Дорогие друзья, поздравляя всех с праздником Богоявления Господня, хочу предложить вашему вниманию предисловие к моей новой книге "ВСЛЕД ЦАРИЦЕ НЕБЕСНОЙ". Год назад я уже знакомила вас с одним из поистине множества вариантов предисловия. Некоторые мысли и детали, конечно повторяются и на этот раз, но внимательный глаз не сможет не заметить и сделанных смысловых, главным образом, обновлений в этом последнем, приготовленном к отсылке в печать варианте.
;;;;;;;
ПОЧТО СИРОТСТВУЕМ, МАТЕРЬ ИМЕЯ… (1)
Предисловие составителя
;;;;;;;
В этом сборнике, составленном из фрагментов проповедей, поучений, келейных записок и писем святых отцов и подвижников благочестия, представлена лишь малая толика величественного и неподражаемого по красоте мозаичного панно или, можно и так сказать, грандиозной фрески, созидавшейся на протяжении двух тысячелетий Святой Церковью. Предлагаемые вниманию читателей памятники богомыслия святых отцов, размышления и созерцания подвижников в честь и славу Пресвятой Богородицы поистине драгоценны. Ведь авторы этой книги – это те, кого избрала Сама Пресвятая Дева, те, кому Она Сама помогала, кого благословила на подвижнический труд осенения вселенной Словом Божиим, в том числе и учением Церкви о Ней Самой – о Матери Божией, Царице Небесной, Всеблагомощной Заступнице человеков.
«Слово Божие не вяжется»(2), – свидетельствовал святой Апостол Павел. Ничто во вселенной, ни само время, присущее земному бытию, не властвует над глаголом Божиим, над пронизанным энергиями Духа Святого учением Православной Церкви, над святыми сердцами, в которых уже при земной жизни расцветало Царствие Божие, исполнявшее их слово неземной силой. Вот почему повествование в своем привычном поступательном следовании за внешними событиями земной жизни Пресвятой Девы имеет смысловым стержнем все же не хронологический порядок. Перед нами разворачивается не столько история Ее земной жизни в ее важнейших событиях, сколько история души в ее духовном становлении, в ее борениях и страданиях, духовных крестораспятиях, которые были уготованы и Честнейшей Херувим и Славнейшей без сравнения Серафим, как и всем любящим и преданным Богу сердцам, – то есть, все то, что Божии избранники, люди скромные и кроткие, всегда хранили за семью печатями своего смиренного молчания.
***
Духовный стержень книги (и в этом, несомненно, единодушны в своих устремлениях богоносные отцы) – это погружение во святая святых, в средостение сердечной жизни Матери Божией. Ведь Она стала Первым совершеннейшим Человеком, как о том свидетельствует святой Николай Кавасила на страницах этой книги; Неугасимой свечой, освящающей пути всех христиан, а Ее мученический и победоносный путь – бесценной сокровищницей духовного опыта, в котором содержатся ответы на все вековечные для жизни и спасения человеков вопрошания.
Святые отцы, жившие в разные времена и эпохи, в разных землях и странах, ведут в этой книге свой диалог через века, а то и через тысячелетия в живом со-присутствии. При всем богатейшем разнообразии подходов, пониманий, стилистик отцы являют свое «кровное» православное духовное родство, свое единомыслие в общем безусловном подчинении главному принципу православной аскетики, данным как заповедь Самим Господом Иисусом Христом – следовать от внешнего – к внутреннему, от мира материального – к реалиям духовным, заботясь преимущественно о чистоте «внутреннего чаши» (3) . Потому святые учители Церкви, отцы-подвижники всегда стремились искать и познавать мир и человека в погружениях во святая святых – в сокровенные глубины сердец, где только и совершалось, и всегда совершается самое великое таинство жизни – общение Бога с человеком, и человека с Богом.
Увы, мир земной, несмотря на двухтысячелетнюю проповедь христианства, на великие деяния святых Божиих человеков, на зримые и неоспоримые уроки действующего в человеческой истории Духа Святого, этот мир, погрязший в вещественности (так раньше называли сферу материального) и поклоняющийся двуглавому идолу времени и прогресса (якобы это иллюзорное «нечто» всесильнее Бога Законодателя и вправе подвергать пересмотру Божие устои) давно разучился понимать, признавать и, главное, стремиться обрести иное, подлинное видение и понимание бытия.
Духовная подоплека жизни – тайны человеческих характеров, загадочные шифровки судеб, поступков и слов, событий истории, смен культурных пластов – все закрылось от внутреннего ока человека непроницаемой стеной вещественности – привычкой видеть лишь внешние контуры жизни, в которых действуют самые разные «движущие силы» и герои, но только не та главная, совершаемая Богом в человечестве мистерия, не то главное содержание всей и всяческой жизни – общение Бога и человека, человека и Бога.
Таково, к сожалению, в известной степени и познание христианами жизни Матери Божией. «Мы, дорогие наши, за внешними событиями жизни Богоматери часто упускаем внутреннее содержание Ее жизни, – именно так в одной из своих проповедей и говорил достопоминаемый отец Иоанн (Крестьянкин), стремившийся привлечь свою православную паству на путь познания духовного. – Оно ведь все состоит из молчаливого, великого, переходящего в мученичество страдания, которое не могло найти утешения в откровении, сочувствии, понимании и сострадании людей. И такого же великого, беспрекословного предания Себя в волю Божию»(4).
Ни столетия, ни тысячелетия, разделявшие отцов, ничуть не изменили их согласного проживания Истины и Правды Божией, понимания сути и природы
Красоты, как соответствия правде постижения богоустановленной Истины (5) .
И здесь, на этих страницах святые отцы и подвижники благочестия на примере жизни Божией Матери вновь напоминают нам о подлинных критериях Божией Правды, о том, что истинно и что – красота, – что секулярный мир давно отверг, оторвал от Источника – от Слова Божия, и попрал.
***
…Тяжелейшие испытания преследовали Богородицу с юных дней и до последнего Ее земного вздоха. Именно в эти, самые трудные, искусительные моменты, когда смертельно опасные для жизни Богородицы коллизии ставили Ее перед необходимостью совершить вышеестественный нравственный выбор, преодолев естественные для земного человека страхи, рассуждения, колебания, Она совершала свой невидимый миру подвиг, являя силу веры, мужество, верой питаемое, и бесконечную преданность Богу.
Откровения отцов дополняют друг друга: каждый вносит свою лепту, с благоговением кладет свой драгоценный ассист (6) к Образу Преблагословенной Девы, сосредотачивая свое внимание на драгоценных подробностях Ее жизни, приоткрывая и нам кроющийся за этими мимолетными мгновениями подвиг Взбранной Воеводы Победительной и явленные в нем глубочайшие духовные законы христианства.
Пресвятую Богородицу в церковной традиции принято именовать в числе иных имен «Лествицей», а также «Мостом», связующим Небо и землю, материальное, вещественное, подчиненное земным условиям жизни с духовными реалиями Небесного Божиего Царства. Образ «Лествицы» – это метафора пути, восхождения души человека к Богу. Жизненный путь Пресвятой Девы, исполненный великих страданий, трудов, преодолений стремнин-искушений, – есть для нас путь и пример того, как надо жить, как мыслить, как и что выбирать, чем жертвовать, а что ценить дороже жизни, как смиряться, обретая во смирении истинные силу и мужество. Замечательно, что в святоотеческих размышлениях мы всякий раз зрим оба конца этой лествицы, – подчеркиваемую ими земную простоту Богородицы-Человека (7) в смиреннейшем зраке Ее самоумаления, в земных человеческих испытаниях и страданиях и – вместе – в совершенстве Ея очищения, совершавшегося Богом и Ее всецелой к тому устремленностью, – истинную, предельную, сверкающую Божественную чистоту Честнейшей Херувим и Сла;внейшей без сравнения Серафим.
В следовании этому принципу соотнесенности малого и великого – несомненная уникальность святоотеческого видения, ключ к постижению подлинного духа Православия, произрастающего из «гумуса» (8) человеческого подвига самоумаления ради очищения «крови» от диавольского наследия гордости, от последствий грехопадения Адама и Евы – Бога ради и в Божием содействии – вплоть до достижения заоблачных высот обожения человека.
***
Святые отцы всегда подчеркивали, что духовные смыслы не открываются ни агрессивным напорам холодного рассудка, ни кичащемуся собой интеллекту, ни соблазнам слащавой эстетико-душевной эмпатии, – всему тому, что отличает приземленное «мудрование плоти» (9) . Однако оно стремится, и не безуспешно, вытеснить ненавистный им дух православного гнозиса – взгляд очищенного духовного ока человека, преодолевшего «помрачение ума» и соблазнительные суррогаты душевности. «Говорить о Боге – великое дело, – предостерегал святитель Григорий Богослов любителей побогословствовать, не уплатив за эту роскошь назначенной Евангелием цены, – но гораздо больше – очищать себя для Бога» (10) .
Земной путь Пречистой Девы свидетельствует – устами святых отцов – что даже и Она, как человек, нуждалась в очищении, которое и совершалось на Ее великом крестном пути. Что же говорить об остальном многогрешном человечестве?!
«Дух дышит, где хочет» (11) , так и путь к христианской духовности открыт искренним и добрым сердцам, принявшим за основу жизни Евангелие Христово и постигшим, к чему призывает заповедь возненавидения души своей и почему тот, кто не только не достиг, но даже и не стремится войти в это устроение, а делает все наоборот в неуемном самоутверждении, не сможет быть Его учеником (12) . Отцы учили и проповедовали для всех, но засеивалось их слово лишь в те души, которые стремились в подвиге покаяния к чистоте, чтобы припадать ко Христу и Матери Его не в душевных порывах, но в духе и истине, как и учил поклоняться Богу Сам Господь Иисус Христос (13) .
Непрост путь к Богу, требующий от потомков Адама многих отречений ради чистоты сердца и преображения ума. «Почему так была почитаема Матерь Божия?», – вопрошала святителя Феофана Затворника (не так и давно – в позапрошлом веке) одна из его корреспонденток (14) . Что же говорить о дне сегодняшнем, если уже в то время в Православной Державе было немало ниспавших с высот духовной жизни, соблазнившихся земным, а то и безбожным, людей, утративших способность любить то, что «выше сапога», понимать и по-христиански ценить жизнь,
У нашего времени свои трудности: очевидно, что выучить историю Церкви, догматику и даже каноническое право много легче (для этого ныне есть все условия – книги, учебные заведения, курсы, специальные теологические факультеты в ВУЗах), чем встать на путь очищения своего сердца от страстей ради благодатной встречи со Словом Божиим, с Самой Царицей Небесной, ощутить Ее близость к человеку и полюбить Ее всем сердцем как Мать, и больше матери.
Для того, как и для стяжания всякого подлинного добра, разумеется, потребны не только решимость и труд человеческого сердца, но и Небесная помощь. И Сама Царица Небесная по усердным нашим прошениям-молитвам никогда не откажет немощным сродникам Своим в помощи. «Почто сиротствую, Матерь имея Владычицу? – вопрошал Оптинский иеромонах-мученик Василий (Росляков) в сочиненном им Покаянном каноне, – Почто смущаюся в странствиих, дом наследовав небесный? Пресвятая Богородице, Мати Господа Нашего, доведи мя до горняго отечествия моего».
***
Следование евангельскому принципу глубокой соотнесенности «малого» и «великого» (15) , «низкого» в глазах мира и высокого, драгоценного для взора духовного, восхождения от предельного самоумаления, кенозиса (истощания), явленного всей жизнью и Пречистой Девы, и Ее Божественного Сына, к высотам духа, к Воскресению, – все это не могло не сказаться и на композиционных принципах построения этой книги. При отборе текстов святых отцов предпочтение отдавалось тем отрывкам, где несомненно присутствовало искание великого в малом, глубочайших смыслов в мельчайших и, казалось бы, «проходных» подробностях, в земной, невидной для мира, но знаемой Богом простоте – человека «сокровенного сердца» «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (16) , тех сокрытых до поры сердечных залогов, благодаря которым мытари превращались в евангелистов, гонители христиан в апостолов, а «последние» в «первых» (17) . Один из изумительных примеров: «Вы бы не были удостоены этих величайших [даров], – пишет Николай Кавасила, размышляя о том, за что ветхозаветное общество удостоилось величайшего дара – рождения Девы Марии, – Если бы над малым не потрудились со всем подобающим усердием, и не восприняли бы истинное, если бы небрегли о имеющем значение тени».
Подобное искание евангельских смыслов, Правды Божией, отстоящей от того, что выбирает и предпочитает мир как Небо от земли, эти вопрошания святых отцов, или, как мы сказали бы сегодня, исследовательский подход, как воздух необходим современному, самодостаточному (как теперь выражаются), а точнее – самостному (по определению отцов-аскетов) человеку.
Современный воцерковляющийся человек совсем не похож на тех неграмотных или грамотных, но чистых и простодушных сердцем простецов, которые встречались в былые времена далеко не только в крестьянском сословии. Те люди, обратившись, готовы были следовать за Христом как дети за матерью; первым, что их навсегда покоряло, что они принимали в сердце, это был смиренный дух Самого Господа и Его Пречистой Матери. Ныне в церковь приходит человек, как правило в той или иной степени образованный, дипломированный, а главное, собой, своими знаниями, своим положением и прочими своими достоинствами гордящиеся (увы!). Свой путь в церкви он нередко начинает со споров, критик, совопросничества (18) , а теперь и с раннего, духовно губительного, но поощряемого миссионерства, цементирующего его собственное промежуточно-опасное духовное состояние. Суть его в смешении быстро усвоенных головой некоторых христианских знаний, не укоренившихся ни в аскетически очистительном опыте жизни, ни в сердце человека, не увенчавшихся обретением сокрушенного, скромного, смиренного духа и всего того свода нравственных понятий и чувствований, о которых шла речь выше.
«Что значит премудрость мира сего? – размышлял Иоанн Кронштадтский. – Это премудрость стихийная, земная, которая далее тесных для духа пределов земли ничего не видит и не понимает, которая премудра на зло человеку, на устроение ему вечной погибели и совершенно слепа и глупа, чтобы вести его к истинному счастию. Так как по своей слепоте она не видит света небесной премудрости и не может принять его, то в своей глупой самомнительности почитает небесную премудрость буйством, чем-то нездравомысленным, нелепым» (19).
По причине небывало укоренившейся гордости современному новоначальному христианину гораздо труднее отрешиться от всей системы прежних понятий с молоком матери впитанных в кровь в эпоху атеизма, пронизанных материализмом, отказаться от «плотских помышлений», суемудрия, не позволяющих человеку войти в стихию новой жизни и нового мышления во Христе, и уж тем более освободиться от непроизвольных реакций и чувствований, в которых даже при «правильных» силлогизмах рассудка нет-нет, да и выскочит, как черт из табакерки, нечто совсем немыслимое в человеке подлинного смиренного христианского духа.
Суемудрие в послушание Христу не пленяется (20), а потому, чтобы помочь человеку преодолеть его, нужны переходные «мостки» от понятного и привычного, от механически (не опытом) усвоенного в христианстве, ради сердечного рывка к началу истинного внутреннего преображения. Здесь потребен и некий смысловой «шок», шокотерапия (что широко применяли в своей духовной практике великие богоносные старцы), прерывающая механическое скольжение глаз по словесам и все это бесполезное, небезобидное гладкочтение и гладкослышание, при котором для читателя в тех же житиях святых все в общем не более чем красивая сказка, во всяком случае нечто бесконечно далекое от реальности, от повседневности его, читателя, жизни. Сам он может и не отдавать себе в том отчета, будучи уверенным, что времена слепой детской доверчивости давно прошли и между живым опытом жизней святых и его собственной нет никакой связи. В лучшем случае такой читатель начинает подражать внешним атрибутам жизни святых – набирает большие молитвенные правила, назначает себе множество поклонов, встает на долгие ночные молитвы и при этом нисколько не заботясь о том, насколько смиряется его гордый дух, насколько продвигается его работа над своим внутренним человеком. Налицо обратное движение – не от внешнего к внутреннему, а от внутреннего к внешнему. «Да не дерзнем так подражать святым!» – предостерегали богоносные старцы современных гордецов, но, судя по всему, тщетно. Внутреннее, «умное» делание всегда давалось человеку с большим трудом, настолько он отучился вглядываться во внутренняя своя, трудиться над очищением ума и сердца, а теперь и вообще за неимением наставников, отошло в прошлое…
***
«Христианство не только реалистично и, если можно так выразиться, – прикосновенно, – говорил святитель Феофан Затворник. – Для нас, чувственных, необходимо чувственное прикосновение, чтобы принять нечувственную духовную силу».
Духовные истины могут открываться человеку во плоти и крови, потому что духовное преображение души совершается именно здесь на земле. Оно доступно и ощутимо сердечным чувством, опытом и даже, хотя и с трудом, описуемо в слове. Поэтому так важно для нас познать, прожить, прочувствовать этот путь борений и испытаний, которым шла по земле Матерь Божия, – как человеческий путь к Богу – путь мученический, крестоносный, раскрывающийся перед нами как живое Евангелие, – как и выражались о жизни Пречистой Девы отцы Церкви.
Современный читатель, который решится мысленно пройти и пережить этот великий путь, следуя за отцами по стопам Пречистой и Преблагословенной Богородицы Марии, не останется без великих приобретений. Вдумчивому человеку, имеющему «люботрудное сердце», этот путь поможет в постижении нравственных и духовных тайн христианства, оживит для сердца заповеди, откроет чуть ли не все основания православной аскетики и даст возможность пережить их как прикосновения огненных языков Духа не только к уму, но и к самым заветным глубинам сердца.
Все это может сотворить только живой пример – недаром Владычицу нашу Богородицу святые отцы именовали образом души человеческой. Оживить и обновить восприятие, видение и переживание Образа Матери Божией в наших сердцах – в том заключена и главная задача этой книги. Не случайно здесь приходит на память это вышеупомянутое выражение из канонника (21) о «люботрудном сердце», и та молитва, в которой оно было нам дано, читаемая в конце Покаянного канона ко Господу Иисусу Христу (22) . С поистине божественной точностью в этой молитве показан истинный путь богопознания как путь приближения земного человека к постижению Слова Божия, как неустанный труд покаянного, сокрушенного сердца в поисках «обновления зраков» в жажде духовного узрения, увидения драгоценных черт Божественных Образов – Господа, Богоматери, святых, в преодолении своего маловерия и затертости великих истин легковесным гладкочтением.
***
…Несколько слов о строе книги. Как уже говорилось, не на последовательной смене веков, в которые творили избранные святые отцы и подвижники благочестия, не на смене известных и ясно зримых исторических событий сосредотачивал свое внимание составитель, поскольку и сами авторы – досточтимые отцы Церкви стремились донести до нас и открыть нам нечто обычно невидимое, сокрытое от внешних глаз, – то, о чем почти не осталось прямых свидетельств, но что открывалось лишь их духовно прозорливым очам.
Страницы отцов, рассматривающих с разных ракурсов одну тему, одно событие (например, введение Девы Марии во Храм) разнятся в фокусировке внимания, дополняя друг друга. Из этих фрагментов (23) иной раз «вырезались» мельчайшие «тессеры» (24), чтобы затем соединить, казалось бы, несоединимое – голоса из века второго и века двадцать первого так, чтобы в каждом отрывке усматривалась духовное-нравственное поучение, явленное из обстоятельств земного бытия Богоматери как живой пример жизни по Евангелию, как воплощение Священного Предания. Хотелось бы надеяться, что мимо глаз наших ныне уже не промелькнут, не остановив нашего внимания, не задев глубин сердца строки Писания.
Составитель лишает себя слова в хорошо известной манере изложения творений отцов (25) ради сохранения духа чистоты и точности святоотеческого слова. Как в свое время выразился один иерарх, чтение святых Отцов Церкви позволяет и нам озолотиться, как тому мешку, который вобрал в себя золотую пыль, поскольку в нем хранили золото.
Главы книги снабжены авторскими – от составителя – заголовками, развернутыми подзаголовками-аннотациями, помогающими читателю сконцентрироваться на главных смысловых акцентах, а также изредка возникают – и нередко прямо внутри святоотеческих отрывков – комментарии от составителя. Для наглядности они отмечены на страницах отступами, специальным шрифтом и буквицами.
Предназначение этих комментариев – подчеркнуть важнейшие смысловые узлы избранных текстов с учетом особенностей опыта духовной жизни (следовательно, и восприятия) современного воцерковленного человека. К сожалению, написанное или произнесенное давным-давно или же совсем недавно святоотеческое слово в честь и славу Богородицы пока не стало поистине хлебом насущным для нашего духовного бытия, на что выше и сетовал отец Иоанн (Крестьянкин). А ведь эти жемчужины духовного опыта и порожденной им православной мысли способны возвести нас не только к истинному постижению Образа Пречистой Девы, но и в Ней – самого духа подлинной христианской жизни.
«Станем, братия, на скале веры и на церковном предании, не изменяя пределов, которые положили святые Отцы наши, не давая места желающим вводить новое, <…> Примем церковное предание в простоте сердца, а не со многими рассуждениями». Так учил преподобный Иоанн Дамаскин еще в VIII веке. Будем же почерпать воду живую из святых Божиих родников!
ССЫЛКИ:
1. Эта книга была подготовлена составителем в 1996 году по благословению духовного отца – владыки архиепископа Орехово-Зуевского (впоследствии Костромского и Галичского) Алексия (Фролова) (†2013), и благословлена им в печать. К сожалению, в силу разных внешних обстоятельств эту книгу в то время издать не удалось.
2. 2 Тим. 2:29
3. Мф. 23:25-26
4. Фрагменты этой проповеди публикуются в настоящем сборнике в главе 4.
5. Основание триады – Истина: Сам Господь и Его Божественные замыслы обо всем сущем, – логосы, идеи всех вещей, которые должны открываться человеку в Правде – в соответствии логосам Истины, что в синтезе только и являет истинную Красоту.
6.А;ссист (лат. assist – присутствующий) – в иконописи штрихи из сусального золота или серебра на складках одежд, перьях, крыльях ангелов, на скамьях, столах, престолах, куполах, символизирующие присутствие в иконе Божественного света.
7. Вспомним здесь о нищенской бедности, простоте и скромность Богоматери, принадлежавшей между тем к роду царскому, смиреннейшую Ее всегдашнюю «невидность» между людьми и прорастающее через весь Ее скорбный путь недосягаемое Божественное величие.
8.Латинское слово humilitas (смирение) происходит от humus – гумус, или перегной. Гумус – важный критерий при оценке плодородности почвы. Смирение – плодотворность, а не самовыхолащивание и бесплодие.
9. Святитель Игнатий (Брянчанинов) именовал плотским мудрованием образ мыслей падшего человека. Земная мудрость не покоряется закону Божию и не может покоряться, – подчеркивал святитель. Она есть вражда на Бога, невидимая смерть души. (Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова). Т. I. Т. 2. Аскетические опыты. 3-е изд. СПб., 1905).
10.Свт. Григорий Богослов. Слово 32 // Творения. Т.1. С. 468–469.
11. Ин. 3:8
12. «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Ср.: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:25). «Что значит погубление души? – объясняет свт. Игнатий (Брянчанинов). –Отвержение действий по собственным чувствам и понуждение себя к действию по заповедям евангельским. Евангелие действующему таким образом сообщает свой разум и свои ощущения, принадлежащие к естеству нового человека, обновленного по подобию Создателя и Искупителя нашего. В этом состоит принуждение и насилование себя, предписываемое Евангелием».
13. Ин. 4:23-24.
14.Ответ святителя Феофана на это письмо приводится главе «Благовещение».
15.«Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» (Лк. 16:10).
16.1 Пет. 3-4
17. «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19:27).
18.1 Кор.1:19
19. Дневник. Т.1. 1856 г. Толкование на 1-е Послание Апостола Павла к коринфянам (1:19).
20. 2 Кор. 10: 4-5
21. Кано;нник или полный молитвослов — богослужебная книга, содержащая в себе избранные каноны, акафисты, ежедневное молитвенное правило и последование ко Святому Причащению.
22. Это прекрасное выражение взято из молитвы, следующей в конце Покаянного канона ко Господу Иисусу Христу: «Но, Владыко Господи Иисусе Христе, сокровище благих, даруй мне покаяние всецелое и сердце люботрудное во взыскание Твое, даруй мне благодать Твою и обнови во ме зраки Твоего образа».
23. Все купюры в текстах отцов обозначены угловыми скобками, а в сносках указаны
источники избранных текстов.
24.Тессеры – небольшие разноцветные стеклянные кубики, из которых складывается мозаика.
25.Некоторые тексты святых отцов древности весьма архаичны для восприятия современного неподготовленного читателя, переводы же буквальны и тяжеловесны, а потому для постижения красоты смыслов в двух-трех местах книги (специально оговоренных) эти фрагменты все-таки даются в бережном изложении.