Быстро стемнело. На Украине всегда быстро темнеет. «Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне дна». Стало прохладнее. Лошади угомонились. Сосунки легли возле матерей, наслаждались последними каплями молока.
Ночь тиха.
Тихо. Только цикады продолжают свой скрипичный концерт. О чем звенят – понять не очень просто. Порой мне кажется, что про меня, лошадей, о чем-то сокровенном, про ночь, исполненную красоты. Прохлада стала забираться в рукава курточки, щекоча спину. Я поежилась, натянула на себя старую шубу. «Замерзла? - спросил дед, подбросил в костер ветки. – Ложись ближе к костру».
Полкан, наша собака, словно слова были обращены к нему, залез ко мне под шубу. Лизнул в щеку. Обняв пса, я согрелась и уснула. Проснулась от лая собаки и ржания лошадей. Ругался дед.
Я оглянулась, кругом было очень светло. На небе правила балом луна. На траве сияли капельки росы, как золотые горошинки, выпавшие из мешка, с которого отпала заштопанная бабушкой заплатка. Переливаясь от света, луна, словно Афродита, вышедшая из воды, как пену сбрасывала с себя лохмотья туч.
- Что случилось, деда? – спросила я
- Да волки на луну воют, а Полкан им подпевает. Табун разбудили. Спи, доню, спи, – дед закурил трубку с самосадом.
- Деда, а почему волки на луну воют?
Дед выпустил кольцо дыма: «Хочешь, расскажу?» Я натянула шубейку на плечи, обхватив колени, кивнула головой: «Да, будь ласка».
И вот что мне дед рассказал …
- Давно это было. Жили на небе луна и лунный Волк. Волк был красавцем, весь переливался лунным светом. Луна и Волк бегали наперегонки по млечному пути. Играли со звездами в лапту. Катались на тучах. Волк собирал звезды, а луна складывала из них чудесную мозаику, или плела венок и надевала на голову Волка. А когда шел звездный дождь, они накрывались тучами и мечтали, мечтали…
Однажды лежа на туче, Луна посмотрела вниз на Землю. Там, среди лугов и полей, росли необыкновенные цветы. Волк приносил ей цветы из звездной пыли, которые переливались разноцветными огоньками. Но они не пахли, так как земные. Когда ветер доносил запах с земли, то сладкая истома будоражила душу Луны. «Волк, скажи, ты любишь меня?!» Волк играл со звездами. Вскочил. «Конечно!» - и обнял Луну.
- А можешь мне достать цветок с земли, хотя бы один?
- Но этого делать нельзя! Боги накажут за это. В голосе Волка появилась тревога, он стал заикаться. – Я перестану быть лунным волком. Шерсть станет серой, появятся клыки, я не смогу говорить и летать!
- Но ведь никто не узнает! – продолжала Луна. – Я буду освещать тебе путь, протяну лунную дорожку, и ты забежишь обратно.
- А если наступит утро? – дрожащим голосом прошептал Волк. – И солнце растопит твои лучи.
- а разве любовь можно растопить? – спросила Луна, и с какой-то усмешкой взглянула на возлюбленного. – Или я не права?
Волк задумался. Он любил Луну. Очень сильно любил. Ради нее был готов на все. Разбежавшись, Волк прыгнул на землю. Луна осветила ему путь. Но он никак не мог найти тот самый цветок. С неба они все казались одинаковыми, а тут такое разнообразие, такой запах, что подкатывались лапы.
- Быстрее, солнце уже просыпается!
Верхушки деревьев стали краснеть, будто кто-то их намазал малиновым вареньем. Волк почувствовал, как наливаются тяжестью лапы, из лунного цвета шерсть стала серой. Он взглянул на луну: «Любимая!» Но вместо этого только протяжное: «У-ау-уауууу!» Луна посмотрела на него с пренебрежением, а потом сказала: «Прощай, разные мы с тобой, я на небе, а ты на земле». И, помахав тучей, улеглась за теплый горизонт.
Волк из последних сил хватался за темную полоску ночи. Обессилевший, он упал в траву. Солнце, достав палитру, уже окрасило деревья, травы, дома в красно – огненный цвет. Только шерсть волка темнее и темнее. Нет краски у Солнца для Волка.
И теперь каждую ночь Волк зовет Луну: « У-ау-а-ууу».
Дед замолчал, взяв уголек из костра, закурил трубку.
- А как же луна? Она же предала волка, - спросила я.
- А что луна. Одна- одинешенька, бродит по небу. Иногда освещает светом Землю. Но поздно. Мосты сожжены, обратной дороги нет. Волк воет, луна улыбается.
- Жалко мне ее, - вдруг сказала я. – Волк же поменял шкуру, но не душу.
Я взглянула на луну. Мне показалось, что из ее больших глаз выкатилась слеза и оросила цветок у моих ног.