– Иоанн, расскажи про Стефана. Какой он был?
– Красивый, чистый, умный. Сердцем с тобою схож. Родом из иудейской диаспоры где-то в Киликии. Грамотный, с детства в школе пророков был… Закон знал, как Иаков, брат Рабби. Они подолгу могли общаться и нас с Петром обучали. Учителям закона трудно было общаться со Стефаном. Он не зажигался, был добр, улыбчив, а книги пророков знал, как будто родился с ними. И к Учителю открыт был всем сердцем, любил Его, в последние месяцы перед Событием с нами был. Он мог законникам объяснить по Торе и Пророкам, что Рабби и есть Помазанник, которого иудеи ждут. Законники кипятились, а он – нет…
Мы его в иерусалимской общине старшим диаконом избрали. Способный ко всему, он и за трапезу отвечал, и за общий стол, и за нуждающихся, и за вдов.
Иудеи из синагоги спорили с ним, а справиться в споре не могли. Оклеветать, значит, решили. Потащили на совет, ну а там лжесвидетельствовали… Закончилось знаешь чем. За городом эти свидетели лжи и казнили его за речи против пророков – камнями побили. Среди кидавших камни и Савл-Павел был… Прибежали мы уже поздно. Да и что мы могли изменить, ведь совет так решил, предпочёл поверить в ложь… Говорят, когда Стефана били, молился он за них – за тех, кто бил… – Дед замолчал. – Он был очень хорошим человеком, Стефан. Как ангел средь нас. Говорят же, что таких Отец молодыми забирает. Значит, есть в этом смысл, неведомый нам. Помолиться надо будет за Стефана. Он ведь наверняка за нас там молится… А я, значит, ещё здесь нужен для чего-то. На всё Воля Твоя, Господи!
Мы посидели молча. Иоанн обнял меня.
– Ну что? В кузню к Дионису пойдёшь? – посмотрел он в мои глаза.
– Иоанн, ты не рассказываешь нам про Павла. Хотя имя его упоминаешь, бывает. И его писем у нас больше всех. Ты его из-за Стефана не любишь? – спросил я неуверенно.
– Сынок, – сказал Иоанн в задумчивости, – наверное нет таких, о ком можно сказать «не люблю»… Но и «люблю» в этом случае сказать не могу, потому как не был знаком с Павлом близко. Не был ведь он с нами в дорогах рядом с Рабби, да и не видел Рабби живым никогда. Да, Павл гнал любящих Его… до времени. Но ведь искренне шёл за верой своей, не за выгодой… Нет у Отца нелюбимых детей… Думаю, искупил он сполна неведение своё, искренне потом с Вестью шёл. Говорят, он был казнён – такую меру получил…
– А кто с ним из учеников был хорошо знаком?
– Хорошо, наверное, никто. А виделся с ним чаще всех Пётр. Но «чаще» – это три или четыре встречи. Я знаю о трёх. На одной и я присутствовал, Иаков Праведник тогда их спор мудро решил… Ты же письма Павла знаешь.
– Дед, ну расскажи об их общении с Петром. Письма, конечно, знаю… Но вы ж большими друзьями с Петром были. А в письме к общине в Галатии Павел про ситуацию с Петром в Антиохии рассказывает, но только свой взгляд – ответа от Петра нет. А ведь Пётр с тобой, наверное, делился… И ещё мне не совсем понятен взгляд Павла на Рабби. А с тем, что понятно, я не согласен. Да и почти нигде в его письмах о словах Учителя не сказано, а своих пониманий Христа немало!
– Любимый, одного взгляда на Рабби не существует. Даже у нас с Петром не во всём мнения сходились. Но давай так, сразу берём в расчёт, у меня нет глубокого понимания веры Павла, я никогда не общался с ним, как с тобой, к примеру.
Так вот, если Учитель пришёл к нам во плоти, значит, так нужно было, на то была Воля Отца. Если бы было можно давать нам Слово через видения, то мы получали бы Его через видения. Но мы вживую общались с Рабби не один год, чтобы понять, почувствовать, впитать в себя Его Дух… Допустим, Павел впитал этот Дух и знания за одно короткое видение, которое случилось через два года после казни Учителя, тогда, согласен, мы ему были не нужны, как и живой Рабби… Павел не искал с нами встречи для изложения своего учения, а считал себя лучшим в его поколении знатоком пророков Торы – это он сам так сказал. А Павел нёс Весть, когда прошло несколько лет после ухода Рабби и ни к кому из нас Рабби уже не приходил – Он ушёл к Отцу. Живого Рабби Павел никогда не видел. Как можно получить Слово Бога всего лишь через одно видение Христа?
Вот и остаётся составлять взгляд о вере Павла только по его письмам. Это ты можешь сделать сам. Своё мнение скажу. И да не будет оно принято за истинное.
Павел – пророк скорого Страшного Суда и Нового Пришествия Христа во утверждение Славы Божией. А я сейчас не жду возвращения Рабби: бдительности не теряю, но чувствую – не Время ещё, надо всем народам Весть донести…
А главное вот где: Павел считает, что человек оправдан, спасён верой в смерть Рабби, в воскрешение Его из мёртвых, ну и в вознесение в теле к Отцу, в то, что кровью Христа очищены все прошлые грехи поверивших Ему…
Евсей, родной! В жизнь надо верить, а не в смерть! Да и как Сын Бога мог умереть, если Он с Отцом и в Отце? А спасён человек верой в единственный Путь, Путь Любви – исполнение того, что принёс Рабби от Отца. А не верой в смерть искупительную, где кровью Рабби очищены все грехи… Нету смерти, Евсей! Нет её…
День клонился к вечеру. Иоанн смотрел в окно. Не знаю, обращал ли он внимание на багряное солнце, опускающееся в чёрно-фиолетовые тучи, что собирались на горизонте. Я молчал, подобрав под себя ноги, в кузню идти было уже поздно. Иоанн заговорил снова, продолжая смотреть в окно:
– А по поводу их спора с Петром… Для чего Павел в письме к галатам открыл их несогласие, выставив только своё поучение? Разве судьи мы друг другу? Тем паче, ученики Христа…
Пётр рассказывал мне потом, что, хоть и горячо, но взгляд свой он Павлу объяснил. Однако не написано об этом Павлом в том письме. Не должно так делать ученикам Помазанника…
Да. Иудей Пётр принимал тогда в Антиохии нечистую пищу в трапезе с язычниками. Это шаг, говорящий: не в чистоте пищи дело, а в исполнении любви. И в трапезе такой Павел его поддержал.
А когда из Иерусалима пришли в Антиохию наши с Петром друзья-иудеи (христиане из иудеев строги были к себе и к другим в исполнении законов Моисея), Пётр перестал трапезничать с язычниками-христианами, а стал принимать чистую пищу, как и положено иудеям по закону древнему, с христианами-иудеями.
Тут Павел и упрекнул его в лицемерии в присутствии всех: что, мол, пошёл на попятную, отделился от язычников из-за страха перед сторонниками обрезания? «Если ты, еврей, живёшь как язычник, а не как иудей, что же ты заставляешь язычников “иудействовать”?» (Гал.14) – заявил он Петру. И всё это в послании своём написал. А Пётр-то и не собирался заставлять язычников исполнять законы Моисея…
А в то время, сынок, христиане-евреи и христиане-язычники не трапезничали вместе, как мы с тобой сейчас. Может, оно и смешно сейчас, но так было. Одни считали, раз Рабби – Мессия иудейский, то язычникам тоже надо исполнять Закон древний, хотя бы в приёме пищи и в обрезании. А другие, которые никогда не обрезались и к пище подход иной имели, естественно считали, что не в пище и обрезании дело, а в том, что они тоже спасены верой в Христа. Каждый искренне на своём стоял.
Пётр тогда, сразу после событий, объяснил Павлу, что согласен с ним – не надо язычникам, не жившим никогда в Старом законе, принуждаться к исполнению его. Поэтому и поддержал их трапезой с ними.
А как пришли друзья-иудеи, он не стал их соблазнять продолжением своей трапезы с язычниками, ведь у большинства иудеев-христиан был иной взгляд на нечистую трапезу и на отказ от обрезания, им трудно было бы понять и оправдать участие иудея Симона в нечистом действии. Вот Симон-Пётр и не стал соблазнять друзей непосильным. Заботу проявил.
Но этого в письме Павла не написано. Думаю, это ошибка – не явлен здесь мир меж братьями. Пример, недостойный подражания. А письма Павла читают по всем общинам, он стал большим авторитетом, особенно в западных церквях, которые основал сам. Вестником, конечно, Павел великим был. Говорил убедительно, грамотно. То, что он лучше меня, Петра и остальных рыбаков знал Тору – тут и обсуждать нечего, он же воспитанник школы пророков. Очень красноречиво доказывал цитатами древних, что Машиах явлен. На этом и создавались общины среди язычников… А Учения Павел не слышал, ведь не видел никогда Учителя во плоти. И рассказывал, получается, даже не свой взгляд на Учение, а собственное учение.
Вот и случилось так, что в тех общинах не сразу истины Рабби услышали: Благая Весть написанная появилась там, когда Павла уже в живых не было…
Разговорил ты меня сегодня, грек любимый. Начали с одного, завершили другим. Пусть во благо будет, во Славу Господа! – завершил день Иоанн.