…Саманта стояла посередине лестницы. Той, что вела в спальню Лизы. Оцепенев, она слушала стон Лизы, и это было последней каплей, переполнившей ее сознание испепеляющей лавой ревности, обиды и ярости.
Саманта не помнила, сколько минут, секунд или веков она здесь, босыми ногами на мягком ковре лестницы. Наверное, она не помнила и того, как долго не могла уснуть от после сцены в саду, когда Торн привел ее в спальню, притащил, едва ли, не за шкирку… Нет, одежды ведь на ней и не было. Халат подобрал Рейди. Он схватил ее за плечо. Да так больно, что, вероятно, потом будут синяки… Ничего не вышло. Ничего у нее не вышло! Он оттолкнул ее от себя, так отчаянно надеявшуюся на свою все еще влекущую женскую прелесть. Он подскочил из кресла, и на мгновение Саманте показалось, что он вдруг вспыхнул, как в прежние времена, что, наконец, захотел ее. Нет. Его пальцы пребольно ухватили ее руку, и она, как сорванец за разозленным отцом, поплелась, семеня, в пристройку для гостей, в спальню, где он толкнул ее на кровать и швырнул, чуть ли, не в лицо ее халат.
-Тебе бы в «квартал красных фонарей», Саманта! – прорычал он. – В молодости мне бы это доставило удовольствие, и ничего против работавших там девушек я не имел. Они честно зарабатывали свои деньги!.. Но ты сейчас просто отвратительна! Ты весь сегодняшний день добивалась хорошего пинка – явилась сюда без спроса и приглашения, оскорбила всех здесь подозрениями во лжи, и при этом ела с этого стола. Я молчал. Я терпел твои выходки. Но вот сейчас с меня хватит! Ей богу, Саманта! Ты достала меня! И я хочу спать!..
Она открыла было рот, но он лишь рявкнул:
-Лучше молчи!
И захлопнул за собой дверь спальни.
Саманта промолчала, даже когда он скрылся за дверью. Может быть, потому что, уже в ту минуту окончательно поняла, что Рейди уйдет от нее. И плевать ему будет на деньги, на возможную шумиху в прессе – да, на все! А может быть, оттого, что слушала она – хлопнет ли дверь его спальни… Хлопнула. И это точно была его спальня. Лесли спал в другой стороне коридора…
Саманта легла, плохо понимая, что делает. Отчаяние на этот раз не заставило ее швыряться всем, что попадется под руку, или кричать всяческие гадости. Она даже, кажется, забыла поухаживать за лицом, как делала это всегда – снять косметику, сделать «маску». Саманта легла на постель и долго, очень долго лежала, не шевелясь, а в ушах у нее так и звучал щелчок запираемого Рейди замка в двери его комнаты. Как же он не хотел, что бы она могла зайти к нему! А она ведь так надеялась, пока он вел ее сюда, именно на то, что он забудет запереть проклятую дверь!.. Сон не шел. Боль в груди, страшная обида не позволяли расслабиться, и даже знаменитый девиз ее любимой Скарлетт : «Я не буду думать об этом сейчас – я подумаю об этом завтра» не помогал. Сейчас! Именно сейчас!!!.. Кто знает, сколько она так пролежала, но вдруг ей послышался щелчок в замке. Рейди? Может быть, Лесли? Саманта подскочила, но не стала выходить в коридор. Она подошла к окну, распахнула его и увидела площадку в саду, где прошел сегодняшний вечер. Из окна она была, как на ладони! И она была пуста. Выходит, Лиза Эйприл в спальне со своим благоверным? Вероятно, это так. Наверное, так!.. Кто это? Рейди? Саманта увидела мужа, остановившимся у столика. Видимо, он решил выпить… Рейди Торн с минуту простоял там и пошел в дом – выпивка в саду закончилась. Он ведь может и не выйти в сад, а остаться в гостиной, в столовой, на кухне – в любом месте, где сыщет виски. Пройти в его спальню и караулить его там? Ведь не убьет же он ее! Кто знает, что может прийти ему в голову… Да, они очень давно не спали вместе, не прикасались друг к другу. Вернее, он к ней. Так давно, что обида и ревность смертельным ядом отравили каждый день жизни Саманты Торн. Она видела мужа рядом, она худо-бедно общалась с ним, когда на него накатывало хорошее настроение, но притронуться к себе, пустить в свою постель – ни-ни! И они жили в разных концах дома, а то и в разных домах. Но вот она теперь, возможность оказаться в его постели! И Саманта уже было отвернулась от окна, как вдруг услышала шаги по камням площадки в саду – их издавали подошвы туфель. И это был не Рейди. Тот, как всегда, предпочел кроссовки. Саманта пригляделась и увидела Филипа, садившимся в кресло, с бутылкой в руке. Он был одет во все то же вечернее, но только без смокинга и галстука. Как же это так??? Почему он до сих пор не переоделся и зачем вообще пришел сюда??? В спальнях таких домов, как этот, наверняка, есть запас выпивки и закуски, хранящийся в холодильнике. В чем же дело? Птенчики поссорились?.. Филип тем временем откупорил бутылку, потянулся, было, за стаканом, но передумал и отпил прямо из горлышка… Это странно. Это очень странно! Конечно, они могли разминуться с Торном, но у обоих одна цель – добыть спиртного, значит, должны они были увидеть друг друга! В чем же дело?.. И чем дольше Филип оставался в кресле в компании единственно бутылки виски, тем сильнее и увереннее в мозгу Саманты воцарялось страшное, нестерпимое ни за что подозрение – Торн не ищет выпивку. Или ищет не только выпивку… Саманта медленно, с трудом оторвала затекшие ладони от подоконника. Тихо, почти бесшумно босыми ногами она преодолела коридор и вышла в сад. Каменные плиты приятно холодили ноги, но Саманта не чувствовала ничего. Ее взрывало изнутри, воспаленный подозрением мозг отчаянно лелеял одну-единственную мысль – может, Рейди сидит себе спокойно где-нибудь в гостиной и надирается в одиночестве, не желая видеть никого, даже Филипа? Но в этой мыслишке было слишком мало уверенности… И Саманта кралась дальше, молясь, что бы Рейди, которому она помешает напиваться, наорал на нее, но только нашелся внизу. Где угодно, но только внизу!..
Видимо, Филип настолько оказался занят своими мыслями, что не заметил Саманты, тихонько, на носочках босых ног прошла сзади него к двери в дом. Ее заметила ночная птица и громко крикнула, вспорхнув с куста рододендрона, который едва не задела Саманта. Но и этот звук не заставил Филипа обернуться… В доме Саманта Торн кинулась от одной двери к другой, заглядывая во все комнаты и… нигде не находя мужа. Не было его и все. Не сидел он с бутылкой в ночной темноте гостиной, не прятался от нее, от всех в столовой, не искал, чем закусить в кухне. Сердце Саманты сжалось, обескровленное ужасом, напоминая, наверное, иссохший финик, но она продолжала свои поиски, выйдя даже из парадного входа. Там стояла машина Торна. Кто знает, может, он решил переночевать в ней или вообще уехать? Лучше это было бы так!.. Да, она глупо, совершенно безмозглым образом провинилась сегодня, появившись тут, куда ее не звали! Ей бы следовало помнить, что это плохо кончится – раньше она таких проколов не допускала, потому что, однажды Рейди твердо дал ей понять – есть места и встречи, на которые он должен и предпочитает ходить один. И возражений не допускалось! Но сегодня… Бог его знает, почему идея появиться на Дне Рождения известной теперь писательницы, куда пригласили двух «звезд» мирового кино, показалась Саманте приемлемой. Торн с утра был в приподнятом настроении, шутил. Она сама не заикнулась о том, что бы сопроводить его на праздник, а он, в свою очередь, промолчал. И Саманта уговорила себя тем, что Торн, видимо, решил, что ей эта вечеринка неинтересна. Гостей ничтожно мало. Что же ей, тусовщице, там делать?! Вот и не позвал… Господи, пусть он уже найдется здесь!.. Автомобиль Рейди Торна гордо красовался посередине двора. Рейди не уехал. Он здесь, в доме – Саманта нутром почувствовала, что машина его пуста. Холодная, с уже усыпавшими капот капельками росы…Так и оказалось. Все! Теперь оставалась лишь спальня Лизы… Больше Торну быть негде.
Ноги ее подкашивались, когда Саманта подошла к распахнутой кем-то, да так и оставленной двери в башню. Саманта прислушалась, но ее собственное шумное, срывающееся дыхание не давало ничего услышать отсюда, и ей только и оставалось, что подняться наверх…
Она услышала почти весь их разговор. Слово за словом, подобно ударам молота, обрушивались на ее сердце, сминая его, раздавливая с болью, которую не вынести, которая просто так не пройдет и прощения не будет… На какую-то неуловимую вспышку безудержного гнева и возмущения Саманта чуть не ворвалась в спальню с криками, но удержала себя. Такого раньше почти не бывало. Она редко контролировала себя сама – обычно это делал Торн. Сейчас же она стояла молча, сжав кулак и ткнувшись лбом в стену… Простояла так все время жаркой страсти ее мужа, отданной Лизе Эйприл. Страсти, которой не помнила даже с тех времен, когда Рейди убеждал ее, Саманту в том, что она истинный дар небес для него. Ею он просто овладевал, словно, лишнее выпуская из себя, как пар. И страсть его, она изматывала Саманту, вытягивала из нее все силы, и лежала она потом, убеждая себя, что он отдал ей всего себя. Может, и он тогда так думал… Тут же все было иначе. Совсем иначе! Отдавал он. Все, что только лучшего в нем было, всю жизнь своего сердца, все его пламя. Он не жалел ничего. Не оставлял ни для чего и ни для кого. Без остатка…То был шторм обожания! То была самая искренняя, самая щемящая нежность, какую только мужчина может испытывать к женщине. Торн что-то шептал Лизе, и кажется, она плакала, лепетала ему в губы и снова стонала, изнемогая от силы его любви… Когда все стихло, Саманта, точно, очнулась, сообразив, что ее попытка уйти сейчас может быть услышана в наступившей тишине. Но и оставаться не было возможным. Она осторожно повернулась и на самых кончиках нервов, будто на цыпочках, спустилась вниз, прошла по коридору в сторону сада – как бы ей ни хотелось умчаться отсюда прямо сейчас, ей надо было надеть что-то на себя большее, чем шелковый халатик на голое тело… Хотя… хотелось-то ей прямо противоположного! Ворваться и… топором! Топором, еще и еще, раз за разом превращая головы их в винегрет, в гуляш, в мусор, облитый кровью. Ибо только их кровь, кровь этой Лизы сможет смыть боль из ее сердца. Та, что потоком польется, фонтаном брызнет из артерии… Перед глазами Саманты зависла багровая пелена и она почти не видела, куда идет. Нет, ей надо уехать! Уехать… уехать… Что бы забыли о ней. Теперь забыли. Словно, и не было ее здесь. И… Рейди наверняка, легко будет сделать это после такой-то ночи!.. Она даже не плакала, хотя, все годы рядом с Рейди легко пользовалась этим для облегчения своей души и для упрощения воздействия на Рейди. Последнее удавалось чем дальше, тем хуже, но и по сей день Саманте трудно было удержаться, что бы иной раз не пустить слезу. Но не сейчас. Сейчас боль не ударила по глазам. Она сжала грудь, не давая дышать. Она лишила сил ноги, и Саманта сама не понимала, как еще идет. Она вообще ничего не осознавала из того, что видела вокруг. Да и не видела ничего. Кроме багровой пелены, исказившей мир до степени кошмара. Кошмара засевшего в ней самой, внутри. Поэтому страшно не было. Только тяжко, будто в грудь Саманте засунули огромный валун, расперший, переломавший ребра, выдавивший сердце…
Филип по-прежнему сидел в саду, держа бутылку на бедре ноги и придерживая ее рукой. Время от времени он отхлебывал глоток, другой и снова упирал бутылку в ногу. Он даже не думал. Виски залило его мозг тягучей смолой, мысли увязли и замерли в ней так, что Филип просто оставил все это, уставив почти не видящий взгляд в противоположную стену сада, в густой плющ, свободно расползшийся по ней. Наверное, он просто задремал, и проснулся, почувствовав, что бутылка соскальзывает с его ноги. Он вздрогнул, распахнул глаза и… увидел Саманту, вынимающую бутылку из его руки.
-Вы… Чего это вам не спится в такой час? – пробормотал Филип, пытаясь прийти в себя и тут же растерявшись от вида груди Саманты, прекрасно видной из распахнувшегося ее халатика.
А ее, как будто, и не беспокоило ничего – ни его явный взгляд на ее грудь, ни удивление его внезапным ее появлением прямо перед ним. Саманта молча забрала из его рук бутылку и заправски сделала несколько больших глотков, отдышалась и утерла рот отворотом халатика, чем еще больше его распахнула. Сунула Филипу бутылку и выпрямилась.
-Это вот ты чего сидишь здесь среди ночи? – хмыкнула она, перейдя на «ты». – Предложишь мне сигарету? А то, как видишь, у меня с собой только этот халат!
Филип достал сигареты и протянул их Саманте. Чиркнул зажигалкой, и она прикурила. Выпустила дым изо рта и прищурилась, глядя в лицо Филипу. Она ждала ответа на вопрос, прозвучавший явно не для нарушения тягостной тишины.
-У Лизы разболелась голова… Для нее сегодняшний вечер оказался слишком тяжелым. Ей нельзя столько пить… А когда у нее болит голова до такой степени, как сейчас, я обычно ухожу спать в гостевую спальню. Что бы не мешать ей прийти в себя…
-Не обидно, что вот так выставляют? Без возможности помочь просто своим присутствием рядом. Выходит, ты ей не нужен, когда тяжело?
Филип усмехнулся.
-Лиза поспорила бы сейчас с тобой!.. Наши отношения свободны от глупых обид и излишнего драматизации ситуаций. Зачем переживать из-за того, чего нет?! Я нужен ей. Я это знаю. Но… наверное, жизнь в России, среди грубых и порой жестоких людей научила ее не показывать свои слабости. И ей не хочется, что бы я видел, как гримаса боли искажает ее лицо, как ей не хочется слышать меня и отвечать на мои вопросы. Ей надо расслабиться. Но если ей станет совсем плохо, она позовет меня… Сейчас она, скорее всего, уже спит. Завтра увидимся!
-Что-то меня твоя улыбка в сочетании с бутылкой виски совершенно не убеждает! – Саманта затянулась сигаретой, все так же пристально глядя Филипу в глаза. – А? Что скажешь?
-Мои допустимые пояснения в данном случае исчерпаны, Саманта. Остальное тебя не касается!.. Кстати, и ты чего-то не спишь! Явилась сюда босиком, в одном халате…
-А ты и смутился! – рассмеялась Саманта, хотя, и нотки веселья Филип в ее смехе не услышал. И это внезапно натолкнуло его на испугавшую мысль.
-Ты вообще, откуда взялась? Если бы ты шла из пристройки, я бы тебя заметил!
-Ты спал! – воскликнула Саманта. – Как сурок!.. Я подошла к тебе, постояла над тобой, раздумывая, нарисовать ли мне тебе усы, или лучше бороду… А то, может, надпись какую на лбу!.. Ладно, нечего пялиться на меня! Тебе, так и быть, скажу – меня разозлил Рейди. На меня накатило сегодня, знаешь ли… Словом, я пристала к мужу, а он отправил меня восвояси – мол, голова болит! Любимое и самое дурацкое оправдание! Хуже просто некуда! Но разве же его переубедишь?! Нет, и все! И я вот, как заскочила к нему в одном халатике, так сюда и вышла. Думала, выпью и усну… Сдается мне… мы с тобой сейчас на равных… ну, или, как это говорят – собратья по несчастью, а?
Саманта с усмешкой глядела ему прямо в глаза, и Филипу оставалось лишь молиться, что бы его актерский дар не подвел – страх разоблачения свел ему всю грудь, бросил в жар.
-В каком это смысле, Саманта? – спросил он, прикуривая сигарету, от которых уже начинало тошнить. Как и от Саманты. – Оба в одиночестве остались?
-Скорее, обманутые… - Саманта сделала паузу, что бы сделать затяжку, а Филип напрягся еще больше. - … в своих ожиданиях… Разве нет?
-Ситуации разные… - пробормотал он и попытался подняться из кресла.
Но Саманта осталась стоять прямо перед ним, не давая встать.
-Чем же это они разные? – упорствовала она. – Ты хочешь сказать, что ты просто жалеешь любимую женушку, давая ей возможность побыть одной, отдохнуть или, возможно, заняться чем-то приятным… Конечно же, она обожает тебя! Но вот неприятность – голова заболела… А у меня что? Муж, которому я осточертела? Так? Ну, скажи мне!
Саманта повысила голос, и Филип невольно поморщился, что она поняла неверно.
-Что? Я надоела с расспросами и вообще явилась сюда незваной, нежданной и неприятной? А итог, все же, таков, что Торн от негодования напился и послал меня подальше, Лиза Эйприл лежит с больной головой, а ты маешься здесь с бутылкой виски! Я права?.. Или же все вовсе не так? Ну!
Филип сжал кулаки. Не от желания ее ударить, нет! Но ему чертовски захотелось сейчас, что бы Саманту унес к чертовой матери какой-нибудь ураган.
-Не так в каком смысле, Саманта? – Филип едва сдерживал свой голос.
-А в таком, милый, что все вы здесь всё, АБСОЛЮТНО ВСЁ поняли неправильно! Вы тут уверены, что я реально надоела Торну, что я лишь позорю его, дура такая, блондинка крашеная. А он спит и видит, что бы смотаться от меня куда подальше, да только контракт не дает. Ошибочка вышла, красавчик! Он, конечно, трепаться может, сколько ему влезет – «звезда» же! Но только давно бы ушел и развелся, если бы захотел! Да-да! Подумаешь, контракт! В результате развода я не получу всех его миллионов – лишь часть. Ну, и ежемесячное содержание… Львиная доля его наследства в любом случае отойдет детишкам. Скандалов в прессе он никогда не боялся – плевать ему на общественное мнение! Так что… выходит, не разводится он со мной по какой-то иной причине. Выходит, нужна я ему! А заскоки у него и раньше бывали. Девочки там разные, дамочки постарше. Ну, как без этого?! Творческой личности встряски и увлечения необходимы! Нагуляется и домой, ко мне. Вот так вот, Филип! И можете думать все, что хотите.
-Интересно, с чего ты решила, что мы вообще что-то думаем о ваших отношениях?! – рассмеялся Филип. – Ты всерьез считаешь, что мы станем собирать сплетни, гадать о ваших с Торном дрязгах??? Да на хрена нам это??? Ссоритесь и ссорьтесь, сколько влезет! Миритесь – ради Бога! Мне этот твой Торн вообще на фиг не сдался – это Лиза хотела видеть его здесь, поблагодарить за поддержку. Так что, ты снова попала пальцем в небо, Саманта!
Она смотрела на него, слегка скривив рот в некоем подобии усмешки.
-Что ж… - протянула она, - так оно и лучше… Но кое в чем я, думаю, не ошиблась…
И она медленно развязав пояс своего пеньюара, отпустила его, и пестрый шелк соскользнул с ее плеч и рук на каменные плиты. Ее фигура не была идеальной, но для ее возраста, благодаря фитнесу, вполне себе ничего. Лунный свет стер недостатки, и Филип, не отрываясь, глядел на ее волосы, казавшиеся сейчас совсем белыми, на ее светлые, гладкие плечи, на бедра, освещенные так, что казались выточенными из мрамора. И пока он смотрел, Саманта приблизилась вплотную и одним неуловимым движением скользнула ему на колени верхом. Цепкая ее ладошка прижалась к его паху, ощутимо спустилась ниже, и внутри у Филипа в мгновение все вспыхнуло, загорелось, томясь в неуемном, невыносимом желании. Нет, не Саманты! Но плоти ее, такой доступной, жара ее, способного зажечь и освободить его от всего, что скопилось сейчас, не находя выхода…
-Ну… что… ошиблась я, а? – прошептала она ему в ухо и, выгнувшись, приблизилась плотнее. – О-о!.. Что тут у нас! Да ты голодный совсем, парень!
Филип не понимал, что делает, да и не стоило. С такими, как Саманта, не стоит понимать. И он ухватил ладонями ее голые бедра, ухватил так, что она невольно вскрикнула, хихикнула следом и ее пальчики побежали по пуговицам его рубашки. А он все мял, мучил ее плоть, доводя и ее, и себя до изнеможения. Рубаха его распахнулась, и, склонившись к нему, Саманта принялась языком ласкать его грудь, для чего ей пришлось отстраниться от него, соскользнуть чуть дальше, давая ему возможность добраться до застежки брюк. Он приподнялся, снимая их с себя, снова сел, а она легла спиной на его ноги, распахнув свои, и руки, пальцы его захватили ее, почувствовав тепло и влагу, горячее ее желание.
-Погоди, Филип, не торопись! – зашептала Саманта с придыханием.
И одним моментом, так ловко, как Филип и ожидать не мог, она оказалась стоящей на коленях между его ног. И, не успев опомниться, он едва не закричал от того, что она вытворяла сильными, ловкими пальцами, губами своими. Но он лишь простонал что-то невразумительное, обхватив ладонями ее затылок. Наконец он понял, что не выдержит более ни минуты, схватил ее за плечи, поднял и поставил коленями на кресло. Саманта же лишь хихикала, как пятнадцатилетняя девчонка на сеновале, но когда он изо всех накопившихся сил ворвался в нее, она вскрикнула и задышала глубоко, шумно, до стона, переходящего в вопли. А он мял и мял руками ее грудь, навалившись так, что она держалась, наверное, лишь чудом. Звериный рык его утонул в ее влажных волосах. Но она оказалась проворной – опрокинула его в кресло, мигом вскочила верхом и закончила, задыхаясь, с громким стоном, выгнувшись и опершись рукой о его бедро… Соскочила она с него первая, накинула халатик и уселась прямо на столик перед ним, закурила.
-А… ты еще та… штучка… - выдохнул Филип, надевая брюки. – Мертвого поднимешь!..
Она закинула ногу на ногу.
-Может, теперь ты понял, что это Рейди так вцепился в меня! – усмехнулась она. – Все его бывшие только и умели, что ноги раздвигать, да отпрысков рожать… Впрочем, не в них дело. Тогда он был молод, силен и вполне способен получить удовольствие самостоятельно. А теперь, простите, годы не те, силы тоже. Порой подзадорить требуется! Нельзя же каждый день находить новых и интересных!
Саманта рассмеялась, и в ее смехе Филип услышал фальшивые нотки, после которых вся ее уверенная тирада превратилась в браваду, коей Саманта сама себя успокаивала.
-Заводной ключик, значит… - заключил Филип, тоже достав сигарету.
-Можешь фыркать, сколько влезет, но пока молодой! – заявила Саманта. – А потом поймешь, чего стоит вот такой «ключик»! Ох, как поймешь! И на дороге они не валяются! И какой же тут развод?! Он НИКУДА ОТ МЕНЯ НЕ ДЕНЕТСЯ!!! Так и знайте!
-Ты повторяешься, детка! Я же уже сказал тебе – нам всем тут до лампочки, с кем Рейди Торн живет, спит, гуляет и так далее. Абсолютно до лампочки!
-А что это ты занервничал, а? И скажи-ка мне, ты когда в последний раз трахал кого-нибудь? Ты же голоден был, как вонючий зэк, как матрос с кругосветного судна, как… я не знаю, кто! И это человек, женатый на такой красотке!
-Ты забываешь, Саманта, что речь идет о беременности моей жены и…
-Ха-ха-ха! – нарочито громко воскликнула Саманта. – Мне вот только не заливай! Беременность, как же! Я сама рожать не могу, но моя сестра произвела на свет троих, и я прекрасно разбираюсь в этой «кухне». Когда ребенок желанен, когда в семье любовь-морковь, женщина ни за что не станет пить так, как сегодня залилась Лиза! Она беречься будет, она всем мозги промоет с тем, что ей можно есть, а что нельзя. Особенно, если беременность первая! Так что, не прокатит твоя… ваша дурацкая ложь… Чего вздрогнул, а? Может, я еще в чем-то обманута оказалась? Хотя, чего бы вам меня обманывать, городить одну чепуху на другую?! Правда в том, что жена выставляет мужа на улицу погулять, заявив о больной голове, а ее любящий муж в это время выпускает пар со своей гостьей. Прекрасно!
-И впрямь, прекрасно, дорогая! – голос Торна заставил Филипа вздрогнуть, а Саманту побледнеть даже в лунном свете. – И что ты здесь делаешь в таком виде?