(основано на реальных событиях)
Начало романа
http://proza.ru/2021/12/17/1751
Глава 27
То, что мне пришлось вынести - это очень тяжело! Нервное напряжение было колоссальным! Если еще и учитывать мое физическое состояние – можете себе представить! Я даже пожалел о том, что остался жив. Лучше бы лежал там, в лесу, рядом со всеми, только бы не испытать этого стыда и позора! Никогда я еще не чувствовал себя таким беспомощным и слабым, хотя пережить мне пришлось немало.
Не знаю сколько я проспал, погрузившись в это забытье, с какими-то тревожными сновидениями. К вечеру у меня появился озноб, поднялась температура, состояние резко ухудшилось.
- Катя… Катя…! – я окликнул медсестру.
- Что?
- Мне плохо… х-холодно…
- Ты весь горишь! У тебя жар! – она прикоснулась ко лбу. - Георгий Яковлевич!
Поставили градусник – 38,5. Лицо доктора сделалось серьезным и озабоченным.
- Этого еще не хватало. Видимо какие-то осложнения. Пойдем пока в процедурную…
В процедурной Георгий Яковлевич обсудил ситуацию с Катей.
- Дело плохо, если инфекция, тогда нам его не спасти.
- Он умрет? - в голосе девушки явно была озабоченность.
- Скорее всего, но попытаться спасти можно. В госпитале есть лекарство, правда его очень мало, и оно только испытывается. Сделай пока жаропонижающее, а я съезжу в госпиталь, может дадут.
- Хорошо.
Через несколько минут Соколов уехал в госпиталь. Катя сделала все, что велел врач. Иоганн снова уснул, а девушка, находясь в палате непрерывно за ним смотрела. Во сне парень метался, что-то бредил в горячке, что именно разобрать девушка не могла. Она сидела у постели, приложив ко лбу раненого мокрое полотенце, затем, осторожно притронулась к его волосам и погладила их. Все же смотреть на страдания, молодого парня, пусть даже врага, Кате было нелегко. «Ну, зачем его притащили? Почему мне приходится с ним возиться?» - эта мысль не давала покоя.
Во сне Иоганн был ребенком, и увидев мать, стал ее звать. Мама подошла, села с ним рядом и как в детстве пытаясь его утешить, ласково погладила по голове.
- Мама, мама… — это девушка услышала совершенно отчетливо. Сердце ее почему-то сжалось…
- Тише, тише… Успокойся, все хорошо… - она снова притронулась к его волосам. Иоганн открыл глаза и внимательно на нее посмотрел, вместо мамы он увидел девушку, которая сидела возле него.
- Т-с-с-с… Тише… Успокойся, все будет хорошо, потерпи.
- К-катя, не уходи… Не ух-ходи, п-пожалуйста… - он вдруг вцепился в ее руку.
- Я здесь, рядом… Я не уйду… - у Кати из глаз по щекам потекли слезы.
- Ты плачешь? Н-не плачь… Не надо м-меня жалеть… Я умру…
- Надо жить, ты поправишься…
- Жить… зачем? Я не х-хочу…
- Перестань! Ты что такое говоришь? Не смей!
Когда доктор вернулся, увидев Катины слезы, чрезмерное переживание он слегка на нее прикрикнул.
- А ну успокойся? Прекрати! Чтобы слез этих я не видел! Соберись!
И снова Катя просидела у постели Иоганна всю ночь, почти не сомкнув глаз, уснула только под утро. Проснувшись, увидела, что тот забылся глубоким сном и казалось даже не дышит. Выражение его лица было каким-то уж очень спокойным и безмятежным. «Умер что ли?» - подумала Катя, попыталась нащупать пульс.
- Эй, Иоганн… Иога-а-нн! Проснись! Проснись! Слышишь? Ты что? Иоганн!!
Иоганн же в своем сновидении находился на берегу какой-то речки и хотел было ее переплыть, как вдруг, сквозь сон услышал голос, который его окликнул. Речка вдруг внезапно исчезла, он пошевелился и открыл глаза.
- Живой! Я уже думала ты… Ты меня напугал!
- Напугал? Прости… Я не хотел… - сказал тихим голосом.
- Гад! Не пугай меня больше так!
- Не буду…
- Георгий Яковлевич! – вскрикнула девушка.
- Как он? Живой еще? – доктор явно был удивлен.
- Живой, видите же, глаза открыл. Спал крепко, еле разбудила…
Врач присел рядом у постели.
- Самочувствие как?
- Лучше, немного. Сил нет…
- Слабость? Рана болит?
- Нет, не сильно…
- Катя, иди пока процедурную готовь, - велел доктор. - чуть позже сделаем ему перевязку…
Сделав несколько перевязок своим бойцам, принялись за Иоганна.
Доктор осмотрел его, также сделал перевязку и обработку раны.
- Катя, смени ему простынь, сырая вся. Оботри его влажным полотенцем, потом насухо, белье чистое смени. – распорядился врач.
В течение часа девушка принесла тазик с водой, мыло, полотенце и чистое белье. Она откинула простынь, подстелила клеенку, присела рядом. Начала с лица и принялась обтирать все открытые участки тела. Наконец очередь дошла до ног и того, что ниже пояса. Иоганн, сносивший до этого процедуру терпеливо и молча, вдруг сделал круглые глаза и отчаянно завопил: - «Не надо! Ты что делаешь?»
- Тебя надо вымыть, белье поменять, чистое одеть, сменить все грязное. Когда мылся последний раз и белье менял?
- Только трусы не снимай! Не надо! Партизанка! – он схватился за них руками и стал отчаянно сопротивляться.
- Руки убери! Руки убери сказала!! – повторила Катя командным тоном.
- Нет! Не н-надо!!! – Иоганн уже взмолился, скорчив жалостливую мину.
Но ведь как-то надо было это сделать! Ее уже пробило на смех.
- Подумаешь… Что я там не видала? Мужиков не видала что ли голых? Нет, «Фрицев» голых я точно не видала еще! А ну, руки убери!!
- Издеваешься надо мной? – бедняга был готов провалиться со стыда! Но деваться было некуда и пришлось все это вытерпеть. Девушка ловко перевернула его набок, перестелила чистую простынь, надела чистые белые рубашку и брюки из хлопка и льна, которые носили солдаты под гимнастеркой. После всего этого Иоганн наконец понемногу успокоился и заснул на какое-то время.
Часа через два парень проснулся, открыл глаза, и девушка опять к нему подошла.
- Есть будешь? Надо поесть. Я бульон куриный принесла, суп. Силы тебе придаст… - Катя снова присела рядом и поставила тарелку на тумбочку возле кровати. Поправила подушки, предала положение полусидя и принялась кормить раненого. Тот проглотил несколько ложек и отвернулся.
- Не хочу… Не могу больше…
- Давай еще немного…
- Не могу…
- Ешь, тебе надо сил набираться. Давай, еще одну ложку. За маму… За папу…
- Я не ребенок…
- Молчи! Ешь… Тут две ложки осталось… - Катя продолжала настойчиво уговаривать и заталкивать еду в рот.
Через какое-то время мне захотелось в туалет. И как быть?
- Я тебе помогу. Сейчас... – девушка поднесла судно.
- Не надо!
- Ну нету доктора! Нет! – тут я взвыл.
- Да не реви ты! – медсестра уже психанула и потеряла терпение. – Да что же это такое?! Цаца какой! Ты что, особенный? Тоже мне, принц нашелся! Совсем избалованный... Может тебе еще прислугу отдельную выделить? Перебьешься!
С трудом, все же кое-как она справилась и смогла уговорить капризного пациента. Вскоре доктор зашел в палату…
- Как он?
- Сил с ним нет! Все время стонет, капризничает, отказывается меня слушать… К тому же надо за ним уход, а он меня даже к себе не подпускает.
- В чем дело?
- Я… Я не хочу, чтобы девушка…
- Хорошо. Если вы понимаете русский язык, то постараюсь вам объяснить, если не понимаете, то ничем не могу вам помочь. Эта девушка медсестра, она для того и приставлена, чтобы ухаживать за ранеными. Я не могу с вами сидеть постоянно, у меня и так дел хватает. Если вы думаете, что с вами будут здесь нянчиться, то нянчиться с вами, здесь никто не будет. Если нужен за вами уход, то обращайтесь к медсестре, её зовут Катя, со всеми вопросами к ней… Вам оказывают медицинскую помощь, вас лечат и будьте довольны! Если вас что-то не устраивает, вас выкинут отсюда, вам ясно?
Доктор отчитал меня по полной программе. Ничего не оставалось как заткнуться и больше не возникать. Поначалу пациентом был я и вправду капризным. Позже, конечно, понемногу стал привыкать. Катя возилась со мной как с ребенком, кормила с ложки, уговаривала, хотя оно этого не стоило, вряд ли я заслуживал такого к себе отношения. Да и жалости и сочувствия, как мне казалось, я тоже не заслуживал.
Как выясниться позже я попал в одну из советских дивизий, входивших в состав 13-й армии, точнее в 15-стрелковую под командованием генерал-майора, на тот момент Слышкина Афанасия Никитовича (позже, полковника Джанджгавы Владимира Николаевича, с 26.06.43 по 14.07.43 г).
Глава 28
На третий день, 4–го мая, день начался как обычно. После того как были сделаны перевязки советским бойцам, доктор меня осмотрел, спросил как самочувствие. Я ответил, что нормально. Сняв повязку и осмотрев мою рану, дренаж наконец решили убрать. Но стоило только доктору взять пинцет и попытаться это сделать, как я заорал от боли как ненормальный.
- Ай! А-а-а-а!
- Ты чего орешь?
- Больно.
- Терпи, не дергайся…
- А-а! Больно! Не надо! Больно! Больно-о-о-о!! А-а-а-а!!!
Видимо что-то присохло, прилипло к ране и отдирать было действительно больно.
- Да я еще ничего не сделал! А ну прекрати! Тебя что, режут? Ты солдат или девчонка, какая? Честное слово! – отругал меня врач.
Стиснув зубы, я кое-как вытерпел.
- Все! Успокойся…
После этого мне сделали обезболивающий укол. С утра, на завтрак меня накормили кашей. Каши и хлеба с маслом, я немного поел, после чего попытался уснуть. Лежал с закрытыми глазами. Чувствовал себя немного лучше, но сильная слабость все еще была.
В этот же день, чуть позже, в санчасть заглянул Мелешников, поздоровался с доктором и медсестрой.
- Меня узнать просили, что с этим пленным. Живой еще? Хотят решать, что дальше с ним делать, можно ли его отправлять.
- Живой. Состояние конечно еще тяжелое, но стабильное, может, выкарабкается. – ответил врач.
- А увидеть можно его?
- Можно. Проходите, он там…
В палату вошли…
- Эй, ты! Иога-анн! Спишь что ли?
Услышав голос, который показался мне знакомым, я открыл глаза. Увидев знакомое лицо, сам не зная почему, я вдруг невольно улыбнулся.
- Узнал?
- Узнал. Я тебя уже видел… Зачем пришел?
Ваня усмехнулся.
- Соскучился! Посмотреть на тебя хотел, давно не видал. Самочувствие как? Как здоровье?
- Спасибо, хорошо. Видишь, лежу, отдыхаю… - я решил пошутить.
- Вижу. - тот усмехнулся.
- Зачем тогда спрашиваешь?
- По делу.
- Ты обо мне беспокоишься?
- Очень! Места себе не нахожу! – он явно иронизировал.
- А-а… Что черви в могиле меня еще не съели? Прости, что не сдох. Для вас хороший «Фриц» - мертвый «Фриц».
- А вот это верно! «Какой ты догадливый?» — заметил Мелешников. - Даже чувство юмора еще есть? Ты что, на нас ничуть не обижаешься?
- Нет. Вы все правильно сделали, то, что должны были сделать. Тебя Иван зовут?
- Иван.
- Все же, спасибо тебе!
- За что?
- Ты не бросил меня, помощь мне оказал. Я был ранен, ты мог бы меня убить.
- Ты же знаешь, почему я этого не сделал.
- Знаю, но все равно спасибо. Знаешь сказку про Маугли?
- Читал.
- Мы с тобой одной крови…
— Это вряд ли… У меня не может быть с тобой ничего общего. – Ваня пытался отрицать.
- Мы оба в разведке, оба лейтенанты… Моя бабушка русская, из Одессы и мама… Дед поляк. Большевики забрали все, что у них было, поэтому они уехали из России.
- И поэтому ты воевать пошел? Отомстить решил?
- Нет, я родился в Германии. Так случилось… А теперь? Видишь, как вышло? Ничего не хочу, я устал… Дай мне руку. Мир?
Ваня выдержал некоторую паузу, но руку все-таки протянул, в знак нашего примирения. Честно говоря, я даже обрадовался, когда он пришел ко мне. Мне было тошно и хотелось с кем-то поговорить. Что-то было в этом парне, я вдруг почувствовал к нему симпатию и доверие, моя интуиция подсказывала мне, что он очень надежный и на него можно положиться.
На русских разведчиков я и вправду не злился, не обижался и не имел каких-либо претензий. Я прекрасно понимал, что иначе они не могут к нам относиться. Любой, нормальный человек, встанет на защиту своего Отечества, своей территории. А вот злость и претензии к правительству Германии у меня как раз возникали. За что гибнут русские, вполне понятно, а вот за что должны были гибнуть немецкие солдаты? За что мы должны были терпеть все эти нечеловеческие условия, находясь вечно в грязи, под снарядами, бомбами, замерзая в холодных окопах и кляня все на свете? Все это ради клочка чужой земли и чужой территории? В силу своего призывного возраста, уклониться от призыва в армию было просто невозможно! В некотором роде я чувствовал себя загнанным в угол, хотел я, или не хотел – не имело значения. Не подействует пропаганда – так заставят силой! Так что по сути выбора у меня особого не было. И многие этой самой пропаганде действительно поддались. Затея Гитлера воевать с Советским Союзом была чистым безумием и глупо было бы это не осознавать. Тем самым, Гитлер поставил Германию на край гибели, если война будет проиграна – ей конец! Какую бы ненависть не внушали к большевикам, мне было по большему счету все равно, путь живут у себя как хотят. Да какая мне разница! Как бы я не пытался, но факт, что Германия напала на Союз отрицать было нельзя. Нас ненавидели, относились враждебно и ощущать эту ненависть на себе, тоже не из приятных. И конечно же стыд за своих соотечественников, творивших бесчинства я определенно испытывал. Если Германия проиграет войну, какой же праведный гнев после этого может обрушиться на немцев? О чем они думают? В целом, я действительно очень устал и все это мне порядком надоело, нервы уже практически не выдерживали. Я еще не знал, что со мной будет и даже не мог предположить, что, потеряв своих товарищей, обрету новых, которыми станут те самые русские парни, с которыми мы были врагами! Причем некоторые из них мне будут не мене дороги, а дружба с ними не менее крепкой.
В штабе Мелешников доложил все Майору Савинову и Капитану Колесову. Беседа с Иоганном, как оказалось, для него получилось тоже весьма интересной.
- Я только что из санчасти, разговаривал с доктором.
- Как состояние этого пленного? Жить будет? — спросил Капитан.
- Доктор прогнозов пока не дает, состояние тяжелое, но стабильное. Я сам с ним разговаривал с этим пленным. Пока еще слаб, но в сознании, на вопросы отвечает вполне адекватно, и даже шутить пытался. Вообще, ничего держался, даже чувство юмора есть
— Вот как?! Ну-ну! – усмехнулся Колесов.
- Хэх! Юморист… Бабушка у него из Одессы. – добавил Майор.
- И, о чем вы с ним говорили? – Капитан продолжал допытываться, желая знать более подробно.
- Так с ним побеседовал. Спросил, как себя чувствует. Ответил, что хорошо, отдыхает как в санатории. И про бабушку тоже сказал. Обиды вроде не держит…
- Ясно…
- Ладно, подождем еще немного, определимся что с ним делать, куда девать. – заключил Савинов.
После Ваня направился во взвод. Ему не терпелось поделиться с ребятами и все рассказать.
- Здорово Орлы!
- Здравия желаем товарищ лейтенант! – отозвались хором бойцы.
- Угадайте, где я сейчас был? Ни за что не угадаете! В санчасти!
С пленным с этим разговаривал, лейтенантом, которого взяли недавно там на нейтралке.
- Да ну! Он что еще живой?! Там, в санчасти? – удивился Нестеров.
- Да, пока там находится. Живой, лежит, отдыхает. Привет вам передавал, мне улыбался. Состояние тяжелое, но стабильное.
- Черт! Холера его не берет, сволочь! – усмехнулся Федя Семенов. Силы он был недюжинной, но вместе с тем довольно веселым характером, любил пошутить.
- Даже обрадовался, когда я к нему зашел! Поговорил со мной по душам, побеседовал, сказал, что бабка у него русская, из Одессы.
- Так вот почему он на русском так чешет?! – воскликнул Витек.
- Да, выучился… Мне так на немецком! – вздохнул Алексей Плицен.
Предыдущие главы...
http://proza.ru/2022/01/18/513
Продолжение...
http://proza.ru/2022/01/23/964