Поскольку счастливый случай позволил мне увидеть «Дом культуры» ГЭС-2 – главную резиденцию фонда V-A-C – в его первозданном виде только что законченной постройки, мне было весьма интересно узнать: чем при его открытии для публики будет заполнена эта элегантная шкатулка, - творение архитектора Ренцо Пьяно; ведь как начнут, - так, скорее всего, и продолжат!
Исходя из самой близкой аналогии – открытия дома Louis Vuitton в Париже выставкой коллекции Арно, - я полагал, что ГЭС-2 тоже откроется экспозицией богатой коллекции современного искусства фонда V-A-C. Явившись по приглашению в назначенный день, я обнаружил, что ошибался; над праздничным событием открытия витал логотип «Санта-Барбара».
Раздевшись в «цифровой раздевалке» (мой салоп посредством конвейера был помещен в специальное хранилище), я присоединился к одной из экскурсионных групп. Интересная рослая молодая брюнетка, облаченная в черный, свободного кроя, брючный костюм (женские наряды здешней публики были вообще выше всяких похвал), вскоре нам разъяснила, что имелось в виду под этим термином. Первым проектом, осуществляемым в Доме культуры ГЭС-2 стала съемка римейка американского сериала Санта-Барбара, демонстрировавшегося в России в 1992 году, и снискавшего бешеную популярность среди нашей публики.
То, что я - по своему возрасту, - мог бы быть зрителем этого сериала, (единственным в данной экскурсионной группе), не сыграло никакой роли, поскольку за три года до его демонстрации, в 1989 году, услышав от кинорежиссера Александра Кайдановского, что он «не снимает фильмы для народа», я поклялся на томе Ортега-и-Гассета, как на Библии, что «фильмы для народа» больше никогда смотреть не буду. По этой причине я не видел ни одной серии этой лабуды, но, однако, могу засвидетельствовать, что каждый день мои сотрудницы, придя утром на работу, собирались в кружок, чтобы обсудить перипетии вчерашней серии Санта-Барбары; на это уходило и не меньше часа.
Наша же юная экскурсовод произносила это имя с придыханием, поведав, что режиссером этого римейка стал исландский художник Рагнар Кьяртанссон, которого она аттестовала едва ли не как свежеиспеченного гения. Водя нас по лестницам с одной площадки на другую, она продолжала взахлеб рассказывать о съемках сериала, то и дело, с восхищением вскрикивая имя «Рагнар».
Кроме того, она растроганно показала нам очень пожилую супружескую пару; это оказались создатели оригинальной Санта-Барбары Бриджет и Джером Добсоны, которых V-A-C пригласил в Москву.
По мере продолжения экскурсии эйфория нашей экскурсовода стала передаваться и мне. Ведь для съемки предполагаемых 200 серий новой Санта-Барбары – по серии в день, - в ГЭС-2 развернули настоящую киностудию со всеми полагающимися атрибутами. Весь «Проспект» (первый этаж северного крыла здания), разгорожен; с антресолей второго или третьего этажа он выглядит, как «Догвиль» Ларса фон Триера, показанный сверху. В выгородках располагаются: или гардероб, или актерские гримерные, или многочисленные сценические площадки с уже полностью подготовленными декорациями; на некоторых из них уже сгрудились статисты, ожидая припозднившихся актеров; где-то в полной готовности расставлены музыкальные инструменты и нотные пюпитры, ждущие лишь музыкантов. И повсюду с озабоченным видом снуют ассистенты, рабочие сцены, и прочие. Более того, атмосфера киносъемки распространяется и на остальные этажи ГЭС-2; все мы знаем, что после окончания любого фильма полный список его участников, исполненный убористым шрифтом, ползет по экрану минут эдак десять; - так вот: вся эта многочисленная публика титров деловым шагом ходит по лестницам и бесчисленным антресолям здания, или в отдельных комнатах компактными группами сидят за компьютерами.
Тут и там, также, встречаются помещения, предназначенные для детишек, и всякие студии для занятий разными ремеслами; я заглядывал в швейную и гончарную мастерские; они еще не открылись, но их персонал уж стоит наготове. Словом, весь огромный объем нового здания погружен в спокойную, но упорную деятельность, и гениальная архитектура его интерьера помещает эту деятельность в общее поле зрения. Множественность антресолей, лестниц, балконов, балюстрад, переходных мостиков, «висящих площадок» (напоминание о «висящих садах»), самым непринужденным образом распределенных по объему здания, создают впечатление полной его транспарентности, а неторопливое движение по ним людских фигур создают эффект их «свободного парения» на фоне металлических кружев. Сильное и незабываемое впечатление!
Итак, процесс съемки новой Санта-Барбары я расценил, как «тотальную инсталляцию». О том, на что может быть похож результат этой деятельности, некоторое представление можно получить, ознакомившись с работами Рагнара Кьяртанссона, выставленными в ГЭС-2. Как процесс съемки сериала позволил во всей красе представить интерьер надземной части здания, так и произведения приглашенного художника смогли выигрышно показать превосходные качества выставочного пространства, занимающего минус первый этаж его подземного объема (минус второй и минус третий уровни отведены под хранилища коллекции фонда).
Выставочная площадь предполагает экспонирование произведений больших размеров; особенно впечатляющ просторный центральный зал. На его высоченной стене многими ярусами развешаны все 144 картины, написанные Рагнаром Кьяртанссоном в ходе перформанса в Исландском павильоне 53 Венецианской Биеннале современного искусства (2009 года), в ходе которого каждый день он писал по одному портрету своего друга, - исландского художника, одетого в модные плавки. Каждая картина в отдельности, напоминающая произведения Дэвида Хокни, не представляет собой ничего особенного, но от полиптиха, который можно охватить одним взглядом лишь с расстояния 15 метров, трудно отвести взор.
В этом же зале помещены произведения нескольких других западных художников, которые по своей ментальности близки Кьяртанссону. Из них больше всего мне понравился объект Тистера Гейтса «Сложные отношения между небесным и земным, или когда мы веруем». Это – рельсы, замкнутые в кольцо, по которым ездит тележка, на которой водружен штатив с чучелом козы. Вытертая, грязная шерсть и самодельные рога явно свидетельствуют о том, что коза – отставная; тем не менее, она, гордо постукивая на стыках рельс, и уперто глядя перед собой, продолжает накручивать круг за кругом. Еще один полиптих является колерной книжкой, страницы которой распределены по высокой стене, как отдельные картины.
Основным жанром, в котором Рагнар Къяртанссон создал себе имя, является видеоарт. Характерным примером является произведение на российскую тему – «Грозный – прегрозный». На двух расположенных рядом экранах разыграны сцены двух нападений на картину Репина «Иван Грозный убивает своего сына» - первый случай имел место в начале ХХ века, второй – век спустя. Это на тему о том, что для русских искусство всегда было больше, чем искусство, и от этого больше всего страдало именно искусство.
На меня наибольшее впечатление произвело девятиканальное видео «Посетители», представленное в затененной комнате, размещенной в одном из завитков лабиринта, на которые разбегается выставочное пространство, когда покидаешь центральный зал. На экранах представлены интерьеры поместья, построенного в Америке, в Новой Англии, в XIX веке. От его обстановки веет восхитительным духом ретро. Здесь Кьяртанссон собрал группу друзей – музыкантов, которые наслаждаются жизнью, созерцая, и музицируя для собственного удовольствия. Если в зале задержаться подольше, то, постепенно и сам расслабляешься.
Наконец, внимание большинства посетителей привлекает работа «Я и моя мать». На четырех видео, снятых с интервалами пять лет, мать художника высказывает сыну свое возрастающее неодобрение, его оплевывая, а он не возражает, принимая все, как должное. Чем не идиллия, имея в виду проблему отношений между поколениями?
В выставочном пространстве, также, хорошо представлено Российское современное искусство. Мое внимание, например, привлек фильм нашей выдающейся художницы Ольги Чернышовой «Отображение тонкого вида». В нем показаны задворки, облюбованные кошками, в процессе «сухой уборки», проводимой незадачливым работягой посредством пылесоса. Создав вихрь, он устроил настоящую метель из рассыпанных по асфальту одноразовых перчаток – этим символом наших ковидных времен.
Молодое поколение представлено талантливой художницей Ульяной Подкорытновой – последним открытием Виталия Пацюкова, недавно скончавшегося от КОВИДА. Демонстрируется видео на тему глубокого залегания наших национальных культурных корней – вплоть до языческой первобытности. Радом расположена инсталляция: женские костюмы, изготовленные из лемеха – фигурных дощечек, использовавшихся, как кровельный материал для «луковиц» храмов русского Севера.
Художественное оформление открытия Дома культуры ГЭС-2 показалось мне интересным и очень значительным. Выбор главного художника был глубоко продуман и тщательно выверен с учетом текущего момента. С одной стороны, он соответствует сложившейся специализации фонда V-A-C – развитию российско-европейских связей в области современного искусства, ибо Рагнар Кьяртанссон, несомненно, - крупный европейский художник. С другой стороны, - он не достиг положения «классика», или арт-звезды», - наподобие Дэмиена Хёрста, Ансельма Кифера, или Эрвина Вурма, так как за пределами Исландии известен лишь специалистам или, ну, очень крутым знатокам, являясь выходцем из периферийной страны, которая, даже не входит в Евросоюз, и потому не причастна к русофобии, через него распространяемой.
Далее, этот выбор не противоречит концепции ГЭС-2, как Дома культуры, предназначенного для простого народа, так как произведения Кьяртанссона - фигуративны, и, как таковые, приемлемы для широкой российской публики, ненавидящей элитарный эстетизм (о чем, к примеру, свидетельствует безлюдье в залах выставки «Единство в многообразии», проходящей сейчас в Новой Третьяковке). Вместе с тем, произведения Кьяртассона не так-то и просты – ведь это не китч, но кэмп!
Ни в чем себе не изменив, художественное руководство V-A-C соблюло все правила политкорректности, за что ГЭС-2 был удостоен Высочайшим визитом, что в нынешних условиях – не лишне.
ГЭС-2 я покидал уже вечером, когда можно было по достоинству оценить произведение Джузеппе Пеноне «Пространство света»; выйдя из здания наружу, ты проходишь между двумя рядами мощных (длиною более метра) газовых факелов. Это – подлинный гимн нашему достоянию, опоре нашего нынешнего благополучия – углеводородам!
Декабрь 2021 г.