Блестящая нить под тонкими полупрозрачными ножками прелестного создания переливалась, раскачиваясь в такт мелодии. В морозном небе звенели колокольчики звёзд, флейта месяца дополняла музыку ночи. Эокори самозабвенно танцевал, балансируя на луче, который протянулся между окнами двух соседних домов.
С тех пор как однажды Илва в чердачном окне увидела чудо, прошло несколько дней, но она до сих пор не могла прийти в себя от восторга. Рассказать кому-то об этом было нельзя, её просто подняли бы на смех. «Сумасшедшая Илва» – только этого прозвища ей не хватало. Брат стал дразнить её «плакучей Илвой» после того, как она рассталась с парнем и сильно затосковала. Скрываясь от насмешек на чердаке, она впервые разглядела в сумерках сверкающую паутину нитей, накрывшую городок. Прижавшись носом к холодному стеклу, Илва как зачарованная наблюдала за тем, как на ближайшей из них появилась маленькая фигурка и начала танцевать. Грациозность и изящество движений эокори превосходило всё, что доводилось видеть девушке на праздниках. Как можно сравнивать неуклюжие человеческие прыжки и ужимки с таким изумительным зрелищем?
В эту ночь она досмотрела танец до конца, пока силуэт эокори не растаял в воздухе, а свечение нитей не померкло в рассветной кисее.
Утром мать еле добудилась её, ворчала, что такую соню никто замуж не возьмёт, и отправила Илву в лавку старой Брунгильды. Скоро Рождество, пора ставить тесто на медовые вафли и имбирные пряники.
Башмаки бойко стучали по мерзлой земле, даже в шерстяных чулках было довольно зябко, поэтому девушка спешила.
В лавке не оказалось никого, сама владелица стояла за прилавком в нарядном чепце с лентами и клетчатом фартуке. На её лице морщинки сбежались в уголки глаз от улыбки при виде разрумянившейся от мороза Илвы.
После пожеланий счастливого Рождества девушка заполнила корзину покупками. Не торопясь уходить, она завела разговор.
— Помните, фру Брунгильда, как вы мне рассказывали сказки, пока мама выбирала товары? О троллях, жадных гномах и прекрасных эокори. Последние мне особенно запали в душу.
— Это старая сказка. Раньше люди верили, что сердца влюблённых соединяет волшебная нить. Когда эокори танцует на ней свой танец, пара видит друг друга во сне.
— Как красиво! Такая добрая история!
— В любой сказке не обходится без порождения тьмы, девочка, – покачала головой Брунгильда. – В этой есть сейдкона, которая обрывает нити и наматывает их на свою прялку, чтобы усилить её магическую мощь. Прялка удерживает дух ведьмы, когда она колдует.
Илва заволновалась:
— А что же случится с эокори, если нить под ним оборвать?
— Они падают на землю и засыпают навсегда. Зимой превращаются в иней, а летом в цветочную пыльцу. Но ты слишком взрослая, чтобы верить в сказки, Илва. Беги домой и передавай поклон маме, – добавила старушка.
В предпраздничной суете девушка не могла дождаться ночи. Как только все ушли спать, она поднялась наверх. Засыпающая улица подмаргивала Илве фонарями. Вскоре во мраке одна за другой стали вспыхивать нити, и на ближайшей появился «её» эокори. Вдруг что-то случилось, после первых па сверкающая струна под ним со звоном лопнула, крохотный танцор всплеснул руками и рухнул на землю.
Илва, вскрикнув, опрометью бросилась вниз по лестнице, впопыхах оделась и выскочила наружу. Вскоре она нашла на мостовой слабо светящийся силуэт, её ладони едва ощутили вес чуть тёплого тельца. Глаза эокори были закрыты. Она сдернула с головы шапку и сунула его туда, пытаясь согреть. «Только не умирай!» – шептали дрожащие губы. В глазах защипало.
— Его можно спасти! – послышался низкий голос из-за спины. Обернувшись, Илва увидела красивую статную женщину. Незнакомка в богатой одежде излучала уверенность и власть. Она казалась чужестранкой из-за чёрных волос, рассыпанных по плечам, и узкому разрезу глаз. Но их льдистый оттенок показался вполне привычным, как и местное имя:
— Зови меня Рогнеда, – представилась незнакомка. – Странно, что ты видишь эокори, девочка.
— Но вы тоже их видите. Меня зовут Илва, – спохватилась девушка.
— Их видят те, кто обладает Силой, а также люди с разбитым сердцем. Хочешь оживить его? Ещё есть время.
Илва испуганно взглянула на женщину:
— Вы можете спасти малыша? Я готова, но мне страшно.
— Это потому, что сейдкона где-то рядом, ты чувствуешь её. Следуй за мной.
Девушка бежала вслед за Рогнедой, прижимая к себе шапочку с эокори, и радовалась, что тот не превратится в иней до утра.
Их путь по узким улочкам привел в тупик с низкой тяжёлой дверью в стене. Внутри оказалась комната, заставленная резной мебелью. На полках стояли бутыли, шкатулки, лежали свёртки и пучки трав.
Хозяйка подбросила несколько поленьев в камин и начала метаться между шкафами. Она принесла пестик и ступку, в которую ссыпала горсть чёрных семян.
— Не стой столбом. Положи эокори и растолки в пыль эти семена, пока я соберу всё остальное, – велела Рогнеда.
Девушка послушно принялась за работу.
Новая знакомая начала бросать составляющие для зелья в чашу из бурого камня с золотыми письменами по краям. Она сожгла сухие растения и добавила пепел в чашу, затем плеснув чего-то ароматного туда же, обратилась к гостье:
— Дай пару капель твоей крови, иначе зелье не сработает.
Илва протянула над столом руку, остриё ножа кольнуло её ладонь, и бордовые капли упали в чашу. У девушки закружилась голова, ноги подкосились, она плюхнулась на стул. Взглянув на неё, Рогнеда произнесла несколько слов и сделала пасс рукой. Сознание девушки сразу прояснилось, но тело перестало подчиняться.
— Что со мной? – пролепетала она.
— Ты не должна мне помешать! – отрезала ведунья.
Зелье забурлило и засветилось, как только зазвучали слова заклинания. Женщина выплеснула на безжизненную фигурку эокори, лежащую на столе, алое варево из чаши.
На глазах Илвы стало происходить что-то ужасное. Тельце эокори забилось в конвульсиях, рот распахнулся в беззвучном крике. Малыш корчился в страшных муках. Серебряные волосы побагровели, а его кожа полопалась и почернела. Илва в ужасе вскрикнула:
— Прекратите! Пожалуйста!
Рогнеда захохотала:
— Это страдания твоего сердца причинили ему такую боль! Но он будет снова танцевать! Дарить кошмары, обрывать нити и нести их мне! Осталось завершить ритуал.
Она достала ручную прялку, обвила её сверкающей нитью, и та ожила, принялась вращаться вокруг сейдконы. Колдунья провыла что-то и застыла, как статуя, раскинув руки. Прялка носилась по комнате всё быстрее. Существо, в которое превратился эокори, взлетело со стола и распахнуло белые глазищи.
— Помогите! – кричала Илва.
Маленький монстр стремительно вылетел в окно, разбив стекло.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появилась Брунгильда. Она ловко поймала прялку и бросила её в пламя камина. В то же мгновение тело Рогнеды со стуком упало на пол.
Почувствовав, что снова может двигаться, Илва бросилась к спасительнице.
— Фру Брунгильда, вы убили её?
— Нет, девочка, просто её дух не может вернуться в тело без прялки, он обречён на вечные скитания. Это наказание за то зло, что она причинила.
— Она сотворила тёмного эокори! Он улетел, чтобы оборвать нити. Теперь все эокори погибнут?!
— Не думай об этом. Нам нужно поспешить отсюда, у сейдконы могли быть сёстры, – обняла рыдающую девушку добрая старушка. – Просто помни, что сказка никогда не заканчивается.