Диалектика души

Часть 1. Ведьма.

Эпиграф:

«Пять условий одинокой птицы:
Первое: до высшей точки она долетает;
Второе: по компании она не страдает
даже таких птиц, как она;
Третье: клюв её направлен в небо;
Четвёртое: нет у неё окраски определённой;
Пятое: и поёт она очень тихо».

Сан Хуан де ля Крус
«Разговоры о свете и любви».


Лика разделась и юркнула под одеяло. Свернулась калачиком.  Она умела засыпать быстро. Вот и сейчас, закрыв глаза, девушка представила темный экран, на котором вскоре стали появляться отрывочные красочные образы. Один из них завладел сознанием Лики и унес ее в сказочный мир сновидений.

Снилась уютная комната, обставленная резной мебелью. Сквозь овальные окна струился яркий солнечный свет. Пол был устлан ковром с причудливым орнаментом. На лакированных полках старого серванта искрился хрусталь. Не было ни пылинки. Царила тишина.

Все предметы в комнате казались настолько реальными, что захотелось убедиться уж не явь ли это. Девушка потрогала массивный стол. Ощутила ворсистую поверхность ковра под ногами. Медленно поднялась к высокому потолку и повисла рядом с кованой люстрой. Мелькнула восторженная мысль: "Наяву не летают!"

Сердце зашлось от радости. Через секунду Лика оказалась возле окна, с нетерпением распахнула его и воспарила над улицей. Теплый ветер невидимой простынью обнимал тело.

Внизу бурлила жизнь. Встречными потоками спешили прохожие. Мчались, сигналя друг другу, автомобили. Витрины роскошных магазинов завлекали рекламой. Город казался знакомым и незнакомым одновременно. 
 
Лика опустилась на тротуар. Долго гуляла по улицам. Глазела по сторонам. Когда красный свет светофора не разрешал идти дальше, со смехом перелетала через дорогу прямо над крышами машин. Никто не обращал на девушку никакого внимания.

Лика стала проказничать. Сбивала шляпы с мужчин, роняла сумочки у женщин, выхватывала смартфоны из рук, погруженных в себя подростков. Все недоуменно оборачивались, но возмутительницу своего спокойствия не замечали.

- Я - невидимка! - от избытка чувств закричала Лика и взмыла в вверх, вертясь волчком. 

Набрав высоту, девушка огляделась. Увидела неподалеку обширный парк. Многовековые деревья окружали зелёную лужайку с прозрачным водоемом и дворцом из белого камня. Центральный фасад здания был украшен колоннами. Ко входу вели безграничные мраморные ступени.

Лика подлетела к дверям дворца, толкнула их. Они легко открылись, впуская посетительницу в огромный вестибюль, увешанный картинами мастеров живописи. Там были Айвазовский и Васнецов, Левитан и Ван Гог, да Винчи и Моне. Далее следовала скульптурная композиция, где среди прочих творений выделялись «Пьета» Микеланджело и «Вечная весна» Родена.

Экспозициям не было конца: выставка драгоценных камней, оружейная коллекция, старинные предметы религиозных культов. Лика переходила из одного помещения в другое, подолгу задерживаясь перед общепризнанными шедеврами.

Чувство опасности пришло неожиданно. Лика заметила, что каждая последующая комната, в которую она входила, становилась меньше предыдущей. Попробовала вернуться, но не смогла этого сделать: кто-то, прямо перед ее носом запирал двери. Обороты ключа в замке противным скрежетом отдавались в ушах. 

Грозно насупились зарешеченные окна. Начали сдвигаться стены. Лика полетела вперёд, надеясь вырваться из ловушки. Комнаты замелькали мимо нее в бешенном калейдоскопе, продолжая сужаться в размерах. Вскоре, чтобы продвинуться дальше, пришлось в буквальном смысле протискиваться меж щелей. Вдали мерцал манящий свет. Настал момент, когда пленница несколько раз безуспешно дернулась и поняла, что застряла. Приступ жуткой клаустрофобии разинул пасть, проглатывая остатки самообладания. Девушка дико завизжала и проснулась.
 
                ****

Практикой осознанных сновидений Лика занялась около года назад. К тому времени она закончила ветеринарный институт, устроилась работать в частную клинику, познакомилась с молодым человеком. С работой девушке повезло, а вот личная жизнь не задалась. Парень, бесшабашный качок, не интересовался ничем, кроме спортзала и развлечений. К своей пассии он относился, как к брендовой вещи. Шутка ли - высокая брюнетка с длинными вьющимися волосами и точеной фигурой! На вопрос подруг: "Что ты в нем нашла?" - девушка честно отвечала: "С ним весело".
 
Веселье закончилось, когда в ответ на намек перевести отношения в серьезное русло, бойфренд цинично отшутился и исчез. Заодно прихватил с собой всю накопленную ими обоими наличность на отпуск. Да разве в деньгах дело?! Лика никак не ожидала, что будет так переживать. Ушел сон, пропал аппетит, пожаловала депрессия. Но волновало не воровство и даже не предательство. Невыносимо было осознавать, что бросили именно ее - единственную и неповторимую красотку. Тяжёлый удар по самолюбию.

Основательно помучавшись, Лика стала искать причины почему несчастье произошло именно с ней. Ответ лучшей подруги: "Да он просто козел!" - страдалицу не устроил.  Прочитав всё, что можно по прикладной психологии, девушка увлеклась эзотерикой. Сама не заметила, как популярные авторы, чуть не довели ее до неврастении измышлениями, что корни человеческих проблем кроются, если не в подсознании, то в испорченной карме точно.

День за днём, Лика бубнила бредни позитивных самовнушений, выполняла магические обряды по рецептам раскрученных медиа-ведьм, расставляла мебель в квартире согласно фэн-шую. А итог один - мокрая от слез подушка и нестерпимая жалость к себе.

От переживаний отвлекала работа. Как недавнюю студентку Лику определили ассистентом к опытному хирургу - Алексею Михайловичу Кислову, для которого ветеринария была настоящей страстью. Коллеги в шутку называли его доктором Хаусом для животных. И не мудрено! Более лучшего врача найти было трудно. Кислов ничего не боялся. Любил экспериментировать. Брался за самые сложные операции. Помятый внешний вид и развязные манеры нисколько не смущали клиентов, которые выстраивались в очередь, чтобы попасть к этому эксцентричному Айболиту. Ему совали деньги и пакеты с подарками, к нему обращались за советом продвинутые ветеринары области, а начальство регулярно и со вздохом закрывало глаза на выходки, грозившие другим неминуемым увольнением. 

Выходок, меж тем, и вправду хватало. Кислов был наркоманом и временами себя не контролировал. Лика не раз наблюдала, как нажевавшись какой-то дряни, ее наставник закатывался беспричинным смехом во время терапевтического приема. Однажды, одна из привередливых клиенток, владелица попугая, попыталась сделать Кислову замечание. В ответ он обругал ее матом, выставил из кабинета и со словами: "Птичку свою заберите!"- вышвырнул попугая за дверь. Скандал случился ужасный, но, как это не странно, хамство осталось безнаказанным. 

Время, когда больных не было и коридоры клиники пустовали, Кислов называл медицинским штилем. В такие минуты он усаживался за стол и начинал читать. Читал много и обстоятельно. Как он это делает в одурманенном состоянии, для Лики оставалось загадкой. Впечатлял список штудируемых книг. Это были всевозможные ветеринарные и юридические справочники, профессиональные журналы, словари научных терминов. Беззвучно шевеля губами, Кислов что-то подчеркивал, оставлял заметки на полях, иногда громогласно возмущался: "Нет, ты только послушай, что за ахинею они тут несут!" Лика слушала, а на душе у неё скребли кошки.

К ассистентке Кислов относился фамильярно. Мог позволить себе фривольные шутки, мог наорать за нерасторопность. Потом как ни в чем ни бывало протягивал ей чашку с собственноручно приготовленным чаем, улыбался, сыпал комплиментами.

Однажды он заявился на работу с небольшим опозданием. Быстро переоделся, рявкнул любопытному клиенту: "Ждите!", повернулся к Лике. Та без настроения нарезала марлевые салфетки из бинтов.

- Ну! Рассказывай, что случилось?

- Всё нормально, - с деланным равнодушием ответила Лика.

- Было бы нормально не сидела б тут с кислой рожей.

- У меня не рожа!

- Рожа, и ещё какая. Косметикой пользоваться перестала. Глаза красные. Ревёшь по ночам, что ли?

Лика страдальчески скривила губы:

- Меня парень бросил...

Кислов ухмыльнулся:

- Фу-ты, ну-ты. Нашла из-за чего переживать.

Затем игриво добавил:

- Хочешь я буду твоим парнем?

- Ты? - Лика поперхнулась. - Не дай бог!

- Что тебя смущает? У меня фамилия Кислов, а у тебя рожа кислая. Идеальное сочетание!

- Я с наркоманами не вожусь.

- Врешь, - расхохотался Кислов, - водишься. Третий месяц со мной работаешь.

В дверь требовательно постучали. Кислов забарабанил пальцами по столу:

- Народу не терпится! Начинаем прием. А вечером - в клуб. Там ты мне всё и расскажешь. Ок? Входите!   

                ****

Молодежь бесновалась в танце. Грохотала музыка.  Лика кричала:

- Больно, понимаешь. Меня никто никогда не бросал. Я - бросала. А этот... Растоптал мои чувства и в душу нагадил. 

Лика отхлебнула вина и уставилась на Кислова. Небритая физиономия последнего ничего не выражала. Он ритмично качал головой в такт музыке, пускал дым в потолок, распространяя вокруг себя неприятный казеиновый запах анаши.

- Ты вообще слушаешь меня или просто балдеешь? - завелась Лика и стукнула бокалом по барной стойке. - На хер я вообще с тобой пошла?

Кислов улыбнулся:

- Чтобы выговориться.

- Что?

- Я говорю, ты пошла со мной, чтобы выговориться.

- Да пошел ты, - девушка встала, собираясь уйти.

Кислов схватил ее за руку:

- Не психуй, нормально всё. Просто в такой ситуации мне лучше помалкивать.

- Это почему?

- Потому что, всё, что я скажу покажется тебе обидной банальщиной.
 
- А ты попробуй.

Кислов смял сигарету в пепельнице:

- Хорошо. Ты - красивая девчонка. Все тебе угождают. Ты к этому привыкла. Нашла себе веселого барбоса и думала, что он всегда будет возле ноги. Но случилось по-другому. Барбос исчез, и даже хвостом не вильнул. А вот заднюю лапу перед уходом поднял. Поэтому ты бесишься. 

Лика надула губы:

- Что же мне теперь делать?

- Работать побольше. Это помогает.

- А дома? Знаешь, как дома тошно? И видеть никого не хочется.

- Займись, чем-нибудь.

- Чем?

- Почаще убирайся.

- Всё блестит.

- Выбрось вещи и подарки бывшего.
 
- Уже. Вещи сожгла, пепел развеяла.

- А подарки?

Лика горько усмехнулась:

- Представляешь, этот Барбос ничего мне не дарил.

- А ты ему?

- Я ему себя дарила. Разве недостаточно?
 
Кислов хмыкнул:

- Вы друг друга стоили.

Лика неожиданно согласилась:

- Наверное... Я в "Диагностике кармы" прочитала: мы получаем то, что отдаем. Я брала. Он брал. Симбиоз двух эгоистов. - у девушки потекли слезы. - Так плохо, Лёш...

- Ну всё, успокойся. Хватит на сегодня самоистязаний. Пойдем потанцуем.
 
- Я не хочу танцевать.

- Тогда косячок? Обезболит.

- Кислов!

- Что?

- Лучше посоветуй, чем заняться без твоих обезболивающих.

- Ну, - Кислов в раздумьях закатил глаза, - чем-нибудь необычным.

- Например?

- Например, осознанными сновидениями. Я раньше пробовал, не пошло. Может у тебя получится.
 
- Ересь какая-то?

- Напротив, занятная штука. Позволяет во сне действовать, как наяву. Там регулярная практика нужна. Мне не по кайфу, а тебе сейчас самое то. Переключишься на абстрактное, станет легче.

- Что такое "абстрактное"?

Кислов загадочно улыбнулся. Взял у бармена ручку и листок бумаги. Написал названия книг.

- Вот, возьми. Будет желание, почитаешь. Там и узнаешь, что такое "абстрактное".

                ****

Первым в списке был Карлос Кастанеда, знаменитый американский писатель. Он называл себя учеником мага из индейского племени Яки и повествовал о многолетнем постижении древней толтекской традиции.

Лика завела толстую тетрадь, куда аккуратно заносила самые интересные мысли автора. Взгляды Кастанеды завораживали. Он описывал мир, как непостижимую совокупность энергетических полей, свободно текущих во вселенной. Люди с детства приучены воспринимать реальность вещественной, но оказывается можно научиться видеть энергию непосредственно, накапливать ее и использовать для совершения самых настоящих чудес. Всё, что нужно, это начать заниматься «неделанием». Так Кастанеда называл комплекс упражнений, расширяющих сознание.

Лика с большим энтузиазмом приступила к занятиям. Она часами созерцала предметы, работала с воспоминаниями, училась останавливать внутренний диалог. Труднее всего было очнуться во сне и посмотреть на собственные руки. Сны каждый раз затягивали девушку в сюжетную воронку, не давая ей вспомнить о намеченной цели.

Прогресс застопорился. Лика нервничала. Чтобы успокоиться, стала искать решение проблемы у других авторов. Попыталась поговорить с Кисловым, но тот понес какую-то полупьяную околесицу, и так увлекся, что даже не заметил, как расстроенная девушка вышла из кабинета.

Ответ нашелся в интернете. Продвинутые сновидцы советовали начинающим рисовать карту собственных снов. Предполагалось, что рано или поздно ученик обязательно окажется в знакомом месте и осознается.

Лика достала большой ватман и схематично зарисовала места, которые ей снились ранее: город в окружении скал, смешанный лес с реликтовыми деревьями, огромное озеро с окаймляющей его железной дорогой. После каждой ночи карта пополнялась новыми эскизами и, где-то через месяц-два, стала представлять из себя подробный план девичьих грез.

                ****

Лика вышла на площадь. Вдохнула теплый воздух. Огляделась вокруг.
 
Солнечные лучи золотили разноцветные купола собора Василия Блаженного. Справа возвышалась коричневая глыба Мавзолея. Сразу за ним - Спасская башня Кремля.
По брусчатке сновали одетые по-летнему люди. Лика безошибочно выделяла редких москвичей из толпы туристов. Первые, безучастные ко всему, куда-то спешили, вторые - слонялись неторопливо, смотрели на всё с интересом, фотографировались. Лика была туристкой.

Экскурсовод, строгая блондинка в деловом костюме, металлическим голосом тарабанила заученный текст. Головы внимательных слушателей синхронно вертелись в такт ее рассказу и жестикуляции. Лика оторвалась от туристической группы и направилась к памятнику Минину и Пожарскому. Шла медленно, наслаждаясь моментом. Когда живёшь в другом городе, не каждый день посещаешь столицу, а уж Красную площадь в особенности!

Стоп! Лика споткнулась и застыла на месте. В голове пронеслись лихорадочные мысли: "Я же в Самаре! Мне утром на работу. Какая Москва? Как я сюда попала?" И тут ее осенило: "Это сон!.. Я сплю!"

- Я сплю! - уже вслух повторила Лика, удивлённо озираясь. В поле ее зрения попали высокие ели вдоль зубчатых стен и крашенные столбики ограждения. Всё было реальным вплоть до мельчайших деталей. 

Бой курантов заставил девушку вздрогнуть. Она уставилась на башенные часы, как будто видела их первый раз в жизни. Внезапно четкость восприятия стала искажаться. По циферблату побежала рябь, стрелки заструились ручейками. Лика вспомнила слова Кастанеды о том, что во сне нельзя пристально смотреть на вещи, они начнут расплываться. Чтобы сохранить контроль поглядывать нужно украдкой, поочередно переводя взор от объекта на собственные руки и обратно. Лика так и сделала. Руки для удобства подняла прямо перед собой, время от времени стреляя глазами сквозь растопыренные пальцы. Сон стабилизировался.

- Странная ты, дочка, - услышала Лика женский голос и, повернувшись, увидела рядом с собой старуху в широкополой ковбойской шляпе и потертой джинсе. Она опиралась на трость с набалдашником из слоновой кости. На пальцах блестели перстни. Губы, тронутые сеткой морщин, были растянуты в приветливой улыбке:

- Первый раз во сне?

- Первый. Боюсь проснуться, - пролепетала Лика. - А Вы тоже спите?

- Нет, - старуха засмеялась, - я путешествую по чужим снам.

- Как Вас зовут?

- Никак. Я - сущность. Сгусток чужеродной для вашего мира энергии.

- Вы не похожи на москвичку.

- Ты видишь меня, как экстравагантную бабулю, но, поверь, я могу принимать разные обличья. Смотри.

Старуха трансформировалась в молодую фею в белоснежном платье. Прежней осталась только трость.

- Так лучше? - спросила Фея мелодичным голосом.

- Гораздо, - изумленно прошептала Лика, и забыв обо всем, опустила руки.

Фея хотела что-то сказать, но вместо этого осеклась и протянула:

- О-о-о, теряешь силы, девочка. Рано тебя ещё чудесами баловать. Быстро дай мне руку! Быстро, а то проснешься!

Мир вокруг начал трескаться, как лёд под ногами. Лика почувствовала неимоверную усталость. Повинуясь властному тону Феи, подала ей свою ладонь. Та с неожиданной силой схватила девушку и утянула вверх, в небесную синь над площадью.

- Ты ещё слаба, девочка! - хихикала Фея, поднимаясь в небо, - старайся меньше болтать во сне. Во всяком случае пока. Делай свое дело, ни на кого не обращай внимания. Наберёшься сил, а там наверстаешь упущенное. Наговоришься, нахулиганишься и всё такое. Может вообще в астрал переселишься. А что? - Фея подмигнула. - Не ты первая. Многие здесь остались.

Усталость исчезла. Тело девушки наполняла необычайная лёгкость. С кристальной ясностью работало сознание.

- Нравятся ощущения? - весело спросила Фея. - Это моя сила. Мне не жалко, пользуйся! Только не всем доверяй. Астральный мир полон разными существами. Я вот, например, донор. Но могут встретиться и вампиры. Сегодня тебе повезло. Ты встретила меня!

- Вампиры? - Лика закричала от возбуждения.

- Они, родимые. Доноры дают энергию. Вампиры забирают.

- Как же они это делают?

- Пугают тебя. Когда ты напугана, ты становишься уязвимой. Запомни это и никогда ничего не бойся во сне: ни сущностей, ни безвыходных ситуаций. Контроль здесь вообще самое главное.

- Спасибо Вам! - искренне поблагодарила Лика.

- Да было бы за что, - отшутилась Фея.

С высоты птичьего полета Красная площадь выглядела особенно красивой. Люди казались муравьями, а машины - игрушечными. Вдали серебристой зыбью сияла Москва-река.

Вопросы посыпались из Лики, как мелочь из игрового автомата:

-  Неужели мы летим? Вы, наверное, баба Яга? Где Ваша ступа?

- Это осознанное сновидение, девочка, а не сказка. Здесь, чтобы летать ступа не нужна. И потом, - Фея состряпала умильную рожицу, - много ли ты видала сказочных персонажей, которые умничают так же, как и я?

- Вообще не видала! - звонко расхохоталась Лика.

- Вот то-то и оно. Научить тебя летать?

- Да! Пожалуйста!

- Это не сложно. Нужно просто вознамериться. Попробуй. Сейчас я отпущу твою руку.
 
Фея отдалилась от девушки, которая осталась висеть там, где ее оставили. Страха не было. Потянувшись вперёд, Лика медленно подлетела к своей наставнице и воскликнула:

- Действительно просто! А как летать быстрее?

Наставница улыбнулась:

- Входишь во вкус. Для скорости двигайся ногами вперёд, как будто сидишь за штурвалом самолёта.

- Так необычно!

- Во сне много необычного.

Над Москвой начали собираться тучи. Постепенно поднялся ветер. Лицо Феи приняло суровое выражение.

- Время нашего общения заканчивается, - сказала она повелительным тоном. - Сейчас гроза выкинет тебя из сна. Если захочешь увидеться ещё раз, просто вспомни обо мне, когда окажешься в сновидении. Будь сильной, девочка!

Фея растворилась в воздухе. На том месте, где она только что была, зигзагом сверкнула молния. Следом пришли раскаты грома. Непроницаемой стеной хлынул дождь. Ветер рвал волосы девушки, превращая их в спутанные, мокрые космы. Восторг в душе нарастал одновременно с буйством стихии. В какой-то момент Лика перестала сдерживать эмоции, выгнулась дугой, раскинула руки, и очнулась в своей постели.

                ****

Встреча с Феей изменила жизнь Лики. Девушка начала сновидеть и стремилась делать это как можно чаще. С нетерпением ожидала она окончания рабочего дня, чтобы поскорее прийти домой и уснуть с наступлением ночи. Потом научилась засыпать прямо на работе в обеденный перерыв. Кислов, конечно, ерничал, но особо не мешал. Лишь деликатно покашливал по окончании обеда, чтобы разбудить спящую красавицу.

- Меня скоро за туберкулезника примут, - ворчал он. - В следующий раз будить буду поцелуем.

- Только попробуй, - сонно улыбалась Лика, - я стану ведьмой и превращу тебя в гея-трезвенника.

- Свят, свят, - крестился Кислов.

Между тем магические силы у Лики возрастали. Она научилась по желанию попадать в осознанные сновидения и подолгу удерживать контроль над ними. Освободившуюся энергию тратила на исследование астрального мира, экспериментировала, много летала. Произошли изменения и в реальности. Однажды, собираясь на работу, Лика как обычно подошла к зеркалу, чтобы наложить макияж и вдруг сообразила, что замечательно выглядит без коррекции. Скинув платье, придирчиво себя оглядела. Красотка, да и только! Несмотря на то, что все свое свободное время она проводила во сне, фигура оставалась стройной, кожа гладкой, а лицо словно светилось изнутри.

Лика открыла ящик комода, нашла в альбоме фотографию бывшего парня, которую, к великому стыду, так и не смогла выбросить. Посмотрела на изображение. Былых переживаний не было. Боль ушла. Девушка разорвала снимок и смыла клочки в унитаз. Она чувствовала себя свободной.

                ****

- Это называется лабиринтом, - сказал Кислов, выслушав рассказ Лики о жутком приступе клаустрофобии в последнем сне. - Я читал об этом. Где - не помню. Кажется, в интернете.

- Что-то ещё вычитал? - нетерпеливо спросила Лика.

- Ну, вычитал, что сокращённо лабиринты называют ЛАБами. В них попадают твои коллеги по царству грез. А почему и как не знаю. Особо не интересовался. И вообще, - Кислов неожиданно взбеленился, - Кто из нас сновидящий? Залезь в сеть. Собери информацию. Проанализируй, в конце концов.

Лика так и сделала. На форуме хакеров сновидений девушка узнала, что лабиринты - это своеобразные ловушки бессознательного, которые активируются фобиями сновидца и отнимают много энергии. Преодолеть их очень трудно, но, в принципе, возможно. Способов было несколько. Кто-то советовал выходить тем же путем, которым вошёл, но с оговоркой, что срабатывает этот вариант, только в простейших ЛАБах. Кто-то предлагал абстрагироваться и посмотреть на ситуацию со стороны, а ещё лучше слиться с лабиринтом воедино, чтобы увидеть изнутри всю систему и, таким образом, найти выход.

Лика колебалась. Снова оказаться в ЛАБе не хотелось. Девушка начала вспоминать, как застряла во сне и вдруг почувствовала приближение самой настоящей паники. По телу побежали мурашки, зазвенело в ушах, на лбу выступили капельки пота. Стараясь успокоиться, Лика начала медленно и глубоко дышать. Приступ прошел, но отголоски тревоги остались.

Не зная, что предпринять, девушка решила некоторое время не заходить во сне ни в какие дома, а просто летать. Но в первом же сновидении наслаждение от полета было испорчено: непонятно каким образом Лика запуталась в проводах линии электропередач, на нее с карканьем напали вороны. Девушка заставила себя проснуться и обнаружила на руках кровоподтёки и ссадины. Становилось не до шуток. Она сбивчиво описала свою проблему на форуме, оставила номер телефона, попросила о помощи. В душе творилось черт знает что: отчаяние чередовалось гневом, гнев - страхом, а страх - злостью на саму себя. Что делать дальше девушка не представляла.

Телефон зазвонил ближе к вечеру. Незнакомый мужской голос представился Андреем Солоповым, предложил увидеться через два часа в парке им. Гагарина. К месту встречи Лика пришла заранее. Нужно было утихомирить эмоции. Она покаталась на колесе обозрения, съела мороженое, затем долго любовалась беззаботной детворой, плавающей на водных катамаранах по каналу.

- Лика, - окликнули ее.

Девушка обернулась. Перед ней стоял высокий, статный парень лет 30-ти, одетый в белый льняной костюм. Забавно было наблюдать как озабоченное выражение на его лице сменяется искренним восхищением. Лика невольно улыбнулась и грациозно протянула руку:

- Здравствуйте, Андрей!

Парень смущённо поздоровался. Они прошли по центральной аллее и присели на лавочке возле небольшой скульптуры "Велосипед моего детства".

- Давно занимаетесь ОСами? - спросил Андрей, начиная разговор.

- Больше года, - ответила Лика.

Парень был всё ещё сконфужен. Глаза держал долу, стесняясь смотреть на девушку, так поразившую его своей красотой.

- Легко давалось?

- Я бы не сказала. Вначале вообще ничего не получалось, потом стало получаться очень хорошо. А сейчас - вот, - Лика подняла рукава блузки, показывая синяки. - Вороны поклевали сегодня ночью... У меня такое чувство, что ЛАБы меня доконают. Сейчас гематомы от птичьих укусов во сне. А что будет после?

- После может быть только хуже, - согласился парень и нахмурился. - У меня жена прошла тем же путем. Стала продвинутой сновидящей. Накопила много энергии. Представляете, - глаза Андрея заблестели, - она могла сушить в руках мокрые вещи и нагревать железные предметы. И толи ещё могло быть! А потом.., - он запнулся.

- Что потом? - встревожилась Лика.

- Она, также, как и Вы начала попадать в лабиринты. Пыталась решить эту проблему самостоятельно, но, однажды, просто не проснулась.
 
- Как это... не проснулась?

- Впала в кому. Сейчас в больнице. Уже больше месяца. Врачи разводят руками. Говорят, дышит самостоятельно и слава богу.

Лика ошарашенно смотрела на парня. Она сама не заметила, как перешла на "ты":

- Ты пытался, как-то помочь ей?

- Я не сновидящий. Что я могу? Также, как и Вы лазил по форумам, но ничего и никого толкового не нашел. Зато наткнулся на Ваше сообщение. - Андрей замолчал. Было заметно, что он собирается духом. - Я здесь, чтобы предостеречь Вас, Лика. Не ходите Вы больше в эти ОСы. А если случайно попадёте, тут же прерывайте осознанность. Это страшная штука. Подумайте о родственниках и любимых людях. Уверен, им будет больно увидеть Вас овощем, - он замялся и с видимым усилием вымолвил, - каким сейчас стала моя жена.

Лика не знала, что ответить. Она рассчитывала на какой-нибудь дельный совет, который поможет ей выпутаться из сложившейся ситуации, но никак не ожидала, что ее будут уговаривать всё бросить. И это сейчас, когда она так многому научилась! Да, она дико боится и не знает, что делать. Да, возможно, ей придется пройти по лезвию бритвы, чтобы не повторить судьбу близкого Андрею человека. Но она не желала отказываться от своих достижений даже из-за серьезных препятствий. Ее намерение вовсю противилось этому. И оглядываться было не на кого. Родители давно умерли. Родной брат жил в другом городе и ее жизнью не интересовался. А любимый человек ее бросил.

Лика посмотрела на Андрея и с горькой усмешкой произнесла:

- Нет. Пойду до конца. Либо найду выход, либо...

Не закончив фразу, она встала со скамейки и пошла прочь. Через несколько десятков шагов обернулась и крикнула:

- А Вы держитесь, Андрей!

Парень тоскливо смотрел ей вслед.

                ****

Лика вошла в сон и тут же осозналась. Она обнаружила себя в длинном коридоре одноэтажного барака, напоминающего по стилю дореволюционную постройку. Пол был устлан старым линолеумом, местами махрился дырами. Обшарпанные стены выделяли желтые испарения, которые распространялись по всему зданию ядовитым туманом.
 
Лика закашлялась, закрыла лицо носовым платком, после чего зашла в ближайший кабинет, тускло освящённый керосиновой лампой. Девушка села на скрипучую табуретку, положила руки на стол, с любопытством осмотрелась. В сумраке увидела лишь очертания металлического шкафа с выдвижными ящиками, вешалку с одиноко висящим на ней белым халатом, сморщенный кактус на подоконнике.  На столе перед сновидящей, лежал чистый лист бумаги и остро отточенный карандаш. Повинуясь, неизвестно откуда взявшемуся желанию, Лика написала: "Где я?". В ответ появилось предложение, выведенное невидимкой каллиграфическим почерком: "Последн;е пристанище для заблудшихъ и умалишённыхъ". Лика с интересом разглядывала характерную вязь исторической кириллицы.

- Кто ты? - написала девушка.

- Твой помощник, - лаконично отобразила бумага и в считанные мгновения истлела.
 
Лика была озадачена. Она вышла из кабинета и осторожно двинулась по коридору. Здесь было пять палат, обойти которые стоило неимоверных усилий. Разум затуманивали испарения. Опираясь на стены, Лика медленно переставляла ноги, которые становились то невероятно тяжелыми, то совсем невесомыми. Зрение плыло. Чтобы сохранить контроль приходилось часто смотреть на руки.

Первые три палаты оказались пустыми. Четвертая была доверху забита всяким хламом. В пятой, большой как казарма, двумя рядами стояли кровати, на которых неподвижно лежали худые люди, с серой кожей и стеклянными, как у наркоманов, глазами. Лика насчитала десять человек. Тронула некоторых за плечо. Они были живы, но на прикосновения не реагировали.

Девушка стала читать имена на прикроватных табличках. Дмитрий Щербаков, Нина Ковалева, Дэн Мартинс, Яна Солопова... "Фамилия Андрея тоже Солопов", вяло подумала Лика и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Голова закружилась. Возникло непреодолимое желание прилечь на свободную койку и забыть обо всем на свете. Проскользнула мысль: "Видимо так жена Андрея впала в кому". С трудом соображая кто она и что тут делает, Лика больно ущипнула себя за руку.
 
Осознанность вернулась. Девушка наклонилась над бесчувственным телом той, которая обозначалась Яной Солоповой и начала наотмашь бить ее по щекам. Голова спящей безвольно моталась из стороны в сторону. Бледные щеки от хлестких ударов стали пунцовыми.

- Просыпайся! Просыпайся! - хрипела Лика. Затем она перевернула кровать, схватила за шкирку упавшее на пол тело и потащила его вон из палаты и далее по коридору к выходу. Вот знакомый поворот, а вот входная дверь. Лика пнула по ней ногой, но дверь не открылась. Попыталась разбить окно, чтобы впустить свежий воздух. Стекло осталось невредимым, лишь зарябило концентрическими кругами, как потревоженная водная гладь.

- Чертов лабиринт! - процедила сновидящая и опустилась на колени возле Яны. Та по-прежнему лежала без чувств. Покрасневшие от ударов щеки снова начали бледнеть. Лика обхватила голову спящей руками и вперила в нее пристальный взгляд. Горячо зашептала, повторяя одно и тоже, словно заведённая:

- Я отдаю тебе свою осознанность! Я отдаю тебе свою осознанность!

Время остановилось. Пространство стало клейким. Лика физически ощущала, как щупальца ее воли взламывают бездействующий мозг Яны, заново зажигая потухшую гирлянду нейронных сетей. Яна вздрогнула и широко открыла глаза. Лика с удовлетворением заметила в них первые всплески осмысленности и пробудилась.

                ****

Лабиринты не отпускали Лику. Девушка понимала, чтобы найти выход, его нужно искать, а не отсиживаться в реальности, содрогаясь от ужаса. Помощи ждать было не откуда. Порвать с практикой осознанных сновидений, как предлагал Андрей, не вариант. Оставалось последовать совету, однажды данному Феей: "Когда ты напугана, ты - уязвима. Запомни это и ничего не бойся: ни сущностей, ни безвыходных ситуаций".   

Выпив успокоительное, Лика выключила телефон и легла на диван. Сон пришел быстро. Сновидящая очутилась в гигантском офисном здании из стекла и бетона. На каком этаже - неизвестно. Указателей на стенах не было. За окном висела плотная пелена тумана, сквозь которую не было видно ни зги.
 
В составе группы из 9 человек Лика бродила по освященным искусственным светом комнатам.

- Куда мы идём? - обратилась Лика к шедшему рядом с ней грузному парню. Тот отер пот со лба и невнятно пробурчал:

- Они нас заперли и не хотят выпускать.

- "Они" - это кто?

Парень неопределенно пожал плечами. В разговор вмешалась пожилая дама в крепдешиновом платье:

- Мы не знаем, - ее голос скрипел. - Они играют с нами.
 
- Да, кто "Они"? - допытывалась Лика, отмечая в мутных глазах одногруппников полное отсутствие осознанности. Ответа так и не последовало. Кто-то истерически закричал:

- Нужно идти быстрее. Иначе они закроют последние выходы.

Все побежали по коридору и вскоре скрылись за поворотом. Девушка осталась в одиночестве. Не торопясь, она пошла следом, заходя по пути во все открытые помещения. Это были однотипные рабочие кабинеты со стеклянными перегородками и мебелью серого цвета. На столах были разбросаны канцелярские принадлежности. На полу валялся мусор. Лика уже собралась идти дальше, но монотонный мужской голос остановил ее:

- Внимательно рассмотри предметы в этой комнате. Ничего не замечаешь?

Лика оглянулась, но никого не увидела. На всякий случай посмотрела на руки.

- Успокойся, это не глюк. Мы контактировали в "Последнем пристанище". Я - твой помощник. Помнишь?

- Помню, - удивлённо ответила Лика. - Но там ты писал...

- Там писал, здесь говорю. Какая разница? - монотонный голос стал раздраженным. - Повторяю свой вопрос: что ты видишь?

Лика начала вслух перечислять предметы, которые попадались на глаза, и вдруг поняла, что часть из них связана с ее работой и бытом.

- Долго же до тебя доходит! - съязвил помощник. - Этот шар сновидения представляет собой аллегорию твоей жизни. Наведи тут порядок, и ты навсегда избавишься от привязанностей в реале.

Лика обиделась:

- Я что похожа на уборщицу? Мне нужно найти выход. Только и всего.

- Ты похожа на дуру, -  снисходительно сказал голос. - Освобождение из ЛАБа процесс многоступенчатый. Начни с клининга.

Лика послушалась. Она подмела полы. Разложила бумаги на столах. Выключила компьютеры. Захотела поправить коврик перед входом, но тот неожиданно взлетел в воздух, превратился в огромного зеленого осьминога и начал стремительно атаковать девушку. Лика остолбенела от испуга, затем взяла себя в руки, сосредоточилась. Осьминог исчез. Остался лишь хихикающий голос помощника:

- Надо же, ты прям героиня! Не совестно тебе? Столько энергии потратила на борьбу с несчастным ковриком.

- Хватит издеваться, - буркнула Лика. - Что мне делать дальше?

- Погуляй по зданию. Можешь подняться на другой этаж. Просьба только одна: сохраняй спокойствие. Когда ты эмоционируешь, ты выглядишь жалкой, - последнюю фразу помощник произнес с явными нотками брезгливости.

Лика долго слонялась по широкому коридору, пока не увидела открытую кабину лифта. Зашла внутрь. Наугад нажала кнопку. Лифт поехал наверх.

- Десятый этаж, - доложил металлический голос.

Двери открылись. Не успела сновидящая выйти из кабины, как на нее тут же набросилась толпа прежних одногруппников. Они вели себя словно утратившие разум зомби: мычали, хватали девушку за одежду, щипались. Лика не выдержала и ударила одного из нападающих по лицу. Тот упал, жалобно заскулил и пополз в сторону. Другие сразу же разбежались.

- Да, - прокомментировал помощник, - распускать руки точно не стоило.

- Но я же защищалась!

- Разве я против, - хмыкнул голос, - но ты могла бы воспользоваться волей, а не сыпать тумаками.

Лике стало стыдно:

- Прости меня!

- Да, бог с тобой! Отмутузила назойливую сущность, подумаешь. Дело не в этом.

- А в чем дело?

- В том, что ты ведьма, а не боец без правил. Маги изменяют мир с помощью личной силы.

Лика внутренне согласилась.

- Вот и ладушки, - затараторил голос. - Тогда слушай новое задание. Перед тобой стена. Подойди к ней и убери прочь со своего пути.

- Я не смогу - растерянно пробормотала девушка.

- Плевать. Лабиринты создаёт твоё подсознание. Убери стену!

- Я не смогу, - повторила Лика и разревелась.

- Тогда оставайся здесь до второго пришествия и ной сколько потребуется.

- Ну уж фиг тебе! - Девушка размазала слезы по лицу, несколько раз всхлипнула, уставилась на стену. Ничего не произошло. Лика постояла так ещё некоторое время, пока не осознала, что отчаяние в душе сменяется абсолютным безразличием.
Девушка перевела взгляд на окно. Туман на улице коррелировал с психоэмоциональным состоянием: чем более безучастной становилась сновидящая, тем больше прояснялась погода. Лика холодно усмехнулась и шагнула сквозь стену. Лабиринт исчез.
 
                ****

Лика шла размеренным шагом по тротуару, вымощенному коричневой плиткой. Специальной цели не было. Обыкновенная прогулка по осеннему городу.

На каждом перекрёстке вовремя загорались зелёным светом светофоры, услужливо расступались прохожие, притормаживали машины. Лика двигалась вперёд, совершенно не заботясь о препятствиях. Теперь уже и в реальности все препятствия устранялись сами собой, подчиняясь несгибаемому намерению ведьмы.
 
Прогулка длилась уже более двух часов, но Лика не чувствовала усталости. Тело наполняла пружинистая легкость. Мысли и эмоции отсутствовали. Окружающий мир воспринимался незамутненным сознанием в микроскопических подробностях и деталях.

Завибрировал телефон. Звонил Андрей. Обалдевшим от счастья голосом он рассказал, что его жена пришла в себя:

- Яна практически ничего не помнит. Говорит какая-то девушка растолкала ее во сне. Накачала энергией и отправила назад в реал. Это же ты ее нашла, Лика? Я никогда этого не забуду! Всё для тебя сделаю. Ты только скажи.

Лика слушала отстранено, фиксируя взвинченность собеседника.
 
- Ты мне ничего не должен, Андрей. Наслаждайся жизнью, береги супругу. Ок?

- Ок, - ответил парень, задетый ледяным тоном. - Я просто хотел поблагодарить...

- За благодарность - спасибо. Всё остальное лишнее.

Лика прервала соединение. Говорить с кем-либо желания не было. Хотелось просто идти и наслаждаться внутренним безмолвием.

С ехидно-пафосными комментариями влез в голову помощник:

- Преодолевшая лабиринты колдунья, лишилась привязанностей и больше не испытывает переживаний. Ничего не держит ее в этом мире. Она фактически умерла и теперь околачивается тут непонятно зачем, как приведение из одноименного фильма.

Лика улыбнулась. Ирония помощника забавляла.

Деревья вдоль тротуара шелестели золотистой листвой. Сквозь перистые облака проглядывала бездонная синь. Мимо с хохотом прокатилась девчушка на самокате.

- Не догонишь, не догонишь, - с визгом кричала она бегущему следом отцу.

Лика ответила:

- Почему же непонятно? Всё как раз предельно ясно. Чародейка прощается с миром, перед решающим прыжком в астрал.

- Как поэтично! - съязвил помощник. - Тогда не буду мешать. Одна маленькая ремарка. Не забудь с работы уволиться, а то ведь искать будут.

Лика безразлично фыркнула:

- Не всё ли равно?

- Да вообще плевать, - подтвердил голос, - Но ведьмы не оставляют неоконченных дел.

- Уго-во-рил, - по слогам протянула Лика и набрала номер Кислова. - Здравствуйте Алексей Михайлович!

- Ух, как официально! - шутливо изумился Кислов. Он был явно нетрезв и как всегда чем-то занят. - Как отдыхается?

- Хорошо. Поэтому решила на работу больше не выходить.

Кислов удивился:

- Вот как! Интересная новость. Тортик-то хоть выкатишь за уход?

- Даже не приду написать заявление. Отправлю по почте.

- Обиделась на что-то?

- Ориентиры изменились.

- Ничего не понимаю, но к твоему решению отношусь с уважением.

Внутренним взором Лика увидела, как Кислов склонился над кошкой, распластанной на хирургическом столе. Прижимая плечом телефон к уху, он сделал скальпелем надрез и сосредоточенно произнес:

- Береги себя.

- Непременно, - Лика нажала отбой. Мысленно обратилась к помощнику. - Теперь всё?
 
- Всё, - подтвердил голос.

Впереди блестели золотые купола Собора Самарских святых. Лика миновала ограду, не спеша поднялась по ступенькам. Бомж на паперти завистливо проводил элегантно одетую девушку глазами.

Внутри было светло и тихо. Прихожане разошлись. Очевидно служба только что закончилась. По углам мерцали оплывшие свечи. Пахло ладаном, воском и потом.

Лика переходила от одной стены к другой, флегматично рассматривая многочисленные иконы. В притворе задержалась возле церковной лавки, скользнула равнодушным взглядом по морщинистому лицу старухи-продавщицы.

- Может купишь чего, дочка? – отозвалась та подобострастно. – Или хотя бы свечку поставишь?

Лика отрицательно покачала головой, направилась к выходу.

- Постой, - старуха вышла из-за прилавка, угодливо заглянула девушке в глаза и вдруг спросила. – Плохо тебе дочка, да?

- С чего вы взяли?

- Холодом от тебя веет. Ни печали, ни радости в душе. Словно и не живая вовсе. Уж не сатану ли в себя пустила?

Лика молчала, не зная, что ответить. Поведение продавщицы ввергло ее в ступор. Между тем старуха продолжала:

- Дам-ка я тебе, милая, адресок одного батюшки. Он очень хороший. Людей видит насквозь. Ты поезжай к нему, не поленись. Путь, конечно, неблизкий, но благой.

Лика на автомате приняла из старческих рук мятую бумажку. С трудом разбирая каракули прочитала: «г. Болгар, ул. Лукачева, 144. Церковь Святого Авраамия. Отец Владимир».
 
                ****

Битый час Лика тряслась в паломническом автобусе. Ей было безумно скучно. Всю дорогу пассажиры хором молились, пели псалмы, задавали гиду вопросы, содержание которых не представляло для девушки никакого интереса.

Гид, здоровый мужик в зеленом камуфляже, инструктировал богомольцев, держа в руке микрофон:

- В Болгары приедем в 12.00. Никто не разбегается. Сначала проходим в трапезную, обедаем. Затем собираемся в храме. Там будут лавки. Рассаживаемся. Ждем отца Владимира. Первые два ряда не занимать. Это места для москвичей. Отец Владимир сначала прочитает базовую проповедь. После этого проведет личный прием паломников.

Гид на несколько секунд замолчал, позволяя пассажирам усвоить полученную информацию.

- Родные мои, - продолжил он. – Во время личного приема сопли на кулаки не наматываем. Спрашиваем по существу, получаем ответ и тут же уходим. У каждого будет не более четырех минут.

- А если не хватит четырех минут? – возмутилась рыжеволосая дама с хабалистым лицом.

- Постарайтесь уложиться, - терпеливо ответил гид. – Поймите правильно. Отец Владимир не бюрократ из горкома. Ограничение по времени связано с массовостью. Помимо Самары сегодня будут паломники из Ульяновска, Казани, Москвы. Всех нужно успеть принять.

- Мою проблему в двух словах не объяснишь! – подчеркнула рыжеволосая дама, обиженно поджав губы. На нее зацыкали.

На место прибыли вовремя. Все произошло так, как рассказывал гид. Отобедали в православной столовой неприхотливыми, но вкусными блюдами. Проследовали в церковь, расселись в ожидании батюшки. Лика не заметила, как он появился. Это был пожилой, высокий священник с длинной седой бородой. Он вынырнул откуда-то сбоку, сел в приготовленное кресло и тут же начал говорить:

- Здравствуйте, дорогие мои, - голос был мягкий, наигранно смиренный. - Совета хочу у вас спросить. Подскажите, кто помудрее. Не знаю, как поступить. Иду пешочком в церковь, а мне, начиная от домашнего крыльца, засады ставят. И у каждого, кто меня ловит, серьезная проблема. Они взахлеб рассказывают о своих трудностях, а у меня в голове лишь одно крутится: «А в храме-то еще двести человек ждет!» И они тоже не от безделья приехали. Стараюсь донести это тем, кто в засаде. Это хорошо, что ты себя любишь, но себя любить тоже нужно с рассуждением. Чтобы ближним боком не выходило. А с другой стороны и их жалко… Вот и посоветуйте, как приходить в церковь, не опаздывая, когда, иной раз, за рукава рясы хватают и держат что есть мочи. Я считаю, что от таких нужно отгораживаться. А они обижаются. Талдычат про серьезные беды. Такие смешные-смешные. Только себя видят. – Отец Владимир обвел аудиторию грустным взором. – Есть на Руси поговорка: «деревенский дурак с писаной торбой носится». Он – с торбой, а я – сам с собой. И так интересно получается. Никого, кроме себя, не замечаю, не слышу. Только «я» и мои горести. И как же мне грешному обрести духовное вдохновение и земное счастье? Ответ один – перестать ставить себя на первое место.
   
Отец Владимир оказался превосходным оратором. Три с половиной часа он умело держал аудиторию в тонусе, разбавляя нотации врожденным артистизмом и великолепным чувством юмора.

- С чем можно сравнить мир, созданный Богом? Его можно сравнить с нерусским словом система. Это система неизменяемых законов, действие которых направлено на поддержание красоты и гармонии. Если ты, мой хороший, желаешь в своей жизни того же, ты, на самом деле, не требуешь ничего невозможного. Все, что тебе нужно, это вписаться в систему и начать по ней жить. Посмотри на примере. Если притолок над дверью сделан низко, нельзя бежать во весь рост. Высота дверного проема от твоей самонадеянности не изменится, а вот голову в кровь расхлыщешь. Сколько раз не кидайся результат один и тот же будет. Что же делать? Принять как данность, родные мои! Наклониться и войти. Но ведь нет! Я знаю многих людей, страдающих шизофренической формой гордыни. Они говорят: «Что это я буду подстраиваться? Пусть под меня подстраиваются». Звучит, согласитесь, религиозно, я бы даже сказал, божественно, потому как такой человек сам из себя бога делает. Хочет, чтобы все под него плясало. Что сказать ему? Молодец! Умница! Кроме тебя, так еще сатана думает. Потому он и стал сатаной, - отец Владимир выдержал драматическую паузу, отхлебнул чаю, продолжил. - Бог наделил человека свободой воли. Каждый сам выбирает, как поступить, и в большом и в малом. Кто нам указывает во сколько встать утром или за кого выйти замуж? Никто, сами решаем. А если не решаем, то соглашаемся. Но опять же – сами. Ко мне давеча один мальчик приезжал, небольшой, лет пятидесяти, - интонация отца Владимира стала лукавой, паломники захихикали. – Так вот, жаловался он на жизнь не переставая, а потом, как шарахнет, хоть стой, хоть падай. Жизнь, говорит, у него не сложилась! Вы только вдумайтесь. По его мнению, выходит, что жизнь – это нечто неодушевленное, напоминающее трансформер. Раз – сложилась. Раз – разложилась. И всё ведь по-разному. «У тебя вон как жизнь хорошо сложилась, ты счастливый, а у меня белиберда какая-то». По-моему, это фраза из разговора пациентов психбольницы, как вы считаете? По-взрослому, по-умному как нужно сказать? – отец Владимир посмотрел на огорошенных прихожан и безапелляционно отчеканил. – Жизнь свою по-путному я не сложил! И никак иначе. Без этого не будет раскаяния, родные мои. А без раскаяния не будет положительных изменений.

В церкви стало невыносимо душно. Лика вышла на улицу проветриться. Долго гуляла в окрестностях храма среди высоченных берез, потом наслаждалась влажным осенним воздухом в открытой беседке. Когда вернулась, проповедь уже закончилась. Народ толпился возле гладко выбритого послушника, шустро раздающего номерки с очередностью для личного приема.

Лика прекрасно понимала зачем она сюда приехала. Она не искала утешения или поддержки. Ей была чужда христианская философия, пронизанная самобичеванием и смирением. Магия избавила девушку от страхов и сделала независимой от коллективных ментальных конструкций. Своим визитом к отцу Владимиру Лика всего лишь давала себе последний шанс остаться в этом мире. Шанс, навязанный старухой-продавщицей.

Лика не стала получать номерок и сразу направилась в келью, где принимал отец Владимир. Очередь расступилась. Девушка беспрепятственно вошла внутрь, села на предложенный стул. Она спокойно смотрела в голубые глаза священника, отмечая в них всплески доброты и сострадания. Говорить было не о чем. Когда истекли четыре минуты, Лика шевельнулась, собираясь уйти.

- Дурное ты задумала, доченька, - дрогнувшим от слез голосом сказал отец Владимир. Он вышел из-за стола и, кряхтя, встал перед девушкой на колени. Его руки дрожали от волнения. – Я не знаю, как тебя переубедить, милая. Пожалуйста, измени свое решение. Всё у тебя будет хорошо. Своего мужчину встретишь. Он сделает тебя счастливой и научит тому, о чем ты и узнать не чаяла.
 
Лика встала. Мольбы священника не пошатнули ее намерения.
 
- Не уходи, - закричал отец Владимир пронзительным голосом.

Он попытался, не поднимаясь с колен, двинуться навстречу девушке, но запутался в подоле и упал. Подскочивший дьяк помог подняться. За дверью зашушукались, ожидающие своей очереди паломники. 

- Не уходи, милая, - рыдая повторял отец Владимир. - Там, куда ты собралась, лишь в гостях хорошо.

Лика, не оборачиваясь, вышла из кельи.

- Шекспировские страсти, - проворчал в голове помощник.

Лика зашла в автобус. Села на свое место.

- Вы уже всё? – равнодушно спросил водитель.

- Да, - ответила девушка. – Очень устала, хочу спать.

Водитель понимающе кивнул. Лика закрыла глаза и сразу же погрузилась в сновидение. 

Декабрь 2020-июль 2021,
г. Самара

 Часть 2. Христианин.

Эпиграфы: "Фанатизм есть признак подавленного сомнения. Если человек действительно убежден в своей правоте, он абсолютно спокоен и может обсуждать противоположную точку зрения без тени негодования."
Карл Густав Юнг, основатель аналитической психологии.

"Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет". Пословица.
               
                1.

Елизавета Петровна зятя не любила. Все никак не могла понять, что же в нем нашла ее дочурка. Ведь Яна такая умница - школа с золотой медалью, университетский диплом с отличием, престижная работа в одной из крупнейших Самарских компаний с окладом, который ни каждому состоявшемуся специалисту дают. И тут этот зять... Елизавета Петровна брезгливо фыркнула. Лицом и телом вроде ничего: высокий, статный блондин с голубыми глазами, хорошо одевается. А вот по характеру - тюфтя-матюфтя. Да был бы он настоящим мужиком разве позволил бы он своей жене заниматься этими, прости Господи, сновидческими практиками. Стукнул бы кулаком по столу и - брысь под лавку. Нет, конечно, ее дочка такого обращения не заслуживает, но в той ситуации именно что - под лавку. И никак иначе! Эх.... Не тот мужик нынче пошел, не тот. Елизавета Петровна тяжело вздохнула и забубнила уже вслух: - Ходит он в больницу. Страдает... Тьфу. Раньше надо было думать.
Своей вины в том, что произошло с дочерью, Елизавета Петровна не чувствовала. Рассуждала при этом так: она девочку вырастила, выучила, выдала замуж. И не просто так выдала, а с солидным приданным. Теперь ответственность за семью переходила на мужа. Во всяком случае так проповедовал батюшка из соседней церкви. А батюшкам Елизавета Петровна верила безгранично. Может быть поэтому, пока Андрей мыкался по врачам, Елизавета Петровна обхаживала храмы и монастыри, заказывая молебны об  исцелении и прощении грехов.
  - Мог же ведь, стервец, остановить Янку. Мог и не стал, - продолжала бубнить Елизавета Петровна, протирая пыль на кухне. - А я ведь ему говорила. От сатаны все эти Ваши сны осознанные. Сам-то, проходимец, ничем подобным не занимался. Таланту у него видите ли нет. А у Яночки вот нашлись таланты и на это. Ох, девочка моя, что же ты наделала?
Набожной Елизавета Петровна стала после выхода на пенсию. Уж больно ей понравились душеспасительные проповеди одного священника. Услышала она их случайно. Зашла как-то в храм около дома, а там молодой батюшка,  после службы, наставлял прихожан о богоугодном образе жизни. Елизавета Петровна сама не ожидала, что так глубоко воспримет слово Божье. Тем более, что ранее женщина сталкивалась скорее с изнанкой человеческих взаимоотношений, нежели с их лучшими порывами. Все дело в том, что Елизавета Петровна больше 20 лет проработала начальником спецотдела в одной из колоний ФСИН и, вероятно, поэтому не особенно верила в благородство людских сердец. Ну сами посудите, как можно не зачерстветь, когда на полках стоит свыше 1000 личных дел заключенных, среди которых, да простит Господь циничные мысли, "каждой твари по паре". Здесь и насильники, и грабители, и убийцы, и кого только нет. Первое время, конечно, Елизавета Петровна искала что-то хорошее и в спецконтингенте, но потом поняла: "куда зека не целуй, у него везде 5-я точка". Случилось это после того, как один очаровательный мошенник умудрился склонить ее подчиненную, совсем молодую и наивную девчонку, пронести в зону наркотики, чтобы сбросить их в условленном месте. Наркотики предназначались брату мошенника, отбывающему там наказание. Девчонку задержали оперативники, прямо на КПП. Какого же было удивление Елизаветы Петровны, когда она узнала, что "настучали" на ее подчиненную те же самые зеки, ради одной им известной выгоды...
С тех самых пор представления женщины о внутренней подлости, свойственной каждому человеку окончательно укрепились. Она стала чрезвычайно осторожной и подозрительной. В любых коммуникациях искала двойное дно. Серые глаза никогда не теплели, а на губах играла недоверчивая улыбка.
Что касается зятя, то он с самого начала повел себя неправильно. Неуклюже сунул будущей теще букет с порога. Представился дрожащим голосом. Потом весь вечер заискивал. Дошло до того, что хотел помочь вымыть посуду после ужина. Это стало последней каплей и Елизавету Петровну прорвало.
  - Молодой человек, - протянула она закуривая сигарету, - моей дочери нужен муж, а не обслуга, если вы, конечно, понимаете о чем я.
  - Мама! - попыталась встрять Яна, но Елизавета Петровна не обратила на реплику дочери никакого внимания.
  - Вы меня простите, я просто не знаю как себя вести в подобных ситуациях, - начал оправдываться Андрей.
  - Вести себя нужно всегда естественно и адекватно. Вы же умудрились за один вечер провалить все тесты.
  - Вы меня тестируете? - в виноватом голосе Андрея скользнули нотки возмущения.
  Елизавета Петровна усмехнулась:
  - Я с вами знакомлюсь. И судя по тому, что я увидела, вы вряд ли составите хорошую партию моей дочери.
  Андрей запираться не стал:
  - Наверное, вы правы, Елизавета Петровна. Если Вы сейчас скажете мне, что я делал не так, то к следующей встрече я проработаю все ошибки. Обещаю вам.
  Елизавета Петровна скривила губы:
  - Сомневаюсь, молодой человек. Мужская харизма, как радиация. Ей невозможно противостоять и ее невозможно изобразить. А сейчас - вот губка, вот раковина, вот посуда. Мойте.
  - Мама! - снова вскрикнула Яна, но Елизавета Петровна уже вышла из кухни. Андрей покорно открыл воду.
  Свадьбу сыграли через полгода. Ломать жизнь влюбившейся по уши  дочери Елизавета Петровна была не готова. Поворчала, поворчала и согласилась. Скольких седых волос ей это стоило одному Богу ведомо. Но делать нечего. Как говорится, любовь зла - полюбишь и козла. А этот хоть не козел. Всего-то мягкотелый галах без собственного жилья и родителей. В общем усыновила сиротинушку, приняла в семью. А чтобы молодым было где обустроить свое гнездышко, подарила квартиру, чем вызвала всеобщий восторг гостей.
Жили молодые хорошо. Успевали всё: и работать, и отдыхать, и всякими глупостями заниматься. К глупостям Елизавета Петровна относила неожиданный интерес детей к осознанным сновидениям. Андрею ОСы не давались (что с него взять: серость - есть серость), а вот у Яны получалось очень хорошо (тут уж однозначно: талантливый человек талантлив во всем). Но талант талантом, а вера - верой. Наблюдая как дочь демонстрирует магические достижения, Елизавета Петровна, напуганная словами батюшки о бесовских соблазнах и неизменных последствиях, пыталась отговаривать молодых от сатанинских занятий. Дочь не слушала, а зять... Все аргументы Елизаветы Петровны словно тонули в омуте его покорных телячьих глаз. Одно слово - подкаблучник.
Расплата наступила через полтора года. Дочь впала в кому. Зять в истерике носился по больнице, не зная что предпринять. Елизавета Петровна, вне себя от горя, наотмашь влепила ему пощёчину, прошептав при этом всего два слова:
  - Бесхребетная мразь!..
 
                2.

Шатаясь от выпитого, Андрей шел по ночной улице в обнимку с коренастым забулдыгой. Гарланили "Ой то не вечер то не вечер", переодически посылая на три буквы рассерженных соседей.
Забулдыгой был Серёга, сосед по лестничной клетке, молодой парень с бобриком
всклоченных волос, низким, как у неандертальца, лбом и крупным, перебитым носом. Он отличался бесшабашной удалью и постоянной готовностью поддержать товарища стаканом.
Пили с вечера. Серёга балагурил. Андрей чокался молча, пока градус не взял свое. Заплетающимся языком он рассказал собутыльнику о сложных отношениях с тёщей и неприятностях с женой, а рассказав, уронил голову на стол и заплакал.
  - Тещи доведут кого угодно, - глубокомысленно изрёк Серёга, и выволок товарища из кафе. - Давай-ка лучше споём, братишка...
 
  Андрей родился в полной семье. Отец, бравый, статный мужчина, был военнослужащим, мать, женщина дородная, очень красивая, с пышной укладкой длинных волос - цветочницей в ритуальной конторе. Жили дружно, любили друг друга без памяти, а уж когда родился сын, не находили себе места от радости. "РУСЛАН", написал отец на стене имя, данное сыну, но потом подумал и решил назвать все-таки Андреем, в честь погибшего на войне деда.
Несколько воспоминаний из раннего детства врезались в память Андрея на всю жизнь. Вот он сидит на подоконнике, поддерживаемый заботливыми руками матери. За окном ярко светит солнце. По асфальту маршируют военные в парадной форме. Отец - в первой шеренге. Он широко улыбается, отдавая воинское приветствие, смотрит в сторону сына.
  - Погляди-ка, Андрюша, - ласково говорит мать, - это наш папа! Видишь?
Андрей смотрит в окно и девится: звукам маршевой музыки, белым перчаткам и сияющим аксельбантам офицеров. Было 9 мая.
Вот запах хвои врывается в квартиру. Андрей с радостным визгом выбегает в коридор и видит заснеженного отца с мохнатой красавицей под потолок. Наряжали ёлку вместе, водрузив на самый верх, переливающуюся рубиновыми огнями пятиконечную звезду. Было 31 декабря.
Вот мать, держа сына на руках, выходит на балкон и указывает в небесную синь. Там среди редких облаков распустились белоснежные парашютные бутоны, один из них - с зелёным крестом. Это парашют отца. Было лето.
А потом наступила осень и вместе с промозглой слякотью принесла с собой первые зачатки беды. Родители начали выпивать. Сначала по праздникам, затем по выходным, далее - ежедневно. Дом наполнился непонятными дядями и тетями, которые распространяли вокруг себя тошнотворный дым и всегда о чем-то громко спорили. После них оставалась гора пустых бутылок и тухнущая, недоеденная снедь на грязном, никогда не убираемом столе. Мать с мутными глазами болталась по квартире в поисках оставшегося спиртного. На хнычущего от голода сына внимания не обращала. Отец, закатив полуоткрытые глаза, храпел поперек кровати.
Пятилетний ребенок не понимал, что происходит с родителями, но он точно заметил, что они становятся плохими, когда выпьют дурно пахнущую жидкость из бутылок с витиеватыми этикетками. Поэтому, однажды, когда мать с отцом уснули, недопив начатое, Андрей забрался на стул, взял початую бутылку и вылил ее в раковину. Он хотел помочь маме и папе снова стать добрыми. На его горе та бутылка оказалась у них последней. Денег на опохмел не было.
Проснулся Андрей ночью от дикой боли. Обезумевшая мать схватила спящего мальчишку за волосы и поволокла, как котенка, на кухню.
  - Где бутылка? - кричала она. - Где бутылка, которая здесь стояла?
  - Я вылил, - сквозь слезы ответил Андрей.
  - Ах ты, сука! - мать швырнула сына на пол и стала нещадно пинать ногами. - Получай, получай, дрянь! Ты мне не нужен! Я тебя утром в детдом отвезу.
У Андрея началась истерика. Не столько от физической боли, сколько от последних слов матери. Он плакал навзрыд, захлебываясь от нехватки воздуха, не в силах успокоиться и остановиться.
Забылся тяжёлым сном под утро. Не надолго. Был разбужен грохотом. Выбежал в коридор и увидел, как отец бьёт мать, методично, размеренно, кулаками по лицу. Та роняла на пол густые капли крови вперемешку со слюнями и хрипела.
  - Мама! - хотел закричать Андрей но не смог. Лишь открывал рот безнадежно хватая воздух. - М.., Ма-а-а, М-м-м...
С тех пор он начал безбожно заикаться.
Родители умерли, когда Андрей был уже подростком. Мать сгинула где-то в подворотне, отец - скончался от цирроза печени. Сын перешёл под опеку бабушки с дедушкой, поражая окружающих исковерканный психикой и не совсем вменяемыми реакциями.
  - Он у вас либо маньяком, либо алкоголиком вырастет, - шептали деду с бабкой злые языки.
Не вырос. Стал нормальным парнем. Помогли заботливые воспитатели. А от заикания избавился в студенческую пору. Старенький профессор, психолог, посоветовал ежедневно учить наизусть главы из "Евгения Онегина" и декламировать их наизусть сначала перед зеркалом, а потом и кому-нибудь. Через полгода от дефекта речи не осталось и следа.
Андрей часто вспоминал свое детство. Уже будучи женатым, как-то засиделся до глубокой ночи и словно по наитию написал стихотворение. Дал почитать жене, которая пришла позвать его ко сну. Яна расплакалась и ласково увела мужа в постель. А белый лист бумаги с текстом без единой помарки так и остался лежать на письменном столе под светом не выключенного абажура.

                Боль.

Еду я на санках.
Стелется позёмка.
Я укутан в шубу.
Мама впереди.
Дома говорила:
«Как у поросёнка
у тебя, мой мальчик,
щёчки, погляди!»

В мире зазеркалья,
Отыскав свой облик,
сходства с поросёнком
я не находил.
Подбегал я к маме
на любимый оклик.
Обнимал за ногу,
сладостей просил.

Бабушкины плюшки,
розочки с вареньем…
В комнатах на праздник
запах беляшей.
Приглашал я в гости,
гордый угощеньем,
Целую ватагу
знакомых малышей...

Всё прошло с годами.
Жизнь не повторится.
Вроде уже взрослый,
только в сердце боль.
Отчего-то часто
мне ночами снится
как разрушил детство
мамин алкоголь.

Где-то там, в глубинах
чьей-то парадигмы
тихо-тихо плачет
маменькин сынок.
Матери ненужный,
добрый, нелюдимый,
в одинокой норке
маленький зверёк.

                3.

С соседями Елизавета Петровна не общалась. Не доверяла. Но с одной,  проживающей этажом ниже, сошлась. Познакомились они в близлежащей церкви. Слово за слово - разговарились. Стали ходить друг к другу в гости, болтать о том о сем, иногда о вещах серьезных. Соседка рассказала о своей непростой судьбе, Елизавета Петровна о своей. А когда приключилась беда с дочерью, поделиться несчастьем пришла к той же соседке.
Выслушав она прикрыла рот рукой в неподдельном ужасе:
  - Напасть-то какая! Ой-ой-ой. Петровна, я так тебе скажу. Тут абы какой поп не нужен. Тут особенный нужен. Я вот давеча слышала, отец Феодор здорово помогает. Даёт мудрые советы. Говорят, о-о-чень прозорливый. Вот что у тебя в жизни было, то и видит. Строг, правда, не в меру... Ты бы съездила к нему, Петровна. А там дальше видно будет, как Янке помочь. Тут и недалеко, в городе.
Елизавета Петровна поехала.

Отец Феодор служил в соборе Кирилла и Мефодия на Ново-Садовой. Это был пожилой человек с отдуловатым лицом, жидкими поседевшими волосами, столь же седой и куцей бородкой. Ничего выразительного не было в его внешности, кроме разве что высокого роста и глаз, которые смотрели из под мохнатых бровей иронично-насмешливым взглядом. Примечателен был и  характер: крутой, резкий, безжалостно бьющий по чужому самолюбию. Тем не менее, народ его любил: толпы спешили на проповедь, очереди выстраивались к исповеди. Были и те, кто жаловался, но таким эксцентричный священник с показным смирением отвечал:
  - Что поделаешь, хорошего попа поставили к хорошим людям, а меня, грешного, к вам.
В храм отца Феодора привозил личный водитель на черной, затонированной иномарке. Это рождало множество кривотолков и сплетен. В прошлом году, когда отца Феодора обокрали, он произвел настоящий фурор среди сотрудников полиции, ожидающих, что из салона подъехавшего дорогого автомобиля покажется, как минимум, преуспевающий бизнесмен или высокопоставленный чиновник. Но показался он в помятой рясе, с засаленными волосами, спокойно  огляделся и величаво проследовал в кабинет.
Следователь нудным голосом рассказывал, что выносит постановление о признании потерпевшим, что-то печатал, а потом вдруг не выдержал и  спросил:
  - Интересно откуда у православного священника такие богатства: доллары, евро, драгоценности?
  - Так известно откуда. Бог послал.
  Следователь язвительно хмыкнул:
  - Тогда может Бог дал, Бог взял?
  - Может, - покорно согласился отец Феодор. - Но не твое дело, сын мой, о Боге рассуждать. Оставь это нам, попам. А ты преступление расследуй.
  - Извините, - сконфузился следователь. - Вы поймите, я не из праздного любопытства. Мне версии отрабатывать.
Отец Феодор вздохнул:
  - Есть один богатый повеса. Щедро вознаграждает меня за наставления. Грешит, правда, пока, озорник великовозрастный, но ничего придет время и его в чувство приведу. Машина с водителем, кстати, тоже от него.
  - Вы его духовник?
  - Что-то вроде того.
  - Имя у повесы есть?
  Отец Феодор откинулся на спинку стула, поглядел в потолок:
  - Что ж с вами поделаешь. Записывайте.
Следователь, к слову сказать, свою работу сделал. Через пару недель были пойманы два маргинала, постоянно отирающихся в округе. На вопрос следователя "Зачем?", один из них осклабился, исторгунув изо рта смрадный запах гнилых зубов:
  - Поп-то жирный оказался. Чаво не пощипать.
  - Перед Богом не стыдно?
Маргинал злобно сверкнул глазами:
  - А кому стыдно передо мной? Чё молчишь, начальник?
 
Когда Елизавета Петровна переступила порог храма, шла проповедь. Отец Феодор чихвостил нигилистов с агностиками:
  - Веришь ты или не веришь, но есть и Бог, и загробная жизнь, и ад. Возражают - никого ада нет. Но как же нет, когда ты уже живёшь в аду. Не веришь? Ну подойди к зеркалу и посмотри на своё мрачное отражение. Разве может венец творения, высшее создание Божие, иметь такую харю? Почему тебе так плохо, если ты такой умный, такой свободный, тебе на всё начхать и ты сам всё  знаешь? Чего же у тебя рожа-то тогда такая несчастная? Потому что ты в аду, сынок. Ты не знаешь радости, тебе тяжело, тебе противно, тебя всё мучает и раздражает: люди, мухи, жара, дождь, политики. Тебя истязает мама, папа, дедушка, соседи, президент с премьер-министром. Всё тебе омерзительно. Даже соловьи спать мешают. Ты хочешь от этого куда-нибудь уйти: забыться, нажраться, наколоться, уснуть. Почему? Да, потому что ты в аду. Тебе не надо никуда попадать после смерти. Ты, голубчик, уже в преисподней, из которой выход только один, к Богу...
 
После проповеди Елизавета Петровна с большим трудом пробралась к отцу Феодору, сквозь столпотворение прихожан. Улучив момент затараторила:
  - Батюшка, нужда сильная. Не прогони. Удели время.
  - Ну, коли сильная, проходи в комнатку и расскажи всё.
Елизавета Петровна рассказала. Закончив, с подобострастным видом уставилась на отца Феодора:
  - Вот так всё и было.
  Священник долго молчал, а затем усталым голосом спросил:
  - Ну и зачем, ты ко мне пришла?
  - Да, как жа зачем, батюшка? Что делать-то дальше?
  Отец Феодор внезапно разгневался:
  - То есть сама дочь упустила, на зятя напраслину возводишь, а меня спрашиваешь "что делать?". Бога совсем не боишься, женщина?
Елизавета Петровна опешала:
  - Как это сама? Я воспитала, замуж выдала. Между прочим все батюшки говорят, что муж за жену в ответе.
  - Ты на батюшек не кивай. Ситуация ситуации рознь. Твоя вот яснее ясного. Откупилась от дочери в детстве хорошей одеждой, образованием и подарками, а душу укутать шалью божественной любви забыла. Всё на проклятой работе сидела, настойчиво укрепляясь в мысли, что все кругом коварные мерзавцы. Никому не веришь, никого не любишь, дальше своей гордыни видеть и знать ничего не желаешь. Тьфу, похабщина!
Ошалевшая от такого поворота,  Елизавета Петровна слушала раскрыв рот. Затем подбородок у нее затрясся, губы страдальчески изогнулись, брызнули слезы. Плакала долго, навзрыд. Отец Феодор терпеливо ждал. Через некоторое время спросил:
  - Ну, прорыдалась?
  - Д-да, - всхлипывая отвечала Елизавета Петровна, - так, что же делать?
Отец Феодор вздохнул:
  - Рецепт известный: покайся, соблюдай божественные каноны, молись. Бог милостив. А с зятем - помирись. То, что дочери не додала, ему отдай. Глядишь и он к Богу обратится.
Елизавета Петровна, поцеловала руку священника и, покачиваясь, вышла из комнаты. Прежде чем покинуть в храм, она положила в ящик для пожертвований крупную денежную купюру.

                4.

Вернувшись домой, Елизавета Петровна не находила себе места. "А ведь прав, батюшка, тысячу раз прав, - думала она. - Что я сделала для своей дочери? С одной стороны не мало: кормила, одевала, обувала, следила за успеваемостью в школе, иногда журила. С другой - не дала никаких четких нравственных ориентиров. А были ли они у меня эти самые ориентиры? - со вздохом спрашивала себя кающаяся женщина. - Окончательно ведь деформировалась на своей проклятой работе, перестала верить людям, от всех и вся ожидала подвох. Как ещё совсем в сварливую брюзгу не превратилась? Непонятно".
Елизавета Петровна встала, прошла по комнатам, обозревая богато убранную квартиру с люксовым ремонтом и шикарной мебелью.
- Боже, зачем всё это! - спросила она вслух сокрушенно и вспомнила, как за несколько лет до увольнения начала брать на работе крупные взятки за то, что подчищала дела осуждённых. Делала это по-умному, не жадничала, щедро делилась с кем надо, благодаря чему вышла на пенсию со всеобщим уважением сослуживцев и солидной суммой накопленных денег.
Сердце прожёг стыд. Елизавета Петровна упала на диван и завыла от безысходности. Плакала долго и горько. Разве, что волосы на голове не рвала. Когда же пришла в себя и подняла голову, то увидела на корнизе за окном двух белоснежных голубей, нежно воркующих друг с другом.
  - Откуда Вы, милые, - обессиленно прошептала Елизавета Петровна и вдруг поняла - это знак! Знак! Бог милостив! Ах, отец Феодор, отец Феодор!
На душе полегчало. Женщина достала фотоальбом, нашла свадебную фотографию дочери, ласково погладила изображения зятя:
  - Ты прости меня, Андрюша. Теперь я буду другой.
Остаток дня Елизавета Петровна провела в молитвах, с каждым часом все больше чувствуя, как у нее светлеет внутри. Она уже твердо знала, что делать дальше и как себя вести.

                5.

Андрей не понимал, что происходит: тещу словно подменили. Приходила ежедневно, убиралась, готовила, в душу не лезла. На любые вопросы отвечала покорно, с состраданием, без какого-либо намека на сарказм. А ведь раньше без ехидства не обходилась. Андрей был благодарен ей за это, поначалу отмалчивался, потом  не заметил, как стал делиться с тёщей своей болью и переживаниями. Елизавета Петровна внимательно слушала, в глазах ее сквозило неподдельное сочувствие и любовь.
Пару раз забегал Серёга, предлагал "раздавить по позырьку". Андрей отказался. Накопившихся проблем алкоголь не снимал, лишь добавлял ко всему прочему жуткую интоксикацию.
Тоска по Яне преследовала не отступно. Андрей часто проводил время у нее в палате. По совету престарелой санитарки рассказывал о  работе, о погоде, о том, как он скучает и как ему трудно. Яна не реагировала и тогда Андрей погружался в тяжёлые философские размышления:
«Не понятно, как жить... На кого рассчитывать? Откуда ждать помощи в трудную минуту? От родственников? От друзей? От окружающих? Финансовое устройство мира всех нас сделало индивидуалистами. Своя рубашка ближе к телу. Мы жалостливые люди: можем посоветовать, можем пособить физически, можем дать денег взаймы. Но случись что-нибудь серьёзное, и человек остается наедине со своими проблемами. Выплывет - хорошо, сильный. Потонет - его время на земле истекло. Каждый в конечном итоге рассчитывает лишь на собственные возможности. И держится за семью. Дальше семьи в современном мире коллективная взаимовыручка распространяется редко. Поэтому в сложной ситуации, про себя или вслух, всегда раздается: "Господи, помоги!" Кому-то чудится, что Он отвечает. Кому-то кажется, что нет. Однако, не это важно. А то, что в инфернальном круговороте горемыка оказывается не один. И пусть вера в высшие силы иррациональна. Одинокому сознанию, находящемуся в окружении социальных демонов, все равно. Ему необходимо рассчитывать на чью-либо поддержку, хотя бы и иллюзорную, считывать благоприятные знаки в потоке текущих событий, радоваться мелким победам или самобичеваться из-за поражений. Так появляется смысл жизни, исчезает мешанина случая и предопределенности, приходит ясность».

От тяжких раздумий отвлекали приятные памятные события. Андрей в деталях вспоминал, как он познакомился с женой, как развивались их отношения и его губы поневоле расползались в улыбке.
После окончания ВУЗа, Андрей долгое время работал системным администратором в мелких фирмах, набирал стаж и профессиональный опыт. Почувствовав себя уверенным, отправил резюме в крупную торговую компанию, куда и был благополучно принят на соответствующую должность с заманчивым размером мотивации. Трудоустройство оказалось судьбоносным. Яна работала в той же компании начальником маркетингового отдела.
Девушка сразу приглянулась Андрею. Это была живая, позитивная особа, невысокого роста с россыпью редких веснушек на миловидном лице. В уголках ее пухлых губ всегда прятались смешинки, а зелёные глаза сияли для Андрея завораживающим изумрудным светом.
Они легко познакомились и сразу прониклись симпатией друг к другу. Сначала общались только на работе, за одним столиком пили кофе в перерывах на ланч. А потом Андрей решился и пригласил Яну на свидание.
Было лето. Встретились на набережной. Беседовали, любовались Волгой, катались на роликах. Андрей вспоминал, что ни на первом свидании, ни в дальнейшем, между ними никогда не возникало натянутости и неловких пауз в общении. Слова находились сами собой, складываясь в причудливое сочетание искренности, интеллекта и юмора. С тех пор они стали неразлучны.
Тем же летом, в конце августа, у Яны намечался день рождения. Накануне Андрей уговорил девушку встретить праздник вдвоем в кафе на вертолетной площадке - самом посещаемом самарской молодежью месте отдыха. Загадочно сообщил, что ему нужно сказать ей что-то важное. Яна догадалась о причинах напускной таинственности возлюбленного и с радостью согласилась.
Андрей заказал столик на вечер. Приехали заранее, чтобы погулять в окрестностях и полюбоваться дивными видами Жигулёвских гор. Неожиданности начались прямо на входе: сначала случайно встретили одних друзей, потом - других, третьих, четвёртых... Яна недоумевала как они здесь все оказались. Но Андрей заболтал ее и увел к парапету, где они провели остаток времени, дожидаясь назначенного часа. У входа в кафе Андрей галантно открыл дверь, пропуская девушку вперёд. Яна шагнула внутрь и опешила. Брызнуло конфетти с потолка, громко заиграла музыка. Зал наполнился радостными криками ранее встреченных друзей, которые махали воздушными шариками, разноцветными флажками, букетами цветов и хором скандировали:
  - С днём рож-де-ния!!! С днём рож-де-ния!!!
Глаза Яны увлажнились. Она обернулась, чтобы спросить у Андрея, что происходит и увидела того, стоящего на одном колене, с протянутой рукой. На ладони лежала открытая красная коробочка с кольцом...

Андрей вернулся в реальность. Взял жену за руку, посмотрел на любимое лицо. Мерно попискивали медицинские приборы.
Вчерашний разговор с врачом обескураживал. Доктор усадил Андрея на кушетку и сочувственным голосом произнес:
  - Мне пока нечем вас порадовать, молодой человек. Ваша жена без сознания больше недели. Если так пойдет дальше, мы вынуждены будем диагностировать хроническую кому. Вам следует подумать о платном содержании пациента. Извините, но... - врач безнадежно развел руками.
Последующий месяц изменил Андрея до неузнаваемости. Он крестился у отца Феодора. Днями простаивал службы в храмах, навещал жену, оставшееся время молился. С работы уволился, перебивался неплохими заработками, администрируя сети в нескольких фирмах, как привлеченный специалист. Иногда настраивал "чайникам" ноутбуки.
Елизавета Петровна во всем поддерживала зятя, часто проводила с ним время в душеспасительных беседах.
Как-то Андрей зашёл в интернет на форум сновидящих, чтобы почитать открытую переписку заблудшей молодежи, непонимающей с каким огнем она играет. Увидел объявление некой девушки с просьбой о помощи. Тут же позвонил по оставленному номеру телефона, договорился о встрече. "Может хоть ее уберегу" думал Андрей, приближаясь к условленному месту. Не уберег. Девушка заметно поразилась случаю, произошедшему с Яной, но в итоге осталась при своем мнении.

Тот день мало чем отличался от других. Андрей, как обычно, навестил жену. Привычно поговорил с ней о вчерашней рутине.
За окном висели свинцовые тучи. Деревья стояли навытяжку, не шевеля не единым листочком. Внезапно тишину нарушили раскаты грома. Нарастая, они завершились оглушительным грохотом. На улице запищали сигнализации припаркованных автомобилей. Поднялся ветер.  Андрей подошёл к окну посмотреть что происходит, а когда обернулся увидел, что его жена лежит с открытыми глазами и еле слышно шепчет:
- Она спасла меня. Она меня спасла.
В следующую минуту набежали врачи. Андрея вытеснили в коридор. Он взьерошил волосы и, закрыв лицо руками, сполз спиной по стене на пол. Впервые за долгое время железные кольца горя перестали сдавливать грудь. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Андрей закрыл глаза и мысленно сотворил благодарственную молитву Богу.

                5.

Яна смогла разговаривать лишь через несколько дней. Она поведала мужу историю, как в ту роковую ночь по привычке осозналась во сне. Увидела, что находится в странном доме с едкими испарениями. Рискнула осмотреться. В одной из комнат обнаружила подобие казармы с бесчувственными людьми на кроватях. Одна койка была свободной и Яна прилегла, намереваясь уснуть в одном сне, чтобы проснуться в другом, в более благоприятной обстановке. Больше она ничего не помнит, кроме финального момента. Откуда-то издалека она услышала волевой девичий голос, разрывающий кромешную тьму и неистово повторяющий: "Я отдаю тебе свою осознанность!". Яна открыла глаза, мельком разглядела темноволосую красавицу и в ту же секунду очнулась в палате.
Андрей стоял пораженный. Он сразу понял, что его жену вытащила Лика. Холодный пот выступил у него на лбу, когда он представил, что могло быть, если бы он отговорил упрямую красотку от дальнейшей практики осознанных сновидений. Но Бог не сподобил. У Него был свой план, как всегда наилучший. В очередной раз поблагодарив Всевышнего, Андрей вышел из палаты, набрал сохранившийся номер сновидящей, рассыпался в благодарностях. И... словно лбом о глыбу льда ударился, услышав жёсткую отповедь. Некоторое время Андрей тупо смотрел на экран мобильника с прерванным соединением, затем сплюнул и сказал:
  - Ведьма - есть ведьма. Одно слово!

Через несколько дней после выписки, Андрею, скрипя сердце, пришлось рассказать жене об обстоятельствах ее спасения. Яна выслушала и ласково попросила мужа "поднять" старые связи, чтобы узнать, что стало с Ликой потом.
  - Зачем тебе это? - нахмурившись спросил Андрей.
  - Она всё-таки причастна к моему пробуждению. Пожалуйста, Андрюш.
  - Ладно. Попробую навести справки. Надеюсь номер её телефона привязан к ее же паспорту...
Через неделю за ужином Андрей выложил перед Яной лист бумаги. Пока жена читала, принялся хлебать щи.
"Селезнева Анжелика Александровна", - пробегала Яна глазами по строчкам, вырывая из текста, наиболее значимые фрагменты: дата рождения, дата смерти, место и номер захоронения.
  - Так она умерла, - спросила Яна. По ее щекам заструились слезы.
  - Примерно через две недели, после того, как ты очнулась.
  - Я бы хотела посетить могилу.
  - Так я и знал! - гневно буркнул Андрей, оставив щи в покое. - Всё гордыня моя недобитая. Не хотел ведь указывать место на кладбище. Нет, захотелось похвастаться перед любимой женой полнотой собранной информации. Вот, мол, какой я у нее молодец! Похвастался...
  - Андрей!
  - Нет, я сказал!
  - Но почему?
  - Да потому, дорогая, что ты не всё знаешь. Накануне смерти она зачем-то поперлась в поломническую поездку в Болгары. Устроила там целое представление, чуть не довела до инфаркта местного батюшку, а затем просто вернулась в автобус и уснула. Ты думаешь она спать легла от усталости? - Андрей сверлил жену бешеным взглядом. - Она окончательно ушла в свои ОСы, и, если ты не понимаешь, тем самым себя убила. Короче, - подвёл черту Андрей, - на могилу самоубийцы и поклонницы сатаны не пойду. И тебе не позволю. Разговор окончен.
Яна робко пролепетала:
  - Может быть, я...
  - Всё! - рявкнул Андрей и сделал то, на что раньше был просто не способен. Он сопроводил свои слова сильным ударом кулака по столу. Звякнула посуда, столовые приборы полетели на пол.
"Вот оно - "брысь под лавку"! - восхищённо подумала теща, подслушивающая из соседней комнаты. - Мальчик стал настоящим мужиком!"
Яна уставилась на мужа широко открытыми глазами. Перед ней сидел чужой, страшный человек  с искаженным от ярости лицом. Она встала и вышла из кухни.

Между супругами пролегла трещина. Масла в огонь подливала Елизавета Петровна, которая несколько раз доводила дочь до нервного срыва: призывала покориться мужу, ставшего, по ее словам,  главой их маленькой семейной церкви. Яна задыхалась от атмосферы внутри собственной квартиры: от вездесущих икон, от запаха ладана, от постоянно горящих свечей. В один из дней, пока муж с матерью по обыкновению проводили время в храме, она собрала вещи и переехала в гостиницу. На кухонном столе оставила записку: "Я подаю на развод".

Яна медленно шла по аллее, приближаясь к могиле. Остановившись напротив памятника, взглянула на фотографию. На нее смотрела улыбающаяся, безумно красивая девушка.
  - Так вот ты какая, Лика Селезнева! Юная Моника Белуччи задохнулась бы от восторга, увидев такую красоту. Пришла навестить тебя и поблагодарить за спасение! Низкий поклон тебе за подаренную жизнь!
Яна положила цветы на могилу. Услышав хруст снега за спиной, обернулась. Позади стоял небритый мужчина в дорогом пальто, явно нетрезвый.
  - Не бойтесь. Я - Кислов, ветврач. Мы с Ликой работали вместе, - представился он и жадно отхлебнул из карманной фляжки для спиртного. Некоторое время стояли молча. Затем мужчина сказал:
  - Знаете, это ведь я, сдуру, посоветовал ей заняться ОСами. Хотел помочь избавиться от мук несчастной любви. - Кислов сделал большой глоток. - Кто же знал, что она окажется настолько одаренной, что за считанные месяцы превратится из глупой девчонки в настоящую ведьму? - снова отхлебнул и неожиданно признался. - Вина гложет... Ничего не могу с собой поделать. Я ведь даже "травиться" бросил. Раньше, знаете ли, баловался, а теперь не могу. Хожу, вот, сюда, слежу, как ухаживают за могилой. А вы ей кто?
Яна подняла лучистые глаза и с грустной улыбкой ответила:
  - Она была и навсегда останется моей самой лучшей подругой. Извините, мне пора.
Яна неспеша пошла по аллее к выходу. Впервые за последнее время она ощутила себя счастливой.

                6.

В последнее время Серёга все чаще выпивал дома один. Основной собутыльник сгинул в "церковном болоте". Теперь кроме святых мощей и покаяния его, по всей вероятности, и не интересует ничего. А ведь был нормальный парень. Серёга разочарованно вздохнул.
Пил Андрей, конечно, мало. Иногда просто составлял Серёге компанию, предпочитая оставаться трезвым. Но с ним всегда было о чем поговорить, излить душу, не опасаясь дешёвых насмешек и тупого непонимания. Окружение, в котором вращался Серёга было иным, хабалистым, неинтелигентным, называющим в своей среде друг друга не по именам, а по кличкам. Серёгу, например, за его далеко не аленделоновскую внешность прозвали "Шреком".
Серёга отхлебнул разливного пива, разжевал кусочек вяленой воблы.
Он вообще в последнее время тянулся к людям выше себя по развитию. Не хватало чего-то внутри, хотелось восполнить. Чего конкретно не хватало Серёга не понимал, поэтому со всеядной жадностью впитывал то новое, что мог предложить любой интересный человек. В голове его сложился удивительный мировоззренческий винегрет, который, подобно калейдоскопу, каждый раз выдавал своему владельцу совершенно разные, противоречащие друг другу, картинки.
  - Янку жалко, - неспешно беседовал сам с собой Серёга, теребя воблу. - Такая баба хорошая. Вот и живи теперь с ее матерью, старой каргой в черном платке. Зато есть с кем помолиться. Какой же ты, Андрюха, дурак! В конце-концов мог бы и со мной посоветоваться. Я, конечно, не культур-мультур, но кое-что в этой житухе понимаю. Ладно, чего уж теперича.
Серёга включил телевизор, начал бездумно щёлкать пультом, не забывая глотать пиво. Хмель постепенно дурманил голову. По одному из каналов транслировали редкий по нынешним временам фильм "В начале века" с Юрием Каюровым в роли Ленина.
  - И чё на мужика нападают? - буркнул Серёга, имея в виду вождя мировой революции. - По мне так хороший дядька, детей любил, о бедноте заботился. Во всяком случае себе карманы не набивал и ходил до самой смерти в одном пиджаке. Не то что эти.., - Серёга выковырял застрявшую в зубах рыбью кость, - с золотыми ершиками в туалете! О, стишок! Поэзия, едрит твою копалку...
Стало клонить в сон. Серёга уронил голову на сложенные на столе руки, уснул. Телевизор продолжал работать. На экране Владимир Ильич Ленин дописывал очередную статью.


Конец 2-й части.

Август - Ноябрь 2023 года, г. Самара.