Прежде в литературе была важна эволюция главного героя. Автор заимствовал у природы эту способность к переменам и переносил ее в мир людей, благодаря чему создавался эффект движения: менялись времена года, эпохи, обстоятельства, менялся и человек. Конфликт происходил на стыке: либо герой не успевал за сменой вех (король Лир), либо опережал их, и, как следствие, погибал под колесами поезда, морально разрушался под воздействием алкоголя (Зилов), падал жертвой внутренней рефлексии (Гамлет).
Современный герой никуда не торопится. Он постоянно в одной поре и даже не поре, а состоянии. В гриппе, например, или алкогольном опьянении, как Венечка. Обстоятельства вокруг него если и меняются, то незначительно. В основном он путешествует на малые расстояния: по одной ветке железной дороги или в другой конец города. Сила и привлекательность героя не в его способности к трансформации, а в его способности им противостоять. В этом ему помогает его ирония, и черный, порой зловещий юмор. Своего рода стоицизм на современный лад, что не может не вызывать сочувствие у читателя, которому тоже не до подвигов и трансформаций. Читателю интересно наблюдать не за тем, как герой борется и что он преодолевает, а как ему удается выжить, не запятнав себя эволюционными метаморфозами.
Таковы законы жанра, и я не смею им возражать. Но, что удивительно: стоит какому-то одаренному художнику, типа Серебренникова, перенести произведение на экран, как магия пропадает. Невесть куда пропадает и авторская ирония, пронизывающая полотно произведения, а на холст, словно из проектора транслируются эсхатологические полотна Босха, где все хорошее и дурное барахтается в общей на всех навозной жиже, без всяких шансов на спасение.
Логично, что метафоричность, как прием, в такой лобовой подаче не работает, и художник вынужден в изобилии рассыпать то тут, то там подсказки, в виде многозначительных надписей, от которых рябит в глазах.
Слово, однако, не служит во спасение, а девальвируется до слоганов, которыми автор увешивает свою картину, словно новогоднюю елку в доме престарелых, вырезанными из картона фигурками людей.
Слово "вырезанными", в контексте картины, можно воспринимать буквально. Режиссер справился со своей задачей, похоронив книгу.