдон при участии Аталии делал своё дело: волна была мощной, судно сильно кренилось, ураган сломал мачту. Провидение выбросило за борт двух человек, неосторожно выглянувших на палубу: воина охраны наместника и сына наместника. Наместник крикнул Иоанну:
– Молись, старец! Если сын останется в живых, поверю в твоего Бога!
Когда шторм начал стихать и усилиями рабов слаженно заработали вёсла, мы увидели сквозь уходящую штормовую мглу очертания острова. Между нами и островом плотно друг к другу плыли два дельфина. На одном из них лежал человек. Второй дельфин держался рядом с первым, чтобы человек не соскользнул в воду…
– Слава Отцу! – сказал тихо Иоанн, прикрыв глаза.
Дельфины вытолкнули человека на берег и уплыли в море. Галера причалила спустя недолгое время. Человек оказался жив. Это был сын наместника…
На острове начали жить в прибрежной пещере. С дозволения наместника, без всякого присмотра стражи. Да и куда было бежать – вокруг безбрежное море. Корабли причаливали редко, лишь в одной бухте, за ними власти строго следили. Бежать мы никуда не собирались не только из-за возраста Иоанна – нести Радостную Весть и создавать потихоньку общину можно было и на острове, эллины жили и здесь.
Через пять-шесть месяцев нашего пребывания в пожизненной ссылке нам было дозволено начать строительство своего домика. У меня уже был навык строительства, да и живущие поблизости мужи помогали с удовольствием, искренне веруя, что Бог старца Иоанна принесёт им хороший урожай, и здоровых детей, и остальное простое благополучие, необходимое в жизни на земле. Все на острове знали, что Бог старца после его молитвенных просьб спас сына наместника в бушующем море. Добрые вести распространяются иногда быстрее, чем дурные, если их разносят и воспринимают добрые люди. К тому же Иоанн и я безотказно лечили детей от разных недугов, молясь над ними и забирая часть их боли. И объясняя им, что боли не будет, если они не будут приносить боль другим, в том числе животным. Мы учили детей молиться, благословлять воду и пить такую воду почаще, особенно когда хвораешь. Дети доверяли нам и не болели, таким образом тоже распространяя весть по острову о новом чудодейственном Боге. И, конечно, мы не брали плату за лечение, что значительно повысило внимание к нам…
С нашим появлением заметно убавилось работы у местного жреца – служителя храма Аполлона. Вместе с уменьшением нагрузки по исцелению язычников и соответствующим снижением вознаграждения стал снижаться и престиж мага. Маг, он же жрец, обладал навыками изгнания бесов. Он пользовался и своей немалой природной энергией, и определёнными заклинаниями с невыносимыми для бесов вибрациями. Жрецу, по слухам, подвластна была и примитивная магия: насылать порчу, наговаривать воду для разных целей, приворожить, отворожить, исколоть иголками, утопить в море или зарыть в землю фигурки намечаемых жертв и делать разные другие гадости, портящие, в первую очередь, его собственную карму.
А ещё местные женщины говорили, – женщины во все времена любят поговорить из-за частого отсутствия дома мужей, – что жрец знает тайну, как направить беса в выбранного для такой цели человека. И ещё говорили, что именно женщины просят мага за особое вознаграждение заселить в кого-нибудь беса…
К Иоанну же естественным образом – благодаря его мастерству и доброму нраву – перетекла бо'льшая часть желающих очиститься от бесов. При этом Дед не брал за работу монеты и наконец-то подключил к этому действию меня, что увеличило нашу мощь почти в два раза, в полтора так уж точно.