Постоялый двор пани Гаси
Зал постоялого двора в этот вечер опять был полон паломников. На столах стояла всякая снедь от супов, которые с аппетитом хлебали замерзшие гости, до блюд, наполненных только что выпеченными рацухами и бейглами. Сдоба пахла одурманивающе, а суп, сдобренный перцем и чесноком, не только грел нутро, но вызывал зверский аппетит. Паломники, путники и просто жители Польши, что не успевали к очагу родного дома, знали, что здесь их накормят, дадут отдохнуть и погреться.
Тайный гость, что вернулся уже затемно, сидел в углу за камином. Стол, за которым помещались только два человека, не пользовался особой популярностью. Обычно компания из четырех, а то из шести человек, сидела за едой. Когда пани Гася сама поднесла гостю ужин, он сделал жест рукой, пригласив её сесть.
Утром, когда солнце ярко светило в небе и морозный пар, который отфыркивали лашади, клубился у телег и крытых саней, тайный гость покинул эти места. Пани Гася не вышла посмотреть, как его лошадь, отдохнувшая и накорменная, пустилась с места крупной рысью. Хозяйка постоялого двора думала о том, что ей сказал вчера этот человек и как дальше ей жить с этими знаниями. Однако она понимала, что теперь её жизнь поменялась, и она стала одной из тех, кто служит Богу не на словах, не в подношениях и прославлениях в костелах в её родной Святой Липке, а в делах, настоящих, человеческих делах.
1875 г. Польша. Уже не один десяток лет пронесся в этих краях, а слава о вкусной еде пани Гаси давно разнеслась по Польше, да и её постоялый двор так и стоит у этого великого и загадочного храма Святой Липки. Уже сыновья её сыновей заправляют делами в знаменитом на вся Польшу постоялом дворе пани Гаси. Разрослось хозяйство братьев: конюшни, фермы с птицей, свинарники, площади с садом и огородами- всё это держали в своих руках сыновья Леха и Сташека. Коптильни и сыроварни тоже не оставались без загрузки. Леха давно нет в живых, а вот Сташек ещё ходит по угодьям, присматривает своим хозяйским взглядом за всей этой империей, как шутя они с братом прозвали свой тяжкий труд.
Была ранняя весна, горячее время на полях и в саду, да и паломники в Липку стали приезжать целыми караванами. Трудились все: сыновья, снохи, их дети и даже внучата, которые держали уже в руках ведро и лопату.
Сташек же что-то занемог, ведь и лет уже много-девятый десяток пошел с прошедшего Рождества. Он сидел в своем широком кресле у окна и держал в руках глиняную кружку с горячим компотом. Который день его морозило и кости ног крутило так, что не помогала даже стопка Бехеровки, которую ему привозил паломник из Карловых Вар. После растирок для ног, которыми его мучала жена Бася, рюмка этого напитка давалась ему в качестве награды за терпение. Бехеровка считалась лекарством, так как продавал её в аптеке сын известного Йоганна Бехера, поэтому Сташек был рад этому десерту. Он еще раз поднял кружку и допил свой напиток. Кружка еще грела ладони и Стах вспомнил, как сам сделал эту кружку на станке.
Как-то поздней осенью в самую распутицу, когда хороший хозяин собаку не выгнал бы на улицу, постучали в дверь его дома. Стах открыл дверь и выглянул на улицу. На ступеньках крыльца лежал мужчина. Стах кликнул работника и вдвоем они внесли его в коридор. Почувствовав тепло, человек открыл глаза. Как оказалось, это был гончар из Моравии, что в поисках работы шёл в Польшу. Чеслав, так звали его, был хорошим гончаром, но неурожай, голод и какая-то неизвестная болезнь, выкосили всю его семью и пошёл он по белу свету куда глаза глядят.
Чеслав наладил у братьев гончарное дело и стал мастерить посуду, благо подходящую глину он нашел недалеко от Ресселя. Вот тогда-то Сташек однажды и сел за круг, чтобы сделать свою первую кружку. А кружка получилась на удивление –ровная, широкая и с удобной ручкой. Правда глины Стах не пожалел и стенки кружки оказались толстыми. Но зато горячее питьё в ней долго не остывало, а холодное в жару радовало своей прохладой. С обоих сторон кружки были расположены абсолютно одинаковых два овальных камня. Сташек почти утопил их в глине и только середина, размером со злотый была отчетливо видна. Чеслав потом помог ему доработать кружку, а она стала для Стаха талисманом на долгие годы. Заметил он, что питье из этой кружки, чем бы она не наполнялась, придавала ему силы. Вот и сейчас вроде полегче стало Стаху и кости не так болят, как утром, да и руки просят взять лопату и идти в сад, чтобы окопать кусты смородины.
Да, Господь его отметил, родился он в канун Рождества и родимое пятно на плече, как два крыла голубки, тому подтверждение. Помнит он и тот день, когда возил с утра торф на свой огород с того места, где когда-то было болото и как потом за ночь оно высохло. Местные боялись тревожить эти места, а Сташек знал, что земля с болота дает урожай богатый и не считался со слухами. Да и мать его поддержала, сказала, что не будет греха, ведь кормят они людей божьих, тех, кто приезжает повидать святой костел. А еще он ездил за древесной золой в тот лес, что сгорел после «небесных посланцев». Ему отец и мать рассказывали о тех давних событиях, когда следом за вдруг высохшим болотом, сгорел и лес.
В то далекое утро он возился на грядках с капустой и огурцами, перетертый торф размешивал с землей и удобрял почву для посадок. Зачерпнув ведро торфа, он стал разминать его, когда под пальцами почувствовал твердый кусок. Чертыхнувшись на ленивых работников, Стах стал разминать его, но кусок не поддавался, а просто выскользнул из рук, сверкнув на солнце медовым цветом. Наклонившись, Сташек взял в руку камень и увидел, что он идеальной овальной формы и абсолютно прозрачен. Что это янтарь, он понял сразу, но кто мог сделать его таким ровным по форме, что был он похож на яйцо но плоское. Стах выставил руку с янтарем на солнце и глянул на свет. Яркая вспышка ударила в глаза и, он зажмурился, ослепленный внезапно. Зажав камень в руке, Стах открыл глаза и понял, что все видит, как прежде. Сотворив крестное знамение, он положил камень в тряпочку рядом с остатками хлеба для перекуса и решил отложить разговор с матерью до вечера.
«Зеленые святки» этот год выпали рано, да и сама Пасха пришла чуть ли не в морозы, которые здесь в Вармии иногда приходили и в конце апреля. Стах торопился доделать большой парник, который решил обновить, чтобы был длиннее прежнего. Овощей требовалось много, паломники в дни пребывания в Липке старались держать пост и ели только картошку, репу, тыкву, помидоры и огурцы. Каши и запеканки без устали вынимались из печи, так что запасы на следующий год требовалось увеличить.
Стах высыпал последнее ведро с золой, той самой, что возил сам из «погоревшего леса» и стал перекапывать её с удобренной землей. Вдруг лопата ерзнула о камешек, и он нагнулся посмотреть, что так скользнуло по лопате. Подняв камень вместе с золой, он увидел абсолютно ровный, овальный янтарь, такой же, что нашел на прошлой неделе в торфе. Глухо ударило сердце в груди, сбилось дыхание и холодные капли пота потекли по лицу. Стах даже не стал смотреть в этот камень на солнце, помня, какой свет ослепил его в прошлый раз.
-А ведь я так и не поговорил с матушкой в тот вечер,- вслух сам себе сказал он.
- Значит Господь не зря мне всё это дает. Теперь уж точно надо всё рассказать, иначе не миновать беды. Так вот они какие эти «небесные посланцы», о которых говорил мне когда-то отец. Только вот мне они зачем даны и куда теперь с ними идти. Ведь сочтут колдуном или еще хуже одержимым и опустят в замковый подвал, где сидела последняя ведьма.
Всё это тараторил под нос себе Стах, продолжая перекапывать землю с золой. Озноб прошёл по его спине и, быстро закончив работу, сложив корзины и лопату в сарае, мужчина пошел к дому.
Вечером, когда все были накормлены: и постояльцы, и лошади, и хозяйские работники, Стах поднялся к матери. Она жила отдельно от детей в другой половине разросшегося и перестроенного дома. Мать сидела в своем кресле, что когда-то смастерил ей паломник из Варшавы. Мужчина прожил на постоялом дворе у них почти месяц, говорил, что грех свой приехал отмолить. Вот тогда-то пани Гася и получила в подарок это удобное кресло.
Мать глянула на сына с немым вопросом в глазах, а он молча вытащил из кармана кацавейки тряпочку, развернул её и протянул ладонь. Пани Гася вскрикнула и побледнела. «Значит мама знает, что это»,- подумал Стах. Женщина показала рукой на стул и сын сел.
- Ты тоже понимаешь, что это Сташек? Она на секунду умолкла, а потом быстро-быстро начала говорить:
- Какое время назад у нас побывал гость из Рима. Думаю, что ты догадываешься, кто это был. Он тогда что-то всё искал: и в Святой Липке, и в замке, а перед отъездом мне сказал, что возможно через время мы найдем что-то необычное в этих местах. Слух о находке очень опасен для всех, надо держать в великой тайне то, что будет найдено, ибо от этого зависит жизнь не только того человека, нашедшего неизведанное, но всего мира. Да, сынок, мира, так он мне сказал. А еще он просил послать гонца в итальянский святой монастырь. Гонец должен будет сказать одно слово настоятелю и тотчас возвращаться назад. Этим словом является мое имя, сын.
Не в привычке было в семье пани Гаси расспрашивать о том, что не касалось дел и работы. Все знали это, от родных до работников постоялого двора, и, когда через день самый сильный и самый толковый из нанятых в деревне парень, миловидный Збышек, что возил дрова к пани Гаси, вдруг был снаряжен и куда-то направлен, все молча наблюдали за событиями. Однако, они заметили, что дали ему самого доброго коня, торбы, заполненные едой и провожала его сама пани Гася, перекрестив на дорогу…
http://proza.ru/2022/01/25/1093