Предисловие
Данная статья описывает историю 68-й танковой бригады с момента ее формирования до июля 1943 г., до начала Курской битвы. Основа текста – это, прежде всего, документы самой 68-й танковой бригады (журналы боевых действий, отчеты о боевых действиях, донесения, оперативные сводки, приказы), информация из которых дополнена информацией из документов танковых, пехотных и артиллерийских частей и соединений, с которыми взаимодействовала 68-я танковая бригада. Описание событий в советских документах сопоставлено с описанием тех же событий в боевых документах немецких частей (при наличии таких документов) и дополнено из этих документов. Текст также дополнен информацией из многочисленных наградных листов на военнослужащих 68-й ТБр (с сайта «http://podvignaroda.ru») и поименным перечислением всех безвозвратных потерь из имеющихся именных списков потерь личного состава (с сайта «http://www.obd-memorial.ru»). Из всех этих многообразных источников составлен и командный состав 68-й танковой бригады.
Командный состав (до июля 1943 г.)
Командиры бригады:
(9-12 января 1942 г.) полковник Семен Иванович Алаев (ранен) [1]; [2];
(врид) (январь – 11 февраля 1942 г.) подполковник Василий Владимирович Ободовский [1];
(11 февраля – 21 марта 1942 г.) подполковник Михаил Ильич Мельников (ранен) [1]; [3, л. 182];
(на 26 марта 1942 г. – 7 февраля 1943 г.) полковник Николай Дмитриевич Титов [1]; [3, л. 186];
(7 февраля – 13 августа 1943 г.) подполковник, (с 22 февраля 1943 г.) полковник Петр Фомич Юрченко [1]; [15, л. 29].
Заместители командира бригады по строевой части:
(на 26 августа 1942 г.) майор Дмитрий Иванович Соловьев [4, л. 249];
(июнь 1943 г. - ?) подполковник Григорий Александрович Тимченко [1].
Помощник командира бригады по технической части:
(на 1 мая 1942 г.) майор, (на 27 февраля 1943 г.) инженер-подполковник Николай Иванович Барков [7, л. 185]; [117].
Помощник командира бригады по тылу:
(на 2 июля 1942 г.) капитан, (на 25 февраля 1943 г.) майор Филипп Порфирьевич Марченко [6, л. 92]; [11, л. 18].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира бригады по политической части):
(6-12 января 1942 г.) старший батальонный комиссар Анатолий Федорович Ведерников (погиб) [2];
(врид) (январь – февраль 1942 г.) старший политрук Иван Антонович Бондаренко [7, л. 48]; [120, л. 340];
(со 2-й половины февраля 1942 г.) старший батальонный комиссар, (с 23 ноября 1942 г.) подполковник Александр Николаевич Новиков [1].
Начальники штаба:
(январь – 11 февраля 1942 г.) подполковник Михаил Ильич Мельников [1];
(11? февраля – 23 апреля 1942 г.) старший лейтенант Петр Михайлович Коваленко [1]; [7, л. 5];
(конец апреля 1942 г. – 25 января 1943 г.) майор, (с октября 1942 г.) подполковник Александр Сергеевич Воронков [1]; [7, л. 139]; [8, л. 193, 197];
(врид) (2-я половина января 1943 г.) капитан Георгий Архипович Тихоненко [13, л. 21, 35, 36];
(31 января или 1 февраля – август 1943 г.) майор Александр Афанасьевич Басов [1]; [13, л. 35, 36].
Начальник политотдела:
(с 5 февраля 1942 г.) батальонный комиссар, (с 23 ноября 1942 г.) майор Василий Петрович Клейменов [1].
Начальник инженерной службы:
(на 24 мая 1943 г.) капитан Владимир Яковлевич Иванченко [14, л. 39].
Начальник санитарной службы:
(на начало июля 1942 г.) военврач 3-го ранга, (на 29 июня 1943 г.) майор Павел Петрович Астафьев [6, л. 94]; [15, л. 119].
Начальники химической службы:
(на 2 июля 1942 г. – 12? января 1943 г.) лейтенант, старший лейтенант, (с 28 декабря 1942 г.) капитан Марк Андреевич Ищенко [2]; [6, л. 18]; [15, л. 6];
(на 22 марта 1943 г.) старший лейтенант Петр Феофанович Попов [15, л. 45].
Начальник артиллерийского снабжения:
(на 1 сентября 1942 г.) старший техник-лейтенант Петр Александрович Агафонов [4, л. 265].
Начальник продовольственного снабжения:
(на 13 января 1942 г.) техник-интендант 1-го ранга Григорий Дмитриевич Фролов [15, л. 4].
Начальники связи:
(? - 12 января 1942 г.) старший лейтенант Константин Николаевич Николаев (тяжело ранен) [9, л. 4]; [119];
(на 3 апреля 1942 г.) капитан Александр Амвросьевич Шалько [9, л. 21];
(? – январь 1943 г.) старший лейтенант Марьян Тимофеевич Ясиновский [15, л. 12];
(с января 1943 г.) майор Александр Амвросьевич Шалько [15, л. 12].
Начальник финансовой части:
(на 15 января 1943 г.) техник-интендант 1-го ранга Петр Михайлович Рыбаков [15, л. 7].
Начальник Особого Отдела НКВД:
(на 3 апреля 1942 г.) (Михаил Давидович?) Вольфсон [9, л. 21].
1-й (153-й) танковый батальон
Командиры батальона:
(на 22 января – май? 1942 г.) майор Феодосий Акимович Грудин [9, л. 6];
(май 1942 г. – июнь 1943 г.) капитан, (на 15 февраля 1943 г.) майор Григорий Александрович Тимченко [1]; [115, л. 257];
(17 июня – 12 июля 1943 г.) капитан Иван Петрович Литаш (погиб) [2].
Заместители командира батальона по строевой части:
(ранен 12 января 1942 г.) капитан Константин Тимофеевич Ковальчук [2]; [9, л. 4];
(на 7 марта – 21 марта 1942 г.) старший лейтенант Анатолий Иванович Беззубов (погиб) [2]; [3, л. 121];
(на 18 августа 1942 г.) старший лейтенант, (на 13 ноября 1942 г.) капитан Иван Гаврилович Кавун [7, л. 304]; [8, л. 277];
(18 декабря 1942 г. – 17 июня 1943 г.) капитан Иван Петрович Литаш [2].
Помощник командира батальона по технической части:
(на 26 марта 1942 г.) капитан Алексей Иванович Семенюченко [3, л. 201].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира батальона по политической части):
(на 11 февраля – 5 марта 1942 г.) старший политрук Наджир Гаюш Оглы Мамедов (погиб) [2]; [120, л. 345];
(на 14 марта 1942 г.) политрук Баринов [3, л. 141];
(на 5 июля 1942 г.) старший политрук Яков Федорович Новиков [102, л. 204].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(на 15 января – между 16 и 18 августа 1942 г.) старший лейтенант, (с мая 1942 г.) капитан Валентин Николаевич Садышев [3, л. 1]; [4, л. 206, 219]; [7, л. 166, 167];
(на 18 августа – 18? декабря 1942 г.) старший лейтенант, (с 11 ноября 1942 г.) капитан Иван Петрович Литаш [2]; [4, л. 219];
(на 20 апреля 1943 г.) старший лейтенант Василий Иосифович Емцев (Емцов) [15, л. 65].
2-й (151-й) танковый батальон
Командиры батальона:
(22 декабря 1941 г. – 12 января 1942 г.) капитан Николай Георгиевич Широков (погиб) [16, л. 4];
(врид) (21 января – 18 февраля 1942 г.) старший лейтенант Александр Назарович Удовиченко [16, л. 5];
(18 февраля – 7 апреля 1942 г.) старший лейтенант Леонид Иванович Рыбаков (погиб) [2]; [16, л. 6];
(врио) (на 12 апреля 1942 г.) старший лейтенант Василий Иванович Нефедов [98];
(середина апреля 1942 г. – конец января 1943 г.) капитан, (с конца сентября 1942 г.) майор Александр Афанасьевич Басов [8, л. 75, 84]; [16, л. 11];
(с конца января 1943 г.) майор Александр Назарович Удовиченко [113, л. 254];
Заместители командира батальона по строевой части:
(8 января – 19 марта 1942 г.) капитан Ибатула Тухватулин (осужден) [2];
(на 13 июня 1942 г.) старший лейтенант Григорий Павлович Журавлев [7, л. 199];
(30 декабря 1942 г. – 12 февраля 1943 г.) капитан Алексей Кузьмич Сирючкин (погиб) [2].
Помощники командира батальона по технической части:
(ранен 12 января 1942 г.) капитан Иван Иванович Артемов [2]; [16, л. 4];
(12? – 19 января 1942 г.) капитан Павел Захарович Буймер (ранен) [2];
(на 17 августа 1942 г.) инженер-капитан Даниил Иванович Рынзин [6, л. 117]; [7, л. 290];
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира батальона по политической части):
(22 декабря 1941 г. - ?) старший политрук Василий Иванович Большаков [16, л. 4];
(2? марта– 6 или 7 октября 1942 г.) старший политрук, (с конца сентября 1942 г.) батальонный комиссар Яков Саввич Маловацкий [8, л. 81, 84, 120, 122]; [16, л. 7];
(с 6 или 7 октября 1942 г.) старший политрук, (на 4 мая 1943 г.) майор Николай Дмитриевич Нугаев [8, л. 120, 122]; [15, л. 69].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(? - 21 января 1942 г.) старший лейтенант Александр Назарович Удовиченко [16, л. 5];
(врио) (на 23 января 1942 г.) лейтенант Иван Корнеевич Крысь [3, л. 14];
(на начало февраля – конец июля или начало августа 1942 г.) старший лейтенант, (со 2-й половины апреля 1942 г.) капитан Василий Иванович Нефедов [3, л. 39]; [4, л. 121]; [7, л. 130, 138];
(на 4 августа 1942 г. – конец января 1943 г.) капитан, (с ноября 1942 г.) майор Александр Назарович Удовиченко [4, л. 145]; [8, л. 293, 296];
(на 12 февраля 1943 г.) капитан Василий Васильевич Удалов [116];
(на 20 апреля 1943 г.) капитан Евгений Ефимович Гераськин [15, л. 63].
68-й моторизованный стрелково-пулеметный батальон
Командир батальона:
(на 28 августа 1942 г. – 11 августа 1943 г.) старший лейтенант, (с 9 сентября 1942 г.) капитан Арсений Андриянович Батарев (погиб) [2]; [4, л. 259].
Военный комиссар:
(на 28 августа 1942 г.) политрук Александр Сергеевич Жеребцов [4, л. 259].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(на 28 августа - 1 или 2 декабря 1942 г.) старший лейтенант, (с ноября 1942 г.) капитан Владимир Денисович Обухов [4, л. 259]; [8, л. 297, 351, 355];
(с 1 или 2 декабря 1942 г.) старший лейтенант Сергей Владимирович Седлуха [8, л. 351, 355]
Формирование. Прибытие на фронт
68-я танковая бригада была сформирована 5 января 1942 г. на основании директивы № 723015сс Заместителя Наркома Обороны от 3 января 1942 г. в Московском автобронетанковом центре в Костерево. Формировалась она на базе 151-го и 153-го отдельных танковых батальонов, сформированных в конце декабря 1941 года. Недостающий личный состав был получен из резерва Московского АБТЦ. 6-9 января бригада была почти полностью доукомплектована личным составом и недостающей матчастью [1]; [7, л. 46]; [9, л. 3]. Все то время, пока бригада была на формировании, она входила в состав 1-го гвардейского стрелкового корпуса [16, л. 4].
68-я танковая бригада была сформирована по штатам № 010/315-010/316 в составе:
управление бригады (штат № 010/315);
153-й танковый батальон (штат № 010/315);
151-й танковый батальон (штат № 010/316) [1].
По состоянию на 8 января бригада насчитывала 380 человек личного состава и 46 танков (10 КВ-1, 16 Т-34, 20 Т-60): по 23 танка (5 КВ-1, 8 Т-34, 10 Т-60) в каждом танковом батальоне [1]. 1-ю роту каждого батальона составляли танки КВ-1, 2-ю роту – танки Т-34, 3-ю роту – танки Т-60.
10 января директивой № 151191 Ставки ВГК 68-я танковая бригада была включена в состав Брянского фронта, в тот же день погрузилась в 2 эшелона на станциях Пресня и Москва и по железной дороге была направлена в состав 61-й армии Брянского фронта (прим. - с 13 января армия вошла в состав Западного фронта) [1]; [9, л. 3]; [16, л. 4]. Первые потери бригады начались уже во время погрузки в эшелоны: сгорело сцепление на одном мотоцикле, и потерпел аварию 2-й мотоцикл. Оба они были отправлены на ремонт обратно в АБТЦ. Также при выезде отстал от эшелона один из бойцов бригады [9, л. 3].
Несколько задержавшись в пути из-за того, что железная дорога была только что восстановлена, в 4.00 12 января 1-й эшелон в составе 153-го танкового батальона и управления бригады прибыл на станцию Горбачево. Здесь по телефону был получен приказ заместителя командующего 61-й армией: ввиду опасности налета немецкой авиации не выезжать на станцию разгрузки Манаенки, в связи с чем эшелоны сосредоточились на станции Горбачево. Согласно журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, в 12.35 над станцией появилось 3 бомбардировщика Ju.88, которые стали пикировать на эшелон и сбрасывать бомбы с высоты 300-500 метров. Несмотря на заявку командира и комиссара бригады, ни зенитных средств, ни прикрытия с воздуха выделено не было, в связи с чем налет бомбардировщиков проходил совершенно безнаказанно. С 3 заходов они сбросили 22 бомбы весом от 50 до 250 кг, которые упали вблизи от эшелонов [9, л. 3].
По данным управления тыла Западного фронта, в 12.10 бомбы сбрасывал лишь один самолет. Бомбами были разрушены железнодорожные пути, южная горловина станции, разбиты 1 паровоз, 5 груженых вагонов и 22 площадки с автомашинами [22].
Согласно отчету штаба 68-й ТБр, в общей сложности вышло из строя 27 автомашин (2 М-1, 19 ГАЗ-АА, 1 санитарная машина, 2 ПМ-3, 1 ПМ-5-6, 2 прицепа) [7, л. 46]. В журнале боевых действий штаба 68-й ТБр говорится о 32 автомашинах (2 М-1, 22 ГАЗ-АА, 2 штабные ГАЗ-ААА, 1 санитарная машина 2 ПМ-3, 1 ПМ-5-6, 2 прицепа): были полностью разбиты 19 грузовиков ГАЗ-АА, тракторный прицеп; вышли из строя и требовали капремонта 3 ремонтные летучки (2 ПМ-3, 1 ПМ-5-6), 1 санитарная машина и 2-й тракторный прицеп; требовали текущего ремонта еще 7 автомашин (2 М-1, 3 ГАЗ-АА, 2 штабные ГАЗ-ААА). Из вооружения были потеряны лишь 3 винтовки (разбитыми) [9, л. 4].
Согласно отчету штаба 68-й ТБр, было потеряно 48 человек личного состава (18 – убитыми, 3 – пропавшими без вести, 27 – ранеными) – т.е. 12,6 % всего личного состава бригады [7, л. 46]. В именных списках потерь личного состава 68-й ТБр и журнале боевых действий штаба бригады есть сведения на 43 человека личного состава: 19 погибших и 24 раненых. Погибли комиссар бригады старший батальонный комиссар Анатолий Ведерников, командир 151-го ТБ капитан Николай Широков, завделопроизводством техчасти 151-го ТБ техник-интендант 2-го ранга Михаил Игнатов, уполномоченные ОО НКВД политрук Василий Михайлец и сержант Валентин Рулев, комиссар 1-й роты 151-го ТБ политрук Александр Махов, помощник командира 2-й роты 151-го ТБ по тех. части воентехник 2-го ранга Александр Кузнецов, командир взвода Т-34 151-го ТБ лейтенант Иван Бовда, артиллерийский техник 151-го ТБ лейтенант Иван Синельщиков, старшие механики-водители 151-го ТБ старшие сержанты Владимир Шаров, Николай Широков, механик-водитель младший сержант Яков Попов (153-й ТБ), командиры башен 151-го ТБ сержанты Василий Одинцев и Николай Пальчинский (прим. – в отличие от журнала боевых действий в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр Одинцев числится пропавшим без вести), радисты-пулеметчики 151-го ТБ старшие сержанты Алексей Виниченко, Анатолий Широковский, младший сержант Виктор Поярков, шоферы 153-го ТБ сержант Алексей Пузырев, красноармеец Василий Плужников.
Были ранены командир бригады полковник Семен Алаев, начальник связи бригады старший лейтенант Константин Николаев, заместитель командира 153-го ТБ по строевой части капитан Константин Ковальчук, помощник командира 151-го ТБ по тех. части капитан Иван Артемов, командир 2-й роты 151-го ТБ лейтенант Сергей Зильберман, комиссар танковой роты 153-го ТБ политрук Коремблит (прим. – в тот же день умер от ран), помощник командира 1-й роты 151-го ТБ по тех. части воентехник 2-го ранга Михаил Демин, артиллерийский техник 153-го ТБ младший воентехник Федоров, командир взвода Т-34 151-го ТБ лейтенант Василий Евстигнеев, командиры танков лейтенанты Карпов (153-й ТБ), Николай Петров (Т-34; 151-й ТБ), Андрей Шевченко (Т-34; 151-й ТБ), старший механик-водитель танка 151-го ТБ старший сержант Петр Любасенко, командир орудия танка 151-го ТБ старший сержант Н.Е. Суриков, радисты танков 151-го ТБ старший сержант Карпушин, сержант М.К. Сладкий, шофер 151-го ТБ красноармеец И.К. Оцабера, 2 младших командира управления бригады (Морозов и некий неизвестный шофер), младший командир Кобелев (151-й ТБ), младшие командиры 153-го ТБ Иващенко, Лещенко, Слюсарев (прим. – последний контужен), красноармеец Кучаренко (153-й ТБ) [2]; [9, л. 4].
Во время бомбежки отличился шофер 153-го ТБ красноармеец Василий Баландин, который потушил автомашину с боеприпасами, за что позже был награжден орденом Красной Звезды [120, л. 345].
После исправления поврежденных железнодорожных путей и вагонов оба эшелона 68-й ТБр убыли со станции Горбачево на станцию Манаенки, где выгрузились в 7.00-9.00 13 января, после чего бригада сосредоточилась в районе сел Булычево-Ломакино (ныне д. Булычево), Государственное (ныне пос. Пронино). Вечером был получен устный приказ командующего 61-й армией: в ночь на 14 января перейти Оку у Белева и к 5.00 14 января сосредоточиться на выжидательных позициях в населенных пунктах Грачевский, Рудневский, Каретный в 20 км к западу от города Белев. Однако ввиду неисправности моста через Оку у Белева и непроходимых из-за сугробов дорог приказ был командующим отменен, и бригада к исходу дня 13 января сосредоточилась в районе сел Болото, Государственное [9, л. 4]; [19].
Из Государственного 151-й танковый батальон 14 января совершил 10-километровый переход и расположился западнее деревни Сергиевка (ныне д. Сергеевка) [16, л. 4]. В новый район прибыли далеко не все танки батальона. В районе Пронино и Государственного по техпричинам надолго остались стоять танки КВ-1 младшего лейтенанта Петра Космачева (прим. – порвана водяная рубашка, необходима замена моторной группы; танк требовал заводского ремонта) и Т-34 старшины Ивана Яшника (прим. – слабые аккумуляторы). На станции Манаенки остался стоять 1 танк Т-60, который не завелся при разгрузке эшелона [3, л. 14, 17]. К началу февраля он был отправлен на заводской ремонт в Москву [3, л. 40].
153-й танковый батальон в составе 18 танков лишь 15 января завершил сосредоточение в деревнях Сергиевка и Болото. Еще 3 танка Т-60 батальона находились в пути со станции выгрузки [3, л. 1].
В ночь на 15 января 151-й танковый батальон выдвинулся к Белеву для переправы через Оку [16, л. 4]. В Сергиевке батальон оставил 2 танка Т-60. У одного из них не завелся двигатель, т.к. сгорели прокладки, 2-й танк застрял в снегу в канаве [3, л. 14]. Здесь же, в Сергиевке, сломались и остались стоять 1 трактор ЧТЗ и 1 бензовоз ЗИС-5 151-го ТБ [3, л. 17, 18].
За ночь батальон смог переправить по усиленному настилом льду 5 первых танков Т-34, однако 6-й Т-34 – механика-водителя старшего сержанта Хачатура Аракелова – вследствие плохого настила провалился под лед и затонул в Оке. Экипаж его спасся. Также во время переправы под минометным обстрелом противника осколком мины в плечо был ранен командир одного из танков Т-34 151-го ТБ некий младший лейтенант. В журнале боевых действий штаба 68-й ТБр в записи за 14 января также говорится, что в Сергиевке умер командир танка Т-60 [3, л. 14]; [7, л. 46]; [9, л. 4, 5]; [16, л. 4]. По всей видимости, это командир танка 151-го ТБ старший сержант Владимир Грязнов. Согласно именному списку безвозвратных потерь л/состава 151-го ТБ, он умер в танке от угарного газа, но не в Сергиевке, а в селе Болото, где и был похоронен [2].
Штаб 61-й армии принял решение усилить танковыми батальонами 68-й ТБр 342-ю и 346-ю стрелковые дивизии, находившиеся в центре боевых порядков армии [20, л. 42]. Переправив через Оку танки КВ-1, в 8.00 16 января 151-й танковый батальон в составе 10 танков (4 КВ-1, 6 Т-34) прибыл в деревню Ганьшинские Выселки (ныне пос. Ганьшинский) к западу от Белева, откуда он в тот же день перешел в деревню Чернышино, где поступил в распоряжение командира 346-й стрелковой дивизии [16, л. 4]. В поселке Матвеевский по техпричинам остался стоять танк Т-34 младшего лейтенанта Никиты Карабутова (прим. – не тянул двигатель). Танки Т-60 также остались в пути. Из их числа 4 неисправных танка Т-60 батальона (прим. – сгорели прокладки головки блока) надолго остались стоять в Ганьшинских Выселках, 2 Т-60 остались в пути в Дурнево, а 7-й Т-60 остановился без горючего в пути из хутора Ленинский в деревню Госькова [3, л. 14]. В Ганьшинских Выселках сломался и остался 1 грузовик ГАЗ-АА 151-го ТБ, а в Ленинском сломался еще 1 грузовик ГАЗ-АА 151-го ТБ [3, л. 18]. В целом, за минувшую неделю с начала отправки на фронт, еще даже не вступив в бой, 68-я танковая бригада успела понести большие потери как в личном составе, так и в технике.
Боевое крещение 151-го танкового батальона
К моменту прибытия 68-й танковой бригады в состав 61-й армии наступление этой армии оказалось остановлено упорной обороной немецкого 53-го армейского корпуса (2. Panzerarmee), а к югу от Белева на линии фронта образовался огромной выступ, своей вершиной подходивший к Белеву. Против западной части выступа временно перешли к обороне 346-я и 350-я стрелковые дивизии. В ночь на 16 января 1942 г. командующий армией решил произвести перегруппировку на своем правом фланге, сдвинув вправо на западный берег реки Вытебет 91-ю кавалерийскую дивизию, а на ее место выдвинув 350-ю стрелковую дивизию. Для этого в ту же ночь 346-я стреловая дивизия должна была сменить 350-ю дивизию и занять обширный 25-километровый рубеж обороны: Уколицы – Ивановка – Леоновский (ныне д. Новый Свет) – Железница – Озерна – высота 245,7 – Вейно. Танки 151-го ТБ по решению командира 346-й СД должны были перейти на усиление всех 3 ее стрелковых полков [23].
Эта перегруппировка неудачно совпала с начавшимся утром 16 января наступлением немецкой 56-й пехотной дивизии (LIII.AK), которая собственно и противостояла 346-й и 350-й стрелковым дивизиям. 2 батальона 234-го пехотного полка ударили из Поздняково в западном направлении, а навстречу им с юга из Кирейково ударили 2 батальона 192-го пехотного полка и боевая группа Мюнцеля (пеший 6-й танковый полк 3-й танковой дивизии). При поддержке StuG III 202-го дивизиона штурморудий 2 батальона 234-го ПП овладели сначала хутором Леоновский, а затем в ходе преследования отступающей пехоты 346-й СД заняли хутора Блинов и Железинский, а штурмовые орудия ворвались в хутор Озеренский. 2 батальона 192-го ПП и группа Мюнцеля овладели большей частью деревни Ивановка. Утром 17 января 2-й и 3-й батальоны 234-го ПП возобновили наступление и ударом с юга при поддержке артиллерии и 296-го противотанкового батальона 296-й пехотной дивизии в 14.15 заняли деревню Железница [70, F. 668, 670, 674, 676].
Для восстановления положения на участке 346-й дивизии было решено задействовать 151-й танковый батальон, который получил задачу на переход в наступление на Железницу и Озеренский, после чего батальон занял исходные позиции в деревне Госькова. Согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, батальон прибыл в Госькову в составе 9 танков (4 КВ-1, 5 Т-34), а все остальные 14 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 10 Т-60) остались сломавшимися в пути [16, л. 4]. В отчете штаба 68-й ТБР сказано, что батальон прибыл в Госькову в составе лишь 4 танков (2 КВ-1, 2 Т-34) [7, л. 46].
Непосредственно в контрнаступлении 346-й стрелковой дивизии 17 января приняли участие лишь 2 танка Т-34 – командира и комиссара 2-й роты 151-го ТБ лейтенанта Алексея Пономаренко и политрука Александра Пиляева [3, л. 6]; [16, л. 5]. Штаб немецкого 53-го армейского корпуса отметил начало контратаки советской пехоты с танками на Железницу с западного направления с 15.30. В журнале боевых действий штаба 296-й пехотной дивизии и в донесении разведотдела штаба 296-й ПД время начала контрудара значится как 16.30-17.00. В ходе контрудара, несмотря на сильный огонь артиллерии 296-й ПД, пехота 346-й СД смогла к 18.00 достигнуть западной окраины Железницы и ворваться в деревню, однако здесь она не удержалась и была отброшена контратакой немцев, так что по итогу контрнаступление 346-й стрелковой дивизии полностью провалилось [70, F. 676]; [72, F. 1023]; [73, F. 194].
Утром 18 января из хутора Железинский в северном направлении атаковал 156-й разведывательный батальон 56-й пехотной дивизии и в 12.00 занял Озеренский. Вскоре после этого 346-я стрелковая дивизия перешла в контратаку при поддержке танков 151-го ТБ [70, F. 678]. Всего из Госьковы в 14.00 выступило 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34), однако 1 танк КВ-1 застрял в овраге в 700 метрах севернее отметки 254,7, в итоге собственно Озеренский с севера атаковало только 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34) [3, л. 6]; [9, л. 5]; [70, F. 678].
В ходе боя танки уничтожили 75-мм орудие и 2 пулеметные точки, а орудие и оба пулемета захватили пехотинцы 346-й СД [3, л. 6]. Не выдержав натиска танкистов, в 15.00 немецкий разведывательный батальон оставил Озеренский и отошел обратно в Железинский [70, F. 678]. Вслед за этим пехота 346-й СД при поддержке танков 151-го ТБ атаковала хутор Симановский и около 23.00 выбила оттуда немцев [70, F. 684].
В ходе боя 1 танк Т-34 сломался (прим. – пробита прокладка блока), вышел из боя своим ходом и надолго остался стоять в ремонте в Госькове. Танк КВ-1, вероятно, уже после боя попытался эвакуировать из оврага застрявший там ранее 2-й танк КВ-1 и также застрял в этом овраге. В ночь на 19 января оба танка КВ-1 были эвакуированы с поля боя с помощью оставшегося танка Т-34 и саперов 346-й СД [3, л. 14]; [9, л. 5].
19 января, оставив свои танки без охраны в Озеренском, экипажи Т-34 политрука Пиляева и лейтенанта Пономаренко в полном составе ушли получать задачу к командиру 346-й СД. В это время началось контрнаступление 56-й пехотной дивизии при поддержке танков и штурмовых орудий. Всего, по сведениям штаба 151-го ТБ, на Озеренский внезапно атаковало до батальона пехоты и 4 средних танка [3, л. 6]; [16, л. 5]; [70, F. 684].
Подойдя к брошенным танкам Т-34, 4 немецких танка сожгли Т-34 Пиляева и подбили Т-34 Пономаренко. При попытке экипажей вернуться в свои машины были ранены командир и комиссар 2-й танковой роты лейтенант Алексей Пономаренко и политрук Александр Пиляев, механик-водитель старший сержант Константинов, командир башни сержант Н.П. Ратковский и радист-пулеметчик младший сержант А.А. Колчин [2]; [16, л. 5].
Выбив советские танки, немцы к 12.40 снова заняли Озеренский, а в течение дня заняли и соседний Симановский [70, F. 684]; [73, F. 194]. Сгоревший танк Пиляева остался стоять то ли на юго-западной, то ли на северо-восточной окраине Озеренского в расположении противника, выйдя в безвозвратные потери, а подбитый танк Пономаренко удалось отвести на ремонт в деревню Госькова. У танка были пробиты бензобаки, трубопроводы и радиатор, а потому он надолго остался стоять в ремонте в Госькове [3, л. 6, 14]; [9, л. 5].
Боевое крещение 153-го танкового батальона
В отличие от 151-го танкового батальона 153-й танковый батальон был переброшен на крайний правый фланг 61-й армии и в 7.00 18 января 1942 г. в составе 5 танков Т-34 прибыл в деревню Ломна (7 км северо-восточнее с. Веснины), поступив в распоряжение командира 91-й кавалерийской дивизии, штаб которого как раз и находился в Ломне [27, л. 56]. Еще 7 танков (2 Т-34, 5 Т-60) 153-го ТБ находились на усилении других частей 61-й армии, а 11 танков (5 КВ-1, 1 Т-34, 5 Т-60) 153-го ТБ остались в пути в Ломну [3, л. 5].
Из их числа КВ-1 № 43632 младшего лейтенанта Павла Тяжкова застрял в речке (прим. - вероятно, р. Веженка) возле Сергиевки; 1 КВ-1 с разрядившимся аккумулятором остался у Сергиевки; КВ-1 № 43647 лейтенанта Федорова сломался у Дулино (прим. – заклинило поршни); 1 КВ-1 сломался у Куракино (прим. – сгорел главный фрикцион); 1 КВ-1 остановился в Ломне с разряженным аккумулятором; Т-34 младшего лейтенанта Павла Федосова сломался у поселка Калининский (прим. – трещина картера) [3, л. 20, 35, 36]. Сломавшиеся 4 танка Т-60 остались у деревни Болото, 1 Т-60 – у Чернышино [3, л. 37].
К моменту прибытия 153-го танкового батальона на правый фланг 61-й армии здесь сложилась следующая обстановка. 3-й батальон 1180-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии, сдав 17 января село Веснины 2-му батальону 33-го моторизованного полка 4-й танковой дивизии, отошел в расположенную к северу от Веснин деревню Симовка и совместно с 254-м кавалерийским полком 91-й кавалерийской дивизии готовился перейти в контратаку на Веснины. На время контрнаступления батальон в ночь на 18 января был подчинен штабу кавалерийского полка. 2 батальона 1180-го СП, а также 245-й и 251-й кавалерийские полки 91-й КД вели уличные бои в селе Крапивна против укрепившегося здесь 1-го батальона 192-го пехотного полка 56-й пехотной дивизии, входившего в состав боевой группы Мюлена (LIII.AK). 1178-й стрелковый полк 350-й СД вел бой за село Ржевка против остальных подразделений этой боевой группы, которая помимо батальона 192-го ПП состояла из 5-го отдельного пулеметного батальона, 120-го разведывательного батальона 112-й пехотной дивизии, 45-го саперного батальона, моторизованного взвода пехотного полка «Великая Германия» и 3 StuG III полка «Великая Германия» [24, л. 19]; [28, л. 217]; [71, F. 629].
Прибывший на этот участок в составе 5 исправных танков Т-34 153-й танковый батальон получил задачу: совместно с кавалеристами выбить противника из населенных пунктов Симовка, Веснины, Полянский, Пастухово, выйти в район села Афонасово и перерезать пути отхода боевой группы Мюлена из Крапивны и Ржевки по шоссе на юг [3, л. 4]. Танковую группу возглавил лично командир 153-го ТБ майор Феодосий Грудин [9, л. 6].
Контрнаступление советских частей на Веснины началось утром 18 января. 254-й кавалерийский полк атаковал от южной опушки леса к северу от Веснин, куда он вышел в 5.00 18 января. 3-й батальон 1180-го стрелкового полка совместно с 5 танками Т-34 153-го ТБ атаковал на Веснины из Симовки, с северо-востока [25, л. 174];
Занявший Веснины и Любовку 2-й батальон 33-го моторизованного полка не стал ограничиваться обороной, а утром 18 января главными силами выдвинулся из Веснин в наступление на Крапивну. В деревне Любовка в обороне осталась группа пехотинцев 8-й роты 33-го МП с 2 пулеметами и тылами 8-й роты под общей командой обер-фельдфебеля Троммхольца, а в Веснинах – 2 пехотных взвода 7-й роты, усиленные станковыми пулеметами 7-й роты, с тылами 6-й и 7-й рот – в общей сложности 120 человек личного состава во главе с лейтенантом Онакером [74, F. 1343].
Советское контрнаступление застало главные силы немецкого батальона, когда они только-только вошли в овраг к юго-западу от Крапивны, готовясь под его прикрытием скрытно войти в Крапивну. Т.к. батальон уже не успевал вернуться в Веснины, командир его принял решение продолжать движение на Крапивну, и около 18.00 батальон соединился с обороняющимся в южной части этого села 1-м батальоном 192-го ПП [74, F. 1344].
Первым в бой против левофлангового пехотного взвода 7-й роты 33-го МП на северо-западной окраине Веснин вступил в 9.00 атаковавший из леса 254-й кавалерийский полк. К 10.30 полк вышел в 400 метрах от села, где был остановлен минометным огнем противника, потеряв до 10 человек ранеными [25, л. 170].
2 часа позже кавалеристов, в 11.00 в бой вступил танковый отряд из 5 танков Т-34 153-го ТБ [3, л. 3]. Разделившись, танки частью атаковали Веснины со стороны Симовки с севера, а частью – в обход с юго-востока [74, F. 1346, 1347]. К 12.20 танки достигли Веснин [25, л. 167].
Не имея у себя противотанкового вооружения, командир левофлангового пехотного взвода фельдфебель Леманн отдал приказ отходить из Веснин на южный берег речки Любечь, чтобы под прикрытием этой естественной преграды сдержать дальнейшее распространение советской пехоты. Вскоре после этого Леманн погиб, а оборонявшийся вместе со своим правофланговым взводом в северо-восточной части Веснин лейтенант Онакер пропал без вести. Под влиянием танкового прорыва и выхода из строя командования в Веснинах началась паника. Находившиеся в селе тылы 2-го батальона 33-го МП с остатками взвода Онакера устремились из села наружу, после чего, уже не надеясь удержаться за речкой, сменивший Леманна новый командир взвода приказал вдоль речки отходить в Любовку [74, F. 1346, 1347].
Судя по имеющимся советским документам, бегство немецкого гарнизона Веснин началось уже в 12.00, а в 14.00 советские войска заняли Веснины. Остатки разбитых здесь 2 взводов 7-й роты 33-го МП расселялись по прилегающим лесам. Позже отдельные мелкие группы противника еще появлялись у Веснин, но здесь уже занял круговую оборону 3-й батальон 1180-го СП [24, л. 30]; [25, л. 155].
О том, как была взята деревня Любовка, информации нет. При освобождении Веснин и Любовки танковый отряд 153-го ТБ каких-либо потерь не имел, однако из-за дефицита горючего танкисты не стали продолжать вести наступление дальше на Афонасово, а в 18.00 вернулись на сборный пункт в деревню Ломна [3, л. 3, 4]. Уже без поддержки танков, не встречая перед собой никакого противника, 254-й кавалерийский полк в течение вечера занял хутора Еловский и Полянский в 3 км юго-восточнее Веснин, а в ночь на 19 января освободил деревню Петуховка в 4 км к югу от Крапивны, где и перешел к обороне совместно с подошедшим батальоном 1176-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии [25, л. 158, 159, 163].
Всего за день 18 января, по подсчетам штаба 350-й СД, в районе Веснин противник оставил свыше 100 человек убитыми и обоз в составе свыше 75 повозок [26, л. 19]. За день кавалеристами в районе Веснин было захвачено 5 пленных из состава 33-го моторизованного полка [26, л. 72].
Непосредственно танковым отрядом 153-го ТБ, по подсчетам самих же танкистов, было уничтожено 1 орудие ПТО, 1 миномет, 3 ручных пулемета, захвачено 5 ручных пулеметов, 2 винтовки и 15 ящиков винтовочных патронов [7, л. 47]; [9, л. 6].
Потери 19-20 января 1942 г.
После боев за Веснины к 22.00 18 января 1942 г. в деревнях Ломна и Алмазово вблизи от штаба 91-й КД, по сведениям штаба 153-го ТБ, сосредоточилось 5 танков Т-34 153-го ТБ и 2 танка Т-34 151-го ТБ, которые были приданы 153-му батальону. В баках танков оставалось всего ползаправки горючего [3, л. 5].
В журнале боевых действий штаба 151-го ТБ в записи от 20 января говорится, что оба танка Т-34 151-го ТБ – заместителя командира 151-го ТБ капитана Ибатулы Тухватулина и старшины Шумайлова, - направленные на усиление 153-го батальона, в батальон так и не прибыли: при переходе из Госьковы в Веснины они засели в речке Черебеть в 1 км севернее Симовки. Таким образом, к 19 января 153-й танковый батальон фактически располагал лишь теми 5 танками Т-34, с которыми накануне вступил в бой за Веснины [3, л. 14]; [16, л. 5].
19 января из-за отсутствия ГСМ танки 153-го ТБ не вели активных боевых действий и оставались на месте в Алмазово [3, л. 4]. Танки КВ-1 151-го ТБ оставались в деревне Госькова. Штаб бригады расположился в селе Ульяново 1-е (ныне с. Ульяново) к северу от Ломны. Находясь в тылу и не участвуя в боевых действиях, танкисты продолжали нести потери. В тот день при обстреле немецкой авиацией в районе поселка Ленинское были ранены помощник командира 151-го ТБ по тех. части капитан Павел Буймер и командир взвода Т-60 151-го ТБ младший лейтенант Иван Митрохин [2]; [9, л. 6]. Также в тот день то ли под минометным, то ли под пулеметным обстрелом в деревне Госькова погиб командир танка 151-го ТБ лейтенант Александр Смолин и был ранен неизвестный младший командир [2]; [9, л. 6].
20 января штаб бригады перешел из Ульяново 1-е в Сорокино, куда также в тот день из деревни Госькова перешли 2 танка КВ-1 151-го ТБ – командира и комиссара 1-й роты лейтенанта Ивана Наумова и политрука Баринова [9, л. 6]; [16, л. 5]. 3-й танк КВ-1 – командира взвода лейтенанта Георгия Пушкаря – из-за некачественного горючего и слабых аккумуляторов остался стоять в деревне Госькова, а 4-й КВ-1 – старшего механика-водителя старшины Василия Селецкого – сломался (прим. – лопнул картер КПП, слабые аккумуляторы) и остался стоять в 3 км юго-западнее хутора Калининский (3,3 км юго-западнее с. Чернышено) [3, л. 14, 17]. В Сорокино штаб бригады 20 января подвергся налету немецкой авиацией. При этом был разбит штабной автобус [9, л. 6].
Повторное взятие Петуховки 20 января 1942 г.
Тем временем наступление 91-й кавалерийской и 350-й стрелковой дивизий не стихало ни на один день. 19 января 1942 г. действовавшие впереди 254-й кавалерийский и 1176-й стрелковый полки ударом из Петуховки заняли Афонасово, после чего к утру 20 января заняли деревню Шванова, тем самым зайдя глубоко в тыл боевой группы фон Эрдмансдорфа (прим. – бывшая боевая группа Мюлена), которая все так же продолжала обороняться в Крапивне и к востоку от нее. Однако собственные коммуникации прорвавшихся советских полков оказались толком не прикрыты, чем не замедлил воспользоваться противник [25, л. 177, 184, 190]. 18 января на усиление группы Эрдмансдорфа в Ягодную прибыл 171-й пехотный полк 56-й пехотной дивизии, который 19 января контратаковал в западном направлении, силами 2-го батальона отбил обратно деревню Грабково, что к северо-востоку от Афонасово, а силами 3-го батальона отбил Афонасово и Петуховку, тем самым выйдя на коммуникации 254-го кавалерийского и 1176-го стрелкового полков [70, F. 680, 686]; [71, F. 1190]. Выступивший в 17.00 из Веснин 251-й кавалерийский полк вечером 19 января вступил в бой с 3-м батальоном 171-го ПП в Петуховке и занял северную окраину деревни. На южной окраине укрепились немцы [25, л. 179, 183].
Для восстановления положения в Петуховку из Алмазово были направлены 4 танка Т-34 153-го танкового батальона, а из Крапивны переброшен 245-й кавалерийский полк. Судя по донесениям штаба 245-го КП, в самом начале атаки сломался 1 танк Т-34, в итоге кавалеристов остались поддерживать лишь 3 танка, которые атаковали на Петуховку с севера. Под их прикрытием 2-й и 4-й эскадроны 245-го КП в конном строю к 14.00 стремительно ворвались на северо-западную окраину Петуховки, перевалив позиции 251-го КП, а 1-й и 3-й эскадроны 245-го КП в это время совершили обходной маневр и отрезали противнику пути отхода на Афонасово [3, л. 9]; [25, л. 186, 187].
Бой за Петуховку продолжался 2 часа. Не выдержав атаки кавалеристов и танкистов, 3-й батальон 171-го пехотного полка, вероятно, потерял управление и обратился в бегство в восточном и юго-восточном направлениях. При отходе на Афонасово немцы попали под фланкирующий огонь 1-го и 3-го эскадронов 245-го КП, в итоге немецкий батальон понес крайне большие потери [25, л. 187]; [70, F. 688]. К 15.00 251-й кавалерийский полк занял южную окраину Петуховки, завершил освобождение этой деревни и занял здесь круговую оборону. При взятии Петуховки 251-й полк потерял 30 человек убитыми и ранеными, а 245-й кавалерийский полк потерял еще 3 человека ранеными [25, л. 186, 187, 196]. Потери танкистов составили 1 танк Т-34 сломавшимся без потерь в личном составе [3, л. 9]. Наиболее отличился при освобождении Петуховки экипаж танка Т-34 командира 2-й роты 153-го ТБ лейтенанта Ивана Кавуна: согласно наградному листу на самого Кавуна, он уничтожил до роты пехоты и до 15 повозок [120, л. 339].
Общие потери немцев в Петуховке, по уточненным данным штаба 245-го КП, составили 316 человек убитыми. Было захвачено 40 повозок, 2 орудия ПТО с 500 снарядами, 9 минометов (5 81-мм, 4 50-мм) и 150 мин, 26 пулеметов (2 станковых, 24 ручных) с 20 пулеметными лентами и запасными стволами к пулеметам, 19 автоматов, 125 винтовок и 26 тысяч патронов к ним, 13 пистолетов и 5 тысяч патронов к ним, 3 ракетницы и 40 ракет, 1 радиостанция, 1 стереотруба, 12 биноклей, 1 буссоль, 9 телефонных аппаратов и 7,5 км телефонного кабеля, 70 лопат, 15 киркомотыг, 12 топоров, 9 аккумуляторов, 1 пара финских лыж и другие трофеи [25, л. 186, 187].
После освобождения Петуховки танковая группа 153-го ТБ отошла обратно в деревню Ломна. Всего к вечеру 20 января здесь сосредоточилось 10 танков (5 Т-34, 5 Т-60) 153-го ТБ. 2 танка Т-34 153-го ТБ оставались на усилении других подразделений 61-й армии, остальные 11 танков – сломавшимися в пути в Ломну. В танках Т-34 153-го ТБ полностью отсутствовало масло, в танках Т-60 оставалось только ; часть заправки, а колесные машины и вовсе не имели бензина [3, л. 8].
В ночь на 21 января в связи с провалом контрудара 171-го пехотного полка под угрозой окружения боевая группа Эрдмансдорфа по приказу штаба 53-го армейского корпуса сдала Крапивну и Ржевку и отошла на рубеж обороны: Мелехово (ныне д. Мелихово) – Грабково – Афонасово – Минин – колхоз 13 Октябрь [70, F. 692]. С 22 января на базе боевой группы Эрдмансдорфа была сформирована боевая группа фон Овена (командир 56-й ПД) во главе со штабом 56-й ПД [70, F. 696].
Бои за деревни Мелехово и Шванова 22 января 1942 г.
21 января 1942 г. 68-я танковая бригада в боевых действиях участия не принимала. За день штаб бригады перешел из Сорокино обратно в Ульяново 1-е, однако переходившие сюда же из Сорокино 2 танка КВ-1 151-го ТБ – командира и комиссара 1-й роты лейтенанта Ивана Наумова и политрука Баринова – из-за некачественного горючего и слабых аккумуляторов неисправными остались стоять в Дурнево. Штаб и тылы 151-го батальона согласно новому приказу штаба бригады к исходу того же дня сосредоточились в только что освобожденном селе Крапивна [3, л. 14]; [9, л. 6]; [16, л. 5].
22 января находившиеся в Ломне 5 танков Т-34 153-го ТБ во главе с командиром батальона майором Грудиным были брошены на поддержку наступления 91-й кавалерийской дивизии, которая в обход главных сил боевой группы Овена устремилась в тыл немецкого 53-го армейского корпуса к юго-западу от Болхова. 2 танка Т-34 из-за нехватки горючего остались в Ломне, а 3-й танк Т-34 153-го ТБ остановился с неисправным мотором в деревне Шванова. 2 оставшихся танка Т-34 153-го ТБ следом за кавалеристами прибыли в деревню Крутицы (ныне д. Крутица), где также вынуждены были остановиться из-за отсутствия горючего. Имеющееся в наличии горючее оказалось некачественным, двигатели танков с ним работать не могли [9, л. 6, 7]; [30].
После ухода главных сил 91-й КД в немецкий тыл в обороне Швановы был оставлен лишь 2-й эскадрон 254-го кавалерийского полка. Согласно боевому донесению штаба 254-го КП, в 9.30 22 января противник силою до батальона пехоты перешел в наступление на Шванову с севера, из колхоза 13 Октябрь, и северо-востока, из Сопово. После 2-часового боя, обнаружив, что немцы на лыжах обходят эскадрон по опушке леса, тот вынужден был оставить Шванову и отойти в юго-западном направлении, на село Клен, потеряв при этом 14 человек личного состава (в т.ч. 9 – убитыми и пропавшими без вести) [30]. Согласно донесению штаба 91-й КД, Шванова была взята к 14.00, а эскадрон потерял половину своего состава (8 – убитыми, 13 – ранеными) [25, л. 230]. Наконец, согласно отчету 2-го батальона 33-го моторизованного полка (4-я ТД), Шванову в 14.30-14.45 после короткой артподготовки и короткого огневого боя занял немецкий 45-й саперный батальон. Обнаружив в деревне неисправный танк Т-34 153-го ТБ, немецкие саперы сразу же его подорвали [74, F. 1349]. Заняв Шванову, противник перехватил коммуникации 91-й кавалерийской дивизии и 1176-го стрелкового полка. Однако к исходу дня 22 января, обнаружив путь обхода через Клен и Бобровку, командование 91-й КД организовало по этому обходному маршруту доставку горючего в передовые части, включая оба оставшихся танка Т-34 153-го ТБ [30].
После ухода танков Т-34 вместе с кавалеристами, 3-я рота 153-го ТБ в составе 5 танков Т-60 осталась на усилении 350-й стрелковой дивизии. На 22 января штабом 350-й СД была запланирована операция по окружению и разгрому полуокруженной в районе Афонасово и Мелехово боевой группы Овена. Главный удар на сами Афонасово и Мелехово должен был нанести 1180-й стрелковый полк при поддержке танковой роты 68-й ТБр, 917-го артполка и 201-го гвардейского минометного дивизиона. 1178-й стрелковый полк и 2-й батальон 1176-го стрелкового полка должны были отрезать пути отхода противника в юго-восточном и юго-западном направлениях [28, л. 225]. В Мелехово им противостоял 5-й отдельный пулеметный батальон, оборонявшийся здесь начиная с 21 января. К началу наступления на северо-западной окраине Мелехово советской разведкой было обнаружено до 12 пулеметных точек противника, до 8 минометов и 5-6 точек автоматчиков, а на южной окраине деревни – артиллерия. В Грабково и Афонасово оборонялись 1-й и 2-й батальоны 171-го пехотного полка (56-я ПД) соответственно [29, л. 96]; [71, F. 1180]. Никакого преимущества в численности перед ними 1180-й стрелковый полк не имел. Понеся большие потери в боях за Крапивну, к вечеру 18 января 2 из 3 батальонов 1180-го СП имели всего около 200 человек личного состава [25, л. 172].
К 11.30 22 января 2-й и 3-й батальоны 1180-го СП заняли исходные позиции в 400 метрах северо-западнее Мелехово, а 1-й батальон 1180-го СП – в 1 км от Афонасово. Атака была запланирована на 12.00 после залпа «РС» [29, л. 96]. Согласно своему журналу боевых действий 40-й гвардейский минометный дивизион дал залп «РС» по Мелехово уже в 11.30 [60, л. 125].
На усиление 2-го и 3-го батальонов 1180-го СП было выделено все 5 танков Т-60 153-го ТБ. В ходе атаки танк Т-60 № 1343 подорвался на мине в 500 метрах от Мелехово, в результате чего отлетела ходовая часть, были разорваны передние листы брони, погиб механик-водитель красноармеец Андрей Оськин, был ранен и госпитализирован командир танка Кужелев. 2-й Т-60 засел в кювете, его механик-водитель младший сержант Михаил Лопаткин был тяжело ранен и 23 января умер от ран [2]; [3, л. 10, 37]; [9, л. 6].
После этого в строю осталось 3 Т-60, однако в ходе боя у них отказали в стрельбе пушки ШВАК [3, л. 10]. Лишившись танковой поддержки, наступление 2-го и 3-го батальонов 1180-го СП было остановлено противником в 200-300 метрах северо-восточнее Мелехово, и лишь 1-му батальону 1180-го СП, который с самого начала наступления действовал без танковой поддержки, к ночи удалось овладеть большей частью Афонасово [28, л. 230].
Из других потерь 68-й танковой бригады 22 января известно, что в тот день в селе Ульяново 1-е в расположении главных сил бригады был ранен при авианалете шофер автомашины 151-го ТБ красноармеец Г.П. Мокрогузов и выбыла из строя машина ГАЗ-АА [2]; [3, л. 11, 12].
В общей сложности 22 января 68-я танковая бригада потеряла 7 танков (5 Т-34, 2 Т-60, в т.ч. 1 Т-34 – уничтоженным немцами и 1 Т-60 – подорвавшимся на мине), 1 грузовик ГАЗ-АА и 4 человека личного состава (1 – убитым, 1 – умершим от ран, 2 – ранеными).
Боевые действия 23 января 1942 г.
В ночь на 23 января 1942 г. 171-й пехотный полк по приказу штаба 53-го АК оставил Афонасово и Грабково и за ночь отошел на 15 километров в юго-восточном направлении, в деревню Новоселки, где присоединился к находившемуся здесь 3-му батальону пехотного полка «Великая Германия», выйдя из намечавшегося окружения [70, F. 704, 706]. В 8.00 23 января 1-й батальон 1180-го СП полностью занял Афонасово, а 2 других батальона полка в 5.30 ворвались с северо-запада и запада в Мелехово, в 10.30 завершили его зачистку, а в 11.00 заняли Грабково. При отходе из-за невозможности эвакуации немцы взорвали 1 из 3 поддерживавших их танков (прим. – скорее всего, в действительности это были 3 StuG III полка «Великая Германия», которые ранее находились на усилении боевой группы Овена) [29, л. 59].
Завершив зачистку вышеуказанных 3 деревень, 1180-й стрелковый полк перешел в преследование отошедшего противника, быстро продвигаясь по хорошо расчищенной от снега дороге. При подходе к Ягодной разведка полка была обстреляна из минометов и 2 станковых пулеметов, однако когда деревни достиг авангардный батальон полка, противника он уже там не застал [29, л. 78]. Вместе с 1180-м стрелковым полком наступали 3 танка Т-60 153-го ТБ. Как и пехота полка, в бой им вступить в тот день не пришлось и потерь танкисты не имели [3, л. 10].
Начиная от Городка и до деревни Медведки дорога оказалась занесенной снегом, и путь для 1180-го стрелкового полка и танкистов сильно усложнился. Пройдя за день не менее 20 километров от Афонасово и Мелехово, в 1.00 24 января 1180-й стрелковый полк достиг деревни Медведки, где и занял оборону [29, л. 78]. Всего в ходе наступления 22-23 января 350-я стрелковая дивизия, по предварительным данным, захватила 4 пленных, 1 подорванный танк, 4 ручных пулемета, 18 винтовок и другие трофеи [27, л. 70].
Несмотря на то, что линия фронта уже далеко отодвинулась вперед к Болхову, по состоянию на 23 января штаб 68-й ТБр по-прежнему оставался в Ульяново 1-е, 153-й танковый батальон – в Ломне, а 151-й танковый батальон – в Крапивне. В строю, по данным штаба 68-й ТБр, имелось лишь 7 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-60). Все остальные неисправные танки были разбросаны по маршруту движения 68-й танковой бригады, начиная от станции Манаенки [3, л. 13]. В действительности дела обстояли еще хуже. В 151-м танковом батальоне по состоянию на 23 января не осталось ни одного боеспособного танка. Почти все потери в танках оказались по технических причинам [3, л. 14]. В 153-м танковом батальоне 3 исправных танка Т-60 находились на участке 350-й стрелковой дивизии, перейдя в непосредственное распоряжение командующего армией. Из 2 танков Т-34, которые поддерживали 91-ю кавалерийскую дивизию, исправным оставался только 1 танк. В целом к 23 января 68-я танковая бригада почти полностью растеряла свой танковый парк и лишилась боеспособности [9, л. 7].
Бои за Шамякино
К утру 24 января 1942 г. вышедшая к западу от Болхова 350-я стрелковая дивизия находилась на рубеже: Ленинский (1178-й СП) – Медведки (1180-й СП) – Крутицы (1176-й СП) [27, л. 71]. Вместе со 1176-м стрелковым полком действовал 245-й кавалерийский полк 91-й кавалерийской дивизии. Утром 24 января со стороны 245-го и 1176-го полков была предпринята попытка занять село Вязовая, где закрепился 1-й батальон 339-го пехотного полка 167-й пехотной дивизии, который в ночь на 24 января был усилен остатками 2-го батальона 33-го моторизованного полка 4-й танковой дивизии [74, F. 1351]. На поддержку наступавших было выделено оба танка Т-34 153-го ТБ, которые оставались на усилении 91-й кавалерийской дивизии, однако один из танков оказался технически неисправен, и атакующих поддерживал лишь Т-34 командира 2-й танковой роты лейтенанта Ивана Кавуна (механик-водитель старший сержант Петр Иващенко, командир башни сержант Константин Тепун, стрелок-радист младший сержант Алексей Пивоваров) [3, л. 15].
Первым боевые действия 24 января начал противник. Рано утром оборонявшиеся на южной и западной окраинах Вязовой 6-я и 8-я роты 33-го МП выслали 2 разведгруппы на юг в Васильевское и Столбчее, с целью произвести разведку этих сел и по возможности сжечь их. Вошедшая в Васильевское разведгруппа 8-й роты попала под огонь танка лейтенанта Кавуна и нескольких пехотинцев и отошла обратно в Вязовую [74, F. 1351]. Чуть позже 245-й кавалерийский полк перешел в наступление на Вязовую, силами 1-го и 2-го эскадронов атаковал западную окраину, а силами 4-го эскадрона через хутор Рыбинский атаковал на юго-западную окраину Вязовой. На северо-западную окраину села атаковала 1-я рота 1176-го стрелкового полка [25, л. 254]. Поддерживавший пехоту танк Кавуна сначала обстрелял Вязовую, затем ворвался в нее и вывел к северо-западной окраине села стрелковую роту 1176-го СП, которая смогла захватить окраинные дома [71, F. 1168]; [74, F. 1351, 1352]. Эскадроны 245-го КП были остановлены сильным пулеметным и автоматным огнем в 200 метрах от западной окраины деревни и ворваться в Вязовую не смогли [25, л. 263].
Поддерживая пехотинцев, в бою за Вязовую экипаж танка Кавуна уничтожил, по подсчетам штаба 153-го ТБ, до роты пехоты, 2 миномета и 1 пулемет, после чего из-за недостатка горючего (прим. – осталось ползаправки) отошел обратно в Васильевское [3, л. 15]. К 14.00 в Вязовую со стороны Болхова противник перебросил 4 StuG III 202-го дивизиона штурморудий, после чего в 14.30 силами 800-900 пехотинцев при поддержке штурмовых орудий перешел в контратаку, отбил обратно северо-западную окраину Вязовой, и к 16.00 245-й кавалерийский полк и 1-я рота 1176-го СП отошли на запад, на восточную окраину деревни Бетово, где и перешли к обороне [25, л. 258, 263, 294]; [71, F. 1168]; [74, F. 1352].
25 января танк лейтенанта Кавуна был направлен на поддержку 251-го кавалерийского полка, прибыв в его расположение в 8.20. К утру полк совместно с соседним 3-м батальоном 1176-го стрелкового полка занимал оборону деревень Шамякино и Булгаково к западу от деревни Долбилово [25, л. 273]. В Долбилово ему противостоял 1-й батальон 63-го моторизованного полка 17-й танковой дивизии (XXXXVII.Pz.Korp.), занимавший тут оборону, начиная с 24 января [71, F. 1164]. Прибывший танк Кавуна встал в оборону Шамякино, получив задачу: вести артиллерийский огонь с места [3, л. 19].
С 11.00 25 января 1-й батальон 63-го МП открыл минометный огонь по Шамякино и Булгаково, затем в 15.35 атаковал юго-восточную окраину Шамякино, а вскоре к нему присоединилось 4 немецких танка [25, л. 271, 274]. Не выдержав удара, к 17.00 251-й кавалерийский полк отошел на 2-й рубеж обороны в Булгаково, однако 3-й батальон 1176-го СП остался в обороне Шамякино. В 18.00 1-й батальон 63-го МП силами до 300 человек пехоты возобновил наступление и овладел поселком Булгаковский (прим. – на южном берегу речки Цкань у южной окраины Шамякино), который был подожжен немецкой авиацией. Контратакой 3-й батальон 1176-го СП вернул себе Булгаковский и продолжал занимать Булгаковский и Шамякино [25, л. 269]; [29, л. 109, 239].
Все это время танк Кавуна вел огонь из Шамякино, а когда противник под прикрытием минометного огня занял юго-восточную окраину Шамякино, экипаж танка огнем из пушки и пулеметов вынудил его оттуда отойти [3, л. 19]. 26 января на этом участке активных боевых действий не происходило [9, л. 7].
В 15.30 27 января немцы силами до батальона пехоты с 5 танками вновь атаковали со стороны Долбилово на Шамякино и выбили 3-й батальон 1176-го СП из Шамякино, после чего тот отошел в Карентяево [27, л. 83]. Развивая наступление, к исходу дня противник теми же силами атаковал в Булгаково 251-й кавалерийский полк. Оборонявшийся здесь танк лейтенанта Кавуна вступил в бой с немецкими танками. Согласно наградному листу на старшего сержанта Петра Иващенко (механик-водитель танка), в ходе боя у танка сгорел моторчик поворота башни, из-за чего танк превратился в самоходное орудие, т.к. экипаж вынужден был поворачивать всем корпусом танка, чтобы вести огонь по противнику. За день огнем с места экипаж подбил 2 танка и рассеял до роты пехоты. В наградном листе на Кавуна ему также приписано уничтожение в этом бою 2 минометов, но это уже явная поздняя приписка командования. Танк Кавуна получил 9 попаданий снарядов в левый борт и левое крыло (но обошлось без пробоин), получил повреждение поддерживающего катка и левого крыла, однако продолжал вести бой. Только израсходовав все боеприпасы и почти все горючее, экипаж отвел свой танк из Булгаково в деревню Красниково [7, л. 5, 48]; [9, л. 7]; [120, л. 339, 347].
Итоги боевых действий в январе 1942 г.
В 12.00 30 января 1942 г. оба танка Т-34 153-го ТБ, ранее поддерживавших 91-ю кавалерийскую дивизию, вернулись из Крутиц в Ломну в состав своего батальона на ремонт [3, л. 28]. Проведя более суток в ремонте, в 20.00 31 января оба танка Т-34 убыли из Ломны обратно на участок 91-й кавалерийской дивизии [3, л. 30]. Всего по состоянию на 31 января 68-я танковая бригада все еще имела 11 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 6 Т-60) на ходу и 31 танк (8 КВ-1, 11 Т-34, 12 Т-60) – в ремонте [7, л. 48]. Из числа исправных танков 6 танков (2 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60) были сведены в одну танковую группу, которая в 18.00 29 января была направлена из Ломны на передовую и утром 1 февраля прибыла в Ягодную [3, л. 28]; [7, л. 48]; [31, л. 92].
В общей сложности 68-я танковая бригада в январе 1942 г. провела в боях 8 дней (17-20, 22, 24, 25, 27 января). За это время бригада, по подсчетам своего штаба, участвовала в освобождении 28 населенных пунктов [6, л. 177]. Однако из этого числа с боем было взято только 6 населенных пунктов (Озеренский, Симановский, Веснины, Любовка, Мелехово, Петуховка).
По подсчетам своего штаба, 68-я танковая бригада уничтожила 2300 немцев, 2 танка, 2 орудия, 1 миномет, 3 пулемета;
захватила 50 лошадей, 45 пулеметов [6, л. 177].
Сама бригада потеряла 60 человек личного состава (15,8 % первоначальной численности): 21 – убитым, 5 – пропавшими без вести, 34 – ранеными [7, л. 48]. Большая часть потерь пришлась на день 12 января, когда бригада под бомбежкой потеряла сразу 48 человек личного состава.
По состоянию на 29 января 68-я танковая бригада насчитывала 335 человек личного состава и 40 автомашин [35, л. 4]. Всего с 8 января численность личного состава бригады «просела» на 45 человек. Судя по тому, что пополнение людьми бригада в январе не получала, часть раненых вернулась в строй.
В технике 68-я танковая бригада, согласно отчету своего штаба, потеряла 20 танков (8 КВ-1, 11 Т-34, 1 Т-60) из 46: 5 танков (4 Т-34, 1 Т-60) – подбитыми в бою, 15 танков (8 КВ-1, 7 Т-34) – сломавшимися (в т.ч. 1 Т-34 – затонувшим в Оке) [7, л. 48]. В действительности, по техпричинам вышло из строя гораздо больше танков, чем 15. При переходе со станции разгрузки в исходные районы сломалось 25 танков (6 КВ-1, 4 Т-34, 15 Т-60) и 1 Т-34 затонул в Оке у Белева. Затонувший танк Т-34, согласно наградному листу на капитана Григорий Дмитраша (старший помощник по эвакуации РЭО АБТУ 61-й армии), был вытащен из реки только в конце мая [111, л. 462].
В ходе боевых действий 2 Т-34 засели в речке Черебеть, сломались еще 8 танков (4 КВ-1, 4 Т-34), из них 1 Т-34 был подорван противником. Собственно в боях было потеряно 4 танка: 1 Т-34 сожжен, 2 Т-34 подбиты, 1 Т-60 подорвался на мине. Выход из строя танков по боевым причинам был крайне незначителен.
Безвозвратные потери составили 3 танка (2 Т-34, 1 Т-60): 1 Т-34 (151-й ТБ) был сожжен в Озеренском 19 января, 1 Т-60 (153-й ТБ) подорвался на минах 22 января в Мелехово, 1 Т-34 (153-й ТБ) был взорван немцами в Шванове 22 января.
Также было потеряно большое количество автотранспорта, в т.ч. минимум 34 единицы техники (2 М-1, 23 ГАЗ-АА, 2 штабные ГАЗ-ААА, 1 штабной автобус, 1 санитарная машина, 2 ПМ-3, 1 ПМ-5-6, 2 прицепа) были выведены из строя немецкой авиацией, из них 19 грузовиков ГАЗ-АА, штабной автобус и тракторный прицеп разбиты.
В целом боевое крещение 68-й танковой бригады в январе прошло для нее не слишком успешно. Из-за многокилометровых переходов в условиях труднопроходимой местности большая часть боевой техники бригады была потеряна еще до вступления в бой. Под ударами немецкой авиации вышло из строя большое количество автотранспорта, что отразилось на своевременном снабжении танкистов горючим и боеприпасами, из-за чего танки подчас вынуждены были простаивать без горючего, не участвуя в боях.
Бои в начале февраля на участке 91-й кавалерийской дивизии
К моменту прибытия 2 отремонтированных танков Т-34 153-го ТБ на правый фланг 61-й армии, на участок 7-го кавалерийского корпуса (83-я и 91-я кавалерийские дивизии), здесь сложилась следующая обстановка. 30 января 1942 г. левофланговая 83-я кавалерийская дивизия под ударом немецкой 17-й танковой дивизии (XXXXVII.Pz.Korp.) оставила село Красниково и отошла на северо-запад в деревню Реутово, где и занимала оборону к утру 1 февраля. Справа от нее 91-я кавалерийская дивизия удерживала село Коптево и деревню Липовка. Слева от 83-й дивизии 1180-й стрелковый полк 350-й стрелковой дивизии сдал хутор Ячный и вел бои за удержание села Ячное [34, л. 1]. Все вышеназванные части понесли в прошедших боях большие потери, в особенности 91-я кавалерийская дивизия, которая по состоянию на 29 января имела лишь 1728 человек личного состава, в т.ч. 1587 сабель [35, л. 4].
Однако задачи с 61-й армии на овладение городом Болхов никто не снимал, а потому в 6.00 1 февраля штаб 61-й армии отдал войскам боевой приказ № 55 на возобновление наступления с 22.00 1 февраля. Усиливаемый 2 танками Т-34 68-й ТБр и батареей 152-мм орудий, 7-й кавалерийский корпус должен был за ночь отбить обратно у немецкой 17-й танковой дивизии деревни Красниково, Кареньтяево (ныне д. Корентяева) и Булгаково, после чего развивать наступление на Болхов с запада. Наступательные задачи получили и все остальные дивизии армии [20, л. 45].
По решению штаба 7-го КК 83-я кавалерийская дивизия должна была овладеть Красниково и Карентьяево, а 91-я кавалерийская дивизия при поддержке 2 танков Т-34 153-го ТБ занять Булгаково и Шамякино и далее развивать наступление на Долбилово [33]. Приказ на наступление был отдан штабом корпуса в 13.00 1 февраля 1942 г., но к этому времени обстановка на фронте изменилась [33]. Около 12 часов село Коптево было внезапно для его гарнизона атаковано 17-й танковой дивизией. Штаб 91-й КД оценил силы атакующих, как до 2 батальонов пехоты и до 7 танков, но согласно дневнику танкиста 17-й ТД Эриха Хагера, Коптево при поддержке танков атаковал один только 1-й батальон 40-го моторизованного полка [34, л. 37]; [153, с. 73]. Оборонявшие село 245-й, 251-й и 254-й кавалерийские полки ввиду внезапного появления у них под носом немецких танков почти не оказали сопротивления и в беспорядке бежали из Коптево, бросив здесь большое количество своего вооружения (в т.ч. 2 76-мм орудия) [34, л. 37]. В 13.00 немцы полностью овладели Коптево [71, F. 1124].
Вместо атаки на Булгаково в ночь на 2 февраля 91-я кавалерийская дивизия всеми своими 3 кавалерийскими полками атаковала на потерянное ею Коптево, однако была остановлена сильным минометным и пулеметным огнем противника. К утру 245-й и 254-й кавалерийские полки залегли в 200 метрах от северной и западной окраин Коптево, а 251-й кавалерийский полк вышел в 150 метрах севернее Бургово (севернее с. Коптево) [34, л. 9].
Оба танка Т-34, судя по донесению штаба 91-й КД, в распоряжение штаба дивизии прибыли только к утру 2 февраля [34, л. 9]. Тут же они были брошены в атаку на Коптево вдоль дороги, но Коптево не достигли, т.к. застряли в пути в сугробах. Преодолевая сугробы, 1 из 2 танков при этом сломался (вышел из строя двигатель). 2-й танк – лейтенанта Петра Чечина, просидев около 2 часов в снегу, все же смог выбраться, после чего вступил в бой за Коптево. Не добившись здесь никакого успеха, танк вернулся к своему застрявшему собрату, вытащил его из сугробов, после чего отбуксировал в поселок Каменский (ныне пос. Егерский 2-й), где простоял до 20 часов. Кавалерийские полки 91-й КД все это время продолжали безуспешно атаковать на Коптево, потеряв при этом до 160 человек личного состава убитыми и ранеными [34, л. 20, 38].
Утром 3 февраля с разрешения командира 7-го КК вышедший из боя танк Чечина отбуксировал неисправный танк из Каменского в деревню Вытебет, где и оставил, после чего на основании полученного приказа штаба 91-й КД попытался вернуться к кавалеристам в Каменку, но к 12.00 из-за неисправного двигателя остановился на дороге между Каменским и Каменкой. Экипажу было приказано отремонтировать мотор и вывести танк в Каменку, но своими силами танкисты не смогли отремонтировать свой танк [24, л. 143]; [34, л. 33, 35, 38].
Тем временем 2 февраля подошедшая с юга немецкая 134-я пехотная дивизия заняла деревню Корытинка и подошла с запада к Каменке, где располагался штаб 91-й КД. В этой связи в тот же день 254-й кавалерийский полк был отведен от Коптево в Каменку, 3 февраля 245-й кавалерийский полк был переброшен от Коптево в село Клен, что в 5,5 км северо-западнее Корытинки, а 251-й кавалерийский полк отведен на рубеж обороны: Липовка – Каменский [34, л. 18]; [75, F. 583].
Возобновив наступление 4 февраля, 439-й пехотный полк 134-й ПД 5 февраля полностью овладел селом Клен, после чего отбил все контратаки со стороны 245-го и переброшенного сюда 251-го кавалерийских полков [75, F. 585-587]. По состоянию на 1 февраля 439-й пехотный полк вместе с подчиненным ему 3-м батальоном 445-го пехотного полка насчитывал 1896 человек личного состава, в т.ч. 1807 человек боевого состава, тем самым превосходя силы всей 91-й кавалерийской дивизии, которая по состоянию на 5 февраля насчитывала 1507 человек личного состава (в т.ч. 1281 саблю) [35, л. 6]; [75, F. 607].
К утру 7 февраля на основании приказа командира 7-го кавалерийского корпуса 91-я кавалерийская дивизия перешла к обороне. Ранее атаковавший на Клен 245-й кавалерийский полк отступил в деревню Вытебет, где и занял оборону вместе с отремонтированным танком Т-34 153-го ТБ. Впереди него к северо-востоку и востоку от Клена занял оборону 251-й кавалерийский полк, а 254-й кавалерийский полк остался оборонять Каменку [34, л. 82]. К востоку от него на участке: Каменский – высота 213,6 (у восточной окраины Каменского) - оборонялся 215-й кавалерийский полк 83-й кавалерийской дивизии [34, л. 83]. Как и 91-я дивизия, 83-я кавалерийская дивизия в минувших боях понесла крайне большие потери и по состоянию на 5 февраля насчитывала 1731 человек личного состава (в т.ч. 1505 сабель) [35, л. 6].
В 8.00 7 февраля из Клена перешел в наступление 3-й батальон 445-го пехотного полка. Смяв в коротком бою оборону 2-го эскадрона 251-го КП в лесу к востоку от Клена, уже в 11.45 этот батальон, усиленный лыжным батальоном 17-й танковой дивизии, прорвался в Вытебет, где увяз в уличных боях против 245-го кавалерийского полка. К 13.00 3-й батальон 445-го ПП прорвался в центр Вытебет, после чего с 13.00 245-й кавалерийский полк при поддержке танка Т-34 153-го ТБ приступил к контратакам, в ходе которых остановил дальнейшее продвижение немцев. Примененные против танка 37-мм орудия ПТО не смогли пробить его броню, при этом 1 немецкое орудие получило прямое попадание снаряда и вышло из строя. Под натиском танкистов и кавалеристов до 19.30 3-й батальон 445-го ПП, понеся большие потери, отошел из центральной части на южную окраину Вытебет. Еще позже во избежание дальнейших потерь 3-й батальон 445-го ПП был отведен из Вытебет обратно в Клен, а лыжный батальон – в Корытинку [75, F. 588, 615].
Всего в бою 7 февраля при зачистке Вытебет 245-й кавалерийский полк захватил 1 пленного (некий фельдфебель), 1 37-мм орудие ПТО (прим. – скорее всего, то самое, разбитое огнем танка) со 150 снарядами, 2 миномета, 1 ручной пулемет, много винтовок. Кавалеристы насчитали 100-120 убитых немцев [34, л. 99]. Впрочем, согласно немецким документам, общие потери 134-й пехотной дивизии 7 февраля составили лишь 53 человека личного состава (7 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 45 – ранеными) [75, F. 604].
Пока 3-й батальон 445-го ПП увяз в боях за Вытебет и успеха в продвижении не имел, к югу от Вытебет 1-й батальон 691-го пехотного полка 339-й пехотной дивизии 7 февраля занял поселок Просвет, а еще южнее 1-й батальон 692-го пехотного полка 339-й ПД вечером занял большую часть Каменки. Оборонявшийся здесь 254-й кавалерийский полк остался драться в окружении в центре села [34, л. 99]; [75, F. 588, 615]. Утром 8 февраля 1-й батальон 692-го ПП при поддержке 1-го батальона 691-го ПП завершил зачистку Каменки от остатков разгромленного здесь 254-го кавалерийского полка, после чего с 13.45 после артподготовки атаковал в Каменском 215-й кавалерийский полк 83-й КД. В ходе наступления немцам удалось подбить стоявший между Каменкой и Каменским неисправный танк Т-34 лейтенанта Чечина и достигнуть Каменского, но затем они были остановлены контратакой кавалеристов из леса к северу от Каменского и с наступлением темноты отошли обратно в Каменку [75, F. 590, 616].
В ночь на 9 февраля на основании боевого распоряжения № 58 штаба 61-й армии от 8 февраля 7-й кавалерийский корпус и соседняя слева 350-я стрелковая дивизия, оставив боевое охранение, отошли на новый рубеж обороны: Шишково – Долина – Александровка – Шванова – Ленинский – Городок, тем самым выпрямив свою линию фронта, которая прежде напоминала вытянутую в сторону противника дугу [36, л. 33]. Чуть ранее, вечером 8 февраля командиром 7-го КК для буксировки танка Чечина был отправлен из Вытебет исправный танк Т-34 153-го ТБ. На дороге Вытебет – Липовка танк сломался, после чего экипаж, не выполнив приказа и никому об этом не доложив, вернулся обратно. Так и не дождавшись прибытия танка-буксировщика в срок, командир 215-го КП капитан Попов самостоятельно принял решение и взорвал неисправный танк Чечина [34, л. 104]. Взорванный танк 9 февраля был захвачен немцами.
В обороне стрелковых дивизий 61-й армии. 1-я половина февраля 1942 г.
1 февраля 1942 г. боевым приказом № 55 штаба 61-й армии на усиление 387-й стрелковой дивизии было передано 8 танков (2 КВ-1, 6 Т-60) 68-й танковой бригады – практически все ее исправные танки. При их поддержке дивизия ударом из района деревни Турья должна была за ночь овладеть деревнями Каверзнево, Егино (ныне д. Игино), Козюлькина, Асеево [20, л. 45]. После ранее проведенных боев по состоянию на 29 января 387-я стрелковая дивизия насчитывала всего 4730 человек личного состава (41,3 % штатной численности), в т.ч. 1257 активных штыков [35, л. 4]. Противостояли ей подразделения боевой группы Овена. Перед немцами перешедшие в наступление стрелковые полки 387-й СД появились с 23.30 1 февраля. Всего немцы насчитали между деревнями Кудиново и Каверзнево по меньшей мере 600 пехотинцев с несколькими танками [71, F. 1122]. Судя по всему, танковая группа 68-й ТБр поддерживала левофланговый 1275-й стрелковый полк. Во всяком случае, в донесении штаба 1271-го стрелкового полка, который атаковал в центре боевых порядков 387-й СД на Каверзнево, отсутствуют упоминания о его поддержке танками [32]. Наступление было полностью отражено немцами, нигде наступавшим не удалось достигнуть немецких позиций [71, F. 1121, 1122].
Ни подробностей этого ночного боя, ни сведений о потерях в документах 68-й ТБр нет. Известно лишь, что в бою от 151-го танкового батальона принимал участие танк КВ-1 командира 1-й роты лейтенанта Ивана Наумова. После провала наступления все танки отошли на исходные позиции в хутор Новоигинский (3 км северо-западнее д. Игино), где были поставлены в оборону [16, л. 5].
В «Отчете о боевых действиях 68-й танковой бригады за период с 1 по 10 февраля 1942 года» сказано, что «в бою под Дворики танк «КВ» был обстрелян пр-ком термитными снарядами. При этом было срезано тело пушки по самую маску и подбит нижний каток» [7, л. 5]. Т.к. об участии танкистов в каких-либо других боевых действиях в данном районе в начале февраля ничего не известно, скорее всего, речь идет о том самом ночном бое 2 февраля. Подбитым танком был КВ-1 № 43638 командира 1-й роты 153-го ТБ старшего лейтенанта Михаила Капустина. Согласно одному из донесений штаба 68-й ТБр, у танка был поврежден не 1, а сразу 3 катка. Подбитый танк был отведен на ремонт в деревню Дворики (ныне пос. Павлодарь) [3, л. 35, 40].
Далее до середины февраля командование танки 68-й ТБр непосредственно в бой не посылало, но постепенно раздергивало их, малыми группами и поодиночке отправляя на усиление тех или иных пехотных частей. В 3.00 3 февраля отремонтированный танк Т-34 153-го ТБ убыл из Ломны в распоряжение начальника АБТВ 61-й армии [34, л. 32]. 5 февраля находившиеся в деревне Госькова 4 неисправных танка (2 КВ-1, 2 Т-34) 151-го ТБ на основании приказа заместителя командующего 61-й армией по АБТВ вместе со взводом пехоты 1168-го СП 346-й СД и артиллерийской батареей заняли оборону деревни Госькова в качестве неподвижных огневых точек [3, л. 34]; [9, л. 8]. Танковую группу в Госькове возглавил старший лейтенант Криворотов [16, л. 6].
6 февраля распоряжением командующего 61-й армией 5 танков Т-60 153-го ТБ, которые ранее действовали в составе танковой группы на участке 387-й СД, были переброшены в деревню Ягодная в распоряжение командира 350-й стрелковой дивизии [3, л. 40]; [9, л. 8]. В тот же день по приказу командира бригады штаб 153-го ТБ сменил место дислокации и перешел из Ломны в Ульяново 1-е, присоединившись к штабу бригады и штабу 151-го ТБ [3, л. 44].
7 февраля 2 танка Т-60 151-го и 153-го ТБ по распоряжению командующего армией были переброшены из Ягодной в распоряжение командира 1168-го СП 346-й СД для обороны деревни Уколицы [9, л. 8]. Группу из 2 танков возглавил лейтенант Василий Удалов. Оба танка расположились в районе МТС на северной окраине Уколиц и на южной окраине села [3, л. 34]. Здесь они и оставались стоять в обороне в феврале и марте, не участвуя в боевых действиях.
Из числа оставшихся в Ягодной танков Т-60 танк № 1328 механика-водителя Яшманова (153-й ТБ) до 9 февраля сгорел по вине экипажа (прим. – вероятно, при попытке прогрева танка); у танка обгорели орудие, пулемет, радиатор [3, л. 37]; [31, л. 120].
12 февраля в связи со сложившейся опасностью прорыва немецкой 4-й танковой дивизии со стороны захваченного ею поселка Дудоровский на Ульяново 1-е, где располагался штаб 61-й армии, КВ-1 № 43639 младшего лейтенанта Сергея Капченова (153-й ТБ) по приказу командующего 61-й армией был выдвинут из Ульяново на оборону деревни Обухово, что к западу от Ульяново 1-е. В качестве пехотного прикрытия на юго-западную окраину Обухово 153-й танковый батальон выдвинул 3 пулеметных расчета и стрелковое отделение под общим командованием лейтенанта Меньшикова из состава транспортного взвода [3, л. 64, 75]; [9, л. 9].
151-й танковый батальон из подразделений обеспечения выделил группу из 25 человек во главе с младшим лейтенантом Михаилом Гуторовым, которая заняла оборону на северо-западной окраине Ульяново 1-е. 2 танка Т-60 по приказанию заместителя командующего 61-й армией по АБТВ были поставлены в оборону на подступах к Ульяново 1-е с северо-восточной и южной сторон [9, л. 9]; [16, л. 5]. Позже, 13 или 14 февраля танк КВ-1 младшего лейтенанта Капченова был отведен из Обухово в Ульяново 2-е, где 14 февраля занял оборону на южной окраине [3, л. 70].
Сдача деревни Шванова
Первый раз после недельного перерыва 68-я танковая бригада вступила в бой 13 февраля 1942 г. Точнее вступил в бой один только танк Т-34 лейтенанта Алексея Сирючкина (механик-водитель старший сержант Владимир Макаров; 153-й ТБ), который к этому времени находился в обороне деревни Шванова на усилении 350-й стрелковой дивизии.
13 февраля рота 691-го пехотного полка 134-й пехотной дивизии и 3-я рота 339-го саперного батальона 339-й пехотной дивизии во главе со штабом 692-го пехотного полка 134-й ПД с юго-запада атаковали в деревне Шванова 1176-й стрелковый полк 350-й СД и в 14.00 прорвались в западную часть деревни [75, F. 621]. В общей сложности, по подсчетам штаба 1176-го СП, на Шванову атаковало до 300 человек пехоты при поддержке 3 танков. За танки были приняты StuG III 202-го дивизиона штурморудий. Численность атакующих была не столь высока, однако противостоявший им 1176-й стрелковый полк в минувших боях понес большие потери и к началу немецкой атаки на Шванову насчитывал всего примерно 250 человек личного состава [29, л. 314].
Несмотря на недостаток сил, 1176-й стрелковый полк при поддержке Т-34 лейтенанта Сирючкина контратакой смог отбросить противника из западной части Швановы. Вслед за этим обе немецкие роты еще дважды атаковали Шванову с юго-запада, а с юго-востока атаковали части 17-й танковой дивизии и 3-й батальон 339-го пехотного полка 167-й пехотной дивизии. Совместно с ними до 17.00 692-й пехотный полк завершил зачистку Швановы, потеряв в бою за нее лишь 20 человек личного состава (5 – убитыми, 15 – ранеными) [71, F. 1064]; [75, F. 596, 621].
Штаб самого 1176-го стрелкового полка отчитался наверх, что противник занял Шванову не в 17.00, а в 18.00. Потери 1176-го полка в бою за Шванову составили около 100 человек личного состава, в т.ч. были ранены командир и комиссар полка и погиб начальник штаба полка. Сдав Шванову, полк занял оборону на южной опушке леса к западу от села Сопово. К исходу дня во всем полку осталось около 150 человек личного состава [27, л. 125]; [29, л. 314, 315].
Танк Т-34 лейтенанта Сирючкина в ходе боев в Шванове в поединке со штурмовыми орудиями подбил 1 StuG III (прим. – с немецкой стороны этому подтверждения пока что нет), а прикрывая отход 1176-го стрелкового полка, уничтожил до роты немцев. От тех же штурмовых орудий танк Сирючкина получил 10 попаданий снарядов. 9 из 10 снарядов броню танка не пробили, однако оказался погнут пулемет стрелка-радиста. 10-й 75-мм снаряд пробил броню кормы танка и заодно пробил маслобак. Т.к. танк при этом остался на ходу, он смог своим ходом отойти в Афонасово. Вместо подбитого танка Сирючкина в Сопово на усиление оборонявшегося здесь 1180-го стрелкового полка с 18.00 13 февраля был переброшен из Ягодной не имевший пушки танк КВ-1 № 43638 командира 1-й роты 153-го ТБ старшего лейтенанта Михаила Капустина. Прибыл он сюда в 5.00 14 февраля [3, л. 67, 70]; [71, F. 1059].
Сдача деревни Сопово
Утром 14 февраля 1942 г. боевая группа Овена продолжала развивать наступление на участке 350-й стрелковой дивизии. По подсчетам штаба 350-й СД, с востока на Ягодную и Дубенку наступало до 400 человек пехоты, с юга – до 500 пехотинцев и 3 StuG III, а от колхоза 13 Октябрь на Сопово – до 3 рот пехоты и 2 StuG III [27, л. 127].
Оборонявшийся в Сопово 1180-й стрелковый полк насчитывал не более 400 человек личного состава. С 10.00 немцы начали артподготовку по Сопово, в ходе которой 1180-й полк понес большие потери. Под прикрытием артподготовки из леса к востоку и юго-востоку от Сопово к самому Сопово цепями выдвинулся немецкий 339-й пехотный полк со штурмовыми орудиями. Штаб 1180-го СП отчитался, что в атаку вышло до 1500 пехотинцев и 3 StuG III. Удара настолько превосходящего его противника 1180-й полк не выдержал, после упорного сопротивления сдал Сопово и отошел в лес к северо-западу от этой деревни [29, л. 325]. В 15.00 339-й пехотный полк занял Сопово [71, F. 1059].
В лесу у Попова 1180-й полк из-за отсутствия орудий ПТО также не удержался и под ударом штурмовых орудий стал отходить в Афонасово. В преследовании разбитого 1180-го стрелкового полка на Афонасово участвовало 2 StuG III 202-го дивизиона штурморудий с подразделениями 2-го батальона 339-го ПП. Штурмовые орудия преследовали и давили пехоту полка до отметки 226,6, что в 2,2 км северо-западнее Сопово. Отступивший в Афонасово 1180-й стрелковый полк за день потерял около 300 человек личного состава и к вечеру сократился до 97 человек личного состава – до размеров ослабленной стрелковой роты [29, л. 325]; [71, F. 1058].
Вместе с пехотой 1180-го СП из Сопово на Афонасово отходил танк КВ-1 старшего лейтенанта Михаила Капустина. Не имея орудия, он ничего не мог противопоставить штурмовым орудиям и, по сути, никак не мог поспособствовать удержанию Сопово. До Афонасово танк так и не дошел. Под огнем штурмовых орудий он получил повреждение трансмиссии и моторной группы, вследствие чего загорелся. Не имея никакой возможности эвакуировать свой танк, экипаж подорвал его гранатами, вывел из строя управление танка и пулеметы и в полном составе отошел вместе с пехотинцами. Сам Капустин был тяжело ранен осколками в левую ногу и госпитализирован [3, л. 70]; [9, л. 10]; [71, F. 1058].
Между 15.00 и 18.00 вышедшие к Афонасово штурмовые орудия обстреляли это село [34, л. 176]. Здесь в бой с ними вступили ранее отступивший к Афонасово Т-34 лейтенанта Алексея Сирючкина и Т-34 младшего лейтенанта Миняйло (или Меняйло?), который с начала февраля оставался в Афонасово с неисправным мотором. Оба танка были из 153-го танкового батальона. Снаряд штурмового орудия попал в люк танка Сирючкина, при этом погиб механик-водитель старший сержант Владимир Макаров, и были ранены остальные члены экипажа [2]; [3, л. 36, 70].
Сдача Ягодной и утрата 3 танков
Пока 339-й пехотный полк развивал наступление на Сопово и далее на Афонасово, в 14.00 14 февраля 1942 г. 1-й батальон 20-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии занял деревню Дубенка, выбив отсюда сводный батальон 1164-го стрелкового полка 346-й стрелковой дивизии, усиленный взводом саперов и полуротой 1180-го СП 350-й СД [27, л. 125]; [71, F. 1059]. После этого оборонявшийся в лесах на рубеже безымянного ручья к югу и юго-востоку от Ягодной сводный батальон 1178-го стрелкового полка оказался обойден с 2 сторон и попал в полукольцо. После тяжелого уличного боя полк в 17.30 оставил Ягодную и с боем отошел на Горицы в расположение 1275-го стрелкового полка 387-й стрелковой дивизии, где и занял оборону, вступив в бой против атакующего на деревню 2-го батальона 192-го пехотного полка. Из Гориц полк к 3.00 15 февраля был переброшен в Грабково. В боях за Ягодную и Горицы 1178-й полк потерял до 20 человек личного состава. Противник, по подсчетам штаба полка, потерял до 200 человек убитыми и ранеными [29, л. 327]; [71, F. 1058].
При взятии Ягодной немцы захватили 3 подорванных танка 68-й ТБр [71, F. 1058]. По сведениям Хельмута Шпетера, автора книги «History of the Panzerkorps Grossdeutschland», все танки были подорваны танкистами за несколько часов до того, как 1-й батальон 20-го МП вошел в Ягодную [150, с. 284]. Однако этот было не так. Одним из тех 3 танков был КВ-1 командира 1-й роты 151-го ТБ лейтенанта Ивана Наумова (старший механик-водитель старшина Михаил Васильев, старшина Анатолий Голенищев, старший сержант Малиновский). У находившегося в обороне Ягодной танка вышла из строя КПП, из-за чего танк был не на ходу. Тем не менее, согласно журналу боевых действий и отчету штаба 151-го ТБ, танк продолжал вести огонь с места, пока не израсходовал все снаряды и патроны. Только после этого танк по приказанию командира бригады и командира 350-й СД был подорван во время начавшегося отхода 1178-го стрелкового полка. Экипаж его без каких-либо собственных потерь в полном составе отошел вместе с пехотой [3, л. 34, 100]; [16, л. 6].
2 другими танками были танки Т-34 лейтенантов Ивана Кавуна и Петра Чечина. Командиром танка Чечина ранее был лейтенант Смолин, погибший еще 19 января. Чечин пересел на этот танк после подрыва своего танка 9 февраля между Каменкой и Каменским. Двигатели обоих танков требовали ремонта, из-за чего оба танка были не на ходу и из-за отсутствия средств для их эвакуации были оставлены прикрывать отход 1178-го стрелкового полка из Ягодной. После того, как были расстреляны все снаряды и патроны, экипажи сняли со своих танков оптику и пулеметы и подорвали свои машины. Оба экипажа вернулись из Ягодной из намечающегося окружения без каких-либо потерь [3, л. 36, 70]; [9, л. 10].
В общей сложности в боях 14 февраля на участке 350-й стрелковой дивизии 68-я танковая бригада потеряла 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) безвозвратно и 5 человек личного состава (1 – убитым, 4 – ранеными).
Сдача Афонасово и Мелехово
Сдав 14 февраля 1942 г. Сопово, Попов, Ягодную, Стреленки, Дубенку и понеся при этом большие потери, 350-я стрелковая дивизия к исходу дня 14 февраля отступила за речку Полянка, заняв 5-километровый рубеж обороны: Федоровка – Афонасово – Грабково. Малочисленный 1180-й стрелковый полк перешел к обороне на юго-восточной окраине, 474-й саперный батальон – на южной окраине, комендантская рота 350-й СД – на северной и северо-восточной окраинах Афонасово. Левее 350-й дивизии, в Горицах и Мелехово оборонялся подчиненный штабу 350-й СД 1275-й стрелковый полк 389-й стрелковой дивизии [27, л. 127].
В 12.00 15 февраля пехотный полк «Великая Германия» и 171-й пехотный полк 56-й пехотной дивизии перешли в наступление на Мелехово, Грабково и Афонасово, в т.ч. 171-й полк силами 400-500 пехотинцев атаковал Грабково и Афонасово, а полк «Великая Германия» силами 300 пехотинцев при поддержке 2 StuG III атаковал Мелехово. Атаки проходила по лощинам в обход населенных пунктов с обеих сторон. Ударом своего 1-го батальона с юга и ударом 2-го батальона с востока в 17.00 полк «Великая Германия» занял Мелехово, после чего оборонявшийся здесь 1275-й стрелковый полк отошел в Городничево [27, л. 127]; [71, F. 1053, 1054]; [150, с. 284].
При оставлении Мелехово экипажами были взорваны 2 танка Т-60 153-го ТБ [31, л. 142]. Один из них (Т-60 № 1343 Кужелева) подорвался на минах в Мелехово еще 22 января и, по сути, уже был списан в безвозвратные потери. У другого танка лишь заклинило поршни, и танк вполне подлежал ремонту [3, л. 37].
Оборонявшиеся в Грабково и Афонасово 1178-й и 1180-й стрелковые полки отбили 2 атаки 171-го пехотного полка и остались обороняться в этих деревнях [27, л. 127]. К утру 16 февраля общий гарнизон Афонасово составлял лишь 180 человек личного состава [27, л. 129]. С 9.30 171-й пехотный полк возобновил наступление на Афанасово и Грабково. Не выдержав атак, в 16.30 350-я стрелковая дивизия оставила эти деревни и отошла на рубеж обороны: Ржевка – Городничево. За день дивизия, по неполным данным, потеряла 120 человек убитыми и ранеными [27, л. 128]
Оборонявшиеся в Афонасово экипажи неисправных танков Т-34 лейтенанта Чечина (прим. – сменил раненого Сирючкина) и младшего лейтенанта Миняйло расстреляли весь боекомплект, после чего из-за невозможности эвакуации танков сняли с танков оптику и пулеметы, подорвали свои машины и без потерь отошли [3, л. 75]. После этого на участке 350-й стрелковой дивизии уже не осталось танков 68-й ТБр.
Бои под Крапивной роты легких танков
Пока боевая группа Овена успешно продвигалась в северном направлении, навстречу ей с западного направления наносила удар немецкая 4-я танковая дивизия. Противостоявшая ей 387-я стрелковая дивизия 61-й армии с утра 14 февраля 1942 г. перешла к обороне в районе села Крапивна: мотострелковая, саперная роты и рота химков – в Симовке к северо-западу от Крапивны, 1273-й стрелковый полк с 1 орудием 949-го артполка – в Крапивне, 1271-й стрелковый полк – вдоль оврага к юго-западу от Крапивны и на северо-западных скатах высоты 217,6 [34, л. 175]. По состоянию на 15 февраля дивизия насчитывала 3618 человек личного состава, в т.ч. 430 активных штыков. Это была наиболее малочисленная дивизия 61-й армии. Здесь же, в Крапивне, оборонялся 254-й кавалерийский полк 91-й кавалерийской дивизии, который также был весьма и весьма слаб: к 15 февраля вся 91-я дивизия сократилась до 1308 человек личного состава, в т.ч. 250 сабель [35, л. 8].
В 8.15 14 февраля из Веснин на Крапивну выступили 1-й и 3-й батальоны 446-го пехотного полка 134-й пехотной дивизии с 2 усиленными ротами 2-го батальона 33-го моторизованного полка и танковой ротой 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии. Артиллерийскую поддержку осуществлял 1-й дивизион 134-го артполка [76, F. 814]; [77, с. 482]. Перед 387-й дивизией наступавшие появились в 9.00 [26, л. 57]; [36, л. 45]. Всего по состоянию на 14 февраля оба батальона 446-го ПП имели 1559 человек боевого состава, а 2-й и 3-й батальоны 33-го МП – 940 человек боевого состава, т.е. 2-й батальон этого полка имел ориентировочно не более 500 человек боевого состава, таким образом, общая численность 3 батальонов должна была составлять примерно 2000 человек [77, с. 483]. В советских документах численность атакующих существенно разнится. По данным штаба 61-й армии и согласно отчету штаба 68-й ТБр, атаковало как раз до 2000 пехотинцев и 4 танка (3 тяжелых, 1 легкий) [7, л. 2]; [36, л. 45]. Согласно донесению штаба 153-го ТБ, атаковало до 1300 пехотинцев и 3 танка, а согласно донесению штаба 91-й КД – всего 500-600 пехотинцев и 5 танков [3, л. 67]; [34, л. 187]. Наконец, согласно донесению штаба 387-й СД, в наступлении участвовало до 800 немцев: до 300 пехотинцев атаковало позиции 1271-го СП к юго-западу от Крапивны, а до 500 пехотинцев – непосредственно на Крапивну. Обе ударные группы немцев атаковали под прикрытием тянущегося к Крапивне оврага с одноименной речкой Крапивна [34, л. 175].
Прорвав позиции боевого охранения 1273-го СП между Веснинами и Крапивной, немецкие батальоны вышли в 300 метрах от Крапивны, после чего вступили в бой с главными силами 387-й СД и кавалеристами [76, F. 814]. К этому времени в расположение 254-го кавалерийского полка в Крапивну из Петуховки прибыла рота малых танков 153-го ТБ лейтенанта Федора Мужичука. Согласно первым донесениям штаба 153-го ТБ, рота прибыла в составе 3 танков Т-60 (№ 1323, 1358 и 1703) [3, л. 67, 70]. В донесении штаба 153-го ТБ от 15 февраля и наградном листе на Мужичука говорится только о 2 танках (№1323 и 1358) – самого лейтенанта Мужичука и комиссара его роты политрука Ивана Куликова. 3-й танк, вероятно, подошел позже [3, л. 71]; [120, л. 343]. В Петуховке от командира 387-й СД Мужичук получил задачу: маневрируя по западной окраине Крапивны, вести беглый огонь по пехоте и танкам противника, остановить их и загнать в овраг. Танки вступили в бой в 9.00. Они дважды контратаковали противника и полностью выполнили поставленную задачу. Согласно отчету штаба 68-й ТБр, они уничтожили до 500 немцев, подбили 1 средний танк и загнали в овраг более 1000 пехотинцев [3, л. 67, 70]; [7, л. 2]. Наиболее отличился экипаж Т-60 № 1358, который, согласно наградному листу на механика-водителя младшего сержанта Ивана Чижикова, без какого-либо собственного урона уничтожил до 100 немцев, 1 танк, 2 минометных расчета, несколько пулеметных точек [95, л. 131].
В немецких документах танки Т-60 не упоминаются совершенно. Согласно немецкой версии, атакующие на Крапивну подразделения вынуждены были приостановить свое продвижение, попав под сильный фланговый огонь с северного направления из Симовки, и из-за контратак 1271-го стрелкового полка с южного и юго-западного направлений. Для отражения этих контратак обе роты 33-го моторизованного полка были выдвинуты против пехоты 1271-го полка. За утро атаковавшие на Крапивну 2 танка 33-го ТП подорвались на минах, а 3-й танк был подбит огнем с советской стороны [76, F. 814]. Маловероятно, чтобы его действительно смогли подбить танки Т-60. Скорее всего, танк подбила артиллерия.
Так и не достигнув успеха в атаках на Крапивну, к вечеру 14 февраля усиленный 446-й пехотный полк с разрешения командира 4-й ТД отошел обратно в Веснины. Потери 4-й танковой дивизии 14 февраля составили, по данным штаба 4-й ТД, 109 человек личного состава (29 – убитыми, 80 – ранеными) и 3 танка [76, F. 814, 816]. Вся 134-я пехотная дивизия 14 февраля потеряла 99 человек личного состава (21 – убитым, 78 – ранеными) [75, F. 604]. Т.е. в общей сложности немцы под Крапивной потеряли не более 50 человек убитыми, так что никаких 100 убитых экипажем Чижикова немцев не было – это крайне завышенные цифры.
Штаб 153-го ТБ отчитался, что 14 февраля 153-й танковый батальон потерь не имел [3, л. 67]. В то же время известно, что 14 февраля погиб механик-водитель Т-60 № 1323 ефрейтор Александр Космачев, так что как минимум 1 человека убитым танковая группа Мужичука все же потеряла [2].
После отражения первых атак немцев в ночь на 14 февраля штаб 387-й СД отдал боевое распоряжение о переходе 387-й стрелковой дивизии к круговой обороне в Крапивне. 1271-й стрелковый полк занял оборону северной окраины, 1273-й стрелковый полк с ротой танков 153-го ТБ – оборону северо-западной окраины, а 254-й кавалерийский полк – оборону юго-западной и южной окраин [34, л. 174]. К 17 февраля количество танков Т-60 в Крапивне выросло до 5 штук [3, л. 76]. Один из них был из состава 151-го танкового батальона [3, л. 77].
После провала наступления на Крапивну 14 февраля 4-я танковая дивизия отказалась от дальнейших ее лобовых атак, попыталась обойти с флангов и в 18.30 15 февраля с боем заняла Симовку к северу от Веснин, после чего 16 февраля вынуждена была отражать попытки советской стороны отбить обратно Симовку [76, F. 815]. Находившиеся в Крапивне 5 танков Т-60 15-17 февраля вели огонь с места, уничтожив, по подсчетам штаба 153-го ТБ, до 40 немцев. 4 из 5 танков из-за поломок требовали ремонта [3, л. 46].
В отчете штаба 68-й ТБр также говорится, что в эти дни по приказанию командующего 61-й армией 1 танк КВ-1 был выслан на усиление обороны Дудорово в распоряжение 226-го кавалерийского полка 83-й кавалерийской дивизии. При выходе на северную окраину Дудорово экипаж обнаружил 3 атакующих средних танка противника и тут же открыл по ним огонь с места. Экипажи танков бросили свои машины и бежали. Преследуя немцев, танк наскочил на советскую мину и подорвался на ней, была разбита гусеница. Танк открыл огонь с места. Перешедшая в наступление пехота подорвала все 3 танка немцев [7, л. 2].
Из каких-либо иных источников данные события не подтверждаются. К этому времени на данном направлении действовал лишь КВ-1 № 43639 младшего лейтенанта Сергея Капченова (153-й ТБ), более других исправных танков КВ-1 68-я танковая бригада просто не имела. Согласно донесениям штаба 153-го ТБ, танк Капченова постоянно находился в обороне на южной окраине Ульяново 2-е, а потому в боях не участвовал и уж тем более не подрывался на мине [3, л. 70, 75, 76].
Бои 18 февраля 1942 г. за Веснины и Ржевку
С 8.00 до 8.30 18 февраля 1942 г. продолжалась артподготовка, в 8.30 40-й гвардейский минометный дивизион дал залп «РС», после чего 387-я стрелковая дивизия всеми 3 своими стрелковыми полками атаковала в селе Веснины оборонявшиеся здесь части 134-й пехотной дивизии. В обороне Крапивны остался 254-й кавалерийский полк 91-й КД с одним стрелковым батальоном 387-й СД [36, л. 55]; [60, л. 126]. Перед немцами наступавшие появились с 9.00, всего немцы поначалу насчитали перед собой примерно 4 пехотные роты [75, F. 601]. Оборонявшиеся в Крапивне 3 танка Т-60 153-го ТБ, согласно боевому донесению штаба 153-го ТБ, огнем с места поддерживали наступление пехоты на Веснины, но с учетом того, что расстояние между этими населенными пунктами составляет 3 километра, эффективность этой поддержки представляется весьма мизерной [3, л. 48]. Еще 2 танка Т-60 к этому времени были отведены в резерв командира 7-го кавалерийского корпуса в деревню Светлый Верх, что в 4,5 км севернее Крапивны [3, л. 50].
Наступление на Веснины успеха не имело. В это же время боевая группа Овена перешла в наступление против 83-й кавалерийской и 350-й стрелковой дивизий, за утро выбила 1178-й и 1180-й стрелковые полки 350-й СД из Городничево и Ржевки и отбросила их за речку Вытебет, а в 10.45 заняла деревню Косовка, выйдя в 3 км к востоку от Крапивны [27, л. 132]; [75, F. 601]. После этого по приказу командира 7-го КК 2 танка Т-60 под командой лейтенанта Мужичука были брошены в контратаку на Ржевку, а 1 танк Т-60 остался в обороне на южной окраине Крапивны [3, л. 48].
Сразу после выхода группы Овена в Косовку навстречу ей в 11.00 из Веснин на юго-западную окраину Крапивны атаковал 1-й батальон 445-го пехотного полка (134-я ПД), однако его продвижение оказалось остановлено оборонявшимся в селе 254-м кавалерийским полком [75, F. 602]. Полк вел бой, не имея поддержки со стороны находящихся в Крапивне артиллерии и минометного дивизиона 387-й СД [34, л. 212]. Не оказывал ему первоначально поддержки и оставшийся в Крапивне танк Т-60. В бой он вступил только в 16.00, когда до 80 немецких пехотинцев в очередной раз атаковали на Крапивну. Танк Т-60 открыл по ним пушечный и пулеметный огонь с места и уничтожил до 20 немцев [3, л. 48]. В журнале боевых действий штаба 134-й ПД никакие советские танки не упоминаются совершенно. В конце концов, атаковавший на Крапивну 1-й батальон 445-го ПП все же подвергся сильному обстрелу со стороны артиллерии 387-й СД, под которым к 18.00 залег в сугробах в 600 метрах к юго-западу от Крапивны, после чего в 18.30 по приказу сверху отошел на исходные позиции [75, F. 626].
Общие потери 134-й пехотной дивизии 18 февраля составили 111 человек личного состава (18 – убитыми, 93 – ранеными), так что никаких 20 погибших немцев на счет одного только экипажа танка Т-60 прийтись никак не могло [75, F. 604, 605]. При этом оборонявшийся в Крапивне 254-й кавалерийский полк к 18.00 потерял одними только убитыми около 15 человек, не считая потерь атаковавшей на Веснины 387-й стрелковой дивизии [34, л. 216].
Брошенные в контратаку на Ржевку 2 танка Т-60 – лейтенанта Федора Мужичука и сержанта Георгия Богданова – в районе Чухлово вступили в бой с вышедшими навстречу 3 средними танками, при этом подбили один из танков. 2-й танк был подбит советской артиллерией, а 3-й танк отошел обратно на Ржевку. Также танками Т-60, по подсчетам штаба 153-го ТБ, было уничтожено до 40 немцев [3, л. 48].
Так сообщалось в донесении штаба 153-го ТБ. В отличие от него штаб 83-й КД отчитался, что всего с 13.00 от Ржевки на Чухлово атаковало 250-300 немцев в сопровождении 6 танков. После того, как атакующая пехота была остановлена, немецкие танки с 16.00 стали курсировать по дороге Ржевка – Чухлово, обстреливая советские огневые точки в Чухлово. Под их прикрытием в 17.30 немецкие пехотинцы по лощине вышли в 200 метрах юго-западнее Чухлово и также начали обстреливать окраину деревни. К 17.00 огнем артиллерии был сожжен 1 немецкий танк, к 18.00 артогнем был сожжен 2-й танк, а в 18.20 подбит 3-й танк. Т.е., согласно донесениям штаба 83-й КД, все подбитые немецкие танки пришлись на счет советской артиллерии, и ни один из них не был подбит танками Т-60 (да и весьма сложно было легким танкам Т-60 пробить броню немецких танков своими 20-мм пушками) [34, л. 215, 232].
С окончанием боя к исходу дня оба танка Т-60 в исправном состоянии вернулись обратно в Крапивну. В бою был ранен механик-водитель Т-60 № 1703 Дундин [3, л. 48]. Оборонявшие Чухлово и Тургеневку 215-й и 231-й кавалерийские полки потеряли за день 53 человека личного состава (20 – убитыми, 33 – ранеными) [37]. Потери немецкой стороны (56-я ПД) пока что не известны. После возвращения в Крапивну все 3 танка Т-60 поступили на усиление 1271-го стрелкового полка, который занял оборону на северной окраине Крапивны [34, л. 229].
Пополнение 68-й танковой бригады танками
Потеряв большую часть своих танков еще во время перехода в состав 61-й армии, а также понеся большие потери в танках 14-16 февраля 1942 г., 68-я танковая бригада практически потеряла боеспособность и уже не могла эффективно поддерживать наступление дивизий 61-й армии. Требовалось пополнение. Судя по бронесводке штаба АБТУ Западного фронта от 5 февраля, еще в начале февраля началась передача в состав 68-й танковой бригады исправных танков 142-го отдельного танкового батальона, который после декабрьских боев в составе 61-й армии с начала января оставался в тылу в районе села Литвиново (34 км юго-восточнее г. Белев), производя ремонт танков. Всего к концу января батальон имел на ходу 15 танков (1 КВ-1, 14 Т-60), но далеко не все эти танки были поначалу приняты 68-й танковой бригадой [31, л. 78, 101].
Сначала 68-я танковая бригада приняла роту из 7 танков Т-60 (командир роты – младший лейтенант Григорий Журавлев), которая 14 февраля прибыла на усиление левофланговой 342-й стрелковой дивизии 61-й армии, в 19.55 вышла к деревне Сергиевка (7 км восточнее г. Белев), откуда по приказу штаба дивизии сначала выдвинула один взвод в соседнюю деревню Кураково, а затем в ночь на 17 февраля уже в составе 8 танков Т-60 перешла в город Белев, где расположилась в обороне на южной окраине города. Позже в Белев из Литвиново подтянулось еще 2 танка Т-60. Все 10 танков вошли в состав 151-го танкового батальона и стали его 4-й танковой ротой, таким образом, в составе 68-й танковой бригады появилась одна внештатная танковая рота [16, л. 6]; [31, л. 132]; [40, л. 77-79].
Пополнение это было весьма и весьма слабое. Все танки Т-60 в составе 142-го танкового батальона находились в боях с декабря 1941 г., успели пройти по 1000-1500 километров и проработали свыше 900 моточасов, изрядно выработав свой моторесурс [99].
После получения этих 10 танков пополнения по состоянию на 22 февраля 68-я танковая бригада имела в строю 19 танков (1 КВ-1, 18 Т-60) и 24 танка (7 КВ-1, 8 Т-34, 9 Т-60) – в ремонте. Еще 1 танк Т-34 оставался затонувшим в Оке, а 12 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 3 Т-60) были уже списаны в безвозвратные потери. Из числа исправных танков 10 Т-60 находились в Белеве, 5 Т-60 – на усилении 387-й стрелковой дивизии (3 Т-60 – в обороне Крапивны, 2 Т-60 – в деревне Светлый Верх), 2 Т-60 – на усилении 346-й стрелковой дивизии в деревне Уколицы, 1 КВ-1 и 1 Т-60 – в Ульяново 1-е [3, л. 230].
В боевых действиях в эти дни бригада уже не участвовала и потерь практически не несла. Лишь 19 февраля в деревне Госькова под артобстрелом погиб старший бригадир 151-го ТБ старший сержант Георгий Корольков, были ранены трактористы красноармейцы Алексей Михайлов и Тараканов, находившиеся на ремонте трактора. Михайлов умер по дороге в госпиталь [3, л. 52]; [16, л. 6].
21 февраля на пополнение 68-й танковой бригады из резерва Западного фронта из Калуги по железной дороге был направлен эшелон с 19 танками (4 КВ-1, 10 Т-34, 5 Т-30) с экипажами [31, л. 152]. После выгрузки из эшелона на станции Козельск 18 танков (4 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-30) 25-26 февраля прибыли в состав 153-го танкового батальона и расположились у госпиталя на северо-западной окраине деревни Ульяново 1-е. 19-й танк (Т-34) из-за неисправностей вместе с экипажем остался в районе Козельска [3, л. 86, 89, 102]; [9, л. 12]. Тогда же, к 26 февраля, в состав 151-го танкового батальона из 142-го танкового батальона поступил 1 танк КВ-1. Вместе с ротой малых танков Журавлева этот танк должен был оборонять юго-западную окраину Белева, однако до Белева он так и не дошел, а остановился из-за неисправностей в селе Государственное, где у него, как и у находящегося здесь же танка КВ-1 младшего лейтенанта Петра Космачева, была позже произведена замена двигателя [3, л. 89, 92].
После этого по состоянию на 26 февраля 68-я танковая бригада насчитывала по списку 77 танков (15 КВ-1, 26 Т-34, 31 Т-60, 5 Т-30), в т.ч. 39 танков (6 КВ-1, 9 Т-34, 19 Т-60, 5 Т-30) – на ходу, 23 танка (6 КВ-1, 8 Т-34, 9 Т-60) – в ремонте (в т.ч. 1 Т-60 был уже отправлен в заводской ремонт). Еще 3 исправных танка (1 КВ-1, 2 Т-34) оставались застрявшими в речках, а 12 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 3 Т-60) числились в безвозвратных потерях [3, л. 89]. К утру 28 февраля 153-й танковый батальон (штаб в Ульяново 1-е) располагал 24 боеспособными танками (5 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-60, 5 Т-30), из них 19 танков (5 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-30) располагались в Ульяново 1-е, 4 танка Т-60 – в обороне Крапивны, 1 Т-60 – в обороне на южной окраине Ульяново 2-е [3, л. 93]. 151-й танковый батальон (штаб в Ульяново 1-е) к этому же времени располагал 14 исправными танками Т-60. 10 танков в составе роты младшего лейтенанта Журавлева находились в Белеве, 2 танка – в деревне Госькова, 2 танка – в Ульяново 1-е [3, л. 92].
Бой за Мишинское 28 февраля 1942 г.
Вместе с 68-й танковой бригадой пополнение в конце февраля 1942 г. получили и стрелковые дивизии 61-й армии, а в состав армии вошла недавно сформированная 149-я стрелковая дивизия. После этого 25 февраля штаб 61-й армии отдал войскам боевой приказ № 24 о переходе войск армии в новое наступление. Для этого на крайне правом фланге армии вводилась в бой свежая 149-я стрелковая дивизия. 2 своими стрелковыми полками при поддержке танков Т-34 68-й ТБр дивизия должна была прорвать оборону 134-й пехотной дивизии в Любовке и Веснинах и далее наступать на поселки Дудоровский и Еловский. Левее нее из Крапивны на Полянский и Петуховку атаковала 387-й стрелковая дивизия, не имевшая танковой поддержки. Еще левее нее с рубежа: Тургеневка – Чухлово – высота 165,0 - на Ржевку и Мелехово атаковала 350-я стрелковая дивизия, усиленная танками КВ-1 68-й ТБр. Частью сил переходили в наступление и остальные стрелковые дивизии армии, в т.ч. усиленная танками Т-60 68-й ТБр 342-я стрелковая дивизия должна была овладеть селом Лиховищи (5 км юго-западнее г. Белев). Для развития наступления на правом фланге армии предназначался выведенный в армейский резерв 7-й кавалерийский корпус [20, л. 48, 49].
342-я стрелковая дивизия к концу февраля занимала обширный фронт обороны от Фатьяново к югу от Белева до села Вейно (15 км западнее г. Белев). На левом фланге дивизии к югу от Белева на северном берегу реки Выра от поселка Ровно до деревни Фатьяново оборонялся 1146-й стрелковый полк. Его левофланговый 2-й стрелковый батальон оборонял деревню Каменка на северном берегу Выры, а также занимал хутора Лиховищевские Выселки и Гремучий на южном берегу реки. Фатьяново занимал минометный батальон [39, л. 304]. По состоянию на 23 февраля 1146-й полк насчитывал 450 активных штыков – численность стрелкового батальона. Тогда же на пополнение было получено 303 человека личного состава, в т.ч. 160 человек, только что призванных Белевским райвоенкоматом в освобожденной от противника местности [41, л. 41]. Согласно показаниям одного из захваченных немцами 28 февраля пленных, уже в ночь на 28 февраля в Каменку в состав 2-го батальона 1146-го СП прибыло еще как минимум 50 человек пополнения, но в целом доукомплектовать даже один только 2-й батальон 1146-го СП до штатной численности так и не получилось [79, F. 649]. Противостоял 1146-му полку 520-й пехотный полк 167-й пехотной дивизии (LIII.AK), который к 1 марта насчитывал 1653 человека боевого состава и также не был полностью укомплектован до штатной численности [80, F. 491].
По речке Выра линия фронта пролегла еще к началу января 1942 г. После непродолжительной попытки наступать в начале января все последующие 2 месяца 342-я стрелковая дивизия оставалась в обороне на этом рубеже. Долина речки проходила по крутому оврагу, который являлся естественным противотанковым рвом. Южный берег реки возвышался над северным, и далее с южного берега вся местность шла на подъем, что позволяло противнику просматривать и простреливать глубину расположения 342-й дивизии до самого Белева. Расположенные на южном берегу населенные пункты противник превратил в опорные пункты с 2 линиями окопов и блиндажей, проволочными заграждениями и минными полями [59, л. 28, 30]. Огневые точки располагались под домами, и их весьма трудно было подавить огнем артиллерии и минометов [41, л. 47].
Командир 342-й стрелковой дивизии подполковник Попов принял решение не атаковать с узкого плацдарма 2-го батальона 1146-го СП на опорный пункт немцев в Лиховищах, а нанести удар с 2 сторон на расположенное к востоку от плацдарма село Мишинское и далее развивать наступление в юго-западном направлении на Свободный Труд и Рязанцево, обходя Лиховищи с фланга и с тыла. Подготовка к наступлению проводилась 26-27 февраля [41, л. 46]. 27 февраля 1-я рота 480-го саперного батальона расчистила от снега дорогу от Белева до Фатьяново, а 2-я рота того же батальона построила переправу для танков через речку Выра у Фатьяново и расчистила подступы к переправе [63, л. 24].
Непосредственно в Мишинском 2-му батальону, по всей видимости, противостояла одна только пехотная рота 520-го ПП: в ходе наступления 28 февраля в Мишинском советскими войсками было выявлено всего до 150 солдат противника [41, л. 47]. Несколько западнее Мишинского оборонялась 2-я рота 520-го ПП.
Штаб 342-й СД выделил для наступления на село Мишинское лишь 2-й батальон 1146-го СП. 2 стрелковые роты должны были атаковать на Мишинское от Гремучего и Фатьяново, с северо-запада и севера, а 3-я стрелковая рота составляла 2-й эшелон [38]. Т.к. этим 2 ротам противостояли 2 немецкие пехотные роты, никакого преимущества в численности наступавшие не имели. Для развития успеха 2-го батальона 1146-го СП предназначался 2-й батальон 1150-го стрелкового полка, который в ночь на 28 февраля был переброшен на северную окраину Фатьяново из Белева. Впрочем, в бой 28 февраля он введен так и не был и весь день оставался в Фатьяново, подвергаясь обстрелу немецкой артиллерией [40, л. 91]; [41, л. 48].
Артиллерийскую поддержку осуществляли минометный и 2 артиллерийских дивизиона, батареи ПТО и минометные роты 1146-го и 1150-го стрелковых полков. 4 орудия ПТО должны были следовать в боевых порядках пехоты. Собственно танки Т-60 роты младшего лейтенанта Григория Журавлева по плану разделялись на 2 группы. Группа из 3 танков должна была под прикрытием артподготовки от южной окраины Белева быстро проскочить на южную окраину Каменки, еще 5 танков Т-60 – на южную окраину Фатьяново. Отсюда танки должны были огнем с места подавлять огневые точки противника. Выдвигаться на само Мишинское они должны были только после того, как саперы проделают им проходы в минных полях [38].
Наступление было назначено на 7.00 28 февраля, но т.к. пехота 1146-го СП опоздала с выходом на исходные позиции, огонь был открыт по вызову командира 1146-го СП лишь в 7.15. Одновременно, с 7.15, следом за огневым валом артиллерии выдвинулись обе стрелковые роты 1146-го СП [39, л. 315]; [78, F. 1051]; [79, F. 637].
Артподготовка завершилась в 7.45, и в это же время обе роты 1146-го СП, каждая примерно по 150 человек пехоты, атаковали Мишинское со стороны Фатьяново и Каменки [79, F. 637, 646]. Атаковавшая от Фатьяново рота, по свидетельству штаба 324-й СД, в 200 метрах к северу от Мишинского наткнулась на сплошное минное поле, преодолеть которое не смогла. Выделенные для разминирования саперы понесли здесь большие потери, но проделать проходы в минном поле не смогли [41, л. 47].
По свидетельству же немцев, дальше всего продвинулась рота, атаковавшая со стороны Каменки. Атакующим удалось приблизиться к позициям 2-й роты 520-го ПП западнее Мишинского до 300 метров, после чего под плотным огнем противника пехотинцы были вынуждены окопаться в снегу, используя неровности местности. Вслед за этим в 9.10 последовала 2-я атака из Каменки силою в 100 человек. Возможно, это была введена в бой из 2-го эшелона резервная стрелковая рота. Встреченные огнем артиллерии и пулеметов, атакующие с большими потерями залегли у самой южной окраины Каменки [79, F. 637, 646].
Все это время рота легких танков младшего лейтенанта Журавлева атакующую пехоту не поддерживала, т.к. при выходе из Белева танки застряли в снегу и остановились в ожидании расчистки дороги, которая была произведена силами саперного взвода 480-го саперного батальона [40, л. 91]; [63, л. 26]. Только в 8.40, т.е. спустя час после окончания артподготовки, в штаб 167-й ПД передали сообщение с наблюдательного пункта 2-й батареи 40-го артполка о выдвижении 4 танков Т-60 151-го ТБ из Белева на Фатьяново [78, F. 1051]. Между Белевым и Фатьяново менее 1 километра расстояния, но из-за сугробов этот переход растянулся на все утро, при этом танки постоянно подвергались на узкой заснеженной дороге обстрелу со стороны немецкой артиллерии. Из-за дальней дистанции, к счастью, обошлось без потерь в танках.
С 11.15 и 12.10 огнем немецкой артиллерии были отбиты еще 2 слабые атаки со стороны Фатьяново, в каждой из которых участвовало примерно по 20 пехотинцев. Чуть позже, с 12.30, достигшие наконец-то Фатьяново танки Т-60 открыли огонь с места по Мишинскому. Всего немцы сначала насчитали здесь 6 танков, но один из танков вскоре уехал назад в сторону Белева. Возможно, это был связной танк. По оставшимся в Фатьяново 5 танкам Т-60 открыла огонь полевая и противотанковая артиллерия 167-й ПД. Выход 2-й танковой группы (3 Т-60) в Каменку, откуда та и должна была вести огонь по Мишинскому, немцы и вовсе не наблюдали. По всей видимости, в Каменку танки так и не прибыли из-за сугробов [79, F. 646-648].
Вышедшие в Фатьяново танки вели огонь по Мишинскому с достаточно значительной для них дистанции свыше 1000 метров. Под прикрытия огня танков и артиллерии начиная с 13.30 и до вечера из Гремучего на немецкие позиции западнее Мишинского последовали одна за другой 3 атаки 2-го батальона 1146-го стрелкового полка. Последняя атака состоялась уже в 18.30. По подсчетам немцев, в каждой из атак участвовало примерно 80 пехотинцев. Под прикрытием складок местности атакующим удалось приблизиться почти вплотную к немецким позициям, но в сами немецкие траншеи они ворваться не смогли и вынуждены были окопаться под плотным огнем немцев. Одновременно с атаками из Гремучего в 15.05 из Фатьяново на Мишинское атаковало еще до 100 советских пехотинцев. В этот раз немцы подпустили их на 500 метров к своим позициям, после чего, обнаружив, что атакующие стали окапываться, обрушили на них огонь со всего вооружения и вынудили отойти обратно в Фатьяново [78, F. 1055]; [79, F. 646, 647].
Танки Т-60 в Фатьяново также подверглись сильному обстрелу со стороны противотанковых и полевых орудий немцев. С дистанции 1200 метров расчет 50-мм орудия ПТО унтер-офицера Тауфельдера (наводчик ефрейтор Вальд, заряжающий ефрейтор Карл) с нескольких прямых попаданий сжег один из танков. Чуть позже, в 15.00 другой танк был поврежден немецкой полевой артиллерией. Еще позже оставшимися танками он был отбуксирован назад в Белев. Наконец в 17.00 расчет 50-мм орудия унтер-офицера Тауфельдера с нескольких прямых попаданий подбил 3-й по счету танк Т-60, после чего тот прекратил вести огонь. Немцы предполагали, что ночью его также отбуксировали в тыл на ремонт. Таким образом, всего немцы за день насчитали 3 подбитых танка Т-60. Вечером они наблюдали в Фатьяново движение 2 оставшихся танков Т-60 [79, F. 648, 650].
В действительности 28 февраля было потеряно 4 танка Т-60: 1 танк сгорел, 2-й танк был подбит (разбита пушка, поврежден мотор, который требовал полной замены), а у 2 других танков вышли из строя пушки ШВАК. Были ранены командир танка сержант Семен Кукушкин и его механик-водитель старший сержант Федор Ткач. Уже вечером, оставив 2 подбитых танка у Фатьяново, 3 других танка Т-60 отошли из Фатьяново обратно в Белев, где вновь были поставлены в оборону [3, л. 103, 111]; [9, л. 13]; [16, л. 7].
После провала всех атак на Мишинское в 19.30 главные силы 342-й стрелковой дивизии отошли на исходные позиции [41, л. 47]. Лишь перед позициями 2-й роты 520-го ПП к западу от Мишинского еще оставалось лежать в снегу до 30 советских пехотинцев, которые смогли прорваться сюда ранее. В 20.00-21.30 в ходе контратаки 2-я рота 520-го ПП полностью уничтожила эту группу. Немцы насчитали 20 убитых и 4 пленных. Только тогда и завершился бой за Мишинское [78, F. 1055]; [79, F. 647].
В общей сложности в безуспешных атаках 28 февраля на Мишинское 1146-й стрелковый полк потерял 186 человек личного состава убитыми и ранеными, не считая пропавших без вести, 1150-й стрелковый полк – еще 27 человек убитыми и ранеными, а поддерживавший их действия 480-й саперный батальон – еще 23 человека убитыми и ранеными. 3 человека ранеными потеряла действовавшая несколько левее 1146-го полка 411-я разведрота [41, л. 49, 50]; [63, л. 26]. 1 человека раненым потерял поддерживавший действия 1146-го стрелкового полка 1-й дивизион 912-го артполка [39, л. 315].
В общей сложности 342-я стрелковая дивизия потеряла 28 февраля под Мишинским 240 человек личного состава. Вместе с потерями танкистов это 242 человека. Противостоявший им 520-й пехотный полк 28 февраля потерял лишь 29 человек личного состава: 5 – убитыми, 24 – ранеными (в т.ч. 11 раненых остались и дальше служить в части) [79, F. 637, 651]. Общее соотношение потерь оказалось 1 к 8, а соотношение безвозвратных потерь и того больше. Еще 59 человек потерял 1148-й стрелковый полк, который днем атаковал позиции 296-й пехотной дивизии в 8 километрах к западу от Мишинского на деревню Черемошна с целью сковать силы противника на данном участке и не дать перебросить их под Мишинское.
151-й танковый батальон 28 февраля потерял 4 танка Т-60 подбитыми и 2 человека ранеными. Также в 23.00 28 февраля в деревне Сергиевка часовым сержантом Петром Кулешовым был убит командир взвода КВ-1 153-го ТБ младший лейтенант Павел Тяжков. Кулешов охранял неисправный танк КВ-1 № 43632. Командир этого танка Тяжков, будучи в нетрезвом виде, пошел проверять охрану. Подкравшись к танку, он затем выбежал навстречу Кулешову и был случайно им застрелен [9, л. 13].
Итоги февральских боевых действий
В общей сложности в феврале 1942 г. 68-я танковая бригада провела в боях 9 дней (2, 7, 8, 13-16, 18, 28 февраля). За это время она, по подсчетам своего штаба, участвовала в освобождении 3 населенных пунктов, но это не соответствует истине. Освобождена была разве что деревня Вытебет [6, л. 177].
По подсчетам штаба 68-й ТБр, за февраль было уничтожено 860 немцев и 3 танка [6, л. 177].
Сама 68-я танковая бригада в феврале потеряла 10 танков (2 КВ-1, 5 Т-34, 3 Т-60) безвозвратно: 1 Т-60 (153-й ТБ) сгорел по вине экипажа в Ягодной в начале февраля, 1 Т-34 (153-й ТБ) был взорван при отходе возле Каменки в ночь на 9 февраля, 1 КВ-1 (153-й ТБ) потерян 14 февраля под Афонасово, 1 КВ-1 (151-й ТБ) и 2 Т-34 (153-й ТБ) взорваны 14 февраля в Ягодной, 1 Т-60 (153-й ТБ) взорван в Мелехово 15 февраля, 2 Т-34 (153-й ТБ) взорваны в Афонасово 16 февраля, 1 Т-60 (151-й ТБ) сгорел У Мишинского 28 февраля.
Согласно итоговому отчету штаба 68-й ТБр, было потеряно 7 человек личного состава (5 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 1 – раненым). В качестве пополнения было получено 27 человек личного состава. Вероятно, это были экипажи танков, поступивших на пополнение бригады [6, л. 177]. Всего в феврале на пополнение был принят 31 танк (5 КВ-1, 10 Т-34, 11 Т-60, 5 Т-30).
Впрочем, из документов следует, что раненых было не менее 8 человек: 14 февраля – 4, 18 февраля – 1, 19 февраля – 1, 28 февраля – 2. Отсюда следует, что реальные потери бригады в феврале составили не менее 14 человек личного состава (5 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 8 – ранеными). Имя пропавшего без вести неизвестно.
По состоянию на 1 марта 68-я танковая бригада насчитывала 351 человек личного состава [35, л. 10]. С учетом того, что к началу февраля бригада насчитывала 335 человек личного состава, а на пополнение прибыло 27 человек, итоговая убыль личного состава 68-й ТБр за февраль составила не 14, а 11 человек. Возможно, что часть раненых вернулась в строй.
Начало боев за село Веснины
Пока 342-я стрелковая дивизия безуспешно атаковала на село Мишинское, на крайнем правом фланге 61-й армии в бой вступила недавно прибывшая в состав армии 149-я стрелковая дивизия. Всего она имела к началу боевых действий 11813 человек личного состава (103,2 % штатного состава), в т.ч. 7858 активных штыков, но из этого числа только 8,5 % личного состава имели боевой опыт. Весь средний и младший начсостав дивизии, а также половина командиров батальонов оказались слабо подготовлены и не имели практического опыта, штаб дивизии, как и штабы полков, не был достаточно сколочен. В дивизии оказались слабо подготовлены артиллеристы, разведчики, истребители танков, радисты, телефонисты. Дивизии не хватало штатного автотранспорта и конского состава, минометов, станковых пулеметов, автоматов, не хватало имущества связи, миноискателей, маскхалатов и много другого имущества, совершенно не было зенитных и противотанковых орудий. В целом дивизию отправили на фронт еще не до конца сформированную, слабо подготовленную к боевым действиям [35, л. 10]; [42, л. 1, 12-16, 21, 23, 29].
27 февраля 1942 г. 149-я стрелковая дивизия завершила сосредоточение в районах населенных пунктов Сеничкин, Алмазово, Ломна, в ночь на 28 февраля сменила правофланговые части 387-й стрелковой дивизии в Симовке (1,6 км севернее с. Веснины), за ночь наскоро произвела разведку противника и в 5.00 перешла в наступление на Веснины и Любовку. Первоначально в атаку на Веснины с северо-востока и востока были брошены лишь 1-й батальон 568-го стрелкового полка и 3-й батальон 744-го стрелкового полка, а на Любовку – 7-я рота 568-го СП [42, л. 30]. В северо-восточной части Веснин им противостоял 3-й батальон 439-го пехотного полка 134-й пехотной дивизии, в южной части Веснин – 1-й батальон того же полка, а в Любовке располагался штаб этого полка [81, F. 589]. Всего по состоянию на 1 марта 439-й пехотный полк вместе с располагавшимся в хуторе Полянский (3,8 км юго-восточнее с. Веснины) 3-м батальоном 445-го пехотного полка насчитывал 2249 человек боевого состава, т.е. в среднем в каждом батальоне имелось по 562 человека боевого состава, и никакого преимущества в численности перед оборонявшимися в Веснинах 2 немецкими батальонами наступавшие на них 2 советских батальона не имели [83, F. 642].
Тем не менее, согласно версии штаба 149-й СД, в 12.30 1-й батальон 568-го СП 2 своими ротами ворвался в северо-восточную часть Веснин, где увяз в уличном бою. Позже в бой за Веснины были введены 2 роты 2-го батальона 568-го СП, благодаря чему к 22.00 1-й батальон продвинулся на 400 метров в глубь Веснин. Безуспешно атаковавший с востока на Веснины 3-й батальон 744-го СП благодаря вводу в бой 2-го батальона 568-го СП в 16.00 овладел восточной окраиной села и продолжал наступать на центр села [42, л. 30]. Впрочем, из журнала боевых действий штаба 568-го СП следует, что никакого успеха в атаках на северо-восточную окраину Веснин 568-й полк не имел совершенно [43, л. 7].
Согласно документам штаба 134-й ПД, до обеда немцами было отбито 2 атаки на Веснины, а в 14.15 последовала 3-я атака на Веснины с юго-востока, из оврагов с речкой Крапивна. По свидетельству немцев, атаковавшая в 14.15 пехота поддерживалась одиночным танком 68-й ТБр. Атака была отбита огнем немецкой артиллерии, после чего пехота 149-й СД окопалась восточнее Веснин [81, F. 590, 654]. Какими-либо советскими документами участие в наступлении 149-й СД 28 февраля хотя бы одного танка 68-й ТБр пока что не подтверждено. К утру 28 февраля 153-й танковый батальон 3 танками Т-60 располагался в обороне Крапивны. Еще 21 исправный танк (5 КВ-1, 10 Т-34, 1 Т-60, 5 Т-50) находился в Ульяново 1-е и Ульяново 2-е [3, л. 93]. Для атаки на Веснины на основании боевого приказа № 24 штаба 61-й армии от 25 февраля была выделена лишь рота средних танков 153-го ТБ лейтенанта Южакова. Отряд в составе 8 танков Т-34 возглавил лично командир батальона майор Грудин. Вероятно, 28 февраля со стороны танкистов была проведена командирская рекогносцировка маршрута до исходных позиций, самих исходных позиций и отчасти боевого курса. Точных сведений о противнике и его огневых точках на переднем крае танкисты от разведки 149-й СД не получили [7, л. 6].
В ночь на 1 марта, введя в бой свежие силы, 149-я стрелковая дивизия продолжала вести бои за Веснины и Любовку, но без особого успеха [42, л. 31]. Получив приказ командующего армией на ввод в бой, с 4.00 до 6.00 1 марта танковый отряд Грудина перешел из Ульяново 1-е в Ломну, где вошел в подчинение командира 149-й СД, после чего к 10.30 вышел на исходные позиции на южную опушку леса в 500 метрах севернее Симовки. В пути от командира 149-й СД была получена задача: атаковать на Веснины во взаимодействии с 568-м стрелковым полком. 2 танка Т-34 остались в резерве командира 149-й СД в Симовке, а 6 других танков разделились на 2 танковые группы и в 10.30 выступили на Веснины, охватывая село с востока и севера. Впереди каждой группы на дистанции в 500 метров в качестве разведки двигалось по 1 танку Т-34 [3, л. 106]; [7, л. 6, 7].
Согласно донесению штаба 153-го ТБ, в бой за Веснины танки вступили в 11.00 [3, л. 97]. По сведениям штаба 134-й ПД, пехота 568-го СП в сопровождении группы из 3 танков Т-34 атаковала со стороны Симовки в 11.30. Другая группа в 3 танка перед Веснинами появилась несколько позже. Несмотря на глубокий снег и огонь 50-мм орудий ПТО, танки достаточно быстро ворвались в Веснины, а следом за танками в восточную часть Веснин ворвался 568-й стрелковый полк [81, F. 591, 655].
Однако успех был недолговечен, т.к. в это время 134-я пехотная дивизия получила на усиление из резерва штаба корпуса 6-ю роту 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии (командир роты обер-лейтенант Шеффер) в составе 6 танков. При ее поддержке немцы в ходе контрнаступления до 16.30 снова полностью заняли Веснины. Чуть позже, около 17.15 568-й стрелковый полк при поддержке танков 153-го ТБ вновь атаковал, повторно ворвался на северо-восточную окраину Веснин и занял здесь несколько домов. Для удержания оставшейся части Веснин немцы усилили гарнизон Веснин ротой 446-го пехотного полка [81, F. 591, 655].
Согласно донесению штаба 153-го ТБ, танки вели бой за Веснины до 17.00, после чего 2 танка Т-34 вместе с пехотой остались в обороне Веснин [3, л. 97]. По подсчетам штаба 153-го ТБ, в бою 1 марта в Веснинах было убито и ранено до 450 немцев, подбит 1 средний танк, уничтожено 4 орудия ПТО, 1 миномет, 1 ручной пулемет, 1 ДЗОТ, захвачены 2 пленных из состава 439-го пехотного полка [3, л. 106]; [7, л. 7].
Впрочем, по данным штаба самой 134-й ПД, вся 134-я пехотная дивизия 1 марта потеряла 110 человек личного состава: 24 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 80 – ранеными. Так что никаких 450 убитых и раненых немцев тут не было [81, F. 638]. Поддерживавшая 134-ю дивизию танковая рота Шеффера (4-я ТД) 1 марта потеряла 2 танка безвозвратно, таким образом, один из немецких танков советские танкисты действительно могли подбить [77, с. 498].
Танковый отряд Грудина 1 марта потерял 2 танка Т-34 из 8, в т.ч. на одном танке снарядом было выведено из строя противооткатное устройство, из-за чего вышла из строя пушка. Танк был эвакуирован с поля боя на ремонт в Ульяново 1-е. 2-й танк – комиссара 2-й роты 153-го ТБ младшего политрука Николая Пешкова – получил 2 сквозные пробоины и сгорел. Весь его экипаж вышел из строя. Погибли сам Пешков и его механик-водитель старший сержант Николай Пузанов, был ранен командир башни сержант Мацук, получил легкие ожоги стрелок-радист младший сержант Владимир Романченко [3, л. 94, 97, 106].
Также в тот день, 1 марта в 15.00 в Ульяново 1-е погиб помощник начальника тех. части по арт. снабжению воентехник 1-го ранга Георгий Голубков. Он находился в кабине машины ГАЗ-АА, держа между ног заряженный немецкий автомат. При тряске машины по неровной местности произошел произвольный выстрел, который пришелся как раз в голову самого Голубкова [2]; [9, л. 13].
В общей сложности 1 марта 68-я танковая бригада потеряла 2 танка Т-34 и 5 человек личного состава (3 – убитыми, 2 – ранеными). Потери 149-й стрелковой дивизии неизвестны.
Атаки на Веснины 2 марта 1942 г.
Согласно донесению штаба 153-го ТБ, в 2.00 2 марта 1942 г. противник силою до батальона пехоты с 2 легкими танками контратаковал 568-й стрелковый полк в Веснинах, но был отброшен обратно встречной контратакой 568-го полка и 3 танков Т-34 под командой лейтенанта Кужелева [3, л. 108]. По версии же штаба 134-й ПД, контратака немцев была вполне успешной, и в 1.45 134-я пехотная дивизия завершила зачистку Веснин от прорвавшейся туда пехоты 568-го стрелкового полка [81, F. 593, 657].
В ту же ночь, к 1.00 2 марта из Ульяново 1-е в Веснины прибыли еще 2 танка Т-34 под командой лейтенанта Чечина, после чего танковая группа 153-го ТБ в Веснинах выросла до 5 танков Т-34 [3, л. 108]. При поддержке этих 5 танков в 5.00 568-й стрелковый полк возобновил наступление на Веснины. Перед немцами наступавшая со стороны Симовки пехота 568-го полка с 4 танками 153-го ТБ появилась с 7.00 и к 8.00 вновь ворвалась в северо-восточную часть Веснин. В этих боях оборонявшийся в Веснинах 3-й батальон 439-го ПП понес большие потери, в особенности от огня танков 153-го ТБ, потерял боеспособность, после чего был сменен в Веснинах 1-м батальоном 691-го пехотного полка и отведен в резерв [46, л. 18]; [81, F. 593, 657].
Ввод в бой свежего 1-го батальона 691-го ПП позволил 134-й пехотной дивизии в 13.00 вновь потеснить пехоту 568-го СП в Веснинах [3, л. 106]. Час спустя, в 14.00 по приказанию командира 149-й СД 5 танков Т-34 под командой майора Грудина совместно с пехотой перешли в контратаку и смогли восстановить положение 568-го полка в Веснинах [3, л. 110]. В более позднем донесении штаба 153-го ТБ сказано, что для участия в этой контратаке из резерва командира 149-й СД в бой были также введены 2 танка Т-34, которые перебросили в Веснины пехотный десант, благодаря чему положение 568-го СП в Веснинах и удалось восстановить [3, л. 106].
Штаб 134-й ПД отчитался об отражении во 2-й половине дня 2 советских атак в Веснинах. 1-я атака была с танками, но немецкая пехота пропустила танки и отрезала от них пехоту 149-й СД, благодаря чему атака и была отбита. 2-я атака, начавшаяся уже с 18.15, проходила без непосредственного сопровождения танками пехоты, однако один из танков с окраины Веснин обстреливал позиции немецкой артиллерии [81, F. 657].
Первоначально штаб 153-го ТБ отчитался, что за день 2 марта в Веснинах было уничтожено до 2 рот пехоты, до 10 орудий ПТО, до 4 минометов. В этом же донесении говорится, что наиболее отличился в тот день экипаж Т-34 лейтенанта Хамзина, который уничтожил 18 немцев, 6 орудий ПТО, 2 миномета [3, л. 110]. Позже в очередном донесении штаб 153-го ТБ привел более реалистичные цифры урона противника в бою 2 марта: 1 орудие ПТО, 1 миномет, 1 ручной пулемет, 1 ДЗОТ [3, л. 106].
В общей сложности в боях 2 марта вся 134-я пехотная дивизия потеряла 89 человек личного состава (23 – убитыми, 8 – пропавшими без вести, 58 – ранеными). Никаких 2 уничтоженных немецких рот не было и в помине [81, F. 638].
Сам 153-й танковый батальон 2 марта потерял 2 танка Т-34: 1 танк – подорвавшимся на мине (прим. – порвана гусеница), 2-й танк – подбитым[3, л. 106]; [9, л. 12]. Подбитым был как раз танк лейтенанта Хамзина. Танк получил несколько прямых попаданий снарядов, которые не смогли пробить броню, но вывели из строя пулеметы и оптику танка [3, л. 110].
Бои за Веснины 3 и 4 марта 1942 г.
3 марта 1942 г. бои за Веснины продолжались. По версии штаба 153-го ТБ, в 2.00 была предпринята вылазка танкового десанта в Веснины. В качестве десанта должны были участвовать автоматчики и полковая школа 568-го СП, но т.к. они не прибыли, танкисты ограничились переброской в Веснины 2 взводов саперов. В 5.00 8 танков Т-34 во взаимодействии с пехотой все же вышли в атаку, но Веснинами овладеть так и не удалось [3, л. 107]. По версии штаба 68-й ТБр, в 5.00 вступило в бой не 8, а 7 танков Т-34, и именно утром была предпринята высадка саперов в Веснинах [9, л. 13].
В документах штаба 134-й ПД ни о каких утренних танковых атаках не упоминается совершенно. Лишь к середине 3 марта 439-й пехотный полк в восточной части Веснин отразил пехотную атаку силою до роты пехоты, после чего здесь наступило затишье. Во 2-й половине дня усилился обстрел со стороны советской артиллерии и танков 68-й ТБр. В ответ на это 134-я пехотная дивизия под прикрытием атаки пикирующих бомбардировщиков атаковала северо-восточную часть Веснин, потеснила пехоту 568-го СП, но была остановлена контратакой 2 танков Т-34 153-го ТБ. Еще позже, в 18.30 после артподготовки и удара «РС» 149-я стрелковая дивизия при поддержке танков майора Грудина атаковала на Веснины с северо-западного, северного и северо-восточного направлений. Примененные против танков Т-34 2 75-мм пехотных и 3 50-мм противотанковых орудия не смогли пробить лобовую броню танков подкалиберными снарядами даже на дистанции в 50-70 метров, однако в конце концов вечером одному из 37-мм орудий ПТО во главе с обер-лейтенантом Нойбертом (командир 3-й роты 134-го противотанкового батальона) удалось подкалиберным снарядом поджечь один из танков [81, F. 594, 658].
Сгоревшим оказался танк Т-34 лейтенанта Хамзина. Как и днем ранее, экипаж его в этом бою вновь отличился. Согласно донесению штаба 153-го ТБ, он уничтожил до 150 немцев, 4 орудия ПТО, 2 ДЗОТа [3, л. 107]. Согласно отчету штаба 68-й ТБр, экипаж Хамзина уничтожил 18 немцев, 6 орудий ПТО и 2 миномета [7, л. 18]. Когда танк загорелся, спастись сумел только сам Хамзин, который при этом получил легкие ожоги. 3 других танкиста сгорели вместе с танком. Имена их неизвестны [3, л. 107]. С большой долей вероятности одним из погибших был командир башни младший сержант Игрочек Арефшатьян, который в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр за 4 марта числится сгоревшим в танке в районе Веснин. Рядом с ним в том же списке за 4 марта числится погибшим в районе Веснин механик-водитель старшина Сергей Хлудов. Ни о каких потерях 68-й танковой бригады в личном составе за 4 марта ничего не известно, так что вполне возможно, что оба они входили в состав экипажа Хамзина и погибли 3 марта [2].
Всего за день 3 марта в бою за Веснины, по подсчетам штаба 153-го ТБ, было подбито 2 немецких средних танка, уничтожено 4 орудия ПТО, 4 ДЗОТа, подавлен огонь минометной батареи и пулемета с церковной колокольни [3, л. 107].
Сам 153-й танковый батальон 3 марта потерял 4 танка Т-34 из 8 и 6 человек личного состава (3 – убитыми, 3 – ранеными). Помимо сгоревшего танка Хамзина 1 танк Т-34 подорвался на минах, еще 2 танка сломались; были ранены командир башни и стрелок-радист экипажа Т-34 лейтенанта Петрова [3, л. 107].
Противостоявшая танкистами 134-я пехотная дивизия 3 марта в общей сложности потеряла 111 человек личного состава (21 – убитым, 4 – пропавшими без вести, 86 – ранеными). Никаких 150 убитых танкистами немцев не было. Теряла ли танковая рота Шеффера (4-я ТД) за 3 марта 2 танка подбитыми, не известно. В имеющихся немецких документах сведений об этом нет [81, F. 638].
В целом бои за Веснины стали как для советской, так и для немецкой стороны кровавой мясорубкой. В общей сложности в боях за Веснины с 28 февраля по 3 марта 1942 г. 149-я стрелковая дивизия, по предварительным подсчетам своего штаба, уничтожила до 3 батальонов пехоты, 3 танка, 8 пушек, 16 ДЗОТов, захватила 2 пленных [44, л. 7]. В действительности противостоявшая ей 134-я пехотная дивизия за 28 февраля – 3 марта потеряла 361 человек личного состава, что, конечно, было в разы меньше заявленных советской стороной 3 батальонов, но все равно весьма существенно для немецкой стороны [81, F. 638]. Как минимум 2 танка из 6 потеряла поддерживавшая ее 6-я рота 35-го танкового полка (4-я ТД) [77, с. 498].
Общие потери 568-го и 744-го стрелковых полков в Веснинах составили 998 человек личного состава, в т.ч. из строя выбыли командиры обоих полков, комиссар 568-го СП, 6 командиров батальонов, 11 командиров рот. Наибольшие потери понес поддерживаемый танкистами 568-й стрелковый полк в борьбе за северо-восточную часть Веснин: здесь он потерял 623 человека личного состава, в связи с чем в ночь на 4 марта был выведен в резерв командующего армией. Оставшийся вместо него в обороне в Веснинах 744-й стрелковый полк в боях за это село потерял 375 человек личного состава [44, л. 7]. Потери 68-й танковой бригады в боях 1-3 марта составили 8 танков Т-34 (2 Т-34 – сгоревшими, 2 Т-34 – подорвавшимися на минах, 2 Т-34 – подбитыми, 2 Т-34 – сломавшимися) и 11 человек личного состава (6 – убитыми, 5 – ранеными).
В эти же дни, 1-3 марта, судя по донесениям штаба 151-го ТБ, 151-й танковый батальон принял от 142-го танкового батальона еще 5 танков (1 КВ-1, 4 Т-60) и вырос до 39 танков (7 КВ-1, 8 Т-34, 24 Т-60). Из числа принятых танков 3 неисправных танка (1 КВ-1, 2 Т-60) по состоянию на 3 марта так и остались стоять в Литвиново, в прежнем месторасположении 142-го ОТБ, а 1 неисправный Т-60 – в селе Сороколетово к западу от Литвиново. Неисправные танки Т-60 требовали замены двигателей и в строй могли войти весьма и весьма нескоро [3, л. 99, 109, 111].
После отвода 568-го стрелкового полка в резерв оставшийся в Веснинах 744-й стрелковый полк к утру 4 марта своим 2-м батальоном занял оборону на северо-восточной окраине, а 2 другими батальонами – на юго-восточной окраине Веснин [45, л. 71]. В боевых порядках 2-го батальона 744-го СП в обороне на северо-восточной окраине Веснин остались 4 танка Т-34 153-го ТБ. 1 танк Т-34 153-го ТБ оставался сгоревшим на поле боя, 1 танк Т-34 засел в овраге, еще 3 танка Т-34 были подбиты и требовали ремонта (прим. – у подорвавшихся на минах 2 танков была повреждена ходовая часть, у 3-го танка был поврежден люк механика-водителя) [3, л. 113].
В отличие от советской стороны 134-я пехотная дивизия за ночь усилила свой гарнизон Веснин, перебросив сюда из Полянского 3-й батальон 445-го пехотного полка. Таким образом, теперь одному 744-му полку в Веснинах противостояли 3 немецких батальона: 1-й батальон 691-го ПП, 1-й батальон 439-го ПП и 3-й батальон 445-го ПП [81, F. 594, 658].
В 3.00 4 марта после 40-минутной артподготовки 134-я пехотная дивизия силами до батальона пехоты атаковала 744-й полк, но тот до 6.00 смог отбить все немецкие атаки. При этом штаб полка отчитался об уничтожении не менее 200 немцев [45, л. 71]; [81, F. 595]. По данным штаба 149-й СД, в 10.00 744-мм полком была отбита 2-я по счету контратака 134-й ПД. Всего было уничтожено 300-350 немцев, 4 орудия ПТО, 7 ДЗОТов [44, л. 10].
Штаб 134-й ПД отчитался, что после провала ночной контратаки более немцы атаковать не пытались. Около 11.00 и около 13.00 ими были отбиты 2 советские пехотные атаки. Танки 68-й ТБр, явно опасаясь мин, пехоту не сопровождали, а вели огонь с места. Реальные потери 134-й пехотной дивизии 4 марта, по данным ее же штаба, составили 121 человек личного состава (12 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 108 – ранеными) [81, F. 595, 638, 659].
Провал атак на Веснины и Петуховку 5 марта 1942 г.
На 7.00 5 марта 1942 г. штабом 61-й армии было запланировано совместное наступление 149-й, 350-й и 387-й стрелковых дивизий, каждую из которых должны были поддерживать танки 68-й ТБр. С 6.30 до 7.30 5 марта 314-й артиллерийский полк произвел артподготовку, в ходе которой была подавлена минометная батарея противника в районе церкви. После этого с 7.30 744-й стрелковый полк 149-й СД при поддержке 2 танков Т-34 153-го ТБ перешел в наступление [45, л. 70]; [46, л. 27]. По подсчетам немцев, всего около 8.00 с юго-восточного направления на Веснины атаковало до батальона пехоты, т.е. не более 500 человек [81, F. 597].
Наступавшие пехотинцы были сразу же встречены сильным минометным огнем, а также пулеметным огнем из домов, превращенных в ДЗОТы, расположенных к юго-западу и к северо-западу от церкви. Согласно донесению начальника штаба 744-го СП, минометный дивизион 149-й СД поддержки пехоте не оказал, а вместо артиллерийского дивизиона 314-го АП из-за дефицита снарядов поддержку оказывала только одна артиллерийская батарея [45, л. 70].
Подавить огонь ДЗОТов могли танки, однако 1 из 2 танков Т-34 был сожжен кумулятивным снарядом Stielgranate 41 37-мм орудия ПТО, после чего 2-й танк отошел на исходные позиции, оставив пехоту без поддержки [45, л. 70]; [81, F. 597]. Вероятно, что именно в сгоревшем танке находились комиссар 153-го ТБ старший политрук Наджир Мамедов и командир башни сержант Константин Телун, которые в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр числятся погибшими 5 марта в районе деревни Симовка [2].
После отхода оставшегося танка, не имея огневых средств для подавления немецких ДЗОТов, 744-й стрелковый полк к 9.00 приостановил атаку и отошел на исходные позиции в овраги юго-западнее Крапивны. Чуть позже, с 11.00 немцами была отражена 2-я атака на Веснины силою до батальона пехоты с северного и северо-западного направлений, после чего в районе Веснин наступило некоторое затишье. Во 2-й половине дня немцы отмечали лишь обстрел пулеметами и танками 68-й ТБр с позиций к северо-западу от села [81, F. 597, 598].
В тот же день, 5 марта, на участке 387-й стрелковой дивизии (сосед 149-й СД слева) вступили в бой танки Т-60 68-й ТБр. Всего 387-я дивизия в начале марта имела на своем усилении в селе Крапивна 5 танков Т-60 68-й ТБр: 4 Т-60 153-го ТБ и 1 Т-60 151-го ТБ [3, л. 105]. Также 4 или 5 марта был отремонтирован и встал в оборону командного пункта штаба 387-й СД в Крапивне танк Т-34 младшего лейтенанта Михаила Руднева из состава 151-го танкового батальона [3, л. 112, 114]. Всего в расположении дивизии имелось 6 танков, однако в наступлении 5 марта приняла участие только рота малых танков 153-го ТБ в составе 4 Т-60, которая поддерживала действия 1275-го стрелкового полка [3, л. 115]. Сама 387-я стрелковая дивизия по состоянию на 1 марта насчитывала 5720 человек личного состава (50 % штатной численности), в т.ч. 2516 активных штыков [35, л. 10]. Из-за малой численности все 3 ее стрелковых полка были сосредоточены на узком участке в Крапивне, откуда в 7.00 5 марта атаковали в южном направлении на Петуховку (3,5 км южнее с. Крапивна) и хутор Барынинский. Одновременно соседний с ними 479-й стрелковый полк 149-й СД атаковал на хутор Полянский (3,5 км юго-западнее с. Крапивна). В Петуховке им противостоял 63-й моторизованный полк 17-й танковой дивизии, а в Полянском – 1-й батальон 692-го пехотного полка 339-й пехотной дивизии, подчинявшийся штабу 134-й ПД. 1-я атака была отражена огнем немецкой артиллерией к 9.00. Уже через час последовала 2-я по счету советская атака против Петуховки, на этот раз с участием 2 танков Т-60 153-го ТБ, однако и эту атаку немцам удалось отбить [36, л. 90]; [81, F. 597, 660].
В целом наступление 387-й стрелковой дивизии полностью провалилось. За день ее 1271-й и 1275-й стрелковые полки лишь достигли северных и западных скатов высоты 237,1 к востоку от Полянского, а левофланговый 1273-й стрелковый полк – отрогов оврага восточнее Петуховки. Ни одну из деревень занять так и не удалось [36, л. 91]. Потери дивизии 5 марта составили 228 человек личного состава убитыми и ранеными [36, л. 92]. Кроме того, в именных списках безвозвратных потерь л/состава дивизии за 5 марта числится 46 пропавших без вести [2].
Рота малых танков 153-го ТБ за день совместно с 1275-м полком дважды атаковала на Петуховку. По подсчетам штаба 153-го ТБ, было уничтожено до 60 немцев и 5 пулеметных точек. Сама рота потеряла все свои 4 танка Т-60 и 2 человека личного состава (командир танка сержант Николай Таланкин, механик-водитель старшина Худатов) ранеными.
Танк Т-60 № 1706 был подбит прямым попаданием снаряда в мотор, а затем разбит артогнем и остался стоять на поле боя, Т-60 № 1629 был подбит артогнем и эвакуирован с поля боя в Крапивну, а Т-60 № 1328 и 1658 сломались и также были отведены в Крапивну. Скорее всего, Т-60 № 1328 и 1658 сломались еще до подхода к переднему краю противника, а потому немцы и наблюдали перед собой к 10.00 только 2 танка Т-60 - № 1629 и 1706 [3, л. 115].
Бой за деревню Ржевка 5 марта 1942 г.
Рота тяжелых танков 153-го ТБ лейтенанта Александра Тарасенко в составе 4 танков КВ-1 по приказанию командующего армией перешла из Ульяново 1-е в Ломну 1 или 2 марта 1942 г., поступив в распоряжение командира 350-й стрелковой дивизии. 1 из 4 танков сломался в деревне Светлый Верх, но позже был отремонтирован [3, л. 105, 108].
К началу марта 350-я стрелковая дивизия главными силами оборонялась на восточном берегу речки Вытебет от деревни Красногорье до отметки 165,0 в 3-2 км северо-восточнее деревни Чухлово. Лишь ее 1178-й стрелковый полк с 26 февраля находился на западном берегу Вытебет в обороне деревень Тургеневка и Косовка. 1180-й стрелковый полк (без 2-го батальона) сосредоточился в Чухлово левее 1178-го полка только в ночь на 5 марта, приняв здесь участок обороны 1273-го стрелкового полка 387-й СД [27, л. 180]. Таким образом, для наступления на Ржевку 350-я дивизия к 5 марта сосредоточила 2 из 3 стрелковых полков, которые по состоянию на 3 марта насчитывали 2436 человек личного состава, в т.ч. 1321 активный штык. Из числа прибывшего недавно пополнения не все были вооружены и могли принять участие в будущем наступлении, но в целом выделенные для наступления на Ржевку силы превосходили противника в несколько раз [27, л. 175]. Всего в деревне Ржевка, по сведениям советской разведки, к 27 февраля оборонялось 300-350 немцев с 3 танками, 4-6 минометами, 6 станковыми пулеметами [27, л. 162].
По разработанному штабом дивизии плану главный удар от южной окраины Чухлово на Ржевку в лоб наносили 2 батальона 1180-го СП с танками КВ-1, а 2 батальона 1178-го СП от отметки 203,8 (у южной окраины д. Косовка) атаковали на восток к речке Ржевка и далее вдоль речки на деревню Ржевка с юго-запада. Третий батальон 1178-го СП атаковал на юг на высоту 225,0 (2,7 км южнее д. Косовка), тем самым обеспечивая фланговое прикрытие ударной группировки 1178-го полка. Артиллерийскую поддержку полкам оказывали 1-й и 2-й дивизионы 917-го артполка [28, л. 308].
Подготовка к мартовскому наступлению началась в 350-й стрелковой дивизии еще с конца февраля. Проводились занятия с личным составом, в полках были сформированы лыжные роты, на лыжи были поставлены минометы и станковые пулеметы, круглые сутки велась разведка расположения противника [27, л. 161]. Со стороны роты тяжелых танков 3 марта командиром роты лейтенантом Тарасенко с комсоставом 350-й СД была проведена рекогносцировка пути подхода танков к исходным позициям и сами исходные позиции в районе Чухлово, а 4 марта решены вопросы взаимодействия родов войск [7, л. 10]. Уже в ночь на 5 марта 2-я рота 474-го саперного батальона произвела инженерную разведку дороги Чухлово – Ржевка, по которой должна была двигаться танковая рота. Как позже выяснилось, разведка эта оказалась недостаточной. Далеко не все противотанковые мины саперам удалось обнаружить [47, л. 1].
К 5.00 5 марта выделенные для наступления на Ржевку 1178-й и 1180-й стрелковые полки заняли исходные позиции на юго-восточных окраинах Косовки и Чухлово соответственно [27, л. 181]. В 5.00-6.30 5 марта все 4 танка КВ-1 роты Тарасенко по приказанию командира 350-й СД перешли из Ломны на исходные позиции в Чухлово на участок наступления 1180-го полка [7, л. 10].
С 7.00 до 7.30 продолжалась артподготовка, в которой помимо 917-го артполка с 7.20 участвовали также 2 дивизиона 138-го пушечного артполка РГК. 3-й дивизион этого полка вел огонь по Городничево, но позже он также переключился к ведению огня по району Ржевки [47, л. 18]; [50, л. 44, 45]. В 7.30 по Ржевке дала залп 2-я батарея 40-го гвардейского минометного дивизиона. Залп «РС» был произведен весьма и весьма неточно, из-за чего были накрыты боевые порядки 8-й роты 1180-го СП, которая при этом потеряла 24 человека убитыми. По окончании залпа «РС» с 7.35 оба батальона 1180-го СП с севера выступили в атаку на Ржевку. Правее них атаковали батальоны 1176-го СП [47, л. 18]; [60, л. 127].
Собственно танки КВ-1 своевременно в атаку не вышли. Вероятно, задержка с наступлением танков была связана с их переходом оврага с речкой Ситникова. При преодолении оврага танк КВ-1 лейтенанта Дмитрия Толстова сжег диски фрикциона и вышел из строя [3, л. 115, 118]; [47, л. 18].
Однако и без танковой поддержки, воспользовавшись результатами мощной артподготовки, 1-й и 3-й батальоны 1180-го СП с ходу ворвались на северную и восточную окраины Ржевки, 2 батальона 1178-го СП ворвались на западную окраину, и к 8.00 совместными усилиями 2 полков удалось занять всю северную половину Ржевки до речки Ржевка. За речкой на южной окраине деревни оставались немцы [27, л. 181]; [47, л. 4, 18].
Преодолев овраг, оставшиеся 3 танка КВ-1 двинулись в колонном построении по дороге на Ржевку. В 200 метрах впереди танков следовала боевая разведка. Согласно донесению штаба 1178-го СП, танки вышли к Ржевке в 8.10, а согласно оперативной сводке штаба 1180-го СП – только в 10.00. В 150 метрах к северу от Ржевки головной танк лейтенанта Егора Горшкова, в котором находился командир роты лейтенант Тарасенко, подорвался на мине. У танка оказалась сорвана гусеница, были повреждены опорные катки. Попытавшись обойти его, 2-й танк КВ-1 – лейтенанта Шлемы Рухмана – также подорвался на мине в 150 метрах к северу от Ржевки. У танка Рухмана была порвана в 2 местах правая гусеница, повреждены опорные катки. Последний танк КВ-1 – № 43639 младшего лейтенанта Сергея Капченова - все же вышел к окраине Ржевки, перед которой застрял в снегу. После того, как все 4 танка КВ-1 вышли из строя, на усиление 1180-го полка был переброшен из Крапивны из резерва 387-й стрелковой дивизии танк Т-34 младшего лейтенанта Михаила Руднева (151-й ТБ) [3, л. 118]; [7, л. 10, 11]; [9, л. 14]; [47, л. 4, 17, 18].
Из-за того что, танки КВ-1 так и не смогли войти в Ржевку, успех стрелковых полков в северной части деревни не удалось закрепить надолго. Примерно в 8.20 со стороны Мелехово подошли 4 немецких танка, которые стали в упор расстреливать советскую пехоту. Следом за танками атаковало до 200 немецких пехотинцев. Не выдержав удара танков, батальоны 1178-го и 1180-го СП оставили Ржевку и отошли на исходные позиции. В ходе повторной атаки к 10.30 оба стрелковых полка снова заняли большую часть Ржевки, когда в 10.30 на южной окраине деревни вновь появились 4 танка и бронемашина противника, под ударом которых полки снова отошли на исходные позиции [27, л. 181]; [47, л. 4, 17].
Подорвавшиеся на минах танки КВ-1 лейтенантов Горшкова и Рухмана с места открыли огонь по появившимся перед ними немецким танкам и подбили 3 из 4 танков: одному сбили гусеницу, 2 другим подбили башни, после чего те прекратили вести артиллерийский огонь и отошли. В этой танковой дуэли прямым попаданием снаряда было разбито орудие, а также разбиты все приборы наблюдения танка Рухмана [3, л. 115]; [9, л. 14]; [47, л. 17].
Т.к. пехота отошла, не оставив прикрытия подорвавшихся на минах танков КВ-1, экипажи этих танков без каких-либо приказаний сверху оставили свои танки и отошли за пехотой. Только несколько позже экипажи вернулись в свои машины, которые немцы не успели своевременно подорвать [7, л. 15]; [47, л. 17].
В общей сложности в утреннем бою 5 марта рота тяжелых танков, по подсчетам штаба 153-го ТБ, уничтожила 1 средний танк, 1 орудие ПТО и несколько домов, занятых немцами. Рота потеряла 3 танка КВ-1 и 4 человека личного состава ранеными (командир танка лейтенант Егор Горшков, старший механик-водитель Троицкий, радист Климов, старшина Богнич) [3, л. 115].
В 15.00 батальоны 1178-го и 1180-го СП вновь атаковали Ржевку. 1180-й стрелковый полк вплотную подошел к ее северной окраине, а 1178-й стрелковый полк в 17.00 ворвался в Ржевку [47, л. 17, 25]. В этих боях во 2-й половине дня особо отличился экипаж танка Т-34 младшего лейтенанта Руднева (радист-пулеметчик старший сержант Федор Журавлев), который, по подсчетам штаба 151-го ТБ, уничтожил до взвода пехоты, 2 или 3 повозки и 3 дома с огневыми точками противника [3, л. 130]; [16, л. 7]. В отчете штаба 153-го ТБ также сообщается об уничтожении экипажем 1 орудия ПТО [7, л. 16].
Немцы бросили в контратаку от 2 до 5 своих танков, после чего поддерживавшие пехоту 2 танка 153-го ТБ (1 КВ-1, 1 Т-34) отошли назад, а следом за ними на исходные позиции отошли и батальоны 1178-го и 1180-го СП. Атака советских полков повторилась в 19.00. Уже без какой-либо танковой и артиллерийской поддержки 1178-й стрелковый полк вновь вплотную подошел к деревне, где залег под плотным пулеметным огнем, после чего с 21.00 по приказу командира 350-й СД отошел на исходные позиции и перешел к обороне [47, л. 17, 25].
Всего в безуспешных наступательных боях 5 марта за Ржевку и Городничево, которое атаковал 1176-й стрелковый полк, 350-я стрелковая дивизия, по подсчетам своего штаба, подбила 3 танка, уничтожила не менее 500 немцев, однако и сама потеряла 663 человека личного состава [27, л. 184].
В целом наступление 149-й, 350-й и 387-й стрелковых дивизий 5 марта полностью провалилось. Поддерживавшая их 68-я танковая бригада, действуя 3 танковыми группами, на 3 различных участках фронта, по неполным данным, потеряла 8 человек личного состава (2 – убитыми, 6 – ранеными) и 8 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 4 Т-60): 2 КВ-1 – подорвавшимися на минах, 1 Т-60 – разбитым артогнем, 1 Т-34 – сожженным артогнем, 1 Т-60 – подбитым артогнем, 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-60) – сломавшимися.
Провал атак 6 марта 1942 г. на Веснины и Ржевку
После провала наступления 5 марта 1942 г. к 6 марта 68-я танковая бригада сократилась до 19 исправных танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 10 Т-60, 5 Т-30), из числа которых 2 танка Т-34 153-го ТБ оставались в обороне 149-й СД на северо-восточной окраине Веснин, а 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) находились у Ржевки [3, л. 116].
В ночь на 6 марта оборонявшийся в Веснинах 744-й стрелковый полк получил пополнение в 250 человек личного состава, после чего при поддержке 1 танка Т-34 153-го ТБ с 4.00 вновь перешел в наступление. Полк скрытно продвинулся вперед на 100-150 метров, после чего был замечен немцами, встречен сильным пулеметным и минометным огнем и закрепился на достигнутом рубеже. Штаб 744-го полка отчитался, что поддерживавший наступление танк «содействия пехоте не оказал» [44, л. 11]; [45, л. 72].
Штаб 134-й ПД отчитался, что атака 744-го полка силою до батальона пехоты с танком на северо-восточную часть Веснин началась уже с 3.00 и была отражена только в ближнем бою. С 6.30 немецкой артиллерией здесь же была отражена вылазка советской разведки, после чего в районе Веснин наступило затишье [81, F. 600, 662]. С 14.00 744-й стрелковый полк полностью перешел к обороне в районе Веснин [45, л. 167].
После понесенных в бою 5 марта больших потерь число активных штыков в стрелковых полках 350-й стрелковой дивизии значительно сократилось, а у поддерживающей ее артиллерии ощущался острый дефицит снарядов, однако задачу на взятие Ржевки с дивизии никто не снимал [27, л. 184]. По данным штаба 68-й ТБр, танковую поддержку ей оказывали 2 исправных танка (1 КВ-1, 1 Т-34), однако это было не так [3, л. 116]. Согласно оперативной сводке штаба 350-й СД от 6 марта, к утру 6 марта все находившиеся на участке 350-й СД танки оказались неисправными и находились в ремонте на южной окраине Чухлово [27, л. 183]. У танка КВ-1 лейтенанта Дмитрия Толстова сгорел главный фрикцион, а у КВ-1 младшего лейтенанта Капченова не включались 1-я, 2-я и 4-я передачи. Из числа подорвавшихся на минах к северу от Ржевки 2 танков КВ-1 вести огонь с места по Ржевке мог разве что танк лейтенанта Егора Горшкова. Лишившийся пушки, КВ-1 лейтенанта Шлемы Рухмана мог разве что стрелять из пулемета, однако вдобавок к ранее полученным повреждениям за день 6 марта артогнем противника на танке были разбиты шаровая установка пулемета стрелка-радиста (а также люк механика-водителя) [3, л. 118]; [9, л. 14].
Из-за отсутствия других исправных танков КВ-1 эвакуировать с поля боя подорвавшиеся танки было нечем. Экипажи оставались в танках, а впереди них 1180-й стрелковый полк 350-й СД к утру 6 марта выставил боевое охранение. Всего было выслано до 2 рот пехоты, впереди которых действовала разведка [7, л. 15, 18]; [47, л. 23].
Наступать на деревню Ржевка должны были снова 1178-й и 1180-й стрелковые полки. Никакого пополнения полки за ночь не получили. Сами немцы насчитали 6 марта в атаках на Ржевку всего 200 пехотинцев [152, F. 134]. Немцы, по данным штаба 350-й СД, за ночь перебросили в Ржевку до 100 пехотинцев, после чего немецкий гарнизон Ржевки вырос до 440 пехотинцев с 3 танками, 2 орудиями ПТО, 6 минометами, 10 станковыми и крупнокалиберными пулеметами [27, л. 184, 185]. Исходя из этих данных, можно сделать вывод, что атакующие советские пехотинцы сильно уступали в численности находящейся в обороне немецкой пехоте.
Артподготовка продолжалась с 10.00 до 11.00 6 марта, но из-за недостатка снарядов она оказалась весьма слабой. По завершении нее в 11.00 40-й гвардейский минометный дивизион дал залп «РС» по Ржевке, однако снаряды из-за неточной корректировки разорвались не менее чем в 400 метрах к северу от Ржевки и урона противнику не нанесли [47, л. 22]; [60, л. 127].
Залп «РС» послужил сигналом для начала наступления, но оно задержалось из-за отсутствия танковой поддержки. Так и не дождавшись танков, в 11.25, спустя 25 минут после окончания артподготовки, на Ржевку выступил 1178-й стрелковый полк, который попытался перебежками поскорее сблизиться с противником. 1180-й стрелковый полк в это время еще только продолжал выходить на исходные позиции, в итоге немцы сосредоточили на 1178-м полку сильный огонь артиллерии и минометов и заставили его в 11.35 залечь в 300-400 метрах от Ржевки. Чуть позже 1180-й стрелковый полк все же выступил в атаку, в 11.50 так же, как и 1178-й полк, подвергся минометному обстрелу, однако он продолжал продвигаться вперед и к 12.20 вышел в 300 метрах от Ржевки, где так же был вынужден залечь под огнем немцев. Соседний 1178-й полк, не выдержав сильного артминометного огня, по свидетельству штаба 1180-го СП, в 12.20-13.00 откатился на исходные позиции [47, л. 22].
В 15.30 подошедший наконец-то из Чухлово танк Т-34 младшего лейтенанта Руднева атаковал по дороге на Ржевку и дошел до ее окраины. Следом за ним 1180-й стрелковый полк к 16.00 частью сил продвинулся еще на 100 метров и достиг рубежа в 200 метрах от Ржевки. Главные силы полка оставались лежать в окопах в 300 метрах от Ржевки. Здесь же, в 300 метрах северо-западнее Ржевки залегли снова брошенные в наступление 1-й и 2-й батальоны 1178-го СП [27, л. 183]; [47, л. 22]
В 16.20, преодолев оставшиеся 200 метров, 1-й батальон 1180-го СП ворвался на северную окраину Ржевки, где был остановлен сильным огнем противника, в т.ч. с южной окраины деревни вели огонь немецкие танки. Главные силы 1180-го СП остались лежать в 300 метрах от Ржевки. Соседний 1178-й стрелковый полк, не выдержав минометного огня противника, вновь отошел от Ржевки [47, л. 22].
В 17.00 танк Руднева, вероятно, израсходовав свой боекомплект, стал отходить от окраины Ржевки, а следом за ним в 17.10 из Ржевки под воздействием сильного огня противника приступил к отходу 1-й батальон 1180-го СП. 10 минут спустя, с 17.20, стали отходить на исходные позиции главные силы 1178-го и 1180-го стрелковых полков [47, л. 22]. С 19.00 оба полка перешли к обороне на ранее занимаемом ими рубеже в Чухлово, Косовке и Тургеневке [47, л. 23, 26].
Все вышеизложенное – это версия штаба 1180-го СП. По версии же штаба 1178-го СП, с поля боя за отошедшим от Ржевки танком Руднева бежали лишь батальоны 1180-го СП, а батальоны 1178-го СП «ни шагу не отступили назад, а упорно двигались вперед», что, впрочем, не соответствует истине [47, л. 26].
В безуспешных боях за Ржевку 5-6 марта 350-я стрелковая дивизия, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 900 немцев, но это явно весьма и весьма завышенные цифры. Точный подсчет убитых немцев был невозможен, ведь поле боя так и осталось за ними. Потери атаковавших на Ржевку 1178-го и 1180-го стрелковых полков составили 874 человека личного состава убитыми и ранеными, еще 111 человек потерял атаковавший на Городничево 1176-й стрелковый полк. Правда, в оперативной сводке штаба 350-й СД ничего не говорится о пропавших без вести, а ведь только 5 марта пропало без вести 56 человек. С их учетом общие потери 350-й стрелковой дивизии в 2-дневных боях под Ржевкой и Городничево составили как минимум 1041 человек личного состава – 19 % прежнего состава дивизии [27, л. 187].
После провала наступления и понесенных больших потерь 350-я стрелковая дивизия 7 марта перешла к обороне, а в ночь на 8 марта перегруппировала свои 1178-й и 1180-й стрелковые полки с правого на левый фланг в район деревни Красногорье. Вместо них в Тургеневке и Чухлово расположился 1273-й стрелковый полк 387-й стрелковой дивизии, который теперь и взял на себя охранение подорвавшихся на минах танков КВ-1 153-го ТБ [27, л. 192].
По итогу провального для роты тяжелых танков наступления лейтенант Тарасенко был снят с должности командира роты («за плохую организацию перед боем и в бою, за отказ от услуг к-ра полка в расчистке дополнительно двух дорог к объекту атаки, что привело к выводу двух танков из строя») и заменен лейтенантом Иваном Кавуном – командиром роты средних танков 153-го ТБ [7, л. 15].
Чуть позже во избежание излишних потерь от огня противника командование отвело боевое охранение 1273-го СП на 200-300 метров позади танков. Согласно журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, в охранении находилось всего 2 или 3 автоматчика, что явно было недостаточно для отражения попыток немцев уничтожить танки [3, л. 141]; [9, л. 16]. Воспользовавшись этим, вечером 13 марта немцы скрытно приблизились к танкам и в 22.00, положив тол на моторную часть танков, одновременно подорвали оба танка. В момент взрыва экипаж танка лейтенанта Егора Горшкова находился на подходе к своему танку, в 50-70 метрах от него, а потому не пострадал. Экипаж лейтенанта Шлемы Рухмана в составе 3 человек находился в танке. Запершись внутри, он плохо слышал окружающие звуки, а потому принял подошедших к танку немцев за экипаж Горшкова и вследствие этого не предпринял никаких попыток огнем и гранатами отогнать немцев от танка. При последовавшем затем взрыве погиб и сгорел в танке командир орудия старшина Борис Поскотин и был тяжело ранен в голову находившийся в танке орудийный мастер старший сержант Николай Путинцев. Уцелевший младший механик-водитель Алексей Рудых, выскочив через десантный люк, невредимым прибежал в Чухлово и сообщил о случившемся [3, л. 137, 141, 146].
Танки горели около 4 часов, внутри них рвались снаряды, из-за чего в танке Рухмана был вырван башенный люк с куском брони в башне, вышел из строя мотор и была разорвана левая гусеница. На танке Тарасенко вышел из строя двигатель и также была разорвана гусеница. Оставшиеся без танков экипажи отошли в Крапивну. Оба танка следовало бы списать в безвозвратные потери, однако они и дальше числились в составе 153-го танкового батальона в качестве "требующих эвакуации" [3, л. 141, 147].
Бои за Веснины 8-10 марта 1942 г.
7 марта 1942 г. 149-я стрелковая дивизия оставалась в обороне напротив занятых немцами Веснин, не предпринимая никаких активных действий. Новое наступление должно было начаться в ночь на 8 марта, для чего сосредоточенный в тылу в деревне Сеничкин 568-й стрелковый полк получил пополнение в 568 человек [44, л. 12]. Получил пополнение и выведенный в тыл к северу от Симовки 2-й батальон 744-го СП, а к утру 8 марта на формирование 1-го батальона 744-го СП прибыло пополнение в 259 человек личного состава. Однако к утру 8 марта оба батальона были еще не готовы к вступлению в бой, а потому наступательные возможности 744-го полка были весьма ограничены. В обороне северо-восточной окраины Веснин полк располагал только 2 стрелковыми взводами, еще 2 взвода пехоты обороняли Симовку [45, л. 7, 167]. 68-я танковая бригада по состоянию на 7 марта насчитывала 21 исправный танк (1 КВ-1, 5 Т-34, 10 Т-60, 5 Т-30), в т.ч. 153-й танковый батальон в районе Веснин располагал 4 исправными танками Т-34, из них 3 танка занимали оборону на северо-восточной окраине села [3, л. 120, 121].
С утра 149-я стрелковая дивизия возобновила наступление. Правофланговый 568-й стрелковый полк 2 батальонами атаковал на Любовку и даже поначалу имел успех, ворвавшись на северо-западную и северную окраины этой деревни, однако надолго он здесь не задержался и был отброшен обратно в ходе контратак немцев [45, л. 9]; [81, F. 603]. Малочисленный 744-й стрелковый полк с 5.00 выслал из северо-восточной части Веснин мелкие наступательные группы, которые были встречены сильным огнем противника и успеха в наступлении не имели [45, л. 7, 8]. Танки 68-й ТБр участия в этом наступлении не принимали и перед немцами не появлялись.
Отразив все пехотные атаки, в 17.00 теперь уже 134-я пехотная дивизия перешла в наступление на северо-восточную часть Веснин. Согласно донесению штаба 744-го СП, бой начался в 17.30. Совместно с малочисленной пехотой 744-го полка в бой вступили 3 танка Т-34 153-го ТБ, которые вели по немцам огонь с места с северо-восточной окраины села [3, л. 124]; [45, л. 89]. Вероятно, танки находились в укрытиях вне досягаемости от немецкой артиллерии и танков, что позволяло им избегать ненужных потерь. Скорее всего, также экипажи опасались подорваться на минах, которыми было буквально нашпиговано все село. Вследствие этого, танки со своих мест не снимались и продолжали весь бой вести огонь с места, что послужило для комиссара 744-го СП старшего политрука Домникова поводом весьма негативно охарактеризовать действия танкистов: «Танки сидят на месте, совершенно не помогают отражать атаки противника» [45, л. 90].
Немцы, впрочем, так не считали, что танки «совершенно не помогают отражать атаки противника». Штаб 134-й пехотной дивизии отчитался, что в 17.35 подразделения дивизии достигли северной части Веснин и сравнительно быстро заняли ее, однако первые их атаки на северо-восточную часть села провалились из-за сильного сопротивления пехоты 744-го СП и как раз огня танков 153-го ТБ. Пехота 744-го СП была слишком малочисленной для удержания северо-восточной части Веснин, в связи с чем в бой были введены 4-я и 5-я роты резервного 2-го батальона 744-го СП. Подход подкреплений в Веснины был обнаружен немцами в 18.20, после чего немцы обрушили на них огонь своей артиллерии. Под этим огнем и в ходе последовавшего затем боя обе стрелковые роты понесли большие потери. Еще позже стали заканчиваться гранаты и боеприпасы к стрелковому оружию [45, л. 90]; [81, F. 603].
К 20.40 немцы в тяжелом для них бою заняли большую часть северо-восточной части Веснин, после чего пехота 744-го полка вместе с танками Т-34 осталась занимать лишь несколько домов на северо-восточной окраине у дороги на Крапивну. К 22.35 немцы заняли еще 2 блиндажа у дороги на Крапивну [81, F. 604].
Располагавшийся на высоте 232,7 на все той же северо-восточной окраине Веснин командный пункт 744-го СП был атакован немецким танком, который открыл по нему огонь прямой наводкой. Бой за высоту длился непрерывно 2 часа, но в конце концов под прикрытием огня танка немецкая пехота прорвалась в расположение командного пункта [45, л. 89, 90]. В 23.30 немцы заняли вершину высоты 232,7, после чего их саперы приступили к ее минированию [81, F. 604].
В общей сложности за вечер 744-й стрелковый полк, введя в бой из резерва 2 стрелковые роты 2-го батальона, смог отбить 3 атаки противника, однако понес при этом большие потери, к ночи израсходовал все гранаты и боеприпасы, вследствие чего оставил почти всю занятую им северо-восточную часть Веснин [45, л. 89, 90].
Согласно донесению старшего политрука Домникова, с наступлением темноты собранная им ударная группа (состав: взвод 4-й стрелковой роты, рота связи и группа автоматчиков) контратаковала и восстановила прежнее положение 744-го полка на его правом фланге на высоте 232,7 [45, л. 89]. Однако в документах штаба 134-й ПД не упоминается повторное занятие 744-мм полком данной высоты.
Ни точные потери 744-го стрелкового полка, ни потери всей 149-й стрелковой дивизии 8 марта не известны. 153-й танковый батальон в бою за Веснины 8 марта потерь не имел, а вся 68-я танковая бригада за день потеряла лишь 1 человека личного состава: в 19.00 во время минометного обстрела противником села Ульяново 1-е осколком в голову был убит командир транспортного взвода 68-й ТБр старший лейтенант Иван Глаголев [3, л. 124, 126].
134-я пехотная дивизия 8 марта потеряла 145 человек личного состава (23 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 121 – раненым) [81, F. 639].
В ночь на 9 марта боевые действия в Веснинах продолжались. Остатки 744-го стрелкового полка, неся потери, продолжали местами держаться на северо-восточной окраине Веснин. О своем положении комиссар полка старший политрук Домников в 2.30 9 марта докладывал следующее: «Народ дерется как львы; израсходовали все гранаты и боеприпасы. Боеприпасы подвезли, гранат нету на складе… Нахожусь на старом месте, бросаю последние силы… Противник слева пытается обходить и оторвать мой участок обороны. Могу сделать еще одно напряжение. Еще одна контратака и больше нет сил. Не хватает ни командиров, ни людей. Несу большие потери от минометов и танка п-ка… Я нахожусь до конца на поле боя. КП на старом месте» [45, л. 89, 90]. Вместе с пехотой на северо-восточной окраине села по-прежнему действовали 3 танка Т-34 153-го ТБ, ведя по противнику огонь с места [3, л. 175].
Тем временем командир 149-й СД полковник Федюнькин, отказавшись от попыток занять Любовку, решил сконцентрировать всю свою дивизию на решительном штурме и захвате Веснин. Наступление было назначено на 10.30 9 марта и должно было начаться после 30-минутной артподготовки. Главную роль должен был сыграть 479-й стрелковый полк, который всеми силами атаковал на Веснины с юга и юго-востока. Навстречу ему с северо-запада на Веснины атаковал 3-й батальон 568-го СП. Обескровленный тяжелыми боями минувшего дня, 744-й стрелковый полк выделял для атаки на Веснины с северо-востока лишь небольшие штурмовые группы [48, л. 12].
С 10.00 до 10.15 9 марта продолжался артналет, после чего 40-й гвардейский минометный дивизион дал залп по юго-западной окраине Веснин, и 149-я стрелковая дивизия всеми силами перешла в наступление на Веснины. Наступавшие справа 2 усиленные стрелковые роты 3-го батальона 568-го СП продвинулись к центру юго-западной окраины Веснин, а 479-й стрелковый полк к 14.00 вышел в 30-40 метрах от юго-восточной окраины. Однако в самое село пехоте полков прорваться так и не удалось. С 10.30 мелкими группами выступил из северо-восточной части Веснин 744-й стрелковый полк. В 13.00 он был встречен сильным пулеметным огнем, вынужден был отбивать ряд контратак противника и также не имел никакого успеха в наступлении [44, л. 16]; [60, л. 127].
Штаб 134-й ПД отчитался, что генеральное наступление 149-й СД с юго-восточного, восточного и северного направлений на Веснины состоялось лишь с 13.00 и продолжалось до 17.00. Все советские атаки немцам удалось отбить с использованием всех имеющихся сил, включая поддержку артиллерии 56-й пехотной дивизии. Все свои позиции немцы также удержали, однако понесли большие потери. В общей сложности 9 марта 134-я пехотная дивизия потеряла 225 человек личного состава (62 – убитыми, 3 – пропавшими без вести, 160 – ранеными) (прим. – скорее всего, большая часть этих потерь пришлась все же на ночные бои). Оборонявшие Веснины ее 3 пехотных батальона насчитывали уже не более 500 человек боевого состава [81, F. 606, 639].
Потери 149-й стрелковой дивизии 9 марта не известны. 153-й танковый батальон 9 марта огнем с северо-восточной окраины Веснин поддерживал атаки 3-го батальона 568-го СП и потерял при этом 1 танк Т-34 подорвавшимся на мине. На танке была перебита гусеница, сорвано поддерживающее колесо. Всего к 18.00 в батальоне осталось на ходу 3 танка Т-34, но из них только 2 танка находились в Веснинах [3, л. 127, 175].
В ночь на 10 марта 149-я стрелковая дивизия продолжала активно атаковать противника в Веснинах. 479-й стрелковый полк к 21.00 9 марта отдельными группами достиг жилых домов на юго-западной окраине Веснин, где был остановлен перекрестным огнем противника, но позже, с 8.00 10 марта возобновил атаки Веснин. Атаковавший с северо-запада 3-й батальон 568-го СП в 3.45 встретил сильный огонь немецких танков и минометных батарей перед юго-западной окраиной и вынужден был закрепиться на достигнутом рубеже. 744-й стрелковый полк из-за ранее понесенных тяжелых потерь в утреннем наступлении не участвовал и оставался в обороне в северо-восточной части Веснин [44, л. 17].
Чуть позже 744-й полк возобновил наступление и до 3.00 11 марта смог оттеснить противника с северо-восточной окраины Веснин на 200-300 метров в юго-западном направлении и на 300-400 метров в северо-восточном направлении, после чего перешел к обороне на северо-восточной и восточной окраинах, задействовав в обороне 3 стрелковые роты и полковые школы 479-го и 744-го СП [44, л. 18].
2 танка Т-34 153-го ТБ в ночь на 10 марта, согласно донесению штаба 153-го ТБ, продолжали поддерживать атаки 3-го батальона 568-го СП на юго-западную окраину Веснин. Всего в боях 9-10 марта за Веснины, по информации штаба 153-го ТБ, танкисты уничтожили до 90 немцев, 1 орудие ПТО, склад с боеприпасами. В бою 10 марта 1 танк Т-34 подорвался на мине, была разорвана гусеница, ранен механик-водитель танка [3, л. 127]; [7, л. 26]. Оставшийся на ходу танк Т-34 вместе с 45-мм батарей ПТО 744-го СП расположился в обороне в центре боевых порядков 744-го СП [44, л. 18].
В целом за время боевых действий с 1 по 10 марта 1942 г. 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, подбила 4 средних танка, уничтожила 600 немцев, 10 орудий ПТО, 4 миномета, 3 ручных пулемета, 8 ДЗОТов. Потери ее составили 21 человек личного состава (6 – убитыми, 15 – ранеными) и 18 танков (2 КВ-1, 12 Т-34, 4 Т-60): 2 Т-34 – сгоревшими, 8 танков (2 КВ-1, 6 Т-34) – подорвавшимися на минах, 8 танков (4 Т-34, 4 Т-60) – подбитыми огнем артиллерии и танков [7, л. 18]. Впрочем, из документов 68-й танковой бригады следует, что за это время бригада потеряла 9 человек убитыми (3 человека – 1 марта, 3 – 3 марта, 2 – 5 марта, 1 – 8 марта).
Поддерживаемая ею 149-я стрелковая дивизия в безуспешных боях за Веснины с 28 февраля по 10 марта потеряла 5033 человека личного состава (в т.ч. 1834 человека безвозвратно) – 42,6 % своей первоначальной численности, однако благодаря постоянно поступающему пополнению по состоянию на 10 марта все еще насчитывала 8743 человека личного состава, в т.ч. 3668 активных штыков, и была полностью готова к возобновлению наступления [35, л. 11]; [49, л. 5].
Провал ночных штурмов Веснин 11-13 марта 1942 г.
Новое наступление на Веснины было запланировано штабом 149-й СД на 20.05 11 марта 1942 г. Ему должна была предшествовать длительная 5-часовая артподготовка с участием 2 артполков (138-й ПАП, 314-й АП) и минометного дивизиона 149-й СД, после чего на Веснины наносили концентрический удар все 3 стрелковых полка 149-й СД. Непосредственно 744-й стрелковый полк, усиливаемый танками Т-34 68-й ТБр и ротой 233-го саперного батальона, должен был сместиться несколько правее своего прежнего рубежа обороны и атаковать с северо-запада на юго-западную часть Веснин, т.е. там, где днем ранее наступал 3-й батальон 568-го СП. Его прежнее место на высоте 232,7 и к востоку от Веснин занимал теперь левофланговый 479-й стрелковый полк [48, л. 13].
Артподготовка началась с 15.30 11 марта. В ходе артобстрела 1-й и 3-й дивизионы 138-го ПАП подавили 2 пулеметные точки и минометную батарею в районе церкви и разрушили несколько домов. Огнем прямой наводкой из леса западнее Веснин 6-я батарея 138-го ПАП разрушила церковь и несколько домов. В 20.00 началась атака пехоты, и одновременно с этим в 20.00-20.05 был произведен финальный огневой налет артиллерии по Веснинам [50, л. 48, 49].
В ходе последовавших затем ночных атак, по данным штаба 149-й СД, 568-й стрелковый полк к 1.00 12 марта вышел в 50-70 метрах западнее Веснин, 479-й стрелковый полк к 2.00 вышел к восточной окраине села, а 744-й стрелковый полк к этому же времени левым флангом ворвался с севера в юго-восточную часть села [44, л. 20]. 153-й танковый батальон по состоянию на 11 марта имел в строю всего 2 танка Т-34 153-го ТБ, которые, согласно боевому донесению штаба 153-го ТБ, с 20.00 по приказанию командира 568-го СП атаковали совместно с подразделениями 568-го полка на юго-западную окраину Веснин [3, л. 132, 134]. Впрочем, согласно приказу штаба 149-й СД танки должны были поддерживать действия 744-го полка, и вполне возможно, что на самом деле танки действовали именно с этим полком [48, л. 13].
Документы штаба 134-й ПД отмечают начало наступления 149-й СД на Веснины только с 3.00, и началось оно неодновременно. Сначала атакам подверглась юго-восточная часть села, затем – северо-восточная, и только примерно с 8.00 из леса с северо-запада ударил 568-й стрелковый полк. Помимо 2 танков 153-го ТБ наступающую пехоту поддерживал с воздуха 1 штурмовик. В основном атакующие были остановлены перед немецкими позициями, и только лишь ворвавшийся в юго-восточную часть села 744-й полк смог навязать ближний бой немецкой пехоте, однако позже он был отброшен обратно контратакой противника [81, F. 611, 671].
В общей сложности за ночь 744-й стрелковый полк продвинулся вперед на 200-300 метров, после чего закрепился на достигнутом рубеже, где и провел в обороне весь день 12 марта. По подсчетам штаба полка, было уничтожено до 2 взводов пехоты немцев [45, л. 168]. Танки 153-го ТБ, по информации штаба батальона, в ночном бою уничтожили 15 немцев. Один из танков Т-34 подорвался на мине, была порвана гусеница, сорвано поддерживающее колесо. Подбитый танк отбуксировали с поля боя, после этого в составе 153-го танкового батальона в строю остался только 1 танк Т-34 [3, л. 134].
Общие потери 134-й пехотной дивизии 12 марта составили 120 человек личного состава (23 – убитыми, 97 – ранеными) [81, F. 639]. Точные потери противостоявшей ей 149-й стрелковой дивизии 12 марта не известны.
С 24.00 12 марта 149-я стрелковая дивизия предприняла новый ночной штурм Веснин. Атаковавший с северо-запада 568-й стрелковый полк был встречен сильным огнем из ДЗОТов и ворваться на юго-западную окраину села снова не сумел, понеся при этом большие потери. В своем донесении штаб полка отметил особо плохую работу поддерживающей артиллерии, которая «не уничтожила ни один ДЗОТ, ни один дом» [45, л. 114]. В отличие от него 744-й полк за ночь смог вклиниться в оборону немцев, а затем, по сведениям штаба 149-й СД, к 11.00 13 марта одной из штурмовых групп в 50-60 человек прорвался в район церкви и занял ее [44, л. 21]; [45, л. 168]. С немецкой стороны этот прорыв не подтвержден: в журнале боевых действий штаба 134-й ПД, сказано, что в 10.30 атака усиленной роты на юго-восточную часть Веснины была остановлена перед немецким передним краем [81, F. 611].
Оставшийся в районе Веснин танк Т-34 153-го ТБ непосредственно в ночных атаках не участвовал (вероятно, из-за опасности подрыва на минах), а за день 13 марта огнем с места, по информации штаба 153-го ТБ, уничтожил 7 немцев. В результате артобстрела Веснин к исходу дня был ранен командир башни танка младший сержант Майданюк [3, л. 140]. Уже в ночь на 14 марта в Веснины из Ульяново 1-е перешел только что отремонтированный танк Т-34 153-го ТБ, после чего количество исправных танков Т-34 в Веснинах выросло до 2 штук. В ту же ночь с поля боя был эвакуирован один из подбитых ранее в Веснинах танков Т-34 [3, л. 140]; [9, л. 16].
Бой за Веснины 15 марта 1942 г.
Оба ночных штурма Веснин, проведенных 149-й стрелковой дивизией 11-13 марта 1942 г., по сути, провалились, а ее полки понесли большие потери. Один только 568-й стрелковый полк за эти 2 ночи потерял до 400 человек личного состава. Со 2-й половины дня 13 марта дивизия временно перешла к обороне и организовала более тщательную подготовку для нового штурма Веснин, для чего 14 марта обескровленный предыдущими боями 744-й стрелковый полк получил пополнение в 500 человек личного состава [49, л. 13, 14]. Всего по состоянию на 14 марта 149-я стрелковая дивизия насчитывала 6727 человек личного состава, в т.ч. 3668 активных штыков [35, л. 12].
Противостоявшая ей 134-я пехотная дивизия в ночь на 14 марта произвела перегруппировку, сменив в Веснинах 1-й батальон 691-го пехотного полка и 3-й батальон 445-го пехотного полка на 3-й батальон 446-го пехотного полка и 1-й батальон 445-го пехотного полка. Менее всех пострадавший при отражении советских атак 1-й батальон 439-го пехотного полка остался обороняться в южной части Веснин. Таким образом, немецкий гарнизон Веснин был изрядно обновлен и усилен [81, F. 613].
Очередная попытка силами 149-й стрелковой дивизии овладеть селом Веснины была запланирована на 15 марта, для чего дивизии было обещано усиление в виде 6 средних и 6 легких танков 68-й ТБр. Штаб 149-й СД принял решение больше не пытаться окружить Веснины, как он это делал раньше, а атаковать село в лоб ударным кулаком в составе 568-го и 744-го стрелковых полков, каждый из которых должен был получить на усиление по 6 танков (3 Т-34, 3 Т-60). Справа штурмовой отряд 744-го СП в составе 5 штурмовых групп и ударной группы в составе усиленной роты должен был овладеть центром Веснин в 400 метрах юго-западнее церкви и далее наступать на юго-западную окраину села. Слева штурмовой отряд 568-го стрелкового полка в составе 4 штурмовых групп и ударной группы в составе усиленной роты должен был овладеть северо-восточной частью села и далее наступать на южную окраину. Вспомогательный удар на восточную окраину Веснин наносил не имевший танковой поддержки батальон 479-го СП. Артиллерийскую поддержку должны были в этот раз осуществлять 3 артиллерийских полка (138-й и 207-й ПАП, 314-й АП) [48, л. 14].
68-я танковая бригада по состоянию на 14 марта имела на ходу 23 танка (3 КВ-1, 3 Т-34, 12 Т-60, 5 Т-30), из них 10 танков Т-60 находились в обороне Белева и Уколиц вдали от Веснин и никак не могли принять участие в готовящемся наступлении [3, л. 149]. В 16.00 14 марта в Ульяново 1-е в расположение главных сил 68-й ТБр прибыли из поселка Государственный отремонтированные в 1-й половине марта 2 танка КВ-1 151-го ТБ – командира роты старшего лейтенанта Ивана Наумова (прим. – по всей видимости, это был танк, полученный из 142-го танкового батальона в конце февраля) и лейтенанта Петра Космачева. К этому же времени был отремонтирован находившийся в Ульяново 1-е танк КВ-1 младшего лейтенанта Петра Лазарева (151-й ТБ). После этого все 3 танка были объединены в танковую группу во главе с командиром 151-го ТБ старшим лейтенантом Леонидом Рыбаковым. В 3.00 15 марта все 3 танка после 4-часового перехода сосредоточились возле дома лесника в районе деревни Алмазово, где находился штаб 149-й СД, а отсюда согласно новому приказу в 6.00 перешли к Веснинам. Уже во время начавшейся советской артподготовки в 8.00 танковая группа Рыбакова получила задачу от командира 568-го СП овладеть юго-западной окраиной Веснин [3, л. 173]; [16, л. 7].
В ту же ночь из Чухлово к Веснинам совершил переход танк Т-34 младшего лейтенанта Михаила Руднева (151-й ТБ), присоединившись к 2 другим танкам Т-34 153-го ТБ [3, л. 143, 145]. С рассветом в район Веснин из резерва командующего армией также прибыли 4 танка Т-30 153-го ТБ и к 10.00 сосредоточились на опушке леса правее домика лесника (севернее с. Веснины) рядом с командным пунктом штаба 149-й СД. Один из этих танков засел в снегу в кювете в 300 метрах от КП. 5-й танк Т-30 остался в резерве командующего армией [3, л. 143]. Всего утром 15 марта на усилении 149-й стрелковой дивизии оказалось 10 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 4 Т-30), однако из-за непреодолимых для них сугробов танки Т-30 в наступлении не участвовали. По этой причине на усиление 568-го и 744-го стрелковых полков было выделено не по 6 танков, как изначально планировалось, а всего по 3 танка [3, л. 175].
Перед началом наступления саперами 233-го саперного батальона с миноискателями была произведена инженерная разведка подступов к немецким позициям в Веснинах и обезврежены 8 мин ТМ-35 [45, л. 129]. Однако выявить все мины не удалось, т.к. вся местность перед немецкими позициями была изрыта снарядами и нашпигована осколками от них [7, л. 22].
С 7.00 до 7.30 15 марта советская артиллерия произвела пристрелку целей, после чего с 7.30 до 9.55 была проведена артподготовка, а 9.55 до 10.00 – заключительный артналет по юго-западной части Веснин. В ходе артподготовки один только 138-й пушечный полк подавил минометную батарею, 2 пулеметные точки и разрушил 2 дома в районе церкви [50, л. 50]. По одному 76-мм орудию от каждого дивизиона 314-го АП было выделено для стрельбы прямой наводкой с северной окраины Веснин. За день расчет одного из орудий был накрыт и выведен из строя немецкими минометчиками [46, л. 56].
Наступление должно было начаться с 10.00, однако пехота 568-го СП вовремя в атаку не вышла. При выходе к переднему краю 149-й СД сидевшие десантом на броне танков автоматчики также соскочили с брони и дальше вперед не пошли, после чего командир 153-го ТБ старший лейтенант Рыбаков был вынужден покинуть свой танк и стал упрашивать стрелков и их командиров, убеждая, что Веснины можно взять. В итоге танки КВ-1 вышли в атаку только в 10.20, т.е. 20 минут спустя после окончания артподготовки, причем согласно отчету штаба 68-й ТБр, с танками увязалось только 7 пехотинцев [3, л. 173]; [7, л. 21]. Одновременно с ними в 10.20 атаковали поддерживавшие 744-й стрелковый полк 3 танка Т-34 – лейтенантов Дурнова, Степана Ткаченко и младшего лейтенанта Руднева [7, л. 27]. Так сказано в отчете штаба 68-й ТБр. В донесении штаба 153-го ТБ говорится, что атака танков Т-34 началась только с 11.00, но это не так [3, л. 175]. Из журнала боевых действий штаба 134-й ПД также следует, что танки Т-34 выступили примерно одновременно с танками КВ-1, и в итоге восточную и северо-восточную части Веснин 568-й и 744-й стрелковые полки 149-й СД при поддержке 6 танков под прикрытием тумана и метели атаковали около 10.30 [81, F. 615]. С выходом пехоты в атаку 2 батареи 2-го дивизиона 138-го ПАП открыли огонь прямой наводкой по Веснинам, до основания разрушили церковь, 11 домов и 1 ДЗОТ. Еще 4 домика и 1 ДЗОТ уничтожили огнем с дальней дистанции остальные батареи 138-го ПАП [50, л. 50].
В 90 метрах к северо-востоку от Веснин КВ-1 старшего лейтенанта Наумова подорвался на мине. От взрыва выгнуло днище трансмиссионной части и приподняло КПП. При этом погибли моторист сержант Фукин, были ранены командир орудия старшина Яковлев и радист красноармеец Косыгин [3, л. 170, 176]. Погибший Фукин в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр не числится вовсе. Имя его неизвестно [2]. В журнале боевых действий штаба 68-й ТБр вариант его фамилии приведена как Фокин, а звание как старший сержант [9, л. 17].
Следом за оставшимися 5 танками в 11.00 568-й и 744-й стрелковые полки ворвались в северную и восточную части Веснин и завязали бой в немецких траншеях [81, F. 615]. По данным штаба 61-й армии, к 14.00 справа 744-й стрелковый полк при поддержке 5 танков штурмовыми группами овладел центром северо-западной части Веснин, а слева 568-й стрелковый полк при поддержке все тех же 5 танков овладел центром северо-восточной части села. Батальон 479-го стрелкового полка атаками на юго-восточную часть Веснин сковывал обороняющихся там немцев, прикрывая тем самым фланг 568-го полка [49, л. 17].
В ходе последовавшей затем контратаки немцы выбили 568-й полк с северо-восточной части Веснин, а затем огнем артиллерии отразили повторную атаку 568-го полка на восточную часть Веснин силою до батальона пехоты с 2 танками КВ-1. В этот раз пехоте 568-го СП уже не удалось прорваться до немецких позиций [81, F. 615]. Оба танка КВ-1 вели бой до 14.00, пока не израсходовали весь боекомплект, после чего отошли на исходные позиции. В этих боях 1 из 2 КВ-1 был подбит кумулятивным снарядом: сбито 2 нижних и 1 верхний катки [3, л. 176]; [7, л. 22]. Скорее всего, это был танк лейтенанта Петра Космачева: на следующий день, 16 марта, именно танк Космачева оставался неисправным (требовался ремонт КПП), а вот танк младшего лейтенанта Лазарева оказался на ходу [3, л. 162].
Подорвавшийся на мине в 90 метрах от Веснин танк Наумова огнем с места продолжал поддерживать пехоту 568-го полка, пока, согласно журналу боевых действий штаба 134-й ПД, в тот же день, 15 марта, не был выведен из строя орудиями ПТО противника, после того, как немцы вновь заняли северо-восточную часть Веснин [7, л. 22]; [81, F. 615]. Согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, танк был разбит немецкой артиллерией с дистанции в 100-150 метров [16, л. 8]. В донесении штаба 151-го ТБ от 18 марта говорится, что это случилось 16 марта, при этом на танке была разбита артогнем одна только башня, а не весь корпус; также погиб находившийся в этот момент возле танка старший механик-водитель старшина Михаил Васильев [3, л. 162]. В именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр Васильев записан погибшим именно 15 марта [2]. С учетом того, что в донесении штаба 151-го ТБ вообще большая путаница с датами, я все же склоняюсь к тому, что танк Наумова был расстрелян орудиями ПТО противника именно 15 марта, а не 16 марта.
Восстановив свое положение в северо-восточной части Веснин, 134-я пехотная дивизия контратаковала 744-й стрелковый полк в северо-западной части Веснин, но в 16.00 столкнулась с начавшейся со стороны Симовки встречной атакой пехоты 744-го полка с танками Т-34. Отразив эту атаку, около 17.00 1-й батальон 439-го пехотного полка предпринял 2-ю контратаку и с тяжелыми для себя потерями отбил обратно немецкие позиции в северной части Веснин, после чего боевые действия здесь стихли [81, F. 615].
В целом наступление 149-й стрелковой дивизии на Веснины 15 марта полностью провалилось, как и все наступления до него. Только ранеными, контуженными и обмороженными дивизия 15 марта потеряла 450 человек личного состава [44, л. 26]. В именных списках безвозвратных потерь л/состава 149-й СД за 15 марта числится также 32 убитых и 16 пропавших без вести, т.е. общие потери составили не менее 498 человек личного состава [2].
Непосредственно 68-я танковая бригада 15 марта потеряла 4 танка (1 КВ-1 – подорвавшимся на мине, 1 КВ-1, 2 Т-34 – подбитыми) и 4 человека личного состава (1 – убитым, 3 – ранеными) [3, л. 175, 176]. На одном танке Т-34 снарядом оторвало наклонный лист брони над боевым отделением, а 2-му танку Т-34 снарядом пробило ствол пушки, был ранен башенный стрелок танка Т-34 старший сержант Федоренко [3, л. 175].
В общей сложности в боях 15 марта 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 2 рот пехоты, 6 орудий (2 75-мм, 4 ПТО), 15 ДЗОТов, 20 домов с огневыми точками противника [7, л. 27]. Танки КВ-1, по подсчетам штаба 151-го ТБ, уничтожили до роты пехоты, 3 орудия (2 75-мм, 1 ПТО), 12 ДЗОТов, до 20 домов с огневыми точками противника [3, л. 176]; [7, л. 22]. Танки Т-34, по подсчетам штаба 153-го ТБ, уничтожили до взвода пехоты, 3 орудия ПТО, 3 ДЗОТа [3, л. 175].
По информации штаба 149-й СД, 744-й стрелковый полк при поддержке танков Т-34 15 марта уничтожил не 3, а 2 ДЗОТа, а 568-й стрелковый полк при поддержке танков КВ-1 уничтожил не 12, а всего 7 ДЗОТов, что опровергает информацию танкистов о 15 разрушенных ими ДЗОТах [44, л. 26].
Также в действительности 134-я пехотная дивизия 15 марта потеряла далеко не 2 роты пехоты уничтоженными (т.е. не менее 300 человек), а лишь 102 человека личного состава (35 – убитыми, 67 – ранеными) [81, F. 639]. Вместо 2 75-мм пехотных орудий в действительности были потеряны 2 105-мм гаубицы le.F.H. 18 [81, F. 675].
Бой 15 марта оказался последним днем боя в Веснинах 1-го батальона 439-го пехотного полка, который, занимая оборону в южной части этого села, уже полмесяца как отражал здесь бесконечные атаки 149-й СД. 15 марта силы этого батальона окончательно иссяк: к 23 часам он насчитывал во 2-й и 3-й ротах всего 75 человек боевого состава, а в 4-й (пулеметной) роте – 4 человека. В этой связи вечером батальон был сменен в Веснинах 1-м батальоном 446-го пехотного полка и отведен в тыл [81, F. 616, 675, 676].
Провал атак на Веснины 16 марта 1942 г.
Ночью и рано утром 16 марта 1942 г. в районе Веснин сохранялось относительное затишье. Стрелковые полки 149-й стрелковой дивизии производили перегруппировку и приводили себя в порядок после минувших тяжелых боев за Веснины [46, л. 59]; [81, F. 617]. С 9.00 до 10.55 продолжалась артподготовка, в ходе которой артиллерия 149-й СД (прим. – 138-й и 207-й ПАП, 314-й АП) разрушила 25 домов на юго-западной и восточной окраинах Веснин и уничтожила склад боеприпасов [45, л. 125]. В 11.00 началось новое наступление пехоты 568-и 744-го стрелковых полков [46, л. 59]. Вместе с 744-м полком действовал уцелевший накануне в бою танк Т-34. Еще 1 танк Т-34, подбитый накануне (прим. – вероятно, тот, которому накануне снарядом оторвало наклонный лист брони), поддерживал наступавших огнем с места [3, л. 175]. Согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, также по приказанию командира 149-й СД с северной окраины Веснин с дистанции 500 метров обстреливали позиции противника 2 танка КВ-1 151-го ТБ – лейтенанта Космачева и младшего лейтенанта Лазарева [16, л. 8]. В донесении штаба 151-го ТБ говорится, что танк Космачева был не на ходу из-за неисправной КПП, но танк Лазарева с 11.00 до 15.10 принимал непосредственное участие в атаках (прим. – правда, дата боя в том донесении ошибочно названа как 17 марта) [3, л. 162].
Также известно, что в самом начале атаки, в 11.00 в район Веснин из Ульяново 1-е прибыл отремонтированный 3-й танк Т-34 153-го ТБ, но в 1-й атаке на Веснины он участия не принял [3, л. 175]. Согласно более позднему донесению штаба 153-го ТБ, вместе с одиночным танком Т-34 с 11.00 в бою за Веснины в полосе наступления 744-го СП участвовало и 3 танка Т-30 153-го ТБ. 2 других танка Т-30 осталось охранять командный пункт штаба армии [3, л. 161]. Таким образом, всего в районе Веснин со стороны 68-й танковой бригады было задействовано 8 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-30), но из их числа перед немцами утром появилось только 2 танка [81, F. 617].
Пехота 568-го стрелкового полка с 1 танком появилась перед немецкими позициями на юго-восточной окраине Веснин сразу после начала наступления, с 11.00. Всего немцы насчитали здесь не больше батальона пехоты. В ходе наступления пехоте местами удалось ворваться на немецкие позиции в юго-восточной части Веснин, после чего она немедленно была контратакована немецкой пехотой. В 11.30 одну из этих контратак силою до роты пехоты удалось отбить огнем артиллерии и танков, но, в конце концов, в ходе контратак до 12.30 немцы полностью восстановили свое положение и приостановили продвижение 568-го полка [44, л. 26]; [81, F. 617].
744-й стрелковый полк с танком Т-34 появился перед немецкими позициями на северной окраине Веснин только в 12.00. Всего немцы насчитали здесь чуть больше роты пехоты: настолько большие потери понес 744-й полк в минувших боях. Как и 568-й полк, пехота 744-го полка достигла немецких позиций, где сначала была остановлена немцами, а затем контратакой отброшена ими на исходные позиции. Вслед за этим в 13.30 немцами вблизи от своего переднего края была отбита повторная атака 568-го СП на юго-восточную часть Веснин. В этот раз танки 68-й ТБр немцами в боевых порядках пехоты не наблюдались вовсе [81, F. 617].
В 15.00 немцами был замечен выход пехоты 568-го и 744-го стрелковых полков на исходные позиции в оврагах юго-западнее Крапивны и в Симовке, после чего эти исходные позиции обстреляла немецкая артиллерия. Генеральная атака обоих полков на восточную и северную окраины Веснин состоялась в 17.00, при этом немцы снова наблюдали в атаке только 2 танка 68-й ТБр. Наступавших немцы встретили сосредоточенным огнем артиллерии и минометов и заставили остановиться, не допустив до своих позиций. По свидетельству немцев, в ходе атаки на восточную часть Веснин сопровождавший пехоту 568-го СП танк 68-й ТБр подорвался на мине на северо-восточной окраине села [81, F. 617, 618, 676]. Из донесения штаба 68-й ТБр следует, что это был 1 из 3 танков Т-30 (хотя в донесении прямо и не говорится, что танк именно подорвался на мине). Командир взвода легких танков младший лейтенант Александр Жуков и его механик-водитель Сучков были при этом ранены. Уже в ночь на 17 марта, около 4.00 высланная немцами группа подрывников подорвала этот танк [3, л. 161]. Согласно отчету штаба 68-й ТБр, также в бою 16 марта снарядом противника был подбит 1 танк Т-34, но из других источников эта информация не подтверждена [7, л. 26].
Потери 149-й стрелковой дивизии 16 марта только ранеными, контуженными, обмороженными и больными составили 110 человек личного состава [44, л. 27]. В именных списках безвозвратных потерь л/состава 149-й СД за 16 марта числится 50 убитых и 15 пропавших без вести, т.е. общие потери дивизии 16 марта составили как минимум 175 человек личного состава [2].
По информации штаба 149-й дивизии, за день 16 марта во время отражения контратак противника огнем артиллерии и танков было уничтожено до роты пехоты, 4 орудия ПТО и 4 ДЗОТа, а всего за день было уничтожено до 2 рот пехоты [44, л. 27]. Конкретно танки Т-34 и Т-30 153-го ТБ, по данным штаба 153-го ТБ, уничтожили до 45 немцев и 3 ДЗОТа [3, л. 164]. 2 танка КВ-1 151-го ТБ, по сведениям штаба 151-го ТБ, уничтожили до взвода пехоты, 1 орудие ПТО, 2 дома с огневыми точками противника [3, л. 162].
В отличие от всех этих цифр в действительности противостоявшая советским войскам в Веснинах немецкая 134-я пехотная дивизия на всем своем участке фронта 16 марта потеряла лишь 49 человек личного состава (11 – убитыми, 38 – ранеными). Никаких 2 уничтоженных немецких рот не было и в помине. Также ничего не известно ни о каких потерях немцев в орудиях ПТО [81, F. 639].
Боевые действия 17-20 марта 1942 г.
После боев 16 марта оставшиеся в районе Веснин 4 исправных танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-30) 68-й ТБр в ночь на 17 марта 1942 г. перешли к обороне на северной окраине Веснин совместно с 744-м стрелковым полком, еще 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) расположились в районе деревни Чухлово в обороне 1273-го стрелкового полка. Всего по состоянию на 17.30 68-я танковая бригада имела на ходу 19 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 11 Т-60, 3 Т-30) [3, л. 161].
149-я стрелковая дивизия 17 марта, согласно оперативной сводке своего штаба, активных боевых действий не проводила и оставалась в обороне, однако в журнале боевых действий штаба 134-й ПД говорится, что с 9.00 немецкой артиллерией была отбита атака силою до батальона пехоты против юго-восточной части Веснин. В 9.30 немецкая артиллерия накрыла замеченное немцами скопление пехоты с танками в районе Симовки. Ни один из танков 68-й ТБр при этом не пострадал. Уже вечером, около 19.00 в восточной части Веснин перед немцами появился одиночный танк 68-й ТБр без какого-либо пехотного сопровождения, который вслед за тем отошел за высоту 232,7 [44, л. 27]; [81, F. 618, 678]. Возможно, это был КВ-1 младшего лейтенанта Петра Лазарева. Согласно боевому донесению штаба 151-го ТБ от 18 марта, с 16.00 командир 1-й роты 151-го ТБ старший лейтенант Наумов с командующим 61-й армией на танке Лазарева произвели разведку обороны противника, после чего танк был отведен к домику лесника в 1 км севернее Симовки. Правда, в журнале боевых действий штаба 151-го ТБ дата этой вылазки стоит как 16 марта, и вообще в донесении штаба 151-го ТБ приводятся сведения, что танк Лазарева с 11.00 до 15.10 17 марта участвовал в атаке, что относится скорее ко дню 16 марта, чем 17 марта, так что была разведка боем 16 или 17 марта, остается пока что под вопросом [3, л. 162]; [16, л. 8].
18 и 19 марта 68-я танковая бригада в активных боевых действиях также не участвовала и потерь не имела. Лишь 19 марта приговором Военного Трибунала 61-й армии заместитель командира 151-го ТБ по строевой части Ибатула Тухватулин был осужден к 10 годам лагерей с лишением звания капитана. Однако вместо лагерей Тухватулин был направлен рядовым красноармейцем в экипаж танка Т-34 командира 2-й роты 153-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Багнюка, где он был назначен башенным стрелком [2].
Всего по состоянию на 19 марта 68-я танковая бригада насчитывала 441 человека личного состава, 81 танк, 64 автомашины [35, л. 13]. На ходу к 17.00 19 марта имелось 20 танков (2 КВ-1, 1 Т-34, 14 Т-60, 3 Т-30) и 48 танков (12 КВ-1, 18 Т-34, 16 Т-60, 2 Т-30) – в ремонте. Из числа исправных танков 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-30) оборонялись в Веснинах, 1 КВ-1 – в Чухлово, 1 Т-60 – в Крапивне, 2 Т-60 – в Уколицах, 9 Т-60 – в Белеве, а 2 танка (1 Т-60, 1 Т-30) – возле КП штаба 61-й армии [3, л. 166].
В боевых действиях 20 марта бригада также не участвовала, однако потери все же понесла: в 13.00-13.30 20 марта Ульяново 1-е подверглось удару 3 немецких бомбардировщиков, при этом погиб шофер ефрейтор Игорь Леонтьев, были ранены башенный стрелок Т-34 Сухов, тракторист красноармеец Николай Пирог, санитар Гусев, шофер Небалуев. Тракторист Пирог в тот же день умер от ран [2]; [3, л. 210]; [9, л. 18].
В общей сложности в промежутке с 10 по 20 марта 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 3 рот пехоты противника, 7 орудий (2 75-мм, 5 ПТО), 18 ДЗОТов, 20 домов с немцами, склад боеприпасов. Потери составили 16 человек личного состава (4 – убитыми, 12 – ранеными) и 8 танков (2 КВ-1, 5 Т-34, 1 Т-30): 5 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-30) – подбитыми, 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34) – подорвавшимися на минах [7, л. 27]. Безвозвратные потери за это время составили 3 танка КВ-1: 2 КВ-1 – лейтенантов Горшкова и Рухмана (153-й ТБ), которые были взорваны немцами 13 марта, и КВ-1 старшего лейтенанта Наумова (151-й ТБ). Еще 8 танков (2 Т-34, 6 Т-60) 151-го ТБ к 19 марта было эвакуировано на станцию Киреевская и в деревню Миново для последующей отправки на заводской ремонт [3, л. 165].
149-я стрелковая дивизия, активно пополняемая людьми, по состоянию на 19 марта имела 8649 человек личного состава, в т.ч. 5590 активных штыков [35, л. 13]. В общей сложности с 28 февраля по 17 марта 149-я дивизия потеряла 7380 человек личного состава (в т.ч. 2330 – безвозвратно) – 62,5% своей первоначальной численности. Если бы не пополнение в 3458 человек личного состава, полученное дивизией с 1 по 19 марта, к 19 марта она бы уже полностью потеряла свою боеспособность [44, л. 29]; [51]. Противостоявшая ей 134-я пехотная дивизия убитыми, пропавшими без вести и ранеными за это же время потеряла 1707 человек личного состава. Не считая всех других советских частей (в т.ч. 68-ю танковую бригаду), которым противостояла 134-я дивизия, соотношение потерь было 1 к 4,3 в пользу немцев. Из числа полков 134-й ПД наибольшие потери понес изначально задействованный в Веснинах 439-й пехотный полк, который с 28 февраля по 15 марта потерял 894 человека личного состава (208 – убитыми, 572 – ранеными, 114 – заболевшими). В целом и для 134-й пехотной, и для 149-й стрелковой дивизий бои за Веснины стали чудовищной мясорубкой, после которой дивизии изрядно обновили свой прежний состав [81, F. 638, 639, 676].
Провал атак на Любовку и Веснины 21 марта 1942 г.
Долго передышка между наступательными операциями 149-й стрелковой дивизии не продлилась: 19 марта 1942 г. штаб 61-й армии своим боевым приказом № 31 поставил ей задачу: 2 стрелковыми полками с исходных позиций из леса к северу и северо-востоку от Любовки нанести удар через Любовку на Зеленую Рощу и далее на Гусаковский, тем самым блокируя немецкому гарнизону в Веснинах пути отхода на запад и юго-запад [20, л. 61].
Еще до получения этого приказа в течение 2 ночей 18-19 марта 149-я стрелковая дивизия вывела главные силы 568-го и 744-го стрелковых полков из северо-восточной и северо-западной частей Веснин, заменив их 2-м батальоном 479-го стрелкового полка и 2-м батальоном 744-го стрелкового полка соответственно. Выведенные в тыл полки приступили к подготовке штурмовых групп для нового наступления [44, л. 28, 31]. В эти же дни, 19-20 марта, 233-й саперный батальон произвел расчистку дороги, прорубание просеки в лесу у Любовки, а также снял выставленные им же здесь ранее мины [45, л. 143, 150].
Со стороны 68-й танковой бригады никакой подготовки к наступлению в ее документах за 19-20 марта не прослеживается. Лишь продолжался ускоренный ремонт и ввод в строй подбитых и сломавшихся танков. Всего к началу нового наступления по состоянию на 21 марта 68-я танковая бригада имела в строю 24 танка (4 КВ-1, 3 Т-34, 13 Т-60, 4 Т-30). Большая их часть – 10 танков (4 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-30) находилась на участке 149-й СД в районе Веснин, 2 легких танка (1 Т-60, 1 Т-30) – в обороне командного пункта штаба армии, 3 Т-60 – в Уколицах на участке 346-й СД, 9 Т-60 – в городе Белев на участке 342-й СД [3, л. 182].
Штаб 149-й СД принял решение проводить наступление на Любовку силами 744-го стрелкового полка, усиленного 3-м батальоном 568-го стрелкового полка. Главные силы 568-го полка, как и весь 479-й стрелковый полк, оставались в обороне, прикрывая наступление 744-го полка с флангов. Артиллерийскую поддержку наступающих осуществлял 138-й пушечный артполк, усиленный 1-м дивизионом 314-го артполка. На поддержку действий пехоты 744-го полка должно было быть выделено 6 танков 68-й ТБр, которым была поставлена задача: подавить огневые точки противника на северной и северо-восточной окраинах Любовки, овладеть этим селом, после чего расположить танки в обороне на его восточной и западной окраинах для отражения контратак противника [52, л. 17]. Противостоял всем этим силам в Любовке 3-й батальон 439-го пехотного полка 134-й пехотной дивизии, ранее понесший большие потери при обороне села Веснины [81, F. 621]. Собственно в самих Веснинах продолжали обороняться 1-й батальон 445-го пехотного полка, 1-й и 3-й батальоны 446-го пехотного полка.
В 1.00 21 марта командиром 153-го ТБ майором Грудиным была получена задача на наступление, а в 10.00, к началу артиллерийского наступления, танки прибыли в лес в 2,5 км северо-восточнее Любовки. На исходные позиции прибыло не 6, а 5 танков (2 КВ-1, 3 Т-34). 6-й танк – КВ-1 № 43647 лейтенанта Федорова (153-й ТБ) потерпел аварию у домика лесника по вине механика-водителя сержанта Николая Рыбчинского. Имея весьма небольшой водительский стаж (3 часа), Рыбчинский неудачно сдал танк назад, зацепился ведущим колесом за дерево и, дав газ, вырвал колесо. В итоге у танка оказалась сломана полуось левой бортовой передачи. Прибыв на место, в 11.00 майор Грудин уточнил свою задачу с командиром 744-го СП. Ни на какую рекогносцировку местности у танкистов просто не было времени [3, л. 150, 171, 201]; [81, F. 621].
С самого начала наступление стало проходить не по плану. Из-за отсутствия связи с наблюдательных пунктов на огневые позиции 1-й дивизион 314-го АП вовремя, с 10.00, огня не открыл и в артподготовке не участвовал [46, л. 75]. 138-й пушечный артиллерийский полк в 10.00-10.30 произвел пристрелку Любовки, а затем в 11.00-12.00 произвел артподготовку, во время которой подавил 2 орудия ПТО и минометную батарею в центре Любовки, разрушил 2 ДЗОТа и 7 домов с огневыми точками [46, л. 78]; [50, л. 56]. Согласно отчету немецкого 2-го дивизиона 134-го артполка, артподготовка обрушилась на Любовку с 10.30, а с 11.45 огонь особенно усилился. Находившаяся в Любовке 6-я батарея 134-го АП потеряла 3 человека и 1 бронетранспортер Sd.Kfz. 250/2, были уничтожены все телефонные линии связи [81, F. 620, 942]. Под конец артподготовки с 12.00 по южной окраине Любовки открыла огонь 6-я батарея 314-го артполка. 1-й дивизион 314-го АП из-за отсутствия связи продолжал молчать [46, л. 75].
В 11.50 под прикрытием огня 138-го ПАП одна из штурмовых групп 744-го СП ворвалась на немецкие позиции между Любовкой и поселком Дудоровский и уничтожила все телефонные линии связи на Любовку и Веснины. По окончании артподготовки в 12.00 с северо-востока на Любовку атаковали остальные штурмовые группы 744-го СП, однако успеха в продвижении они совершенно не имели [81, F. 620, 682]. Для отражения других возможных атак с этого направления в 12.40 2-й дивизион 134-го АП всеми орудиями произвел артналет по лесу между Любовкой и Веснинами, а вслед за тем 6-я батарея по требованию командира немецкого пехотного батальона открыла беспокоящий обстрел по разным участкам этого леса, откуда уже слышались звуки моторов приближающихся танков 68-й ТБр [81, F. 942].
Согласно большинству документов 68-й ТБр, танки выдвинулись с исходных позиций в атаку с 12.00 [3, л. 180]; [7, л. 53]; [9, л. 18]. В других источниках время выхода в атаку названо как 12.20 [3, л. 150, 183]. Танковую группу возглавлял заместитель командира 153-го ТБ старший лейтенант Анатолий Беззубов, который находился в головном танке КВ-1 младшего лейтенанта Константина Фомина. Каждый танк буксировал за собой сани с десантом автоматчиков и пулеметчиков. Пройдя 25 метров с исходных позиций, впереди идущий танк Т-34 лейтенанта Степана Ткаченко (153-й ТБ) подорвался на мине (надо полагать, советской), были порваны обе гусеницы и разбиты 2 катка [3, л. 150]; [7, л. 53]. Оставшиеся 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) достигли южной опушки леса, где около 13.00 были замечены немцами. Одновременно с появлением танков в 12.50 штурмовые группы 744-го СП вновь поднялись в атаку на Любовку, а с 13.00 (прим. – согласно другим документам, с 12.30) начались атаки 479-го стрелкового полка силою до 2 рот пехоты на восточную и северную окраины Веснин с целью сковать противника в Веснинах и не допустить его переброски оттуда под Любовку. В ответ на это в 13.22-13.24 1-й, 2-й, и 4-й дивизионы 134-го артполка произвели массированный артналет по лесу к северу от Любовки [81, F. 620, 621, 682, 949].
Находившиеся на санях десантники, не доходя 25 метров до южной опушки к северу от Любовки, были встречены сильным огнем противника и вынуждены были сойти с саней [3, л. 180]. По некоторым данным пехотинцы и соскочившие с танков десантники залегли уже в 100-150 метрах от исходных позиций. Танкисты не стали их ждать и двинулись дальше в атаку одни [7, л. 24].
Тараня и валя деревья, все 4 танка около 13.30 прорвались из леса на открытую местность в 700 метрах к востоку от Любовки, где приняли боевой порядок и на ходу открыли огонь по Любовке, постоянно меняя огневые позиции, дабы избежать попаданий по ним немецкой артиллерии. Один из танков продолжал буксировать за собой сани, остальные 3 танка сани уже успели отцепить. С дистанции 1000 метров по танкам открыла огонь 105-мм гаубица 6-й батареи 134-го АП, остальные орудия этой батареи, как и вся 4-я батарея 134-го АП, продолжали вести заградительный огонь по лесу, тем самым отрезая от танков пехоту 149-й СД [81, F. 942].
Выпущенные по танкам 105-мм модифицированные бронебойные снаряды (10,5 cm Pzgr rot) не смогли пробить броню танков, однако танкисты не стали ждать, пока их танки начнут один за другим выбивать из строя. Первыми повернули от Любовки и двинулись вместо нее в атаку на Веснины 2 танка КВ-1. Чуть позже за ними последовали и 2 танка Т-34. Согласно показаниям захваченных немцами в плен танкистов, это было произведено по личному решению командира 153-го ТБ майора Грудина. В документах 68-й танковой бригады ни о чем таком не упоминается, а в качестве причины поворота танков на Веснины приводится предположение, что танкисты сбились с курса. Разумеется, это не танкисты сбились с курса, ведь они с самого начала вели бой под Любовкой. Скорее всего, в действительности решение повернуть от Любовки на Веснины было личной инициативой командира танковой группы старшего лейтенанта Анатолия Беззубова. Вместо того чтобы атаковать Любовку в лоб с востока, им было решено попытаться обойти Любовку с юга, для чего требовалось для начала выйти на южный берег речки Любечь, и самый удобный выход на южный берег реки находился как раз в Веснинах [81, F. 622, 942].
Оба шедших впереди танка КВ-1 в 14.10 вошли в юго-западную часть Веснин, прошли до центра села, затем повернули на юг, здесь вышли на южный берег речки Любечь и по южному берегу снова прошли юго-западную часть Веснин. Чуть позже их маршрут повторили оба танка Т-34 [81, F. 682, 942].
Двигаясь через юго-западную часть Веснин, танки вышли примерно в 250 метрах от огневых позиций 5-й батареи 134-го артполка и были тут же обстреляны с фланга 2 105-мм орудиями этой батареи. Находившиеся между танками и артиллеристами дома и деревья затрудняли артиллеристам наводку, тем не менее, одному из орудий удалось поразить ходовую часть танка Т-34 лейтенанта Никиты Карабутова (151-й ТБ). Танк проехал еще примерно 100 метров вперед, после чего остановился в глубоком снегу [81, F. 942]. Донесение об уничтожении 1 танка бронебойным снарядом 10,5 cm Pzgr rot и отходе остальных танков из Веснин 2-й дивизион 134-го АП передал наверх в 15.29 [81, F. 950]. На танке был пробит люк механика-водителя, сам механик-водитель старший сержант Александр Никитенко был ранен в руку, был ранен и командир башни сержант Дмитриев. Невредимым остался лишь стрелок-радист Журавлев [3, л. 150, 181].
Оказавшись в глубине расположения противника, экипаж открыл люк и попытался спастись бегством. При этом немцы убили 1 танкиста, 2-го танкиста пленили артиллеристы 5-й батареи 134-го АП. О судьбе 2 оставшихся танкистов немецкие документы ничего не сообщают. Т.к. никто из них к своим так и не выбрался, либо после провала попытки покинуть танк они заперлись в танке, либо погибли при попытке прорваться к своим. Чуть позже группа истребителей танков 446-го пехотного полка взорвала этот танк и вместе с ним, вполне возможно, взорвала обоих выживших танкистов [81, F. 621, 943].
Потеряв танк Карабутова, оставшиеся 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34), покинув Веснины, приняли боевой порядок в русле речки и с запада открыли огонь по Веснинам. Возможно, этим самым они пытались прикрыть отход из Веснин экипажа Карабутова. Один из танков стрелял в направлении огневых позиций 5-й батареи 134-го АП. Т.к. батарея стояла в лощине, подавить ее не получилось, однако танк удачно дважды попал в командный пункт штаба 446-го ПП, который находился рядом с огневыми позициями [81, F. 943].
Не имея возможности стрелять из лощины по танкам, 5-я батарея перебросила одну из своих гаубиц вверх по склону. После того, как обер-лейтенант Мюллер-Вольбер и ефрейтор Атцингер, передвигаясь по-пластунски, вырубили кустарник, заслонявший обзор артиллеристам, расчет орудия открыл огонь по танкам. Видимых повреждений они при этом не получили, однако в конце концов прекратили стрелять по Веснинам и возобновили движение в сторону Любовки [81, F. 943]. О движении танков от Веснин на Любовку в штаб 134-го АП из штаба 134-й ПД сообщили в 15.47 [81, F. 950].
Головной танк КВ-1 младшего лейтенанта Фомина съехал на санную дорогу, проходившую в русле речки Любечь, где и завяз в сугробах примерно в 300 метрах юго-восточнее Любовки. Уже после наступления темноты танк сначала был подбит с помощью взрывчатки группой истребителей танков 2-й роты 42-го саперного батальона во главе с командиром группы саперов унтер-офицером Мультхауптом и командиром 3-й роты 134-го противотанкового батальона обер-лейтенантом Нойбертом. С 1-го раза уничтожить танк не удалось, после чего немецкие саперы еще трижды подрывали танк. Оставшиеся в живых 2 танкиста были захвачены в плен [81, F. 621, 682, 937, 943]. Одним из них был командир орудия танка старшина Иван Зубенко. Позже он был освобожден из плена и даже смог пережить войну. Гораздо хуже сложилась судьба у старшего механика-водителя танка старшины Петра Якименко. Он оставался в плену до 22 сентября 1943 г., а сразу после освобождения разжалован в рядовые и в октябре направлен в 14-ю штрафную роту, в составе которой и погиб 31 октября [2].
Остальные 3 танкиста – младший лейтенант Константин Фомин, находившийся в танке командир танковой группы старший лейтенант Анатолий Беззубов и младший механик-водитель сержант Григорий Егоров, по всей видимости, погибли в танке во время подрыва его немцами. В именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр все 5 танкистов до сих пор числятся пропавшими без вести [2].
После потери танка Фомина экипажи оставшихся 2 танков (1 КВ-1, 1 Т-34) не решились продолжать атаку и пытаться форсировать Любечь. По уже проложенному маршруту на южном берегу реки они двинулись обратно на исходные позиции. Проезжая юго-западную часть Веснин, танки снова попали под обстрел 2 105-мм гаубиц 5-й батареи 134-го АП, которые расстреляли по ним последние бронебойные снаряды. Вставший на место наводчика командир орудия обер-лейтенант Шлезигер лично смог поразить ходовую часть КВ-1 младшего лейтенанта Петра Лазарева (151-й ТБ), от танка отлетели 3 поддерживающих катка и несколько других обломков, однако танк остался на ходу [3, л. 150, 180]; [81, F. 943].
Через юго-западную часть Веснин танки вернулись на северный берег Любечь, откуда двинулись обратно в лес. Вблизи опушки леса к востоку от Любовки танк Т-34 командира 2-й роты 153-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Багнюка был подожжен огнем орудий ПТО и 105-мм гаубиц 5-й батареи 134-го АП, у танка был разбит воздушный люк, пробиты маслобак и водяной радиатор. Сильно дымя и с каждой секундой замедляя ход, танк все же смог доползти до опушки леса, где и остановился. Экипаж покинул горящий танк и отошел в лес. Там же, в лесу, скрылся и подбитый танк КВ-1 младшего лейтенанта Лазарева [3, л. 150, 180]; [81, F. 621, 943].
Т.к. танк Багнюка не сгорел и не взорвался, а оставался дымиться на опушке леса, 6-я батарея 134-го АП попыталась его уничтожить, для чего на 2 упряжках лошадей перебросила 1 105-мм гаубицу на окраину Любовки. Однако пока орудие перебрасывали, танк КВ-1 Лазарева вернулся к танку Т-34 Багнюка, взял его на буксир и оттянул в глубину леса. С 700 метров занявшая-таки огневую позицию 105-мм гаубица добилась попадания в танк Т-34, но без какого-либо видимого эффекта [81, F. 943]. Об эвакуации горящего танка танком КВ-1 в штаб 134-го АП сообщили в 16.25 [81, F. 950].
В отчете штаба 68-й ТБр сказано, что оба оставшихся танка вернулись на исходные позиции своим ходом. Надо полагать, после того, как танк Лазарева отбуксировал Т-34 Багнюка в лес, экипажу Багнюка удалось все же завести свой танк и довести его до исходных позиций своим ходом [3, л. 150].
Чуть позже, около 18.00 состоялась новая атака пехоты 744-го стрелкового полка на Любовку. Т.к. танк Т-34 старшего лейтенанта Багнюка было серьезно поврежден, поддержать атаку пехоты смог лишь КВ-1 младшего лейтенанта Лазарева. Танк вышел на опушку леса и с места открыл огонь по Любовке. Находившаяся на окраине деревни 105-мм гаубица 6-й батареи 134-го АП сразу же открыла по нему огонь. Первый снаряд разорвался рядом с танком. Заметив вспышку, экипаж развернул башню и открыл огонь по гаубице, однако не смог добиться прямого попадания по ней. В этом противостоянии занявший место наводчика командир орудия унтер-офицер Краузе произвел 2 прямых попадания в башню танка. Первым попаданием простого бронебойного снаряда 10,5 cm Pzgr унтер-офицер Краузе смог лишь сбить крышку башенного люка, 2-е попадание – на этот раз модифицированного бронебойного снаряда 10,5 cm Pzgr rot – оказалось более удачным. В танке был полностью разбит ствол орудия, а из башенного люка ударило пламя. Т.к. экипаж танка при этом остался в строю, а танк на ходу, экипаж сразу же развернул свой дымящийся танк и отвел его с поля боя обратно в лес [81, F. 682, 943, 944].
Вновь лишившаяся танковой поддержки пехота 744-го СП залегла под минометным и пулеметным огнем противника, а в 18.16-18.25 1-й и 4-й дивизионы 134-го АП произвели 2 артналета в районе Любовки, после чего пехота 744-го СП отошла назад на опушку леса, и к 18.35 бой в районе Любовки стих [81, F. 682, 951].
В это же время в 18.30 на северо-восточную часть Веснин 2 штурмовыми группами и группой закрепления успеха перешел в наступление 1-й батальон 479-го стрелкового полка. В 20.00 он достиг немецких позиций, где был встречен шквальным огнем и с большими потерями до 21.20 откатился обратно на исходные позиции. На этом боевые действия 21 марта завершились [45, л. 172]; [81, F. 622].
По подсчетам штаба 153-го ТБ, всего в боях 21 марта за Веснины и Любовку танковая группа Беззубова уничтожила до роты пехоты, обоз с военно-хозяйственным имуществом и 10 построек [3, л. 180]. В отчете штаба 68-й ТБр говорится также о 2 уничтоженных ДЗОТах [3, л. 150]. В действительности никакой роты пехоты 134-я пехотная дивизия 21 марта не теряла. Общие ее потери за день составили лишь 55 человек личного состава: 5 – убитыми, 50 – ранеными [81, F. 639].
Общие потери 149-й стрелковой дивизии в бою 21 марта не известны, но в ее именных списках безвозвратных потерь л/состава за 21 марта числится 57 убитых и 44 пропавших без вести. Количество раненых обычно составляло в несколько раз больше, чем число убитых и пропавших без вести, так что потери 149-й дивизии в этом бою составили несколько сотен человек. В общей сложности с 19 по 24 марта численность дивизии сократилась на 498 человек (прим. – с 8649 до 8151 человека). Т.к. в остальные дни боев она не проводила, большинство из этих 498 человек было потеряно именно 21 марта [2]; [35, л. 13, 14].
Собственно 68-я танковая бригада потеряла 21 марта 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34): 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – безвозвратно, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми, 1 Т-34 – подорвавшимся на мине, 1 КВ-1 – потерпевшим аварию. В личном составе бригада потеряла 9 человек пропавшими без вести, из которых 3 человека попали в плен, а 6 других, скорее всего, погибли. Подбитый в этом бою, лишившийся орудия танк КВ-1 младшего лейтенанта Лазарева позже своим ходом был отправлен на станцию Киреевская для отправки на заводской ремонт [16, л. 8]. Также с 14.00 21 марта расположение бригады в Ульяново 1-е подверглось артобстрелу со стороны противника, в результате чего погибли шофер красноармеец Алексей Рогачев и кладовщик красноармеец Афанасий Новиков, был ранен радист 151-го ТБ сержант Сивохин. Также под минометным обстрелом в Веснинах был ранен находившийся на передовой линии командир 68-й ТБр подполковник Михаил Мельников [9, л. 19]. Т.е. в целом за день 21 марта 68-я танковая бригада потеряла 6 танков и 13 человек личного состава (9 – пропавшими без вести, 2 – убитыми, 2 – ранеными). Новым командиром бригады был назначен полковник Николай Дмитриевич Титов – офицер с большим боевым опытом, воевавший еще в Гражданскую и Финскую войны.
Освобождение деревни Грынь
После разгромного для нее боя 21 марта 1942 г. к 22 марта 68-я танковая бригада сократилась до 16 исправных легких танков (12 Т-60, 4 Т-30), практически потеряв боеспособность, т.к. применение легких танков из-за непроходимых для них сугробов было весьма ограниченным [9, л. 19]. Несколько последующих дней бригада занималась исключительно ремонтом неисправной техники, приводя себя в порядок и не участвуя ни в каких боевых действиях. Ремонт тяжелых и средних танков продвигался медленно, и по состоянию на 16.00 25 марта в бригаде имелось в строю лишь 3 таких танка (1 КВ-1, 2 Т-34) [3, л. 216, 217]. Однако штаб 61-й армии не стал ждать полного восстановления своей единственной танковой части и в 20.00 25 марта отдал войскам боевой приказ № 32 о переходе в новое наступление, но на этот раз к юго-западу и к югу от Белева, для срезания образовавшейся здесь выступающей части фронта. Главный удар должны были нанести с запада перебрасываемые сюда с правого фланга армии 149-я и 350-я стрелковые дивизии. Собственно 149-я стрелковая дивизия, усиливаемая 153-м танковым батальоном и 138-м артполком РГК, получила задачу: от высоты 245,7 (1,7 км западнее д. Грынь) наступать с запада на деревню Грынь и далее на Грынские Дворы (ныне д. Грынские Дворики) [20, л. 63, 64].
К утру 26 марта 149-я стрелковая дивизия сосредоточилась в исходном положении в лесах к западу, юго-западу и к югу от деревни Новогрынь, где приступила к подготовке к наступлению: рекогносцировке местности, подготовке штурмовых групп [44, л. 42]. Штаб 149-й СД принял решение атаковать на Грынь в 1-м эшелоне силами 479-го и 568-го стрелковых полков, выведя во 2-й эшелон наиболее пострадавший в минувшем наступлении 744-й стрелковый полк. Поступившая на усиление танковая рота 153-го ТБ в составе 5 Т-34 должна была наступать на участке правофлангового 568-го полка на юго-восточную окраину Грынь [48, л. 22].
Пополнившись за сутки еще несколькими отремонтированными танками, по состоянию на 18.00 26 марта 68-я танковая бригада имела в строю уже 24 танка (1 КВ-1, 7 Т-34, 13 Т-60, 3 Т-30), из их числа 12 танков (1 КВ-1, 7 Т-34, 1 Т-60, 3 Т-30) располагались в Ульяново 1-е в распоряжении штаба бригады [3, л. 212]. В 22.00-23.30 26 марта на основании устного приказа командующего армией танковая группа в составе 5 танков Т-34 (3 Т-34 153-го ТБ и 2 Т-34 151-го ТБ) под командой майора Грудина совершила 25-километровый ночной переход из Ульяново 1-е в деревню Новогрынь в распоряжение командира 149-й СД [3, л. 186, 193]; [9, л. 20]. Уже после начала наступления, в 12.00 27 марта в Новогрынь из Ульяново 1-е выступил 6-й танк Т-34 (153-го ТБ) с самим майором Грудиным [3, л. 193]. Ввиду спешной подготовки танковой группы только что вышедшие из ремонта танки проверку не проходили, вследствие чего во время перехода сломались 2 из 6 танков Т-34, что существенно ослабило танковую группу [7, л. 53].
В районе деревни Грынь оборонялся 519-й пехотный полк 296-й пехотной дивизии. Саму деревню обороняли 5-я и 8-я роты 519-го ПП, находящуюся позади деревню Лупанова – 11-я рота 519-го ПП. Между Грынью и находящейся к северо-востоку от нее деревней Долгая оборонялись главные силы 2-го батальона 519-го ПП (без 5-й роты) [49, л. 51]. На северо-западной окраине деревни Грынь было устроено 14 ДЗОТов, в каждом из которых находилось 2 пулемета (1 станковый, 1 ручной) и 4-6 стрелков. Между ДЗОТами на северо-западной окраине располагались 2 орудия (1 пехотное, 1 ПТО), 2 тяжелых миномета, 1 советский станковый пулемет [7, л. 52]. Противостоявшая всем этим силами 149-я стрелковая дивизия по состоянию на 24 марта все еще имела 8151 человек личного состава (71, 2 % штатной численности), в т.ч. 5347 активных штыков, намного превосходя численно обороняющихся немцев [35, л. 14]. Дивизия наступала сразу в несколько эшелонов, а потому далеко не все эти силы поначалу были введены в бой. В общей сложности немцы насчитали в атаках 27 марта на Грынь всего 400-500 пехотинцев 149-й СД [72, F. 1124]; [73, F. 39].
В этот раз перегруппировка ударной группировки 61-й армии была проведена скрытно, и ее наступление против 296-й пехотной дивизии стало совершенно неожиданным для этой дивизии [73, F. 39]. Артподготовка силами 138-го и 314-го артполков продолжалась с 7.40 до 8.55 27 марта, с 8.55 до 9.05 штурмовая авиация произвела 2 налета на Грынь, а с 9.05, с началом наступления пехоты артиллерия перенесла свой огонь на находящиеся в глубине деревни Грынские Дворы и Брежнево [46, л. 88]; [50, л. 58].
Однако наступление пехоты не задалось. Наступавший с запада 468-й стрелковый полк к 15.00 смог достигнуть западной окраины деревни Грынь, однако в саму деревню ворваться так и не смог [43, л. 11]. Соседний слева 479-й стрелковый полк также залег в 60 метрах к северо-западу деревни и прекратил продвижение вперед [46, л. 196]. По свидетельству немцев, пехота 149-й СД к ночи окопалась в 300 метрах перед Грынью [72, F. 1124].
Штаб 149-й СД отчитался, что по 2 танка 153-го ТБ поддерживали наступление 479-го и 568-го стрелковых полков [44, л. 43]. Танки Т-34 выступили в атаку только в 11.00, но особого эффекта на исход боя не оказали. Всю вину за провал атак 27 марта штаб 68-й ТБр свалил на пехоту, написав в своем журнале боевых действий, что «пехота атаку танков не поддерживала, оставаясь все время позади танков». В ходе боя 2 из 4 танков Т-34 подорвались на минах. Танк Т-34 151-го ТБ с перебитой гусеницей удалось эвакуировать, в течение 2 часов восстановить гусеницу, и к исходу дня танк был снова на ходу [7, л. 25]; [9, л. 20].
Пока танки Т-34 вели бой за Грынь, главные силы 68-й танковой бригады с 15.00 до 24.00 27 марта, на основании приказа заместителя командующего армией по танковым войскам полковника Кравченко перешли из Ульяново 1-е дальше в тыл в деревню Волосово (ныне д. Волосово-Звягино). Постепенно туда же были стянуты все подлежащие текущему и среднему ремонту танки [3, л. 194]; [9, л. 20].
По свидетельству штаба 296-й ПД, с 7.00 28 марта 149-я стрелковая дивизия вновь атаковала Грынь силами 400-500 пехотинцев и снова безуспешно [72, F. 1124]. Чуть позже, с 9.00 последовало наступление на Грынь более крупных сил с участием танковой группы 153-го ТБ из 3 танков Т-34. В бой также был введен поступивший на усиление 479-го стрелкового полка 2-й батальон 744-го стрелкового полка [9, л. 20]; [45, л. 210].
Танки Т-34 наступали позади пехоты и вели огонь с дальних дистанций, в результате чего немецким орудиям ПТО не удалось их поразить, однако и эффективность действий танкистов была весьма незначительной [72, F. 1124]. В ходе утренних атак 1 танк Т-34 подорвался на мине, а другой танк, по свидетельству немцев, был подбит артогнем, но со стороны 68-й танковой бригады потеря бригадой 2-го танка в бою 28 марта не подтверждена [73, F. 244].
Наступавший без поддержки танков 479-й стрелковый полк в 14.00 силами примерно 200 пехотинцев смог все же ворваться в Грынь с севера, после чего успешно отбил контратаку со стороны 519-го пехотного полка. Потеряв в бою за Грынь большую часть имеющегося тяжелого вооружения, командир 5-й роты 519-го ПП отдал приказ об отходе в деревню Лупанова (между Грынью и Грынскими Дворами). Дальнейшее продвижение 149-й стрелковой дивизии немцам удалось остановить к востоку от Грыни [45, л. 210]; [72, F. 1124, 1126, 1128]; [73, F. 244]
В освобожденной деревне Грынь 149-я стрелковая дивизия захватила 2 пленных, 12 лошадей, несколько велосипедов, 3 орудия, 2 миномета, 44 пулемета (4 станковых, 40 ручных), 4 автомата, 2 пистолета, оптический прицел, несколько карт; было обнаружено до 50 трупов немцев и 14 разрушенных ДЗОТов [53, л. 5].
Противостоявшая ей 296-я пехотная дивизия, согласно своим документам, за весь день 28 марта потеряла 80 человек личного состава: 25 – убитыми, 55 – ранеными [72, F. 1180]. Захваченные 479-м стрелковым полком 28 марта 2 пленных из состава 296-й ПД, возможно, что задним числом были списаны 296-й пехотной дивизией за 29 марта: как раз за это число в документах дивизии числится 7 пропавших без вести [45, л. 210]; [72, F. 1180].
68-я танковая бригада 28 марта потеряла 1 танк Т-34 подорвавшимся на мине и 2 человека личного состава (механик-водитель Владимир Ануров, башенный стрелок Харитонов) ранеными [3, л. 199]; [9, л. 20]. 479-й стрелковый полк 28 марта при освобождении деревни Грынь потерял 86 человек личного состава [45, л. 209].
В целом в боях 27-28 марта 296-я пехотная дивизия на всем своем фронте потеряла 238 человек личного состава: 69 – убитыми, 169 – ранеными [72, F. 1180]. Потери противостоявших ей советских частей были неизмеримо больше. Одна только 149-я стрелковая дивизия 27-28 марта потеряла 613 человек личного состава убитыми и ранеными, не считая пропавших без вести [49, л. 49].
Собственно танковая группа майора Грудина в общей сложности в боях за деревню Грынь потеряла 2 человека личного состава ранеными и 3 танка Т-34 из 4 подорвавшимися на минах. Из этого числа танк Т-34 лейтенанта Власова (151-й ТБ) 30 марта своим ходом был направлен майором Грудиным на станцию Киреевская для отправки на капремонт. Из состава 151-го танкового батальона в группе Грудина остался действовать танк Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова [3, л. 197]; [16, л. 9]. В боях за Грынь экипаж танка, согласно наградному листу на Христофорова, уничтожил до взвода пехоты и 5 ДЗОТов [95, л. 227]. Впрочем, штаб 153-го Тб в своем отчете о действиях экипажа Христофорова отзывался крайне негативно: «Экипаж к-ра танка Христофорова 27-28 марта действовал не энергично, проявлял боязнь встречи с противотанковым огнем» [7, л. 51].
Освобождение Грынских Дворов и Брежнево
Закрепив за собой Грынь, в 11.00 29 марта 1942 г. 479-й и 568-й стрелковые полки 149-й СД возобновили наступление в восточном направлении [44, л. 44]. Ночью саперы 233-го саперного батальона произвели инженерную разведку дороги Грынь – Грынские Дворы, мин здесь не обнаружили, а потому днем 3 танка Т-34 153-го ТБ атаковали вдоль этой дороги, поддерживая пехоту 479-го СП [45, л. 198]; [53, л. 3]. Продвинувшись от деревни Грынь на 700-800 метров, 479-й полк к 13.30 вышел на подступы к деревне Лупанова, где был остановлен сильным пулеметным и минометным огнем противника. После того как дивизионная артиллерия и танки Т-34 подавили огневые точки в Лупанове и на южной окраине деревни Долгая, 2-й батальон 479-го СП продвинулся вперед еще на 100-200 метров, где вновь был остановлен огнем противника и окопался на достигнутом рубеже [44, л. 44]; [45, л. 209]. Впрочем, штаб 149-й СД отчитался, что к 21.30 479-й полк вышел к дороге в 500 метрах северо-западнее деревни Грынские Дворы, т.е. продвинулся от деревни Грынь не на 1, а на 2 километра. Соседний справа 568-й стрелковый полк к 21.00 вышел к западной окраине Брежнево, где был остановлен проволочными заграждениями и минными полями противника [53, л. 3].
Противостоявшая им 296-я пехотная дивизия за день 29 марта потеряла лишь 56 человек личного состава: 7 – убитыми, 7 – пропавшими без вести, 42 – ранеными [72, F. 1180]. Для удержания Грынских Дворов штаб дивизии за день направил туда 3 самоходные установки Panzerjager I 1-й роты 529-го противотанкового батальона и 5 орудий ПТО (1 50-мм орудие 521-го ПП и по 2 37-мм орудия 520-го и 521-го ПП), усилив немецкую оборону в этой деревне [72, F. 1130].
В ночь на 30 марта 479-й стрелковый полк силами 200-300 человек пехоты продолжал вести бой за Грынские Дворы и, по свидетельству штаба 296-й ПД, к 00.10 30 марта даже смог прорваться в эту деревню, однако затем был выбит оттуда 519-м пехотным полком. С 7.00 149-я стрелковая дивизия возобновила свое наступление и силами 568-го стрелкового полка прорвала позиции 519-го ПП южнее дороги Грынь – Грыньские Дворы. За короткое время 519-й пехотный полк оцепил место прорыва, а затем контратакой отбил обратно прежние позиции [72, F. 1132, 1134]; [73, F. 40].
К 10.50 479-й и 568-й стрелковые полки снова прорвали немецкие позиции по обе стороны от дороги Грынь – Грынские Дворы, полуокружив все еще обороняющиеся в Лупанове подразделения 519-го ПП. В этой связи штабу 519-го ПП была подчинена 9-я рота 520-го ПП, находившаяся в Брежнево в качестве резерва штаба 296-й ПД, а в Грынские Дворы начала переброску 7-я рота 521-го ПП. Час спустя, в 11.46 в Грынские Дворы прибыли 3 самоходки 529-го противотанкового батальона [72, F. 1134]. Подход самоходок и пехотной роты в Брежнево и Грынские Дворы наблюдался с советской стороны в 11.40 [46, л. 115]. По свидетельству штаба 138-го ПАП, одна из самоходок в 12.00 была подбита на дороге в Брежнево из Громоздово огнем прямой наводкой 2-м дивизионом 138-го ПАП [50, л. 60]. К этому же времени, к 12.00 начала отход на восток оборонявшаяся южнее дороги Грынь – Грынские Дворы 2-я рота 296-го саперного батальона [72, F. 1136].
Танки Т-34 153-го ТБ все утро немцами не наблюдались. Согласно наградному листу на адъютанта 153-го ТБ лейтенанта Евгения Гераськина, в момент выхода танков в атаку на Лупанову один из танков застрял в овраге, что задержало выступление остальных 2 танков. По приказу командира батальона Гераськин лично вывел этот танк из оврага, после чего танки таки выступили на Лупанову [94, л. 371].
Только в 12.05 немцами юго-восточнее Грынь были в первый раз за день замечены 3 танка Т-34 153-го ТБ, которые в сопровождении пехоты въехали в Лупанову. Появление танков внесло перелом в ход боя, и к 12.25 немецкая пехота начала отходить на юг из Грынских Дворов. Прибывшая на усиление 7-я рота 521-го ПП несколько стабилизировала положение немцев в этом районе [72, F. 1136].
Штаб 479-го стрелкового полка отчитался, что полк при поддержке артиллерии и танков 68-й ТБр вышел к Лупанове к 15.00, после чего силами 8-й роты занял эту деревню. Дальнейшее продвижение пехоты в Грынские Дворы было задержано сильным огнем противника, в т.ч. самоходных орудий. 1 из 3 танков Т-34 на подступах к Лупанове подорвался на мине и загородил дорогу остальным танкам [45, л. 207]. Согласно отчету штаба 153-го ТБ, это был танк командира 2-й роты 153-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Багнюка. Однако повреждения явно оказались не слишком серьезными, и их довольно быстро удалось устранить [7, л. 50].
По свидетельству штаба 296-й ПД, около 16.00 последовала советская атака, вероятно, силами 568-го стрелкового полка южнее дороги Грынские Дворы – Грынь. При этом оборонявшаяся здесь немецкая саперная рота обратилась в бегство, после чего в обороне 519-го пехотного полка между его 7-й и 9-й ротами образовалась брешь шириной в 1 километр [72, F. 1137]. Вдобавок к этому к 16.00 соседний справа 1176-й стрелковый полк 350-й стрелковой дивизии ворвался в деревню Паком и к 18.00 завершил ее зачистку от противника, тем самым выйдя на уровень 568-го полка и прикрыв его правый фланг [47, л. 278]. Воспользовавшись успехом соседей, в 17.00 при поддержке артиллерии и танков 479-й стрелковый полк возобновил наступление из Лупановы, быстрым броском занял отдельные сараи возле Грынских Дворов и соседнего к востоку хутора Должанский, а также захватил отходивший по дороге из деревни Долгая на Грынские Дворы обоз в составе до 30 повозок противника [45, л. 207]; [49, л. 52]. К этому времени 479-й полк поддерживал один только танк старшего лейтенанта Багнюка, а 2 других танка Т-34 (в т.ч. танк лейтенанта Алексея Христофорова) поддерживали атаки 568-го стрелкового полка на Брежнево [3, л. 220, 221]. Именно танк Багнюка обстрелял и разгромил тот самый отходящий обоз, а всего в общей сложности в бою 30 марта экипаж старшего лейтенанта Ивана Багнюка (механик-водитель старшина Анатолий Кривомаз, башенный стрелок красноармеец Ибатула Тухватулин) уничтожил до взвода пехоты, 1 Panzerjager I, до 20 блиндажей, 4 дома с пулеметными точками [9, л. 21]; [96]; [9, л. 21]; [96].
По соседству с ним атаковавшие совместно с 568-м стрелковым полком 2 танка Т-34 вышли на окраину Брежнево, где в последовавшем затем бою подбили и сожгли 1 Panzerjager I, разбили несколько домов, уничтожили до взвода пехоты [3, л. 221]. Наиболее отличился здесь экипаж Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова (механик-водитель старшина Федор Сидорчук; 151-й ТБ), который подбил 1 Panzerjager I и уничтожил 2 ДЗОТа [95, л. 227].
Не имея уже сил удерживать растянувшуюся линию фронта, вечером 30 марта 296-я пехотная дивизия сначала стала отходить на рубеж: Слобода – Дубенские выселки – Брежнево – Громоздово – Железница, а с 1.00 31 марта, как и соседняя справа 167-я пехотная дивизия, по приказу штаба 53-го АК отошла на заранее подготовленный рубеж обороны за речку Рука [72, F. 1137, 1139]. Благодаря этому, вероятно, уже ночью 479-й стрелковый полк 149-й СД занял Грынские Дворы и в 23.00 30 марта занял здесь оборону [54, л. 8]. Соседний 568-й стрелковый полк, отбив 2 контратаки противника, к 1.00 31 марта занял Брежнево и вышел на уровень 479-го полка [45, л. 213]; [49, л. 52].
Штаб 568-го СП отчитался, что полком к утру 31 марта было уничтожено 2 «танка», 1 легковая автомашина, 4 орудия (2 зенитных, 1 75-мм пехотное, 1 37-мм ПТО), захвачено 8 лошадей, 2 орудия (1 75-мм, 1 37-мм) и 150 75-мм снарядов, 1 81-мм миномет и 40 лотков мин к нему, 9 пулеметов (1 станковый, 8 ручных) и 40 пулеметных лент, 15 винтовок, 4 пистолета, 2 компаса, 10 ящиков патронов [45, л. 211-213].
479-й стрелковый полк, по подсчетам своего штаба, 30 марта подбил 2 Panzerjager I, уничтожил 103 немца, захватил 8 пленных, 22 лошади, 2 орудия ПТО, 4 миномета (2 81-мм, 2 50-мм), 16 ручных пулеметов, 9 автоматов, 105 винтовок, 330 ручных гранат и другие трофеи [45, л. 207].
Собственно танковая группа 68-й ТБр 30 марта, по данным штаба 68-й ТБр, уничтожила в общей сложности до батальона пехоты, 2 «средних танка» (т.е. Panzerjager I), до 30 повозок, 5 орудий ПТО, до 20 блиндажей, 6 домов с пулеметными точками [9, л. 20, 21].
Потери 296-й пехотной дивизии 30 марта были действительно велики, но до батальона пехоты все равно не дотягивали: на всем своем участке фронта дивизия потеряла 210 человек личного состава: 44 – убитыми, 20 – пропавшими без вести, 146 – ранеными [72, F. 1180].
Итоги мартовских боевых действий
После освобождения Грынских Дворов и Брежнево все 3 танка Т-34 группы Грудина 1 апреля 1942 г. остались в обороне деревень Лупанова и Грынские Дворы и в дальнейшем наступлении 149-й стрелковой дивизии не участвовали [7, л. 77]. Всего к вечеру 1 апреля 68-я танковая бригада имела 432 человека личного состава (112 % штатного состава) и 80 танков (16 КВ-1, 26 Т-34, 33 Т-60, 5 Т-30): 22 танка (1 КВ-1, 3 Т-34, 14 Т-60, 4 Т-30) – на ходу и 38 танков (11 КВ-1, 12 Т-34, 14 Т-60, 1 Т-30) – в ремонте (в т.ч. 10 танков – 3 КВ-1, 5 Т-34, 1 Т-60, 1 Т-30 – требовали капремонта). Еще 20 танков (4 КВ-1, 11 Т-34, 5 Т-60) числились в безвозвратных потерях [7, л. 78]; [55]. 2 танка КВ-1 153-го ТБ, подорванные немцами 13 марта в деревне Ржевка, в безвозвратные потери были списаны только в начале апреля (прим. – судя по донесениям штаба 68-й ТБр, 7 или 8 апреля) [7, л. 98, 103].
Всего в ходе боевых действий в конце марта в районе деревень Грынь и Грынские Дворы 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила до роты пехоты, 2 «средних танка» (т.е. в действительности САУ Panzerjager I), 5 повозок, 4 ДОТа, 10 ДЗОТов, несколько домов с пулеметными точками, наблюдательный пункт. Потери составили 2 танка Т-34 подорвавшимися на минах [7, л. 53].
В общей сложности с 20 по 31 марта 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 2 рот пехоты, 2 «средних танка», до 10 повозок, 4 ДОТа, 12 ДЗОТов, до 20 домов с немецкой пехотой. Потери составили 15 человек личного состава (2 – убитыми, 9 – пропавшими без вести, 4 – ранеными) и 6 танков: 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – безвозвратно, 3 Т-34 – подорвавшимися на минах, 1 Т-34 – подбитым артогнем [7, л. 53]. Впрочем, судя по документам, за это время было потеряно 10 танков (3 КВ-1, 7 Т-34): 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – безвозвратно, 5 Т-34 – подорвавшимися на минах, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми артогнем, 1 КВ-1 – потерпевшим аварию.
В целом в марте 1942 г. 68-я танковая бригада провела 19 дней (1-6, 8- 13, 15, 16, 21, 27-30 марта) в боях. За это время она участвовала в освобождении 4 населенных пунктов (Грынь, Грынские Дворы, Лупанова, Брежнево), по подсчетам своего штаба, уничтожила 971 немца, 5 танков, 45 повозок, 18 орудий, 2 миномета, 7 пулеметов, 46 блиндажей и ДЗОТов [6, л. 177].
Сама бригада потеряла 39 человек личного состава (14 – убитыми, 8 – пропавшими без вести, 17 – ранеными и заболевшими). В качестве пополнения было получено 18 человек личного состава [6, л. 177].
При сложении цифр из 10-дневных отчетов штаба бригады получаем несколько иные цифры. Уничтожено 6 средних танков, до 10 повозок, 17 орудий (2 75-мм, 15 ПТО), 4 миномета, 3 ручных пулемета, 4 ДОТа, 38 ДЗОТов, до 40 домов с немцами, склад боеприпасов.
Потери ее составили 52 человека личного состава (12 – убитыми, 9 – пропавшими без вести, 31 – раненым) и 32 танка (5 КВ-1, 22 Т-34, 4 Т-60, 1 Т-30): 2 Т-34 – сгоревшими, 14 танков (3 КВ-1, 11 Т-34) – подорвавшимися на минах, 16 танков (2 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60, 1 Т-30) – подбитыми [7, л. 18, 27, 53]. Безвозвратные потери в технике за март составили, по всей видимости, 9 танков (4 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60): 2 Т-34 (153-й ТБ) сгорели в Веснинах 1 и 3 марта, 1 Т-60 (153-й ТБ) был разбит артогнем 5 марта у Петуховки, 2 КВ-1 (153-й ТБ) подорваны немцами 13 марта в деревне Ржевка, 1 КВ-1 (151-й ТБ) разбит артогнем 15 марта в Веснинах, 1 КВ-1 (153-й ТБ) и 1 Т-34 (151-й ТБ) подбиты и взорваны немцами 21 марта в Веснинах, а 1 Т-34 (153-й ТБ) также, вероятно, потерян в Веснинах. В начале марта бригадой было получено на пополнение из 142-го отдельного танкового батальона 5 танков (1 КВ-1, 4 Т-60), которые вошли в состав 151-го танкового батальона.
Начало боев за деревню Аннина
1-2 апреля 1942 г. 68-я танковая бригада из-за малой численности оставшихся на ходу танков КВ-1 и Т-34 в наступлении 61-й армии не участвовала и продолжала приводить себя в порядок, занимаясь ремонтом техники. К вечеру 2 апреля общее количество исправных танков удалось довести до 26 штук (2 КВ-1, 6 Т-34, 14 Т-60, 4 Т-30), из них 1 Т-34 оставался в Грынских Дворах, 2 Т-34 – в Брежнево, остальные танки КВ-1 и Т-34, а также 4 легких танка (2 Т-60, 2 Т-30) – в Волосово рядом со штабом бригады [7, л. 81]. В эти же 2 дня на основании приказа командующего армией 7 из 9 танков Т-60 4-й роты 153-го ТБ под командой лейтенанта Журавлева были переброшены из Белева на усиление левофланговой 356-й стрелковой дивизии 61-й армии и расположились в обороне села Араны (31 км юго-восточнее г. Белев), 2 других танка Т-60 остались в обороне Белева. Более в расположении 68-й танковой бригады ничего не изменилось [7, л. 76, 84]; [16, л. 9]. 1 апреля в деревне Грынь был ранен в кисть левой руки и госпитализирован пом. нач. тех. части по арт. снабжению 153-го ТБ воентехник 2-го ранга Николай Клейменов – это были все потери 68-й танковой бригады в начале апреля [7, л. 83]; [97].
Тем временем наступление 61-й армии продолжалось и без поддержки танков. Освободив десятки оставленных немцами населенных пунктов, стрелковые дивизии вышли к основной линии обороны противника, где их дальнейшее продвижение было остановлено немцами. Наступавшая правее 149-й стрелковой дивизии 350-я стрелковая дивизия в ночь на 1 апреля заняла деревни Касьяново, Передель и завязала бой на восточной окраине Поздняково. Само село Поздняково занимали немцы [56, л. 1]. Как позже выяснила разведка 350-й СД, рубеж обороны немцев протянулся на участке: северная окраина хутора Леоновский – высота 251,0 (северо-западнее с. Прздняково) – северная окраина Поздняково и далее вдоль дороги на Новую Деревню. Перед передним краем проходили проволочные заграждения, спираль Бруно, на переднем крае находились заранее оборудованные ДЗОТы и блиндажи [56, л. 6, 7]. Собственно 149-я стрелковая дивизия к утру 2 апреля следом за 350-й дивизией вошла в Касьяново и Передель, а также заняла хутор Митрохин и вплотную подошла к деревням Старые Выселки, Новая Деревни и Аннина, к такой же заранее подготовленной линии обороны немцев [53, л. 2]. Отступивший сюда 519-й пехотный полк 296-й пехотной дивизии 2 апреля успешно отбил все атаки 149-й СД на эти населенные пункты [73, F. 254, 256].
Чтобы не дать немцам закрепиться на новом рубеже обороны, штаб 61-й армии решил вновь ввести в бой 68-ю танковую бригаду. В 19.00 2 апреля зам. командующего 61-й армией по танковым войскам майор Борисенко своим боевым распоряжением поставил 68-й танковой бригаде задачу: к 18.00 3 апреля сосредоточить в Грынских Дворах все имеющиеся исправные тяжелые и средние танки (прим. – 2 КВ-1, 6 Т-34), сюда же прибыть командиру бригады с оперативной группой штаба бригады и сосредоточить в Грынских Дворах горючее и боеприпасы для обеспечения действий танков [7, л. 85].
По решению штаба 68-й ТБр вновь создаваемую танковую группу возглавил командир 151-го ТБ старший лейтенант Рыбаков. На командира 153-го ТБ майора Грудина возлагалось обеспечение танков ГСМ и боеприпасами. Помимо средних и тяжелых танков в танковую группу были включены находящиеся в Волосово исправные легкие танки [7, л. 86]. Всего, согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, в группу Рыбакова были включены 6 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) 151-го ТБ и 6 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60) 153-го ТБ [16, л. 9]. Находящиеся в Волосово танки выступили оттуда с 12.00 3 апреля и, по всей видимости, к исходу того же дня прибыли в Грынские Дворы. Здесь же расположилась опергруппа штаба бригады в составе командира, комиссара, начальника штаба бригады, начальника Особого Отдела, начальника связи и начальника по специальной связи бригады [9, л. 21]. 40-километровый переход не обошелся без потерь: в деревне Чернышино сломался танк Т-34 151-го ТБ (рассыпался стартер, перегрелся мотор), а у деревни Киреевское сломался 1 Т-60 151-го ТБ (полетели болты муфты сцепления) [7, л. 89]; [16, л. 9].
Пока танковая группа Рыбакова еще находилась на марше, оставшиеся на усилении 149-й стрелковой дивизии 3 танка Т-34 во главе с командиром 2-й роты 153-го ТБ старшим лейтенантом Иваном Багнюком, согласно донесению штаба 153-го ТБ, в 11.00 3 апреля прибыли в расположение 149-й СД в Касьяново, откуда затем были выдвинуты на деревню Аннина. Приказ на их сосредоточение в Грынских Дворах, по всей видимости, был получен Багнюком несколько позже [7, л. 88, 90]. К 11.00 2 из 3 танков Т-34 по дороге Касьяново – Старые Выселки вышли в 600 метрах от немецких позиций к северо-востоку от Старых Выселков и с 11.00 остановились здесь. Скорее всего, дальнейшее продвижение танков вперед оказалось невозможным из-за сугробов либо же они поджидали пехоту. Попав под огонь немецкой артиллерии, оба танка с 12.30 отошли обратно в сторону Касьяново. Чуть позже со стороны Касьяново вдоль дороги немецкие позиции атаковало уже все 3 танка Т-34, но они вновь были остановлены огнем артиллерии и отошли обратно на Касьяново [73, F. 258]; [82, F. 269].
Действия пехоты 568-го стрелкового полка, которая наступала с севера на Старые Выселки там же, где и атаковали танки Т-34, в документах штаба 296-й ПД не упоминаются совершенно, что говорит о ее пассивности. Согласно оперативной сводке штаба 568-го СП, участвовавшие в наступлении 2 батальона 568-го СП к 12.00 вышли в 300 метрах северо-восточнее Старых Выселков, где их продвижение было остановлено сильным огнем противника из блиндажей и с чердаков домов. Произведенная разведка выявила в этой деревне около 7 ДЗОТов. В 13.00 штаб полка запросил у штаба дивизии поддержку артиллерии, которая к 3 апреля, по всей видимости, еще не успела подойти [54, л. 17]. Не лучше оказалось и продвижение соседнего слева 479-го стрелкового полка. В итоге этих боевых действий в ночь на 4 апреля, оставив на достигнутом рубеже (Романовский – Митрохин – 300-400 метров северо-восточнее Старых Выселков) отряды прикрытия, 149-я стрелковая дивизия на ночь отвела основные силы в населенные пункты Касьяново, Тимофеенки, Дубрякин, Митрохин [53, л. 1].
По данным штаба 153-го ТБ, всего в бою 3 апреля танки Т-34 без каких-либо собственных потерь уничтожили 1 орудие ПТО, 3 минометные и 3 огневые точки, 4 блиндажа, 4 ДЗОТа [7, л. 92]. Получив наконец-то приказ майора Борисенко, с 18.00 3 апреля все 3 танка Т-34 были отведены обратно в Грынские Дворы в расположение танковой группы Рыбакова [7, л. 90]. Всего по состоянию на 16.00 4 апреля в Грынских Дворах сосредоточилось 12 танков (4 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60, 3 Т-30) [7, л. 91]. Здесь они оставались 5 и 6 апреля, не участвуя в боевых действиях.
Тем временем 3 апреля 7 танков Т-60 4-й роты 151-го ТБ были сняты из деревни Железница с участка 356-й стрелковой дивизии, а 2 танка Т-60 сняты с обороны Белева, и 5 апреля все 9 танков Т-60 роты Журавлева кружным путем через Белев прибыли на западный берег Оки в район деревни Игнатьево, поступив на усиление 356-й стрелковой дивизии, штаб которой как раз располагался в Игнатьево [7, л. 89, 94]; [16, л. 9].
В 1.00 6 апреля штаб 356-й СД своим боевым приказом № 26 поставил Журавлеву задачу: перебросить один танковый взвод на юго-западную опушку рощи в районе совхоза им. Шмидта (ныне пос. Совхозный) для стрельбы с места [57]. В 5.20 6 апреля в штаб немецкой 112-й пехотной дивизии доложили о шуме танковых моторов со стороны совхоза: проходила передислокация танков Т-60 [83, F. 322]. Один из танков Т-60, буксируя за собой 76-мм орудие 918-го артполка, подорвался на мине, находившейся глубоко под снегом на западной опушке рощи на дороге совхоз – Новые Дельцы. При взрыве орудие опрокинулось, а на танке были повреждены гусеница, каток, звездочка ведущего колеса и пушка. Оставив танк, экипаж отошел в тыл. Об этом происшествии в штаб 112-й ПД доложили в 7.30, т.е. танк подорвался где-то между 5.20 и 7.30 [7, л. 101]; [58, л. 15]; [83, F. 322].
После потери 1 танка Т-60 4-я рота 151-го ТБ сократилась до 8 танков Т-60. Из них 5 танков заняли оборону в районе Петрищево, что к юго-западу от Игнатьево, а 3 танка находились в боевом охранении в районе совхоза им. Шмидта в 500-600 метрах от позиций противника [7, л. 108]. Эвакуировать подорвавшийся на мине танк из-за отсутствия средств эвакуации не удалось, а потому тот надолго остался стоять в районе совхоза им. Шмидта.
Провал атак 7 апреля 1942 г. на Аннину и Поздняково
В 16.00 6 апреля 1942 г. штаб 61-й армии отдал 149-й и 350-й стрелковым дивизиям боевой приказ № 33 о переходе 7 апреля в наступление на деревни Аннина и Поздняково, для чего на усиление каждой дивизии поступало по одной танковой роте 68-й ТБр, 138-й и 207-й артиллерийские полки РГК, а в артподготовке должны были участвовать 2 дивизиона РС [20, л. 66]. К этому времени, к 16.00 6 апреля 68-я танковая бригада имела на ходу 26 танков (4 КВ-1, 4 Т-34, 16 Т-60, 2 Т-30) [7, л. 97]. Согласно донесениям штабов танковых батальонов, непосредственно в Грынских Дворах расположились 6 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) 151-го ТБ и 8 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60, 1 Т-30) 153-го ТБ [7, л. 95, 96]. В тот же день, 6 апреля, в бригаде были сформированы 2 танковые группы. 1-я группа в составе 6 танков во главе с командиром 2-й роты 151-го ТБ лейтенантом Сергеем Зильберманом была придана командиру 350-й СД и в 24.00 прибыла на исходные позиции на восточную опушку леса в 150 метрах западнее деревни Леоново (3,2 км севернее д. Поздняково). Вторая группа из 6 танков во главе с командиром 1-й роты 151-го ТБ старшим лейтенантом Иваном Наумовым осталась на усилении 149-й стрелковой дивизии и в 24.00 вышла на исходные позиции в 500 метрах северо-западнее деревни Гулякин (4 км северо-восточнее д. Аннина) [7, л. 58, 98]. Из-за своей малочисленности танки получили задачу поддерживать пехоту огнем с места, маневрируя вдоль дорог Леоново – Поздняково и Гулякин – Аннина [16, л. 10].
Состав танковых групп в разных документах отличается. Согласно отчету штаба 153-го ТБ и донесению штаба 68-й ТБр от 8 апреля, в группе Зильбермана были 2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-30, а в группе Наумова – 2 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60, 1 Т-30 [7, л. 58, 103]. Согласно донесению штаба 68-й ТБр от 7 апреля и журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, в группе Зильбермана были 2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60, а в группе Наумова – 2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-30 [7, л. 98]; [9, л. 22]. Согласно докладу штаба 151-го ТБ, в группу Наумова входили 2 Т-60 151-го ТБ и ни одного танка Т-30 [7, л. 57]. Единственное, что не вызывает тут сомнений, это количество танков КВ-1 и Т-34 в обеих группах.
Наступление танкистов готовилось загодя. 5 апреля со стороны 68-й танковой бригады была проведена рекогносцировка дорог к исходным позициям, рекогносцировка самих исходных позиций и частично переднего края обороны противника в районе предстоящих боевых действий. После передислокации танков 6 апреля командиры экипажей танков и опергруппы штаба бригады вторично выехали на рекогносцировку местности и увязку взаимодействия танков с пехотой и артиллерией. Дороги к исходным позициям были заранее расчищены от снега, что обеспечивало участие в наступлении легких танков [7, л. 59]; [9, л. 22]. Также со стороны саперного батальона 149-й СД 6-7 апреля были проделаны для танков 3 прохода через овраги [15, л. 60].
В ночь на 7 апреля советская авиация произвела сильные удары на Аннину и Поздняково, в 6.00 7 апреля началась артподготовка, в 7.30 вновь ударила советская авиация, а в 7.40 артиллерия нанесла заключительный огневой налет [7, л. 103]; [50, л. 63]; [73, F. 262]. Артподготовку на участке 149-й СД осуществляли 138-й и 314-й артиллерийские полки и 271-й противотанковый дивизион, в т.ч. выведенная на открытые позиции 4-я батарея 138-го ПАП вела огонь прямой наводкой по Новой Деревне и Старым Выселкам к северу от Аннины [50, л. 63]; [52, л. 1].
По данным штаба 68-й ТБр, танковая группа лейтенанта Зильбермана выступила в атаку на Поздняково в 7.40, а танковая группа старшего лейтенанта Наумова вышла в атаку на Аннину в 7.50 [7, л. 103]; [9, л. 22]. Штаб 149-й СД отчитался, что наступление началось в 8.40 [53, л. 11]. Штаб 153-го ТБ отчитался, что танки выступили в атаку в 9.00 [7, л. 102]. Ну а перед немцами наступавшие и вовсе появились только около 10.00, спустя 2 с лишним часа после окончания артподготовки, когда немецкая пехота уже успела от нее полностью оправиться и привести в порядок свои позиции [73, F. 262].
По решению штаба 149-й СД 568-й стрелковый полк с северо-востока атаковал на Старые Выселки и Новую Деревню, 479-й стрелковый полк – с востока на Аннину, а с началом наступления из-за левого фланга 479-го полка на юго-восточную окраину Аннины был брошен 2-й батальон 744-го СП. Танковая группа Наумова, усиленная взводом армейского саперного батальона, наступала на участке 479-го полка непосредственно на Аннину [52, л. 1]; [53, л. 11]. Всего в атаках со стороны Касьяново, Митрохина, Романовки и Романовского немцы насчитали не более 800 пехотинцев [73, F. 262].
Наступление проходило крайне тяжело. Атаковавший на Новую Деревню и Старые Выселки 568-й стрелковый полк был встречен сильным огнем противника и залег на подступах к этим деревням [53, л. 11]. Атаковавший на южную и северную части Аннины 479-й стрелковый полк, выйдя в 150-200 метрах от деревни, также был остановлен сильным пулеметным и минометным огнем. Все неоднократные попытки вновь подняться в атаку были отражены огнем противника [54, л. 59].
Утром для развития наступления 479-го полка в атаку на юго-восточную окраину Аннины был брошен 2-й батальон 744-го стрелкового полка, который к 13.00 занял 8 домов на окраине деревни. С немецкой стороны прорыв советской пехоты в Аннину не подтвержден [54, л. 54, 63].
Немцы насчитали лишь 3 танка из состава танковой группы Наумова, которые атаковали совместно с пехотой 479-го СП. Это были 1 КВ-1 и 2 Т-34. Остальные 3 танка, возможно, действовали во 2-м эшелоне. Находившиеся в Старых Выселках немецкие 88-мм зенитные орудия встретили танки огнем, сожгли 2 танка Т-34 153-го ТБ и подбили танк КВ-1 [73, F. 264]. У танка КВ-1 (153-й ТБ) был разбит поддерживающий каток, сгорели стартер и проводка. Экипаж сгоревшего танка Т-34 младшего лейтенанта Невиданова в полном составе вышел из строя, сам Невиданов был ранен, механик-водитель старший сержант Федор Чечак, командир башни младший сержант Федор Орлов и стрелок-радист младший сержант Иван Стецунов сгорели вместе с танком. Был ранен командир роты тяжелых танков старший лейтенант Иван Наумов, а также был ранен находившийся вне своего танка Т-30 командир танка 153-го ТБ старшина Робинович [7, л. 54, 59, 99]; [16, л. 10].
Уже после провала танковой атаки, по свидетельству немцев, в 16.20 479-й стрелковый полк и 2-й батальон 744-го СП силами до 800 человек пехоты вновь атаковали 519-й пехотный полк в Аннине. В 17.00 519-й полк при поддержке артиллерии, танков и штурмовых орудий контратаковал из Аннины в направлении Романовки и отбросил от Аннины 479-й полк и 2-й батальон 744-го СП, после чего в 18.00 те были вынуждены перейти к обороне [73, F. 264]; [89, F. 519]. По итогу наступления 1-й и 3-й батальоны 479-го СП окопались в 400 метрах к северо-востоку от южной части Аннины, а 2-й батальон 479-го СП – в 200-300 метрах восточнее северной части Аннины [54, л. 59]. За день 479-й стрелковый полк потерял 109 человек личного состава [54, л. 66]. Единственным его успехом в тот день было освобождение деревни Романовка [7, л. 103]. 2-й батальон 744-го СП, потеряв за день 106 человек личного состава (в т.ч. 42 – убитыми), окопался в 300-400 метрах от юго-восточной окраины Аннины [54, л. 64]. По данным штаба 68-й ТБр, помимо Романовки был также освобожден хутор Романовский (1,5 км южнее д. Романовка), который находился в полосе наступления 744-го полка, но из донесений штаба 744-го СП занятие Романовского 7 апреля не подтверждено [7, л. 103].
350-я стрелковая дивизия выделила для наступления на Поздняково 1-й и 2-й батальоны 1176-го стрелкового полка и 3-й батальон 1180-го стрелкового полка [56, л. 8]. Перед немцами наступавшие появились около 10.00. Всего немцы насчитали в атаках на Поздняково со стороны села Передель 100 человек (прим. – 3-й батальон 1180-го СП), а со стороны Леоново – еще 300-400 человек (прим. – батальоны 1176-го СП) и 5 танков [73, F. 262, 264]. Согласно показаниям захваченного 8 апреля пленного, в Поздняково им противостоял 3-й батальон 521-го пехотного полка в составе 720 человек личного состава, по 180 человек в каждой роте. Отсюда следует, что никакого превосходства наступающих над обороняющимися в живой силе не было [56, л. 10].
Не доходя 800 метров до позиций противника, головной танк Т-34 командира 2-й роты 151-го ТБ лейтенанта Сергея Зильбермана был подбит тяжелым орудием противника, сам Зильберман погиб, его механик-водитель старшина Федор Сидорчук был ранен, а стрелок-радист старший сержант Иван Гедзь то ли ранен, то ли контужен [7, л. 99, 103]; [16, л. 10].
Подбитый танк загородил проход остальным танкам по дороге Леоново – Поздняково, из-за чего те вынуждены были остановиться. Командир 151-го ТБ старший лейтенант Рыбаков, увидев эту остановку с наблюдательного пункта командира 350-й СД, направился к танкам, но по пути был убит осколком снаряда. Только спустя 2 часа саперами был проделан обходной путь в сугробах, и танки возобновили атаку Поздняково [16, л. 10].
Ворваться в Поздняково им так и не удалось. Единственным достижением наступавших было то, что расположенное в районе кладбища у северной окраины Поздняково немецкое боевое охранение оставило свои позиции и отошло в само Поздняково [73, F. 264]. Заняв кладбище, 1-й и 2-й батальон 1176-го СП вышли в 200 метрах севернее Поздняково, а 3-й батальон 1180-го СП достиг проволочного заграждения у северо-восточной окраины [56, л. 8]. Всего за день 7 апреля в безуспешных атаках на Поздняково 350-я стрелковая дивизия потеряла 176 человек личного состава (58 – убитыми, 118 – ранеными), в т.ч. 76 человек потерял поддерживаемый танкистами 1176-й стрелковый полк [56, л. 10].
После провала всех атак в 18.00 оставшиеся танки группы Зильбермана отошли на исходные позиции в Леоново [16, л. 10]. Немцы насчитали 3 танка 68-й ТБр, подбитых немецкой артиллерией у Поздняково [73, F. 264]. Согласно документам 68-й ТБр, было подбито только 2 танка: КВ-1 и Т-34. У танка КВ-1 (151-й ТБ) тяжелым снарядом была разбита гусеница, для ее починки требовалось 6 траков. Согласно журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, на танке также была заклинена башня, а у танка Т-34 лейтенанта Зильбермана разбита гусеница. Оба танка подбитыми остались стоять на поле боя [7, л. 99, 103]; [9, л. 23].
В 3.00 8 апреля контратаковавший из Подняково 520-й пехотный полк вновь занял район кладбища к северу от Поздняково, выбив отсюда отряд прикрытия 1176-го стрелкового полка. Высланная немцами на север вдоль дороги на Леоново разведгруппа наблюдала буксировку обоих подбитых к северу от Поздняково танков, но помешать ей никак не могла [73, F. 266].
В общей сложности 68-я танковая бригада потеряла 7 апреля 7 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-60, 1 Т-30): 2 Т-34 (153-й ТБ) – сгоревшими и 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми, 2 танка (1 Т-60, 1 Т-30) - сломавшимися. На обоих легких танках (1 Т-60 151-го ТБ, 1 Т-30 153-го ТБ) отказали пушки ШВАК. Также было потеряно 10 человек личного состава: 5 человек – убитыми (старший лейтенант Рыбаков, лейтенант Зильберман, старший сержант Чечак, младшие сержанты Орлов и Стецунов), 4 – ранеными (командир танка Т-34 153-го ТБ младший лейтенант Невиданов, старший лейтенант Наумов, старшина Сидорчук, старшина Робинович), 1 – контуженным (старший сержант Гедзь) [7, л. 99, 103, 104].
В донесении штаба 153-го ТБ от 8 апреля также отмечалось, что пропал без вести некий Абланенко [7, л. 102]. В каких-либо других документах 68-й танковой бригады о нем не упоминается, лишь в итоговом отчете штаба бригады говорится, что в тех боях был потерян 1 человек пропавшим без вести [7, л. 55]. В ОБД «Мемориал» данные на Абланенко найти не удалось.
В целом наступление 7 апреля фактически полностью провалилось, а задействованные в нем части понесли большие потери, в т.ч. 68-я танковая бригада вновь потеряла большинство своих ранее исправных танков КВ-1 и Т-34. Пытаясь сгладить этот горький факт, штаб 68-й ТБр в своем боевом донесении отчитался, что «наши части, ведя упорные бои, овладели южной и сев. окр. Аннино, кладбище сев. Поздняково 200 м, д. Романовка и д. Романовский» [7, л. 103]. Из всего этого верно лишь то, что действительно были заняты деревня Романовка и кладбище к северу от Поздняково, однако ночью кладбище было оставлено.
Согласно боевому донесению штаба 68-й ТБр, в общей сложности 7 апреля были уничтожены 2 пушки, 3 минометные батареи, 6 ДЗОТов, 16 домов с огневыми точками [7, л. 103]. В журнале боевых действий штаба 68-й ТБр эти цифры еще больше: до 20 убитых немцев, 4 пушки, 12 ДЗОТов, до 16 домов, но говорится о подавлении огнем только одной минометной батареи [9, л. 23].
Наиболее отличились в бою 7 апреля экипажи танков:
КВ-1 младшего лейтенанта Дмитрия Толстова (уничтожил 2 ДЗОТа, 10 домов с немцами);
Т-34 старшего лейтенанта Ивана Наумова (уничтожил 2 пушки, 6 ДЗОТов) [9, л. 23].
По данным штаба 296-й ПД, общие потери 296-й пехотной дивизии 7 апреля составили лишь 60 человек личного состава: 11 – убитыми, 49 – ранеными. О каких-либо потерях немцах в орудиях ПТО в тот день ничего не известно [82, F. 258].
Бои 8 апреля 1942 г.
После понесенных 7 апреля 1942 г. тяжелых потерь в танках на следующий день, 8 апреля, под Поздняково и Анниной осталось действовать 8 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60, 2 Т-30) [7, л. 103]. В 7.00 после сильной артподготовки 350-я стрелковая дивизия возобновила наступление и силами примерно 400 пехотинцев с востока, северо-востока и севера атаковала высоту со школой на северной окраине Поздняково. Наступление пехоты поддерживали своим огнем танки [73, F. 268]. Согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, танки вышли с исходных позиций в атаку в 8.00. В ходе атаки танк КВ-1 лейтенанта Шлемы Рухмана (153-й ТБ), согласно донесению штаба 68-й ТБр, выдвинулся вперед и уничтожил минометную батарею противника, однако снарядом ему заклинило башню [7, л. 103]; [16, л. 10].
Потеряв под огнем артиллерии и танков почти все тяжелое вооружение и большую часть гарнизона, немцы вынуждены были сдать здание школы, после чего 1176-й стрелковый полк вышел на северную окраину Поздняково. Чуть позже под сосредоточенным огнем артиллерии 296-й ПД пехота 1176-го СП небольшими группами стала отходить с этой высоты. Брошенные в контратаку подразделения 9-й и 11-й пехотных рот в 13.20 снова заняли высоту. К северу от нее немцы насчитали 5 танков 68-й ТБр, которые вели огонь с места и не выдвигались вперед, опасаясь мин [58, л. 10]; [73, F. 268]; [82, F. 258].
Маневрируя под огнем немецкой артиллерии, танк Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова (151-й ТБ) сел днищем на снег. Прямым попаданием снаряда была пробита маска орудия и сбит пулемет радиста. Т.к. экипаж Т-34 не смог вытащить свой танк из снега, командир 1-й роты 153-го ТБ старший лейтенант Иван Кавун в 16.00 отправил ему на помощь неисправный танк КВ-1 лейтенанта Рухмана, который вытащил Т-34, но сам при этом сел на днище в снегу. Экипаж Рухмана самостоятельно отрыл свой танк из снега и вывел его на исходную позицию. Также при повороте башни КВ-1 прижало и травмировало башенного стрелка Терещенко, в результате чего он был госпитализирован [9, л. 23]; [16, л. 10].
В 15.30 Кавуна вызвали к начальнику штаба 350-й СД, который предложил вновь атаковать Поздняково. Кавун потребовал предварительно разминировать дорогу, на что начальник штаба 350-й СД под угрозой трибунала в 17.00 приказал всеми имеющимися танками (прим. – 1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60) ворваться в Поздняково. Т.к. начальник инженерной службы 1176-го стрелкового полка заявил, что дорога разминирована, приказ был выполнен, и танки вышли в атаку в 18.00. Танк Рухмана в 70 метрах от Поздняково наскочил на мины обеими гусеницами [7, л. 54]; [16, л. 11]. В результате подрыва обе гусеницы были порваны, были подбиты катки и ограничители балансиров с левой стороны, пробиты топливные баки, заклинило люк радиста, были контужены старший механик-водитель Иван Сумкин и командир орудия старшина Николая Сорокин. В отчете штаба 68-й ТБр также говорится, что был контужен некий 3-й член экипажа. Возможно, это был сам Рухман. Следовавший за Рухманом танк Т-60 подорвался на минах в 100 метрах от Поздняково, был тяжело ранен и госпитализирован механик-водитель младший сержант Иван Чижиков, контужен и обжог глаза командир танка [7, л. 54, 106]. В журнале боевых действий штаба 151-го ТБ он назван как лейтенант Невиданов, а в отчете штаба 153-го ТБ – как лейтенант Банников [7, л. 60]; [16, л. 11]. Расстреляв с места боекомплект, оставшиеся танки отошли на исходные позиции. В подбитом танке КВ-1 остался только младший механик-водитель старший сержант Андрей Рябов [16, л. 11].
Вечером немцы отбили новую атаку 1176-го стрелкового полка по обе стороны от дороги на высоту со школой [73, F. 270]. По итогу наступления 1176-й стрелковый полк закрепился в 1 км северо-западнее кладбища и на самом кладбище у северной окраины Поздняково. Оба подорвавшихся на минах танка 68-й ТБр были прикрыты пехотой 1176-го полка [58, л. 11]. В немецких документах их подрыв на минах не упоминается, т.к., вероятно, прошел вне поля зрения немцев.
Наступление 149-й стрелковой дивизии 8 апреля поддерживал только танк КВ-1 воентехника 2-го ранга Василия Леонова (151-й ТБ), еще 2 танка Т-60 оставались возле штаба дивизии в обороне хутора Гулякин, что в 4 км северо-восточнее деревни Аннина [9, л. 24]. Начало наступления было запланировано штабом 149-й СД после часовой артподготовки, ударов авиации и финального налета «РС» с 8.00 [52, л. 10]. Судя по документам штаба 296-й ПД, именно тогда оно и началось. Всего, по подсчетам немцев, первоначально со стороны Митрохина на позиции боевого охранения 519-го пехотного полка атаковало примерно 50 советских пехотинцев, настолько малочисленными были советские части [73, F. 268].
Как и накануне, ни артиллерия, ни авиация не смогли подавить огневые точки противника, что отметил в своем донесении штаб 479-го СП [54, л. 61]. Каждый раз немцы подпускали наступавших до 40-50 метров, после чего открывали плотный огонь из пулеметов и минометов и обращали их в бегство. Вдоль села курсировали и вели огонь 2 немецких танка [49, л. 77, 78].
В ходе утренних атак 568-й стрелковый полк отбросил немецкое боевое охранение с позиций к востоку от Старых Выселков в сами Старые Выселки, вышел в 150-200 метрах от Старых Выселков и Новой Деревни, но в сами деревни ворваться так и не смог. 479-й стрелковый полк вышел в 150-200 метрах восточнее Аннины, а 744-й стрелковый полк подошел вплотную к проволочным заграждениям на юго-восточной окраине Аннины [53, л. 12]; [73, F. 268].
В 13.00 1-й и 3-й батальоны 479-го СП атаковали в 3-й по счету раз и продвинулись до проволочных заграждений, где вновь попали под плотный пулеметный и автоматный огонь, а также огонь 2 танков, после чего с большими потерями откатились обратно на исходные позиции. Перешел к обороне и наступавший на северную окраину Аннины 2-й батальон 479-го СП. В вершине оврага перед Анниной у противника оставалось 7 ДЗОТов, которые простреливали пулеметным огнем весь овраг и не давали 2-му батальону возможности продвигаться вперед. Соседний слева 744-й стрелковый полк закрепился в 50-70 метрах юго-восточнее Аннины [53, л. 13]; [54, л. 61]. Все эти части понесли в ходе безуспешных атак большие потери. Один только 479-й стрелковый полк 8 апреля потерял 189 человек личного состава [54, л. 66].
Ведя огонь с коротких остановок, поддерживавший пехоту танк КВ-1 воентехника 2-го ранга Василия Леонова 68-й ТБр разбил 3 блиндажа и прогнал с поля боя немецкие танки [9, л. 24]. Сам танк КВ-1 в конце концов также был подбит: у него был сбит поддерживающий каток [16, л. 10].
В общей сложности в бою 8 апреля танки 68-й ТБр в атаках на Поздняково и Аннину, по подсчетам штаба 151-го ТБ, уничтожили до 20 немцев, 1 пушку, 2 пулеметные точки, 8 ДЗОТов, 6 домов [16, л. 10]. Потери 68-й танковой бригады 8 апреля, по неполным данным, составили 6 человек личного состава ранеными и 4 танка (2 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-60): 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-60) – подорвавшимися на минах, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми.
Боевые действия 9-11 апреля 1942 г.
Согласно донесению штаба 153-го ТБ, в ночь на 9 апреля 1942 г. последний исправный танк КВ-1 группы Зильбермана, курсируя по дороге Леоново – Поздняково, из пушки и пулеметов обстреливал немецкие позиции, поддерживая действия 350-й стрелковой дивизии [7, л. 104]. В журнале боевых действий штаба 296-й ПД, напротив, говорится, что ночь прошла спокойно [73, F. 270]. С рассветом, в 5.00 оборонявшийся юго-восточнее Аннины 521-й пехотный полк на своем левом фланге сначала отбил атаку 100 пехотинцев (вероятно, 744-й СП), а в 8.00 – атаку танка с 30 пехотинцами. Танк был ошибочно опознан немцами как Т-34, но в действительности это был КВ-1 воентехника 2-го ранга Василия Леонова (151-й ТБ) [82, F. 257]. После небольших утренних вылазок весь день 9 апреля 149-я стрелковая дивизия пробыла в обороне, не проводя активных действий [53, л. 14]. За день задействованный в обороне танк Леонова огнем с места по Аннине разбил 3 ДЗОТа, 3 дома и подавил огонь минометной батареи [9, л. 24].
За день в Леоново осколком мины был ранен находившийся вне танка командир Т-60 лейтенант Банников, а в Романовке осколком мины был тяжело ранен в руку и госпитализирован командир 2-й роты 153-го ТБ старший лейтенант Иван Багнюк [7, л. 108]; [9, л. 24].
Согласно журналу боевых действий штаба 61-й армии, с 19.00 немцы силами до 7 рот пехоты с 2 танками контратаковали из Поздняково на кладбище, но оборонявшийся здесь 1-й батальон 1176-го стрелкового полка отбил эту контратаку. Уже ночью немцы повторной контратакой отбросили 1-й батальон 1176-го СП к северу от кладбища, после чего подорвали в районе кладбища танк КВ-1 лейтенанта Рухмана [49, л. 79]. С советской стороны было потеряно 15 человек убитыми и ранеными, а со стороны немцев – до 20 человек. Отступивший 1-й батальон 1176-го СП закрепился в 300 метрах к северу от Поздняково [56, л. 13].
В документах штаба 296-й ПД говорится, что для уничтожения танка Рухмана, находившегося южнее кладбища, были выделены группа истребителей танков и штурмовые орудия. Штурмовое орудие обстреляло танк, однако пробить его броню не смогло. Только в 17.30 удачным попаданием в открытый люк танка оно произвело подрыв его боеукладки [73, F. 270]; [82, F. 257].
Находившийся в подбитом танке КВ-1 младший механик-водитель старший сержант Андрей Рябов при подрыве танка не пострадал. По данным штаба 151-го ТБ, находясь в танке, он гранатой убил 6 немцев, которые пытались подойти к танку [7, л. 108]. Представляя Рябова к награждению орденом Красной Звезды, командование 151-го ТБ написало, что Рябов отбил несколько попыток немцев мелкими группами приблизиться к танку и уничтожить его. Помимо 6 убитых немцев нескольких он ранил, а также зажигательными пулями из пулемета поджег сарай, в котором находился некий «немецкий тяжелый танк» (надо полагать, штурмовое орудие). Впрочем, скорее всего, все это более поздние приписки со стороны штаба батальона [98].
Новое наступление 149-й стрелковой дивизии на деревню Аннина было запланировано на 8.00 10 апреля. Главный удар на южную часть Аннины с востока наносил 744-й стрелковый полк, который должны были поддерживать 4 танка (2 Т-34, 1 Т-60, 1 Т-30) 68-й ТБр. Навстречу ему с севера наносил удар 479-й стрелковый полк. Танкам, как и раньше, предписывалось продвигаться следом за пехотой и подавлять ДЗОТы противника на восточной окраине Аннины. Для развития наступления предназначался 568-й стрелковый полк, который к этому времени был сменен к северу от Старых Выселков соседней 350-й стрелковой дивизией и отведен в резерв командира 149-й СД в Романовский [52, л. 3]; [53, л. 14]. В 5.00 10 апреля 149-я стрелковая дивизия под огнем противника заняла исходные позиции, где в течение 15-20 минут подвергалась сильному огневому налету, после чего противник контратаковал из Аннины силами до 2 рот пехоты и 6 танков [53, л. 23]. Согласно немецким документам, это были подразделения 1-го батальона 519-го пехотного полка, которые при поддержке танковой роты (командир Темплин) атаковали в направлении Романовки [73, F. 272]; [82, F. 253].
За утро 744-й стрелковый полк одну за другой отбил 3 атаки немцев силою до батальона пехоты с 6 танками, захватил пленного из состава 519-го пехотного полка, а противник потерял 4 из 6 танков. 2 танка немцы отбуксировали в свое расположение, а два других остались на поле боя [53, л. 23]. Один из них застрял в снегу в лощине к востоку от Аннины еще во время 1-й немецкой атаки [54, л. 77]. По свидетельству самих же немцев, у танков были повреждены моторы, а не были они эвакуированы с поля боя из-за труднопроходимой местности [73, F. 272].
Еще во время продолжающихся немецких атак в 9.00 10 апреля танки КВ-1 и Т-34 68-й ТБр заняли оборону в районе Романовки, а в 15.00 командиром 744-го СП им было приказано эвакуировать 1 из 2 оставшихся на поле боя немецких танков. На выполнение задания был выслан танк КВ-1, но при буксировке немецкого танка у него была сорваны замедленная и первая скорости. Оставив немецкий танк, танк КВ-1 отошел от него на 300 метров и занял оборону. Когда сошел туман, немецкая артиллерия открыла огонь по танку КВ-1. Тот попытался отойти, но был подбит: сбита левая гусеница. Тогда же от прямого попадания крупнокалиберного снаряда сгорел стоявший в обороне танк Т-34 151-го ТБ. Экипаж невредимым выскочил из танка и ушел в хутор Гулякин [7, л. 113]; [9, л. 24, 25]. Об этих событиях 519-й пехотный полк сообщил в штаб 296-й ПД в 17.45. Всего восточнее Старых Выселок немцами было замечено 3 танка 68-й ТБр, из них 1 танк, опознанный как Т-34, был подбит 88-мм зенитными орудиями. Одно из зенитных орудий в ходе боя также получило прямое попадание снаряда в лафет и вышло из строя [73, F. 272, 274]; [82, F. 253]. Со стороны 68-й танковой бригады также за день в ходе артобстрела был разбит находившийся под Поздняково танк Т-60 [7, л. 110].
Согласно журналу боевых действий штаба 151-го ТБ, в конце концов танк КВ-1 все же смог эвакуировать подорвавшийся на мине немецкий танк в расположение 149-й СД, однако из других источников это не подтверждено [16, л. 11]. В журнале боевых действий штаба 296-й ПД говорится, что оба немецких танка были из-за невозможности их эвакуации взорваны немцами [73, F. 272].
11 апреля 149-я и 350-я стрелковые дивизии продолжали вести наступление, но без особого успеха [49, л. 81, 82]. Танки 68-й ТБр в нем участия не принимали, тем не менее, 11 апреля при невыясненных обстоятельствах сгорел 1 танк Т-34 [7, л. 113].
Всего по состоянию на 11 апреля 68-я танковая бригада все еще насчитывала 20 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 11 Т-60, 4 Т-30) – на ходу и 44 танка (10 КВ-1, 16 Т-34, 17 Т-60, 1 Т-30) – в ремонте. Из числа исправных танков 3 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-30) находились в обороне на участке 350-й СД в Леоново, 3 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-30) – на участке 149-й СД в Касьяново, 8 танков Т-60 – на участке 356-й СД в районе Петрищево, 3 Т-60 – на участке 346-й СД в Уколицах, а 3 танка (1 Т-34, 2 Т-30) оставались в Волосово [7, л. 110]. Количество личного состава к 10 апреля сократилось до 346 человек [61].
2-я половина апреля 1942 г. В армейском резерве
После провала всех попыток 61-й армии развить ее мартовское наступление в направлении Болхова армия с 12 апреля 1942 г. перешла к обороне, а 68-я танковая бригада получила приказ командующего 61-й армией: оттянуть всю матчасть бригады в Волосово, где с 15 апреля по 1 мая произвести ремонт неисправной техники. Танки КВ-1 и Т-34 должны были быть отремонтированы в Волосово, а танки Т-60 и Т-30 – в Белеве на 63-й подвижной ремонтной базе. Стягивание техники в Волосово, судя по донесению штаба 68-й ТБр, началось уже с 12 апреля [7, л. 120]; [9, л. 25]. Вероятно, в эти же дни началось переформирование 68-й танковой бригады и переход ее на штат № 010/317 от 12 января 1942 г., по которому бригада должна была иметь следующий состав:
управление бригады (штат № 010/317);
1-й (бывший 153-й) танковый батальон;
2-й (бывший 151-й) танковый батальон;
взвод связи и управления;
рота технического обеспечения;
хозяйственный взвод;
ПМП [1]; [7, л. 157].
15 апреля 1-й и 2-й танковые батальоны передали свои транспортные машины в формируемую роту техобеспечения [7, л. 117].
По состоянию на 15 апреля неисправными числилось 48 танков (10 КВ-1, 19 Т-34, 18 Т-60, 1 Т-30), в т.ч. 22 танка (4 КВ-1, 12 Т-34, 5 Т-60, 1 Т-30) требовали капремонта [7, л. 118]. Все эти танки были разбросаны на обширной местности, где ранее действовала 68-я танковая бригада. Стягивание их в Волосово и в Белев из-за отсутствия средств эвакуации растянулось на несколько дней. Не сразу были выведены в Волосово и все исправные танки. Только 22 апреля из подчинения командира 356-й стрелковой дивизии была выведена 4-я рота 2-го ТБ в составе 9 танков Т-60 и в тот же день переброшена на ПРБ-63 в Белев [16, л. 11].
16 или 17 апреля из списков были исключены все ранее отправленные на капремонт и безвозвратно потерянные танки, после чего в составе бригады осталось 39 танков (6 КВ-1, 6 Т-34, 23 Т-60, 4 Т-30), в т.ч. 3 танка Т-60 требовали капремонта [7, л. 118, 125].
До конца апреля 68-я танковая бригада оставалась в армейском резерве в районе Волосово, не участвуя в боевых действиях, занимаясь ремонтом техники и подготовкой оставшегося личного состава [9, л. 25, 26]. Потерь она в эти дни не имела, а в качестве пополнения в апреле, согласно итоговому отчету штаба бригады, было получено 6 человек личного состава [6, л. 177].
Итоги боевых действий в апреле 1942 г.
В общей сложности в апреле 1942 г. 68-я танковая бригада провела в боях 5 дней (3, 7-10 апреля). По подсчетам штаба 68-й ТБр, с 1 по 10 апреля танкистами во взаимодействии с пехотой и артиллерией было уничтожено до 25-30 немцев, 4 орудия, 12 ДЗОТов, 3 окопа, 16 домов с огневыми точками [7, л. 55]. В итоговом отчете штаба 68-й ТБр эти цифры значительно выше. Согласно ему, всего в апреле бригада уничтожила 120 немцев, 4 орудия, 4 пулемета, 22 блиндажа и ДЗОТа [6, л. 177].
Сама бригада потеряла, по одним данным, 13 человек личного состава (6 – убитыми, 7 – ранеными и заболевшими) [6, л. 177]. По другим данным, потери составили 16 человек личного состава (5 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 6 – ранеными, 4 – контуженными) и 14 танков (4 КВ-1, 9 Т-34, 1 Т-60): 4 Т-34 – сожженными артогнем, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-60) – подорвавшимися на минах, 8 танков (3 КВ-1, 5 Т-34) – подбитыми артогнем [7, л. 55].
Правда, из донесений штаба 68-й ТБр и ее батальонов следуют несколько иные потери:
21 человек личного состава (5 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 15 – ранеными и контуженными): 1 человек (раненым) – 1 апреля, 11 человек (5 – убитыми, 5 – ранеными и контуженными, 1 – пропавшим без вести) – 7 апреля, 6 человек (ранеными) – 8 апреля, 2 человека (ранеными) – 9 апреля;
14 танков (5 КВ-1, 6 Т-34, 3 Т-60): 4 Т-34 – сгоревшими, 1 Т-60 – разбитым артогнем, 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-60) – подорвавшимися на минах (в т.ч. 1 КВ-1 взорван немцами), 6 танков (4 КВ-1, 2 Т-34) – подбитыми (прим. - 6 апреля 1 Т-60 подорвался на минах; 7 апреля 2 Т-34 сгорели, 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) были подбиты; 8 апреля 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-60) подорвались на минах, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) были подбиты; 10 апреля 1 КВ-1 был подбит, 1 Т-34 сгорел, 1 Т-60 был разбит артогнем; 11 апреля сгорел 1 Т-34).
Основными причинами этих потерь штаб 68-й ТБр назвал:
1) плохо организованная инженерная разведка местности и плохо организованная разведка системы обороны противника;
2) ввод в бой только что отремонтированных танков [7, л. 55].
В безвозвратные потери за апрель были списаны, вероятно, 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60), которые сгорели или были взорваны немцами. В целом безвозвратные потери 68-й танковой бригады за январь - апрель 1942 г. представляются как 28 танков (7 КВ-1, 15 Т-34, 6 Т-60). С учетом того, что первоначальный танковый парк бригады в 46 танков (10 КВ-1, 16 Т-34, 20 Т-60) был в феврале - марте пополнен на 36 танков (6 КВ-1, 10 Т-34, 15 Т-60, 5 Т-30), а в итоге в составе бригады осталось лишь 39 танков (6 КВ-1, 6 Т-34, 23 Т-60, 4 Т-30), на заводской ремонт убыло ориентировочно 15 танков (3 КВ-1, 5 Т-34, 6 Т-60, 1 Т-30).
Обновление танкового парка. Май 1942 г.
В 19.00 1 мая штабом 68-й ТБр было получено приказание заместителя командующего 61-й армией по АБТВ о переходе бригады в район деревень Лиховищи, Кузнецово, что к юго-западу от Белева. Бригада выступила в ночь на 2 мая в составе 35 автомашин и 1 танка Т-34. В самом начале перехода, в 4.00 2 мая пошел дождь, из-за которого дороги, и ранее бывшие труднопроходимыми для транспорта из-за весенней распутицы, стали совершенно непролазными. По этой причине на лесной дороге между Волосово и поселком Ленинский засели в грязи практически все автомашины. Из-за абсолютной непроходимости дорог Белев – Лиховищи и Ровна – Кузнецово и большого скопления частей в Лиховищах и Кузнецово командование 68-й ТБр приняло решение не переправляться на южный берег речки Выра, а расположить бригаду на северном берегу реки: главные силы бригады – в Сенюхино, 1-й танковый батальон – в Ровне. Согласно этому решению к исходу 5 мая в район деревень Сенюхино, Ровна прибыло 15 танков (1 Т-34, 14 Т-30/60) и 28 автомашин. В пути осталось 7 автомашин (в т.ч. 3 автомашины сломались), еще 11 автомашин (в т.ч. 3 неисправных), 1 неисправный трактор и 4 мотоцикла остались стоять в Волосово [7, л. 66, 185].
В новом месторасположении 68-я танковая бригада оставалась в армейском резерве, не участвуя в боевых действиях, занимаясь эвакуацией и ремонтом неисправной техники и подготовкой личного состава. Всего по состоянию на 10 мая бригада насчитывала 374 человека личного состава и 39 танков (7 КВ-1, 9 Т-34, 19 Т-60, 4 Т-30), в т.ч. 18 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 12 Т-60, 4 Т-30) – в строю. Из этого числа танк КВ-1 № 43647 1-го ТБ оставался в Кумово, что в 10 км юго-западнее Волосово, вдали от расположения своего батальона [4, л. 5]; [62, л. 34]. Воспользовавшись тем, что начальство оказалось слишком далеко, 11 мая командир танка лейтенант Федоров в районе Кумово попытался противотанковой гранатой оглушить рыбу, однако граната разорвалась у него в руке, ранив самого Федорова [9, л. 26]. Неделю спустя, в 9.50 17 мая при набивке ленты снарядами для пушки ШВАК своего танка Т-60 в результате разрыва гильзы был ранен в обе руки и ноги механик-водитель танка старший сержант Федор Ткач (2-й ТБ) [7, л. 144]. Эти 2 раненых были единственные потери 68-й танковой бригады за весь май.
15 мая на станции Манаенки выгрузились прибывшие из резерва Брянского фронта из г. Елец на пополнение 68-й танковой бригады отремонтированные 5 танков Т-34 и в ночь на 16 мая перешли в расположение бригады, после чего ее танковый парк вырос до 44 танков (7 КВ-1, 14 Т-34, 19 Т-60, 4 Т-30) [4, л. 9, 10]. 3 танка Т-34 17 мая вошли в состав 1-го ТБ, а 2 Т-34 – в состав 2-го ТБ [7, л. 182]. Примерно 22 мая из состава бригады убыл 1 исправный легкий танк, после чего ее танковый парк сократился до 43 танков (7 КВ-1, 14 Т-34, 22 Т-30/60) [4, л. 22].
А к 23 мая в составе 2-го танкового батальона 68-й ТБр появился трофейный танк Pz.III [4, л. 16]. Танк этот был потерян немецкой 4-й ротой 39-го танкового полка 17-й танковой дивизии утром 14 мая 1942 г. при атаке хутора Митрохин (1,5 км восточнее д. Старые Выселки), который оборонял 2-й батальон 1146-го стрелкового полка 342-й стрелковой дивизии. Всего во время этой атаки немецкая танковая рота потеряла подорвавшимися на минах перед советскими позициями 4 танка, а 5-й танк (Pz.III) был подбит артогнем при попытке отбуксировать подорвавшиеся танки в тыл. Из-за невозможности эвакуации танков немецкие экипажи сняли с них радиостанции и пулеметы и подорвали свои машины, однако один из подорвавшихся на минах танков вполне подлежал ремонту [73, F. 1084, 1085].
Переброшенная сюда ремонтная бригада во главе с начальником реммастерской ПМ-5-6 старшим техником-лейтенантом Василием Леоновым с помощью 2 тракторов С-65 армейской 81-й эвакороты 18 мая эвакуировала подбитый танк с нейтральной полосы за позиции 1146-го полка в район хутора Гулякин, где отремонтировала его, после чего на отремонтированном танке прибыла в расположение 68-й бригады. За эвакуацию и ремонт танка Леонов был награжден медалью «За отвагу», так же как и командир тракторного взвода техник-лейтенант Николай Рыженков [9, л. 26]; [64, л. 63]; [100]; [101, л. 510].
25 или 26 мая из резерва Брянского фронта из г. Елец на пополнение 68-й танковой бригады прибыло 6 отремонтированных танков КВ-1. По 3 танка КВ-1 вошло в состав 1-го и 2-го танковых батальонов. В это же время были переданы в роту охраны штаба армии 2 исправных танка Т-60 2-го ТБ, после чего к исходу дня 26 мая танковый парк бригады насчитывал 48 танков (13 КВ-1, 14 Т-34, 1 Pz.III, 20 Т-30/60) [4, л. 18, 20].
30 или 31 мая все 5 требующих капремонта танков (1 КВ-1, 4 Т-34) из числа прежнего «зимнего» танкового парка 68-й ТБр были отправлены на заводской ремонт в Москву, а вслед за ними 31 мая или 1 июня на заводской ремонт убыл 1 неисправный танк КВ-1 [4, л. 27, 28]. После этого по состоянию на 1 июня 68-я танковая бригада хоть и имела по списку 48 танков (13 КВ-1, 14 Т-34, 1 Pz.III, 20 Т-30/60), но из них в строю оставалось 37 танков (8 КВ-1, 8 Т-34, 1 Pz.III, 20 Т-30/60), 5 танков (3 КВ-1, 4 Т-34) – в среднем ремонте и 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34) находились в заводском ремонте [4, л. 28]. К 31 мая бригада насчитывала 368 человек личного состава [62, л. 85].
В общей сложности в мае 68-я танковая бригада при отсутствии боевых действий потеряла во время несчастных случаев 2 человека личного состава ранеными (11 и 17 мая). В качестве пополнения было получено 24 человека личного состава, а также 12 отремонтированных танков (6 КВ-1, 5 Т-34, 1 Pz.III). На заводской ремонт за май убыло 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34), а 3 легких танка передано в другие части. Прибывший в качестве пополнения личный состав штаб 68-й ТБр охарактеризовал как «в танковом деле не подготовлен» [6, л. 177]; [9, л. 26].
2 или 3 июня из состава 68-й танковой бригады убыл еще 1 исправный легкий танк, после чего ее танковый парк сократился до 47 танков (13 КВ-1, 14 Т-34, 1 Pz.III, 19 Т-30/60), в т.ч. 37 танков (9 КВ-1, 8 Т-34, 1 Pz.III, 19 Т-30/60) оставались в строю [4, л. 30, 31]. 9 или 10 июня на заводской ремонт был отправлен еще 1 танк Т-34 [4, л. 40]. Всего к началу боевых действий по состоянию на 14 июня в составе бригады осталось 37 исправных (10 КВ-1, 7 Т-34, 1 Pz.III, 19 Т-30/60) и 4 требующих среднего ремонта (1 КВ-1, 3 Т-34) танка. Еще 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34) находились на заводском ремонте. Бригада имела 382 человека личного состава, 1 пулемет ДТ, 6 ППШ и ППД, 100 винтовок (в т.ч. 9 СВТ), 78 револьверов системы Нагана [4, л. 44].
Освобождение поселка Железинский
После длительного затишья на линии фронта штаб 61-й армии решил провести частную операцию на стыке 346-й и 350-й стрелковых дивизий по захвату опорных пунктов немецкой 56-й пехотной дивизии (LIII.AK) в поселке Железинский (ныне д. Железнинский) и хуторе Блинов (1,2 км восточнее х. Железинский). Главную роль должен был сыграть сводный отряд 149-й стрелковой дивизии, который возглавил командир 568-го стрелкового полка старший батальонный комиссар Иван Кий. Отряд был нацелен на взятие Железинского. Задача на создание и действия сводного отряда была поставлена Военным Советом 61-й армии командиру 149-й СД 10 июня 1942 г. [42, л. 97]. К началу наступления (14 июня) отряд состоял из 2-го батальона 568-го стрелкового полка, усиленного 8-й стрелковой ротой 3-го батальона 568-го СП, взводом автоматчиков, бронебойщиками, саперами, химиками, а также 4 орудиями, 82-мм и 50-мм минометами и 2 ампулометами [66, л. 110]. 4-я, 5-я и 6-я роты 2-го батальона 568-го СП, по словам попавшего в плен 14 июня стрелка 8-й роты 568-го СП красноармейца Якова Мошкова, насчитывали примерно по 60-70 человек. 8-я рота имела всего примерно 40 человек личного состава. Т.е. в общей сложности 4 роты имели не более 250 пехотинцев [151, F. 7467016, 7467017].
Танковую поддержку осуществлял 2-й танковый батальон 68-й ТБр, артподдержку – 3 дивизиона артиллерии (2-й дивизион 915-го АП 346-й СД, 3-й дивизион 314-го АП 149-й СД и 3-й дивизион 67-го Гв.АП). 4 орудия (2 76-мм, 2 45-мм) выделялись для сопровождения танков [52, л. 13, 14]. Со стороны соседней 346-й стрелковой дивизии в отряд Кия было выделено 4 76-мм орудия для стрельбы прямой наводкой, а уже в ходе операции на усиление отряда поступили 1-я стрелковая рота заградительного батальона, рота учебного батальона и часть 2-й стрелковой роты 1168-го стрелкового полка (346-я СД) [67, л. 111]. Согласно показаниям захваченных немцами 14 июня в плен стрелка 1-й роты 568-го СП красноармейца Василия Зайцева и пулеметчика 2-й роты 568-го СП красноармейца Василия Якунина, в наступлении приняли участие также обе эти роты 1-го батальона 568-го СП. По словам Якунина, 2-я (пулеметная) рота была незадолго до наступления пополнена за счет других рот и к утру 14 июня имела 170-180 человек личного состава [151, F. 7467041]. По словам попавшего в плен 14 июня командира отделения 2-й роты 479-го СП сержанта Ибрагима Софина, в бою у Железинского также приняла участие 2-я рота 479-го СП, насчитывавшая примерно 200 человек [151, F. 7467027]. Всего в общей сложности со стороны 149-й и 346-й стрелковых дивизий в наступлении на Железинский было задействовано до 10 стрелковых рот различной степени укомплектованности.
Правее и левее отряда Кия наносили вспомогательные удары на высоту 253,5 (650 м юго-западнее пос. Железинский) и хутор Блинов сводные отряды 346-й СД (7-я стрелковая рота 1168-го стрелкового полка и 3-я стрелковая рота заградительного батальона) и 350-й СД (усиленная 7-я стрелковая рота 1176-го стрелкового полка), которые также получили сильную поддержку артиллерией, но не имели никакого усиления танками.
Всем этим силам в Железинском и Блинове противостояла одна только 10-я рота 192-го пехотного полка 56-й пехотной дивизии с 4 орудиями ПТО. Непосредственно в Железинском оборонялся один из ее пехотных взводов (45 человек), усиленный взводом орудий ПТО 14-й роты 192-го ПП (3 орудия ПТО, 19 человек). Здесь же, в Железинском, находились наблюдательные пункты 6-й и 12-й батарей 156-го артполка, которые поддерживали 10-ю роту огнем [85, F. 150, 163].
Таким образом, немецкий гарнизон Железинского был крайне малочисленный, однако он упирался на хорошо укрепленную за прошедшие месяцы оборону. После освобождения Железинского начальник артиллерии 149-й СД дал следующее описание здешнего опорного пункта противника: «Пос. Железинский вокруг окаймлен траншеями в полный профиль. Огневые точки находились в ДЗОТах. Сооружены блиндажи для жилья, укрыты 2-3 накатами и соединены ходом сообщения в общей системе. Система огня – круговая. На переднем крае главным образом сосредоточены легкие пулеметы (15 штук), станковые пулеметы (3 штуки), противотанковых орудий – 5. Глубина в направлении Блинов незначительная. Система огня на переднем крае пулеметно-ружейно-автоматная при поддержке орудия прямой наводки и минометов» [66, л. 197].
Отчет штаба 61-й армии дополняет эту картину: «Выявлена оборона пр-ка не глубокая, перед передним краем проволока в два ряда (первый ряд рогатки, второй ряд МЗП). Минные поля не сплошные – заминирован сев.-зап. выход Железинский. Траншеи полного профиля с оборудованными блиндажами для живой силы, большинство блиндажей амбразур не имеют, стрельба производится с пулеметных гнезд и специальных щелей» [65, л. 3, 4].
Согласно докладу штаба 68-й ТБр, в Железинском также находился вкопанный в землю средний танк [7, л. 73]. В немецких документах никакая бронетехника в Железинском не упоминается, да и вообще на усилении 56-й ПД к тому времени не было ни танков, ни штурмовых орудий. Есть, правда, вероятность, что немецкий танк (или, скажем, штурмовое орудие) мог остаться в Железинском в неисправном состоянии после зимних боев за этот поселок, но пока что все это лишь предположения.
11 июня командование 149-й СД с командирами 568-го СП, 67-го Гв.АП и 2-го ТБ 68-й ТБр произвело рекогносцировку местности в районе Железинского, после чего в поселке Озеренский провело совещание, на котором были решены все вопросы начала операции и взаимодействия родов войск. 12 июня командир 568-го СП со штабом полка провел повторную рекогносцировку местности, а вслед за ним рекогносцировку провел командир 2-го батальона старший лейтенант Петриченко с командирами рот своего батальона и командирами приданных ему подразделений, в т.ч. танкистами 68-й ТБр. В ночь на 13 июня усиленный 2-й батальон 568-го СП вместе с подразделениями усиления занял исходное положение для наступления в 500 метрах севернее Блинова [42, л. 97]; [43, л. 24, 25]; [66, л. 114]. В ту же ночь, с 22.00 12 июня до 2.30 13 июня 2-й танковый батальон в составе 2-й и 3-й танковых рот из 14 танков (4 Т-34, 1 Pz.III, 9 Т-60) по заранее разведанному маршруту совершил 30-километровый переход из деревни Сенюхино в поселок Озеренский, после чего в 2.30 сосредоточился и замаскировался на выжидательных позициях в оврагах в 500 метрах восточнее деревни Гаськова [7, л. 69].
Весь день 13 июня прошел в 568-м полку в подготовке выделенных для наступления подразделений и усиленном наблюдении за противником. Со стороны 2-го танкового батальона была проведена новая рекогносцировка местности, производилась подготовка матчасти, разведка и увязывание взаимодействия [7, л. 69]; [16, л. 13].
С 0.30 до 2.00 14 июня 2-й танковый батальон перешел с выжидательных на исходные позиции на северные скаты высоты 248,5 в 1 км северо-западнее Озеренского, где уже находились выделенные в десант пехотинцы 2-го батальона 568-го СП. С 2.00 до 3.00 был произведен окончательный осмотр танков, посадка десанта, его инструктаж, установление взаимодействия между командирами танков и командирами десантных групп [7, л. 70]; [16, л. 13]; [43, л. 25].
Атака пехоты и танков была назначена на 3.15. Танки разделялись на 3 группы. 2 танка Т-60 находились в резерве командира батальона и использовались для связи с действующими танками. Группа в составе 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) во главе с командиром 2-й роты 2-го ТБ старшим лейтенантом Василием Неверовым атаковала по дороге Озеринский – Железинский и далее на высоту 268,9. Группа в составе 5 танков (1 Т-34, 1 Pz.III, 3 Т-60) во главе с комиссаром 2-й роты 2-го ТБ политруком Иваном Куликовым до Железинского атаковала по все той же дороге до Железинского, после чего поворачивала на юго-запад и выходила на юго-западную окраину поселка, где переходила к обороне. Танки действовали боевым порядком углом вперед. Координировал действия танковых групп заместитель командира 2-го танкового батальона по строевой части старший лейтенант Григорий Журавлев. Командир 2-го ТБ капитан Александр Басов оставался на командном пункте штаба 568-го СП [4, л. 44]; [7, л. 199].
1-й эшелон составляли 5 средних танков (4 Т-34, 1 Pz.III) и 3 штурмовые группы в составе 2 усиленных стрелковых рот. На дистанции 200-300 метров за 1-й линией пехоты следовали 4 танка Т-60 и стрелковая рота с 2 ампулометами – 2-й эшелон отряда, который должен был развивать наступление далее на высоту 268,9. В 300 метрах за 2-й линей пехоты следовал 3-й эшелон в составе 3 танков Т-60 и стрелковой роты, который должен был закрепиться в Железинском [43, л. 24]; [52, л. 13-15]. В боевых порядках пехоты следовали орудия полковой и противотанковой артиллерии и минометы. Фланги отряда Кия охранялись автоматчиками. В полосе наступления танков и пехоты местность на 300 метров вперед была очищена саперами от мин, а маршрут движения танков обозначен вехами [65, л. 1].
Согласно отчету штаба 61-й армии, мощная артподготовка силами 3 дивизионов артиллерии началась в 3.00 14 июня, одновременно с 3.00 до 3.10 орудия прямой наводки производили разрушение немецких блиндажей. С 3.10 до 3.15 был произведен заключительный артналет по разведанным огневым точкам и живой силе противника и одновременно с этим проходило разрушение ДЗОТов орудиями прямой наводки [65, л. 1]. Однако, по свидетельству немцев, артподготовка продолжалась еще час, до 4.15. Всего немцы насчитали 1200 выстрелов советской артиллерии [85, F. 159]. Захваченные в тот день в плен артиллеристы 2-го дивизиона 314-го артполка (149-я СД) на допросе показали, что каждое их орудие в ходе артподготовки произвело от 46 до 50 выстрелов [151, F. 7467043].
В целом артподготовка была крайне мощной для такой частной операции. В ходе нее и без того малочисленный немецкий гарнизон Железинского потерял большую часть личного состава, были разбиты 2 из 3 находившихся в Железинском орудий ПТО, и тем самым противотанковая оборона противника в Железинском была практически полностью уничтожена. Также в самом начале артподготовки 6-я батарея 156-го артполка потеряла всяческую связь со своим наблюдательным пунктом, находившимся в одном из домов в Железинском. Судя по другим документам, в конце концов, данных артиллеристов-корректировщиков удалось захватить в плен [85, F. 150, 155, 163].
Время выхода пехоты и танков в атаку в разных источниках отличается. В оперативной сводке и отчете штаба 68-й ТБр говорится, что танки с десантом выступили с самого начала артподготовки, с 3.00 [4, л. 44]; [7, л. 70]. В журнале боевых действий штаба 568-го СП сказано, что 4 Т-34 с десантом пехоты выступили в 3.15 [43, л. 26]. Согласно докладу штаба армии, пехота 568-го СП вышла в атаку в 3.15, однако танки опоздали с выдвижением на 40 минут [65, л. 1]. Согласно донесению начальника артиллерии 149-й СД, пехота выдвинулась в атаку в 3.40 [66, л. 194]. Однако захваченные в тот день в плен немцами механик-водитель Т-60 старший сержант Николай Землянский, командир орудия ПТО 346-й СД младший сержант Алексей Козин и стрелок 8-й роты 568-го СП красноармеец Яков Мошков на допросе показали, что танки с пехотой позади выступили в направлении Железинского только около 4.00. Судя по тому, когда они показались перед немцами, танки с пехотой действительно опоздали с выдвижением в атаку на 40-45 минут [151, F. 7467016. 7467029, 7467045].
Соседняя слева усиленная 7-я стрелковая рота 1176-го стрелкового 350-й стрелковой дивизии выступила на Блинов гораздо раньше отряда Кия – в 3.00, а отряд 1168-го СП остался стоять на месте в ожидании выхода 568-го полка в Железинский [56, л. 89]; [67, л. 111].
Начало наступления не задалось. Только выдвинувшись с исходных позиций, 1 из 4 танков Т-34, сбившись с курса, заехал в ход сообщения в Озеренском, где застрял и в атаке на Железинский уже не участвовал [7, л. 70]; [66, л. 121]. Вытянуть его из траншеи удалось только между 6.00 и 9.00, после чего танк присоединился к остальным танкам 2-го ТБ [66, л. 120].
Оставшиеся 3 танка Т-34 и трофейный танк Pz.III продолжали вести атаку. Однако первыми перед немцами в Железинском появились не танки. По свидетельству немцев, спустя 15 минут после окончания артподготовки, в 4.30 южная часть Железинского подверглась атаке с запада со стороны Уколиц отрядом в 150 пехотинцев, после чего немецкое командование начало переброску резервного взвода 11-й роты 192-го ПП из хутора Горшечный в Железинский и резервного взвода 10-й роты 192-го ПП – на высоту 268,9 к югу от Блинова [85, F. 159].
Только в 4.45 перед Железинским появились главные силы отряда 149-й СД с танками. Всего немцы насчитали перед собой 450 пехотинцев. С воздуха наступающих поддерживало 3 штурмовика [85, F. 159]. У остатков немецкого гарнизона Железинского уже не было никаких шансов сдержать эту лавину, однако в 30 метрах к северо-западу от поселка головной танк Т-34 политрука Ивана Куликова подорвался на минах, после чего остальные танки остановились перед минным полем и с места открыли огонь по Железинскому, прикрывая действия саперов и пехотинцев, которые снимали мины. Преодолеть минное поле и самостоятельно ворваться в Железинский пехотинцы не пытались [7, л. 70].
Из немецких документов следует, что танк Куликова был подбит немецкой группой истребителей танков, которой удалось повредить гусеницу танка. Но информации о действиях истребителей танков нет в советских документах [85, F. 159, 163]. Захваченные в плен немцами механик-водитель Т-60 старший сержант Николай Землянский и стрелок 8-й роты 568-го СП красноармеец Яков Мошков на допросе также показали, что танк Куликова подорвался на мине в 30 метрах перед Железинским [151, F. 7467017, 7467029].
Подбитый танк сначала вел с места огонь по противнику. Позже помимо ходовой части на танке вышло из строя вооружение [4, л. 45]; [66, л. 121]. После этого политрук Куликов вместе с экипажем, сняв с танка пулемет, возглавил атаку пехоты на Железинский. В наградном листе на Куликова также написано, что в этом бою он уничтожил 10 немцев, 1 орудие ПТО, 2 ДЗОТа и захватил 1 пленного, за что позже Куликова наградили медалью «За отвагу» [7, л. 73]; [101, л. 482].
Как и танк Куликова, остальные танки также вели огонь с места по Железинскому, прикрывая действия саперов и пехотинцев, которые снимали мины. Согласно докладу штаба 68-й ТБр, один только экипаж Т-34 старшего лейтенанта Василия Неверова все время пытался в одиночку прорваться через минное поле в Железинский и в течение 15-20 минут вел дуэль с оставшимся в Железинском последним немецким орудием ПТО. Покинув затем свои танки Т-34 для отдачи приказаний саперам на разминирование, старший лейтенант Неверов и командиры танков лейтенант Алексей Христофоров и младший лейтенант Григорий Казаков были ранены немцами и немедленно заменены на других командиров [7, л. 70]; [16, л. 13].
Разминирование продолжалось свыше часа, за это время в 5.28 из штаба 56-й ПД запросили у штаба 53-го АК отправку в расположении дивизии 2 StuG III 202-го дивизиона штурморудий [85, F. 159]. Во время разминирования особенно большие потери понесли под огнем немцев находившиеся на танках десантники: именно на них пришлись главным образом потери 568-го стрелкового полка в утреннем бою [66, л. 148]. Для наращивания сил и развития наступления в 6.00 в бой был введен 2-й эшелон отряда Кия [66, л. 194].
Преодолев минное поле, в 6.00 танки 2-го ТБ все же ворвались в Железинский, благо к этому времени немцы потеряли уже все свои 3 орудия ПТО и лишились противотанковой обороны. Всего немцы насчитали 3 танка, которые прорвались в Железинский. Надо полагать, это были 2 Т-34 и 1 Pz.III. Быстро пройдя весь поселок, к 6.15 2 танка вышли на его южную окраину. По свидетельству немцев, в 6.35 советская пехота заняла Железинский. Судя по всему, это были высадившиеся с танков десантники [85, F. 133, 136, 159]. Главные силы 568-го СП только около 6.30 ворвались в Железинский и в 7.00 завершили зачистку поселка [43, л. 26]; [65, л. 1]; [66, л. 120]. Сразу после сдачи Железинского в 7.00 штабом 56-й ПД были запрошены у штаба 53-го АК отправка на усилении дивизии еще 2 StuG III и поддержка авиацией [85, F. 159].
Прочесав местность в юго-восточном направлении, в направлении Горшечного, танки 68-й ТБр вернулись в Железинский [66, л. 120]. Занявший Железинский 2-й батальон 568-го СП перешел к обороне, частью использовав для этого немецкие позиции [43, л. 26]. В утреннем бою были ранены командир 2-го батальона 568-го СП старший лейтенант Петриченко и его заместитель лейтенант Ступак, руководивший действиям танкового десанта [43, л. 28]. Для отражения немецких контратак на южную окраину Железинского для стрельбы прямой наводкой было немедленно выброшено 8 орудий: 2 76-мм орудия – 149-й СД и 6 орудий (2 76-мм, 2 57-мм, 2 45-мм) – 346-й СД [65, л. 2]; [66, л. 194]; [67, л. 111].
Наступавшая левее отряда 149-й СД усиленная 7-я стрелковая рота 1176-го стрелкового полка (350-я СД) ворваться в хутор Блинов так и не смогла и к моменту взятия Железинского лишь преодолела проволочные заграждения и минное поле противника на подступах к его линии обороны [56, л. 89]. Справа от 568-го полка отряд 1168-го СП 346-й СД также смог преодолеть первый ряд мин и проволоки, занял 1 ДЗОТ на южном скате высоты 253,5, после чего остановился перед 2-м рядом мин и проволоки и окопался на достигнутом рубеже. В целом соседи отряда 149-й СД успеха в наступлении не имели и поставленных перед ними задач не выполнили, что, впрочем, было неудивительно, с учетом их малочисленности и отсутствия у них танковой поддержки [67, л. 111].
После взятия Железинского со стороны 568-го стрелкового полка был выделен взвод пехоты для атаки на Блинов с фланга и 2 взвода пехоты для взятия высоты 268,9 [53, л. 146]. Согласно докладу штаба 68-й ТБр, 4 танка (1 Т-34, 3 Т-60) по плану остались в обороне Железинского, а остальные 6 танков (2 Т-34, 4 Т-60) направились на восток, на высоту 268,9. Десантники, сошедшие с танков в Железинском, остались в поселке [7, л. 70].
Согласно показаниям старшего сержанта Землянского, танковая группа из 6 танков выдвинулась на высоту около 7.00 [151, F. 7467029]. По данным штаба 350-й СД, атака непосредственно на высоту 268,9 началась с 7.20, что полностью совпадает с немецкими документами [56, л. 89]. По свидетельству немцев, как раз в 7.20 из Железинского на высоту 268,9 выступило 3 танка и 60 пехотинцев. Действия их позволили свернуть оборону 10-й роты 192-го ПП между Железинским и Блиновым, в итоге уже к 8.00 позиции 10-й роты между Железинским и опорным пунктом в 300 метрах западнее Блинова оказались заняты пехотой 568-го СП [85, F. 159]. Благодаря этому усиленная стрелковая рота 1176-го СП к 10.30 смогла немного продвинуться вперед и выйти к оврагам в 500 метрах западнее Блинова, но дальнейшее ее продвижение было остановлено огнем из 4 ДЗОТов и минометным огнем противника [56, л. 89].
Собственно высота 268,9, согласно докладу штаба 61-й армии и боевому донесению штаба 149-й СД, была занята пехотой и танками только в 10.40 [53, л. 146]; [65, л. 1]. По данным штаба 56-й ПД, высота была занята еще позже – в 11.35 [84, F. 127]. По свидетельству штабов 68-й ТБр и 2-го ТБ, вышедшие на высоту танки оказались без поддержки пехоты и орудий ПТО, которые остались в Железинском. Несмотря на неоднократные требования выслать пехоту на высоту, та так и не была выслана. Связь танкистов с пехотой отсутствовала напрочь. Дозаправка танков на высоте ГСМ и боеприпасами производилась при помощи танка Pz.III [7, л. 70, 71]; [16, л. 13]. Со стороны других источников отсутствие пехоты на высоте 268,9 не подтверждается. Согласно показаниям старшего сержанта Землянского, танки сами на высоту 268,9 не выходили и оставались западнее нее [151, F. 7467029].
Главные силы отряда 149-й СД оставались в Железинском, где продолжали закрепляться. При взятии Железинского отряд 149-й СД захватил 10 лошадей, 2 орудия ПТО, 2 станковых пулемета, много автоматов, винтовок, продуктовый склад, 1 рацию, много кабеля и телефонных аппаратов [53, л. 144]. Было захвачено 6 пленных немцев: 4 артиллериста с наблюдательного пункта 6-й батареи 156-го АП и 2 пехотинца 192-го ПП [53, л. 144]; [68]; [85, F. 148]. У пленного унтер-офицера была отобрана схема расположения огневых средств 3-го батальона 192-го ПП на участке Железинский – Блинов [66, л. 197].
В общей сложности при взятии Железинского и высоты 268,9, согласно итоговым подсчетам штаба 568-го СП, было уничтожено до 300 немцев, 2 танка, 6 пушек, 4 миномета, склад с горючим, боеприпасами и продуктами, было захвачено 10 лошадей, 4 миномета, 2 ПТР, 8 пулеметов (2 станковых, 6 ручных), 20 автоматов, 70 винтовок, 8 пистолетов, 2 радиостанции, 2 стереотрубы [66, л. 146, 148]. Также была захвачена автомашина с ветеринарным имуществом. По сведениям штаба 61-й армии, было уничтожено не 6, а 4 орудия ПТО [65, л. 3]; [66, л. 194]. Штаб 67-го Гв.АП отчитался о захвате в Железинском 2 танков, 2 орудий ПТО и 12 пулеметов [50, л. 72]. В итоговом отчете штаба 68-й ТБр упоминается о захвате танкистами в Железинском 1 немецкого танка [6, л. 177]. Впрочем, выше уже упоминалось о том, что с немецкой стороны нет подтверждений тому, что в Железинском к утру 14 июня был хотя бы один танк или штурмовое орудие.
Действительные потери оборонявшей Железинский 10-й роты 192-го ПП и противотанкового взвода 14-й роты 192-го ПП составили 59 человек из имеющихся 64 человек личного состава: 16 человек (4 – убитыми, 12 – ранеными) потерял противотанковый взвод, 43 человека (21 – убитым или пропавшим без вести, 22 – ранеными) – 10-я рота. Также было захвачено в плен 4 артиллериста 156-го АП [85, F. 150, 161]. Потери противостоявшего им 568-го стрелкового полка при взятии Железинского составили 125 человек личного состава (9 – убитыми, 116 – ранеными) и 1 76-мм орудие подбитым [66, л. 148].
Сдача Железинского
Когда еще продолжались бои за высоту 268,9, 56-я пехотная дивизия начала стягивать резервы для своего последующего контрнаступления на Железинский. В 8.20 14 июня 1942 г. в Горшечный, что в 1,2 км к юго-востоку от высоты 268,9, прибыла резервная 3-я рота 192-го пехотного полка, а в 10.05 в Горшечный прибыли 2 первых StuG III 202-го дивизиона штурморудий [85, F. 159, 160]. С их подходом немцы с 11.00 предприняли первые контратаки против Железинского. Согласно отчету штаба 61-й армии, всего с юга из Ивановки на Железинский контратаковало до 2 рот пехоты, еще до роты пехоты атаковало на высоту 268,9 с востока, из Леоновского. Штаб 68-й ТБр отчитался, что непосредственно на высоту 268,9 атаковало 2 взвода пехоты с 2 «средними танками» (т.е. StuG III). Встреченные сильным огнем артиллерии, минометов, а также ружейно-пулеметным огнем пехоты, контратакующие успеха не имели. В 13.00 до 2 рот немецкой пехоты с 2 «средними танками» повторно контратаковали со стороны Ивановки. Согласно же донесению штаба и донесению начальника артиллерии 149-й СД, до роты пехоты с 2 «танками» контратаковали со стороны Леоновского. Огнем с места танки 68-й ТБр отразили и эту контратаку, при этом было подбито 1 StuG III, что подтверждается сразу из нескольких источников [7, л. 71]; [43, л. 28]; [53, л. 146]; [65, л. 2]; [66, л. 194]. Со стороны штаба 346-й СД было заявлено, что немецкий «тяжелый танк» был подбит в 13.00 57-мм орудием ПТО младшего сержанта Алексея Козина (1-я батарея 266-го противотанкового дивизиона) огнем из Железинского [67, л. 111]. Примечательно, что сам Козин, который в тот день был ранен и захвачен в плен немцами, в своих показаниях ни о каких подбитых им немецких танках не сообщал, так что заявление штаба 346-й СД, что подбитое штурмовое орудие пришлось именно на его счет, не соответствует истине [151, F. 7467045].
Всего в ходе боевых действий до 16.00 2-й танковый батальон, по данным штаба 68-й ТБр, уничтожил 1 StuG III (прим. – в тексте «Т-III»), 5 орудий (в т.ч. 3 орудия ПТО вместе с расчетами), 1 станковый пулемет вместе с расчетом, несколько ДЗОТов. Потери батальона составили 8 человек ранеными и 2 танка: 1 Т-34 – подорвавшимся на мине, 1 Pz.III – подбитым (прим. – получил 3 пробоины в башне) [4, л. 45]. Согласно отчету штаба 68-й ТБр, трофейный танк Pz.III был подбит огнем «ПТР крупного калибра» [50, л. 72].
К 14.00 помимо резервной 3-й роты 192-го ПП командование 56-й ПД стянуло к месту прорыва резервную роту 2-го батальона 234-го пехотного полка и 1-ю роту 156-го саперного батальона. Подход немецких подкреплений в район Горшечного был замечен со стороны 350-й стрелковой дивизии в 13.40. К 14.00 немецкая колонна была обстреляна советской артиллерией и рассредоточилась в районе Горшечного [56, л. 89].
Завершив переброску резервов, в 15.00 56-я пехотная дивизия с рубежа: Блинов – Горшечный - перешла в контрнаступление на высоту 268,9 и Железинский с востока. Справа атаковала пехотная рота 234-го ПП, в центре – 3-я рота 192-го ПП, слева – саперная рота. Наступление поддерживалось штурмовыми орудиями и большим количеством артиллерии (4-я, 5-я, 6-я, 10-я и 12-я батареи 156-го АП, 2-я, 9-я и 12-я батареи 296-го АП, 1-я батарея 604-го АП, 5-я батарея 69-го АП) [85, F. 160]. Возглавлял контратакующих с командного пункта в Кирейково полковник фон Эрдмансдорф. Все 10 батарей артиллерии были сосредоточены под управлением командира 156-го АП [84, F. 121, 123].
В донесении штаба 56-й ПД говорится, что в контратаку выступило не 4, а 3 StuG III, что косвенно подтверждает потерю 1 StuG III в контратаке в 13.00 [85, F. 143]. Штаб 350-й СД также отчитался, что в 14.55 из Леоновского на Блинов выступило 3 «танка» и до 70 пехотинцев за ними. Уже в 15.10 2 из 3 «танков» были подбиты огнем артиллерии, экипажи их оставили машины и бежали [56, л. 90].
Штаб 61-й армии отчитался, что контрнаступление немцев началось после 20-минутной артподготовки в 16.00. Время 16.00 стоит и в других документах 149-й СД и 68-й ТБр. Вероятно, это уже время начала атаки немцами непосредственно Железинского. В артподготовке, по свидетельству советской стороны, участвовали и реактивные минометы Nebelwerfer 41. Огонь артиллерии и РС был сосредоточен по южной окраине Железинского и высоте 268,9, Железинский от артогня был зажжен и был весь в дыму, из-за чего советской артиллерией не просматривалась последовавшая затем контратака противника на высоту 268,9 со стороны Леоновского [65, л. 2].
Первыми в бой вступили находившиеся на высоте 6 танков (2 Т-34, 4 Т-60) 2-го ТБ 68-й ТБр. Согласно докладу штаба 68-й ТБр, сначала отошла на исходные позиции пехота, а затем уже огнем штурмовых и противотанковых орудий было подбито 4 танка (1 Т-34, 3 Т-60) из 6 [7, л. 71]. Согласно докладу штаба 61-й армии, сначала 3 из 6 танков были подбиты огнем штурмовых орудий, остальные 3 танка отошли в Железинский. Оставшаяся на высоте пехота держалась 30 минут, после чего также отошла в Железинский [65, л. 2]. В журнале боевых действий и оперативной сводке штаба 68-й ТБр также говорится, что на высоте было подбито 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60) из 6, остальным танкам удалось отойти в Железинский [4, л. 49]; [9, л. 28]. Все 3 подбитых танка, по всей видимости, пришлись на счет StuG III обервахмистра Генриха Остерхаге (2-я батарея 202-го дивизиона штурморудий) [86, F. 236].
Одним из этих танков был Т-60 старшины Семена Кукушкина. Механик-водитель старший сержант Николай Землянский описывал в своих показаниях, как при виде появившихся штурмовых орудий командир танка отдал приказ отходить, однако, проехав всего 2 метра, танк получил прямое попадание снаряда и был подбит: повреждена ходовая часть, а сам танк окутался дымом. Экипаж покинул танк. Сам Землянский из-за полученных сильных ушибов не успел далеко сбежать и попал в плен. Кукушкину, по свидетельству Землянского, удалось сбежать, однако к своим он так и не выбрался. В плен его также не брали, таким образом, можно предполагать, что тот погиб при отходе [151, F. 7467029].
Из числа экипажей подбитых на высоте 3 танков первоначально удалось вернуться к своим только 1 танкисту с подбитого танка Т-34. По состоянию на 16.00 15 июня в пропавших без вести числилось 7 танкистов [4, л. 46]; [7, л. 74]. По всей видимости, позже еще 2 танкистам с танка Т-34 также удалось выбраться из окружения к своим, в итоге в пропавшие без вести были списаны экипажи 2 танков Т-60 – командира взвода лейтенанта Поликарпа Корчагина и старшины Семена Кукушкина (механики-водители Т-60 младший сержант Петр Борозна и старший сержант Николай Землянский), а также механик-водитель подбитого танка Т-34 старшина Иван Яшник [2]. Согласно ОБД "Мемориал", погиб он в январе 1944 г., воюя уже в составе стрелковой дивизии [2]. Т.к. кроме Землянского никаких других танкистов 68-й ТБр немцы в плен 14 июня не брали, все остальные 4 пропавших без вести танкиста (Борозна, Корчагин, Кукушкин, Ячник), скорее всего, погибли 14 июня. Вместе с ними с высоты 268,9 также не вернулось 11 десантников 568-го СП, которых, как и танкистов, списали в пропавшие без вести [43, л. 29].
К моменту сдачи высоты 268,9 огнем немецкой артиллерии в Железинском было уничтожено вместе с их расчетами 3 из 8 орудий, которые стояли на огневых позициях, отряд 149-й СД понес большие потери, в т.ч. было потеряно 18 человек среднего комсостава, что нарушило управление подразделениями [65, л. 2]. Попавший в плен к немцам стрелок 8-й роты 568-го СП красноармеец Яков Мошков на допросе показал, что его рота вместе с 3 танками 68-й ТБр отошла на северо-западную окраину Железинского, где собралось всего 12 из 40 человек личного состава роты. Танки же из Железинского отошли на лесную опушку к западу от Железинского [151, F. 7467017].
Штаб 568-го СП отчитался, что действовавшие в Железинском танки 68-й ТБр отошли севернее Железинского, а затем – в направлении Озеринского [43, л. 28]. Вероятно, танки не выдержали огня немецкой артиллерии. Скорее всего, именно тогда артогнем на южной окраине Железинского был подбит один из танков Т-60 [4, л. 49]; [9, л. 28]. Лишившись танковой поддержки, 2-й батальон 568-го СП также стал отходить из Железинского обратно на позиции 1168-го стрелкового полка [43, л. 28]. Отход прикрывали огнем с открытых огневых позиций 2 орудия, которые были затем разбиты огнем оставшегося у немцев штурмового орудия [65, л. 2, 3].
Согласно немецким документам, в 16.00 оставшееся на ходу штурмовое орудие обервахмистра Остерхаге ворвалось в Железинский, а вместе с ним туда же проникла немецкая пехота. При появлении штурморудия остатки 8-й роты 568-го СП (12 человек) в панике оставили свои новые позиции на северо-западной окраине Железинского и отошли из поселка. Вероятно, так же поступили и другие подразделения, в итоге в 16.54 3-я рота 192-го ПП и 1-я рота 156-го саперного батальона полностью заняли Железинский. Атаковавшая справа пехотная рота 234-го ПП, встреченная сильным огнем артиллерии и пехоты, успеха в продвижении не имела, а потому повернула и атаковала на юг против пехотинцев 568-го СП, которые все еще оставались в немецких траншеях между Железинским и Блиновым [84, F. 121]; [151, F. 7467017].
Однако бой за Железинский еще не стих. В контратаку на Железинский были брошены одна стрелковая рота и 4 танка (1 Т-34, 3 Т-60) 2-го ТБ. Мощным огнем противника пехота была отрезана от танков и залегла. Танк Т-34 дошел до восточной окраины Железинского, где получил 5 прямых попаданий от StuG III обервахмистра Остерхаге и был сожжен. Другой танк – Т-60, по советским данным, был подбит огнем орудий ПТО на западной окраине Железинского. 2 оставшихся на ходу танка Т-60 отошли на исходные позиции [4, л. 49]; [7, л. 71]. Согласно немецкому отчету, танк Т-60 был подбит немцами в 30 метрах от немецких позиций [85, F. 148]. Возможно, что его также подбил StuG III обервахмистра Генриха Остерхаге, на счет которого в тот день в итоге занесли 5 танков 68-й ТБр [86, F. 236]. После боя в составе 2-го танкового батальона осталось 4 исправных танка Т-60, которые заняли оборону в 400 метрах северо-западнее Железинского [16, л. 13].
После провала контратаки в 18.00 пехота отряда Кия отошла на исходные позиции [66, л. 194]. В это же время в 18.00 расположение советских частей в районе Озеренского подверглось удару 8 советских истребителей И-153, которые в течение 30 минут бомбили и обстреливали пехоту, в результате чего было ранено много пехотинцев и лошадей [53, л. 146]. Вслед за тем в 20.00 начала отход усиленная 7-я рота 1176-го стрелкового полка, весь день безуспешно атаковавшая на Блинов [56, л. 93]. В 20.00 немцы полностью вернули себе свои позиции на рубеже Железинский – Блинов, а к 20.30 ударная группа немцев прорвалась на 1 километр к северу от Железинского и совершила налет на советские позиции, где взорвала 1 блиндаж и захватила 3 пленных. На этом активные боевые действия у Железинского стихли [84, F. 121]; [85, F. 160]. Судя по документам разведотдела штаба 56-й ПД, было захвачено не 3, а 4 пленных, и все они были из состава 2-й роты 1168-го СП 346-й СД: красноармейцы Константин Гвоздев, Савелий Кирюнин, Никита Попов и 1 неизвестный [151, F. 7467031].
Подводя итоги боев за Железинский, штаб 61-й армии отчитался, что за день 14 июня было подбито 6 немецких «танков», уничтожено свыше 1100 немцев, 4 орудия, 18 пулеметов, 9 блиндажей и ДЗОТов, 27 окопов с перекрытиями, захвачено 7 пленных, продуктовый склад, автомашина с ветеринарным имуществом, 10 лошадей, 4 миномета, 2 ПТР, 8 пулеметов, 20 автоматов, 70 винтовок, 8 пистолетов, 1 рация, 2 стереотрубы [65, л. 3]. Из этого числа танкисты 2-го ТБ 68-й ТБр, по подсчетам своего штаба, 14 июня уничтожили 165 немцев, 2 танка, 3 орудия ПТО, 2 миномета, 5 пулеметов, 18 блиндажей и ДЗОТов [16, л. 13]. В итоговом отчете штаба 68-й ТБр также говорится о захвате 1 немецкого танка [6, л. 177].
В целом штаб каждой из задействованных в этих боях частей (149-я и 346-я СД, 68-я ТБр) записал на счет своих подразделений (танкисты, артиллеристы, бронебойщики) по нескольку подбитых и уничтоженных немецких штурмовых орудий, которые в советских документах обозначались как танки. Например, 2 «танка» начальник артиллерии 149-й СД внес на счет 2-го дивизиона 314-го артполка, еще 2 «танка» – на счет батареи 25-го гвардейского минометного дивизиона 54-го гвардейского минометного полка («Катюши»), а в более позднем своем донесении записал еще 3 «танка» на счет 2 батарей (45-мм и 76-мм) 568-го стрелкового полка [66, л. 194-196]. Однако в реальности, как указывалось выше, в контратаках участвовало только 4 StuG III 202-го дивизиона штурморудий. Из этого числа в ходе контратак вышло из строя как минимум 3 StuG III: 1 StuG III – в 13.00, 2 StuG III – в 15.10. Судя по тому, что командир последнего штурмового орудия обервахмистр Генрих Остерхаге в этом бою погиб, возможно, что под конец боя было подбито и его 4-е по счету StuG III. Помимо своих машин экипажи штурмовых орудий потеряли 6 человек личного состава (1 – убитым, 5 – ранеными) [85, F. 148]; [86, F. 236].
Общие потери 56-й пехотной дивизии с экипажами StuG III 202-го дивизиона штурморудий в бою за Железинский составили 132 человека личного состава (34 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 92 – ранеными). 6 пропавших без вести немцев оказались в советском плену. Никаких 1100 убитых немцев, как это было заявлено штабом 61-й армии, не было и в помине. Самими же немцами в этот день было захвачено 15 пленных (из них 1 человек был убит при попытке сбежать), 5 орудий, 2 пулемета (1 станковый, 1 ручной), 15 винтовок [85, F. 148]. До вечера 15 июня было допрошено 12 пленных. 4 пленных оказались из 1168-го СП 346-й СД, 1 – из 479-го СП, 2 – из 568-го СП, 3 – из 314-го АП, 1 – из 266-го ОИПТДН 346-й СД, 1 – из 2-го ТБ 68-й ТБр [87, F. 954].
Общие потери 2-го танкового батальона 68-й ТБр 14 июня, по подсчетам штаба батальона, составили 21 человек личного состава (5 – пропавшими без вести, 16 – ранеными) и 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) [16, л. 13]. 5 танков из 7 были подбиты StuG III обервахмистра Генриха Остерхаге [86, F. 236].
Ранены были уполномоченный ОО НКВД Николай Варава, командир 2-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Василий Неверов, зам. командира 2-й роты 2-го ТБ лейтенант Григорий Черняев, командир взвода 2-й роты 2-го ТБ лейтенант Михаил Руднев, командир взвода 3-й роты 2-го ТБ лейтенант Д.А. Пашака, командир взвода старший лейтенант В.А. Власов, командиры танков Т-34 лейтенант Алексей Христофоров, младший лейтенант Григорий Казаков, командир танка старший лейтенант Г.М. Шнейдер, механики-водители Т-34 старшие сержанты Хачатур Аракелов и М.И. Шамис, командиры башен старший сержант И.Г. Савушкин, сержант Иван Шендриков, красноармеец Иван Балакин, стрелки-радисты замполитрука Федор Журавлев и старший сержант Борис Вакуленко [9, л. 28]. В наградном листе на стрелка-радиста Т-34 сержанта Илью Бражникова сказано, что он также был легко ранен в руку в бою 14 июня. Это был 17-й по счету раненый [101, л. 540].
Из-за отсутствия в 68-й танковой бригаде тракторов подорвавшийся на минах впереди немецких позиций танк Т-34 политрука Куликова эвакуировать с поля боя не удалось. В 24.00 15 июня немцы подорвали оставшиеся в районе Железинского 3 подбитых танка 2-го ТБ 68-й ТБр: танк Куликова, танк Т-60, подбитый перед немецкими позициями, и, вероятно, танк Т-34 в самом Железинском. Таким образом, безвозвратные потери 2-го ТБ 68-й ТБр в этом бою составили 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) [7, л. 74]; [67, л. 107]; [85, F. 148]. Еще 2 танка (1 Т-34, 1 Pz.III) были подбиты, но своим ходом отошли с поля боя, а потому они не были упомянуты 2-м танковым батальоном в перечне потерь [9, л. 29].
568-й стрелковый полк в бою за Железинский 14 июня потерял 196 человек личного состава (52 – убитыми, 11 – пропавшими без вести, 133 – ранеными) [43, л. 29]. Также было потеряно 45-мм орудие ПТО противотанковой батареи полка и 7 лошадей [66, л. 196]. Находившаяся на усилении 568-го полка 2-я стрелковая рота 479-го стрелкового полка 14 июня потеряла 23 человека личного состава (4 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 18 – ранеными) [66, л. 149].
2-й дивизион 314-го АП 13-14 июня потерял 19 человек личного состава: 5 – убитыми, 1 – пропавшим без вести (красноармеец Петров), 13 – ранеными. Безвозвратно было потеряно 2 76-мм орудия [66, л. 194]. 233-й саперный батальон потерял 3 человека личного состава (1 – убитым, 2 – ранеными) [66, л. 155]. Общие потери 149-й стрелковой дивизии 14 июня, таким образом, составили 241 человек личного состава (62 – убитыми, 13 – пропавшими без вести, 166 – ранеными).
Атаковавший на Блинов 1176-й стрелковый полк, по данным штаба 350-й СД, 14 июня потерял 43 человека личного состава (9 – убитыми, 34 – ранеными) и 1 50-мм миномет поврежденным [56, л. 93]. Однако в именном списке безвозвратных потерь л/состава 1176-го СП за 14 июня числится не 9, а 11 убитых [2]. 346-я стрелковая дивизия 14 июня потеряла 131 человека личного состава (36 – убитыми, 20 – пропавшими без вести, 75 – ранеными), 3 орудия (1 76-мм, 1 57-мм, 1 45-мм) и трофейный пулемет, которые остались в Железинском в неисправном состоянии [67, л. 111].
Общие потери советской группировки под Железинским и Блиновым 14 июня, таким образом, составили не менее 436 человек личного состава (107 – убитыми, 38 – пропавшими без вести, 291 – ранеными), а также 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) и 6 орудий (3 76-мм, 1 57-мм, 2 45-мм) безвозвратно. С учетом потерь 56-й пехотной дивизии в 132 человека личного состава общее соотношение потерь немецкой и советской сторон было 1 к 3,3.
Несмотря на потерю большого количества танков, много танкистов 68-й ТБр за бой 14 июня были награждены. Согласно наградным листам, наиболее отличились в этом бою:
заместитель командира 2-го ТБ старший лейтенант Григорий Журавлев (лично уничтожил дом с огневыми точками, гранатами уничтожил в ДЗОТах 7 немцев) [101, л. 550];
экипаж Т-34 механика-водителя старшины Петра Бондаренко (в Железинском уничтожил свыше 15 немцев, пулеметную точку, 1 дом с огневыми точками, 5 ДЗОТов) [101, л. 450];
экипаж Т-60 командира взвода 3-й роты старшины Даниила Ларионова (уничтожил 3 пулеметные точки и 25 немцев) [101, л. 486];
экипаж Т-60 механика-водителя младшего сержанта Гавриила Ивлева (подавил огонь 3 пулеметных точек, вывел из строя 35 немцев; вел бой на подбитом танке, пока танк не был повторно подбит и сожжен) [101, л. 468];
офицер связи 68-й ТБр лейтенант Иван Шкляр (после взятия Железинского по собственной инициативе сел на танк Т-60 и принял участие в атаке на высоту 268,9, при этом уничтожил 2 блиндажа и 10 немцев. Поставив танк в оборону, Шкляр возглавил атаку пехоты на траншеи немцев западнее Блинова и здесь лично из револьвера застрелил 1 немца. При контратаке немцев повел в атаку один из взводов пехоты) [101, л. 534];
механик-водитель Т-60 старший сержант Яков Шабалин (после ранения командира взвода, оставшись в танке один, продолжал в одиночку вести бой, при этом своим танком уничтожил 5 немцев и 2 немца застрелил из «нагана») [101, л. 532].
Насколько все эти сведения из наградных листов соответствуют реальности, неизвестно.
Во 2-й половине июня 1942 г.
После боевых действий 14 июня 1942 г. на следующий день во 2-м танковом батальоне на ходу осталось только 4 танка Т-60, которые заняли оборону в 500 метрах западнее хутора Озеренский. Здесь же, в районе Озеренского, расположились подбитые танки Pz.III и Т-34, которые требовали капитального и среднего ремонта соответственно [4, л. 46, 48]. Вышедший из боя за Железинский усиленный 2-й батальон 568-го стрелкового полка так и остался обороняться в Озеренском на стыке между 346-й и 350-й стрелковыми дивизиями [66, л. 145].
После понесенных накануне потерь по состоянию на 15 июня в 68-й танковой бригаде осталось на ходу 28 танков (10 КВ-1, 4 Т-34, 14 Т-60), еще 5 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-60) – в среднем ремонте, а танк Pz.III требовал отправки на капремонт [4, л. 46]. В 22.00 16 июня оба подбитых танка (1 Т-34, 1 Pz.III) вернулись обратно в Сенюхино к главным силам своего батальона, а в 3.00 19 июня в Сенюхино из Озеринского прибыли 4 из 5 танков Т-60 3-й роты 2-го ТБ. 5-й танк из-за стука в моторе остановился в Долбинских Выселках (ныне пос. Долбинский) [9, л. 29].
В ночь на 20 июня на основании полученного 19 июня приказа командующего 61-й армией 68-я танковая бригада произвела переход из района Ровна – Сенюхино на южный берег речки Выра и к 3.00 20 июня сосредоточилась:
штаб бригады вместе с танковым резервом (2 КВ-1 2-го ТБ, 2 Т-34 и 1 Т-60 1-го ТБ) – в селе Мишинское;
1-й ТБ в составе 17 танков (6 КВ-1, 2 Т-34, 9 Т-60) – в деревнях Собакино (ныне д. Садовая), Рука;
2-й ТБ в составе 5 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 1 Pz.III) – в селе Фединское.
Рота техобеспечения осталась в Сенюхино, а находившаяся рядом с ней в Сенюхино 3-я рота 2-го ТБ в составе 4 танков Т-60 перешла в распоряжение штаба 61-й армии [4, л. 56]; [9, л. 29]; [16, л. 13].
В 22.00 22 июня на основании приказа командующего армией танки заняли оборону в боевых порядках 1281-го стрелкового полка 60-й стрелковой дивизии на северном берегу речки Рука на участке: Собакино – Рука – Фединское. В тылу на северных скатах высоты 186,8 занял оборону танковый резерв. Танки были расположены в заранее выкопанных танковых ровиках и замаскированы [4, л. 58]; [9, л. 29]. Т.к. 60-я стрелковая дивизия находилась во 2-м эшелоне 61-й армии и непосредственного соприкосновения с противником не имела, 68-я танковая бригада также оказалась вдали от линии фронта, в активных боевых действиях не участвовала и потерь не несла. Всего по состоянию на 30 июня бригада насчитывала по списку 391 человека личного состава и 40 танков (13 КВ-1, 11 Т-34, 1 Pz.III, 15 Т-60/30): 31 танк (11 КВ-1, 5 Т-34, 15 Т-60/30) – в строю, 1 танк Pz.III – на ходу (но не в строю), 2 танка Т-34 – в среднем ремонте, 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34) – на заводском ремонте [4, л. 67].
В общей сложности в июне 1942 г. 68-я танковая бригада провела всего 1 день (14 июня) в бою и за этот день временно освободила 1 населенный пункт (пос. Железинский). По подсчетам своего штаба, бригада уничтожила 165 немцев, 2 танка, 3 орудия ПТО, 3 миномета, 5 пулеметов, 18 блиндажей и ДЗОТов, захватила 1 танк [6, л. 177].
Сама бригада, согласно итоговому отчету, потеряла в июне 21 человека личного состава (4 – пропавшими без вести, 17 – ранеными). Правда, ранее было заявлено о 5 пропавших без вести в бою 14 июня, и столько же человек числится в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр за 14 июня, так что, скорее всего, в действительности было потеряно 22 человека личного состава (5 – пропавшими без вести, 17 – ранеными). В качестве пополнения было получено 26 человек личного состава и 3 человека вернулись из медсанбатов [6, л. 177]. Судя по разнице между количеством личного состава в бригаде, пополнение было принято 27 или 28 июня [4, л. 64, 66].
В технике было потеряно 9 танков (4 Т-34, 1 Pz.III, 4 Т-60): 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) – безвозвратно, 2 танка (1 Т-34, 1 Pz.III) – подбитыми [9, л. 28, 29]. Общие безвозвратные потери бригады с января выросли до 35 танков (7 КВ-1, 18 Т-34, 10 Т-60).
Подготовка к новому наступлению
30 июня 1942 г. штабом 68-й ТБр был получен устный приказ командующего 61-й армией о подготовке нового наступления в общем направлении на Болхов [9, л. 29]. Чуть позже, 3 июля, штабом армии был выпущен письменный боевой приказ № 1. Наступление было назначено на 5 июля. На участках левофланговых 342-й и 356-й стрелковых дивизий 61-й армии вводились в бой 149-я стрелковая дивизия со 192-й танковой бригадой (прим. – на правом фланге 342-й СД атаковала на деревню Кабала и далее на Снигирево) и 12-я гвардейская стрелковая дивизия (9-й Гв.СК) с 20-м отдельным танковым батальоном (прим. – на левом фланге 342-й СД совместно с 2 полками 356-й СД наступала на Меркулово и далее на Щербово). В центре боевых порядков ударной группировки 342-я стрелковая дивизия совместно с 68-й танковой бригадой на узком участке наступала по маршруту: Бобрики – Уланова – Алешня. Развивать успех ударной группировки на Болхов должен был 3-й танковый корпус. Для многих танковых частей (3-й ТК, 192-я ТБр, 20-й ОТБ) данное наступление должно было стать боевым крещением [20, л. 76-78].
По данным советской разведки, ударной группировке противостояли 519-й и 521-й пехотные полки немецкой 296-й пехотной дивизии, позиции которых проходили на линии: высота 245,7 у северной окраины Новой Деревни – восточная окраина Старых Выселков – восточная окраина деревни Аннина – высота 228,3 к востоку от деревни Паленка – безымянная высота в 1 км северо-восточнее деревни Уланова – высота в 1 км севернее поселка Выгоновский [6, л. 5].
Местность в полосе действия 342-й дивизии была открытой, безлесой, резкопересеченной оврагами. Так, сразу за позициями противника располагался овраг с заболоченным руслом речки Паленка. Противник имел перед своим передним краем минные поля, проволочные заграждения в 2 кола и большое количество ДЗОТов. Населенные пункты в тылу противника были укреплены и приспособлены к обороне. В ходе наступления 5 июля выяснилось, что за передним краем противника на северо-восточной окраине деревни Паленка располагалось минное поле, в районе Паленки было выявлено 5 орудий (2 75-мм пехотных, 3 ПТО), 15 блиндажей с ходами сообщений. Дальше в тылу в районе поселка Близновский располагалось еще 5 орудий (2 75-мм пехотных, 3 ПТО) и большое количество блиндажей с ходами сообщений [6, л. 40].
Т.к. 342-я стрелковая дивизия должна была перейти в наступление с тех позиций, на которых она занимала оборону уже больше 2 месяцев, а ранее с них же уже вела наступательные действия, все ее командиры хорошо успели изучить местность впереди них. Согласно отчету штаба 342-й СД, огневые точки и заграждения противника были пехоте известны, а перед началом наступления были отчасти разведаны и разминированы немецкие минные поля за проволочными заграждениями. Уже после отдачи приказа на наступление со всем командным составом была проведена тщательная рекогносцировка местности. Ранее в 342-й дивизии были организованы штурмовые группы, которые 20 дней подряд проводили занятия на местности и увязывали взаимодействие с танками, для чего им было придано 2 танка Т-60 [135, л. 4].
Со стороны 68-й танковой бригады в ночь на 1 июля была проведена командирская рекогносцировка местности, проведена разведка путей подвоза и эвакуации, подхода к выжидательным и исходным позициям [4, л. 67]; [9, л. 29]. 1-4 июля продолжалась увязка взаимодействия с частями 342-й СД, выбор исходных и выжидательных позиций и рекогносцировка боевых курсов с командирами рот, взводов и танков и механиками-водителями. Был дан боевой курс каждой роте, взводу и отдельному танку, определен боевой порядок, распределены по машинам саперы и штурмовые группы, подготовлены радиосигналы и сигналы взаимодействия [9, л. 29].
342-я стрелковая дивизия должна была наступать в полосе 3,5 км. Наступление дивизии поддерживалось 4 артполками (912-й АП, 207-й АП, 483-й и 546-й ЛАП РГК) и 2 дивизионами РС (20-й и 21-й Гв.ОМДН) [135, л. 5, 6]. Всего на 1 километр наступления 342-й СД приходилось 31,6 орудий и 25,7 минометов [18, л. 513]. По решению штаба 342-й СД в 1-м эшелоне наступали 1146-й и 1148-й стрелковые полки. Правофланговый 1146-й полк, усиленный большим количеством артиллерии (207-й АП РГК, 483-й ЛАП, 1-й дивизион 912-го АП), совместно с 68-й танковой бригадой с исходного рубежа: Шестерка – Бобрики - должен был атаковать в западном направлении на Паленку, откуда затем повернуть на юг, выйти на рубеж: Близновский – северная окраина Уланова, где и закрепиться. Развивать наступление 1146-го полка далее в южном направлении на Герасимово, Архипову и Алешню должен был действовавший во 2-м эшелоне за 1146-м полком 1150-й стрелковый полк [6, л. 5]. В самом начале наступления продвижение пехоты в течение 10 минут предполагалось прикрыть дымовой завесой [6, л. 4]. Чуть правее 1146-го стрелкового полка должен был атаковать на деревню Кабала и далее на юг на деревню Близново 568-й стрелковый полк 149-й стрелковой дивизии со 192-й танковой бригадой. Таким образом, и 68-я, и 192-я танковые бригады атаковали на узком участке бок о бок. Непосредственно в полосе наступления 1146-го стрелкового полка оборонялся один только 1-й батальон 521-го ПП, позиции которого протянулись к западу от Шестерки и Бобриков и восточнее Улановы [88, F. 949].
Всего к началу наступления 342-я стрелковая дивизия насчитывала 6500 активных штыков [18, л. 51]. Наступавший на главном направлении 1146-й стрелковый полк по состоянию на 4 июля имел по списку 2196 человек личного состава, в т.ч. от 438 до 473 человек в стрелковых батальонах [135, л. 18]. Стрелковые роты 1146-го полка были доведены до 100 человек личного состава [135, л. 5]; [151, F. 7466774]. Все это позволяло создать необходимое численное преимущество над обороняющимся перед 1146-м полком 1-м батальоном 521-го пехотного полка.
Поступившая на усиление 342-й стрелковой дивизии 68-я танковая бригада по состоянию на 3 июля насчитывала 31 боеспособный танк (11 КВ-1, 5 Т-34, 15 Т-60/30), из них 4 танка Т-60 2-го ТБ оставались в распоряжении штаба 61-й армии. 32-й по счету танк – трофейный Pz.III с неисправной пушкой – 2 или 3 июля был откомандирован в 215-й запасной стрелковый полк, где в конце концов и остался, выйдя из состава 68-й танковой бригады [4, л. 70]. Т.к. 2-й танковый батальон после боев за Железинский был крайне малочисленным, то он 3 июля выделил на усиление 1-го танкового батальона на время наступательной операции 4 своих танка (3 КВ-1, 1 Т-34) под командованием старшего лейтенанта Наумова, и к исходу дня 3 июля численность 1-го танкового батальона выросла до 23 исправных танков (9 КВ-1, 4 Т-34, 10 Т-60/30) [6, л. 66, 68, 73].
С 22.30 3 июля до 2.30 4 июля 68-я танковая бригада в составе 27 исправных танков (11 КВ-1, 5 Т-34, 11 Т-60/30) перешла на выжидательные позиции:
штаб бригады и 2-й ТБ – в овраг западнее деревни Слобода (прим. – чуть позже 2-й батальон перешел на западную окраину Слободы);
1-й ТБ – в овраг в 500 метрах северо-западнее деревни Новый Свет (2,6 км юго-западнее д. Слобода).
Во время перехода сломался 1 танк Т-34 (расплавился подшипник), из-за чего число исправных танков в бригаде сократилось до 26 штук (11 КВ-1, 4 Т-34, 11 Т-60/30) [6, л. 46-48]. Пробыв сутки на выжидательных позициях, с 23.45 4 июля до 2.00 5 июля 1-й танковый батальон в составе 23 танков совершил переход на исходные позиции в район хутора Майский (2,5 км юго-западнее д. Зайцево), расположившись в 2,5 км от немецких позиций [6, л. 52]; [7, л. 258].
В ту же ночь опергруппа штаба бригады перешла на командный пункт командира бригады в овраг на северо-западной окраине Зайцево 2-е. В этом же овраге в 300 метрах северо-западнее Зайцево 2-е в резерве командира бригады расположился 2-й танковый батальон, в котором, по всей видимости, осталось только 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-60) [9, л. 30]. В ту же ночь 1146-й стрелковый полк 342-й СД сдал свой прежний участок обороны 149-й стрелковой дивизии и занял исходный рубеж: Шестерка – Бобрики. Соседний слева 1148-й стрелковый полк занял исходное положение в оврагах южнее деревни Культура, восточнее Бобриков и юго-восточнее Майского [64, л. 142].
Прорыв немецкой обороны
С 3.50 5 июля 1942 г. началась обработка переднего края противника силами штурмовой авиации фронта. В 4.20 был дан залп РС, и одновременно началась артподготовка, которая продолжалась до 5.00, затем на 10 минут огонь был перенесен в глубину обороны противника, после чего снова последовал залп РС, и одновременно орудия прямой наводки приступили к разрушению оборонительных сооружений на переднем крае противника. Артподготовка и удары авиации продолжались до 5.50 [18, л. 52, 53].
По окончании артавиаподготовки в 5.50 танки 68-й ТБр вместе с пехотой 2-го батальона 1146-го СП выдвинулись в атаку на Паленку [6, л. 58]; [9, л. 30]. Одновременно с ними из Романовского на Кабалу выступили танки 192-й танковой бригады с десантом пехоты 568-го стрелкового полка (149-я СД).
Всего вместе с батальонами 1146-го СП при поддержке 76-мм дивизиона и орудий сопровождения в атаку выступило 22 танка (9 КВ-1, 4 Т-34, 9 Т-60/30) [7, л. 258]. Танки двигались 2 колоннами по курсу: Майский – Бобрики – Паленка – Уланова – Близневский [16, л. 14]. Впереди действовала разведка в составе 3 танков Т-60 с 9 саперами [135, л. 6].
Позади танковой разведки за 4 танками КВ-1 действовали 4 штурмовые группы 1146-го СП, каждая в составе стрелкового взвода (30-32 человека), 1 орудия ПТО, 2 50-мм минометов, 2 ПТР, 3 истребителей танков, 4 автоматчиков и 5 саперов. Следом за штурмовыми группами атаковали 4 стрелковые роты 1-го и 2-го батальонов 1146-го СП и еще 8 танков (5 КВ-1, 3 Т-60) 68-й ТБр [130, л. 18]; [135, л. 6, 7].
Следом за 1-м эшелоном атаковал 2-й эшелон в составе 3-го батальона 1146-го СП и 7 танков (4 Т-34, 3 Т-60). За ними следовали 2 роты заградительного батальона. В резерве оставалось 5 танков (2 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60) [130, л. 17, 18]; [135, л. 6].
В ходе атаки танки должна была сопровождать саперная рота 342-й СД. Штаб 1-го ТБ отчитался, что рота своей задачи не выполнила, т.к. ее командир не явился на исходные позиции танкистов. Штурмовая группа, которая должна была сесть на танки, прибыла лишь при выходе танков в атаку и не в полном составе, полностью отсутствовали командный состав. Орудия ПТО, которые должны были буксировать танки, также не прибыли к началу атаки и в наступлении не участвовали. Не участвовала в бою и выделенная на поддержку танков артиллерийская батарея. На сигналы командира 1-го ТБ капитана Тимченко артиллерия никак не реагировала [7, л. 259, 260, 265].
Не все хорошо было и у самих танкистов. Связь между танками была организована плохо, радиосвязи и флажковой связи не было, из-за чего экипажи никак не реагировали на команды и сигналы командира батальона. При последующем затем «разборе полетов» командир 1-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Иван Наумов также отметил отсутствие инициативы со стороны командиров танков и командиров взводов. Не было организовано взаимодействие танкистов с десантниками. И танкисты, и пехота не знали систему огня противника и его огневые точки [7, л. 266, 267].
Перед немцами танки появились в 6.15, т.е. спустя 25 минут после начала атаки и завершения артподготовки [88, F. 926]. Наступление 342-й стрелковой дивизии не стало для 296-й пехотной дивизии неожиданностью, т.к. прибытие к югу от Белева в начале июля новых частей было выявлено немцами путем наблюдения, а 2 июля возле деревни Паленка на сторону немцев перешел пулеметчик 1-й роты 1150-го стрелкового полка (342-я СД) красноармеец Андрей Фролов, который на допросе рассказал и о проведении танкистами 68-й ТБр рекогносцировки 1-2 июля в районе деревень Бобрики и Шестерка, о ближайшей замене 342-й дивизии другой стрелковой дивизией (прим. – 149-я СД), о ее немедленном переходе в наступление и о других подготовительных мероприятиях к близившемуся наступлению [88, F. 1007]; [151, F. 7466844, 7466845]. Тем не менее, 296-я пехотная дивизия не стала заблаговременно усиливать располагавшиеся на передовой части и подводить к передовой свои резервы. Судя по схеме штаба 521-го ПП, к утру 5 июля к востоку от деревни Паленки немцы сосредоточили всего 3 своих орудия ПТО. Еще 1 орудие располагалось к западу от Паленки, 1 орудие – к востоку от деревни Уланова. В целом противотанковая оборона немцев была достаточно слабая [88, F. 956].
Однако с ходу прорвать немецкую оборону танкам помешало минное поле. После того как двигавшиеся впереди в качестве разведки танки Т-60 подорвались на минах, остальные танки с целью избежать дальнейших потерь остановились перед минами. Двигавшаяся за ними пехота также остановилась, залегла и не пыталась продвинуться дальше за минное поле. Как установил командир 1-го ТБ капитан Тимченко, в пехотных подразделениях совершенно отсутствовали средний командный состав и политруки, из-за чего пехота лишилась управления, и ее были вынуждены поднимать в атаку командиры танков. Сопровождавшие танкистов саперы вследствие отсутствия у них миноискателей и недостаточного опыта не смогли быстро проделать танкистам проходы в минных полях [7, л. 259, 260, 265].
Штаб 342-й СД в свою очередь отчитался, что, когда саперами уже был проделан проход в минном поле, только 4 танка 68-й ТБр прошли по нему в направлении Близновского, а остальные танки больше 2 часов топтались перед минным полем в районе высоты 228,3, постоянно неся потери под огнем артиллерии противника [135, л. 8, 9]. Это подтверждает боевое донесение штаба 1-го ТБ 68-й ТБр: по состоянию на 8.00 поддерживавшие левофланговый 1-й батальон 1146-го СП танки уже прорвались через немецкие позиции к деревне Уланова и, по данным штаба 1-го ТБ, заняли Уланову (что было не так), а поддерживавшие правофланговый 2-й батальон 1146-го СП танки все еще находились перед минным полем на участке Шестерка – Бобрики [6, л. 56].
К этому же времени соседняя справа 192-я танковая бригада с большими потерями прорвалась через минные поля и немецкие позиции в деревню Кабала, откуда к 7.55 ударила в южном направлении на Близново, выходя в тыл оборонявшейся перед Паленкой 3-й роты 521-го ПП. Прорыв танков 68-й ТБр слева и прорыв танков 192-й ТБр справа внесли перелом в сражение, после чего 3-я рота 521-го ПП под угрозой окружения оставила свои позиции и начала отход [73, F. 308]. К 9.00 2-й батальон 1146-го СП занял немецкие блиндажи, а танки вышли к восточной окраине Паленки [6, л. 57, 58].
К этому же времени 68-я танковая бригада уже понесла существенные потери: сгорел танк КВ-1, заклинило башню другому КВ-1, были подбиты 2 Т-60, а еще 4 танка подорвались на минах. Был контужен командир 1-го ТБ капитан Тимченко, ранены командир взвода КВ-1 1-го ТБ старший лейтенант Егор Горшков, комиссары рот политруки Бочкарев (3-я рота 1-го ТБ) и Рыков (1-я рота 2-го ТБ), вышло из строя несколько других танкистов [6, л. 56, 58].
Пока танки КВ-1 правой танковой колонны освобождали Паленку, 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-60) левой танковой колонны, по одним данным, ворвались в Близновский, по другим данным, вышли в 300 метрах юго-восточнее него. Однако пехота 1146-го СП оказалась отрезана от танков огнем противника и залегла. Главной причиной этого штаб 1-го ТБ называет отсутствие комсостава 1146-го СП на поле боя. Так, по словам старшего адъютанта 1-го ТБ капитана Садышева, «в момент атаки командир 2 б-на 1146 СП по существу боем не руководил, а отсиживался на рубеже накопления». Все попытки пехоты прорваться в Паленку и Близновский были отражены противником. Высаженная в Паленке с танков группа из 12 автоматчиков Паленку удержать не смогла и отошла из нее. Из-за отсутствия пехотной поддержки ворвавшиеся в Паленку и Близновский танки также не удержались здесь и позже были вынуждены отойти назад к пехоте, а танковые экипажи сгоревших и подбитых танков пытались увлечь пехоту за собой в атаку за танками, но пехота за танками не пошла [6, л. 54]; [7, л. 259-261, 266].
Ворвавшиеся в Близновский танки КВ-1 68-й ТБр повстречались с вышедшими к северу от Близново танками M3с 192-й танковой бригады. Приняв незнакомые им американские ленд-лизовские танки за немецкие танки, танкисты 68-й ТБр открыли по ним огонь [43, л. 33]. Обстрел танков 192-й ТБр танками 68-й ТБр продолжался в течение 20-30 минут, и за это время было выбито из строя несколько танков 192-й ТБр [18, л. 59].
Только к 11.00 подошедший с севера 568-й стрелковый полк занял Паленку, а к 11.10, по данным штаба 1-го ТБ 68-й ТБр, танки и пехота 342-й СД заняли Близновский [6, л. 54]; [131, л. 139]
Штаб 342-й СД в своем отчете написал, что введенный в бой из 2-го эшелона для развития успеха 3-й батальон 1146-го СП в 16.00 одной ротой (до 80 человек) с 2 танками 68-й ТБр ворвался в Близновский. Время тут указано явно неверное, но данные о прорыве в Близновский стрелковой роты с 2 танками, скорее всего, соответствуют истине [135, л. 1].
Отход на исходные позиции
Прорыв танков и пехоты в Близновский оказался наивысшим достижением наступления 342-й стрелковой дивизии и 68-й танковой бригады 5 июля 1942 г.. К этому времени, к середине дня большая часть танков 68-й и 192-й танковых бригад уже вышла из строя, и ударная сила советского наступления иссякла. Например, 68-я танковая бригада к началу перехода немцев в контрнаступление потеряла уже 10 танков из 22 подбитыми и сгоревшими [6, л. 69]. 1146-й стрелковый полк 342-й СД ввел в бой свой 2-й эшелон и всеми 3 батальонами вышел на рубеж: Паленка (2-й батальон) – южная окраина Близновского (3-й батальон) – подступы к деревне Уланова (1-й батальон) [135, л. 9]. Для одного полка этот рубеж оказался слишком обширным даже для того, чтобы удержать его, не говоря уже о развитии наступления дальше в южном направлении. Предназначенный для развития наступления 1150-й стрелковый полк вовремя в бой введен не был. По состоянию на 15.00 он продолжал оставаться во 2-м эшелоне 342-й дивизии на участке: Шестерка – Майский – Бобрики. Причины этой задержки в документах штаба 342-й СД не указаны [64, л. 143].
Заминкой в советском наступлении не замедлил воспользоваться противник, который перебросил к месту прорыва 2 советских дивизий свои резервы, включая 2 самоходки Panzerjager I 1-й роты 529-го противотанкового батальона и 4 StuG III 202-го дивизиона штурморудий, поступившие на усиление 519-го и 521-го пехотных полков соответственно [88, F. 918]. Контратаки 296-й пехотной дивизии начались с 11.00, в т.ч. в 11.00 при поддержке 4 StuG III контратаковал с юга от Близново на Кабалу 1-й батальон 521-го ПП, усиленный резервной 1-й ротой 519-го ПП [53, л. 188]; [73, F. 310].
Согласно отчетам штаба 342-й СД, прорвавшаяся в Близновский стрелковая рота 3-го батальона 1146-го СП (до 80 человек) в 20.00 (прим. – время указано совершенно неверное) была контратакована противником силою 150-200 человек с «танками», подбила 5 «танков», однако в конце концов была вынуждена отойти из Близновского, т.к. еще не успела как следует закрепиться в деревне, а ранее действовавшие вместе с нею танки пехоту не поддержали [135, л. 1, 9]. В оперативной сводке штаба 68-й ТБр сказано, что после того как пехота закрепилась на южной окраине Близновского, танки продолжали поддерживать ее огнем с места, а позже отошли в Паленку [6, л. 41]. В донесении командира 1-го ТБ капитана Тимченко отход танкистов объясняется их большими потерями и отсутствием пехотной поддержки [6, л. 61]. Таким образом, штаб 342-й СД фактически свалил вину за отход из Близновского на танкистов, а танкисты – на пехоту 342-й СД.
В немецких же документах говорится, что около 13.20 оставшиеся перед Близново и Близновским советские танки (прим. – 68-й и 192-й ТБр) отступили в северо-восточном направлении, на Паленку именно из-за появления у немцев штурмовых орудий, с которыми советские танкисты не стали вступать в бой. Еще позже, в 13.40 контратаковавшие с севера 7-я рота 519-го ПП и 3-я рота 296-го саперного батальона отбили обратно Кабалу, тем самым немцам удалось ликвидировать прорыв советских частей к дороге Кабала – Близновский [49, F. 310]; [50, F. 918].
Немецкая версия о взятии Кабалы несколько расходится с версией штаба 149-й СД, который в 16.00 отчитался, что к этому времени Кабала еще удерживалась 149-й дивизией, а проведенную противником в 14.30-15.00 контратаку силою до 200 пехотинцев с 5 «танками» с запада из деревни Шпилева на Кабалу удалось отбить. Вслед за тем по решению командира 149-й СД в бой из 2-го эшелона был введен 479-й стрелковый полк [53, л. 189]. Действуя в полосе наступления 568-го СП, 479-й полк занял Паленку и Кабалу, но вслед за тем был остановлен контратаками противника и к 17.00 отошел на исходные позиции к западу от деревни Шестерка, после чего в 1-м эшелоне в районе Паленки остались действовать по- прежнему 568-й и 1146-й стрелковые полки [131, л. 46].
1150-й стрелковый полк из 2-го эшелона в бой так не был введен, когда в 16.00 296-я пехотная дивизия силою до батальона пехоты с 2 штурморудиями контратаковала с запада на Паленку, которую все еще удерживал 2-й батальон 1146-го СП с частью сил 568-го СП [6, л. 41]. Первые контратаки на Паленку удалось отбить, однако к вечеру 3-я рота 521-го ПП ударом с юга смогла отбить обратно немецкие ДЗОТы к востоку и северо-востоку от Паленки, а 1-я рота 521-го ПП заняла оборону напротив Паленки с запада, между Близновским и Кабалой [88, F. 927]. Правый сосед 1146-го СП – 568-й стрелковый полк, сдав Кабалу и Паленку, отошел на исходные позиции, полностью открыв правый фланг 2-го батальона 1146-го СП в Паленке. В 18.30 568-й полк попытался возобновить наступление на Кабалу, но был остановлен противником на рубеже: высота 234,4 – безымянная высота западнее Шестерки - и успеха не имел [53, л. 190]; [131, л. 39].
В этот период боя оставшиеся танки 68-й ТБр уже не так активно поддерживали действия пехоты 1146-го СП, как это было утром. В 16.25 командир 1-го ТБ капитан Тимченко доносил в штаб 68-й ТБр, что потери уже достигли 14 танков (6 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60), а в батальоне в распоряжении Тимченко осталось лишь 5 исправных танков Т-60 и 3 сильно поврежденных танка КВ-1. Этими силами батальон занял оборону на участке Шестерка – Бобрики позади прежней немецкой линии обороны [6, л. 61]. К 18.45 положение батальона было уточнено. В строю оставалось 8 танков: 3 танка КВ-1 – в хуторе Романовский и 5 Т-60 – в 1 км севернее Паленки, однако у одного из танков Т-60 барахлил двигатель. С поля боя были отведены 3 подбитых танка КВ-1, 1 танк КВ-1 (№ 43648) застрял в овраге у Паленки, все остальные 10 танков (2 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60) подбитыми или сгоревшими оставались на поле боя [6, л. 37].
Вечером у 342-й стрелковой дивизии сложилось тяжелое положение, когда ее 2-й батальон 1146-го СП в занятой им Паленке попал под угрозу окружения и разгрома, а оставшиеся танки 68-й ТБр находились к северу от Паленки и в Романовском в стороне от своей пехоты. Пытаясь преломить сложившуюся ситуацию, командир 342-й СД наконец-таки решил ввести в бой ранее находившийся во 2-м эшелоне 1150-й стрелковый полк вместе с танковым резервом 68-й ТБр. Согласно документам 68-й ТБр, в 20.00 при поддержке пехоты 568-го и 1150-го стрелковых полков оставшиеся танки 68-й ТБр атаковали от Бобриков на Паленку и Кабалу. Всего в бой пошло 10 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 5 Т-60) [6, л. 42, 79]. Примечательно, но в отчете штаба 342-й СД говорится, что 1150-й стрелковый полк в бой из 2-го эшелона введен так и не был, а значит, в реальности в атаке вместе с танкистами помимо 568-го полка могли участвовать разве что подразделения ранее задействованного здесь 1146-го стрелкового полка [135, л. 10]. В ходе атаки танки к 20.45 зашли за высоту 228,3 к востоку от Паленки, откуда 2 танка открыли огонь по противнику, укрывшемуся во ржи в 500 метрах южнее этой высоты [6, л. 79].
Однако время было уже упущено, т.к. к вечеру на усиление 296-й пехотной дивизии поступил 2-й батальон 39-го танкового полка 17-й танковой дивизии. По разным данным, в 20.30-21.00 3 немецкие пехотные роты (1-я рота 519-го ПП, 2-я и 3-я роты 521-го ПП) при поддержке только что прибывшей танковой роты (прим. – 6-я рота 39-го ТП) и усиленного 3-го дивизиона 296-го артполка нанесли новый контрудар против 149-й и 342-й стрелковых дивизий. Согласно разным источникам, немецкая танковая рота насчитывала 10 или 11 танков Pz.IV [73, F. 312]; [88, F. 941]; [153, с. 90]. С советской стороны силы противника оценили как до 2 рот пехоты и 8 танков. Первые контратаки противостоявший немцам 568-й стрелковый полк смог отбить, подбив при этом 3 немецких танка, что также подтверждено с немецкой стороны [53, л. 190]; [153, с. 90]. По немецкой версии, только около 24.00, не выдержав атак, советские войска приступили к отходу, и к 3.00 6 июля немцы смогли отбить обратно свои позиции к востоку от Паленки [73, F. 312]; [153, с. 90]. Согласно же документам штаба 342-й СД, 1146-й стрелковый полк к 3.00 6 июля все же удержал за собой ранее захваченную 1-ю линию обороны противника к западу от Шестерки и на западных скатах высоты 228,3 [64, л. 144]; [135, л. 10].
В дневнике немецкого танкиста Эриха Хагера говорится, что в ходе контрнаступления немецкими танками были обстреляны 2 танка Т-34, так что танки 68-й ТБр также той ночью участвовали в отражении танковой контратаки немцев, однако ни один из немецких танков подбить при этом они не смогли [153, с. 90].
Итоги 1-го дня боев
В целом советское наступление 5 июля 1942 г. полностью провалилось, 149-я и 342-я стрелковые дивизии оставили почти всю захваченную ими территорию и понесли при этом большие потери. Одна только 342-я стрелковая дивизия 5 июля потеряла 882 человека личного состава (267 – убитыми, 615 – ранеными), в т.ч., поддерживаемый танкистами 68-й ТБр, 1146-й стрелковый полк 5 июля потерял 562 человека личного состава (152 – убитыми, 410 – ранеными) – 25,6 % своего прежнего состава [18, л. 62]; [64, л. 144].
Танки 68-й ТБр находились в бою свыше 8 часов [7, л. 259]. Всего за день 5 июля 68-я танковая бригада, по подсчетам штаба 1-го ТБ, уничтожила 459 немцев, 1 автомашину, 1 самоходную установку, 25 орудий (4 полевые, 21 ПТО), 3 батареи артиллерии, 11 пулеметов, 18 ДЗОТов, 16 блиндажей [7, л. 259].
Впрочем, все эти цифры представляются чересчур завышенными. Согласно немецким документам, в общей сложности с 5 по 13 июля весь 521-й пехотный полк потерял 474 человека личного состава (82 – убитыми, 29 – пропавшими без вести, 363 – ранеными). Потери его конкретно за 5 июля составили лишь малую часть от этого числа, а никак не заявленные танкистами 459 человек [88, F. 938].
Из числа орудий немцы 5 июля потеряли 3 орудия ПТО к востоку от Паленки, 1 орудие – к западу от Паленки и 1 орудие – в северной части Близновского. Т.е. реальное число уничтоженных немецких орудий штаб 1-го ТБ 68-й ТБр завысил в 5 раз [88, F. 956].
А вот самоходка Panzerjager I вполне могла быть выведена из строя танкистами, ведь к вечеру 6 июля 1 из 2 самоходок 529-го противотанкового батальона, которые находились на усилении 519-го пехотного полка, действительно оказалась поврежденной [73, F. 1065].
Общие потери самой 68-й танковой бригады в бою 5 июля, по данным штаба 68-й ТБр, составили 32 человека личного состава:
7 – убитыми (комиссар 2-й роты 1-го ТБ младший политрук Михаил Горшков, командир Т-34 1-го ТБ младший лейтенант Григорий Арманов, командир орудия КВ-1 1-го ТБ старший сержант Дмитрий Иванов, механик-водитель Т-34 1-го ТБ старший сержант Иван Выродов, командир башни Т-34 1-го ТБ старший сержант Евгений Роханов, младший механик-водитель КВ-1 1-го ТБ старшина Николай Сушкевич, младший механик-водитель КВ-1 2-го ТБ старший сержант Михаил Константинов),
23 – ранеными (комиссар 1-го ТБ старший политрук Яков Новиков (остался в строю), комиссар 1-й роты 2-го ТБ политрук Иван Рыков, командир взвода КВ-1 1-го ТБ старший лейтенант Егор Горшков (прим. – в тот же день умер от ран), командир взвода 1-го ТБ лейтенант Николай Шитиков, командир взвода Т-60 1-го ТБ лейтенант Михаил Ипатов, политрук Бочкарев (1-й ТБ), командир КВ-1 1-го ТБ лейтенант Василий Сиротин, командир Т-34 2-го ТБ лейтенант Петр Снегур, младший лейтенант Дмитрий Косец (1-й ТБ), старший механик-водитель КВ-1 1-го ТБ старшина Андрей Рябов, командир орудия КВ-1 1-го ТБ старшина Степан Пономарев, командир башни Т-34 2-го ТБ старший сержант Павел Замаев, механик-водитель Т-60 1-го ТБ сержант Николай Колесниченко, танкисты 1-го ТБ старшие сержанты Воронин, Игнатьев, Козленко, Мальцев, Василий Мишин, сержанты Кузнецов, Кулешов, Озеров, Снегирев, красноармеец Сминулин);
2 – контуженными (командир 1-го ТБ капитан Григорий Тимченко, танкист 1-го ТБ старшина Сергей Юркевич) [9, л. 30]; [16, л. 14].
Из наградного листа на командира орудия КВ-1 1-го ТБ старшину Николая Сорокина следует, что он также был ранен в этом бою [104, л. 980].
Наконец, уже 23 июля начальник штаба 1-го ТБ сообщил в штаб 68-й ТБр, что 5 июля пропал без вести некий сержант Евгений Левчинский. В 19.30 он был направлен из района Паленки с НП командира 1146-го СП к командиру 1-го ТБ с приказанием командира бригады о расстановке танков в обороне в районе Бобриков, однако к капитану Тимченко Левчинский так и не явился, а проведенные 6-8 июля поиски его не увенчались успехом [4, л. 128]. В наградном листе на Левчинского говорится, что он 6 июля был ранен, но, скорее всего, это случилось еще 5 июля. По всей видимости, Левчинский был госпитализирован, минуя свою бригаду, а потому судьба его в 68-й бригаде и оставалась не известной [105]. В целом действительные потери 68-й танковой бригады в бою 5 июля представляются как 34 человека личного состава (7 – убитыми, 25 – ранеными, 2 – контуженными).
Согласно отчету штаба 68-й ТБр, всего в бою 5 июля 68-я танковая бригада потеряла 12 танков (6 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-30/60) [7, л. 260]. Однако в эти цифры не включен подбитый танк Т-34, у которого была разбита пушка, однако танк остался на ходу и был отведен с поля боя [6, л. 59]. По уточненным данным штаба 68-й ТБр, в боях 5-8 июля 68-я танковая бригада потеряла 13 танков (6 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-60, 1 Т-30): 6 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60, 1 Т-30) – подорвавшимися на минах, 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) – сгоревшими, 4 танка (3 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми артогнем. Эвакуировать с поля боя удалось 4 подбитых танка (3 КВ-1, 1 Т-34). По сути все эти потери относятся лишь к одному дню боя – 5 июля [6, л. 14]. Все подорвавшиеся на минах 6 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60, 1 Т-30) подорвались на минном поле перед Паленкой и первоначально подлежали эвакуации, пока не были частью сожжены немцами [6, л. 41].
Из документов известно почти о каждом из участвовавших в этом бою танков КВ-1 и Т-34. Танк КВ-1 № 43647 лейтенанта Павла Федосова (1-й ТБ) единственным из всех тяжелых танков 1-го ТБ вышел с поля боя неповрежденным. Экипаж его, согласно наградному листу на Федосова, уничтожил до 80 немцев, 9 орудий ПТО, 6 блиндажей и ДЗОТов [6, л. 37]; [106, л. 366].
Исправными вышли из боя КВ-1 2-го ТБ № 10626 лейтенанта Давида Хаита и № 43638 лейтенанта Владимира Власенко [6, л. 73]. Согласно наградному листу на командира орудия танка лейтенанта Хаита старшину Николая Тыркова, экипаж (старший механик-водитель старший сержант Кашков, младший механик-водитель старший сержант Алексей Косыгин) в этом бою уничтожил 20 немцев и 4 блиндажа. В наградном листе говорится, что это данные за бой за деревню Аннина 8 июля, однако нет никаких сведений об участии в бою за Аннину именно танка лейтенанта Хаита, так что, скорее всего, награждение было произведено за бой 5 июля [6, л. 67]; [101, л. 524].
Экипаж танка КВ-1 лейтенанта Владимира Власенко (старший механик-водитель замполитрука Владимир Дорогов, командир орудия старшина Есигнеев, стрелок-радист красноармеец Петраков, младший механик-водитель старший сержант Бандак; также в танке находился комиссар 1-й роты 2-го ТБ политрук Иван Рыков), согласно наградным листам, в этом бою уничтожил 40 немцев, 1 «средний танк» и 2 блиндажа. В роли уничтоженного немецкого «танка», скорее всего, выступила самоходка Panzerjager I [6, л. 67]; [101, л. 512]; [104, л. 214].
Танк КВ-1 командира 1-й роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Наумова (старший механик-водитель старший сержант Александр Басков, командир орудия старшина Алексей Яковлев, радист старший сержант Николай Микишанов), согласно журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, ворвался на позиции немецкой батареи ПТО, однако был подбит огнем другой батареи ПТО. На танке заклинило башню, был пробит топливный бак, и стало литься горючее, погиб младший механик-водитель старший сержант Михаил Константинов, был контужен, но остался в строю находившийся в танке командир 1-го ТБ капитан Тимченко, после чего по приказу Тимченко экипаж сначала своим ходом отвел танк в Зайцево, а затем на СПАМ бригады в Новый Свет [6, л. 37, 56, 67, 73]; [9, л. 31]. В наградных листах на экипаж ему приписано уничтожение в этом бою 120 немцев, 5 75-мм орудий, блиндажа с 50-мм орудием, 12 пулеметных точек, прорыв 8 проволочных заграждений. Однако все это чересчур преувеличенные цифры, тем более, что танк был подбит одним из первых: уже к 8 часам [102, л. 200, 202, 214].
Танк КВ-1 № 10604 (1-й ТБ) получил сквозную пробоину и 17 вмятин, была заклинена башня, разбит 1 пулемет и прицельные приспособления. Танк своим ходом отошел на исходные позиции, а затем был отправлен на ремонт в Новый Свет [6, л. 37].
Танк КВ-1 командира взвода 1-го ТБ старшего лейтенанта Егора Горшкова (старший механик-водитель старшина Михаил Дмитриев, радист старший сержант Валентин Митькин; в танке также находился комиссар 1-го ТБ старший политрук Яков Новиков) дважды загорался в этом бою от снарядов противника. В 1-й раз экипаж потушил пожар, но во 2-й раз танк потушить не удалось, вдобавок танк подорвался на минах и не мог больше двигаться. Экипаж до последней возможности вел бой из танка, затем забросал окруживших танк немцев гранатами, убил при этом до 17 немцев, после чего пешком вернулся из расположения противника, вынеся с собой захваченные немецкие автомат и пистолет. Сам Горшков и командир орудия старшина Степан Пономарев были тяжело ранены. Горшков в тот же день умер от ран при эвакуации в госпиталь. Всего, согласно наградным листам, экипаж Горшкова в этом бою уничтожил до 20 немцев, батарею ПТО, 2 орудия ПТО, 1 миномет, 3 пулеметные точки, 3 блиндажа, 1 ДЗОТ [7, л. 261]; [9, л. 30]; [101, л. 462, 504, 578]; [103, л. 118].
Танк КВ-1 командира 1-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Кавуна (старший механик-водитель старшина Андрей Рябов, командир орудия старшина Николай Сорокин) прорвался в глубину обороны противника, где он, по данным штаба 68-й ТБр, уничтожил 4 орудия ПТО, минометную батарею, 2 станковых пулемета, 6 блиндажей. В наградном листе на Кавуна говорится, что экипаж уничтожил до 40 немцев, 4 орудия ПТО, 9 пулеметных точек, 3 ДЗОТа, а в наградных листах на Рябова и Сорокина упоминаются лишь 2 орудия ПТО. По данным штаба 68-й ТБр, всего за бой танк трижды загорелся, но экипаж дважды тушил машину. В 3-й раз танк сначала подорвался на минах, затем был подбит и загорелся, весь экипаж, кроме самого Кавуна, был ранен. Согласно наградным листам, когда танк стал гореть, экипаж попытался вывести горящий танк с поля боя, но в 100 метрах от советских позиций пожар уже полностью охватил танк, после чего экипаж по приказу Кавуна вынужден был оставить свою машину. В отчете штаба 1-го ТБ и журнале боевых действий штаба 68-й ТБр о попытке экипажа отвести с поля боя горящий танк ничего не сказано. Танк сгорел и остался в расположении противника [7, л. 261]; [9, л. 31]; [102, л. 208]; [103, л. 280]; [104, л. 280].
У сгоревших танков КВ-1 старших лейтенантов Горшкова и Кавуна были номера 10594 и 10617 [6, л. 37].
Танк КВ-1 № 43533 лейтенанта Сергея Капченова, в котором находился комиссар 1-й роты 1-го ТБ старший политрук Николай Нугаев, согласно наградному листу на Нугаева, уничтожил до взвода пехоты, 2 пушки, 1 пулеметную точку, 2 блиндажа, 2 ДЗОТа [102, л. 212]. Танк получил 2 сквозные пробоины и 14 вмятин, были пробиты топливные баки и двигатель, заклинило башню, вышла из строя панорама ПТК, танк загорелся, однако экипаж потушил пожар и продолжал вести бой, пока не получил повторный приказ командира батальона вывести танк с поля боя. Согласно донесению штаба 1-го ТБ, танк до 18.45 5 июля был отбуксирован с поля боя на исходные позиции, а позже отбуксирован в Новый Свет [6, л. 37]; [7, л. 261]. Однако если судить по докладу майора Николая Баркова (помощник командира 68-й ТБр по тех. части), танк смог своим ходом дойти до оврага с протекавшей по нему речкой Паленка, где и остановился по техпричинам. Здесь же, в заболоченном овраге в русле Паленки, застрял КВ-1 № 43648 (1-й ТБ) [6, л. 37]; [7, л. 268].
Для эвакуации этих 2 танков по состоянию на 5 июля 68-я танковая бригада имела 5 тракторов С-65 [6, л. 45]. При попытках эвакуировать с поля боя танк Капченова 3 трактора из 5 до 20.00 были разбиты минометным огнем противника. У 1 из 2 оставшихся тракторов был сорван крюк буксира, таким образом, для эвакуации танков оставался только 1 трактор, что было недостаточно. В этой связи в ночь на 6 июля начальник штаба 68-й ТБр подал запрос заместителю командующего 61-й армией по танковым войскам на отправку в бригаду еще 4-5 тракторов [6, л. 42, 45]; [7, л. 268].
Согласно докладу Баркова, уже в ночь на 6 июля танк Капченова смог все же своим ходом отойти с поля боя. С целью эвакуации застрявшего в Паленке КВ-1 № 43648 скат оврага был срыт, но слабость грунта не давала танку возможности выйти из оврага своим ходом. В итоге застрявший в овраге танк так и не удалось эвакуировать, т.к. местность занял противник [7, л. 268]. Позже танк был списан в безвозвратные потери.
Из числа танков Т-34 танк лейтенанта Петра Снегура (механик-водитель старшина Александр Лобанов, радист красноармеец Михаил Левинский; 2-й ТБ) подорвался на мине. Сам Снегур в этом бою был ранен, как и его командир башни старший сержант Павел Замаев [6, л. 66, 73]. Сменивший раненого Замаева радист старшина Николай Сушкевич (1-й ТБ) продолжал вести огонь из танка, пока тот не был вторично подбит снарядом противника, сам Сушкевич при этом погиб [101, л. 518]. Согласно журналу боевых действий штаба 2-го ТБ, танк Снегура сгорел [16, л. 14]. По другим данным, уже после окончания боя он был эвакуирован и оттянут в укрытие танком Т-34 лейтенанта Василия Емцова [9, л. 31].
Собственно танк лейтенанта Емцова (механик-водитель старший сержант Валентин Бузулин, командир башни сержант Илья Погребняк; 1-й ТБ) в бою 5 июля, по подсчетам штаба 68-й ТБр, уничтожил 90 немцев, 7 орудий (1 зенитное, 6 ПТО), 1 ДЗОТ, 4 блиндажа и, уже не имея боеприпасов, таранил замаскированное немцами в комбайне орудие ПТО, раздавив его вместе с расчетом. В наградных листах на Бузулина и Погребняка также говорится об уничтожении экипажем автомашины [9, л. 31]; [104, л. 262, 296]. Танк Емцова остался при этом на ходу.
Танк Т-34 № 2404353 младшего лейтенанта Григория Арманова (механик-водитель старший сержант Иван Выродов, командир башни старший сержант Евгений Роханов, также в танке находился комиссар 2-й роты 1-го ТБ младший политрук Михаил Горшков) подорвался на мине, а затем был подожжен немцами, однако экипаж продолжал вести бой из зажженного танка в окружении немцев и погиб вместе с танком [2]; [6, л. 37]; [7, л. 261]; [9, л. 31]. В наградном листе на Горшкова штаб 1-го ТБ приписал экипажу уничтожение в этом бою до 40 немцев, 3 орудий ПТО, 2 минометов [103, л. 120].
Танк Т-34 командира 2-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Георгия Белякина, согласно наградному листу на Белякина, уничтожил 91 немца, 5 орудий ПТО, 1 станковый пулемет, 3 блиндажа, а также эвакуировал с поля боя подбитый танк М3л 192-й танковой бригады [9, л. 31]; [103, л. 100].
Танк Т-60 командира взвода 1-го ТБ лейтенанта Михаил Ипатова, по подсчетам штаба 1-го ТБ, уничтожил до взвода пехоты и 1 станковый пулемет с расчетом. Сам Ипатов был ранен, а когда танк подорвался на мине в глубине немецкой обороны, был ранен вторично, после чего, оставив танк, вместе с механиком-водителем через немецкие позиции выбрался к своим [103, л. 228]. На минах подорвались еще 3 танка Т-60.
Также отличился экипаж Т-60 сержанта Николая Таланкина (механик-водитель сержант Николай Колесниченко; 1-й ТБ), который, согласно наградным листам, уничтожил до 25 немцев, 1 орудие ПТО, 1 ПТР с расчетом, 2 пулеметные точки вместе с расчетами [101, л. 572, 598]. Танк, по всей видимости, вышел из боя вполне исправным.
Цифры из наградных листов на самом деле мало соответствуют реальности. Складывая их вместе, получаем, что экипажи 68-й ТБр 5 июля уничтожили до 615 немцев, 1 танк, 1 автомашину, 37 орудий, 3 миномета, 1 ПТР, 29 пулеметных точек, 32 ДЗОТа и блиндажа. Все это намного превосходит как заявленные штабом 1-го ТБ цифры потерь противника, так и те потери, которые 296-я пехотная дивизия в реальности понесла 5 июля (а это гораздо меньше заявленных штабом 1-го ТБ 459 убитых немцев). Скорее всего, никто особо на поле боя не подсчитывал за каждым из экипажей ни число убитых ими немцев, ни количество уничтоженного вооружения, и все это лишь приписки со стороны штабов танковых батальонов, которые пытались хоть как-то выделить вернувшихся из боя выживших танкистов.
Во 2-м эшелоне
Понеся накануне тяжелые потери в наступлении 5 июля 1942 г., 1-й танковый батальон, усиленный 2 танками КВ-1 2-го ТБ, в составе 9 исправных танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 5 Т-60/30) 6 июля на основании приказания командующего армией был поставлен в оборону в районе Бобриков для отражения танковых контратак противника [6, л. 59]; [9, л. 31]. 2-й танковый батальон в составе 4 танков (2 КВ-1, 2 Т-60) к 11.00 был переведен из деревни Слобода в район хутора Майский, а к 15.00 переброшен к 1-му танковому батальону в район Бобриков. В целом во всей 68-й танковой бригаде к 15.00 имелось в строю 13 танков (4 КВ-1, 2 Т-34, 7 Т-60/30) [6, л. 19, 73]. Ни о каких боевых действиях 68-й ТБр 6 июля из ее документов ничего не известно, однако потери она все же в тот день понесла. За день под обстрелом противника в деревне Шестерка были легко ранены, но остались в строю командир и комиссар 68-й ТБр. Также были ранены старший сержант Андрей Бурмистров (1-й ТБ) и красноармеец Сарапук. При обстреле Зайцево 2-е был ранен один из шоферов 68-й ТБр, а в 700 метрах восточнее Любичей при переезде штаба бригады из Зайцево в овраг в 500 метрах северо-восточнее Любичей подорвалась на советской мине машина ГАЗ-АА 68-й ТБр с находившимся в ней старшим лейтенантом Лошаком (пом. нач. штаба АБТУ армии по учету л/состава). Жертв при подрыве на минах не было, однако машина вышла из строя [6, л. 44]; [9, л. 31].
Действовавшие впереди 68-й танковой бригады, 149-я и 342-я стрелковые дивизии с утра 6 июля без какой-либо танковой поддержки возобновили наступление и поначалу даже имели успех. По немецким данным, в 4.40 они ворвались на немецкие позиции северо-восточнее Паленки, заняли саму Паленку, а затем заняли Кабалу и вышли в 500 метрах севернее Близновского. Однако в 11.45 1-й батальон 521-го пехотного полка с 9-й ротой 520-го ПП и 2-м батальоном 39-го ТП перешел в контрнаступление, вновь занял Кабалу и Паленку и до 13.15 вернул себе прежнюю линию оборону к востоку от Паленки [73, F. 314, 316]. После упорных боев 1146-й стрелковый полк отошел на 2-ю линию окопов противника в 1 км южнее Паленки и в 800 метрах западнее Шестерки. Позади него в 1-й линии окопов противника расположился 1150-й стрелковый полк, получивший задачу перейти в наступление на Близновский [64, л. 145].
В советских документах ничего об этом нет, но в журнале боевых действий штаба 296-й ПД говорится, что с 21.00 342-я стрелковая дивизия силою до 400 человек пехоты при поддержке 7 танков неоднократно атаковала немецкие позиции к востоку от Паленки. Под прикрытием темноты пехоте удалось снова прорваться на немецкие позиции, однако немцы бросили в контратаку 2-й батальон 39-го танкового полка, при поддержке которого немцы до 0.30 7 июля отбили обратно свои прежние позиции [73, F. 316].
В ту же ночь на 7 июля со стороны 68-й танковой бригады была повторена попытка эвакуации подорвавшихся на минах перед Паленкой танков. При этой попытке подорвался на мине и сгорел перед деревней Паленка танк Т-34, были ранены механик-водитель Т-34 Петр Иващенко, стрелок-радист Т-34 Черкасов, контужен капитан Алексей Семенюченко (помощник командира 1-го ТБ по тех. части) [6, л. 44, 125].
Тем временем к 13.00 6 июля заместитель командующего 61-й армией по танковым войскам полковник Широбоков приказал: немедленно сосредоточить танки 1-го и 2-го ТБ 68-й ТБр для отражения контратак противника в деревне Шестерка. Туда же перебрасывались оставшиеся танки 192-й ТБр и 20-го ОТБ. В тот же день заместитель командующего 61-й армией по танковым войскам полковник Широбоков передал в подчинение командира 68-й ТБр 20-й отдельный танковый батальон, поставив ему задачу: сосредоточить исправные танки в Шестерке в готовности к отражению немецких контратак [7, л. 242]. По списку 20-й батальон имел 35 танков (4 КВ-1, 1 Т-34, 6 Т-60, 16 Т-30, 8 БТ-7) [6, л. 76]. Из этого числа к 1.00 7 июля в распоряжение командира 2-го ТБ 68-й ТБр поступило 9 танков (8 Т-60, 1 БТ-7) 20-го ОТБ. Танки Т-60 встали в оборону на западном берегу оврага в 300 метрах восточнее хутора Майский, а танк БТ-7 застрял в овраге в 500 метрах севернее Майского [6, л. 75]. Штаб 2-го ТБ 68-й ТБр так характеризовал танковое пополнение со стороны 20-го ОТБ:
«Танки 20 ОТБ по техническому состоянию могут выполнять ограниченные задачи, требуют среднего ремонта. Личный состав вооружение, т.е. пушку «Швак», знает плохо»» [6, л. 74].
В 23.00 6 июля полковник Широбоков своим боевым распоряжением № 2 приказал 68-й танковой бригаде принять все исправные танки 192-й ТБр с их экипажами и к 7.00 7 июля отвести объединенную танковую группу в армейский резерв в овраг в район деревни Новый Свет [7, л. 245].
На основании этого распоряжения в ночь на 7 июля танки 68-й ТБр и 20-го ОТБ были отведены в резерв 61-й армии в район хутора Гулякин, а неисправные танки и тылы 20-го ОТБ отведены в Слободу [9, л. 32]. В 7.00 68-я танковая бригада заняла оборону на северо-восточных скатах безымянной высоты в 800 метрах восточнее Гулякина [6, л. 15]. Непосредственно на высоте занял оборону 2-й танковый батальон в составе 4 исправных танков (3 КВ-1, 1 Т-60), а 1-й танковый батальон в составе 10 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 6 Т-60/30) расположился в овраге северо-западнее Гулякина. Из 9 танков (8 Т-60, 1 БТ-7) 20-го ОТБ, приданных 2-му батальону, в новый район расположения к 10.00 прибыло 4 танка Т-60, а остальные 5 танков остались в районе Майского сломавшимися [6, л. 71, 74].
Также в 6.00 7 июля 68-й танковой бригаде были приданы 7 исправных танков М3л 192-й ТБр, которые перешли в подчинение 2-го танкового батальона [6, л. 15].
7 июля полковник Широбоков приказал командиру 68-й ТБр выделить в распоряжение командиров 149-й и 12-й гвардейской стрелковых дивизий 2 группы, каждая в составе 5 танков (2 средних и 3 легких) [7, л. 240]. После 18.00 командир 1-го ТБ выделил на усиление 149-й СД танковую группу старшего лейтенанта Кавуна в составе 5 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60/30), а на усиление 12-й Гв.СД – группу старшего лейтенанта Белякина в составе 4 танков (1 КВ-1, 3 Т-60/30) [6, л. 71]. Всего к утру 8 июля 68-я танковая бригада имела в строю 11 своих танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 7 Т-60/30), 7 М3л 192-й ТБр и 4 Т-60/30 20-го ОТБ [6, л. 15].
В 24.00 7 июля полковник Широбоков своим боевым распоряжением № 3 поставил командиру 68-й ТБр следующие задачи:
1) к 4.00 8 июля возвратить к себе в резерв танки, приданные 12-й гвардейской дивизии;
2) танки, приданные командиру 149-й СД, переподчинить командиру 110-й стрелковой бригады и сосредоточить на восточной окраине Романовки;
3) к 3.00 8 июля сосредоточить в овраге юго-западнее деревни Тимофеенки в распоряжении командира 350-й СД 5 танков (2 тяжелых, 3 легких) [7, л. 246].
На основании этого приказания в 7.00 8 июля в распоряжение командира 350-й СД было направлено 4 танка Т-30 20-го ОТБ [6, л. 51]. Той же ночью на основании повторного распоряжения сверху на усиление 149-й стрелковой дивизии была выделена группа из 5 танков (2 КВ-1, 3 Т-60), которую теперь вместо старшего лейтенанта Кавуна возглавил командир 2-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Василий Неверов [16, л. 15]. Вместо танков этой группы на усиление 110-й стрелковой бригады во 2-й половине дня было выслано 8 М3л 192-й ТБр [9, л. 32]. В это же время в 15.00 с участка 12-й Гв.СД вернулась в 1-й танковый батальон группа Белякина в составе 5 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60). Танк КВ-1 из-за поломок (прим. – пробита прокладка коллектора) остался на ремонте в Зайцево 1-е [6, л. 60]. Влив в себя танковую группу Белякина, 1-й танковый батальон в составе 7 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-60) расположился в обороне в 1 км северо-западнее Гулякина [6, л. 72].
Бои за деревню Аннина
Прибывшая на усиление 149-й стрелковой дивизии танковая группа Неверова получила задачу взять деревню Аннина. Линия фронта прошла через Аннину с начала апреля 1942 г., тогда же 149-я дивизия совместно с танками 68-й ТБр первый раз пыталась освободить эту деревню и соседние деревни Старые Выселки и Новая Деревня. Ни одна из этих попыток успехом не увенчалась. К июлю немцы еще лучше укрепились в этих 3 населенных пунктах, превратив их в сильные опорные пункты. 5-7 июля Аннину пытался взять 744-й стрелковый полк 149-й СД, однако особо значительного успеха в этом он также не достиг. После 3 дней боев 744-й полк своим 1-м батальоном находился на ранее захваченных немецких позициях на южной окраине Аннины, а 2 другими батальонами – около восточной окраины деревни [131, л. 73]. Противостояли этим 3 батальонам 2-й и 3-й батальоны 519-го пехотного полка 296-й пехотной дивизии. В Аннине у немцев к вечеру 6 июля имелось 3 орудия (1 75-мм, 2 37-мм) и 1 исправная самоходная установка Panzerjager I 1-й роты 529-го противотанкового батальона. К юго-востоку от Аннины стояла еще одна 37-мм пушка, к западу от северной части деревни – 2 75-мм пехотных орудия, а в соседних Старых Выселках и к западу о них располагалось еще 4 орудия (2 75-мм пехотных, 2 ПТО) [73, F. 1065].
Из-за задержки с началом артподготовки запланированная на 3.00 8 июля атака началась с запозданием. По данным штаба 2-го ТБ, танки вышли в атаку из поселка Романовский в 3.40, а штаб 68-й ТБр и вовсе отчитался, что атака танков началась в 4.00 [6, л. 51]; [16, л. 15]. Впереди атаковало 2 танка КВ-1, позади – 3 Т-60. На танках находился десант автоматчиков, танки сопровождала артиллерия, но при подходе танкистов к Аннине орудия уже расстреляли все снаряды, после чего танкисты остались без поддержки артиллерии [7, л. 267].
Вместе с танками с востока на Аннину атаковали 2-й и 3-й батальоны 744-го СП, а не имевший танковой поддержки 1-й батальон 744-го СП – в обход южной окраины деревни. Встреченная сильным огнем противника, пехота дальше проволочных заграждений противника никакого продвижения вперед не имела, несмотря на все усилия командира 744-го полка, начальника политотдела 149-й СД и других командиров [6, л. 51]; [131, л. 83].
Перед Анниной танки КВ-1 встретили минное поле, но смогли удачно пройти через него и ворвались в деревню. Из доклада старшего лейтенанта Неверова следует, что в Аннину вошли оба танка КВ-1, но, по сведениям штаба 744-го СП, лишь 1 КВ-1 достиг южной окраины Аннины, еще 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-60) застряли перед деревней, а 5-й танк был сожжен [7, л. 267]; [131, л. 83]. Уничтоженным танком был Т-60 старшего сержанта В.К. Благодарного (2-й ТБ), у которого снарядом была сбита башня. Механик-водитель танка сержант Николай Мальков погиб, сам Благодарный был ранен [6, л. 66]; [9, л. 32]. Несмотря на то, что танк лишился башни и обгорел, к утру 9 июля сгоревший танк все же был эвакуирован с поля боя [7, л. 204].
Ворвавшимся в Аннину танком был КВ-1 командира взвода 2-го ТБ лейтенанта Петра Космачева, в котором находился командир танковой группы старший лейтенант Василий Неверов. По данным штаба 68-й ТБр, танк прорвался в Аннину в 4.00 и до 6.45 курсировал с южной до северной окраины деревни [9, л. 32]. С брони танка в Аннине был высажен десант из 16 человек, но этого количества оказалось мало, чтобы закрепиться в Аннине, а потому в 6.00 экипаж был вынужден вывести танк из Аннины [6, л. 51].
Весь экипаж Космачева (старший механик-водитель старшина Павел Шулаев, командир орудия старшина Иван Метельский, младший механик-водитель старшина Михаил Меркулов) за этот бой был награжден. Всего в этом бою он, по подсчетам штаба 1-го ТБ, уничтожил 40 немцев, 2 танка, противотанковую батарею, 11 ДЗОТов, склад боеприпасов [101, л. 530]; [102, л.210]; [103, л. 251]; [104, л. 274]. Обходя со стороны минное поле в центре Аннины, танк попал в волчью яму, однако экипаж смог самостоятельно вывести танк из западни [9, л. 32]
На счет экипажа КВ-1 лейтенанта Сергея Ракицкого (старший механик-водитель старшина Алексей Воронин, командир орудия старшина Василий Селецкий, стрелок-радист старший сержант Виталий Иванов, младший механик-водитель старшина Николай Рыбчинский) штаб 1-го ТБ также записал уничтожение 20 немцев, батареи ПТО, склада и 3 ДЗОТов [6, л. 66]; [101, л. 454, 564, 592]; [102, л. 206].
Оба танка КВ-1 в этом бою были подбиты. У одного танка был разбит левый ленивец, у 2-го танка заклинена башня и порваны бензопроводы. Из числа танков Т-60 с поля боя своим ходом отошел только 1 танк, у которого отказало орудие и сломался штуцер карбюратора. Еще 1 танк Т-60 2-го ТБ застрял и остался стоять в заболоченной пойме речки Бобрик в 700 метрах северо-восточнее Аннины [4, л. 75]; [7, л. 204].
В общей сложности в бою за Аннину 8 июля, по подсчетам штаба 68-й ТБр, группа Неверова вывела из строя 94 немцев, уничтожила «2 танка противника типа Т-III», батарею ПТО, 7 ДЗОТов, 11 блиндажей, склад ГСМ и боеприпасов [6, л. 51]; [9, л. 32]. В наградном листе на Неверова, составленном штабом 2-го ТБ в том же месяце, говорится об уничтожении 80 немцев, 3 средних танков, батареи ПТО и склада с боеприпасами [106, л. 368]. Однако, согласно журналу боевых действий штаба 2-го ТБ, было уничтожено 6 орудий ПТО, 2 склада (с боеприпасами и ГСМ), 15 ДЗОТов, и ни одного немецкого танка, да и не было у немцев танков на этом участке [16, л. 15].
Сама танковая группа Неверова потеряла 2 человека личного состава (1 – убитым, 1 – раненым) и все свои 5 танков (2 КВ-1, 3 Т-60), в т.ч. 1 Т-60 – сгоревшим [6, л. 51]. Оставив подбитый танк КВ-1 в расположении пехоты 149-й СД и застрявший в болоте танк Т-60, группа Неверова в составе 2 неисправных танков (1 КВ-1, 1 Т-60) к утру 9 июля вернулась в расположение 1-го ТБ в район оврага к северо-западу от Гулякина [4, л. 75].
Вместе со сгоревшим танком старшего сержанта Благодарного застрявший в болоте Т-60 оставался стоять под Анниной и к 12 июля был, по всей видимости, списан в безвозвратные потери [6, л. 80]. В своем докладе майор Барков (помощник командира 68-й ТБр по тех. части) говорит о 2 сгоревших и 1 подбитом танке Т-60 под Анниной, так что застрявший в болоте танк, скорее всего, был сожжен немцами [7, л. 268]. Согласно донесению штаба 519-го ПП, 2 подбитых, обороняемых советскими войсками танка были уничтожены немецкими истребителями танков 11 июля [73, F. 998].
В именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр числится погибшим 9 июля командир танка Т-60 замполитрука Василий Тиунов. Там же сказано, что он сгорел в танке в деревне Аннина. Если информация, что он сгорел в танке, верна, то именно Тиунов, скорее всего, и был командиром того застрявшего в болоте, а позже сожженного немцами танка Т-60 [2].
Атаки на поселок Выгоновский
Уже после провала советского наступления на Аннину 1178-й стрелковый полк 350-й стрелковой дивизии при поддержке 4 танков Т-30 20-го ОТБ атаковал соседние с Анниной Старые Выселки и вечером 8 июля 1942 г. ворвался в эту деревню, однако вошедшие в деревню танки истратили горючее, а 1 танк сломался. В этой связи в 24.00 8 июля начальник штаба АБТУ 61-й армии телефонограммой приказал командиру 68-й ТБр: немедленно снабдить 4 танка горючим, восстановить сломавшийся танк и дополнительно выслать на их усиление 5-й танк [7, л. 243]. Танк Т-30 был выслан в распоряжение командира 350-й СД в Касьяново в 2.30 9 июля [4, л. 75]. Танк этот был из состава 1-го танкового батальона [7, л. 207]. Той же телефонограммой майор Степанов приказал 68-й бригаде: к 5.00 9 июля перебросить на усиление 12-й гвардейской стрелковой дивизии к югу от деревни Царев группу из 5 танков (2 средних, 3 легких) [7, л. 243].
Начиная с 5 июля 12-я гвардейская дивизия неоднократно пыталась прорвать оборону 2-го и 3-го батальонов 521-го пехотного полка 296-й пехотной дивизии, но особого успеха в продвижении не добилась. К утру полки дивизии находились на рубеже:
32-й Гв.СП – северо-западнее поселка Выгоновский;
29-й Гв.СП – к северу и северо-востоку от Выгоновского;
37-й Гв.СП – севернее поселка Меркуловский (1,3 км восточнее пос. Выгоновский) и севернее отметки 217,3 [132, л. 31].
На поддержку нового наступления 12-й Гв.СД была выделена танковая группа старшего лейтенанта Белякина в составе 5 танков (2 Т-34, 3 Т-60/30), которая выступила на исходные позиции южнее Царева в 2.30 9 июля [4, л. 75]. По одним данным, она заняла исходные позиции в 4.00 [6, л. 49]; [7, л. 204]. По другим данным, это случилось только в 5.30. Во время ночного перехода находившийся в деревне Зайцево танк КВ-1 ударил танк Т-60 и погнул ему ведущее колесо, из-за чего на исходные позиции вышло не 5, а 4 танка (2 Т-34, 2 Т-60) [7, л. 203].
Прибывшие танки получили задачу: совместно с 3-м батальоном 29-го Гв.СП овладеть высотой 249,5 (между поселками Выгоновский и Меркуловский), дать пехоте возможность закрепиться на высоте, после чего отойти на исходные позиции [7, л. 203]. Никакой предварительной рекогносцировки танкисты предпринять не успели, а потому были вынуждены наступать в совершенно незнакомой для них местности [4, л. 77]. Противостояли им на высоте 249,5 и в соседнем Выгоновском подразделения 2-го батальона 521-го пехотного полка (296-я ПД).
В 1-ю атаку танки выступили в 6.10, а во 2-ю атаку – в 8.30. Встретив на пути овраг, танки были вынуждены отклониться от боевого курса вправо на Выгоновский. Следовавшая за ними пехота 29-го Гв.СП за танками не последовала, а атаковала на высоту 249,5. Израсходовав весь боекомплект и не имея поддержки пехоты, танки отошли на исходные позиции [4, л. 77]; [6, л. 70]; [7, л. 203]. В целом наступление 12-й Гв.СД полностью провалилось. 29-й гвардейский стрелковый полк к 10.00 залег на северных скатах высоты 249,5, а соседний справа 32-й гвардейский стрелковый полк был остановлен в 300-400 метрах севернее Выгоновского. Действия танкистов штаб 9-го Гв.СК охарактеризовал негативно: «Приданные танки 68 ТБр действуют крайне медленно и нерешительно» [132, л. 33].
В ходе этих 2 атак танкисты, по собственным подсчетам, уничтожили 3 ПТР, пулеметную точку, раздавили 2 блиндажа. Сами они боевых потерь не имели, однако на танке Т-34 вышла из строя пушка: не экстрактировала стреляные гильзы [6, л. 70].
Уже без поддержки танков 12-я гвардейская стрелковая дивизия продолжала вести наступление, но без особого успеха. В общей сложности за день 9 июля она потеряла 538 человек личного состава (104 – убитыми, 434 – ранеными) [133, л. 17].
Итоги июльского наступления на Болхов
Утром 10 июля 1942 г. растерявшая почти все свои танки 68-я танковая бригада на основании боевого распоряжения № 37 командующего армией от 10 июля была выведена в армейский резерв и к 11.00 сосредоточилась к югу от Белева:
штаб, взвод управления, взвод охраны, 1-й ТБ – в деревне Мочилки;
2-й ТБ – в Петрово.
Подчиненный ей 20-й танковый батальон сосредоточился в Пронино [6, л. 16]; [9, л. 34].
В ночь на 11 июля в новый район дислокации бригады прибыла с участка 12-й Гв.СД танковая группа старшего лейтенанта Белякина [4, л. 74].
В общей сложности всего по состоянию на 12 июля 68-я танковая бригада имела по списку 39 танков (13 КВ-1, 11 Т-34, 15 Т-60/30), в т.ч. 10 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 7 Т-60/30) – в строю и 17 танков (9 КВ-1, 6 Т-34, 2 Т-60/30) – в ремонте (из них 10 танков – 5 КВ-1, 5 Т-34 – на капремонте). В безвозвратные потери к этому времени было списано 12 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 6 Т-60/30) [6, л. 36].
Чуть позже штаб 68-й ТБр отчитался наверх, что безвозвратные потери в боях 5-9 июля составили 13 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 7 Т-60/30) [6, л. 88]. Из этого числа 9 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 3 Т-60, 1 Т-30) было потеряно 5 июля, 1 танк Т-34 – 7 июля, 2 танка Т-60 – 8 июля. По какой причине был списан в безвозвратные потери 13-й танк – Т-30, пока что не ясно. Списали его позже всех остальных танков, 11 или 12 июля [4, л. 74, 79]. Скорее всего, это был танк Т-30 1-го ТБ, убывший на усиление 350-й стрелковой дивизии в Касьяново. Вместе с 3 танками Т-30 20-го танкового батальона он находился в боевых порядках 1178-го стрелкового полка и мотострелкового батальона 192-й танковой бригады в обороне деревни Старые Выселки. С 19.30 до 22.00 10 июля перешедший в контрнаступление 3-й батальон 35-го моторизованного полка 25-й моторизованной дивизии при поддержке 16 танков 2-го батальона 39-го танкового полка 17-й танковой дивизии с боем овладел Старыми Выселками и прежним передним краем немцев перед этой деревней, а затем ночью отбил контратаку 2 рот 192-го МСПБ [88, F. 957]. В этих боях 20-й танковый батальон потерял все свои 3 танка Т-30, в т.ч. 2 танка остались подбитыми в районе Старых Выселков [7, л. 220]. Скорее всего, здесь же был подбит и остался на поле боя танк Т-30 1-го ТБ 68-й ТБр, хотя в имеющихся документах 68-й ТБр об этом нет ни слова.
Также с 5 по 9 июля 1942 г. 68-я танковая бригада потеряла, по одним данным, 33 человека (10 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 22 – ранеными), а по другим данным – 38 человек личного состава (9 – убитыми, 29 – ранеными) [6, л. 88]; [134].
Однако из ее документов следуют потери в 45 человек личного состава (9 – убитыми, 36 – ранеными и контуженными): 34 человека (7 – убитыми, 27 – ранеными и контуженными) - 5 июля, 5 человек ранеными – 6 июля, 3 человека ранеными – 7 июля, 2 человека (1 – убитым, 1 – раненым) – 8 июля, 1 человек убитым – 9 июля.
По подсчетам своего штаба, с 5 по 9 июля 1942 г. 68-я танковая бригада уничтожила 573 немца, 2 «танка Т-III», 1 самоходную установку, 1 автомашину, 21 орудие ПТО, 5 батарей артиллерии, 18 ДЗОТов и блиндажей, 1 склад с ГСМ и боеприпасами [6, л. 87, 88]. Противостоявший ей 521-й пехотный полк с 5 по 13 июля действительно понес большие потери, но из них убитыми и пропавшими без вести – 111 человек. И лишь малая часть из них действительно пришлась на счет танкистов 68-й ТБр, ведь 521-й полк в этот промежуток времени противостоял также 3-му танковому корпусу, 192-й танковой бригаде, 20-му отдельному танковому батальону, 149-й, 342-й и 12-й гвардейской стрелковым дивизиям [88, F. 938]. Безвозвратные потери оборонявшегося в Аннине 519-го пехотного полка пока что не известны, но представляются не больше, чем у 521-го полка. Также не известно ни об одном танке 17-й танковой дивизии, потерянном в боях против танков 68-й ТБр. Единственное, что из данных цифр потерь подтверждается из немецких документов, - это самоходка Panzerjager I 529-го противотанкового батальона, которая действительно была подбита 5 июля [73, F. 1065]. Также из немецкой схемы известно, что 5 июля в районе Паленки и в северной части Близновского немцами было потеряно 5 орудий ПТО [88, F. 956].
За время июльских боев, согласно итоговому отчету штаба 68-й ТБр, с участием 68-й танковой бригады были освобождены 4 населенных пункта [6, л. 177]. Это были деревни Паленка, Близновский, Старые Выселки и Новая Деревня (прим. – в освобождении последних 2 деревень со стороны 68-й танковой бригады участвовал лишь 1 танк Т-30). Однако все эти населенные пункты довольно быстро были сданы обратно противнику, так что успех этот был весьма кратковременным.
По сути июльское наступление 61-й армии полностью провалилось, а все задействованные в нем части при этом понесли значительные потери. Одна только 342-я стрелковая дивизия, которую 68-я танковая бригада поддерживала в 1-й день наступления (5 июля), с 5 по 20 июля потеряла 2994 человека личного состава (в т.ч. 508 – убитыми), а 12-я гвардейская стрелковая дивизия с 5 по 12 июля потеряла 3998 человек личного состава (в т.ч. 1090 – убитыми и пропавшими без вести) [135, л. 18]; [154, л. 3]. Соотношение немецких и советских потерь было просто катастрофическим, а линию фронта по итогу не удалось отодвинуть ни на один километр. Ни один населенный пункт не удалось освободить и удержать на сколь-нибудь продолжительное время.
Отвод в армейский резерв и переформирование
В 23.00 11 июля 1942 г. штаб 68-й армии отдал войскам боевой приказ № 36 о возобновлении наступления с 13 июля. 68-я танковая бригада переходила на усиление 164-й стрелковой дивизии, которая должна была нанести удар от села Передель на Поздняково и далее на деревню Горяна (ныне д. Горянский) [20, л. 91]. Для восстановления боеспособности 68-й танковой бригады 12 июля на ее пополнение из заводского ремонта на станцию Белев сначала прибыло 4 танка Т-34, а позже – еще 6 танков КВ-1 [4, л. 80, 81]. 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) с экипажами вошли в состав 2-го танкового батальона, 6 танков (4 КВ-1, 2 Т-34) – в состав 1-го танкового батальона [16, л. 15].
В ночь на 13 июля 68-я танковая бригада совершила 25-километровый переход и к 7.00 в составе 15 танков (6 КВ-1, 4 Т-34, 5 Т-60/30) сосредоточилась:
штаб бригады и 2-й ТБ – в деревне Брежнево;
1-й ТБ – в овраге в 300 метрах западнее деревни Громоздово.
В пути сломались 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34), которые прибыли из заводского ремонта [7, л. 209].
Однако запланированное на 13 июля наступление в тот день так и не состоялось. Своим решением командующий армией перенес наступление на 14 июля, а также переподчинил 68-ю танковую бригаду 9-му гвардейскому стрелковому корпусу, поставив задачу: через Новую Деревню наступать на деревню Ерши [9, л. 34]. Штаб 9-го Гв.СК принял решение усилить 68-й танковой бригадой 108-ю стрелковую бригаду для удара на Старые Выселки [6, л. 84].
Днем 13 июля со стороны 68-й танковой бригады были проведены командирская рекогносцировка местности в районе Касьяново и Старых Выселков, увязка вопросов взаимодействия с пехотой, а начиная с 23.00 68-я танковая бригада в составе 15 танков заняла исходные позиции для наступления на южной окраине Касьяново, штаб бригады перешел на командный пункт в районе оврага в 1,5 км юго-восточнее Громоздово [4, л. 82]; [9, л. 34]; [16, л. 15].
В ту же ночь наступление было отменено, а в 00.45 14 июля штабом бригады был получен новый приказ командующего армией, на основании которого в 4.00 бригада в составе 14 танков (5 КВ-1, 4 Т-34, 5 Т-60/30) заняла оборону к северу от Касьяново в районе деревень Холм, Глинкин [4, л. 82, 83]. 15-й танк (КВ-1 2-го ТБ) при переходе с исходных позиций сломался в пути и остался стоять в 1 км юго-западнее Надежды [7, л. 215].
16 июля на пополнение бригады в село Вейно от штаба Западного фронта прибыло из заводского ремонта 8 легких танков Т-60/30 [4, л. 88]; [9, л. 34]. В ночь на 17 июля 7 танков из 8 прибыли в расположение бригады: 4 Т-30 с экипажами из 8 человек – в состав 2-го танкового батальона, 3 танка – в состав 1-го танкового батальона. 5-й танк Т-30, который должен был получить 2-й батальон, требовал замены мотора, а потому комиссией по приему принят не был и остался на ремонте в Вейно. Прибывшее пополнение штаб 2-го ТБ охарактеризовал следующим образом: «Личный состав, прибывший с машинами, машины Т-30 почти не знает, особенно мех.-водители» [4, л. 90]; [6, л. 81]. После ремонта 5-й танк Т-30 в 4.00 19 июля прибыл в расположение 2-го танкового батальона в лес восточнее Куреньтяево [7, л. 218]. Всего по состоянию на 15.00 19 июля 68-я танковая бригада имела по списку 45 танков (16 КВ-1, 12 Т-34, 1 Pz.III, 16 Т-60/30): 29 танков (10 КВ-1, 6 Т-34, 13 Т-60/30) – в строю в расположении бригады, 2 танка Т-60/30 2-го ТБ – на охране штаба армии, 1 Pz.III – в 215-м запасном стрелковом полку, 13 танков (6 КВ-1, 6 Т-34, 1 Т-60/30) – в ремонте (в т.ч. 11 танков – 5 КВ-1, 6 Т-34 – на капремонте) [4, л. 94].
В тот же день, 19 июля, 68-я танковая бригада на основании полученного приказа заместителя Наркома Обороны генерал-полковника Федоренко приступила к переходу на штаты № 010/345-010/352 от 15 февраля 1942 г. [9, л. 35]; [15, л. 38].
Согласно этим штатам бригада должна была иметь следующий состав:
управление бригады (штат № 010/345);
1-й танковый батальон (штат № 010/346);
2-й танковый батальон (штат № 010/346);
68-й мотострелково-пулеметный батальон (штат № 010/347);
противотанковая батарея (штат № 010/348);
зенитная батарея (штат № 010/349);
рота управления (штат № 010/350);
рота технического обеспечения (штат № 010/351);
медико-санитарный взвод (штат № 010/352) [1].
Личного состава для формирования новых подразделений бригада еще не имела, а пополнение начало поступать далеко не сразу и в весьма небольших количествах. В этой связи формирование мотострелкового батальона, зенитной и противотанковой батарей затянулось на весьма продолжительное время. Долгое время они числились в составе 68-й танковой бригады только на бумаге.
В ночь на 20 июля на основании боевого приказа № 37 штаба 61-й армии от 18 июля 1-й танковый батальон 68-й ТБр (5 КВ-1, 4 Т-34, 8 Т-60/30) сменил место дислокации и к 3.00 20 июля сосредоточился в лесу в 1,5 км юго-западнее деревни Чернышино. С 22.30 20 июля сюда же перешел 2-й танковый батальон (5 КВ-1, 2 Т-34, 5 Т-60/30). Штаб бригады расположился в хуторе Грачевский к северу от Чернышино. Тем самым 68-я танковая бригада была отведена глубоко в тыл, где продолжила производить переформирование в более спокойной обстановке [4, л. 96, 99]; [9, л. 34, 35].
Согласно именному списку безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр, 20 июля пропал без вести старший сержант Борис Николаевич Вакуленко [2]. О пропаже его штаб 2-го ТБ доложил в штаб 68-й ТБр только 23 июля, добавив, что Вакуленко ушел из расположения батальона еще 18 июля [7, л. 224, 225]. Из документов разведотдела немецкой 296-й пехотной дивизии следует, что он перешел на немецкую сторону еще 19 июля [88, F. 1008, 1009]. Вернулся он в Красную Армию из плена, по всей видимости, уже к концу войны. Согласно справке Горьковского военно-пересыльного пункта за январь 1945 г., Вакуленко в плену и окружении не был. Не совсем понятно, каким образом ему удалось скрыть этот факт [2]. Уже в 1985 г. Вакуленко был награжден орденом Отечественной войны 1-го степени.
29 июля с заводов промышленности прибыло на пополнение 1-го танкового батальона 68-й ТБр 6 танков Т-34, а в ночь на 30 июля в расположение 2-го танкового батальона вернулись те 2 танка Т-60, которые находились на охране штаба армии [4, л. 123]. После этого по состоянию на 31 июля 1-й танковый батальон насчитывал 24 танка (6 КВ-1, 10 Т-34, 8 Т-60/30), а 2-й танковый батальон – 16 танков (5 КВ-1, 3 Т-34, 8 Т-60/30), в т.ч. 1 Т-34 1-го ТБ и 1 КВ-1 2-го ТБ – в ремонте. Все ранее убывшие на капремонт 10 танков (5 КВ-1, 5 Т-34) были исключены из списков бригады [4, л. 125]; [7, л. 238].
В общей сложности в июле 1942 г. 68-я танковая бригада провела в боях 5 дней (5, 8-11 июля). Безвозвратные потери в технике составили 13 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 7 Т-60/30). Еще 5 танков (3 КВ-1, 2 Т-34) убыло с 30 июня на заводской ремонт, а 1 танк Pz.III - в другую часть. Согласно итоговому отчету своего штаба, в июле бригада потеряла 40 человек личного состава (10 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 29 – ранеными и заболевшими). В качестве пополнения было получено 45 человек личного состава и 3 человека вернулось из медсанбатов [6, л. 177].
Впрочем, как уже говорилось выше, число раненых только в боях 5-8 июля составило 36 человек личного состава, так что цифра в 29 раненых не соответствует действительности. Также известны имена 9 военнослужащих 68-й ТБр, погибших в боях 5-9 июля. Данных на 10-го погибшего ни в ОБД «Мемориал», ни в суточных донесениях штаба 68-й ТБр нет, таким образом, сведения, что в июле погибло не 9, а 10 танкистов также сомнительны. В целом действительные потери 68-й танковой бригады в июле 1942 г. представляются как 46 человек личного состава (9 – убитыми, 1 – пропавшим без вести (прим. – сдался в плен), 36 – ранеными).
Кроме того, в журнале боевых действий штаба 68-й ТБр говорится, что за 20-25 июля на пополнение 68-й танковой бригады прибыло не 45, а 103 человека личного состава, что опровергает цифру в 45 человек пополнения [9, л. 35]. В ОБД «Мемориал» также есть документы, согласно которым 23 июля из 206-го запасного стрелкового полка в состав 68-й танковой бригады убыло на пополнение 68 человек личного состава [2].
В технике 68-я танковая бригада с 12 по 29 июля получила на пополнение из заводского ремонта 24 танка (6 КВ-1, 10 Т-34, 8 Т-60/30), что позволило полностью покрыть все понесенные в июне – июле безвозвратные потери в танках (прим. – 20 танков).
Однако этого вышестоящему командованию казалось мало, и в ночь на 1 августа с заводов промышленности на станцию Киреевская на пополнение 2-го танкового батальона 68-й танковой бригады прибыло еще 6 танков Т-34. 3 танка прибыли в расположение 2-го батальона, однако при приемке 3 других танков выяснилось, что у 1 Т-34 требовалось заменить мотор, 2-й Т-34 не заводился, а 3-й танк при движении ночью в расположение 2-го ТБ загорелся и также требовал замены мотора [4, л. 126].
В ночь на 4 августа на основании приказа № 1 полковника Широбокова (зам. командующего 61-й армией по АБТВ) от 3 августа 68-я танковая бригада совершила 20-километровый переход по маршруту: Вейно – Новогрынь – Озеренский - и к утру 4 августа сосредоточилась ближе к линии фронта:
штаб бригады – в поселке Озеренский (1,7 км севернее д. Госькова);
1-й ТБ – в обороне высоты 250,2 в 1-1,5 км западнее и юго-западнее деревни Госькова;
2-й ТБ – в обороне на юго-западной окраине Госьковы.
Во время перехода сломалось 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-60 1-го ТБ и 2 КВ-1 2-го ТБ).
Сформированный из 2 танков КВ-1 1-го ТБ и 4 танков (2 Т-34, 2 Т-60) 2-го ТБ танковый резерв бригады расположился в оврагах в 1 км севернее Госьковы [4, л. 144-146]. На следующую ночь (в ночь на 5 августа) 1-й танковый батальон занял оборону на южных и юго-западных скатах высоты 250,2, а 2-й танковый батальон – на северной окраине Госьковы. Танки были расположены в засаде для ведения огня с места и нанесения контратак. Танковый резерв расположился в районе МТФ в 1 км юго-западнее Озеренского. Все танки были закопаны и замаскированы [4, л. 148].
По состоянию на 10 августа 1-й танковый батальон насчитывал 24 танка (6 КВ-1, 10 Т-34, 5 Т-60, 3 Т-30), в т.ч. 22 танка (5 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-60, 3 Т-30) – в строю. 2-й танковый батальон насчитывал 22 танка (5 КВ-1, 9 Т-34, 3 Т-60, 5 Т-30), в т.ч. 14 танков (4 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60, 5 Т-30) – в строю. В общей сложности бригада имела 36 исправных танков (9 КВ-1, 13 Т-34, 6 Т-60, 8 Т-30). Из этого числа 2 танка КВ-1 1-го ТБ и 4 танка (2 Т-34, 2 Т-60) 2-го ТБ по-прежнему составляли танковый резерв командира бригады [4, л. 169, 171].
В ночь на 10 августа из расформированного 20-го отдельного танкового батальона в состав 68-й танковой бригады прибыло еще 5 танков (1 Т-34, 4 Т-30). 3 танка (1 Т-34, 2 Т-30) и 9 человек личного состава вошли в состав 2-го танкового батальона, а 2 танка Т-30 – в состав 1-го танкового батальона [4, л. 169, 172]. 3 танка были приняты 2-м танковым батальоном в тот же день 10 августа, однако другие 2 танка Т-30 вошли в состав 1-го батальона только 13 августа, уже после начала боевых действий [4, л. 284]. В целом к началу боевых действий численность 68-й танковой бригады выросла до 393 человек личного состава и 51 танка (11 КВ-1, 20 Т-34, 8 Т-60, 12 Т-30) [6, л. 135]. Большая часть танков (35 штук: 6 КВ-1, 17 Т-34, 12 Т-60/30) была получена в качестве пополнения в июле – августе с фронтовых ремонтных баз, а также из состава 20-го танкового батальона. Благодаря пополнению оба танковых батальона бригады были полностью укомплектованы техникой, правда, не вся она оказалась исправной к началу боевых действий. Числящиеся в составе бригады по штату мотострелковый батальон, зенитная и противотанковая батареи к началу августовских боев сформированы так и не были, таким образом, 68-я танковая бригада для боевых действий по-прежнему располагала одними только танковыми батальонами.
Разгром 1-го танкового батальона
По состоянию на 11 августа 1942 г. 68-я танковая бригада по-прежнему находилась в обороне на участке: высота 250,2 – деревня Госькова, когда началось немецкое наступление – так называемая операция «Смерч», имевшая целью ударами на сходящихся направлениях окружить и уничтожить правофланговые стрелковые дивизии (346-я, 350-я и 387-я) 61-й армии. В 4.30 11 августа по советским позициям нанесла удар немецкая авиация, в 4.35 началась артподготовка, а в 5.00 немецкий 53-й армейский корпус перешел в наступление [9, л. 36]. Главный удар наносила 11-я танковая дивизия, которая к началу наступления насчитывала 136 танков (12 Pz.IV, 106 Pz.III, 15 Pz.II, 3 Bef.Wg.) [91, F. 440]. Вместе с левофланговым 78-м пехотным полком 26-й пехотной дивизии она обрушилась на левофланговый 1168-й стрелковый полк 346-й стрелковой дивизии, который оборонялся у поселка Озеренский (южный) в 4 километрах от высоты 250,2 и 1-го танкового батальона. Правее 78-го полка 77-й пехотный полк 26-й ПД атаковал правофланговый 479-й стрелковый полк 149-й стрелковой дивизии, оборонявшийся восточнее Озеренского.
В 8.23 боевая группа генерал-майора Луца из состава 11-й танковой дивизии, прорвав оборону 1168-го полка, заняла поселок Озеренский (южный), после чего двинулась в прорыв в северном и северо-западном направлениях [90, F. 379]. Правее нее 3-й батальон 78-го ПП в 8.30 прорвался к дороге Госькова – Сорокино между высотой 250,2 и Госьковой, откуда затем продолжил наступление в направлении МТФ и Озеринского (северного). Некоторое время спустя левее него к шоссе вышел 1-й батальон 78-го ПП, а к высоте 250,2 к 10 часам вышла правофланговая 6-я рота 110-го панцергренадерского полка 11-й ТД. Еще левее этой роты к 10.20 1-й батальон 15-го танкового полка 11-й ТД достиг шоссе Госькова – Сорокино возле МТФ в 2 км к юго-западу от высоты 250,2 [90, F. 381]; [92, F. 1197, 1199].
Всем этим силам противостоял один только 1-й танковый батальон 68-й танковой бригады. Разбитый в утреннем бою 1168-й стрелковый полк отходил в западном направлении, на Уколицы и Сорокино, оставив в стороне высоту 250,2 [7, л. 302]. Предстоял бой советских танкистов без какой-либо пехотной поддержки против многократно превосходящего их противника, который вдобавок ко всему имел большое количество танков. К этому надо прибавить, что занятые 1-м танковым батальоном на высоте 250,2 позиции оказались тактически невыгодными, т.к. вплотную к южным скатам высоты подходил овраг с безымянным ручьем, который впадал в речку Вырка, которая также протекала по оврагу, идущему со стороны Озеренского на Госькову. Все это позволяло немецкой пехоте под прикрытием поросших кустарников оврагов скрытно подобраться к позициям танкистов.
1-й танковый батальон вступил в бой в 10 часов. До этого батальон подвергался артобстрелу и ударам авиации, а в 10.00 перед танкистами появились первые группы пехоты противника. Это была 6-я рота 110-го МП, которой под прикрытием оврагов удалось скрытно подойти к высоте 250,2. Не имевшие никакого пехотного прикрытия на высоте, танкисты 1-го ТБ 68-й ТБр обнаружили немецкую пехоту слишком поздно [7, л. 281, 282].
Захваченный в плен пехотинцами 78-го ПП механик-водитель танка Т-60 сержант Артем Лютый на допросе показал, что его рота малых танков, находившаяся впереди 2 других танковых рот, была захвачена немцами врасплох, а танки были либо уничтожены немцами, либо уничтожены самими же танкистами [93, F. 466]. Этому же вторит командир 3-й роты 1-го ТБ старший лейтенант Федор Мужичук. Согласно ему, рота вступила в бой на высоте 250,2 в составе 3 танков, а «остальные машины были выведены из боя, не вступая в действие» [7, л. 282]. Примечательно, что на схеме безвозвратно потерянных танков 68-й ТБр 2 танка Т-30 - № 481 и 3058, а также танк КВ-1 № 4110105 показаны уничтоженными отдельно от главных сил своего батальона на южных скатах высоты 250,2 [4, л. 287]. В то же время в отчете штаба немецкой 11-й панцергренадерской бригады сказано, что 6-я рота 110-го панцергренадерского полка уничтожила как раз 3 танка: 1 Т-34 – магнитными минами, 2 других танка – связками гранат [91, F. 389]. Скорее всего, панцергренадеры застали врасплох именно эти 3 танка, которые согласно схеме находились в непосредственной близости от оврага с ручьем. Танк КВ-1 № 4110105, ошибочно опознанный немцами как Т-34, был подбит магнитными минами, а Т-30 № 481 и 3058 подорваны связками гранат. В состав экипажа одного из этих танков, вероятно, и входил механик-водитель Лютый.
Располагавшиеся на самой высоте 250,2 танки 1-го ТБ врасплох застать не удалось, хотя немцы пытались это сделать. Командир взвода 1-й роты 1-го ТБ лейтенант Сергей Коршунов позже докладывал, что появившиеся перед его танком КВ-1 немцы были одеты в форму красноармейцев, имели советское же вооружение и несли красное знамя. Уже когда экипаж Коршунова садился в танк, в 15-20 метрах от него в овраге появилась еще одна группа из 30-40 немцев. Находившийся в танке заместитель командира 1-й роты старший лейтенант Шлема Рухман вышел из танка с ручным пулеметом и огнем из него уничтожил эту группу немцев [7, л. 282, 283].
Вслед за тем, покинув свои укрытия, танки 1-го ТБ с 10.05 контратаковали с северо-восточного направления вышедшую на высоту 6-ю роту 110-го панцергренадерского полка. Вскоре в бой вмешались танки 1-го батальона 15-го танкового полка, подоспевшие на помощь своей пехоте со стороны МТФ [90, F. 381]. Подпустив их на 500-600 метров, танки КВ-1 сначала открыли по ним огонь с места, а затем контратаковали [7, л. 281, 283].
Контратака эта была не слишком удачной. Уже в самом ее начале танк КВ-1 № 6961 лейтенанта Сергея Коршунова был подбит и сожжен немецкими танками [4, л. 167]; [7, л. 283]. В наградном листе на Коршунова записано, что его экипаж в этом бою уничтожил до 130 немцев, 2 танка, 2 автомашины, 4 орудия ПТО, 4 миномета, 3 пулеметные точки, 3 блиндажа [108, л. 416]. Цифра в 2 подбитых немецких танка фигурирует и в наградном листе на старшего лейтенанта Шлему Рухмана. Согласно этому документу, когда танк Коршунова был подбит и лишился обзора, находившийся в нем Рухман встал на башню танка и стал корректировать огонь командиру орудия, в результате чего тот уничтожил до 45 немцев и 2 немецких танка. Сам Рухман при этом был тяжело ранен в голову [108, л. 420]. Однако в опровержение этим наградным листам в журнале боевых действий штаба 68-й ТБр сказано лишь, что экипаж Коршунова уничтожил до 20 немцев и подбил не 2, а всего 1 танк [9, л. 37]. Сам Коршунов в своем докладе и вовсе не упоминает ни об одном подбитом немецком танке. После того, как его танк подожгли, экипаж по приказу Рухмана покинул горящую машину и отошел с поля боя, и Рухман вовсе не корректировал огонь командира орудия, находясь вне танка. Все цифры в наградных листах – это приписки со стороны штаба 1-го ТБ, призванные особо выделить Рухмана и Коршунова [7, л. 283].
Помимо экипажа Коршунова особо отличился экипаж КВ-1 командира 1-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Константина Марченко, который, согласно журналу боевых действий штаба 68-й ТБр, подбил 3 немецких танка [9, л. 37]. Сам Марченко позже докладывал о 2 подбитых им танках [7, л. 281].
Также в столкновении с немецкими танками отличились экипажи 2-й танковой роты. Т-34 командира взвода лейтенанта Дмитрия Часовского, согласно наградным листам на экипаж, уничтожил 75 немцев, 2 танка, 6 автомашин, 4 орудия ПТО, 2 миномета, 9 пулеметов. Танк был подбит и загорелся, в нем начали рваться боеприпасы, Часовский погиб, а его механик-водитель старший сержант Константин Шапкин был ранен [103, л. 305]; [108, л. 413]. Однако, в отличие от наградных листов, в журнале боевых действий штаба 68-й ТБр сказано, что экипаж Часовского уничтожил лишь несколько автомашин. О подбитых танках там нет ни слова [9, л. 37].
Экипаж другого танка Т-34 уничтожил 2 танка, 5 автомашин и 3 орудия ПТО, однако в конце концов его танк был подбит и сожжен, а почти весь экипаж погиб внутри танка. Выжил только тяжелораненый механик-водитель сержант Александр Тивиков, который смог пробиться к своим. Его по итогу и наградили. Имена остальных членов экипажа не известны [109, л. 179].
Экипаж Т-34 командира взвода лейтенанта Николая Захарова, согласно наградным листам, уничтожил до 60 немцев, 2 танка, 7 автомашин, 3 мотоцикла, 3 орудия ПТО. Танк сначала был подбит, был ранен радист-пулеметчик, после чего его заменил механик-водитель старший сержант Валентин Бузулин. Экипаж продолжал вести огонь, пока танк не был подожжен немцами и не начали рваться боеприпасы, при этом весь экипаж танка был ранен [108, л. 410]; [111, л. 460].
В целом, оформляя наградные листы, штаб 1-го ТБ только на счет 4 экипажей танков записал уничтожение 8 немецких танков и несколько сотен немецких пехотинцев. В то же время ранее, в 16.00 11 августа штаб 1-го ТБ докладывал наверх, что батальоном за день было уничтожено до 150 немцев и 5 средних танков [4, л. 175].
В имеющихся документах 11-й танковой дивизии вообще нет ни слова о каких-либо потерях немецких танков в районе 250,2, отсюда можно предположить, что потери эти были минимальными, не стоящими того, чтобы упоминать в журнале боевых действий и радиодонесениях. В то же время по итогу столкновений с танкистами 68-й ТБр на счет немецкого 15-го танкового полка было записано 8 советских танков [91, F. 341].
К 11.00 немцы также подтянули против оставшихся на высоте танков 1-го ТБ противотанковую артиллерию и стали их расстреливать. С воздуха танки атаковала немецкая авиация. Не выдержав огня артиллерии, танкисты начали отходить. [7, л. 274, 281]. При отходе танк КВ-1 старшего лейтенанта Константина Марченко подорвался на советском же минном поле, загородив другим танкам проход через мины [7, л., 284].
В полдень на поддержку действий гибнущего 1-го танкового батальона были высланы танки резерва командира бригады, но т.к. танк Марченко загородил собой проход в минном поле, танкисты попытались обойти минное поле. Вскоре они столкнулись с пехотой и 2 орудиями ПТО противника, по которым открыли огонь. К 1-му танковому батальону танки резерва так и не смогли пробиться, после чего вернулись обратно в резерв командира бригады [7, л. 284].
К 14.00 1-й танковый батальон был практически полностью уничтожен, а потери его достигли уже 18 танков (4 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-60/30). С поля боя смогли отойти только единицы танков [4, л. 270]; [7, л. 274]. В связи с разгромом 1-го батальона в распоряжение его командира капитана Тимченко командир бригады передал весь свой резерв в составе 6 танков (2 КВ-1 – 1-го ТБ, 2 Т-34 и 2 Т-60 – 2-го ТБ). Как и ранее, эти танки так и остались стоять в обороне в районе МТФ к югу от Озеренского, где пролегла новая линия обороны. Всего к 16.00 1-й танковый батальон располагал 5 боеспособными танками (1 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60) [4, л. 175]; [9, л. 36].
Общие потери 1-го танкового батальона, согласно докладу штаба 68-й ТБр, составили 18 танков (4 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-60/30) подбитыми и сгоревшими [7, л. 274]. В действительности было потеряно не 4, а 5 танков КВ-1. 3 из 5 танков КВ-1 11 августа отошли своим ходом с поля боя. У танка № 7007 (прим. – вероятно, это и был подорвавшийся на минах танк старшего лейтенанта Марченко) была заклинена башня, отбиты ствол пушки и 2 поддерживающих катка, пробиты броня и маслобак, обгорела трансмиссия. Танк требовал отправки на заводской ремонт и был эвакуирован дальше в тыл в Новогрынь.
Танки № 6899 и 7025 подлежали среднему ремонту и были эвакуированы в Озеренский. У КВ-1 № 7025 (командир танка – лейтенант Иван Нечепурнов) был неисправен стартер, у КВ-1 № 6899 (командир танка – лейтенант Сергей Капченов) была сорвана шпилька площадки стартера, сорван фланец КПП, подтекало масло из КПП [4, л. 138, 141, 167].
После произведенной эвакуации на поле боя осталось 15 танков (2 КВ-1, 8 Т-34, 3 Т-60, 2 Т-30), а во всем 1-м танковом батальоне в строю осталось 6 танков: 1 КВ-1 (№ 6790), 2 Т-34 (№ 24918, 80153), 2 Т-60 (№ 1644, 37682), 1 Т-30 (№ 3057) [4, л. 138, 141]. 2 танка Т-30 от 20-го танкового батальона были приняты батальоном только 13 августа [4, л. 284].
Позже майором Барковым (пом. ком. 68-й ТБр. по тех. части) была составлена схема расположения подбитых танков 68-й ТБр. Согласно ей, 1 танк КВ-1 был разбит артогнем и остался стоять на высоте 254,7, что 3,5 км юго-восточнее высоты 250,2. Возможно, что это какая-то ошибка, и танк в действительности, как и остальные танки, был потерян на высоте 250,2. 1 танк КВ-1 (№ 4110105), а также танки Т-30 № 481 и 3058 числятся подбитыми и сожженными артогнем на южных скатах высоты 250,2. Танк Т-34 № 80120 был подбит и сожжен у северных скатов высоты, все остальные танки потеряны на самой высоте. Т-34 № 8044, 43245 и 80121 сгорели в ямах вместе с экипажами, Т-34 № 13639, 80175, 1411159, а также 1 Т-34 с неизвестным номером были подбиты и сожжены, так же как и Т-60 № 1131, 1623 и 1629 [4, л. 287].
В общей сложности на высоте 250,2 погиб 21 танкист 1-го ТБ: пом. нач. тех. части по АБТ и снабжению воентехник 2-го ранга Николай Ермолаев, командиры взводов лейтенанты Николай Захаров, Дмитрий Часовский (или Часовской), Николай Шитиков, младший лейтенант Дмитрий Жабин, командиры танков лейтенант Павел Федосов (Т-34), младшие лейтенанты Борис Иванов, Илья Линьков, Дмитрий Суворов (Т-60), механики-водители старший сержант Василий Мишин, сержанты Василий Балин, Артем Лютый, Дмитрий Прищенко, Николай Скрыпник, командиры башен старшие сержанты Алексей Желудев, Алексей Пивовар, сержант Алексей Рудых, стрелки-радисты сержант Павел Мамаев, младший сержант Иван Петряков, красноармеец Иван Кутепов, оружейный мастер старший сержант Георгий Орлов.
Общее число раненых неизвестно. Были ранены командир 2-й роты старший лейтенант Георгий Белякин, комиссар 2-й роты 1-го ТБ младший политрук Максим Богатов, зам. ком. роты тяжелых танков старший лейтенант Шлема Рухман, командир танка Т-34 лейтенант Василий Емцов, младший лейтенант Н.А. Гутарев, командир орудия танка замполитрука Николай Цыганков, стрелок-радист сержант Т.Г. Ковальчук, механик-водитель Т-34 старший сержант Валентин Бузулин (прим. – ранен легко). Но это неполный список [2]; [4, л. 175]; [6, л. 139].
Механик-водитель танка Т-60 сержант Артем Лютый в действительности не погиб, а был захвачен в плен солдатами 78-го пехотного полка [93, F. 466]. Стрелок-радист сержант Иван Кутепов был пленен солдатами 56-й пехотной дивизии (сосед 11-й ТД слева). В плену он представился красноармейцем 3-й роты 1-го батальона 192-й танковой бригады, заявив, что его рота из 10 танков был уничтожена бомбами и артогнем в лесу к западу от Сорокино. Возможно, это была попытка сознательной дезинформации противника [84, F. 531]. В плен также попал младший лейтенант Илья Линьков (прим. – в других документах его фамилия названа как Леньков). Из плена он был освобожден только в июле 1944 г. [2]. Вполне возможно, что попали в плен и некоторые другие танкисты, которые до сих пор числятся погибшими на высоте 250,2.
Оборона деревни Госькова
В отличие от 1-го танкового батальона день 11 августа 1942 г. у 2-го танкового батальона 68-й ТБр был гораздо менее напряженным. Против батальона на Госькову наступали 77-й и 78-й пехотные полки 26-й ПД. Вышедшие к дороге Госькова – Сорокино 1-й и 2-й батальоны 78-го ПП атаковали в северо-западном направлении, оставив Госькову в стороне. Правее них 3-й батальон 77-го ПП к 9.50 вышел к южной окраине Госьковы [86, F. 370]; [92, F. 1197, 1199]. Противостоявший им 3-й батальон 479-го стрелкового полка в боях в районе высоты 254,2 был окружен и практически полностью уничтожен. К 17.30 вышедшие из окружения остатки батальона насчитывали лишь 20 бойцов [137, л. 119, 120]. Однако позади них в Госькове оборонялся 2-й батальон 110-й стрелковой бригады (9-й гвардейский стрелковый корпус), таким образом, подошедших к Госькове немцев помимо танкистов 2-го ТБ встретила пехота 110-й СБр [136, л. 69].
К этому времени, к 9.10 все 6 StuG III 202-го дивизиона штурморудий, которые были приданы 26-й пехотной дивизии, были потеряны подорвавшимися на минах или подбитыми огнем орудий ПТО, поэтому противопоставить танкам 68-й ТБр наступавшая здесь немецкая пехота могла только свою артиллерию [86, F. 368]. Со стороны 2-го танкового батальона в боевых действиях, по свидетельству штаба 2-го ТБ, приняло участие 15 танков (4 КВ-1, 4 Т-34, 7 Т-60/30), которые огнем с места поддерживали свою пехоту [4, л. 178].
Согласно докладам танкистов 2-го ТБ, с утра 11 августа они наблюдали продвижение колонн противника, но из-за большой дистанции огонь первоначально не открывали. Только в 13.00 было получено разрешение открыть огонь. Экипаж танка КВ-1 командира взвода 1-й роты 2-го ТБ лейтенанта Петра Космачева (командир орудия старшина Иван Метельский) выпустил по колоннам 8 снарядов, но без особого эффекта [7, л. 288].
Согласно журналу боевых действий и докладу штаба 2-го ТБ, с 14.00 мелкие группы пехоты 26-й ПД начали просачиваться на южную и западную окраины Госьковы [4, л. 290]; [16, л. 16]. В действительности, судя по всему, прорыв немцев произошел несколько раньше: уже в 14.10 командир 2-го ТБ докладывал наверх в штаб бригады, что прорвавшиеся на западную окраину Госьковы немецкие пехотинцы большей частью отошли на безымянную высоту за дорогу, и только часть пехотинцев осталась на месте и перестреливалась с танкистами. К этому же времени у 1 танка Т-30, который входил в резерв командира батальона, была сбита гусеница [4, л. 136, 137].
По свидетельству штаба 2-го ТБ, к этому времени в районе Госьковы осталось только до 30 пехотинцев из состава 2-го батальона 110-й СБр, хотя данные цифры представляются скорее большим преуменьшением реальной численности батальона. Как бы то ни было, но пехоты было явно недостаточно, и командованием 2-го ТБ из личного состава взвода обеспечения, управления батальонов и «безлошадных» танкистов была организована охрана штаба батальона на северо-западной окраине деревни. Личный состав был вооружен автоматами, винтовками, гранатами и пулеметами, снятыми с подорванных танков 1-го ТБ. Вместе с танками сводная пехотная группа 2-го ТБ вступила в бой с просочившейся в деревню немецкой пехотой [4, л. 290]; [16, л. 16].
Впрочем, в своем донесении от 12 августа штаб 2-го ТБ докладывал, что отдельные группы немецких пехотинцев вышли не на западную окраину Госьковы, а в 500 метрах северо-западнее деревни, откуда вели обстрел дороги Госькова – Озеренский, а также обстреливали штаб 2-го ТБ, расположенный в овраге севернее Госьковы. Для их сдерживания командование батальона выслало помимо личного состава управления батальона и взвода обеспечения 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60), а главные силы батальона заняли круговую оборону [4, л. 178].
В тот же день в соседнюю от Госьковы деревню Озерна прибыл 3-й батальон 568-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии. В связи с прорывом немцев на высоту 250,2 и в Госькову батальон получил приказ: ударить через Госькову на высоту 250,2 и закрепиться на ней [66, л. 117]. По данным штаба 149-й СД, батальон выбил немцев с западной окраины Госьковы в 20.00 [53, л. 300]. В этой контратаке, согласно журналу боевых действий и отчету штаба 2-го ТБ, участвовала и переброшенная с восточной окраины Госьковы рота малых танков 2-го ТБ с группой из 18 автоматчиков 568-го СП. Согласно отчету, контратакой танков и автоматчиков противник был отброшен за дорогу Госькова – Сорокино. Чуть позже, к исходу дня, по свидетельству штаба 2-го ТБ, подтянулись главные силы 3-го батальона 568-го СП, а также 51-я танковая бригада 3-го танкового корпуса [4, л. 290]; [16, л. 16].
Согласно журналу боевых действий штаба 26-й ПД, танковых контратак было 2. О 1-й контратаке танков из южной части Госьковы командир 77-го ПП доложил в 19.45, а в 20.10 последовала повторная танковая контратака из Госьковы [92, F. 1202, 1203]. В ходе вечерних контратак рота легких танков потеряла еще 2 танка Т-60, а всего в ходе боевых действий 11 августа 2-й танковый батальон, согласно боевому донесению своего штаба, потерял 5 человек личного состава ранеными (комиссар 3-й роты политрук Сергей Пашук, лейтенант Прокопий Кузьмин, старшины Иванов и Федор Ткач, сержант Кравцов) и 3 танка Т-60. 1 танк подорвался на советской мине, у 2-го танка заклинило поршень, а у 3-го танка была разбита гусеница [4, л. 178, 179]. 2 танка были эвакуированы в ремонт, а подорвавшийся на мине танк Т-60 остался стоять на минном поле и был эвакуирован оттуда позднее [4, л. 177]. Есть, правда, другие данные штаба 2-го ТБ, что в действительности было потеряно не 3, а 4 танка Т-60, из них 3 танка было эвакуировано [4, л. 134].
В журнале боевых действий и отчете штаба 2-го ТБ говорится также, что 1 человек пропал без вести [4, л. 291]; [16, л. 17]. Судя по всему, это был сержант Шабанов, который числится пропавшим без вести между 10 и 20 августа [6, л. 140]. В более позднем докладе штаба 68-й ТБр описывается, как экипаж Т-60 Шабанова (механик-водитель старшина Федор Ткач) в течение 12 часов беспрерывно вел бой с противником, в т.ч. использовав трофейное оружие, подобранное у убитых возле танка немцев [7, л. 295]. Ни имя Шабанова, ни его дальнейшая судьба не известны.
Правда, согласно наградному листу на командира Т-60 старшину Ивана Алексюка, именно Алексюк возглавлял экипаж танка Ткача, а не Шабанов. Танк был подбит немцами, но экипаж в течение 19 часов вел из него бой, а когда вышли боеприпасы, Алексюк, открыв люк, стал закидывать немцев гранатами. По подсчетам штаба 2-го ТБ, экипаж уничтожил до 70 немцев [7, л. 305]; [110, л. 322].
Также при удержании деревни Госькова отличился экипаж Т-34 командира взвода младшего лейтенанта Михаила Мальцева, который, согласно наградному листу на самого Мальцева, уничтожил до 120 немцев и 2 автомашины [107].
Цифры уничтоженных немцев в наградных листах завышены. Наступавший на Госькову 77-й пехотный полк (26-я ПД) 11 августа потерял 288 человек личного состава (52 – убитыми, 12 – пропавшими без вести, 224 – ранеными), а соседний 78-й пехотный полк потерял еще 96 человек (21 – убитым, 75 – ранеными). Общие безвозвратные потери обоих полков составили 85 человек личного состава, и, разумеется, далеко не все они пришлись на счет танкистов 2-го ТБ 68-й ТБр, ведь ранее немцам пришлось прорывать оборону 479-го СП 149-й СД, а помимо танкистов 2-го ТБ 68-й ТБр в бою за Госькову также участвовали пехотные части 149-й СД и 110-й СБр [92, F. 1597, 1598].
В общей сложности в бою 11 августа 68-я танковая бригада, по предварительным подсчетам своего штаба, уничтожила до 220 немцев, 5 танков и 16 автомашин [9, л. 37]. Позже штаб бригады отчитался, что танкистами было уничтожено до 500 немцев, 13 танков, 12 автомашин, 2 батареи ПТО, но все это явно завышенные цифры [4, л. 269, 270]. Как уже говорилось выше, безвозвратные потери 77-го и 78-го пехотных полков 11 августа составили 85 человек личного состава. Потери атаковавшего по соседству с ними на высоту 250,2 110-го панцергренадерского полка 11-й танковой дивизии не известны, но представляются гораздо меньше потерь пехотных полков, тем более, что немецких панцергренадеров здесь поддерживало большое количество танков 1-го батальона 15-го ТП.
Со стороны 68-й танковой бригады в боях в районе высоты 250,2 и Госьковы было потеряно 23 танка (5 КВ-1, 8 Т-34, 10 Т-60/30): 9 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 3 Т-60/30) – от артогня (в т.ч. 4 танка – 1 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60/30 – сгорело), 12 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 6 Т-60/30) – от авиации (в т.ч. 5 танков – 3 Т-34, 2 Т-60/30 – сгорело), 1 танк Т-60 – подорвавшимся на минах, 1 танк КВ-1 – по техпричинам [6, л. 145]. С поля боя удалось эвакуировать 5 подбитых танков (3 КВ-1, 2 Т-60/30) [7, л. 274]. 21 танкист погиб, 1 пропал без вести, как минимум 12 было ранено.
Согласно боевому донесению штаба 68-го МСПБ от 28 августа, также 11 августа пропал без вести санинструктор 68-го МСПБ сержант Зайцев, посланный в тот день во 2-й танковый батальон. Розыски его ни к чему не привели [4, л. 259]. Данных на него в ОБД «Мемориал» найти не удалось.
12 августа 68-я танковая бригада оставалась в обороне в Госькове и возле Озеренского. К утру 12 августа наиболее боеспособный 2-й танковый батальон 7 танками (4 КВ-1, 3 Т-34) занимал оборону на северной окраине Госьковы, а 8 танками (2 Т-34, 6 Т-60/30) – на северо-западной окраине Госьковы. Левее него остатки 479-го стрелкового полка отступили на северо-восточную окраину Госьковы и в Озерну. Саму деревню Госькова занимал 568-й стрелковый полк, а 110-я стрелковая бригада занимала оборону на западной окраине деревни и высоте 250,2 [4, л. 255]. Продвигаясь вперед, к утру 12 августа 3-й батальон 568-го СП вышел южнее и юго-восточнее Госьковы, а соседний с ним 1-й батальон 568-го СП занял северо-восточные скаты высоты 250,2 [137, л. 169].
В течение дня экипажи 2-го ТБ оставались в танках и вели огонь с места по просочившимся группам противника. Штаб 2-го ТБ в своем журнале боевых действий отчитался, что батальон в т.ч. отражал огнем с места атаки противника, однако ни о каких немецких атаках на Госькову в тот день ничего не известно. В то же время расположение 2-го ТБ противник подвергал артминометному обстрелу и ударам авиации. Штаб 2-го ТБ отчитался, что особенно сильно бомбежке подвергался правый фланг батальона, где демаскировала себя 51-я танковая бригада [4, л. 177, 290]; [16, л. 16]. О каких-либо потерях танкистов от бомбежки ничего не известно. К утру легко заболел (прим. – температура 37,4) и временно выбыл из строя командир 2-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Василий Неверов [4, л. 180].
Отражение атак 20-й танковой дивизии 13 августа 1942 г.
С утра 12 августа 1942 г. в бой на высоту 250,2 был брошен целиком 3-й танковый корпус, сменив в 1-м эшелоне остатки разбитого накануне 1-го танкового батальона 68-й танковой бригады [142, л. 53]. Хотя особых успехов он в этих боях и не достиг, однако не подлежало сомнению, что с прибытием на этот участок целого танкового корпуса правому флангу 149-й стрелковой дивизии больше ничего не будет угрожать. На левом фланге дивизии ситуация в это время оказалась несколько иной. Здесь во 2-й половине дня из Поздняково в направлении Леоново против левофлангового 744-го стрелкового полка 149-й СД была брошена в наступление боевая группа фон Лютвица (59-й панцергренадерский полк, 3-й батальон 21-го танкового полка, 1-я рота 92-го саперного батальона) из состава немецкой 20-й танковой дивизии. Всего к этому времени 20-я танковая дивизия имела в строю 79 танков (10 Pz.IV, 17 Pz.III, 8 Pz.II, 38 Pz. 38(t), 6 Bef.Wg.). Под их натиском за день 744-й полк, понеся большие потери, оставил высоту 253,3 к югу от деревни Леоново (6 км юго-восточнее д. Госькова), деревни Леоново и Громоздово и отошел в деревню 8 Марта (1,2 км юго-восточнее д. Брежнево), а немцы вышли на опушку рощи между Громоздово и деревней Паком [53, л. 305]; [89, F. 623]; [92, F. 560]. Дальнейшее их продвижение оказалось остановлено 37-м гвардейским стрелковым полком 12-й гвардейской стрелковой дивизии (9-й Гв.СК). Ночью полк перешел в контрнаступление, но успеха не достиг и к утру занимал оборону на рубеже: роща в 300 м восточнее Пакома – 200 метров севернее Громоздово – западная окраина Брежнево [132, л. 136]. За ночь из деревни 8 Марта были выдвинуты вперед и к утру 13 августа заняли оборону в вишневом саду в 800 метрах южнее Брежнево и на безымянной высоте у юго-восточной окраины Брежнево остатки 744-го полка, в 3 батальонах которого после 2 дней боев осталось всего 194 человека личного состава [137, л. 132]. К утру сюда же прибыл из армейского резерва и занял исходные позиции для контрнаступления на участке: (иск.) Брежнево – (иск.) 8 Марта – (иск.) Курентяево – 1146-й стрелковый полк 342-й стрелковой дивизии [64, л. 217].
Силы 3 стрелковых полков представлялись командованию 61-й армии недостаточными для сдерживания немецкой танковой дивизии, а потому сюда было решено перебросить с правого фланга 149-й СД 68-ю танковую бригаду. К этому времени бригада вошла в подчинение командира 3-го танкового корпуса и получила от него боевое распоряжение: с наступлением темноты перейти в район поселка Ленинский, где занять оборону и не допустить прорыва танков противника (прим. – 11-й танковой дивизии) в тыл корпуса со стороны деревень Волосово (ныне д. Волосово-Звягино) и Трошна. В 21.30 12 августа бригада выступила в район Ленинского, но уже в самом начале марша к 22.00 получила боевое распоряжение уже непосредственно от командующего армией, согласно которому она вернулась в распоряжение командира 149-й СД и к 1.30 13 августа вышла к Брежнево [7, л. 275, 288]. 2 танка Т-60 успели уйти в район Ленинского и в свой 2-й танковый батальон вернулись оттуда только в ночь на 14 августа [4, л. 186, 198]. Уже во время перехода в Брежнево несколько севернее искомого пункта в деревне Грынские Дворы (ныне Грынские Дворики) сломался и был затем эвакуирован в село Вейно на ремонт своего неисправного топливного насоса танк КВ-1 лейтенанта Космачева (2-й ТБ) [4, л. 185, 291].
К 4.00 13 августа 1-й танковый батальон в составе 11 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 5 Т-60/30) занял позиции в овраге у дороги западнее Брежнево, а 2-й танковый батальон в составе 11 танков (3 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-30) занял оборону на южной окраине Брежнево. Штаб бригады расположился рядом со штабом 149-й СД в овраге в 1 км северо-восточнее Грынских Дворов. [4, л. 184]. Чуть позже танки 2-го ТБ были переброшены на западную окраину Брежнево, а на их месте на южной окраине расположились танки 1-го ТБ. 3 танка Т-34 2-го ТБ были приданы командиру 1-го ТБ [4, л. 185].
Выставив прикрытие в роще восточнее Пакома напротив 37-го гвардейского стрелкового полка, в 7.00 13 августа 20-я танковая дивизия силами 1-го батальона 59-го панцергренадерского полка и 1-го батальона 112-го панцергренадерского полка при поддержке 3-го батальона 21-го танкового полка возобновила свое наступление на деревни 8 Марта и Брежнево [69, F. 561, 562]. Всего со стороны 1146-го стрелкового полка насчитали 20 атакующих их немецких танков [138].
Наступление поддерживалось немецкой авиацией, которая в 7.30 и 12.00 дважды подвергла бомбардировке 68-ю танковую бригаду в Брежнево [4, л. 185, 186]. При этом был разбит и сожжен танк Т-60 1-го ТБ, а также была повреждена машина ЗИС-5 1-го ТБ (пробит радиатор) [4, л. 192, 194].
В 10.00 2-й танковый батальон получил задачу: выдвинуть 3 танка на 300-400 метров к югу от Брежнево и огнем с места уничтожить немецкие танки, которые атаковали по дороге Громоздово – Брежнево. На выполнение поставленной задачи была выслана танковая группа во главе с лейтенантом Петром Лазаревым (заместитель командира 1-й роты 2-го ТБ) в составе 3 танков (2 КВ-1, 1 Т-34), которые расположились позади пехоты 744-го стрелкового полка в вишневом саду в кустах возле дороги в 800 метрах южнее Брежнево [4, л. 186, 192]; [16, л. 17]. 1 из 2 танков КВ-1 – № 7025 лейтенанта Ивана Нечепурнова – был из состава 1-го ТБ, 2 других танка (КВ-1 лейтенанта Сергея Ракицкого и Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова) – из состава 2-го ТБ [4, л. 194].
Атака немецких танков и пехоты на позиции группы Лазарева началась в 12.00 [4, л. 194]. Советские танки встретили немецкие танки огнем с места. Встретив сильное сопротивление, 20-я танковая дивизия особого успеха в продвижении не достигла и к 13.00 остановилась на рубеже: 500 метров севернее Громоздово – высоты в 400 метрах юго-западнее 8 Марта – 1 км западнее МТФ – 1 км западнее деревни Надежда, образовав небольшую выступающую в сторону Брежнево линию обороны [69, F. 562]. Отбив все немецкие атаки, 1146-й стрелковый полк в 16.30 перешел в контрнаступление на Громоздово, но также не достиг какого-либо продвижения [138, л. 25]. Израсходовав в ходе дневного боя все боеприпасы, к вечеру танковая группа Лазарева отошла на дозаправку обратно в Брежнево [7, л. 288].
По подсчетам штаба 68-й ТБр, в бою 13 августа танковая группа Лазарева уничтожила до 150 немцев, 10 танков, 4 автомашины, 2 пушки [4, л. 193]. Штаб 2-го ТБ в своем журнале боевых действий и отчете упоминает также уничтожение 7 минометов и до 10 блиндажей [4, л. 291]; [16, л. 17]. Позже в своем докладе лейтенант Лазарев заявил, что его танками было уничтожено 10 танков, 4 автомашины, 4 орудия и до 20 блиндажей [7, л. 288]. Из всех этих цифр урона главным образом вызывает сомнение факт уничтожения минометов и блиндажей, ведь танки стреляли с места по атакующим их танкам, а вовсе не атаковали немецкие позиции с захваченными немцами советскими блиндажами и тем более никак не могли прорваться в расположение немецких минометчиков.
Штаб 1-го ТБ утром 14 августа отчитался, что в ходе боя был сожжен 1 танк и было подбито 3 немецких танка, уничтожено до взвода пехоты и 2 пушки [4, л. 194]. Вполне возможно, что это лишь успехи экипажа одного только КВ-1 № 7025 лейтенанта Ивана Нечепурнова из состава 1-го ТБ. Правда, в наградном листе на самого Нечепурнова говорится, что за время августовских боев он уничтожил не 4, а 3 немецких танка [108, л. 411]. Сам Нечепурнов в этом бою был тяжело ранен и госпитализирован [4, л. 194].
По данным штаба 2-го ТБ, 3 танка и 2 автомашины уничтожил экипаж танка КВ-1 лейтенанта Сергея Ракицкого (прим. – в танке находился лейтенант Лазарев) [4, л. 196]. В наградном листе на старшего механика-водителя танка старшину Алексея Воронина говорится, что кроме танков и автомашин экипаж также уничтожил до 80 немцев, 1 пушку и 2 миномета [110, л. 323]. Танк Ракицкого был подбит артиллерией противника (прим. – получил повреждение опорного катка и балансира) в районе вишневого сада в 100 метрах севернее Громоздово и своим ходом отошел на ремонт в район оврага в 100 метрах западнее Брежнево. Старшина Воронин был в этом бою легко ранен, но остался в строю [4, л. 189, 196, 198].
Экипаж Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова, согласно донесению штаба 2-го ТБ, уничтожил 4 пушки [4, л. 196]. Правда, позже башенный стрелок танка (прим. – в наградном листе назван стрелком-пулеметчиком) старший сержант Леонид Дылевский докладывал, что экипаж в том бою уничтожил 2 танка и 2 пушки [7, л. 289]. Складывая цифры успехов 3 танковых экипажей, получаем, что в бою 14 августа ими было подбито 8 или 9 танков, что идет вразрез с заявленными советской стороной 10 немецкими танками, подбитыми танкистами 68-й ТБр.
Как бы то ни было, но потери противостоявшей 68-й танковой бригаде 20-й танковой дивизии были действительно весьма высокими. В общей сложности, согласно своим донесениям в штаб 53-го АК, за 2 дня наступления дивизия примерно к середине дня 13 августа потеряла 48 танков (25 – подбитыми советскими войсками, 23 – по техпричинам) и сократилась с 79 до 33 исправных танков (2 Pz.IV, 9 Pz.III, 6 Pz.II, 16 Pz. 38(t)) [89, F. 615]. Т.е. на счет 3 экипажей советских танков вполне могло прийтись и 10 танков 20-й ТД, как об этом было заявлено лейтенантом Лазаревым. Потери немцев в личном составе пока что не известны.
Во 2-м танковом батальоне за день 13 августа помимо легкораненого Воронина был ранен и госпитализирован командир башни старший сержант И.Г. Савушкин [4, л. 196]. 1-й танковый батальон помимо тяжелораненого Нечепурнова 13 августа потерял еще 3 человека личного состава ранеными (командир танка Т-60 сержант Николай Карасев, шофер красноармеец Петр Рученков и один неизвестный красноармеец) [4, л. 194, 195]. В общей сложности 13 августа 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, потеряла 7 человек личного состава ранеными (госпитализированы) [4, л. 193]. Из этого числа шофер красноармеец Рученков умер от ран в полевом госпитале 15 августа. В именном списке безвозвратных потерь 68-й ТБр за 13 августа числится также 1 убитый: в районе деревни Озерна погиб стрелок 68-го МСПБ красноармеец Николай Егоров [2].
Также 13 августа с поля боя из района высоты 250,2, Госьковы и Озеринского было эвакуировано в ремонт 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60/30) 68-й ТБр [4, л. 193].
Бой 14 августа 1942 г.
К утру 14 августа 1942 г. оборонявшиеся в Брежнево 1-й и 2-й танковые батальоны насчитывали в общей сложности 20 исправных танков (3 КВ-1, 6 Т-34, 11 Т-60/30) [4, л. 194, 196]. Из этого числа 4 танка (1 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60) под командой лейтенанта Лазарева к 3.00 по приказу командира 68-й ТБр после дозаправки ГСМ и боеприпасами вновь заняли оборону в вишневом саду в 600 метрах юго-западнее Брежнево [4, л. 196, 198]; [16, л. 17]. В этот раз 3 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-60) из 4 были из состава 1-го ТБ [4, л. 195].
Согласно боевому донесению штаба 149-й СД, в 5.00 14 августа противник вновь перешел в наступление. Всего из Громоздово на Брежнево атаковало до батальона пехоты и 12 танков [53, л. 308]. Штаб 68-й ТБр отчитался, что из Громоздово на Брежнево эти 12 танков с пехотой атаковали лишь в 8.00. Потеряв 2 средних танка, противник отошел на исходные позиции, после чего с 9.00 подверг сильному огню артиллерии танки 68-й ТБр в вишневом саду [4, л. 193].
В целом к середине дня 20-я танковая дивизия сократилась с 33 до 24 исправных танков (1 Pz.IV, 5 Pz.III, 5 Pz.II, 13 Pz. 38(t)) – на 9 танков (1 Pz.IV, 4 Pz.III, 1 Pz.II, 3 Pz. 38(t)) за прошедшие сутки. Согласно немецким донесениям, за эти же сутки 20-я дивизия потеряла по боевым причинам 12 танков, а безвозвратные потери с начала наступления выросли до 11 танков. Часть этих танков, вероятно, действительно пришлась на долю танкистов 68-й ТБр [89, F. 610, 615].
После отражения немецкого наступления далее в течение дня танковая группа Лазарева оставалась стоять под огнем немецкой артиллерии в вишневом саду и огнем с места обстреливала противника. По подсчетам штаба 2-го ТБ 68-й ТБр, танкисты уничтожили 3 автомашины и 4 орудия, в т.ч. 3 автомашины и 2 пушки были записаны на счет экипажа Т-34 лейтенанта Алексея Христофорова (2-й ТБ) [4, л. 291]; [16, л. 17]; [103, л. 118]. Танк самого Христофорова получил несколько прямых попаданий снарядов, а к 11.30 получил пробоину в башню и загорелся. Командир танка Христофоров был ранен в голову и покинул танк, командир башни сержант Константин Лапшин погиб, однако оставшиеся в машине механик-водитель и стрелок-радист потушили пожар и спасли танк. К этому же времени артогнем была разбита ходовая часть танка КВ-1 № 7025 1-го ТБ (прим. – бывший танк лейтенанта Ивана Нечепурнова) [4, л. 193, 198]; [7, л. 289].
Чуть позже вблизи от танка Христофорова был подбит и загорелся 3-й по счету танк – Т-34 младшего лейтенанта Алексея Калинина (1-й ТБ). В ночь на 14 августа все 3 подбитых танка своим ходом отошли с поля боя. Танки Т-34, получившие пробоины в башнях и бортах, были направлены на ремонт в район села Вейно [4, л. 207]; [7, л. 289, 290].
Помимо 3 танков было потеряно 7 человек личного состава: 3 – убитыми (командир Т-34 младший лейтенант Алексей Калинин, башенные стрелки сержант Константин Лапшин, красноармеец Михаил Радионов), 3 – легкоранеными (командир Т-34 лейтенант Алексей Христофоров, старший механик-водитель КВ-1 Кашков, командир орудия Борис Воронин), 1 – контуженным. Христофорова госпитализировали, Воронин и Кашков остались в строю [4, л. 189, 207].
В общей сложности в боях в районе Брежнево 68-я танковая бригада потеряла 6 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-60): 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) – подбитыми артогнем, 1 Т-60 – сожженным авиацией, 1 Т-34 – по техпричинам [6, л. 145]. В личном составе за 2 дня было потеряно 15 человек: 4 – убитыми, 11 – ранеными и контуженными.
В 20.00 14 августа штабом бригады было получено боевое распоряжение № 54 штаба 61-й армии, согласно которому она переходила в распоряжение командира 9-го гвардейского стрелкового корпуса. По решению командира 9-го Гв.СК бригада оказалась на усилении 12-й гвардейской стрелковой дивизии, а уже лично командир 12-й Гв.СД поставил бригаде задачу: остаться в прежнем районе обороны, перегруппировав танки КВ-1 и Т-34 на южную окраину Брежнево, 7 танков Т-60 – на восточную окраину Брежнево, а 4 танка Т-60 – оставить в обороне западнее Брежнево. Всего к утру 15 августа бригада имела в строю 20 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 11 Т-60/30). Подбитые 13-14 августа 5 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60) были эвакуированы в район села Вейно [4, л. 200]. В течение дня 2-й танковый батальон в составе 11 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 7 Т-60/30) расположился в обороне на южной и юго-восточной окраинах Брежнево, а 1-й танковый батальон в составе 9 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60/30) – на юго-западной окраине [4, л. 201]. В боевых действиях 15-16 августа бригада не участвовала и потерь не имела. Ранее противостоявшая ей 20-я танковая дивизия утром 15 августа 20 танками вновь атаковала к северу от Громоздово, однако атака полностью провалилась, после чего дивизия перешла к обороне [132, л. 142].
Возвращение к деревне Госькова
Благодаря танкам 68-й танковой бригады положение в районе Брежнево удалось нормализовать, а линию фронта стабилизировать, однако в эти же дни снова осложнилось положение в районе деревень Госькова и Озерна на участке 568-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии. Сначала утром 13 августа 1942 г. 77-й и 78-й пехотные полки 26-й пехотной дивизии, потеснив 2-й батальон 110-й стрелковой бригады и батальоны 568-го полка, прорвались в Госькову и Озерну и закрепились в их южных частях на рубеже проходящего через обе деревни шоссе: 78-й полк – до церкви в Озерне, 77-й полк своим левым флангом – в церкви в Озерне. Затем в ночь на 15 августа, оставив боевое охранение у церкви в Озерне, оба полка отошли за речку Вырка, высвободив часть сил для создания резерва [92, F. 1219, 1221, 1229, 1232]. Однако уже во 2-й половине дня 15 августа 78-й пехотный полк вновь перешел в наступление, сначала занял практически всю Госькову, а затем в упорном бою овладел безымянной высотой у северо-восточной окраины Госьковы [92, F. 1235, 1235]. Боевые порядки 568-го стрелкового полка были разорваны надвое. 1-й батальон 568-го СП остался обороняться на западной окраине Госьковы, а 3-й батальон 568-го СП – в Озерне. Для закрытия образовавшегося разрыва линии фронта между обоими батальонами был введен в бой 4-й батальон 110-й стрелковой бригады [137, л. 154].
На следующий день положение еще больше осложнилось. Около 14.00 16 августа ударная группа 39-го пехотного полка 26-й пехотной дивизии прорвалась и заняла поселок Озеренский (северный) [89, F. 603]. Оттуда немцы к 17.00 вышли в овраг, идущий от Озеренского к Госькове, тем самым обойдя 1-й батальон 568-го СП с тыла [137, л. 160]. Находившийся рядом с ним 2-й батальон 110-й СБр оставил северо-восточную и западную части Госьковы и откатился назад, после чего 1-й батальон 568-го СП оказался в полном окружении в районе высоты 250,2 [136, л. 73].
В этой связи в 23.35 16 августа штаб 9-го Гв.СК своим боевым распоряжением поставил 68-й танковой бригаде задачу: к 3.00 17 августа направить в распоряжение командира 110-й СБр подполковника Кия к северной окраине Госьковы 8 танков (2 Т-34, 6 Т-60). Командиру 110-й СБр тем же распоряжением предписывалось использовать танки Т-34 для уничтожения прорвавшихся немецких танков и пехоты, а танки Т-60 – огнем с места уничтожать наступающую немецкую пехоту [6, л. 128]. На основании этого распоряжения командир 12-й Гв.СД отдал 68-й бригаде дублирующий приказ: к 2.00 17 августа сосредоточить танковую группу из 8 танков на командном пункте командира 110-й СБр в районе высоты 245,7 [6, л. 113].
Танковую группу выделил 2-й танковый батальон, возглавил ее командир 2-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Василий Неверов. Задача танкистами была получена в 2.00 17 августа, а уже в 4.30 группа Неверова сосредоточилась и заняла оборону в районе высоты 245,7 к западу от деревни Грынь, войдя в подчинение командира 110-й СБр. 1-й танковый батальон в составе 11 танков (3 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60/30) остался в обороне на южной окраине Брежнево, еще 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-60) находились в резерве командира бригады в 500 метрах восточнее села Вейно [4, л. 211, 291].
Прибывшая в составе 6 танков (2 Т-34, 1 Т-60, 3 Т-30) в распоряжение командира 110-й СБр танковая группа к 5.30 получила задачу: выдвинуться по маршруту: Грынь – высота 245,7 – отметка 240,7 – МТФ севернее Озеренского – Озеренский – МТФ южнее Озеренского – развилка дорог западнее Госьковы, далее вывести из окружения из района высоты 250,2 1-й батальон 568-го СП к юго-западной окраине Госьковы, после чего занять оборону в районе МТФ севернее Госьковы. Тем самым был выбран наиболее оптимальный путь танков мимо многочисленных оврагов, пересекающих данную местность [4, л. 214]; [6, л. 109].
К 9.00 танки сосредоточились в овраге северо-восточнее Озеренского, однако в бой они тем утром так и не пошли, т.к. за ночь 1-й батальон 568-го СП с остатками 1-го батальона 110-й СБр прорвался из окружения и к 10.00 занял оборону на безымянной высоте между Госьковой и Озерной [4, л. 291]; [137, л. 179]. Только на 15.00 было назначено совместное контрнаступление 110-й стрелковой бригады, 568-го стрелкового полка и танковой группы Неверова. В 15.00 начался непродолжительный артналет, после которого 1-й батальон 568-го СП атаковал через западную окраину Госьковы на высоту 250,2, а 3-й батальон 568-го СП ударил на южную окраину Озерны. Между обоими батальонами атаковала 110-я стрелковая бригада. После ранее проведенных боев к 17 августа 1-й и 3-й батальоны 568-го СП сократились до 200 активных штыков, таким образом, основная роль в наступлении отводилась 110-й бригаде [43, л. 49, 50]; [137, л. 180].
Собственно танковая группа Неверова получила задачу на переход в наступление, по разным данным, лишь в 14.30-15.00, и в бой с противником она вступила только с 16.00 [4, л. 216, 291]; [7, л. 289]. После взятия Озерны 2 танка Т-34 должны были далее выйти на северную окраину деревни Госькова, а 4 легких танка – встать в овраге на западной окраине Озерны, откуда вести с места огонь по противнику [6, л. 109]. В 16.30 танки с северо-востока вышли к Озерне, но перед ее северной окраиной встретили минное поле и попали под огонь немецкой артиллерии. Командир головного танка Т-34 командир взвода младший лейтенант Михаил Мальцев развернул свой танк и вернулся обратно на исходные позиции. То же сделали и остальные экипажи, оставив пехоту без танковой поддержки [4, л. 291]; [92, F. 1239].
Но наступление 110-й стрелковой бригады и 568-го стрелкового полка продолжалось и без поддержки танков и было остановлено немцами только около 19.00 [89, F. 599]. В ходе атак 1-й батальон 568-го СП достиг северо-западной окраины Госьковы, а 3-й батальон 568-го СП прошел большак в центре Озерны [137, л. 180].
Тем временем вернувшиеся на исходные позиции танки вновь получили задачу поддержать наступление пехоты на Озерну и в 20.00 выдвинулись в свою 2-ю по счету атаку [4, л. 291]. На этот раз танки атаковали другим маршрутом, чем несколькими часами ранее [7, л. 289]. Преодолев минное поле, по подсчетам немцев, 4 танка группы Неверова вошли в Озерну и двинулись по дороге на Госькову [92, F. 1240].
Уже на юго-западной окраине Озерны, двигавшийся по шоссе головной танк Т-34 младшего лейтенанта Михаила Мальцева подорвался на минах; была сбита гусеница, повреждены катки [4, л. 220, 221]. Почти весь экипаж Мальцева был ранен: сам Мальцев, его механик-водитель старший сержант Тихон Юрчиков и радист-пулеметчик сержант Александр Мищенко. Раненый Юрчиков позже умер от ран в полевом госпитале [107]; [110, л. 328, 331]. 4-м членом экипажа Мальцева был, скорее всего, командир башни сержант Алексей Адонин. В именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр он ошибочно числится убитым за 14 августа, однако в наградном листе на него говорится, что тот погиб именно 17 августа [2]; [110, л. 330].
Танк Мальцева остался стоять подбитым на поле боя. Кроме него, 17 августа был также потерян 1 танк Т-60 2-го ТБ. Но в отличие от танка Мальцева этот танк удалось эвакуировать в тыл [4, л. 216].
По свидетельству штаба 2-го ТБ 68-й ТБр, в 21.00 Озерна была все же занята, но подтверждений из немецких документов этому нет [4, л. 291]. Противостоявший танкистам в Озерне и Госькове 78-й пехотный полк 17 августа потерял всего 9 человек личного состава (2 – убитыми, 7 – ранеными) [92, F. 1600].
Гибель танковой группы Неверова
В ночь на 18 августа 1942 г. бои в районе Госьковы и Озерны продолжались. Оборонявшийся здесь 78-й пехотный полк отбил несколько атак со стороны 110-й стрелковой бригады. Последняя атака на безымянную высоту между Озерной и Госьковой была отбита 78-м полком уже с 4.45. Ночью была предпринята попытка силами танка Т-34 лейтенанта Хазрета Кокова отбуксировать подорвавшийся на минах танк младшего лейтенанта Мальцева, однако немцы подорвали танк Кокова связкой гранат, перебив ему гусеницу. С помощью пехотинцев экипаж Кокова извлек раненых из танка Мальцева и на танке Т-60 эвакуировал их в тыл. Сам же он вместе со своим экипажем остался в своем подбитом танке и продолжал вести огонь по противнику [4, л. 220, 291]; [7, л. 289].
С рассветом, с 5.00 танк Кокова подвергся обстрелу немецкой артиллерией, был подбит и подожжен, после чего экипаж оставил свой танк и отошел [4, л. 220]; [7, л. 289]. Согласно журналу боевых действий штаба 26-й ПД, танк был подбит кумулятивным снарядом Stielgranate 41, выпущенным 37-мм орудием ПТО 14-й роты 78-го пехотного полка [92, F. 1240].
По предварительным данным капитана Басова (по состоянию на 9.00 18 августа), экипаж Кокова потерял 2 человека ранеными [4, л. 221]. Одним из них был стрелок-радист младший сержант Ростов [4, л. 220]; [6, л. 140]. Вероятно, что в состав его же экипажа также входил механик-водитель старшина Иван Антонов, который в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр числится убитым за 17 августа [2]. Имя командира башни танка не известно.
Из числа танков Т-30 2-го ТБ один танк ночью застрял в воронке от авиабомбы, откуда не смог ни выйти, ни вести огонь с места. По другим сведениям, танк засел в овраге. 2-й танк Т-30 был подбит, заклинило башню танка, а весь экипаж танка (командир танка красноармеец Алексей Киселев, механик-водитель старший сержант Михаил Бровченко) был ранен, однако смог вывести свой подбитый танк своим ходом с поля боя в Грынь. Именно на нем и были эвакуированы в тыл раненые члены экипажа Мальцева. Оставшиеся на ходу 3 танка Т-60 под командой командира 3-й роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Шкляра в ходе ночного боя дошли до моста через ручей в центре Озерны и заняли оборону за мостом. В течение ночи танки с места вели огонь по огневым точкам противника, подвергаясь при этом сильному ответному артиллерийскому обстрелу [4, л. 220, 221, 250, 291]; [6, л. 140].
По итогу боев за Озерну к утру 18 августа танковая группа Неверова сократилась до 3 исправных легких танков и практически потеряла боеспособность. Весьма слабыми были и поддерживавшие танкистов стрелковые батальоны. Так, 1-й батальон 568-го СП, согласно показаниям захваченного немцами в плен командира этого батальона, насчитывал примерно 170-180 человек личного состава [93, F. 494].
Несколько лучше обстояли дела у 110-й стрелковой бригады. Утром 18 августа она получила пополнение в 600 человек личного состава. Все узбеки, большей частью не знающие русского языка, со слабой военной подготовкой (до месяца учебы) и без оружия. Из них были срочно сформированы 4 стрелковые роты, которые были переданы в каждый из 4 батальонов бригады. Впрочем, времени на освоение в новых для них частях у прибывшего пополнения не было совершенно [145, л. 51].
Отразив все ночные советские атаки, в 5.00 26-я пехотная дивизия всеми своими 3 пехотными полками перешла в наступление, которое стало полнейшей неожиданностью для советских частей. Наступление проходило при сильной поддержке артиллерии, кроме того, на участке левофлангового 39-го пехотного полка на Озеренский атаковала 1-я рота 1-го батальона 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии, а вместе со 2-м батальоном 78-го пехотного полка между Озерной и Госьковой как раз против оставшихся танков группы Неверова атаковало 2 StuG III 202-го дивизиона штурморудий. Выдержать это наступление 110-я стрелковая бригада и 568-й стрелковый полк оказались не в состоянии. В утреннем бою до 10.30 2 батальона 77-го пехотного полка полностью заняли Озерну и вышли к северо-востоку от этой деревни, в т.ч. на высоту 245,7 к западу от деревни Грынь. 2 батальона 78-го пехотного полка заняли высоту 240,7 и высоты восточнее нее, а 1-й батальон 39-го ПП во взаимодействии с соседней слева 56-й пехотной дивизией занял высоту 250,4 [89, F. 590]; [92, F. 1240-1244]. Немцы полностью заняли Госькову, Озерну и Озеренский и вышли на рубеж: высота 240,7 – южные скаты высоты 245,7 – Озерна [53, л. 318].
В этом утреннем бою 568-й стрелковый полк попал в окружение и был почти полностью разгромлен 26-й пехотной дивизией, из окружения удалось вырваться лишь большей части минометного батальона [43, л. 50]. 1-й и 4-й батальоны 110-й СБр были окружены немцами вместе со своими штабами и большей частью также погибли в окружении вместе с командирами батальонов старшими лейтенантами Николаем Серебряковым и Андреем Алексеевым [145, л. 52, 53]. Остатки 1-го, 2-го и 4-го батальонов были сведены в один 2-й батальон [144]. За день 26-я пехотная дивизия захватила 250 пленных и многочисленные трофеи. Среди прочих в плен попал командир 1-го батальона 568-го СП лейтенант Николай Недбайло [89, F. 590]. Этот успех дался немцам нелегко. Всего в общей сложности за день 18 августа 26-я пехотная дивизия потеряла 361 человека личного состава (70 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 285 – ранеными), но часть этих потерь пришлась на отражение последовавшего затем вечером 18 августа советского контрнаступления [92, F. 1601].
В ходе утреннего боя 1 танк Т-60 2-го ТБ был сожжен немцами. Экипажи сгоревшего танка Т-60, застрявшего в воронке танка Т-30 и подбитого танка Т-34 Кокова, оставив свои танки, вышли из окружения [4, л. 292]; [16, л. 17]. Также 1 танк Т-30 немцы забросали гранатами, у танка были пробиты картер и стенка фильтра. Как и 4 других танка (2 подорвавшихся на минах Т-34, застрявший в воронке Т-30 и сгоревший Т-60), этот танк остался в расположении противника, но экипаж его из окружения к своим не вышел и, по всей видимости, был пленен немцами [4, л. 250].
По итогу своего наступления штаб 78-й пехотного полка отчитался, что помимо подбитого кумулятивным снарядом танка лейтенанта Кокова 1 советский танк был сожжен пехотным орудием, а 3-й танк уничтожен штурмовым орудием. Надо полагать, оба они были легкими танками [93, F. 515, 516].
В общей сложности за время боев были потеряны все 8 танков (2 Т-34, 6 Т-60/30) танковой группы Неверова, в т.ч. 3 танка Т-60 удалось эвакуировать с поля боя, а остальные 5 танков (2 Т-34, 1 Т-60, 2 Т-30) остались в расположении противника в Озерне [4, л. 250, 276]. Уже после того, как в конце августа Озерна была освобождена, с поля боя было эвакуировано в ремонт 3 из 5 танков (1 Т-34, 2 Т-30). 2 других танка (1 Т-34, 1 Т-60) по состоянию на 30 августа остались сгоревшими на поле боя на юго-западной окраине (прим. – танк Т-34) и перед северо-западной окраиной Озерны (прим. – танк Т-60) и были списаны в безвозвратные потери [4, л. 287].
В личном составе только 18 августа 2-й танковый батальон потерял 9 человек: 1 – убитым (старшина Антонов), 4 – пропавшими без вести, 4 – ранеными (старший сержант Михаил Бровченко, младший сержант Ростов, красноармеец Алексей Киселев и 1 неизвестный из экипажа Кокова), а общие его потери за 2 дня боев представляются как 13 человек личного состава: 2 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 7 – ранеными [4, л. 292].
Пропавший без вести командир 3-й роты 2-го ТБ старший лейтенант Иван Шкляр был пленен пехотинцами 77-го ПП [93, F. 496]. Он погиб в плену в июне 1943 г. [2]. Командир взвода 3-й роты лейтенант Дмитрий Патока попал в плен у Озеренского [93, F. 497]. Также в плен попал танкист сержант Григорий Рыхлов, вероятно, механик-водитель одного из танков Т-60/30 (старшего лейтенанта Шкляра или лейтенанта Патоки) [2]. 4-м пропавшим без вести, судя по всему, был красноармеец Леденев, который числится пропавшим без вести между 10 и 20 августа. Скорее всего, он также был механиком-водителем танка Т-60/30. Ни имя его, ни дальнейшая судьба не известны [6, л. 140].
Бои 1-го танкового батальона в районе деревни Озерна
Разгром и отход 110-й стрелковой бригады и 568-го стрелкового полка, сдача ими Госьковы и Озерны привела к тому, что правый фланг 12-й гвардейской стрелковой дивизии оказался обойден противником. Для восстановления положения на своем правом фланге командир 9-го Гв.СК принял решение перебросить на участок 110-й СБр оставшиеся танки 68-й ТБр, а также 3-й батальон 105-й стрелковой бригады [133, л. 88]. 1-й танковый батальон 68-й ТБр к утру 18 августа 1942 г. все так же располагался в обороне на южной окраине Брежнево, имея в своем распоряжении 12 исправных танков (4 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60/30, в т.ч. 1 КВ-1 и 2 Т-34 из состава 2-го ТБ). В 10.00 батальон по телефону получил приказ командира 12-й Гв.СД, на основании которого в 10.15-11.00 в составе 8 танков (4 КВ-1, 4 Т-34) совершил переход из Брежнево в район деревни Грынь, где вошел в подчинение командира 110-й СБр. 4 танка Т-60 остались в обороне на южной окраине Брежнево. Еще 3 исправных танка (2 КВ-1, 1 Т-60) оставались в резерве командира бригады в овраге юго-восточнее села Вейно [4, л. 216, 219].
Вместе с 8 танками 68-й ТБр с 10.00 18 августа на усиление 110-й стрелковой бригады командиром 9-го Гв.СК был также переброшен 3-й батальон 105-й СБр [132, л. 151]. Также с 9.00 в направлении высоты 240,7 для восстановления положения 568-го стрелкового полка по решению командира 149-й СД было переброшено сначала 2 батальона 479-го стрелкового полка, а затем 3-й батальон 744-го стрелкового полка [53, л. 315].
Подготовка к переходу в контрнаступление продолжалась до вечера, и до 19.30 танки 1-го ТБ находились на выжидательных позициях в 800 метрах западнее деревни Грынь. Согласно докладу штаба 68-й ТБр, контрнаступление началось с 19.30 [4, л. 271]. В действительности атака началась в 20.00, что подтверждено также с немецкой стороны. По донесению штаба 1-го ТБ, атаковало 7 танков (4 КВ-1, 3 Т-34) 1-го ТБ в сопровождении пехоты сводного 2-го батальона 110-й СБр. Танки атаковали из деревни Грынь обороняющийся в Озерне 77-й пехотный полк. Сами немцы насчитали перед собой только 4 танка. Вероятно, это были КВ-1, а Т-34 действовали далеко позади во 2-м эшелоне, а потому немцы не наблюдали их перед собой [4, л. 223]; [92, F. 1245].
В качестве десанта на танки было посажено 20 стрелков, собранных возле командного пункта штаба 110-й СБр из различных подразделений. С началом атаки они так же, как и выделенные для сопровождения танков саперы, соскочили с брони и разбежались, оставив танкистов без поддержки пехоты и саперов. На подступах к Озерне в 1 км южнее высоты 245,7 танки встретили минное поле и вынуждены были остановиться перед ним, т.к. загодя проход в минном поле сделан не был. Оставшаяся без сопровождения танков пехота, по сообщению штаба 1-го ТБ, отдельными группами проникла в северо-восточную часть Озерны [4, л. 271, 278]. Сами немцы посчитали, что продвижение танкистов 1-го ТБ было остановлено огнем немецкой артиллерии, а не минами. Во всяком случае, так об этом говорится в журнале боевых действий штаба 26-й ПД. Согласно тому же источнику, советская пехота в Озерну прорваться так и не смогла, а отошла обратно в Грынь [92, F. 1245, 1246].
Потерь в танках 1-й танковый батальон в этой 1-й атаке не имел, в личном составе был легко ранен младший механик-водитель КВ-1 старший сержант Николай Булыгин [4, л. 223].
Изменив направление удара, танки 1-го ТБ совместно с подошедшими батальонами 479-го СП атаковали высоту 245,7 и к 21.00 выбили с нее 3-й батальон 77-го ПП. Оба батальона 479-го полка закрепились на захваченной высоте [4, л. 224]; [53, л. 321]. Штаб 68-й ТБр позже отчитался, что танки также заняли оборону на этой высоте, но пехоты впереди танков не было совершенно. Задействованные ночью саперы к 2.00 19 августа проделали проходы в минном поле перед Озерной [4, л. 272]. Чуть ранее, в 22.00 18 августа, командир 1-го ТБ капитан Тимченко получил приказ: продолжать наступление и ночью. Только через вмешательство штаба 68-й ТБр и благодаря посредничеству штаба 9-го Гв.СК ночное наступление танков, чреватое излишними потерями, было отменено [4, л. 276].
Ночью 26-я пехотная дивизия перебросила на участок 3-го батальона 77-го ПП свои последние резервы, в ходе ночных контратак 77-й пехотный полк отбил обратно высоту 245,7 и к 5.00 19 августа вновь занял свои прежние позиции в районе высоты 245,7 [92, F. 1246].
Уже в 6.00 19 августа все 8 танков 1-го ТБ при поддержке пехоты снова атаковали на высоту 245,7 и далее на Озерну. Преодолевая проход в минном поле, танки вытянулись в колонну и попали под обстрел зенитных орудий. 2 головных танка КВ-1 были подбиты у северо-восточной окраины Озерны, после чего танковая атака была прекращена. Чуть больше повезло атакующей пехоте: под прикрытием пшеничного поля отдельным группам советской пехоты все же удалось прорваться на немецкие позиции у высоты 245,7 [4, л. 229]; [7, л. 283]; [92, F. 1246].
Один из подбитых танков КВ-1 принадлежал командиру 2-го взвода 1-й роты 1-го ТБ лейтенанту Григорию Гладушу. Экипаж Гладуша покинул свой танк и отошел [7, л. 283]. Экипажу КВ-1 № 6899 командира 3-го взвода лейтенанта Сергея Капченова повезло гораздо меньше. Танк его был подбит и сгорел. Сам Капченов, командир орудия старший сержант (прим. – согласно другому источнику, старшина) Д.В. Соловьев и младший механик-водитель сержант Василий Тарасов сгорели в своем танке. Кроме того, 4 танкиста было ранено, а 1 танкист контужен. Известны имена 3 раненых: был ранен младший механик-водитель КВ-1 сержант Николай Кирпич, повторно ранен младший механик-водитель КВ-1 старший сержант Николай Булыгин, а у старшего механика-водителя КВ-1 старшины Сергея Крупочкина (вероятно, из состава экипажа Капченова) были обожжены лицо и руки [4, л. 223, 225, 226]; [6, л. 138].
Атаки продолжались и далее. Вновь изменив направление удара на Озерну, в 8.20 танковая группа вышла в 200 метрах к северу от Озерны, где, как и накануне вечером, была остановлена минным полем и вынуждена была поддерживать действия пехоты 2-го батальона 110-й СБр огнем с места [4, л. 226]. К 10.00 советское контрнаступление сошло на нет. К этому времени, по данным штаба 9-го Гв.СК, 2-й батальон 110-й СБр вышел на высоту 250,4, 479-й стрелковый полк – на южные скаты безымянной высоты в 1 км западнее высоты 245,7 и высоту 245,7, 3-й батальон 105-й СБр и 3-й батальон 32-го Гв.СП 12-й Гв.СД – на восточную окраину Озерны, а танки 68-й ТБр вышли к юго-восточной окраине Озерны, имея задачу с остатками 4-го батальона 110-й СБр на броне танков овладеть Озерной [132, л. 152].
Занявшие высоту 245,7 2-й и 3-й батальоны с одной ротой 1-го батальона 479-го СП захватили здесь 3 пленных, 1 станковый пулемет, 2 автомата и 1 пистолет [137, л. 208]. С 10.00 оставшиеся в строю 6 танков (2 КВ-1, 4 Т-34) 1-го ТБ совместно с пехотой 105-й и 110-й СБр перешли к обороне в 1,5 км юго-западнее отметки 245,7. К этому времени 1-й танковый батальон потерял 2 танка КВ-1 и 8 человек личного состава. По подсчетам штаба 1-го ТБ, было выведено из строя до 60 немцев, 3 танка и 3 орудия ПТО [4, л. 225].
Штаб 26-й ПД лишь кратко отчитался, что в течение утра советская пехота несколько раз под прикрытием пшеничного поля просачивалась через слабо занятые немецкие позиции, однако контратакой немцам удалось их отбросить обратно. О сдаче высоты 245,7 нигде в этом документе не упоминается, как и об участии в этих боях немецких танков и штурморудий [92, F. 1249].
Уже после провала контрнаступления была предпринята попытка эвакуировать танки КВ-1 силами 2 оставшихся танков КВ-1, но при этой попытке порвались буксировочные тросы, а прикрывавший эвакуацию танк Т-34 2-го ТБ к 13.00 был подбит немецкой артиллерией. Танк получил 2 сквозные пробоины в башне, были выведены из строя оптика, триплексы, сорван башенный люк [4, л. 226]; [6, л. 116]; [7, л. 276].
Согласно же докладу командира этого танка младшего лейтенанта Федора Мороза, танк его был подбит во время атаки на Озерну 2 снарядами противника, помимо разбитых триплексов и заклинившего люка в танке сгорел мотор поворотного механизма. Тогда же, по всей видимости, был ранен стрелок-радист танка [7, л. 289].
До вечера 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) 1-го ТБ оставались в обороне в 1 км южнее отметки 245,7, а еще 2 танка Т-34 находились возле командного пункта 110-й СБр в резерве командира бригады [6, л. 116]. С 17.40 и с 22.30 были успешно отбиты 2 контратаки противника на высоту 245,7. 2-ю контратаку отразили пулеметным и пушечным огнем танки 1-го ТБ [4, л. 226]. Для этого танкисты, согласно докладу младшего лейтенанта Мороза, сами контратаковали немцев вместе со своей пехотой. Танк самого Мороза контратаковал, будучи поврежденным. Его механик-водитель сержант Купцов периодически заменял выбывшего из строя стрелка-радиста и вел огонь из пулемета [7, л. 289]. После боя у танка была выявлена также течь воды и горючего [4, л. 230]. На ночь танки остались в обороне перед северной окраиной Озерны [4, л. 226]. Танк Мороза к утру 20 августа своим ходом был отправлен в ремонт на СПАМ бригады [4, л. 229].
По итогу контрнаступления 19 августа 1-й и 2-й батальоны 110-й СБр вышли на рубеж: юго-западный отрог оврага в 750 метрах юго-западнее хутора Хлопков – южный отрог этого оврага – стык дорог в 200 метрах южнее Хлопкова. 1-й и 2-й батальоны 479-го СП к 18.00 достигли рубежа: начало тропы юго-западнее отметки 245,7 – стык дорог с тропой в 750 метрах южнее этой отметки. 3-й батальон 105-й СБр закрепился у дорожного столба в 250 метрах северо-восточнее Озерны [132, л. 155]. Собственно 110-я стрелковая бригада к этому времени после ряда тяжелых для нее боев практически лишилась боеспособности. В 19.00 капитан Нефедов (зам. нач. штаба 68-й ТБр по опер. работе) докладывал в штаб 68-й ТБр, что в батальонах 110-й СБр осталось всего по 15-30 человек личного состава [6, л. 116].
За день 19 августа 1-й танковый батальон, по подсчетам своего штаба, уничтожил до 150 немцев, 3 танка, 5 орудий ПТО [4, л. 226]. Еще позже он подал данные, что начиная с 10.00 19 августа танками было уничтожено до 280 немцев, 9 орудий ПТО, 6 минометов, 9 пулеметов, 6 блиндажей [4, л. 229]. Согласно же немецким документам, действительные потери противника были существенно меньше. Из списков потерь в конце журнала боевых действий штаба 26-й ПД следует, что противостоявший советским танкистам на высоте 245,7 77-й пехотный полк 19 августа потерял всего 37 человек личного состава ранеными и ни одного убитым [92, F. 1602]. Согласно карточкам на погибших немцев, 77-й пехотный полк 19 августа потерял 7 человек убитыми и 1 – умершим от ран, но из их числа к северу от Озерны погибло лишь 4 человека из 12-й роты 77-го ПП и 1 человек из 10-й роты 77-го ПП погиб в самой Озерне [155].
Собственно 1-й танковый батальон 19 августа потерял 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) и 9 человек личного состава (3 – убитыми, 5 – ранеными, 1 – контуженным). Также у танка Т-34 лейтенанта Лившица вышла из строя пушка (прим. – не экстрактировала стрелянные гильзы), а потому танк не мог стрелять из орудия. Фактически полностью боеспособными оставалось только 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-34) [4, л. 226]; [6, л. 116]. Позже 1 из 2 сгоревших перед деревней Озерна танков КВ-1 1-го ТБ был эвакуирован в ремонт, после чего по состоянию на 30 августа на поле боя остался стоять только танк КВ-1 № 411170 [4, л. 287]. По всей видимости, это был КВ-1 командира взвода лейтенанта Сергея Капченова, который в других документах назван под номером 6899.
В общей сложности в боях в районе Госьковы и Озерны 17-19 августа 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, потеряла 10 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 5 Т-60/30): 9 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 5 Т-60/30) – от артогня (в т.ч. 1 КВ-1 – сгоревшим), 1 Т-34 – подорвавшимся на минах [6, л. 145]. Из ее документов, впрочем, следуют потери в 11 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 6 Т-60/30): все 8 танков (2 Т-34, 6 Т-60/30) танковой группы Неверова и 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) 1-го ТБ. Также был потерян ориентировочно 21 человек личного состава: 5 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 12 – ранеными и контуженными.
Бой 20 августа 1942 г.
К утру 20 августа 1942 г. танковая группа 1-го ТБ в составе 5 исправных танков (2 КВ-1, 3 Т-34) оставалась в боевых порядках 479-го стрелкового полка. Подбитый накануне танк Т-34 младшего лейтенанта Федора Мороза (2-й ТБ) был отправлен своим ходом на СПАМ [4, л. 229]. В 5.00 совместно с пехотой 110-й СБр танковая группа в составе 5 танков вновь перешла в наступление в районе высоты 245,7 на Озерну [4, л. 228]. Сами немцы насчитали здесь всего до батальона пехоты, настолько малочисленными были атакующие советские батальоны. Также немцы наблюдали перед собой всего 2 танка 68-й ТБр. Вероятно, это были 2 КВ-1 1-го эшелона танковой группы. Не дойдя до немецких позиций, танки остановились (прим. – скорее всего, перед минным полем) и открыли огонь с места по немецким позициям [92, F. 1250]. По свидетельству штаба 68-й ТБр, под прикрытием огня танков пехота заняла несколько блиндажей у северной окраины Озерны, захватила 6 пленных и 2 станковых пулемета, также огнем было разбито еще несколько блиндажей. По окончании атаки танки без каких-либо потерь отошли обратно на южные скаты высоты 245,7, где и перешли к обороне в боевых порядках пехоты [4, л. 228].
Уже в 17.30 последовало новое советское наступление со стороны высоты 245,7 на Озерну. Немцы вновь насчитали здесь до батальона пехоты и 2-3 танка 68-й ТБр. Еще до батальона пехоты атаковало на Озерну со стороны деревни Грынь. Танки вышли в 200-300 метрах от немецких позиций и огнем с места поддержали атаку пехоты, но та успеха в продвижении не имела, после чего танки отошли обратно к высоте. Уже незадолго до наступления темноты огнем 75-мм орудия Pak. 41 26-го противотанкового батальона 2 танка 1-го ТБ были подбиты к западу от высоты 245,7 [89, F. 585]; [92, F. 1252].
В донесении штаба 68-й ТБр говорится, что с 18.30 и с 20.00 контратаками танков 68-й ТБр с пехотой были отбиты 2 атаки противника от Озерны на высоту 245,7. По подсчетам штаба 68-й ТБр, в ходе этих 2 атак противник потерял до 70 человек, 2 75-мм орудия, было разбито несколько немецких блиндажей [4, л. 231].
В общей сложности за ночь и день 20 августа танкистами, по данным штаба 68-й ТБр, было уничтожено около 250 немцев, 9 орудий ПТО, 6 минометов, 9 пулеметов, 8 блиндажей [9, л. 40]. По более скромным подсчетам штаба 1-го ТБ, танки за день 20 августа уничтожили до 50 немцев, 6 орудий ПТО, 2 пулемета и 5 блиндажей [4, л. 233].
Из списков потерь в конце журнала боевых действий штаба 26-й ПД следует, что противостоявший танкистам 77-й пехотный полк 20 августа потерял 75 человек личного состава (2 – убитыми, 73 – ранеными) [92, F. 1602]. Согласно карточкам на погибших немцев, убитых в 77-м полку 20 августа было в действительности 8 человек, а также 1 пропавший без вести. Однако только 6 убитых из 8 (прим. – солдаты 3-й, 4-й, 9-й и 10-й рот 77-го ПП) погибли в Озерне, там же пропал без вести солдат 9-й роты 77-го ПП. Никаких 50 убитых танкистами немцев не было и в помине [140].
Сам же 1-й танковый батальон 20 августа потерял 4 танка (1 КВ-1, 3 Т-34) из 5 и 4 человека личного состава ранеными [4, л. 231]. Танк КВ-1 получил пробоину в башне, башня перестала вращаться, после чего танк был отправлен на ремонт в тыл своим ходом. Оба танка Т-34 также получили пробоины в башнях, вышло из строя вооружение танков, после чего те также своим ходом были отправлены в тыл. В тыл на ремонт своим ходом был отправлен и технически неисправный танк Т-34 (прим. – пробуксовывали главный фрикцион и бортовая передача, имелась течь масла и воды) [4, л. 233].
В личном составе были легко ранены командир танка Т-34 младший лейтенант Иван Степченков и старший повар сержант И.Д. Артюхов, тяжело ранен и эвакуирован в тыл командир танка Т-34 лейтенант Степан Ткаченко. Имя 4-го раненого не известно [4, л. 233]; [6, л. 139].
В общей сложности с 11 по 20 августа 1942 г. 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 1270 немцев, 34 танка, 16 автомашин, 29 орудий (8 75-мм, 21 ПТО), 23 миномета, 35 пулеметов, 6 ДЗОТов [4, л. 273]; [6, л. 136]. Однако все это крайне завышенные цифры, которые не подтверждаются из немецких документов.
Потери самой бригады за эти дни, согласно ее же отчетам, составили 77 человек личного состава (24 – убитыми, 7 – пропавшими без вести, 46 – ранеными) и 40 танков (8 КВ-1, 16 Т-34, 16 Т-60/30): 22 танка (7 КВ-1, 7 Т-34, 8 Т-60/30) – от артогня (в т.ч. 5 танков – 2 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60/30 – сгоревшими), 13 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 7 Т-60/30) – от авиации (в т.ч. 6 танков – 3 Т-34, 3 Т-60/30 – сгоревшими), 5 танков (4 Т-34, 1 Т-60/30) – подорвавшимися на минах. 16 танков (5 КВ-1, 3 Т-34, 8 Т-60/30) из 40 удалось эвакуировать с поля боя, а 21 танк (3 КВ-1, 10 Т-34, 8 Т-60/30) был списан в безвозвратные потери [4, л. 272]; [6, л. 135]. Из этого числа 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60/30) до 30 августа удалось эвакуировать на ремонт, после чего по состоянию на 30 августа на поле боя еще оставалось неэвакуированными 18 танков (3 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60, 2 Т-30) [4, л. 287].
Впрочем, все вышеприведенные данные о потерях личного состава 68-й ТБр не соответствуют истине. Известно о 32 погибших с 11 по 19 августа военнослужащих 68-й ТБр. Погибли:
11 августа – 21 человек (лейтенанты Захаров, Федосов, Часовский, Шитиков, младшие лейтенанты Жабин, Иванов, Линьков, Суворов, воентехник 2-го ранга Ермолаев, старшие сержанты Желудев, Мишин, Орлов, Пивовар, сержанты Балин, Лютый, Мамаев, Прищенко, Рудых, Скрыпник, младший сержант Петряков, красноармеец Кутепов);
13 августа – 1 человек (красноармеец Егоров);
14 августа – 3 человека (младший лейтенант Калинин, сержант Лапшин, красноармеец Радионов);
17 августа – 1 человек (сержант Адонин);
18 августа – 1 человек (старшина Антонов);
19 августа – 3 человека (лейтенант Капченов, старший сержант Соловьев, сержант Тарасов).
Также неизвестно, когда в этот период погибли (скорее всего, 11 августа) старший механик-водитель старший сержант С.Н. Михеев (1-й ТБ) и стрелок-радист красноармеец А.Д. Никитин (1-й ТБ) [6, л. 138].
Из числа пропавших без вести известны имена 6 военнослужащих 68-й ТБр (старший лейтенант Шкляр, лейтенант Патока, сержанты Зайцев, Рыхлов и Шабанов, красноармеец Леденев) [4, л. 259]; [6, л. 140].
Всего в общей сложности это 38 человек безвозвратных потерь. Из их числа достоверно известно, что попали в плен к немцам 6 человек: старший лейтенант Шкляр, лейтенант Патока, младший лейтенант Линьков (или Леньков), сержанты Кутепов, Лютый, Рыхлов.
Начало боев за деревню Железница
Т.к. все попытки 16-й и 61-й армий Западного фронта ликвидировать прорыв немецкой группировки лишь собственными силами не удались, на 21 августа 1942 г. советским командованием было запланировано ввести в бой на стыке этих 2 армий 3-ю танковую армию и перейти силами сразу трех армий в совместное наступление с целью разгрома прорвавшейся группировки противника. Полоса обороны 110-й стрелковой бригады 61-й армии отходила прибывающей 264-й стрелковой дивизии 3-й танковой армии, а на правом фланге 61-й армии теперь оказывалась 12-я гвардейская стрелковая дивизия, которая к этому времени оборонялась, начиная с восточной окраины деревни Железница до деревни 8-е Марта. В 15.00 19 августа 1942 г. штаб 61-й армии своим боевым приказом № 41 переподчинил 68-ю танковую бригаду 12-й гвардейской дивизии, которой ставилась задача: с утра 21 августа перейти в наступление с исходного рубежа по оврагу, что в 1 км юго-западнее деревни Паком в юго-западном направлении, за день овладеть деревней Железница и выйти к оврагу, что идет от деревни Госькова на юго-западный скат высоты 254,7, где и закрепиться. Общее продвижение в 1-й день наступления должно было составить 5 километров. Далее дивизия должна была наступать в направлении деревни Уколицы. На артиллерийскую поддержку выделялись 3 артполка (67-й Гв.АП, 5-й Гв.ИПТАП, 546-й ИПТАП) [20, л. 109].
Деревня Железница была расположена в низине и была разделена небольшой речкой Чечора на малую восточную и большую западную части. К северу от нее по оврагу проходила речка Вырка, на северном берегу которой располагались занятые 77-м пехотным полком деревни Озерна и Госькова. К востоку и к западу петляли исходящие от Вырки отроги оврага. Южнее Железницы также проходило полукольцо речки Чечора с разветвляемой сетью отрогов. От Железницы по узкой открытой полоске местности между всеми этими отрогами оврагов на юго-запад мимо высоты 250,9 на высоту 254,7 (2,5 км юго-западнее д. Железница) вела дорога. Высоты 254,7 и 250,9 также были открытыми, они прекрасно просматривались со стороны немцев и простреливались немецкой артиллерией, а крутые подъемы делали их труднопроходимыми для танков [4, л. 278].
К моменту отдачи приказа на наступление на правом фланге 12-й Гв.СД от Железницы до Пакома оборонялись 32-й (справа) и 29-й (слева) гвардейские стрелковые полки [132, л. 152]. Штаб 12-й Гв.СД принял решение наступать на Железницу в той же сложившейся группировке: справа 32-й полк, слева 29-й полк. Усиливаемый 68-й танковой бригадой, 29-й гвардейский полк должен был овладеть южной половиной Железницы и далее наступать на высоту 254,7 к югу от Госьковы [139].
Противостоял всем этим силам 119-й моторизованный полк 25-й моторизованной дивизии, который оперативно подчинялся штабу 26-й пехотной дивизии (LIII.AK). Непосредственно в Железнице оборонялся его 3-й батальон, роты которого по состоянию на 21 августа имели в среднем по 97 человек боевого состава. Наступление 12-й гвардейской дивизии не стало для немцев неожиданностью: в ночь на 22 августа захваченный на участке 119-го МП пленный из состава 110-й стрелковой бригады сообщил, что с 5.00 начнется наступление при поддержке танков на Железницу [92, F. 1254, 1256].
Получив от командира 68-й ТБр новую задачу в 19.00 20 августа, в 22.00 оставшиеся на ходу танки 1-го ТБ вышли из боя за Озерну. Из 5 танков танковой группы 4 танка (1 КВ-1, 3 Т-34) убыло на ремонт в тыл, однако в состав группы вошли 2 танка КВ-1 2-го ТБ (лейтенантов Космачева и Ракицкого), отремонтированные 16 августа, и 4 легких танка (2 Т-60, 2 Т-30) 1-го ТБ, перешедших из Брежнево, после чего танковая группа выросла до 7 танков (3 КВ-1, 2 Т-60, 2 Т-30) [4, л. 210, 233, 278]. Из этого числа 1 танк Т-60 был не вполне исправен, т.к. подтекало масло. Получив приказ командира 12-й Гв.СД, 1-й танковый батальон в составе 7 танков с 23.00 20 августа до 2.00 21 августа перешел на выжидательные позиции в овраг в 500 метрах юго-западнее деревни Паком, где связался со штабом 29-го Гв.СП. Из-за неготовности частей наступление было передвинуто на 22 августа [4, л. 231, 232, 278]. В течение дня 21 августа командир 1-го ТБ с командирами рот и взводов произвел рекогносцировку местности и подступов к переднему краю противника, уточнил расположение огневых точек противника. К рассвету 22 августа командирами 68-й ТБр и 12-й Гв.СД 1-му танковому батальону была поставлена задача: атаковать на Железницу непосредственно совместно со 2-м батальоном 29-го Гв.СП. Под покровом ночи танки заняли исходные позиции для наступления [4, л. 278, 279].
Артподготовка началась с 5.00 залпом «РС» дивизионов 54-го гвардейского минометного полка и продолжалась до 6.15 22 августа. В 6.15 после заключительного залпа «РС» и ударов авиации началось наступление непосредственно пехоты 12-й гвардейской стрелковой дивизии на Железницу. В 1-м эшелоне атаковали 4 стрелковых батальона (2-й и 3-й батальоны 29-го Гв.СП, 1-й и 2-й батальоны 32-го Гв.СП). Исходные позиции левофлангового 1-го батальона 32-го Гв.СП и правофлангового 2-го батальона 29-го Гв.СП находились в 500 метрах северо-восточнее и юго-восточнее Железницы соответственно [154, л. 18]. Примечательно, что сами немцы первоначально (к 9 часам) насчитали перед Железницей только примерно 400 советских пехотинцев, что ненамного превышало немецкий гарнизон Железницы [92, F. 1262].
Со стороны 68-й танковой бригады в атаку, как и было запланировано, в 6.15 пошло 7 танков (3 КВ-1, 2 Т-60, 2 Т-30): в 1-м эшелоне – танки КВ-1 командира 1-й роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Ивана Наумова, командира взвода 1-й роты 2-го ТБ лейтенанта Петра Космачева и лейтенанта Сергея Ракицкого, во 2-м эшелоне – легкие танки [4, л. 236, 278, 279].
Несмотря на сильную артподготовку, наступавшие были встречены ураганным огнем противника, и только в 7.30 оба батальона 32-го Гв.СП, преодолев 500 метров открытой местности, смогли ворваться в Железницу, где увязли в уличных боях. Со стороны высоты 250,9 были отбиты 2 контратаки противника [154, л. 18].
Вошедшие в Железницу 2 батальона 29-го Гв.СП достигли восточного берега речки Чечора, где остановились перед минными полями и проволочными заграждениями противника. С 10.20 со стороны Леоново полком было отбито 3 контратаки противника силою до роты пехоты. Начиная с 9.00 боевые порядки 12-й Гв.СД также подвергались беспрерывным ударам немецкой авиации группами по 15-20 самолетов [154, л. 18]. В целом в утреннем бою удалось лишь занять северо-восточную часть Железницы до речки Чечора. Поддерживавшие пехоту танки 1-го ТБ к 7.40 достигли юго-восточной окраины деревни и остановились перед речкой из-за отсутствия переправы [4, л. 236]; [6, л. 153]; [141, л. 213]. В 8.55 адъютант 119-го МП доложил в штаб 26-й ПД, что советское наступление «потерпело крах в Железнице» [92, F. 1262].
К вечеру на усиление 1-го танкового батальона поступили еще 2 танка (1 Т-34, 1 Т-60 или Т-30), и батальон к 19.00 вырос до 9 исправных танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 5 Т-60/30) [4, л. 237]. К этому времени наконец-то удалось навести переправу через Чечору. По советским данным, экипажи танков под руководством командира 3-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Федора Мужичука самостоятельно без какой-либо помощи саперов навели переправу и форсировали Чечору [5]; [7, л. 294].
Согласно отчету штаба 12-й Гв.СД, всего через Чечору в южную половину Железницы прорвались 3 танка с отдельными группами пехоты 12-й Гв.СД [154, л. 18]. В журнале боевых действий штаба 26-й ПД говорится, что в 17.20 в Железницу прорвалось 7 танков [92, F. 1269].
Впереди действовали танки КВ-1. Из-за того, что находящаяся в низине Железница не просматривалась немецкими корректировщиками, немецкая артиллерия не могла прицельно вести огонь по танкам, и борьба с ними легла целиком на плечи пехотинцев [92, F. 1273]. Группы истребителей танков 119-го МП попытались подбить прорвавшиеся танки КВ-1 с помощью магнитных мин, но ни один танк уничтожить не смогли [92, F. 1269].
Советские документы не отмечают магнитные мины, зато говорят, что шедшие впереди танки КВ-1 командира взвода лейтенанта Петра Космачева и лейтенанта Сергея Ракицкого немцы пытались поджечь бутылками с горючей смесью. Танк Ракицкого загорелся от одной из таких бутылок, однако пламя удалось потушить. В танк Космачева были брошены 2 такие бутылки. Согласно докладу самого Космачева, бутылки не зажгли танк, а его командир орудия старшина Иван Метельский и вовсе заявил, что ни один танк не был подожжен бутылками [4, л. 236]; [7, л. 288].
В отличие от этих докладов в журнале боевых действий штаба 68-й ТБр приведена несколько иная, более «героическая» версия, которая совершенно не соответствует словам самого Космачева:
«Танк л-та Космачева был забросан бутылками с горючей смесью, но экипаж, перебив истребителей танков, смело вышел из танка, потушив пожар. В это время был ранен л-нт Космачев. Отправив в безопасное место л-та, экипаж продолжал выполнять боевую задачу» [9, л. 40].
В 18.30 штаб 2-го ТБ доложил в штаб 68-й ТБр о взятии Железницы, однако это было не так. Железницу продолжали удерживать 10-я и 11-я роты 119-го МП. Для полного их уничтожения не хватало сил. В том же боевом донесении штаб 2-го ТБ писал: «Пехоты очень мало» [6, л. 155]; [92, F. 1269].
По свидетельству немцев, с 19.00 находившиеся в Железнице 10-я и 11-я роты 119-го МП подверглись особенно сильным атакам пехоты 12-й Гв.СД и танков 68-й ТБр и были почти полностью уничтожены. Для того чтобы удержать Железницу, немецкое командование перебросило часть подразделений с участков обороны 1-го и 2-го батальонов 119-го МП. Задействовать здесь гораздо большие силы штаб 26-й ПД не мог, т.к. в это же время главные силы дивизии вели не менее тяжелые бои против атакующих их частей 3-й танковой армии – правого соседа 61-й армии [92, F. 1270].
Однако несли потери и танкисты. В ходе вечерних боевых действий на одном из танков Т-30 полностью вышло из строя вооружение, а на другом малом танке вышла из строя пушка, из-за чего 1-й танковый батальон сократился до 7 исправных танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60/30). На одном танке КВ-1 немцами были разбиты верхний и нижний катки, но танк остался на ходу. Вероятно, повреждения были вызваны теми самыми магнитными минами. Скорее всего, это был танк лейтенанта Ракицкого [4, л. 240].
По итогу вечерних боев 1-й танковый батальон, согласно донесению штаба 1-го ТБ, вышел на высоту с отметкой 250,9 (прим. – чуть восточнее отметки 254,7), где и перешел к обороне со взводом автоматчиков в качестве пехотного прикрытия [4, л. 240]. В докладе штаба 68-й ТБр говорится, что вместе с танкистами осталось лишь 5 пехотинцев, и только ночью распоряжением начальника штаба армии на высоту были высланы более крупные силы пехоты [7, л. 303]. Согласно отчету штаба 1-го ТБ, пехота подошла на высоту только в 6.00 23 августа [4, л. 279]. Впрочем, подтверждения со стороны немцев о прорыве танков 1-го ТБ из Железницы на эту высоту нет вовсе.
В общей сложности в бою 22 августа 1-й танковый батальон, по подсчетам своего штаба, уничтожил до 70 немцев, 1 автомашину, 5 орудий ПТО, 3 ПТР, 7 пулеметов, 10 ДЗОТов. Потери составили 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-60/30) и 1 человека раненым [4, л. 240].
12-я гвардейская стрелковая дивизия 22 августа потеряла 729 человек личного состава (176 – убитыми, 553 – ранеными) [154, л. 18]. Потери противостоявшего ей 119-го моторизованного полка не известны.
Освобождение Железницы
В ночь на 23 августа 1942 г. боевые действия в Железнице продолжались. Позже в своем отчете штаб 12-й Гв.СД записал, что «32 Гв.СП во взаимодействии с 29 Гв.СП к 6.00 полностью очистили Железница от противника», после чего той же ночью для закрепления за собой Железницы туда были введены из 2-го эшелона дивизии 2 батальона 37-го Гв.СП [154, л. 19]. Однако в утренней оперативной сводке штаба 61-й армии от 23 августа говорится, что дивизии удалось занять лишь 2/3 Железницы, и бой продолжался в ее южной части [141, л. 221].
Из журнала боевых действий штаба 26-й ПД следует, что к утру 23 августа в обороне 3-го батальона 119-го моторизованного полка в Железнице зияла не занятая немцами брешь шириной до 200 метров. По сведениям командира 119-го МП, к 6.35 в Железнице находилось помимо танков около 100 советских пехотинцев. К 6.55 немецкими артиллеристами были замечены на юго-западной окраине Железницы 4 танка и до 3 взводов пехоты. Т.е., исходя из немецкой версии, либо танки 1-го ТБ ночью отошли с высоты 250,9 на юго-западную окраину Железницы, либо же они вовсе не прорывались никуда дальше этой окраины [92, F. 1273].
В 8.30 в штаб 26-й ПД доложили об атаках 12-й гвардейской дивизии в юго-западной части Железницы, а в 9.00 – о занятии ею северной части деревни, после чего по северной части открыла огонь немецкая артиллерия, которая ранее не вела там огонь, опасаясь накрыть свою пехоту [92, F. 1274].
К 9.30, согласно донесению командира 77-го ПП, начался отход оставшихся в Железнице подразделений 119-го МП. Т.к. в это время на других участках фронта было сравнительно спокойно, командование 26-й ПД отправило в Железницу на перехват отходящих подразделений 119-го МП 2-ю роту 26-го саперного батальона и через отметку 250,9 отправило туда же 1-ю роту 1-го батальона 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии (командир роты обер-лейтенант фон Коссель). Еще позже к Железнице была направлена рота 1-го батальона 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии [92, F. 1274, 1275]. Всего к вечеру 23 августа рота Косселя имела в строю 7 танков (1 Pz.IV, 3 Pz.III, 2 Pz.II, 1 Flammpanzer), а танковый батальон 15-го ТП – 24 танка (3 Pz.IV, 20 Pz.III, 1 Bef.Wg.) [89, F. 575]. С 11.00 пехотой 37-го Гв.СП и артиллерией 12-й Гв.СД была отбита 1-я контратака на Железницу со стороны Леоново силою до 2 рот пехоты и 8 танков. Танки были, вероятно, из состава роты Косселя, т.к. они первыми прибыли на усиление 119-го МП [154, л. 19].
К 12.55 оборона 3-го батальона 119-го МП сместилась на южную окраину Железницы. На западной окраине деревни немцами наблюдались 2 хорошо замаскированных танка 1-го ТБ [92, F. 1276]. Позже остатки 3-го батальона 119-го МП оставили и южную окраину Железницы, а т.к. остатки левофланговой роты батальона сместились вправо, между 77-м пехотным и 119-м моторизованным полками образовалась никем не занятая брешь в линии фронта [92, F. 1278]. Полностью заняв Железницу, в 14.00 29-й и 32-й гвардейские стрелковые полки продолжили наступать в западном направлении, устремившись в эту самую брешь, но особого успеха в продвижении не достигли. В 15.20 29-м полком была отбита контратака противника силою до 2 рот пехоты [154, л. 19].
Вслед за этим для восстановления положения на стыке 77-го и 119-го пехотных полков и повторного занятия южной окраины Железницы здесь в 17.30 контратаковала 2-я рота 26-го саперного батальона с 2 танковыми ротами, однако никакого успеха контратакующие не имели [92, F. 1278]. К исходу дня линия обороны 119-го моторизованного полка в районе Железницы проходила на участке: русло речки Чечора на восточной окраине Железницы южнее дороги – юго-восточная окраина Железницы – перекресток дорог южнее Железницы – русло ручья, впадающего в речку Вырка [89, F. 575].
В 20.00 командирами 29-го и 37-го Гв.СП была поставлена задача 1-му танковому батальону: совместно с указанными полками за ночь овладеть высотой 254,7. А уже в 20.15 12-я гвардейская дивизия возобновила наступление из юго-западной части Железницы в западном и юго-западном направлениях [4, л. 279]; [89, F. 575]. Под прикрытием темноты, по свидетельству немцев, 4 танка 1-го ТБ с десантом пехоты прорвались через позиции 3-го батальона 119-го МП и вышли в тыл батальона, перерезав его коммуникации [92, F. 1279]. К 24.00 танки 1-го ТБ совместно с пехотой 29-го Гв.СП заняли высоту 254,7, но т.к. главные силы пехоты сюда так и не подтянулись, танки были отведены на высоту 250,9, где и перешли к обороне [4, л. 243, 279].
По итогу наступления к исходу дня, согласно отчету своего штаба, 12-я гвардейская стрелковая дивизия достигла рубежа: северо-восточные скаты безымянной высоты южнее Госьковы (32-й Гв.СП) – безымянная высота севернее отметки 250,9 (29-й Гв.СП) – 200 метров северо-восточнее отметки 250,9 (37-й Гв.СП) [154, л. 19].
Потери 12-й гвардейской дивизии 23 августа составили 635 человек личного состава (82 – убитыми, 553 – ранеными) [141, л. 222].
За день 23 августа 1-й танковый батальон, по подсчетам своего штаба, уничтожил до 130 немцев, 3 мотоцикла, 2 орудия ПТО (в т.ч. 1 пушка была эвакуирована в тыл), 2 миномета, 29 ДЗОТов и блиндажей [4, л. 243]. Потери батальона составили 2 танкиста ранеными [4, л. 245]. В ходе боевых действий у танка Т-34 была повреждена гусеница, однако ее удалось восстановить. Также из-за чрезмерной технической перегрузки за день на танках вышло из строя 8 пулеметов ДТ, 5 из них было заменено или восстановлено [4, л. 243].
Уже в ходе ночного боя было потеряно 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-60) подбитыми [6, л. 151]. Танк КВ-1 принадлежал командиру 1-й роты 2-го ТБ старшему лейтенанту Ивану Наумову. Были ранены сам старший лейтенант Наумов и командир орудия старшина Алексей Яковлев, выведены из строя орудие танка и пулемет радиста [7, л. 289]; [109, л. 157, 178]. В наградном листе на Яковлева штаб 2-го ТБ записал, что, будучи раненым, Яковлев продолжал вести огонь по противнику, в результате чего его экипажем были уничтожены 1 противотанковая батарея с пушками и 2 блиндажа, подавлен огонь 2-й батареи [111, л. 457].
Раненого Яковлева временно заменил орудийный мастер 1-го ТБ старший сержант Михаил Синев, который прямо на поле боя исправил орудие танка. Пулемет исправил артиллерийский мастер 1-го ТБ сержант Владимир Дюдин, который затем заменил раненого радиста-пулеметчика. Далее экипаж танка (обновленного состава) вновь пошел в бой. Согласно наградному листу на Синева, он в атаке на высоту 254,7 уничтожил до 20 немцев и прибуксировал за собой трофейное орудие ПТО [109, л. 157, 178]. В докладе штаба 68-й ТБр также говорится, что экипаж уничтожил 3 орудия ПТО [7, л. 305].
Отражение контратак противника
После 2 дней боев за Железницу к утру 24 августа 1942 г. в 1-м танковом батальоне оставалось только 6 танков (2 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60/30). 7-й танк (КВ-1), у которого 22 августа были повреждены 2 катка, а затем отказал в работе бортовой фрикцион, был отправлен в тыл на ремонт. По всей видимости, это был танк лейтенанта Ракицкого [4, л. 243]. Высвободившийся со своего танка Ракицкий вместе с командиром орудия старшиной Василием Селецким 24 августа заменили собой раненых ночью старшего лейтенанта Наумова и командира орудия Яковлева [7, л. 289]. Танк Т-34 не заводился, требовались аккумуляторы, а потому он мог разве что вести огонь с места. У 1 легкого танка была неисправна пушка, таким образом, в бой могло пойти разве что 4 танка (2 КВ-1, 2 Т-60/30). Помимо вышеназванных 6 танков в составе 1-го танкового батальона оставался действовать в качестве связного танка Т-30, у которого было неисправно все вооружение [4, л. 243].
В 6.00 24 августа войска 61-й армии возобновили наступление, в т.ч. в юго-западном направлении от Железницы атаковали 29-й и 32-й гвардейские стрелковые полки 12-й Гв.СД. Никакого успеха наступавшие не имели [92, F. 1281]; [142, л. 85]. К 8.50 3-м батальоном 119-го МП была отбита и атака из Железницы небольшими силами (примерно 100 человек) в юго-восточном направлении; наступавшие пехотинцы залегли перед немецкими позициями и более продвижения вперед не имели. Чуть позже рота 1-го батальона 15-го танкового полка в сопровождении 2-й роты 26-го саперного батальона предприняла контрнаступление от отметки 250,9 вдоль дороги на Железницу [92, F. 1282]. Согласно отчету штаба 12-й Гв.СД, всего с 11.00 оборонявшимся на безымянной высоте севернее отметки 250,2 29-м гвардейским стрелковым полком были отбиты 2 контратаки противника [154, л. 20]. В ходе этих контратак немецкая саперная рота понесла большие потери и сократилась до примерно 35 человек боевого состава. За день 26-й саперный батальон потерял 28 человек личного состава (4 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 23 – ранеными), в т.ч. был тяжело ранен командир 2-й роты обер-лейтенант Гойер [92, F. 1282, 1604].
В 14.00 последовала новая контратака 3-го батальона 119-го МП силою до 2 рот пехоты при поддержке 13 танков с юга, со стороны хутора Леоновский против левого фланга 2-го батальона 29-го Гв.СП на безымянной высоте севернее отметки 250,9 [4, л. 245]. Согласно отчету штаба 12-й Гв.СД, бой длился 2 часа. В ходе него противник потерял до 100 человек убитыми и ранеными, 4 танка, 4 орудия и несколько пулеметов, после чего откатился на исходные позиции [154, л. 20]. Собственно танкисты 1-го ТБ при отражении этой контратаки, по подсчетам штаба 1-го ТБ, уничтожили до 25 немцев, 2 танка, 1 артиллерийскую батарею, заставили замолчать 2-ю батарею, захватили немецкие чертежи [4, л. 245].
Наиболее отличился экипаж КВ-1 лейтенанта Сергея Ракицкого. Согласно разным сведениям, в состав экипажа помимо Ракицкого входили старший механик-водитель старшина Александр Басков, командир орудия старшина Василий Селецкий, радист старший сержант Николай Микишанов, младший механик-водитель старшина Иван Кечеджи. Также в танке находился комиссар 1-й роты 2-го ТБ политрук Иван Рыков [7, л. 289]; [9, л. 40]. По подсчетам штаба 68-й ТБр, экипаж уничтожил до взвода пехоты, 2 танка и минометную батарею. В наградном листе на Кечеджи штабом 2-го ТБ экипажу также приписано уничтожение батареи ПТО, станкового пулемета и 3 блиндажей [9, л. 40]; [109, л. 167].
Выживший старшина Басков в своем докладе описывал, как его танк выдвинулся против немецких танков на высоту 250,9, где был подбит: снарядом заклинило башню. Тогда Ракицкий направил радиста Микишанова к командиру роты за получением новых указаний, однако, покинув танк, Микишанов был ранен, после чего экипаж забрал его к себе в машину. Вслед затем танк был подожжен снарядом противника. Басков остался тушить пожар, а все остальные танкисты укрылись под танком. Вскоре после этого возле танка разорвался очередной снаряд, которым почти весь экипаж был убит. По сведениям Баскова, согласно донесению и отчету штаба 1-го ТБ, погибло 5 человек [4, л. 248, 280]; [7, л. 289]. В действительности погибло 4 танкиста (Ракицкий, Рыков, Микишанов и Кечеджи) [2]. 5-й танкист - командир орудия старшина Василий Селецкий был тяжело ранен осколками снаряда и позже госпитализирован [112].
Помимо танка КВ-1 1 танк Т-60 был подбит (получил пробоину в моторной группе), а 2-й танк Т-60 в результате удара снаряда в броню перестал заводиться [6, л. 151]. По данным штаба 119-го МП, 2 из 3 танков 68-й ТБр были подбиты огнем 75-мм пехотных орудий 13-й роты 119-го МП. Об этом штаб полка сообщил в штаб 26-й ПД в 15.00 [92, F. 1284].
По итогу боевых действий к 18.00 в 1-м танковом батальоне в строю остался лишь 1 танк КВ-1. 2-й танк КВ-1 требовал ремонта, танк Т-34 – зарядки аккумуляторов, танк Т-30 – ремонта вооружения [4, л. 245]. Еще 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-60) оставались в резерве командира 68-й ТБр. Танк КВ-1 использовался для эвакуации подбитых танков, а танк Т-60 – для связи [6, л. 151].
Чуть позже, с 18.00 29-м и 37-м гвардейскими стрелковыми полками была отбита новая контратака противника силою до батальона пехоты с 6 танками со стороны Блинова и Озеренского. По итогу боевых действий 29-й гвардейский стрелковый полк закрепился на высотах 254,7 и 250,9. Правее них 2-й и 3-й батальоны 32-го Гв.СП закрепились на восточных скатах высоты в 1 км южнее Госьковы и за оврагом в 200 метрах северо-восточнее этой высоты [142, л. 85].
В ходе контратак 1-я рота 1-го батальона 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии с 23 августа сократилась на 3 танка (2 Pz.II, 1 Flammpanzer) и к исходу дня имела в строю только 4 танка (1 Pz.IV, 3 Pz.III). Возможные потери танковой роты 1-го батальона 15-го ТП 24 августа не известны, т.к. не известна численность 1-го батальона 15-го ТП к исходу того же дня [89, F. 575]; [92, F. 1285].
В конце августа 1942 г.
25 августа 1942 г. 37-й гвардейский стрелковый полк сменил в 1-м эшелоне 29-й гвардейский стрелковый полк и в течение дня предпринял несколько атак в направлении хутора Озеренского, однако так и не смог преодолеть оборону противника на рубеже оврага к северу от высоты 254,7. За день 2-й батальон 37-го Гв.СП отбил 2 контратаки немецкой пехоты с 13 танками, которая пыталась обойти его с флангов. К исходу дня 37-й полк занимал оборону на юго-западных и южных скатах безымянной высоты севернее отметки 250,9. Действовавший во 2-м эшелоне за ним 29-й гвардейский полк с 19.40 отбил контратаку противника силою до 2 рот пехоты со стороны Озеренского и оврага южнее отметки 250,9, а с 21.50 отбил контратаку до роты пехоты из оврагов южнее и восточнее отметки 250,9. Правее них 32-й гвардейский полк в ночь на 25 августа с боем вышел на западные скаты безымянной высоты в 1 км южнее Госьковы, где залег под огнем противника [154, л. 21].
1-й танковый батальон в составе 3 танков (1 КВ-1, 2 Т-60/30) в течение 25 августа поддерживал действия пехоты 37-го Гв.СП и огнем с места подавлял огневые точки противника на высоте 250,9. Танки 1-го ТБ 25 августа подвергались обстрелу артиллерии прямой наводкой, однако обошлось без потерь. За день был отправлен в тыл на ремонт неисправный танк Т-34, а в ночь на 25 августа с поля боя был эвакуирован и отправлен на ремонт в район деревни Вейно подбитый танк Т-60 [4, л. 247, 248].
Около 22.30 119-м моторизованным полком была отражена ночная атака пехоты 12-й Гв.СД силою до батальона пехоты с танками [92, F. 1291]. По советским данным, в этом наступлении участвовали 29-й и 37-й гвардейские стрелковые полки и всего 1 танк, вероятно, КВ-1. Атаковавшие в направлении Озеренского 29-й и 37-й полки с 1.00 вынуждены были отбивать одну за другой 2 контратаки противника силою до роты пехоты и дальше занимаемых ими высот 250,9 и 254,7 продвинуться не смогли [142, л. 90]; [143].
В целом все попытки 12-й гвардейской дивизии развить наступление полностью провалились, а сама дивизия 25 августа потеряла 418 человек личного состава (95 – убитыми, 323 – ранеными) [142, л. 88]. Противостоявшая ей 26-я пехотная дивизия из-за провала всех своих контратак практически отказалась от попыток ликвидировать советский прорыв в Железницу и перешла к обороне. В тот же день из поступивших на усиление 119-го моторизованного полка частей (штурмовой саперный батальон, 2-я рота 25-го саперного батальона, 1-я рота 1-го батальона 35-го танкового полка) была сформирована так называемая боевая группа капитана Нольте (прим. – командир 26-го саперного батальона), которая к 19.15 25 августа заняла оборону напротив 12-й гвардейской дивизии на стыке 77-го пехотного и 119-го моторизованного полков [92, F. 1288, 1289].
В ночь на 26 августа на основании полученного по радио боевого распоряжения заместителя командующего 61-й армией по АБТВ 68-я танковая бригада главными силами была выведена из района боевых действий в армейский резерв на доукомплектование и к 24.00 26 августа завершила сосредоточение в лесу районе Хуторов, что в 9 км северо-восточнее г. Белев:
рота управления со штабом бригады, рота техобеспечения – на опушке леса в 300 метрах севернее Хуторов;
1-й ТБ – в 2,5 км восточнее высоты 199,2;
2-й ТБ – юго-западнее высоты 191,0;
68-й МСПБ – в 1,5 км западнее высоты 191,0 [4, л. 249, 251].
Оба танковых батальона бригады были обескровлены минувшими боями. По состоянию на 26 августа 1-й танковый батальон имел только 2 танка (1 Т-60, 1 Т-30) – в строю и 1 танк КВ-1 – на ремонте в части. В прошедших августовских боях батальон, по подсчетам своего штаба, потерял 22 танка (6 КВ-1, 10 Т-34, 3 Т-60, 3 Т-30) подбитыми и 1 танк Т-30 сломавшимся, в т.ч. 15 танков (3 КВ-1, 6 Т-34, 3 Т-60, 3 Т-30) сгорело. Эвакуировано с поля боя было 7 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-60, 1 Т-30) из 23, из них 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-30) было отправлено на заводской ремонт. Отправленный на завод танк Т-30 был принят как металлолом и подлежал списанию в безвозвратные потери. На поле боя в районе высоты 250,2 и у северо-восточной окраины Озерны оставалось 16 подбитых танков (3 КВ-1, 8 Т-34, 3 Т-60, 2 Т-30), которые требовали эвакуации [4, л. 284, 287].
2-й танковый батальон по состоянию на 26 августа имел в строю 5 танков (2 КВ-1, 3 Т-60/30) и 12 танков (1 КВ-1, 7 Т-34, 4 Т-30) – в ремонте, в т.ч. 4 танка (2 Т-34, 2 Т-60) – на капитальном ремонте в Москве. 5 подбитых и сгоревших танков (2 Т-34, 1 Т-60, 2 Т-30) оставалось на поле боя в районе Озерны, 1 сгоревший танк КВ-1 – на высоте 250,9 [4, л. 250].
Для поддержки действий 12-й Гв.СД была оставлена сводная танковая группа под управлением заместителя командира бригады майора Соловьева и командира 3-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Мужичука в составе 6 танков (1 КВ-1, 5 Т-60/30). Из 6 танков у 1 танка Т-60 были неисправны пушка и стартер, у 2-го танка Т-60 была течь в бензобаке, а бортовые фрикционы требовали регулировки, таким образом, в бой могло пойти только 4 танка из 6. Для обеспечения действий танковой группы в овраге в 1 км восточнее деревни Долгая остались 3 машины ГАЗ-АА с боеприпасами и ГСМ. Для эвакуации подбитых и сожженных танков из района Озерны, Госьковы и высоты 250,2 была оставлена группа под командой майора Николая Баркова (помощник командира 68-й ТБр по тех. части) и инженер-капитана Даниила Рынзина (помощник командира 2-го ТБ по тех. части) в составе танка КВ-1 2-го ТБ и 16 тракторов «Сталинец» [4, л. 249].
Поддерживаемая 68-й танковой бригадой, 12-я гвардейская стрелковая дивизия в боях за Железницу была обескровлена. К утру 26 августа в стрелковых ротах осталось всего по 10-15 человек. Тем не менее, с 8.00 дивизия силами 32-го гвардейского полка возобновила наступление и весь день вела бой за безымянную высоту к югу от Госьковы, которой в конце концов смогла овладеть. 2 других полка, которых поддерживала танковая группа, оставались в обороне. 27 августа уже вся 12-я гвардейская дивизия временно перешла к обороне на ранее достигнутом рубеже [141, л. 232, 235]; [142, л. 90, 92].
Всего 68-я танковая бригада провела в боях за Железницу 4 дня (22–25 августа). За это время бригада, по подсчетам своего штаба, вывела из строя до 200 немцев, 5 танков, 3 батареи ПТО [7, л. 303]. Из ее донесений следует, что за это время только по боевым причинам (прим. – подбитыми) было потеряно 6 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60/30), а также 10 человек личного состава (4 – убитыми, 6 – ранеными). Поддерживаемая танкистами 12-я гвардейская стрелковая дивизия в боях под Железницей с 21 по 31 августа потеряла 3011 человек личного состава (в т.ч. 782 – убитыми) [154, л. 26].
К утру 27 августа силами эвакогруппы майора Баркова с поля боя из района Озерны на ремонт в район деревни Чернышино было эвакуировано 2 танка (1 Т-34, 1 Т-60) 2-го ТБ, подбитых в боях 17-18 августа, а 1 танк Т-60 прибыл на ремонт в расположение 2-го ТБ своим ходом. Вероятно, это был танк, вытащенный из оврага. Из состава 2-го ТБ на поле боя оставалось подбитыми 3 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-60) [4, л. 252]. В общей сложности с 25 по 27 августа из Озерны на армейский СПАМ силами 68-й танковой бригады было эвакуировано 9 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 3 Т-60, 4 трофейных танка Pz.III) [4, л. 253]; [6, л. 150].
27 августа в 18.00 в селе Вейно при сборе трофейного имущества трофейной командой 68-го МСПБ из-за неосторожного обращения с советской гранатой погибли командиры стрелковых взводов 68-го МСПБ лейтенант Дмитрий Чекин и младший лейтенант Алексей Казанцев [4, л. 259]; [9, л. 42]. В именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр они ошибочно числятся погибшими 28 августа [2].
28 августа на основании полученного штабом бригады в 00.22 распоряжения начальника штаба АБТУ 61-й армии майора Воловщикова все 5 танков, находившихся на усилении 12-й Гв.СД, были выведены с участка дивизии и отправлены на ремонтные базы. Из-под Озерны на СПАМ бригады в Чернышино также был эвакуирован подбитый здесь 19 августа танк КВ-1 1-го ТБ (вероятно, танк лейтенанта Григория Гладуша) [4, л. 258]; [6, л. 121]; [9, л. 42].
После этого на поле боя в районе Озерны осталось стоять неэвакуированными 3 танка: сгоревший на юго-западной окраине танк Т-34 2-го ТБ, сгоревший у северо-западной окраины танк Т-60 2-го ТБ и сгоревший у северо-восточной окраины танк КВ-1 № 411170 1-го ТБ (вероятно, лейтенанта Сергея Капченова). Также сгоревший танк КВ-1 2-го ТБ (лейтенанта Сергея Ракицкого) оставался стоять на высоте 250,9 [4, л. 285, 287].
В отличие от Озерны, которая была освобождена советскими войсками в конце августа, с высоты 250,2 к западу от Госьковы не удалось эвакуировать ни одного танка 1-го ТБ, т.к. высота оставалась занятой немцами. Всего здесь осталось стоять подбитыми и сгоревшими 15 танков (2 КВ-1, 8 Т-34, 3 Т-60, 2 Т-30) 1-го ТБ [4, л. 287]. В связи с крайне высокими безвозвратными потерями батальона в его состав были направлены все 6 танков Т-34 с экипажами, которые прибыли на пополнение 68-й танковой бригады. В состав именно 1-го танкового батальона они прибыли в 4.00 29 августа [4, л. 120].
Всего по состоянию на 30 августа 68-я танковая бригада имела по списку 39 танков (13 КВ-1, 15 Т-34, 11 Т-60/30): 8 танков (3 Т-34, 5 Т-60/30) – в строю, 2 танка КВ-1 – в текущем ремонте при части, 11 танков (3 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-60/30) – на капремонте на рембазах, 16 танков (7 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-60/30) – в заводском ремонте, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – в ожидании отправки на заводской ремонт [4, л. 261].
В общей сложности 68-я танковая бригада провела в августе в боях примерно 12 дней (11–14, 17–20, 22–25 августа). Согласно итоговому отчету штаба бригады, при ее участии было освобождено 2 населенных пункта. Имеются в виду деревни Железница и Озерна. В действительности освободить удалось только Железницу, а Озерна была освобождена уже войсками 3-й танковой армии [6, л. 177].
Согласно итоговому отчету штаба 68-й ТБр, бригада в августе вывела из строя 1470 немцев, 39 танков, 16 автомашин, 1 мотоцикл, 32 орудия (8 75-мм, 24 ПТО), 25 минометов, 3 ПТР, 15 пулеметов, 15 блиндажей и ДЗОТов, 1 склад с боеприпасами;
захватила 1 орудие ПТО, 2 пулемета, 10 винтовок и 2 тысячи патронов к ним [7, л. 303, 304].
Собственные ее потери составили 84 человека личного состава (35 – убитыми, 8 – пропавшими без вести, 41 – раненым и заболевшим) – 21,4 % изначальной численности бригады [6, л. 177].
Из документов самой бригады за август известны имена 38 убитых и 6 пропавших без вести.
Также штаб 68-й ТБр отчитался, что с 11 по 26 августа было потеряно 40 танков (10 КВ-1, 16 Т-34, 14 Т-60/30) подбитыми и сгоревшими, из них 16 танков (3 КВ-1, 8 Т-34, 5 Т-60/30) осталось на территории противника [7, л. 304]. Однако это не так. Как раз 40 танков (8 КВ-1, 16 Т-34, 16 Т-60/30) было потеряно в боях с 11 по 19 августа, а еще 6 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60/30) – с 22 по 25 августа. По состоянию на 30 августа на поле боя оставалось стоять неэвакуированными 19 танков (4 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60, 2 Т-30).
В августе на заводской ремонт из 68-й танковой бригады убыли 6 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-30): 2 КВ-1 (№ 6753 и 7025) – на Коломенский завод в г. Киров, 2 Т-34 (№ 8080 и 141064) – на завод «Динамо» в г. Москва, 2 Т-30 (№ 13457 и 13837) – на завод № 37 в г. Свердловск [17].
Для восполнения понесенных бригадой потерь с 11 по 26 августа ремонтниками 61-й армии (прим. – подвижные ремонтные базы № 4 и 63, 22-й армейский ремонтно-восстановительный батальон) было отремонтировано 9 танков (2 КВ-1, 5 Т-34, 2 Т-60/30) 68-й ТБр [7, л. 304]. На пополнение за август было получено 6 танков Т-34, а также, по некоторым данным, 269 человек личного состава [6, л. 177].
Доукомплектование
Выведенная после тяжелых августовских боев в резерв 61-й армии к северо-востоку от Белева, 68-я танковая бригада до декабря 1942 г. в боевых действиях уже не участвовала и находилась на доукомплектовании, постепенно пополняясь людьми, техникой и вооружением и занимаясь эвакуацией с поля боя поврежденной техники. Между 30 августа и 2 сентября из-под Озерны был эвакуирован сгоревший здесь 19 августа танк КВ-1 № 411170 1-го ТБ. Т.к. собственными силами танк отремонтировать было невозможно, он подлежал отправке на заводской ремонт. Также между 26 августа и 1 сентября из-под Озерны в расположение 1-го танкового батальона был эвакуирован трофейный танк Pz.IV. К 14.00 1 сентября трофейный танк был введен в строй [4, л. 264, 267].
Во 2-м танковом батальоне между 30 августа и 4 сентября был эвакуирован с высоты 250,9 и отправлен в капремонт на Коломенский завод в Киров сгоревший танк КВ-1 лейтенанта Сергея Ракицкого, а в составе батальона прибавилось 2 танка Т-34 [6, л. 146]. После эвакуации с поля боя 2 танков КВ-1 в районе Озерны и на высоте 250,2 осталось неэвакуированными 17 подбитых и сгоревших танков (2 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60, 2 Т-30) 68-й ТБр.
2 сентября на пополнение бригады было получено 2 45-мм орудия ПТО – первые орудия для формирующейся противотанковой батареи [9, л. 43].
В ночь на 9 сентября 68-я танковая бригада на основании очередного приказа командующего армией совершила переход на левый берег Оки и к 5.00 в составе 16 танков (4 КВ-1, 5 Т-34, 7 Т-60/30) сосредоточилась в армейском резерве к юго-западу от Белева:
штаб бригады и рота управления – в деревне Долбино;
1-й и 2-й ТБ – на юго-западной и северной опушках садах южнее Долбино.
Мотострелковый батальон, противотанковая и зенитная батареи, рота техобеспечения остались в лесу в 1 км южнее Хуторов [8, л. 2].
Ночной переход не обошелся без происшествий. 2 легких танка 2-го ТБ остались в самом начале пути: 1 танк свалился с моста в речку Веженка к северу от Сергеевки, а другой танк застрял в ровике [8, л. 2, 4]. Сутки спустя, в ночь на 10 сентября 2-й танковый батальон был выдвинут несколько к югу от своего прежнего месторасположения и танками КВ-1 и Т-34 занял оборону в районе деревень Зюзнево и Слобода, окопав и замаскировав свои танки. Остальные подразделения остались стоять на прежнем месте [8, л. 13]; [16, л. 18]. Уже 24 сентября на основании приказания № 3 штаба АБТУ от 19 сентября 68-й мотострелковый батальон, противотанковая и зенитная батареи бригады совершили переход из-под Хуторов и сосредоточились в овраге в 400 метрах восточнее деревни Карцово (3,5 км северо-восточнее д. Долбино). После этого почти вся 68-я танковая бригада сосредоточилась в одном месте, и только ее рота техобеспечения осталась в районе Хуторов [8, л. 65].
Всего за сентябрь 68-й танковой бригадой было получено на пополнение 309 человек личного состава, а также как минимум 14 танков (3 КВ-1, 5 Т-34, 1 Pz.IV, 5 Т-70/60/30), после чего к 1 октября танковый парк 68-й ТБр вырос до 37 танков (9 КВ-1, 13 Т-34, 1 Pz.IV, 14 Т-70/60/30), из них 29 танков (7 КВ-1, 11 Т-34, 11 Т-70/60/30) были исправными [6, л. 177]; [8, л. 95].
За октябрь в качестве пополнения было получено только 4 человека личного состава и 3 человека вернулось из медсанбатов. Сама 68-я танковая бригада за месяц потеряла 3 человека личного состава ранеными и заболевшими [6, л. 177].
По состоянию на 24 октября 68-я танковая бригада насчитывала 893 человека личного состава (в т.ч. 259 человек в 68-м МСПБ, из них 183 активных штыка), 3 45-мм орудия ПТО, 6 82-мм минометов, 4 ПТР, 15 пулеметов (2 станковых, 13 ручных) в 68-м МСПБ [6, л. 184]. Т.к. нового танкового пополнения за октябрь не поступило, танковый парк по-прежнему составлял 37 танков (9 КВ-1, 13 Т-34, 1 Pz.IV, 14 Т-70/60/30), из них только 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) оставались в ремонте на ремонтных базах [8, л. 197].
26 октября на основании приказа № 196 Военного Совета 61-й армии от 19 октября 68-я танковая бригада приняла 7 сверхштатных грузовых автомашин (2 ГАЗ-АА, 5 ЗИС-5) 51-й лыжно-стрелковой бригады, из них 5 машин требовали среднего ремонта, а 2 машины – капремонта [8, л. 243].
В 5.00 27 октября на основании распоряжения заместителя командующего 61-й армией по АБТВ трофейный танк Pz.IV с неисправной пушкой убыл из состава 1-го танкового батальона на станцию Белев для последующей отправки по железной дороге на заводской ремонт для перевооружения. В тот же день танки 2-го ТБ были сняты с рубежа обороны: Ретюнь – Слобода – Зюзнево - и отведены в сад к югу от Долбино. На их месте на огневых позициях танков в качестве боевого охранения была выставлена рота автоматчиков 68-го МСПБ в составе 36 человек [8, л. 210]; [9, л. 45].
27-30 октября на основании устного распоряжения заместителя командующего 61-й армией по АБТВ 1-й танковый батальон 68-й ТБр принял от 192-й танковой бригады оставшиеся 6 танков (1 КВ-1, 1 Matilda, 4 М3л), после чего численность бригады выросла до 42 танков (10 КВ-1, 13 Т-34, 1 Matilda, 4 М3л, 14 Т-70/60/30) [8, л. 209, 221, 225].
Долго ленд-лизовские танки в составе 68-й бригады не пробыли. Уже в 2.30 4 ноября на основании очередного распоряжения заместителя командующего 61-й армией по АБТВ все 5 танков (1 Matilda, 4 М3л) убыли из состава 1-го танкового батальона на станцию Белев для последующей отправки в состав 120-й танковой бригады 5-й армии [8, л. 244, 262]. Вместо этих танков 8 ноября на основании все того же распоряжения в состав 1-го танкового батальона из 132-го ремонтно-восстановительного батальона прибыло 4 танка Т-60. 2 из них тут же убыли в средний ремонт [8, л. 259, 262]; [9, л. 46].
Всего по состоянию на 1 декабря 68-я танковая бригада насчитывала 41 танк (10 КВ-1, 13 Т-34, 18 Т-70/60/30), из них 19 танков (5 КВ-1, 4 Т-34, 10 Т-60/30) составляли 1-й танковый батальон, а 22 танка (5 КВ-1, 9 Т-34, 8 Т-70/60/30) – 2-й танковый батальон [8, л. 348-350].
Неудачная охота за «языком»
5 декабря 1942 г. в районе деревни Леоново (восточнее д. Железница) с советской стороны была проведена разведка боем для захвата «языка». 68-я танковая бригада выделила для этого 2 группы. Группа под командой капитана Валентина Кислова (состав: танковая группа старшего лейтенанта Алексея Пономаренко из 5 танков – 3 Т-34, 2 Т-60 – 1-го ТБ, взвод разведки роты управления из 20 человек, взвод разведки 68-го МСПБ в составе 15 человек, взвод автоматчиков из 15 человек, взвод саперов роты управления из 15 человек и минометная батарея из 5 82-мм минометов) должна была совместно со 2-м батальоном 105-й стрелковой бригады захватить «языка» в землянке в 700 метрах юго-восточнее Леоново и далее до особого распоряжения удерживать район расположения подбитых танков КВ-1 192-й танковой бригады [8, л. 368]; [9, л. 47].
Вспомогательная группа под командой капитана Григория Журавлева (пом. нач. штаба 68-й ТБр по разведке) в составе 4 танков (1 Т-34, 3 Т-30/60) 2-го ТБ и взвода автоматчиков из 15 человек должна была совместно с 4-й ротой 2-го батальона 744-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии занять и удерживать район вишневого сада в 1 км юго-западнее Леоново [9, л. 47].
В 17.00 танки обеих групп выступили на исходные позиции [9, л. 47]. Со стороны 2-го батальона 105-й СБр на исходных позициях к 20.55 были развернуты 2-я и 3-я стрелковые роты и сводная рота, предназначенная для прикрытия левого фланга батальона. Уже с началом наступления на исходные позиции подтянулась 1-я стрелковая рота. К этому же времени саперы проделали 2 прохода в проволочном заграждении и в минных полях противника. В 20.55 начался 5-минутный артналет, который оказался весьма слабый, т.к. у артиллерии было мало снарядов. По окончании артналета в 21.00 пехота двинулась в атаку, в т.ч. совместно с 4 танками 1-го ТБ атаковала группа капитана Кислова [9, л. 47]; [146, л. 57, 58]. 1 танк Т-34 сломался и участия в атаке не принял [8, л. 368].
По свидетельству штаба 105-й СБр, в атаке участвовало не 4, а только 3 танка. Сами немцы также наблюдали перед собой 3 танка, из них только 1 танк Т-34 с примерно 30 пехотинцами на броне в 21.50 выехал в 100 метрах от немецких позиций, выйдя за проволочное заграждение. Здесь этот танк подорвался на мине, были повреждены правое поддерживающее колесо и 4 трака гусеницы. 2-й танк Т-34 взял его на буксир, а 3-й танк (Т-60) огнем с места прикрывал буксировку поврежденного танка, после чего следом за ним отошел на исходные позиции [8, л. 368]; [88, F. 93]; [146, л. 58].
С танков был высажен десант взвода разведки роты управления 68-й ТБр. Согласно своему наградному листу, помощник командира взвода разведки роты управления старший сержант Александр Илюхин снял сторожевой пост противника, со своим отделением ворвался во вражеский ДЗОТ, перебил его гарнизон, захватил пулемет, после чего из этого пулемета Илюхин уничтожил 2 огневые точки, а всего в этом бою Илюхин уничтожил до 20 немцев [113, л. 212].
Командир отделения бронетранспортеров роты управления старший сержант Василий Коробко и командир отделения автоматчиков взвода разведки сержант Константин Морозов гранатами и огнем из автомата убили до 15 немцев каждый, еще до 10 немцев каждый убили командир отделения бронетранспортеров сержант Александр Кузнецов и мотоциклист взвода разведки сержант Петр Анашкин [114, л. 8-11].
Одновременно со 105-й стрелковой бригадой сводный 2-й стрелковый батальон 744-го СП завязал бой за вишневый сад и северные скаты высоты 253,3 к югу от Леоново. Бой продолжался до 5.00 6 декабря, но без особого успеха [149]. Батальон лишь смог достигнуть проволочного заграждения противника [147, л. 41]. Т.к. 2-й батальон 744-го СП успеха не имел, танки под командой капитана Журавлева непосредственного участия в атаке не принимали [9, л. 47].
2 часа после начала атаки, в 23.00 2-й батальон 105-й СБр также достиг проволочных заграждений, а в 24.00 его 2-я стрелковая рота под сильным пулеметным огнем ворвалась в траншеи противника на участке 6-й роты 520-го пехотного полка 296-й пехотной дивизии, заняв 2 пулеметные позиции. По подсчетам немцев, прорвалось до 200 человек. Двигавшиеся следом за 2-й ротой 1-я и 3-я стрелковые роты были отрезаны огнем противника от 2-й роты [88, F. 93]; [146, л. 57, 58]; [148].
Последовавшей затем контратакой 520-й пехотный полк нанес 2-й роте большие потери и в 1.30 6 декабря отбросил ее за проволочные заграждения, захватив при этом 6 пленных из состава 2-го батальона 105-й СБр [88, F. 93]; [146, л. 58]; [148].
Приведя себя в порядок, в 2.30 стрелковые роты 105-й СБр предприняли повторную атаку и достигли проволочного заграждения, где были остановлены сильным огнем противника. В 4.40 6 декабря из штаба 61-й армии поступило распоряжение об отводе подразделений и завершении операции, после чего в 5.00 2-й батальон 105-й СБр отошел на исходные позиции [146, л. 58]; [148].
Всего 105-я стрелковая бригада потеряла во время операции, по уточненным данным штаба 61-й армии, 115 человек личного состава (38 – убитыми, 77 – ранеными). 2-й батальон 744-го СП потерял 87 человек личного состава (17 – убитыми, 70 – ранеными) [147, л. 41].
68-я танковая бригада, согласно своему журналу боевых действий, потеряла 15 человек личного состава (5 – убитыми, 10 – ранеными) [9, л. 47]. Согласно боевому донесению штаба 68-го МСПБ, 13 из 15 человек были мотострелками, в т.ч. погибли командиры стрелковых отделений старший сержант Николай Бойко и сержант Василий Зеленов, а также автоматчик младший сержант Хамит Имаксалеев. 6 из 10 раненых были госпитализированы, остальные 4 человека были легко ранены и остались в расположении части. Также погибли помощник командира взвода разведки старший сержант Александр Илюхин и командир Т-34 лейтенант Иван Родзивилл (1-й ТБ) [2]; [8, л. 371]. Однако, по данным штаба 1-го ТБ, помимо погибшего Родзивилла также был легко ранен и остался в части командир башни Т-34 старший сержант Мысик, таким образом, фактические потери представляются как 16 человек личного состава (5 – убитыми, 11 – ранеными) [8, л. 368].
Общие потери советской стороны в ходе неудачной разведки боем 5-6 декабря составили 218 человек личного состава (60 – убитыми, 158 – ранеными).
Далее весь декабрь 1942 г. 68-я танковая бригада в активных боевых действиях не участвовала, а продолжала заниматься ремонтом техники и подготовкой личного состава. В 3.00 10 декабря из роты охраны штаба АБТУ 61-й армии прибыло в состав 1-го танкового батальона 5 танков Т-30/60, после чего состав 68-й танковой бригады вырос до штатных 46 танков [8, л. 385, 386]. Однако уже 12 декабря на основании распоряжения заместителя командующего армией по танковым войскам 1 танк Т-30 убыл из состава 1-го танкового батальона в учебный батальон 215-го запасного стрелкового полка, после чего танковый парк снизился до 45 танков [8, л. 399]; [9, л. 47].
21 декабря при разведке переднего края обороны противника погиб стрелок 68-го МСПБ красноармеец Нефед Варанкин. Никаких подробностей этой разведки не известно [2]; [8, л. 448].
В 4.00 24 декабря в состав 2-го танкового батальона прибыло 2 исправных танка Т-70, после чего танковый парк бригады вырос до 47 танков (10 КВ-1, 13 Т-34, 24 Т-70/60/30) [8, л. 441, 443].
В 24.00 2 января 1943 г. силами разведвзвода роты управления в составе 16 человек под командой старшего лейтенанта Тарасова был проведен ночной поиск в районе деревни Госькова с целью захвата «языка» и выявления противотанковых средств противника на переднем крае и его частей. В ходе операции саперы сняли 14 противотанковых и 6 противопехотных мин, прорезали 2 прохода в проволочном заграждении. Однако во время прорезки проволоки один из саперов подорвался на мине, из-за чего немцы подвергли разведчиков сильному ружейно-пулеметному обстрелу, вследствие чего разведчики откатились обратно на исходные позиции. Потери составили 3 человека личного состава: 2 – убитыми (стрелок-автоматчик красноармеец Григорий Сапожников, сапер красноармеец Алексей Жихарь), 1 – тяжелораненым [2]; [9, л. 48].
В ночь на 13 января был предпринят очередной разведывательный поиск с целью захвата «языка» - на этот раз на участке 342-й стрелковой дивизии у высоты 216,5 (3,6 км юго-восточнее д. Слободка). Группа мотострелков во главе со старшим лейтенантом Георгием Дроновым в 23.00 12 января достигла проволочного заграждения противника, саперы сняли 17 противопехотных и 4 противотанковых мин, однако при преодолении минного поля за проволочным заграждением группа была обнаружена противником. Немцы открыли сильный пулеметный огонь и забросали разведчиков гранатами, однако тем удалось без потерь отойти обратно на исходные позиции [9, л. 49].
20 января разведгруппа под командой старшего лейтенанта Тарасова предприняла новый ночной поиск на участке 1150-го стрелкового полка 342-й СД – в 200 метрах севернее высоты 257,2 (2 км восточнее отметки 216,2). В этот раз разведчики были обнаружены немцами и обстреляны пулеметным огнем еще при подходе к проволочному заграждению, после чего без потерь отошли на исходные позиции [9, л. 49].
Провал наступления 12-13 февраля 1943 г. к югу от Белева
9 февраля 1943 г. на основании поступивших сверху указаний командующий 61-й армией отдал войскам боевой приказ № 1 о переходе с 11 февраля в наступление на левом фланге армии к югу от Белева на участке: деревня Коликово (1 км юго-восточнее д. Уланова) – высота 230,1 к северу от деревни Башкино. Удар должен был прийтись на стык немецких 112-й и 296-й пехотных дивизий. После прорыва их обороны предполагалось наступать в обход Болхова с запада навстречу ударной группировке Брянского фронта с конечной целью окружения и разгрома орловской группировки противника. Ударную группу 61-й армии составляли 12-я гвардейская и 356-я стрелковые дивизии. Развивать успех должна была 342-я стрелковая дивизия. Правофланговая 12-я гвардейская дивизия, на усиление которой поступала 68-я танковая бригада, должна была прорвать оборону противника на участке Коликово – Меркуловский, в тот же день совершить рывок в южном направлении на 7 километров и выйти на речку Мошок. Артиллерийскую поддержку ей осуществляли 60-й и 67-й гвардейские артполки, полк 12-й истребительно-противотанковой бригады и 912-й артиллерийский полк 342-й стрелковой дивизии [12, л. 1, 2].
Еще до получения этого приказа на основании устного распоряжения командующего БТ и МВ 61-й армии новый командир 68-й танковой бригады подполковник Петр Юрченко (прим. – возглавил бригаду с 7 февраля 1943 г.) вместе с командирами батальонов, рот, взводов и танков 9 февраля произвел рекогносцировку местности в районе населенных пунктов Культура, Дворы, Пролетарский к северу от Меркуловского. В 11.00 9 февраля в расположение 68-й танковой бригады прибыла приданная 1-я рота 310-го армейского инженерного батальона в составе 42 человек личного состава [16, л. 19]; [13, л. 44].
Всего по состоянию на 17.00 9 февраля 68-я танковая бригада насчитывала 47 танков (10 КВ-1, 13 Т-34, 24 Т-70/60/30), из них 40 танков (10 КВ-1, 9 Т-34, 21 Т-70/60/30) – в строю, 6 танков (3 Т-34, 3 Т-70/60/30) – на текущем ремонте в части, 1 танк Т-34 – в среднем ремонте в части. 1-й танковый батальон насчитывал 19 танков (5 КВ-1, 4 Т-34, 10 Т-70/60/30, в т.ч. 2 Т-34 – в ремонте); 2-й танковый батальон – 21 танк (5 КВ-1, 8 Т-34, 8 Т-70/60/30, в т.ч. 2 Т-34 и 2 Т-70/60/30 – в ремонте); рота управления – еще 7 танков (1 Т-34, 6 Т-70/60/30, в т.ч. 1 танк – в ремонте) [13, л. 44]. Также по состоянию на 7 февраля 68-я танковая бригада имела 904 человека личного состава (81,6 % штатного состава) и 72 автомашины (3 легковые, 51 грузовая, 18 специальных) [15, л. 29]
После проведения рекогносцировки с 23.30 9 февраля до 7.00 10 февраля на основании устного приказания командующего армией 68-я танковая бригада совершила ночной переход на выжидательные позиции в деревню Юрьевка (10,5 км севернее пос. Меркуловский), где сосредоточилась к 7.00 в составе 33 танков (8 КВ-1, 6 Т-34, 19 Т-70/60/30). Из этого числа 5 танков (1 Т-34, 4 Т-70/60/30) роты управления вместе со штабом бригады расположились в соседней деревне Прокино. Еще 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-70/60/30) отстали во время перехода, а остальные 10 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 3 Т-70/60/30) остались в ремонте в районах прежнего месторасположения бригады [13, л. 45]. В 20.30 10 февраля из ремонта прибыли на выжидательные позиции 3 танка Т-34 2-го ТБ, и к утру 11 февраля число боеспособных танков 68-й ТБр выросло до 38 штук (8 КВ-1, 10 Т-34, 20 Т-70/60/30). Мотострелковый батальон, зенитная батарея и тылы бригады остались в своем прежнем месторасположении к востоку от Карцово [13, л. 48]; [16, л. 20].
Командир 12-й Гв.СД принял решение нанести главный удар на участке: (иск.) Выгоновский – Меркуловский – своим левофланговым 32-м гвардейским стрелковым полком, усилив его 4 танками КВ-1. Развивать его успех должен был 29-й гвардейский стрелковый полк [12, л. 5]. Согласно поступившим сверху указаниям для прорыва обороны противника была создана штурмовая группа в составе 4 танков КВ-1 1-го и 2-го ТБ, батареи 702-го истребительно-противотанкового полка, взвода саперов 310-го инженерного батальона и штурмовой группы 32-го Гв.СП под общим управлением капитана Константина Марченко (командир 1-й роты 1-го ТБ). Следом за штурмовой группой по маршруту: высота 249,5 (между Выгоновским и Меркуловским) – высота 235,3 южнее Выгоновского – Меркуловский – должны были наступать танки 1-го эшелона: 13 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 6 Т-70/60/30) 2-го ТБ и 5 легких танков 1-го ТБ, усиленные батареей 702-го ИПТАП и взводом саперов под общим управлением командира 2-го ТБ майора Александра Удовиченко [11, л. 6]; [16, л. 20].
10-11 февраля проводилась дополнительная рекогносцировка местности, и увязывались вопросы взаимодействия танкистов с пехотой 32-го ГВ.СП и артиллерией 702-го ИПТАП [16, л. 20]. К 19.00 11 февраля на основании боевого распоряжения штаба 68-й ТБр 68-й мотострелковый батальон также сосредоточился в районе деревни Прокино [9, л. 51].
В 4.00-9.15 12 февраля все 18 танков группы Удовиченко перешли из Юрьевки на исходные позиции в овраг в 500 метрах юго-западнее хутора Пролетарский [16, л. 20]. Еще 4 танка КВ-1 1-го ТБ находились в составе штурмовой группы, 10 танков (2 КВ-1, 4 Т-34, 4 Т-70/60/30) 1-го и 2-го ТБ – в резерве командира бригады под общим управлением командира 1-го ТБ капитана Тимченко, 3 легких танка были переданы на охрану ВПУ штаба армии, 4-й танк (Т-70) оставлен на охране КП штаба 68-й ТБр, а 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) – в распоряжении командующего БТ и МВ 61-й армии и командующего артиллерией 61-й армии [9, л. 51]; [11, л. 16]; [13, л. 68].
К утру 12 февраля 12-я гвардейская стрелковая дивизия заняла исходные позиции, в т.ч. 32-й гвардейский стрелковый полк вышел на рубеж: восточный отрог оврага в 1,2 км северо-восточнее Выгоновского – (иск.) хутор Трошин [127, л. 17]. Наступление началось в 10.30 12 февраля. Одновременно атаковала на высоту 249,5 в линейном построении штурмовая группа капитана Марченко в составе 4 танков КВ-1, усиленная автоматчиками и саперами, а следом за ней в линейном построении двинулись танки майора Удовиченко. Из-за большого расхода масла танк Т-30 младшего лейтенанта Гусева (2-й ТБ) был оставлен на исходной позиции в качестве танка связи, и группа Удовиченко действовала в составе 17 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 10 Т-70/60/30). Боевой курс танков до советского переднего края и проходы через минные поля были отмечены вешками. Наступление проходило в условиях сугробов глубиной до 50 см, которые замедлили, но не остановили движение танков [9, л. 52]; [16, л. 20].
К началу наступления система обороны противника и его огневые точки на переднем крае не были разведаны, в связи с чем артиллерия в ходе артподготовки вела огонь не по целям, а в глубь обороны противника и не смогла подавить огневую систему обороны противника. Вдобавок к этому на прорыв было отпущено крайне мало снарядов и мин, из-за чего после 2,5 часов работы артиллерия вовсе прекратила стрелять [126].
Противник же с началом наступления немедленно открыл по танкам сильный заградительный артминометный огонь. Ведя огонь с ходу и с коротких остановок, танки прошли проволочное заграждение и двинулись на высоту 249,5, однако сразу за проволочным заграждением попали на минное поле, о котором не знала советская разведка. При этом на минах подорвались танки 2-го ТБ командира роты капитана Алексея Сирючкина (Т-34), майора Удовиченко и младшего лейтенанта Леонида Дылевского (Т-34) [16, л. 20, 21]. При подрыве на мине танка Удовиченко у него тут же вышла из строя радиостанция, из-за чего командир батальона лишился радиосвязи со штабом бригады [9, л. 52].
Танковый десант, группа сопровождения танков и саперы попали под огонь неподавленных огневых точек противника и понесли большие потери. Сойдя с танков, десантники укрылись в траншеях, лишив танки пехотной поддержки [9, л. 52]; [16, л. 21, 22]. В 11.00 7 танков 68-й ТБр прорвались до северных скатов высоты 249,5. Здесь прорвавшиеся танки были накрыты сильным огнем артиллерии, 4 из 7 танков были подбиты артогнем или подорвались на минах, а сопровождавшие танки штурмовые группы были уничтожены огнем противника [9, л. 52]; [127, л. 18]. Прорвавшийся на высоту танк КВ-1 младшего лейтенанта Исламбека Есинеева (старший механик-водитель старшина Владимир Антонов, командир орудия старшина Анатолий Голенищев, младший механик-водитель старший сержант Александр Балдин, радист красноармеец Николай Капин) пропал без вести со всем своим экипажем. Также целиком погибли экипажи КВ-1 командиров взводов 1-го ТБ старших лейтенантов Виктора Горшкова и Сергея Коршунова [2].
С провалом танковой атаки захлебнулось и наступление 32-го гвардейского стрелкового полка. К 11.30, преодолев проволочное заграждение противника и ворвавшись в 1-ю линию траншей, полк окопался на рубеже: северные скаты высоты 249,5 – 300 метров северо-западнее Меркуловского. Не имели никакого успеха в наступлении и соседние с ним стрелковые полки 12-й Гв.СД и 356-й СД [127, л. 18].
С утра 13 февраля 12-я гвардейская и 356-я стрелковые дивизии уже без поддержки танков 68-й ТБр вновь попытались перейти в наступление, однако никакого продвижения вперед не добились, после чего тем же утром по приказу командующего армией были отведены обратно на исходные позиции. Потери 12-й гвардейской дивизии 12-13 февраля составили 749 человек личного состава (230 – убитыми, 519 – ранеными), еще 690 человек потеряла соседняя 356-я дивизия, а 179 человек – наносивший вспомогательный удар справа 9-й гвардейский стрелковый корпус [127, л. 5].
Действительные потери противостоявшей им 112-й пехотной дивизии не известны. По подсчетам штаба 68-й ТБр, всего в бою 12 февраля, танкистами было уничтожено до 400 немцев, 21 пулеметная точка, 36 ДЗОТов и блиндажей, однако эти цифры представляются завышенными [9, л. 53].
Собственные потери 68-й танковой бригады 12 февраля составили 31 человек личного состава:
16 – убитыми (командир 2-й роты 2-го ТБ капитан Алексей Сирючкин, заместитель командира 3-й роты 1-го ТБ по полит. части старший лейтенант Николай Малиновский, командиры взводов 1-й роты 1-го ТБ старшие лейтенанты Виктор Горшков и Сергей Коршунов, старшие механики-водители КВ-1 1-го ТБ старшина Сергей Юркевич и старший сержант Николай Мусияко, механики-водители Т-60 1-го ТБ старшина Петр Лактюшин и старший сержант Иван Фенев, командиры орудий КВ-1 1-го ТБ старшина Михаил Гайдуков и старший сержант Михаил Гайгеров, командир башни Т-34 2-го ТБ старший сержант Прокофий Ивашко, радист-пулеметчик 2-го ТБ сержант Николай Гаркин, радисты КВ-1 1-го ТБ старшие сержанты Петр Жарко и Федор Морозов, младшие механики-водители 1-го ТБ старшина Николай Булыгин и сержант Николай Лаптенко);
6 – пропавшими без вести (экипаж младшего лейтенанта Исламбека Есинеева, а также командир взвода Т-34 старший лейтенант Михаил Катаев);
9 – ранеными и контуженными (командир взвода КВ-1 2-го ТБ старший лейтенант Петр Снегур, танкист 2-го ТБ старший лейтенант Александр Вялов (контужен), командир Т-60 2-го ТБ сержант Алексей Киселев, механик-водитель Т-60 1-го ТБ сержант Николай Кривоконь, танкист 2-го ТБ младший сержант Михаил Тузов, танкист 2-го ТБ красноармеец Сергей Брыксин и 3 других) [2]; [9, л. 53].
Из числа пропавших без вести старший лейтенант Катаев попал в плен. Судьба членов экипажа Есинеева не известна [2].
В технике было потеряно 18 танков (7 КВ-1, 7 Т-34, 4 Т-70/60/30): 11 танков (3 КВ-1, 6 Т-34, 2 легких танка) – подорвавшимися на минах, 3 танка (1 КВ-1, 2 легких танка) – подбитыми артогнем, 4 танка (3 КВ-1, 1 Т-34) – пропавшими без вести (прим. – не вернулись из глубины обороны противника). После проведенной 13-14 февраля эвакуации на поле боя остались стоять и были списаны в безвозвратные потери только 6 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 2 легких танка) [9, л. 53]. Списанные в безвозвратные потери 2 КВ-1 и 2 легких танка были из состава 1-го танкового батальона, 1 КВ-1 и 1 Т-34 – из состава 2-го танкового батальона [13, л. 52]; [16, л. 21].
Несмотря на то, что наступление 12 февраля полностью провалилось, за этот бой было награждено множество танкистов 68-й ТБр. Согласно этим наградным листам, наиболее отличились 12 февраля экипажи танков:
КВ-1 командира взвода 2-го ТБ старшего лейтенанта Хазрета Кокова (командир орудия старшина Борис Воронин) (уничтожил 25-35 немцев, 4-5 пулеметные точки, 5 ДЗОТов; когда танк подорвался на мине, экипаж восстановил порвавшуюся гусеницу, а после боя эвакуировал подорвавшиеся на минах танки Т-34) [16, л. 21]; [115, л. 242, 251];
КВ-1 командира взвода 2-го ТБ старшего лейтенанта Петра Снегура (убил до 20 немцев; танк подорвался на мине, сам Снегур был ранен; выставив охрану, он отремонтировал танк и вывел его с поля боя) [115, л. 246];
Т-34 заместителя командира 2-й роты 2-го ТБ по полит. части лейтенанта Андрея Мерзлова (уничтожил свыше 35 немцев, 4 пулеметные точки, 1 ДЗОТ) [115, л. 244];
Т-60 командира роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Прокопия Кузьмина (механик-водитель старшина Михаил Бровченко) (уничтожил 35 немцев, 4 пулеметные точки) [115, л. 243, 250];
Т-60 командира взвода 2-го ТБ старшего лейтенанта Евгения Раковича (уничтожил 35 немцев и 4 пулеметные точки) [16, л. 21]; [115, л. 245];
Т-60 старшего сержанта Алексея Киселева (2-й ТБ) (огнем с места от проволочного заграждения уничтожил 25 немцев и 1 пулемет) [115, л. 254];
Т-60 старшего сержанта Леонида Авдеева (1-й ТБ) (уничтожил более 15 немцев, 1 ПТР с расчетом, 4 пулеметные точки; когда танк Авдеева был подбит, Авдеев заменил раненого механика-водителя сержанта Николая Кривоконя на соседнем танке и повел его в бой) [115, л. 248];
Т-60 младшего сержанта Алексея Афанасьева (1-й ТБ) (уничтожил более 12 немцев, 2 огневые точки; танк был подбит артогнем, сам Афанасьев легко контужен, после чего он занял оборону возле танка с вынутым из танка ручным пулеметом) [115, л. 249];
Т-60 младшего сержанта Петра Самко (1-й ТБ) (уничтожил более 15 немцев, 1 ПТР с расчетом, 4 пулеметные точки; вел огонь до 20 ч, хотя у танка был отстрелен люк) [115, л. 257].
В промежутке между боями
После полного провала наступления вечером 12 февраля 1943 г. растерявший свои танки 2-й танковый батальон по приказу командира бригады вышел из боя и к 6.00 13 февраля сосредоточился в селе Зайцево 2-е [16, л. 21]. Здесь же сосредоточились 1-й танковый и 192-й мотострелковый батальоны. К 13.00 13 февраля своим ходом сюда отошло лишь 6 уцелевших танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 4 Т-70/60/30). Кроме того, 3 легких танка находились на охране ВПУ армии, 1 Т-70 – на охране штаба бригады, 1 КВ-1 – в распоряжении командующего армией [13, л. 50].
С вечера 13 февраля на основании устного приказания командующего БТ и МВ 61-й армии 68-я танковая бригада совершила ночной переход из села Зайцево 2-е и 14 февраля сосредоточилась в районе прежнего месторасположения:
штаб бригады и рота управления – в Долбино;
1-й ТБ – в совхозе Ровна;
2-й ТБ – в овраге в 400 метрах западнее Черемошны;
68-й МСПБ – в Карцово [11, л. 12]; [13, л. 50, 51]; [16, л. 22].
Всего по состоянию на 17.00 14 февраля в строю имелось 11 танков (3 Т-34, 8 Т-70/60/30) и 30 танков (7 КВ-1, 9 Т-34, 14 Т-70/60/30) – в ремонте и в ожидании ремонта. В безвозвратные потери были списаны 6 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-70/60/30) [13, л. 51].
15 февраля был получен устный приказ командующего БТ и МВ 61-й армии о переходе 1-го танкового батальона на штат № 010/391 и 2-го танкового батальона на штат № 010/392 [15, л. 34]. На новые штаты батальоны перешли к утру 16 февраля. 2-й танковый батальон передал 1-му танковому батальону 12 танков (4 КВ-1, 8 Т-60/30), а взамен них получил из 1-го батальона 2-ю роту в составе 4 танков Т-34, после чего в составе 2-го танкового батальона осталось лишь 11 танков Т-34 [16, л. 22].
После всех усилий ремонтников по состоянию на 17.00 21 февраля 68-я танковая бригада имела в строю 27 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 18 Т-70/60/30) и 14 танков (5 КВ-1, 5 Т-34, 4 Т-70/60/30) – в ремонте. 1-й танковый батальон насчитывал теперь 26 танков (7 КВ-1, 1 Т-70, 18 Т-60/30), в т.ч. 17 танков (2 КВ-1, 15 Т-60/30) – в строю, 2-й танковый батальон – 11 танков Т-34 (в т.ч. 6 танков – в строю), рота управления – 4 исправных танка (1 Т-34, 2 Т-70, 1 Т-30) [13, л. 73].
Начало боев под деревней Фетищево
Пока 68-я танковая бригада приводила себя в порядок после тяжелого для нее наступления 12 февраля 1943 г., 61-я армия произвела перегруппировку в полосу соседней слева 3-й армии Брянского фронта, создала ударную группировку на своем крайнем левом фланге и 20 февраля силами 356-й стрелковой дивизии перешла в наступление с северного берега реки Оки на участке: (иск.) Сивково (20 км восточнее г. Болхов) – Кукуевка [127, л. 34]. 356-я дивизия особого успеха в наступлении не достигла, но введенная в бой 342-я стрелковая дивизия 21 февраля заняла Кукуевку (2,6 км восточнее д. Сивково), образовав плацдарм на южном берегу реки [127, л. 23].
Требовалось развивать достигнутый успех, для чего штабом 61-й армии было решено ввести в бой 68-ю танковую бригаду. В 18.00 21 февраля штабом 68-й ТБр был получен боевой приказ № 3 штаба 61-й армии, на основании которого бригада с 22.00 21 февраля совершила 55-километровый переход и в 6.00 22 февраля сосредоточилась:
штаб бригады, рота управления и 2-й танковый батальон в селе Прилепы в 9,5 км северо-восточнее Кукуевки;
1-й танковый батальон в деревне Колодези к северу от Прилеп [9, л. 54]; [13, л. 75].
В новый район из числа 27 исправных танков прибыло всего 3 танка Т-34 2-го ТБ, 12 легких танков 1-го ТБ и 3 легких танка роты управления. Вся рота тяжелых танков 1-го ТБ осталась в совхозе Ровна, еще 3 танка Т-60 1-го ТБ отстали в пути [13, л. 75]. В Прилепах к 3 танкам Т-34 2-го ТБ присоединились 2 танка Т-34 2-го ТБ во главе с командиром роты старшим лейтенантом Степаном Литвяком, которые ранее выполняли боевую задачу в селе Арана (северо-восточнее д. Колодези) [16, л. 22].
К моменту прибытия 68-й танковой бригады в новый район, к утру 22 февраля 342-я стрелковая дивизия, совместно с соседней справа 356-й стрелковой дивизией заняв деревни Кукуевка и Городище, вела бой в 300-400 метрах юго-западнее Городище и в 300-400 метрах южнее Кукуевки [128, л. 20]. Развивая прорыв, 356-я дивизия в 12.00 одним полком ворвалась в деревню Чегодаево, а 2 другими полками к 14.00 вышла к юго-западу от Чегодаево и Кукуевки [129, л. 99]. В 12.00 22 февраля командующим БТ и МВ 61-й армии была поставлена задача 68-й танковой бригаде: во взаимодействии с частями 342-й СД наступать на деревню Лубны (3,5 км юго-западнее д. Городище) и далее на Казминку (ныне д. Казьминка) [9, л. 54].
В 11.00-15.00 22 февраля со стороны танкистов были проведены рекогносцировка местности и разведка переправы через Оку в районе Кукуевки [16, л. 22]. По завершении рекогносцировки в 15.00-16.00 68-я танковая бригада в составе 17 танков (5 Т-34, 12 Т-70/60/30) перешла на исходные позиции в лесу в 2 км к северо-востоку от Кукуевки. Во время перехода в деревне Поляны 1 из 5 танков Т-34 – младшего лейтенанта Леонида Дылевского – выбыл из строя по причине поломки двигателя [13, л. 74]; [16, л. 22].
На исходных позициях в 16.00 танкисты получили задачу: с 17.00 перейти через Оку у Кукевки, а затем совместно с 1150-м стрелковым полком 342-й стрелковой дивизией атаковать через высоту 178,4 на Лубны [13, л. 74]; [16, л. 22]. 192-му мотострелковому батальону была поставлена задача: обеспечить фланги боевых порядков танков, а минометной батареей с огневых позиций в Кукуевке огнем поддержать наступление танков [9, л. 54].
В 17.00 танки выступили с исходных позиций, дошли до переправы через Оку у Кукуевки, однако они не были пропущены на переправу ее комендантом, т.к. переправа еще только строилась и использовалась войсками 3-й армии [13, л. 74]; [16, л. 22].
После этого танки получили повторную задачу, с 18.30 были пропущены через соседнюю переправу в 200 метрах северо-восточнее Кукуевки и к 21.00 сосредоточились на южном берегу Оки в 400 метрах северо-восточнее Кукуевки [9, л. 54]; [13, л. 74]. Танк Т-34 старшины Сафонова сломался и остался на исходных позициях (прим. – перегорели прокладки коллекторов) [16, л. 23].
В 23.00 бригада получила новую задачу: сосредоточиться в районе Кукуевки и к 7.00 23 февраля быть готовой совместно с 342-й стрелковой дивизией наступать через Корнилово на Казминку [9, л. 54]. Всего к утру 23 февраля в районе Кукуевки сосредоточилось 15 танков (3 Т-34, 12 Т-70/60/30) [13, л. 78]. К 14.00 сюда же подтянулся мотострелковый батальон. Вышедшие на исходные позиции подразделения, вероятно, подверглись обстрелу со стороны противника, в результате чего к 15.00 23 февраля было потеряно 3 человека личного состава (1 – убитым, 2 – ранеными) [13, л. 76, 77]. Убитым был, скорее всего, радист Т-34 старший сержант Илья Погребняк, который в именном списке безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр ошибочно числится погибшим 22 февраля. В том же документе сказано, что он был захоронен в Полянах, т.е. на северном берегу Оки. Все остальные погибшие танкисты и мотострелки 68-й ТБр были захоронены уже в районе боевых действий на южном берегу, так что именно Погребняк, скорее всего, погиб еще до ввода бригады в бой [2].
Тем временем наступавшая впереди 342-я стрелковая дивизия к утру 23 февраля продвинулась до рубежа в 1,3-1,5 км от Кукуевки и Городище [128, л. 93]. Соседняя с ней 356-я стрелковая дивизия освободила деревни Чегодаево и Сивково и заняла северную часть Фетищево [124, л. 141]. В 12.00 командующий БТ и МВ 61-й армии приказал 68-й танковой бригаде: немедленно совместно со 1150-м стрелковым полком 342-й СД наступать по маршруту: западная окраина Кукуевки – высота 232,0 к северо-востоку от Корнилово – Корнилово - и к исходу дня овладеть Казминкой [9, л. 54].
В атаку бригада выступила во взаимодействии с частями 1150-го СП, по разным сведениям, в 14.30-14.40. Данные о численности атакующих также разнятся. Согласно боевому донесению штаба 68-й ТБр, атаковало 17 танков (3 Т-34, 14 Т-70/60/30). Еще 3 танка (1 Т-34, 2 Т-70) остались в резерве командира бригады. В журнале боевых действий штаба 68-й ТБр говорится о 15 танках (3 Т-34, 12 Т-70/60/30). В 1-м эшелоне атаковали в линейном построении, растянувшись по фронту на 200 метров, 3 танка Т-34. Следом за ними по следам танков Т-34 взводными колоннами атаковали 12 легких танков. Прикрытие флангов осуществлялось сборной ротой 68-го МСПБ в составе 40 человек с 3 ПТР, 8 пулеметами (2 станковыми, 6 ручными) и 5 огнеметами [9, л. 54, 55]; [13, л. 79].
По сведениям советской разведки, противостоял 342-й стрелковой дивизии 350-й пехотный полк 221-й охранной дивизии и саперный батальон 112-й пехотной дивизии. Данными об огневых средствах и характере укреплений противника на рубеже: высоты 232,0 и 229,4 – Лубны – Нижнее Ущерево – штаб 68-й ТБр не располагал [9, л. 54].
Ведя на ходу огонь, танки Т-34 к 18.00 достигли северных скатов высоты 229,4 в 800 метрах юго-восточнее Фетищево, однако пехота была отсечена от них артминометным огнем противника, а легкие танки частью отстали от танков Т-34 из-за сугробов. В этой связи часть танков была вынуждена 3 раза возвращаться к пехоте и поднимать ее за собой, а танки Т-34 несколько раз возвращались к легким танкам. Без поддержки пехоты танки достигли передовых траншей противника на высоте 229,4 и начали подавлять огнем и гусеницами огневые точки немцев, но без пехоты занять немецкие позиции не смогли. 4 легких танка застряли в немецких траншеях, после чего к 20.00 оставшиеся на ходу танки отошли на опушку рощи в 300 метрах юго-восточнее Фетищево [9, л. 55]; [16, л. 23]; [13, л. 79]. Само Фетищево к 16.00 было освобождено левофланговым 1183-м стрелковым полком 356-й стрелковой дивизии совместно с приданным ему лыжным батальоном [124, л. 142].
В 20.00 штабом 68-й ТБр было получено устное распоряжение командующего БТ и МВ: боеспособными танками сосредоточиться в роще юго-восточнее Фетищево, за ночь дозаправить танки горючим и боеприпасами и к 8.00 24 февраля быть готовой для совместных действий с 1185-м стрелковым полком 356-й стрелковой дивизии с целью занятия высоты 229,4, Лубен и Казьминки [9, л. 55]; [13, л. 80].
Всего в бою 23 февраля 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 200 немцев, 3 минометные батареи, 6 пулеметных и 12 других огневых точек;
захватила 2 миномета, 3 ручных пулемета, 1 винтовочный ампуломет, 1 радиостанцию.
Потери ее составили 14 человек личного состава (3 – убитыми, 11 – ранеными) и 7 легких танков: 3 легких танка – подбитыми артогнем, 4 легких танка – застрявшими в немецких траншеях [9, л. 55]; [13, л. 79].
Бой 24 февраля 1943 г.
В ночь на 24 февраля 1943 г. ударная группировка 61-й армии произвела небольшую перегруппировку. 342-я стрелковая дивизия сменила на участке Сивково – Чегодаево правофланговый 1181-й стрелковый полк 356-й стрелковой дивизии, а 1185-й стрелковый полк, сместившись от Чегодаево влево, сосредоточился рядом с 1183-м стрелковым полком на исходных позициях в районе Фетищево. Тем самым в районе Фетищево была создана группировка из 2 стрелковых полков 356-й СД, на усиление которых и поступила 68-я танковая бригада [129, л. 101].
В 8.00 24 февраля 68-я танковая бригада в составе 10 танков (3 Т-34, 7 Т-60/30) совместно с пехотой с исходного рубежа оврага, что в 300 метрах юго-восточнее Фетищево, атаковала в направлении высоты 229,4. Наступавший вместе с танками 1183-й стрелковый полк, усиленный лыжным батальоном, был остановлен сильным огнем противника в 150 метрах от данной высоты. Оторвавшись от пехоты, танки смогли выйти ко вторым траншеям противника. У вторых траншей танки были встречены сильным огнем орудий ПТО и понесли большие потери [13, л. 80]; [124, л. 143].
Танк Т-34 майора Удовиченко первым прорвался через снежный вал противника, однако, выйдя на высоту 232,0 (западнее высоты 229,4), был подбит артогнем. У танка была пробита лобовая броня, заклинена башня, отбит ленивец. У соседнего с ним танка Т-34 лейтенанта Владимира Ильина были выбиты стопоры пушки и башни, выбит правый 5-й каток, однако экипажи смогли вывести свои танки с поля боя. Танк Ильина был восстановлен и в 15.00 25 февраля занял оборону в Чегодаево. Танк Удовиченко был позже отправлен на завод в капремонт [13, л. 69]; [16, л. 23].
Экипаж Т-34 № 1410146 командира 1-й роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Михаила Руднева, по данным командира 2-го ТБ майора Удовиченко, уничтожил до 30 немцев, 2 орудия ПТО, 2 блиндажа [115, л. 285]. В конце концов, танк был подбит артогнем на высоте 232,0, была пробита лобовая броня танка, разбиты гусеница, ленивец и каток, погиб механик-водитель танка старший сержант Тимергаза Галиев. Танк остался подбитым на высоте 232,0 и позже был списан в безвозвратные потери [13, л. 69].
Всего было потеряно 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60/30) из 10 [13, л. 80]. Остановив наступавших, немцы в 13.00-13.10 силами до 2 батальонов пехоты и 8 танков контратаковали на Фетищево. Одну за другой удалось отбить 6 контратак. В отражении контратак приняли участие оставшиеся боеспособными легкие танки, а также подбитые танки Т-34, огнем которых было подбито 3 немецких танка. Однако в ходе 7-й по счету контратаки противник к 18.00 выбил 1183-й и 1185-й стрелковые полки из Фетищево. После отхода 1183-й полк закрепился юго-восточнее Чегодаево, а в само Чегодаево откатился полностью разбитый в ходе контратак немцев 1185-й стрелковый полк, численность которого к утру 25 февраля насчитывала не более 100 человек личного состава [9, л. 55]; [124, л. 144].
В отражении контратак приняло участие и несколько пехотных подразделений 68-й ТБр, которые прикрывали действия танков. Так, заместитель командира 1-й стрелковой роты 68-го МСПБ лейтенант Сергей Коняхин возглавил группу из 15 бойцов и при отражении контратак огнем из автомата лично убил 10 немцев [115, л. 267]. Из числа бойцов взвода разведки роты управления 68-й ТБр, согласно наградным листам, командир взвода старший лейтенант Андрей Олейник лично убил 15 немцев, стрелок-пулеметчик красноармеец Василий Гвоздарев убил 8 немцев, стрелок-автоматчик красноармеец Валентин Коновалов убил 7 немцев, стрелок-автоматчик красноармеец Петр Александров убил 6 немцев, пулеметчик красноармеец Григорий Катонахов огнем станкового пулемета и командир отделения ПТР сержант Андрей Костерин огнем своего ПТР уничтожили по 2 пулеметные точки каждый [115, л. 273, 275, 278, 280, 288, 289].
Оставшиеся боеспособными 2 танка Т-60 продолжали вести огневой бой с позиций в 800 метрах юго-восточнее Фетищево до 20.00, когда в 20.00 было получено устное распоряжение командующего БТ и МВ 61-й армии: отвести все боеспособные танки в Кукуевку и прикрыть переправы через Оку, а небоеспособные танки эвакуировать на СПАМ [9, л. 55].
Всего по состоянию на 20.00 24 февраля 68-я танковая бригада имела в своем расположении в районе Кукуевки 6 исправных танков (1 Т-34, 5 Т-60/30), еще 9 подбитых танков (1 Т-34, 8 Т-60/30) оставались на поле боя. На их эвакуации работало 7 тракторов из состава 81-й эвакороты и 68-й танковой бригады. Ремонт танков осуществлялся ремонтниками бригады и подвижной ремонтной базы № 4 [13, л. 80].
Всего в бою 24 февраля, по подсчетам штаба 68-й ТБр, было выведено из строя до 300 немцев, уничтожено 6 орудий ПТО, 2 минометные батареи, 6 пулеметов, 4 блиндажа, 1 склад с боеприпасами.
При этом было потеряно 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60/30) из 10 и 23 человека личного состава (8 – убитыми, 15 – ранеными) [13, л. 80].
В общей сложности в боях 23-24 февраля 68-я танковая бригада потеряла 14 танков (3 Т-34, 11 Т-60/30) и 37 человек личного состава (11 – убитыми, 26 – ранеными).
Все погибшие в этих 2-дневных боях 11 человек в именных списках безвозвратных потерь л/состава 68-й ТБр были распределены за 22-25 февраля:
за 22 февраля – 2 убитых (радист Т-34 старший сержант Илья Погребняк, санитар 68-го МСПБ красноармеец Петр Колупайло);
за 23 февраля – 6 убитых (командир взвода 68-го МСПБ старший лейтенант Иван Чернов, командир стрелкового отделения старший сержант Василий Фролов, пулеметчик станкового пулемета красноармеец Яков Заболотный, пулеметчик ручного пулемета красноармеец Джексибай Сапиев, санитар 68-го МСПБ красноармеец Егор Устинов, минометчик красноармеец Аркибай Джуманьязов);
за 24 февраля – 2 убитых (механик-водитель Т-34 2-го ТБ старший сержант Тимергаза Галиев, механик-водитель Т-60 1-го ТБ сержант Гавриил Ивлев);
за 25 февраля – 1 убитый (командир Т-34 роты управления лейтенант Николай Михайлов) [2].
Остается только гадать, кто из них в действительности погиб 23 февраля, а кто 24 февраля.
Поддерживаемый танкистами 1183-й стрелковый полк 24 февраля потерял 112 человек личного состава (28 – убитыми, 84 – ранеными) и к 25 февраля сократился до 453 человек личного состава (в т.ч. 88 активных штыков). В 1185-м стрелковом полку осталось 429 человек личного состава (в т.ч. 70 активных штыков), а в лыжном батальоне, который поддерживал 1183-й полк, – всего 38 человек. Все части оказались обескровлены минувшим наступлением [124, л. 145].
Бой 25 февраля 1943 г.
К утру 25 февраля 1943 г. 68-я танковая бригада по-прежнему имела в строю исправными всего 6 танков (1 Т-34, 5 Т-60/30), когда в 1.20 было получено боевое распоряжение командующего 61-й армией: к 8.00 сосредоточить все боеспособные танки в деревне Чегодаево и в 12.00 совместно с полками 356-й СД контратаковать противника в Фетищево [9, л. 56]; [13, л. 82].
В ходе утренних боев к 9.00 1181-й стрелковый полк и 51-я лыжная бригада отбили обратно Фетищево, тем самым сняв необходимость в участии танков в контратаке на Фетищево [124, л. 144]. С 11.30 противник при поддержке танков перешел в контратаку и отбил обратно южную окраину Фетищево, однако дальнейшее его продвижение вперед удалось приостановить, после чего в 12.20 356-я стрелковая дивизия силами 1183-го и 1185-го стрелковых полков и лыжной бригады перешла в наступление на высоту 229,4 [124, л. 145]. Поддерживая пехоту, 4 танка (1 Т-34, 3 Т-60/30) 68-й ТБр, согласно донесению штаба бригады, вступили в бой за высоту 229,4 уже в 12.00. Вместе с танками действовали 1-я стрелковая и минометная роты 68-го МСПБ [13, л. 81]. Никакого продвижения вперед малочисленная советская пехота не имела и по состоянию на 15.00 вела бой на рубеже: северная окраина Фетищево – огороды восточнее Фетищево – северная опушка рощи [124, л. 145].
После провала наступления, по одним данным, в 14.00, по другим данным, только к 18.00 68-я танковая бригада в составе 4 танков на основании нового приказа командира 356-й СД заняла оборону на юго-западной окраине Чегодаево. В 20.00 был получен устный приказ командующего БТ и МВ 61-й армии об отводе бригады в тыл на доукомплектование. Во исполнение этого приказа бригада за ночь перешла на северный берег Оки и к 8.00 26 февраля сосредоточилась в Прилепах. На этом ее участие в боевых действиях завершилось [9, л. 56]; [13, л. 81].
Всего в боях 23-25 февраля 68-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 380 немцев, 15 автомашин, 17 орудий (2 тяжелых, 15 ПТО), 10 ПТР, 26 пулеметов, 5 наблюдательных пунктов и блиндажей, склад с боеприпасами;
захватила в качестве трофеев 1 ручной пулемет, 10 винтовок (в т.ч. 1 снайперскую), 1120 82-мм мин, 4 коробки с лентами к станковому пулемету, 1 радиостанцию.
Потери ее составили 8 танков (3 Т-34, 5 Т-60/30) подбитыми артогнем, в т.ч. 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60/30) – безвозвратно [9, л. 56]; [13, л. 88]. За это же время, согласно наградному листу на инженера-подполковника Николая Баркова (пом. ком. бригады по тех. части), с поля боя было эвакуировано в ремонт 8 танков (2 Т-34, 6 Т-70/60/30) [96, л. 61]. Наиболее отличился при этом тракторист роты техобеспечения красноармеец Василий Пантелеев, который в ночь на 26 февраля из района Кукуевки эвакуировал с переднего края 4 танка [21].
Также 23-24 февраля 68-й танковой бригадой было потеряно 37 человек личного состава (11 – убитыми, 26 – ранеными).
Завершение боевых действий в феврале 1943 г.
Концентрация главных сил 61-й армии на левом фланге армии привела к ослаблению обороны на всем остальном протяжении фронта. В 6.00 26 февраля 1943 г. противник атаковал в полосе обороны малочисленного 4-го батальона 105-й стрелковой бригады (9-й гвардейский стрелковый корпус) и к 15.00 занял центральную и западную части деревни Госькова [125, л. 54]. Для восстановления положения в районе Госьковы штаб 61-й армии решил задействовать в т.ч. 68-ю танковую бригаду, и в 11.00 командующий БТ и МВ 61-й армии отдал устное распоряжение о передислокации бригады обратно в совхоз Ровна к юго-западу от Белева [9, л. 57]. В 12.00 танковая группа в составе 11 танков (2 Т-34, 9 Т-60/30) и мотострелковый батальон в составе 116 человек под общим командованием майора Тимченко выступили из Прилеп в район Ровны в распоряжение командира 9-го Гв.СК [13, л. 83]. К 16.00 мотострелковый батальон с 2 первыми танками (1 Т-34, 1 Т-60) сосредоточился в Ровне. К моменту их прибытия в Ровну, к 16.30 находившиеся в Ровне 4 танка КВ-1, получив задачу от командира 9-го Гв.СК, под командой капитана Марченко уже успели сосредоточиться на исходных позициях в Озерне, чтобы поддержать контрнаступление 105-й стрелковой бригады на Госькову [9, л. 57]; [125, л. 54].
В 18.00 остатки 4-го батальона 105-й СБр совместно с заградительным отрядом бригады и армейским заградительным отрядом перешли в контрнаступление и к 21.30 отбили обратно потерянные позиции в Госькове [125, л. 55]. Танки КВ-1 в бой не вводились [9, л. 57]. Вместе с прибывшими 2 первыми танками (1 Т-34, 1 Т-60) и мотострелковым батальоном танки КВ-1 вошли в состав группы майора Тимченко, которая к 20.00 сосредоточилась в районе сел Вейно и Грынь в готовности к отражению новых атак противника в направлении Озерны. К 22.00 завершили передислокацию также и главные силы 68-й ТБр и сосредоточились:
штаб бригады, рота управления и 68-й МСПБ – в Карцово;
1-й и 2-й ТБ – в совхозе Ровна [13, л. 84].
К 5.30 27 февраля в ходе контратаки усиленный 4-й батальон 105-й СБр полностью восстановил свое положение и занял свои прежние позиции [125, л. 55]. Группа майора Тимченко в этих боях не участвовала, однако подверглась на исходных позициях артминометному обстрелу со стороны противника и потеряла 1 человека убитым (командир башни Т-34 старший сержант Михаил Левинский) [9, л. 57].
По состоянию на 28 февраля 68-я танковая бригада располагалась:
штаб бригады и рота управления – в Карцово;
1-й и 2-й ТБ – в совхозе Ровна;
68-й МСПБ и батарея ПТО – в Черемошне;
зенитная батарея – в овраге в 800 метрах восточнее Карцово;
рота техобеспечения – в Хуторах.
По списку в бригаде все еще числился 41 танк (7 КВ-1, 12 Т-34, 22 Т-70/60/30), из них в строю имелось только 5 танков (4 КВ-1, 1 Т-70), а 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-60) составляли несписанные безвозвратные потери [9, л. 57].
В общей сложности в феврале 1943 г. 68-я танковая бригада провела в боях 4 дня (12, 23-25 февраля). За эти дни она, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 780 немцев, 15 автомашин, 17 орудий (2 тяжелых, 15 ПТО), 10 ПТР, 47 пулеметов, 41 ДЗОТ и блиндаж;
захватила в качестве трофеев 1 ручной пулемет, 10 винтовок (в т.ч. 1 снайперскую), 1120 82-мм мин, 4 коробки с лентами к станковому пулемету, 1 радиостанцию [9, л. 53, 56].
Собственные потери 68-й танковой бригады в феврале составили 69 человек личного состава (28 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 35 – ранеными) и 26 танков (7 КВ-1, 10 Т-34, 9 Т-70/60/30), в т.ч. 9 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-70/60/30) – безвозвратно [9, л. 53, 56].
В резерве 61-й армии
До 17 марта 1943 г. в боевых действиях 68-я танковая бригада не участвовала. За это время из списков были исключены безвозвратно потерянные танки, и по состоянию на 17 марта бригада насчитывала 38 танков (7 КВ-1, 11 Т-34, 3 Т-70, 8 Т-60, 9 Т-30), из них 7 танков (3 Т-34, 4 Т-60) было уже отправлено на заводской ремонт, а 17 или 18 марта из Белева на заводской ремонт был отправлен 8-й танк (КВ-1). Из прочей техники бригада имела 3 трактора ЧТЗ, 65 автомашин (3 легковые, 44 грузовые, 18 специальных) и 3 мотоцикла [13, л. 103, 104].
В ночь на 17 марта со стороны 68-й танковой бригады в районе села Николаевка к югу от Белева был предпринят разведывательный поиск с целью захвата «языка», выявления частей и обороны противника. Разведгруппа в составе 13 человек (10 разведчиков взвода разведки роты управления и 3 сапера) при огневой поддержке 82-мм минометов 108-й стрелковой бригады (9-й Гв.СК) выдвинулась в направлении немецких позиций в 1 км южнее хутора Облогиных, в 1,5 км южнее Николаевки. Ползком достигнув проволочного заграждения, разведгруппа была обнаружена противником, попала под огонь 2 фланкирующих пулеметов, после чего отошла на исходные позиции. Во время разведки погиб командир отделения саперов сержант Василий Вахрушев и были легко ранены 2 других разведчика [9, л. 59].
27 марта во время чистки автомата красноармеец роты управления Павел Пряженцев нечаянно произвел выстрел и ранил в челюсть красноармейца роты управления Строгаевского, в результате чего того госпитализировали [15, л. 47].
25 апреля в 18.30 группа из 4 мотострелков глушила гранатами рыбу на речке Вырка, когда граната РПГ-40 взорвалась в руках у ефрейтора Веркулова. Сам Веркулов был тяжело ранен, а старший сержант Литовченко ранен легко [15, л. 67].
В 22.00 3 мая двигавшийся по дороге Ровна – Белев танк Т-34, которым управлял заместитель командира 2-го ТБ по полит. части майор Николай Нугаев, наехал на красноармейца 215-го запасного полка Хайгута Гадлина, который был поставлен на охрану картофеля, но заснул на посту у дороги. Гадлина госпитализировали [15, л. 69].
Более никаких особых происшествий в расположении 192-й танковой бригады в этот период не было. Ее танковый парк 19 или 20 апреля пополнился неисправным танком Т-34 и 20 апреля вырос до 39 танков (7 КВ-1, 12 Т-34, 3 Т-70, 8 Т-60, 9 Т-30), из них 8 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 4 Т-60) находились в заводском ремонте [13, л. 142, 143].
3 или 4 мая на заводской ремонт убыл еще 1 танк КВ-1 68-й ТБр [14, л. 4, 5]. 25 мая в состав 68-й танковой бригады прибыло 3 танка Т-34, которые вошли в состав 2-го танкового батальона. Сам 2-й танковый батальон в 8.00-11.00 25 мая главными силами совершил переход из совхоза Ровна в лес в 1,5 км северо-западнее Астафьево (восточнее г. Белев), где расположился в ожидании получения новой техники [14, л. 38, 40]; [16, л. 24]. 28 мая на пополнение 68-й танковой бригады поступило 12 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 6 Т-70), из них 7 танков (5 Т-34, 2 Т-70) вошли в состав 2-го танкового батальона. Танковый парк 68-й ТБр 29 мая вырос до 54 танков (8 КВ-1, 20 Т-34, 9 Т-70, 8 Т-60, 9 Т-30) [14, л. 45]; [16, л. 24]. После получения танков на основании устного распоряжения командующего БТ и МВ 61-й армии 2-й танковый батальон в 3.00 2 июня после 17-километрового перехода вернулся в совхоз Ровна [14, л. 49].
4 или 5 июня в состав 68-й танковой бригады прибыло еще 9 танков Т-70, 6 или 7 июня – еще 5 танков Т-34. Вслед за тем в 215-й запасной стрелковый полк было передано 5 исправных легких танков (1 Т-60, 4 Т-30) [14, л. 51-54]. В целом 7 или 8 июня из состава 68-й танковой бригады были исключены 11 легких танков (2 Т-60, 9 Т-30), после чего по состоянию на 8 июня ее танковый парк составлял 57 танков (8 КВ-1, 25 Т-34, 18 Т-70, 6 Т-60), из них 9 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 4 Т-60) находились в заводском ремонте [14, л. 55, 56]. Все эти 9 танков были исключены из списков бригады согласно устному распоряжению командующего БТ и МВ 61-й армии 10 или 11 июня [14, л. 58, 60].
17 июня на пополнение прибыла рота из 8 танков Т-34, после чего танковый парк 68-й ТБр вырос до 56 танков (6 КВ-1, 30 Т-34, 18 Т-70, 2 Т-60) [14, л. 66, 67]. Данная резервная танковая рота под командованием лейтенанта Сидоренко 17 июня по приказу командующего БТ и МВ 61-й армии была придана 2-му танковому батальону [16, л. 24, 25].
Также в мае в состав 68-й танковой бригады поступил сначала зенитный взвод 116-го отдельного мотострелкового батальона в составе 3 пулеметов ДШК и 16 человек личного состава, а затем зенитный взвод 336-й стрелковой дивизии в составе 2 25-мм автоматических зенитных пушек, установленных на автомашинах ГАЗ-ААА, и 13 человек личного состава, после чего в составе бригады собственно и была сформирована зенитная батарея [9, л. 61]. В 12.20 20 июня эта зенитная батарея в районе Ровны обстреляла группу из 37 немецких бомбардировщиков, которая на высоте 1400 метров со скоростью 300-400 км/ч возвращалась после бомбардировки Белева. По самолетам зенитчики выпустили 140 снарядов, и в итоге зенитными орудиями сержантов Владимира Подьячего и Ицко Хаймовича (огневой взвод младшего лейтенанта Владимира Танатина) один из самолетов Ju.88 был сбит и упал в 800 метрах западнее поселка Слобода. Выбросившиеся из самолета на низкой высоте 2 немецких летчика разбились, т.к. парашюты не развернулись. Самолет врезался на 1,5-2 метра в землю и сгорел [15, л. 108, 112].
25 июня со стороны 68-й танковой бригады была проведена последняя ее боевая операция перед Курской битвой. На основании устного распоряжения штаба БТ и МВ 61-й армии танковый взвод лейтенанта Василия Панченко (3 Т-34) и разведвзвод роты управления старшего лейтенанта Андрея Олейника поступили на усиление 415-й стрелковой дивизии для участия в разведке боем у МТФ к северо-западу от деревни Госькова. В 2.40 разведвзвод занял исходные позиции в овраге в 100 метрах южнее хутора Озеренский (северный) [9, л. 63]. Чуть раньше них, в 2.00 заняли исходные позиции и замаскировались 1-я и 2-я отдельные штрафные роты 415-й СД. По показаниям захваченных позже пленных, пехотинцы обнаружены немцами не были [122, л. 179, 181].
Противостояли штрафникам и разведчикам 10-я и 11-я роты 511-го пехотного полка 293-й пехотной дивизии, оборонявшиеся на рубеже: отметка 224,2 – овраг южнее МТФ [122, л. 182]. В 14.15-14.30 нанесла удар советская штурмовая авиация, однако она отклонилась от цели на юго-восток до 3,5 км и не выполнила поставленных задач авиаподготовки. Вслед за тем в 14.56 были произведены взрывы проволочного заграждения, от этих же взрывов сдетонировало минное поле противника на протяжении 300-400 метров, при этом пыль и дым заволокли передний край противника. В 14.57 начался огневой налет артиллерии и установок РС по переднему краю противника и окаймление огнем участка прорыва, однако из-за поднявшихся пыли и дыма орудия прямой наводки не смогли подавить немецкие ДЗОТы [122, л. 181].
С началом артналета немцы оставили 1-ю линию траншей и отошли на 2-ю линию траншей и отсечные позиции, благодаря этому после окончания артналета уже в 15.08-15.15 советская пехота ворвалась в немецкие траншеи. Наиболее успешно действовала правофланговая 1-я штрафная рота. Заняв 1-ю траншею, она вслед за тем просочилась во 2-ю траншею, захватила пленных, тем самым выполнила поставленную задачу и начала отходить. Действовавшая вместе с ней разведгруппа 415-й СД, прорвавшись во 2-ю траншею, понесла большие потери и также стала отходить. При эвакуации раненых и отходе потери увеличились, а из числа пленных удалось вынести только одного – Макса Фрюкера из состава 11-й роты 511-го ПП. 2-й пленный погиб вместе со своими конвоирами под сильным артобстрелом [122, л. 181]; [123].
Действовавшая слева 2-я штрафная рота (153 человека личного состава), усиленная 12 разведчиками 415-й СД, попала под сильный огонь с левого фланга из уцелевших ДЗОТов, потеряла большую часть комсостава, включая командира роты, однако смогла ворваться в 1-ю линию траншей противника и заняла ее. В 15.30-15.45 рота вела гранатный бой во 2-й линии траншей. Вырвавшаяся вперед разведгруппа также понесла большие потери. Захватить пленных и документов штрафникам и разведчикам так и не удалось [122, л. 181, 182].
В целом в ходе операции советская сторона потеряла 294 человека личного состава (132 – убитыми, 162 – ранеными) [122, л. 182].
Непосредственно разведвзвод 68-й ТБр в ходе операции, по данным штаба 68-й ТБр, уничтожил 15 немцев, эвакуировал с поля боя 3 раненых и станковый пулемет, потеряв 2 человека тяжелоранеными (красноармейцы Иван Головин и Александр Мохов). Ввиду отсутствия контратак противника танковый взвод Панченко в бой не вводился и потерь не имел [9, л. 63].
Из числа бойцов 68-й ТБр наиболее отличились в ходе операции:
автоматчик красноармеец Александр Мохов (убил 5 немцев) [118, л. 216];
связной-наблюдатель разведвзвода красноармеец Иван Головин (убил 4 немца) [118, л. 215];
командир бронетранспортера сержант Николай Балынский (уничтожил пулемет) [118, л. 214].
Далее до самого начала Курской битвы 68-я танковая бригада в боевых действиях не участвовала и потерь не имела. Из 56 танков (6 КВ-1, 30 Т-34, 18 Т-70, 2 Т-60) бригады 22 танка (6 КВ-1, 2 Т-34, 14 Т-70) составляли 1-й танковый батальон, 30 танков (27 Т-34, 3 Т-70) – 2-й танковый батальон, а 4 танка (1 Т-34, 1 Т-70, 2 Т-60) – танки командования бригады. В этом составе бригада и вошла в Курскую битву [10].
Краткие итоги первых 1,5 лет боевых действий
Сформированная в январе 1942 г., 68-я танковая бригада к началу Курской битвы прошла богатый боевой путь, и весь этот путь прошел в составе 61-й армии Западного фронта в основном в местности между городами Белев и Болхов.
В первые же 2 месяца 68-я танковая бригада провела в боях 17 дней (17-20, 22, 24, 25, 27 января, 2, 7, 8, 13-16, 18, 28 февраля 1942 г.). За это время бригада, по подсчетам своего штаба, участвовала в освобождении 31 населенного пункта [6, л. 177]. Однако из этого числа с боем было взято только 7 населенных пунктов (Озеренский, Симановский, Веснины, Любовка, Мелехово, Петуховка, Вытебет).
По подсчетам своего штаба, 68-я танковая бригада уничтожила 3160 немцев, 5 танков, 2 орудия, 1 миномет, 3 пулемета, захватила 50 лошадей, 45 пулеметов [6, л. 177].
Сама бригада безвозвратно потеряла 13 танков (2 КВ-1, 7 Т-34, 4 Т-60), а также не менее 74 человек личного состава (26 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 42 – ранеными). 1 танк Т-60 был отправлен в заводской ремонт. В целом за 2 месяца бригада лишилась 30,4 % своего прежнего танкового парка (46 танков: 10 КВ-1, 16 Т-34, 20 Т-60), в связи с чем для восполнения потерь в конце февраля – начале марта получила на пополнение 36 танков (6 КВ-1, 10 Т-34, 15 Т-60, 5 Т-30), а также 45 человек личного состава.
Почти полностью обновив свой танковый парк, 68-я танковая бригада в обновленном составе в марте – мае 1942 г. провела в боях 24 дня (1-6, 8-13, 15, 16, 21, 27-30 марта, 3, 7-10 апреля). За это время она участвовала в освобождении 4 населенных пунктов (Грынь, Грынские Дворы, Лупанова, Брежнево), по подсчетам своего штаба, уничтожила 1091 немца, 5 танков, 45 повозок, 22 орудия, 2 миномета, 11 пулеметов, 68 блиндажей и ДЗОТов [6, л. 177].
Потери ее составили 15 танков (5 КВ-1, 8 Т-34, 2 Т-60) безвозвратно и 75 человек личного состава (17 – убитыми, 10 – пропавшими без вести, 48 – ранеными). Еще ориентировочно 21 танк (5 КВ-1, 10 Т-34, 5 Т-60, 1 Т-30) в марте – июне 1942 г. убыл на заводской ремонт, а 4 танка Т-60/30 передано в другие части. Общая убыль танков с января составила 54 танка (12 КВ-1, 25 Т-34, 17 Т-60/30): 28 танков (7 КВ-1, 15 Т-34, 6 Т-60) – безвозвратно, 22 танка (5 КВ-1, 10 Т-34, 7 Т-60/30) – убывшими на заводской ремонт, 4 танка Т-60/30 было передано в другие части. Это 66 % от общего танкового парка бригады, имевшегося в эти 4 месяца в ее составе.
На восполнение потерь в мае было получено на пополнение всего 12 танков (6 КВ-1, 5 Т-34, 1 Pz.III), а в мае – июне получено 50 человек личного состава, после чего в июне – июле 1942 г. 68-я танковая бригада провела в боях 6 дней (14 июня, 5, 8-11 июля). За это время она участвовала в освобождении 5 населенных пунктов (Железинский, Паленка, Близновский, Старые Выселки, Новая Деревня), однако все они были в конце концов сданы противнику. По подсчетам своего штаба, бригада уничтожила 738 немцев, 4 танка, 1 самоходную установку, 24 орудия ПТО, 3 миномета, 5 пулеметов, 36 блиндажей и ДЗОТов, 1 склад с ГСМ и боеприпасами, захватила 1 танк [6, л. 87, 88, 177].
Сама бригада потеряла в июне – июле 20 танков (3 КВ-1, 6 Т-34, 11 Т-60/30) безвозвратно и 68 человек личного состава (9 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 53 – ранеными). Также 5 танков (3 КВ-1, 2 Т-34) убыло в июле на заводской ремонт, а танк Pz.III передан в другую часть.
Для восполнения понесенных потерь 68-я танковая бригада в июле – августе 1942 г. получила на пополнение 35 танков (6 КВ-1, 17 Т-34, 12 Т-60/30) и 103 человека личного состава, после чего в обновленном составе провела в августе в боях примерно 12 дней (11–14, 17–20, 22–25 августа). За это время она участвовала в освобождении лишь 1 населенного пункта (Железница).
Согласно одному из отчетов штаба 68-й ТБр, бригада в августе вывела из строя 1470 немцев, 39 танков, 16 автомашин, 1 мотоцикл, 32 орудия (8 75-мм, 24 ПТО), 25 минометов, 3 ПТР, 15 пулеметов, 15 блиндажей и ДЗОТов, 1 склад с боеприпасами, захватила 1 орудие ПТО, 2 пулемета, 10 винтовок и 2 тысячи патронов к ним [7, л. 303, 304].
Собственные ее потери составили ориентировочно 17 танков (2 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60, 2 Т-30) безвозвратно и 85 человек личного состава (38 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 41 – раненым и заболевшим). Еще 6 танков (2 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-30) в августе убыли на заводской ремонт.
За август – декабрь 1942 г. на пополнение поступило не менее 31 танка (4 КВ-1, 11 Т-34, 1 Pz.IV, 15 Т-70/60/30), а также, по некоторым данным, 582 человека личного состава, после чего обновленная 68-я танковая бригада с декабря 1942 г. по февраль 1943 г. участвовала в боевых действиях 9 дней (5, 6 декабря 1942 г., 2, 13, 20 января, 12, 23-25 февраля).
В этих боях она, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 780 немцев, 15 автомашин, 17 орудий (2 тяжелых, 15 ПТО), 10 ПТР, 47 пулеметов, 41 ДЗОТ и блиндаж, захватила в качестве трофеев 1 ручной пулемет, 10 винтовок (в т.ч. 1 снайперскую), 1120 82-мм мин, 4 коробки с лентами к станковому пулемету, 1 радиостанцию [9, л. 53, 56].
Собственные потери 68-й танковой бригады за это время составили 9 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-70/60/30) безвозвратно и 88 человек личного состава (35 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 47 – ранеными) [9, л. 53, 56]. Также в заводской ремонт в октябре 1942 г. убыл танк Pz.IV.
За март – июнь 1943 г. 68-я танковая бригада участвовала в боевых действиях только 2 дня (17 марта, 25 июня). За это время она, по данным своего штаба, уничтожила 15 немцев, а также сбила 1 самолет Ju.88, экипаж которого погиб. Собственные потери бригады за 4 месяца составили всего 8 человек личного состава (1 – убитым, 7 – ранеными). За это же время 9 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 4 Т-60) было отправлено на заводской ремонт, а 11 танков (2 Т-60, 9 Т-30) передано в другие части. На пополнение было получено 38 танков (1 КВ-1, 22 Т-34, 15 Т-70) и неизвестное число личного состава.
Всего же с января 1942 г. по июнь 1943 г. 68-я танковая бригада провела в боях ориентировочно 70 дней, больше всего – в марте 1942 г. (19 дней). За это время она с боем освободила 17 населенных пунктов. По подсчетам штаба 68-й ТБр, бригада за это время уничтожила 7254 немца, 1 самолет, 53 танка, 1 самоходную установку, 31 автомашину, 45 повозок, 1 мотоцикл, 97 орудий, 31 миномет, 13 ПТР, 81 пулемет, 2 склада, захватила в качестве трофеев 50 лошадей, 1 танк, 1 орудие, 48 пулеметов, 20 винтовок, 1 радиостанцию.
За эти 1,5 года 68-я танковая бригада, в которой изначально имелось 380 человек личного состава и 46 танков (10 КВ-1, 16 Т-34, 20 Т-60), неоднократно обновлялась, несколько раз практически полностью сменив свой танковый парк. За 1,5 года она получила на пополнение примерно 152 танка (23 КВ-1, 65 Т-34, 1 Pz.IV, 1 Pz.III, 62 Т-70/60/30), и в общей сложности через нее прошло 198 танков (33 КВ-1, 81 Т-34, 1 Pz.IV, 1 Pz.III, 82 Т-70/60/30).
От этого числа в бригаде к июлю 1943 г. осталось 56 танков (6 КВ-1, 30 Т-34, 20 Т-70/60) – 28,3 %. Безвозвратные потери за 1,5 года боевых действий составили примерно 74 танка (15 КВ-1, 32 Т-34, 27 Т-70/60/30) – 37,4 %. Остальные 68 танков убыли на заводской ремонт или были переданы в другие части.
Потери в личном составе составили примерно 398 человек: 126 – убитыми, 34 – пропавшими без вести, 238 – ранеными.
Все это предварительные подсчеты на основе имеющихся документов, не претендующие на абсолютную истину.
Список источников (ссылок)
1. Сайт «http://tankfront.ru/».
2. Именные списки безвозвратных потерь личного состава 68-й танковой бригады, «Книги Памяти», учетно-послужные карточки офицерского состава и прочие документы ОБД «Мемориал» (сайт «http://www.obd-memorial.ru»).
3. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 1. Боевые донесения, отчеты о боевых действиях и другие документы штабов 68-й танковой бригады, 151-го и 153-го танковых батальонов 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
4. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 2. Оперативные сводки, боевые донесения, отчеты о боевых действиях штабов 68-й танковой бригады, 1-го и 2-го танковых батальонов 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
5. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 3, л. 31. Характеристика-отзыв о боевых действиях 68-й танковой бригады от командира 12-й гвардейской стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
6. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 4. Оперативные сводки, боевые донесения, отчеты о боевых действиях и другие документы штабов 68-й танковой бригады, 1-го и 2-го танковых батальонов 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
7. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 5. Боевые донесения, отчеты о боевых действиях и другие документы штабов 68-й танковой бригады, 1-го и 2-го танковых батальонов 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
8. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 6. Оперативные сводки, боевые донесения и другие документы штабов 68-й танковой бригады, 68-го мотострелкового, 1-го и 2-го танковых батальонов 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
9. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 8. Журнал боевых действий штаба 68-й танковой бригады с 5 января 1942 г. по 8 июля 1943 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
10. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 13, л. 23. Сведения о наличии и о состоянии материальной части 68 танковой бригады на 10 июля 1943 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
11. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 10. Боевые приказы и распоряжения штаба 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
12. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 11. Документы штаба 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
13. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 12. Боевые донесения и оперативные сводки штаба 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
14. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 14. Бронетанковые сводки и другие документы штаба 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
15. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 79. Документы штаба 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
16. ЦАМО, ф. 3170, оп. 1, д. 144. Журнал боевых действий штаба 151-го (2-го) танкового батальона 68-й танковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
17. ЦАМО, ф. 418, оп. 10732, д. 1, л. 162. Сведения на отправленные в ремонт танки и машины 61-й армией за август месяц 1942 года (из личного архива И. Черняева).
18. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 51. Журнал боевых действий штаба 61-й армии с 13 июня по 15 июля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
19. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 14, л. 2. Боевой приказ штаба 61-й армии от 13 января 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
20. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 2. Боевые приказы штаба 61-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
21. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 654, л. 90. Наградной лист на красноармейца Василия Акимовича Пантелеева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
22. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1150, л. 81, 82. Доклад о разрушениях авиацией противника и восстановлении железных дорог Западного фронта по состоянию на 18.00 12 января 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
23. ЦАМО, ф. 1665, оп. 1, д. 11, л. 67. Боевой приказ № 21 штаба 346-й стрелковой дивизии от 16 января 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
24. ЦАМО, ф. 3605, оп. 1, д. 5. Боевые донесения штаба 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
25. ЦАМО, ф. 3605, оп. 1, д. 13. Оперативные сводки кавалерийских полков 91-й кавалерийской дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
26. ЦАМО, ф. 3605, оп. 1, д. 18. Разведывательные сводки штаба 91-й кавалерийской дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
27. ЦАМО, ф. 1669, оп. 1, д. 7. Оперативные сводки и боевые донесения штаба 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
28. ЦАМО, ф. 1669, оп. 1, д. 8. Боевые приказы штаба 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
29. ЦАМО, ф. 1669, оп. 1, д. 16. Оперативные сводки стрелковых полков 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
30. ЦАМО, ф. 3605, оп. 1, д. 3, л. 21. Донесение командира 91-й кавалерийской дивизии от 23 января 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
31. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1415. Бронесводки АБТУ Западного фронта (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
32. ЦАМО, ф. 7914, оп. 976728, д. 1, л. 79. Донесение штаба 1271-го стрелкового полка 387-й стрелковой дивизии от 2 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
33. ЦАМО, ф. 3474, оп. 1, д. 2, л. 2. Боевой приказ № 1/оп штаба 7-го кавалерийского корпуса от 1 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
34. ЦАМО, ф. 3474, оп. 1, д. 4. Донесения штабов 387-й стрелковой, 83-й и 91-й кавалерийских дивизий (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
35. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 2286. Боевой и численный состав 61-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
36. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1164. Оперативные сводки штаба 61-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
37. ЦАМО, ф. 3549, оп. 1, д. 13, л. 97. Оперативная сводка № 61 штаба 83-й кавалерийской дивизии от 19 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
38. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 6, л. 35-37. Плановая таблица боя 342-й стрелковой дивизии по взятию Мишинское и боевой приказ № 26 штаба 342-й стрелковой дивизии от 26 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
39. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 165, л. 304, 315. Оперативная сводка № 41 штаба 1146-го стрелкового полка 342-й стрелковой дивизии от 27 февраля 1942 г.; отчет огневой деятельности 912-го артиллерийского полка за 28 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
40. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 12. Оперативные сводки штаба 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
41. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 10. Боевые донесения штаба 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
42. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 6. Журнал боевых действий штаба 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
43. ЦАМО, ф. 7214, оп. 74044, д. 22. Журнал боевых действий 568-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
44. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 21. Оперативные сводки штаба 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
45. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 22. Оперативные сводки штабов стрелковых полков, 233-го саперного батальона и штаба артиллерии 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
46. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 139. Оперативные сводки штабов 314-го артиллерийского и 744-го стрелкового полков 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
47. ЦАМО, ф. 1669, оп. 1, д. 17. Оперативные сводки стрелковых полков 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
48. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 7. Боевые приказы штаба 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
49. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 38. Журнал боевых действий штаба 61-й армии с 8 марта по 20 апреля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
50. ЦАМО, ф. 10749, оп. 1, д. 2. Журнал боевых действий штаба 138-го (67-го гвардейского) пушечного артиллерийского полка (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
51. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1385, л. 239. Сведения о полученном пополнении частями 61-й армии с 1 по 19 марта 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
52. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 8. Боевые приказы штаба 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
53. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 11. Боевые донесения и оперативные сводки штаба 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
54. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 15. Оперативные сводки штабов стрелковых полков и 233-го саперного батальона 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
55. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 556, л. 56. Боевой и численный состав основных частей 61-й армии на 1 апреля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
56. ЦАМО, ф. 1669, оп. 1, д. 18. Оперативные сводки и боевые донесения штаба 350-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
57. ЦАМО, ф. 1676, оп. 1, д. 14, л. 9. Боевой приказ № 26 штаба 356-й стрелковой дивизии от 6 апреля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
58. ЦАМО, ф. 1676, оп. 1, д. 18. Боевые донесения штаба 356-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
59. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 13. Описание боевых действий 342-й стрелковой дивизии за время начала наступления и по 1 февраля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
60. ЦАМО, ф. 12711, оп. 1, д. 54, л. 122-130. Журнал боевых действий 40-го гвардейского отдельного минометного дивизиона с 6 декабря 1941 г. по 3 июня 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
61. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 353, л. 198-216. Донесение № 378 о численном и боевом составе войск Брянского фронта по состоянию на 10 апреля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
62. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 354. Донесения о численном и боевом составе войск Брянского фронта (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
63. ЦАМО, ф. 33082, оп. 191179, д. 2. Журнал боевых действий 480-го саперного батальона 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
64. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 28. Оперативные сводки штаба 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
65. ЦАМО, ф. 418, оп. 10730, д. 53, л. 1-4. Донесение о действии разведывательного отряда при поддержке артиллерии на Железинском направлении (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
66. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 17. Боевые донесения штабов стрелковых полков, 233-го саперного батальона, начальника артиллерии 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
67. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 37. Боевые донесения штаба 346-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
68. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 403, л. 313-316. Оперативная сводка № 424 штаба Брянского фронта от 14 июня 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
69. NARA, T. 315, R. 745. Журнал боевых действий штаба 20. Panzer-Division (собственный перевод с немецкого).
70. NARA, T. 314, R. 1313. Журнал боевых действий штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
71. NARA, T. 314, R. 1314. Боевые донесения и другие документы штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
72. NARA, T. 315, R. 1954. Журнал боевых действий штаба 296. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
73. NARA, T. 315, R. 1959. Журнал боевых действий, донесения разведывательного отдела и другие документы штаба 296. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
74. NARA, T. 315, R. 205, F. 1339-1354. Отчет о боевых действиях 2-го батальона 33-го моторизованного полка 4-й танковой дивизии за 16-27 января 1942 г. (собственный перевод с немецкого).
75. NARA, Т. 315, R. 1400. Журнал боевых действий, боевые донесения штаба 134. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
76. NARA, T. 315, R. 195. Журнал боевых действий штаба 4. Panzer-Division (собственный перевод с немецкого).
77. Joachim Neumann. Die 4. Panzer-Division 1938 - 1943. Bericht und Betrachtungen zu zwei Blitzfeldz;gen und zwei Jahren Krieg in Ru;land. - Bonn-Duisdorf: Selbstverlag, 1985 (собственный перевод с немецкого).
78. NARA, T. 315, R. 1477. Журнал боевых действий штаба 167. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
79. NARA, T. 315, R. 1479. Документы штаба 167. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
80. NARA, T. 315, R. 1478. Документы штаба 167. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
81. NARA, Т. 315, R. 1401. Журнал боевых действий, боевые донесения штаба 134. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
82. NARA, T. 315, R. 1960. Боевые донесения штаба 296. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
83. NARA, T. 315, R. 1276. Журнал боевых действий штаба 112. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
84. NARA, Т. 315, R. 969. Журнал боевых действий и документы разведывательного отдела штаба 56. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
85. NARA, Т. 315, R. 970. Боевые донесения, боевые отчеты штаба 56. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
86. NARA, T. 314, R. 1318. Журнал боевых действий штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
87. NARA, T. 314, R. 1323. Документы разведывательного отдела штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
88. NARA, T. 315, R. 1961. Боевые отчеты и другие документы 296. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
89. NARA, T. 314, R. 1322. Документы штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
90. NARA, T. 315, R. 591. Журнал боевых действий штаба 11. Panzer-Division (собственный перевод с немецкого).
91. NARA, T. 315, R. 594. Документы штаба 11. Panzer-Division (собственный перевод с немецкого).
92. NARA, T. 315, R. 821. Журнал боевых действий штаба 26. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
93. NARA, T. 315, R. 822. Документы разведывательного отдела штаба 26. Infanterie-Division (собственный перевод с немецкого).
94. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 399. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
95. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 403. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
96. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 346, л. 62. Наградной лист на старшего лейтенанта Ивана Федоровича Багнюка (сайт «http://podvignaroda.ru»).
97. ЦАМО, ф. 33, оп. 686046, д. 247, л. 48. Наградной лист на старшего техника-лейтенанта Николая Дмитриевич Клейменова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
98. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 695, л. 174. Наградной лист на старшего сержанта Андрея Ивановича Рябова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
99. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 402, л. 443. Наградной лист на техника-лейтенанта Александра Александровича Латынцева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
100.ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 697, л. 309. Наградной лист на старшего техника-лейтенанта Василия Степановича Леонова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
101. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 794. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
102. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 351. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
103. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 121. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
104. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 847. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
105. ЦАМО, ф. 33, оп. 687572, д. 1063, л. 204. Наградной лист на старшину Евгения Игнатьевича Левчинского (сайт «http://podvignaroda.ru»).
106. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 380. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
107. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 352, л. 391. Наградной лист на младшего лейтенанта Михаила Матвеевича Мальцева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
108. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 366. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
109. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 974. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
110. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 972. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
111. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 347. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
112. ЦАМО, ф. 33, оп. 744807, д. 631, л. 114. Наградной лист на старшину Василия Александровича Селецкого (сайт «http://podvignaroda.ru»).
113. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 1869. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
114. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 170. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
115. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 536. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
116. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 440, л. 160. Наградной лист на капитана Василия Васильевича Удалова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
117. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 346, л. 61. Наградной лист на инженер-подполковника Николая Ивановича Баркова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
118. ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 1908. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
119. ЦАМО, ф. 33, оп. 690155, д. 2196, л. 239. Наградной лист на капитана Константина Николаевича Николаева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
120. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 318. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
121. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 693. Наградные листы на военнослужащих 68-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
122. ЦАМО, ф. 1737, оп. 1, д. 22. Боевые донесения штаба 415-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
123. ЦАМО, ф. 1737, оп. 1, д. 27, л. 304. Оперативная сводка № 316 штаба 415-й стрелковой дивизии от 25 июня 1943 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
124. ЦАМО, ф. 1676, оп. 1, д. 31. Оперативные сводки штаба 356-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
125. ЦАМО, ф. 1304, оп. 1, д. 5, л. 53-55. Отчет о боевых действиях 4-го стрелкового батальона 105-й отдельной стрелковой бригады за 26-27 февраля 1943 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
126. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 332, л. 355. Доклад о наступательных действиях 61-й армии 11-12 февраля 1943 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
127. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 1292. Оперативные сводки штаба 61-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
128. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 46. Боевые донесения штаба 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
129. ЦАМО, ф. 1676, оп. 1, д. 28. Боевые донесения штаба 356-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
130. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 22, л. 17, 18. Схемы боевых порядков танкового батальона и 342-й стрелковой дивизии при наступлении 5 июля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
131. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 18. Боевые донесения стрелковых полков 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
132. ЦАМО, ф. 828, оп. 1, д. 10. Оперативные сводки штаба 9-го гвардейского стрелкового корпуса (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
133. ЦАМО, ф. 828, оп. 1, д. 8. Боевые донесения штаба 9-го гвардейского стрелкового корпуса (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
134. ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1388, л. 274-277. Сведения о потерях личного состава 61-й армии за период с 5 по 10 июля 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
135. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 32. Документы штаба 342-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
136. ЦАМО, ф. 1929, оп. 1, д. 7. Боевые донесения штаба 110-й стрелковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
137. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 19. Боевые донесения стрелковых полков 149-й стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
138. ЦАМО, ф. 1332, оп. 1, д. 26, л. 25. Боевое донесение № 91 штаба 342-й стрелковой дивизии от 13 августа 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
139. ЦАМО, ф. 1072, оп. 1, д. 5, л. 52, 53. Боевой приказ № 51 штаба 12-й гвардейской стрелковой дивизии от 20 августа 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
140. Карточки на погибших 20 августа 1942 г. военнослужащих 77-го пехотного полка 26-й пехотной дивизии.
141. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 48. Оперативные сводки и боевые донесения штаба 61-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
142. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 57. Журнал боевых действий штаба 61-й армии с 16 июля по 30 августа 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
143. ЦАМО, ф. 1155, оп. 1, д. 15, л. 29. Оперативная сводка № 166 штаба 12-й гвардейской стрелковой дивизии от 26 августа 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
144. ЦАМО, ф. 1929, оп. 1, д. 2, л. 53. Боевое распоряжение № 3 штаба 110-й стрелковой бригады от 18 августа 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
145. ЦАМО, ф. 1929, оп. 1, д. 1. Журнал боевых действий штаба 110-й стрелковой бригады (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
146. ЦАМО, ф. 1923, оп. 1, д. 5, л. 54-63. Журнал боевых действий 105-й стрелковой бригады за декабрь 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
147. ЦАМО, ф. 418, оп. 10695, д. 74. Журнал боевых действий штаба 61-й армии с 26 октября по 31 декабря 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
148. ЦАМО, ф. 828, оп. 1, д. 9, л. 135. Боевое донесение № 261 штаба 9-го гвардейского стрелкового корпуса от 6 декабря 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
149. ЦАМО, ф. 1378, оп. 1, д. 14, л. 22. Боевое донесение № 257 штаба 149-й стрелковой дивизии от 6 декабря 1942 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
150. Helmuth Spaeter. History of the Panzerkorps Grossdeutschland, Vol. 1 – Winnipeg: J.J. Fedorowicz Publishing, 1992 (собственный перевод с английского).
151. NARA, T. 313, R. 204. Документы разведывательного отдела штаба 2. Panzerarmee (собственный перевод с немецкого).
152. NARA, T. 314, R. 1315. Боевые донесения и другие документы штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод с немецкого).
153. The War Diaries of a Panzer Soldier: Erich Hager with the 17th Panzer Division on the Russian Front, 1941-1945. – 2010 (собственный перевод с английского).
154. ЦАМО, ф. 1072, оп. 1, д. 8. Отчеты о боевых действиях штаба 12-й гвардейской стрелковой дивизии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
155. Карточки на погибших 19 августа 1942 г. военнослужащих 77-го пехотного полка 26-й пехотной дивизии.