После ее "привет" прошло уже больше двух часов. Он не ответил. В глубине души Гузель знала, что это конец, но пока отказывалась верить в это. Она продолжала ждать, вслушиваясь в каждый шорох. А вдруг телефон просигнализирует о том, что пришло долгожданное сообщение. То и дело она брала его в руки, постоянно вводя пароль для разблокировки экрана.
Пусто.
Снова ничего.
И опять пароль был введен напрасно. Тишина. Ни строчки, ни буквы.
Когда наконец-то сотовый подал сигнал о том, что сообщение пришло, Гузель уже совсем потеряла надежду. Услышав звук она сначала вздрогнула, а потом очень сильно обрадовалась. Настолько, что ее сердце бешено заколотилось. Оно чуть не выпрыгивало из груди, ей даже казалось, что оно может сломать ребра. Голова закружилась, а руки задрожали. Пароль удалось внести только с пятой попытки. Вне себя от волнения она смотрела на экран, но перед глазами все плыло. Когда ей удалось сфокусировать взгляд, горькое разочарование ледяной волной окатило ее с головы до пят. Она мгновенно покрылась испариной. Ее даже затошнило.
Это было всего лишь уведомление о том, что пришел аванс. Радостная новость, которая не могла не обрадовать, ужасно огорчила ее.
- Всего лишь аванс... - с грустью прошептала она. Глаза защекотало, и на мгновение ей показалось, что она сейчас заплачет.
Девушка на всякий случай провела согнутым пальцем по уголку глаза. Было сухо.
- Надо взять себя в руки! - прошептала она и уставилась в экран компьютера. Гузель смотрела, но ничего не видела. Перед ее глазами был он. Тот, к которому она успела очень привязаться.
Его образ мелькал, он то становился ясным и почти осязаемым, то вновь расплывался. Душою она тянулась к нему, но он все время ускользал от нее. Ах, как бы она хотела прикоснуться к нему. Почувствовать под своей рукой его бархатистую кожу. Как много она отдала бы сейчас за то, чтобы провести согнутыми пальцами по его щеке.
Нежность преисполнила все ее существо. Девушка растаяла и блаженно улыбнулась. В ее воображении он стоял перед ней. Гузель заглянула в его бездонные глаза и чувствуя, как тонет, опустила голову на его грудь. Она слышала биение его сердца. Сердце билось ровно и спокойно. Как какие-нибудь солидные часы, которым не к лицу спешить. Билось сильно. По-мужски. Совсем не так как у нее. Ее сердечко напоминало торопливого воробушка. А может быть трепещущую рыбку, случайно выпрыгнувшую на берег.
Дыхание перехватило. Гузель почувствовала, что того и гляди упадет в обморок. Ожидание сводило ее с ума. Оно лишало ее воли.
Девушка вновь протянула руку, чтоб в очередной раз взять телефон. Поймав себя на этом движении, Гузель безвольно опустила кисть на стол. Ее пальцы подрагивали. Больше всего на свете ей хотелось проверить, не пропустила ли она уведомление о сообщении.
- Ты знаешь, что нет! - твердо сказала она себе. И все же взяла свой телефон. Введя пароль она открыла переписку. (Если можно было так назвать ее одинокий привет).
С момента отправки прошло почти три часа.
- Может, он спит? - подумалось ей.
- Или не видел твоего сообщения! - услужливо подсказал внутренний голос.
Спать он мог. Вполне мог. И не видеть сообщения тоже. Теоретически. Но Гузель ТОЧНО ЗНАЛА, что не спал и видел. Даже несмотря на то, что сообщение якобы не было прочитано. Девушка знала, что можно установить функцию, которая позволит не отображаться тому, что оно прочтено.
Откуда в ее голове могло взяться это знание, она не знала. Даже предположить не могла. Но была абсолютно уверена в том, что не ошибается. Это знание словно всегда было. Некоторые вещи она просто ЗНАЛА.
Ей было трудно объяснить все это даже самой себе. Но иногда в голове появлялось знание чего-либо. Оно было настолько прочное словно она побывала в будущем и видела все своими собственными глазами.
Гузель абсолютно точно знала, что он просмотрел и нарочно не ответил. Как только могла, она отмахивалась от того, что он и не ответит. Убеждала саму себя, что не может этого знать, и все же знала.
Это был конец. Тот самый неотвратимый конец. Отношения, про которые она успела напридумывать себе, рухнули. Руины предстали в ее представлении комом смятой бумаги. Будто бы зАмок, сделанный из бумаги, грубо смяла чья-то рука. Кто-то чиркнул спичкой. Она явно почувствовала запах серы. Гузель потянула носом и обернулась. В кабинете кроме нее никого не было. А когда она повернулась обратно, бумажный зАмок уже вовсю полыхал. Не в силах оторвать глаз от этого зрелища, она завороженно смотрела, как алые языки пламени меняют цвет бумаги. Из белой она становилась черной, а потом быстро скукоживалась. По обугленным краям пробегали юркие красные змейки и лист рассыпался.
Горстка серого пепла, вот и все, что осталось у нее.