У нас сегодня вьюжит. На нашем поволжском метеорологическом перекрестке сошлись ветра влажной и теплой Атлантики и холодных степей Казахстана. С юга и с востока они рвутся на север, проверяя на прочность линию обороны Северного Ледовитого Океана. Уже в ближайшие часы он соберет в кулак свои атмосферные фронты и перейдет в контрнаступление. Наша несчастная лесостепь окажется во власти безжалостных крещенских морозов. Ну, а пока люди бредут по еле протоптанным на месте широких тротуаров тропинкам, и чем только можно пытаются закрыть глаза и лица от безжалостной и всепроникающей кавалерии несущихся льдинок.
В клиентском зале отделения «Почты России» разлили безнадегу и смирение. Сидящая за стойкой миловидная девушка уже с полчаса пытается принять у старенькой бабушки оплату за «коммуналку». На последнем этапе, после ввода всех миллионов и миллиардов цифр различных счетов и идентификаторов, система вновь «виснет» и программа начинает перезагружаться. По лицу девушки-оператора явно видно, что в этот момент, длиннющие гвозди пыточного стула (на котором она без сомнения сидит за какой-то ей самой неведомый грех) входят в тело еще минимум на сантиметр глубже. Очередь человек в десять синхронно вздыхает и начинает с удвоенной энергией рассматривать уже наизусть знакомые плакаты с дополнительными услугами, к почте не имеющими никакого отношения. Я не исключение. С ближайшего плаката с удивлением узнаю, что теперь почта еще и ОСАГО оформляет. Попробовать, что ли?.. Нет! Это будет слишком экзотический способ самоубийства. Номинация на «премию Дарвина» сегодня в мои планы не входит.
Я смиренно жду. Через час, наконец, получаю свою бандероль. Открыть? Нет! Ни в коем случае! Иначе, липкое уныние почтового чистилища осядет на содержимом и его будет уже не отмыть. А содержимое слишком тонко и важно для меня, чтобы позволить себе нетерпение. Потому, сквозь вьюгу и переметы на дорогах, пробираюсь до своего маленького, наполовину заметенного снегом, дома, с разгону влетаю в сплошной сугроб на месте еще только утром идеально вычищенной парковки, и пробившись сквозь снежную целину, вваливаюсь в дверь.
Раздеваюсь. Мою руки. Прохожу в кабинет и сажусь к письменному столу. Черт! Где же этот канцелярский нож?! Ах, вот он! Не торопимся… Вот! Она! Книга! Найденная у одного из питерских букинистов и пролетевшая ко мне через половину страны.
Воспоминания замечательного ученого, историка, востоковеда Т.А. Шумовского интересны сами по себе. Но, для меня они имеют особое значение. Там, среди прочего рассказывается о семье моего прадеда – замечательного доктора, Владимира Павловича Сазонова. К своему стыду, я о нем почти ничего не знаю.
Ну, что-ж, Владимир Павлович – будем знакомиться?! Ваш правнук, …