Смерть в ночном клубе из цикла Адвокатские истории

      

     Лет тому пятнадцать назад сижу я в своём кабинете в доме на набережной реки Карповки, гляжу в открытое окно,  отодвинув на край стола бумаги, любуюсь. Лето, теплынь. По реке, одетой в  светло-серый гранит, проплыл прогулочный катер с туристами,  каких, и катеров, и туристов, полно на всех реках и речках Питера, поднял коричнево-жёлтую как тёмное пиво волну, на которой качались косматые зелёные водоросли и дикие серые утки,  совершенно не обращавшие внимания на проплывающее мимо судно.
Лишь некоторые из этого водоплавающего выводка, лениво взмахнув крыльями,
передвинулись по воде на десяток метров, и занялись свои прежним делом - добычей корма из воды. На противоположном берегу расположился действующий женский монастырь, состоящий из главного  высокого храма и нескольких зданий поменьше. Храм имел две высокие купольные башни - центральную  и колокольню и несколько башенок пониже. Все эти строения были сложены из камня, причём цвет гранита чередовался горизонтальными полосами светло-серого и тёмно-красного, напоминал торт - наполеон в разрезе. Необычно и красиво. Моё созерцание прервала помощница Катя.
   - Виталий Ефимович, к вам посетительница.
   - Приглашай.
     В кабинет вошла высокая тощая девушка с короткими светлыми волосами и невзрачным личиком. Одета она была в джинсы, оранжевую футболку, на ногах кроссовки. Я пригласил её садиться в кресло напротив моего письменного стола, предложил чай или кофе. Девушка от всего отказалась.
   - Тогда рассказывайте, что вас привело ко мне. Но начнём со знакомства. Как вас зовут?
   -  Меня зовут Мария, фамилия Полозова. Мне нужна защита по уголовному делу. Вернее, не мне, а моему парню, жениху. Он сидит в Крестах уже скоро полгода.
   - А что произошло?
   - Подрался возле ночного клуба, стукнул парня, а тот упал и умер.
   - Даже так! И какова квалификация его действий?
   - Я в этом мало понимаю, но вроде бы убийство.
   - А ко мне вас кто направил? Вы знаете, у меня расценки довольно высокие.
   - Мне посоветовала одна знакомая. А заплачу я, сколько вы скажете. Деньги у меня есть. Я работаю в американском модельном агентстве и через два дня мне улетать в Лондон на показы, поэтому я тороплюсь. Но через десять дней я вернусь.
     Я глянул на посетительницу, стараясь скрыть удивление. Ни кожи, ни рожи, а туда же - модель. Хотя, если бы девушка была подкрашена, то выглядела бы миловидной - с правильными чертами лица, голубоглазая, короткий и тонкий слегка вздёрнутый носик. А худоба и высокий рост - излюбленные параметры мировых кутюрье. Ну, значит, модель.
   - Вы возьмётесь за дело? И сколько это будет стоить?
   - А на каком этапе дело?
   - Следователь сказал, что нужно знакомиться с материалами дела, что нужно взять адвоката.
   - Мой гонорар составит десять тысяч долларов в рублёвом эквиваленте. У вас есть такие деньги?
   - Я примерно так и предполагала и деньги принесла. Долларами возьмёте?
   - Ну что ж, доллары это тоже деньги, возьму.
     Мария вынула из маленькой сумочки обандероленную пачку стодолларовых купюр. Я, не пересчитывая, положил её в ящик стола.
   - Сейчас мы подпишем с вами договор об оказании юридической помощи, девушка выпишет вам приходную квитанцию, только, извините, в рублёвом эквиваленте, валюту принимать нам не положено. Затем я выпишу адвокатский ордер на участие, созвонюсь со следователем и завтра поеду в Кресты к вашему жениху.
     Помощница Катя принесла стандартный бланк договора и квитанцию о приходе трёхсот тысяч рублей. Я заполнил договор о защите на предварительном следствии и в суде Малозёмова Ивана Николаевича, дал прочитать и расписаться Марии.
   - Я вам больше не нужна?
   - Вот возьмите мою визитку с телефонами, звоните в любое время дня, а сейчас вы можете быть свободны, всё что нужно я сделаю сам.
     Мария ушла, а я связался с прокуратурой Приморского района, договорился со следователем о завтрашнем визите в Кресты.
     На следующий день, отстояв двухчасовую очередь в бюро пропусков, я занял свободный следственный кабинет, куда мне доставили Ивана Малозёмова. Это был высокий и широкоплечий черноволосый парень с голубыми глазами под густыми чёрными бровями. Да, в такого парня может влюбиться и модель, подумал я.
   - Здравствуй. Меня зовут Виталий Ефимович, я твой адвокат.
   - С вами Маша договорилась?
   - Да, Маша. Вы с ней как в сказке - Иван да Марья, улыбнулся я.
   - Она ещё в Питере?
   - Насколько я понял, завтра улетает в Лондон.
   - Да, она мне сообщала.
   - Давай, Иван, рассказывай всё по порядку. Где -то через час приедет следователь и мы будем знакомиться с материалами дела. Только не ври, рассказыай точно, как было. Это важно.
     Иван рассказал, что работает водителем у одного районного чиновника.
 В конце марта после работы в пятницу пошёл вечером с приятелем в ночной клуб на Приморском шоссе провести время. Посидели, послушали музыку, выпил полкружки пива, больше не стал, потому что завтра с утра шеф мог вызвать на работу, а с перегаром быть нельзя. Примерно в одиннадцать часов вечера вышли на улицу покурить. Стояли с другом разговаривали. Тут из дверей клуба вышла компания человека четыре - два парня и две девушки. Одна девушка разговаривала на повышенных тонах, звала парня домой. Он что-то ей отвечал, домой явно идти не хотел, потом с силой оттолкнул девушку. Она стала кричать ещё громче. Парень снова её толкнул и грубыми словами послал куда подальше. Иван сделал шаг навстречу компании и сказал толкающемуся парню,
что бы тот перестал хулиганить.
   - А тебе какое дело! Это моя жена! А ты пошёл отсюда!
   - Если твоя жена, то дома с ней и разбирайся! А не орите тут возле клуба.
   - Тебя забыл спросить! Ты вообще кто такой? Иди, пока не получил!
     После словесной перепалки Иван сделал ещё шаг вперёд и ударил парня кулаком правой руки в лицо. Парень рухнул на асфальт, причём голова его оказалась на газоне, и признаков жизни не подавал. Обе женщины из компании упавшего закричали.
   -Ты что сделал, гад?! Он не шевелится!
     Иван присел возле лежащего  парня на корточки, перевернул тело, увидел, что тот без сознания, почуял беду и крикнул, чтобы вызвали скорую. Скорая приехала минут через пять, а следом подъехала и милицейская машина. Врачи констатировали смерть. Старший милицейского патруля посадил Ивана в хвостовой отсек УАЗика, сказав, что вызвал следственную группу. Вскоре прибыли следователи, среди них была женщина - медицинский эксперт. Она осмотрела труп и сделала вывод о смерти потерпевшего от удара в лицо твёрдым тупым предметом, то есть, кулаком Ивана. Последнего увезли в ИВС и больше свободы он не видел.
   - Всё так было, как ты рассказал? Ничего не упустил? Бил кулаком, а не, скажем, кастетом? - Настойчиво спросил я.
   - Рассказал всю правду, никакого кастета у меня не было. Ударил кулаком и всё.
     Дверь в кабинет открылась и вошёл молодой человек в форме капитана милиции.
   - Следователь Зарипов Дамир Рашитович. Здравствуйте. Попрошу ваш ордер. - Обратился он ко мне.
     Я представился и передал ему стандартный листок адвокатского ордера.
   - Ну что, приступим к двести семнадцатой? - Спросил следователь,  имея  в  виду статью уголовно-процессуального кодекса, и доставая из портфеля два увесистых тома уголовного дела.
     Мы с Иваном сели рядом у стола и я стал читать первый том, начиная с первого листа, и проверив, сшиты ли все страницы. Иван читал одновременно со мной, а следователь сидел напротив нас и просматривал второй том дела. Прочитав первый том, взялись за второй. Я делал выписки из интересующих меня документов. Часа через три мы окончили ознакомление с материалами дела. Как всегда, расследуя дело, следователь назначал проведение экспертиз, не знакомя подследственного с постановлениями, а теперь предложил расписаться Ивану и мне и в постановлениях и в протоколах ознакомления с результатами этих экспертиз. Это процессуальное нарушение, на которое адвокаты всегда обращают внимание суда и почти никогда не находят у судей поддержки. Мол, да, это нарушение, но оно не повлияло на ход следствия и никак не нарушило право обвиняемого на защиту. Стойте! Как это не нарушило! Может быть при ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы обвиняемый и его защитник не согласились бы с постановкой вопросов, задали бы свои дополнительные или уточняющие вопросы. Судьи отвечают - задайте свои вопросы сейчас, и если они существенные, суд назначит дополнительную или повторную, или комплексную экспертизу. Но чаще всего следователи поставили перед экспертами вопросы правильно и в полном объёме, адвокату дополнить их нечем, поэтому формальное нарушение следователем процессуального кодекса остаётся без внимания. Я и сам понимаю, что перед судебными медиками обычно других вопросов и не поставишь, а вот при назначении всяких технических экспертиз, особенно - автотехнической экспертизы при дорожно-транспортных преступлениях у меня к экспертам возникает большое количество дополнительных вопросов, и я их задаю, и добиваюсь их постановки перед экспертами, и получаются результаты, зачастую противоречащие версии следствия. Ну так это в случаях, когда работаю при расследовании дела. А сейчас я начал защиту уже с ознакомления с материалами законченного уголовного дела.
     Но в этом деле меня смутили две вещи. Оказалось, что медик следственной группы, сделавший предварительноый вывод о причинах смерти, и судебно медицинский эксперт, сделавший экспертное заключение после вскрытия тела о причинах смерти, одно и то же лицо - эксперт высшей категории Кузьмина Ольга Ивановна. Значит, два заключения одного человека навряд ли будут противоречить одно другому. И второй момент.Я хорошо знаком с профессиональным боксом, много лет являлся судьёй боксёрских соревнований,
судил многие матчи наших боксёров первой величины, даже чемпионов мира. Знаю много о силе удара хорошего боксёра любой весовой категории. Но никогда даже самый тяжёлый нокаут не приводил к смерти боксёра из-за сотрясения мозга со смещением его в черепной коробке. А здесь Иван одним ударом сломал потерпевему Соколову нижнюю челюсть в двух местах и так сотряс мозг, что произошло кровоизлияние. Удивительно. На моей памяти в девяноста третьем году наш боксёр в Америке Сергей Артемьев получил серьёзную травму в бою с Карлом Гриффитом и после боя был прооперирован, долгое время был парализован, но потом всё же восстановился. Но он вышел на бой с температурой под сорок, напичканный антибиотиками, и бился с одним из лучших боксёров мира. А здесь простой парень, лишь в детстве пару лет занимавшийся боксом. Причём, от удара была сломана челюсть, значит почти вся кинетическая энергия удара погасилась сопротивлением  перелому кости челюсти. Сомнительно.
     Можно было заявить ходатайство о назначении повторной или дополнительной судебно-медицинской экспертизы, но было ясно, что следователю, закончившему дело, это не нужно и он отклонит моё ходатайство, и тогда, заявив такое ходатайство в суде, я буду иметь контраргумент в виде постановления следователя об отказе в удовлетворении такого ходатайства,  что даст суду возможность переписать, не задумываясь, постановление следователя. Так можно проиграть позицию. Лучше сразу заявить хлдатайство в суде.
     Мы с Иваном расписались в протоколе об ознакомлении с материалами уголовного дела, но я заявил ходатайство о рассмотрении дела не одним судьёй, а коллегией профессиональных судей. Тогда статья сто одиннадцатая в части четвёртой давала такую возможность. Иван спросил, зачем это надо, и я после ухода следователя объяснил ему суть этого шага. Я поведал, что рассмотрение дела тремя судьями районного суда совместно - это острый нож в сердце председателя суда и других судей. Ведь участие трёх судей в одном нашем процессе влечёт срыв рассмотрения ими своих уголоных дел, нарушение сроков их рассмотрения, сумятицу в работе и районного суда и райпрокуратуры. А рассмотрение нашего дела займёт далеко не один день. Поэтому суд будет всячески избегать коллегиального рассмотрения, а избежать его можно лишь договорившись с подсудимым и его защитником. Следовательно есть предмет для торга. Иван понял мой ход.
     На следующий день с копией заключения судебно-медицинской экспертизы я поехал на кафедру судебной медицины военно-медицинской академии к профессору Тимофееву. С ним по моей просьбе предварительно переговорила моя добрая знакомая, доктор юридических наук Елена Юсупова, хорошо знавшая профессора.
     Профессор Тимофеев принял меня в своём кабинете на кафедре, прочитал заключение.
   - Ольгу Кузьмину я хорошо знаю. Она отличный эксперт. Но кое-какие ошибки в её заключении я вижу. Заключение можно поставить под сомнение.
Знаете что, обратитесь к видному эксперту профессору Пономарёву Сергею Сергеевичу. Я ему позвоню. Пусть он напишет рецензию на ваше экспертное заключение. Только ему придётся заплатить за работу. Ваши клиенты платёжеспособны?
   - Думаю, клиенты не откажутся заплатить.
   - Тогда, полагаю, проблем не будет.
     Я поблагодарил профессора и ушёл. Позвонил Маше, она была ещё в Лондоне, обрисовал ей ситуацию. Она безусловно согласилась нести расходы по оплате работы судебно-мдицинских светил, обещав прибыть ко мне через два дня.
     Втретился с профессором Пономарёвым. Сергей Сергеевич оказался бодрым розовощёким старичком с седыми усами. Он прочитал акт экспертизы, крякнул и сказал.
   - Ольга Кузьмина эксперт хороший, но рецензию я напишу. Это буде стоить тысячу евро и двести евро нужно будет заплатить моей помощнице. Согласны?
   - Да, Сергей Сергеевич, я соглачен. Когда платить?
   - Лучше сейчас, тогда через неделю приходите за рецензией.
     Я заплатил тысячу двести евро и , обнадёженный, уехал восвояси. Из офиса поехал в Приморский суд, где узнал, что слушание дела ещё не назначено, предложили узнавать на следующей неделе. Дня через три позвонил профессор Пономарёв и сказал, что рецензия готова. Сергей Сергеевич передал мне рецензию, скреплённую его подписью и подписью заведующего бюро. Естественно, стояла и печать. Документ имел все необходимые атрибуты. Я стал его читать, но Сергей Сергеевич сказал:
   - Извините, я сейчас тороплюсь, прочитаете потом. А сейчас вам скажу, что в рецензии изложена критика заключения эксперта, указаны его ошибки и сделаны выводы о сомнительности выводов. Съездите к профессору Тимофееву и с ним обсудите дальнейшие действия.
     Я поблагодарил профессора и поехал в военно-медицинскую академию к Тимофееву. Тот прочитал рецензию, остался ей доволен.
   - Вот что значит настоящий специалист! Как он обрисовал ситуацию, как точно и научно объяснил ошибки эксперта при проведении исследования и составлении выводов! Настоящий академик! Так что, если добьётесь от суда назначения повторной комиссионной экспертизы, то дело вы выиграете. Скорее всего проведение этой экспертизы поручат мне и я её проведу.
     Следующий мой заход в Приморский суд завершился тем, что мне сообщили о том, что дело передано судье Ермакову и он просил, чтобы я к нему зашёл. Я нашёл нужный зал, прочитал табличку «Судья Ермаков Алексей Иванович», и постучал в дверь. За столом сидел худощавый мужчина лет сорока в цивильном костюме. Я представился. Судья привстал, протянул мне руку, предложил сесть.
   - Скажите, Виталий Ефимович, для чего вам понадобилось слушанье в составе тройки судей? Вы думаете, что три судьи, разозлённые тем, что их надолго оторвали от своих собственных дел, будут более снисходительны к вашему подзащитному, а не наоборот?
   - Я понимаю, что судьи будут в негодовании от перспективы длительного рассмотрения чужого для них дела. Но, Алексей Иванович, нисколько не сомневаясь в объективности всех судей при рассмотрении дела и судьбы молодого человека, думаю, что эмоциям судьи не поддадутся. Зато, решая вопрос о качестве расследования и доказанности вины подсудимого, три светлых судейских головы найдут наиболее справедливое и законное решение.
     Судья бросил на меня понимающий взгляд, усмехнулся.
   - Что вам нужно?
   - Мне нужно, что бы суд удовлетворил моё ходатайство о приобщении к делу  рецензии профессора Пономарёва на заключение судебно-медицинской экспертизы и назначил повторную экспертизу.
   - Если рецензия будет формально и фактически правильно оформлена, и содержать весомые доводы, то я вам гарантирую, что повторная экспертиза будет назначена.
   - В таком случае мы заявим ходатайство о рассмотрении дела одним судьёй. Я готов сейчас его написать
   - Ну, теперь это сделать невозможно, ведь в деле у вас другое ходатайство. Это можно будет сделать только в начале судебного процесса, когда буде объявлен состав судей.
   - Хорошо, заявим в процессе.
   - Я рад, что мы друг друга поняли, до встречи! - Попрощался со мной за руку Ермаков.
     На следующий день я был в Крестах, обсказал ситуацию Ивану.
   - Это хорошо или плохо? Хуже не будет? - Спросил Иван.
   - В любом случае будет лучше, не волнуйся, Ваня.
      Через неделю состоялось первое судебное заседание. За судейским столом сидели трое судей - посередине председатель районного суда Николаева,сорокалетняя женщина с обесцвеченными волосами, уложенными в причёску «а ля пищеблок»; по бокам Ермаков и судья Калинина. высокая худая шатенка с лошадиным лицом. Вид у тройки был мрачноватый и озабоченный. После произнесения необходимых вступительных слов был задан вопрос, имеются ли у подсудимого и его защиты ходатайства. Иван отрицательно повёл головой, а я встал и заявил, что подсудимый и его защита пересмотрели свою позицию и просим рассматривать дело в составе одного профессионального судьи. Состав суда повеселел, а председательница райсуда Николаева не удержалась от довольной улыбки. Суд ушёл совещаться и через минуту сообщил об удовлетворении ходатайства и лишние судьи покинули зал, оставив Ермакова в одиночестве. Дальше процесс пошёл по накатанной дороге. Дошло дело до имеющихся ещё ходатайств сторон. У прокурора ходатайств не было, а я попросил приобщить к материалам дела рецензию на заключение судебно-медицинской экспертиазы, но судья решил, что уместно будет решить вопрос об этом после ознакомления с самим заключением экспертизы. Что ж, логично.
Приступили к оглашению обвинения и допросу свидетелей. Мною был приглашён и допрошен в качестве дополнительного свидетеля доцент кафедры бокса института физической культуры  Вячеслав Баканов. На мои вопросы он поведал, что никогда не слышал о смерти боксёра от одного удара кулаком в челюсть, вспомнил случай с боксёром Сергеем Артемьевым. Пояснил, что боксёрская перчатка несолько смягчает удар и челюсть ломается реже, но сама сила удара увеличивается за счёт веса перчатки, поэтому риск сотрясения мозга увеличивается. Бойцы других единоборств дерутся лишь в тонких накладках на кисти рук для предохранения костяшек руки от переломов, но удары становятся жёстче. Прокурор задал вопрос, о тренированности спортсменов, мол, одно дело, когда удар получает тренированный боец, а другое дело, когда бьют неподготовленного человека. На что Слава Баканов резонно и остроумно ответил, что спортсмен тренировками добивается силы и выносливости мышц, а натренировать мозг от ударов невозможно. Мол, мозг можно натренировать только книгами и другими знаниями, то есть, создать и повысить интеллект, а от ударов и сотрясений мозг не натренируешь. Его ответ поверг прокурора в некоторое стеснение и вызвал  мимолётную улыбку у судьи. Остальные свидетели поведали каждый свою историю событий, предшествующих и сопутствующих тому злополучному удару Ивана. Сомнений в показаниях не было, все они точно укладывались в канву событий, и существенных вопросов ни у кого не вызывали. Когда было оглашено заключение судебно-медицинской экспертизы, суд отложил слушанье на следующий день с тем, чтобы вызвать и допросить самого эксперта Кузьмину.
     На следующий день эксперт, допрошенная судом, подробно описала метод проведения экспертизы со вскрытием черепной коробки и описанием обнаруженных повреждений, подтвердила свои выводы. А уж затем я заявил ходатайство о приобщении к делу рецензии профессора Пономарёва. Рецензия была оглашена. На вопрос судьи, согласна ли Кузьмина с доводами Пономарёва, последняя ответила, что профессора Пономарёва очень уважает и в своё время училась у него, но считает его выводы о том, что следовло проверить сосуды головного мозга проточной водой и установить точно место повреждения сосуда, вызвавшее кровоилияние,  излишними. В этом не было нужды, поскольку картина была ясна и без того. При этом мне показалось, что Кузьмина немного смущена и раздосадована замечаниями, изложенными в рецензии.
     Судья после некоторого раздумья в совещательной комнате огласил постановление о назначении повторной комиссионной экспертизы, поручив её наиболее квалифицированным судебно-медицинским экспертам. Я внутренне ликовал, поскольку это была победа, хотя, конечно, только промежуточная.
     Дней через десять мне позвонил профессор Тимофеев и сообщил, что собран состав комиссионной экспертизы по моему делу, и председателем группы назначен он.
     Ещё через две недели позвонили из суда, сообщили о времени продолжения слушания.
     Я позвонил Тимофееву и сообщил о времени слушания.
   - Я в курсе. Мне по телефону сообщили о вызове меня для дороса в качестве эксперта. Так что увидимся. - Ответил Тимофеев. Перед днём слушания в офис пришли Мария и красивая женщина постарше - мать Ивана, прилетевшая из Омска.
   - Виталий Ефимович! Мы о вас много слышали, как вы защищаете людей, помогите, пожалуйста, нашему Ване. Он хороший парень, не хулиган, заочно учится в институте, вот, жениться собирается. Сделайте так, чтобы ему дали срок поменьше. Ведь по его статье срок до пятнадцати лет. Хоть бы дали года три-четыре. Он отсидит, а Маша его дождётся, она девочка верная.
   - Лидия Сергеевна! Обещать вам ничего не буду, это не в моих правилах, но сделаю всё, что в моих силах. Я и так уже подготовил серьёзные доводы о том, что смерть потерпевшего могла наступить и не от удара Ивана.
     Посетительницы выпили со мной по чашке кофе, ещё поговорили об Иване,какой он хороший. Я сообщил, что в деле есть его положительные характеристики с места работы и из института, копия его зачётной книжки. В общем есть всё, показывающее Ивана с положительной стороны.
     На следующий день пред началом заседания ко мне в коридоре суда подошла Мария, отделившись от группы своих сопереживателей.
   - Виталий Ефимович! Помогите! Я вас ещё отблагодарю, только пусть срок будет минимальным.
   - Маша, успокойся. - Я взял её за локоть. - Скажу тебе, что ты свою благодарность утроишь, потому что надеюсь, что вы с Ваней из суда выйдете вместе.
   - Да неужели такое возможно?! Я не могу в это поверить! - Голубые глаза Маши сияли надеждой и тревогой.
   - А ты  и не верь. Придёт время, увидишь. Я и сам только надеюсь на такой исход, но пока его не обещаю.
     Судья огласил заключение повторной экспертизы. Оно повторяло ход мыслей и выводы, изложенные в рецензии профессора Пономарёва. Потом допросили профессора Тимофеева. Он пояснил, что в связи с прошедшим длительным сроком смерти потерпевшего эксгумировать тело является делом бесполезным - тело покойного уже полностью разложилось и к исследованию не пригодно. Но по имеющимся медицинским материалам установлено, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг. Но поскольку во время экспертного исследования не был применён метод проточного проливания сосудов и не установлено место и вид нарушения сосудов, пропустивших кровь в мозг, то невозможно определить точно ни место кровоилияния, ни его причину. На вопрос судьи, а какие ещё кроме установленной, могут быть причины, Тимофеев ответил, что возможна и диффузия сосудов, то есть их проникаемость для крови. Утверждать этого нельзя, но и невозможно исключить такой вариант. А это уже не следствие удара, а патология организма.
     В прениях сторон прокуратура настаивала на правильности квалификации преступления как «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего» и просила назначить наказание с учётом всех смягчающих обстоятельств в виде лишения свободы  на срок восемь лет.
При этом по залу прокатился громкий всхлип нескольких женщин. Я не смотрел в зал, но знал, что плачет мать Ивана Лидия Сергеевна, его подруга Маша и ещё кто-то из женщин, поддерживающих моих клиенток. Я смотрел на Ивана. Он от слов прокурорв напрягся.
     В своей защитительной речи я напомнил суду о нерушимых принципах нашего правосудия, о том, что существует презумпция невиновности, и что все сомнения толкуются обязательно в пользу подсудимого, а не ему во вред. В нашем случае повторная судебно-медицинская экспертиза и резензия профессора Пономарёва безусловно свидетельствуют о сомнительности выводов первоначальной судебно-медицинской экспертизы. Следовательно, обвинение Малозёмова Ивана Валерьевича в нанесении тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторжности смерть потерпевшего, в суде не доказано. А что действительно доказано и невызывает сомнения, так это то, что подсудимый, мой подзащитный Малозёмов, ударом кулака сломал потерпевшему челюсть. Но перелом челюсти является вредом здоровья средней тяжести и вина за это преступление квалифицируется по статье сто двенадцатой уголовного кодекса и наказание по ней установлено максимальное до трёх лет лишения свободы. А ещё санкция этой статьи предусматривает и не связанные с лишением свободы виды наказания: ограничение свободы; принудительные работы, арест на срок до шести месяцев. У суда есть полная гамма видов наказания. Но с учётом всех смягчающих обстоятельств, таких как чистосердечное раскаяние Малозёмова, отсутствие ранее сдимости, положительные характеристики и достойный образ жизни и постоянное место работы, прошу назначить ему минимальное наказание. Самым правильным, на мой взгляд было бы признание Малозёмова виновным в преступлении, предусмотренном частью первой стватьи сто двенадцатой УК и назначение ему наказания в виде лишения свободы на срок, отбытый им во время предварительного следствия и суда.
     Иван в последнем слове попросил его строго не наказывать и услышать просьбу адвоката.
     Судья ушёл в совещательную комнату, пообещав выйти на оглашение через час- полтора. В коридоре ко мне подступили родственники с вопросом, какой будет приговор. Я ответил, что они узнают об этом вместе со мной через полтора часа. Я ожидал внешне спокойно, но в душе тоже томился вопросом, какой же будет приговор. Родственники собрались в кучу, что-то между собой обсуждали. Конечно, нервничали. Никто никуда не уходил. Прошло немногим больше часа и секретарь судебного заседания пригласила всех в зал. Вышел судья.
    - Провозглашается приговор. - Начал судья оглашение. Членораздельно и не торопясь ( в отличие от большинства судей, читающих приговор малопонятной скороговоркой с проглатыванием окончаний слов) он читал приговор, делая небольшие остановки. Его слова отличались от слов обвинительного заключения, а это хороший знак - выводы приговора не соответствуют выводам следствия. Когда судья зачитывает приговор, а ты можешь по обвинительному заключению читать его впереди судьи, то понимаешь, что несмотря на все доводы защиты, суд полностью принял сторону обвинения. И не просто принял, а, вставив в свой компьютер флешку следователя, просто перенёс текст обвинительного заключения в приговор, Тогда уже и концовка приговора становится более или менее ясна. Но в этот раз всё было по-другому. Судья дошёл до выводов первоначальной судебно-медицинской экспертизы, потом сделал небольшую остановку, потом сказал «но», и перешёл к выводам рецензента и повторной экспертизы. На душе у меня полегчало, потому что твоя правота - это одно, а выводы приговора - совсем другое, и пока эти выводы не услышишь, сомнения терзают сердце защитника. Судья обосновал причины переквалификации обвинения и сообщил, что подсудимый виновен в нанесении телесных повреждений средней тяжести, затем перешёл к резолютивной части приговора и после перечисления статей, послуживших основанием, объявил:
   - Назначить подсудимому наказание за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи сто двенадцатой уголоного кодекса Российской Федерации в виде лишения свободы сроком на семь месяцев и двенадцать дней, считая с момента ареста. В связи с отбытием наказания освободить Малозёмого Ивана Валерьевича в зале суда. Конвойные стали что-то говорить Ивану, объясняя, что ему надо сейчас поехать в Кресты и освободиться оттуда, подписав необходимые документы. Я ему сказал, что можно сейчас потребовать у судьи немедленного освобождения, но лучше не скандалить, вернуться в тюрьму и оттуда немедленно осовободиться. Иван согласился со мной.
     В зале послышались придушенные возгласы радости родственников и недовольные крики жены погибшего и её сопереживателей. Судья быстро ушёл в свой кабинет. Я вышел на улицу, за мной следом вышла и Мария.
   - Спасибо вам огромное! - Маша бросилась мне на шею. Тут с объятиями подоспела и мать Ивана. - Что дальше делать?
   - Возьмите такси и поезжайте в Кресты. Там Ваню долго не задержат, распишется и выйдет. А меня всегда найдёте в офисе.
     Я уехал в офис, настроение было отличное. Услышав от меня о результатах, меня поздравила помощница Катя. Расцвела так, будто это она уже адвокат и освободила подзащитного.
     Вопреки ожиданиям, на следующий день Иван с Машей ко мне не пришли. Да, подумалось, коротковата у людей благодарность. Но через день они появились,  красивые, счастливые и сияющие. Рассыпались в комплиментах и вручили мне плотный пакет с вещественным подтверждением своей признательности. Все расстались крайне довольными друг другом.