Мать стала просить Лиду пойти к фашистам. Доченька,- уговаривала она меня, - не бойся, на комиссии разберутся, увидят, что ты ещё маленькая и отпустят. Я плакала и очень боялась, что угонят в Германию, но согласилась".- вспоминала Лида.
К тому времени Нина уже сидела в весовой яме Базы Мясокомбината. Когда-то мать работала на этом комбинате и хорошо знала заведующего Базой. У него тоже была дочь подросток. Мать предложила спрятать Нину и его дочь в яме под многотонными весами. В яму заложили сено, сделали отверстия в деревянной крышке, а на крышку подвинули весы. Днём девочки сидели в яме, а ночью вылезали, мылись, проминали ноги. Но если узнавали, что в городе облава, то в холоде и голоде им приходилось сидеть не одни сутки.
Во время очередной облавы Лиду выдали за Нину и увезли на сборный пункт.
Ожидать комиссию “ Наружный вид” заставили на Базаре, в складском помещении, в котором до войны продавали керосин. Это было одноэтажное глинобитное строение, очень холодное, с сильным запахом керосина. В нём соорудили нары и загнали туда ребятишек. Среди детей была и старуха. Немцы требовали, чтобы она сказала им, куда спрятала внучку. Старуха прикидывалась, что не понимает, чего от неё хотят и спокойно переносила всё, что делали с ней фашисты, но внучку не выдала.
Мать сумела передать в окошечко старое рваное ватное одеяло, но ночью было так холодно, что Лида не могла согреться. Она всю ночь дрожала и плакала. Ей было очень страшно.
Ждать пришлось несколько дней, пока стали вызывать на комиссию. Наконец Лида услышала свою фамилию и имя Нина. Как научила её Мать, Лида молча встала и пошла за женщиной. Девочка, которую вызвали перед Лидой, была старше, она уже имела вид девушки. Её быстро осмотрели и увели. Лида под грубый окрик “Быстрее, быстрее!” разделась до трусиков и предстала перед комиссией. Не в силах заставить себя не дрожать, она всхлипывала и рукой закрывала свой непослушный рот. Худенькая, только что начавшаяся формироваться, она была контрастом предыдущей девочке, и все увидели, что перед ними совсем ребёнок.
-Сколько тебе лет?
-Одиннадцать.
-Дай свидетельство о рождении.
- Оно потеряно.
Лида говорила, как велела ей Мать. Комиссия совещалась. И в этот момент раздался голос переводчицы Аллы Шумской.
- Но картошку-то чистить может.
От этих слов Лидино тельце задрожало сильнее, и она громко заплакала. К счастью, Матери удалось достать свидетельство о рождении Лиды и передать его в комиссию.
Когда отбракованных детей строем под конвоем фашистов вели обратно в керосиновую лавку, матери женщины громко кричали и плакали, пытались спасти своих детей. Мать схватила Лиду за руку, чтобы вырвать её из колонны. И в этот момент фашист прикладом автомата ударил её так, что она повалилась на землю. Лида закричала во всё своё горло. Над Базаром стоял детский пронзительный вопль и плач женщин и детей. Мать ещё не знала, что она победила:
Лиду отпустили, спаслась и Нина с подружкой.
Через много лет, находясь в отпуске у Матери, Лида узнала, что Алла Шумская была осуждена на 10 лет. Освободившись по амнистии, она вернулась и, как ни в чём не бывало, продолжала жить и работать в городе.
А Лида рано стала страдать от ревматизма. Сильное охлаждение, которое она получила в керосиновой лавке зимой 1942 года, было причиной её болезни и инвалидности.
"Виновата война. Проклятая война! - горько вздыхая и глотая слёзы, говорила Лида.
А я во время её рассказа думала о Матери. Какие трудности вынесли наши женщины! Какую силу духа проявили, какую смекалку, как жертвенно были преданы своим детям, солдатам Красной Армии и своей стране! Как спасали своих детей! И в борьбе с фашистами выходили победительницами. Право, если нет в нашей стране памятника Матери времён Великой Отечественной войны, то его следует создать.
Старые Дороги, Старые Дороги…….. Этот город помнит оккупацию.
Низкий поклон Вам, Матери из города Старые Дороги.
ТАМАРА ЯКОВЛЕВА ( ТИШИНА). Март, 20013 г. Санкт- Петербург.